Текст книги "Ступить за грань (СИ)"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Вы умеете задавать неожиданные вопросы! – с каким-то внутренним удовлетворением произнесла она. – Мне предоставлен отдельный домик.

– Не пригласите в гости? – решила я развить успех. Если уж удивлять....

Возвращаться в резиденцию эклиса мне не хотелось.

– Вы ведь голодны? – с укоризной, относящейся ко мне самой, спохватилась Рэя. И тут же добавила, не дав мне возможности объясниться: – Я буду рада видеть вас в своем доме.

Высказаться на этот счет мне тоже не удалось. Ни по поводу радости, ни по поводу дома.

– Господин Валанд, – окликнула она... слишком тихо для того, чтобы он услышал.

Но Марк услышал, подтверждая еще одну догадку – о системе контроля, находившейся у него. Остановился, оглянулся, переведя взгляд с меня на Рэю и... кивнул, соглашаясь.

Идти далеко не пришлось, до телепортатора – метров двести, не больше. Первыми "исчезли" брат Рэи и один из хошши. Вернулся только последний. С платформы не сошел, дожидаясь, когда подойдут и остальные.

Мы с Рэей вновь были в центре. И ведь даже подстраиваться не пришлось, просто... так получалось. Перемещения слаженные, движения ненавязчивые... и реальное, осязаемое ощущение, что я связана по рукам и ногам, не имея ни малейшего права на самостоятельность.

Показывать, куда идти, акрекатору не пришлось. Стоило нам оказаться на подозрительно пустой, ярко освещенной несмотря на позднее время площадке, как Валанд сам повернул налево, к одному из девяти двухэтажных домиков, стоявших по кругу.

В отличие от даркиса, где Марку требовалось особое приглашение, здесь он вошел внутрь ограды до того, как Рэя произнесла хоть слово. Они оба были лишь гостями Храма, внутренние правила поведения на такие случаи не распространялись.

– У вас есть какие-либо предпочтения? – поинтересовалась Рэя, когда дверь дома закрылась у нас с ней за спиной.

Единственный, кто не подчинился ее жесту, требовавшему остаться снаружи, был один из хошши. Скорее всего, тот самый матессу, о котором упомянул Валанд. Но и он предпочел малую гостиную, лишь заглянув в помещение, в котором моя спутница предложила обосноваться.

– А вы хотите чем-то удивить? – ответила я вопросом на вопрос, разглядывая комнату. Вроде и ничего необычного – дом не семейный, обстановка безликая, но присутствие Рэи чувствовалось во всем.

Рядом с планшетом на столе – флакон с ароматическим маслом. На спинке кресла – плед. На широком подоконнике, высокая ваза с цветком. Свежим, похоже, не так давно срезанным.

А еще... потаенная нежность, словно разлитая в воздухе....

– Это – нормально, – неожиданно произнесла Рэя, без малейшего напряжения встретив мой взгляд, в котором кроме изумления должен был присутствовать и испуг. – Высокая концентрация одаренных вокруг, вот ваша чувствительность и преподносит сюрпризы.

– Это так заметно? – нахмурилась я.

Рэя, вздохнув, качнула головой:

– Я – акрекатор. К тому же, мой Храм – Храм Выбора. Так что вы – воплощенная моей Богини.

– Мне трудно принять подобное объяснение, – все еще сухо отозвалась я, но девушку это, похоже, не смутило.

– Когда мы уставали, – заговорила она, как только я замолчала, – моя мама готовила нам с братом одно блюдо. Мне хочется, чтобы вы его тоже попробовали.

– Если это недолго... – с сомнение начала я, но шаловливая улыбка Рэи, уже успевшей отбросить на ближайший стул снятый плащ, закончить мне не позволила.

– Вы ведь не торопитесь! – усмехнулась она... довольно.

Дожидаться ответа не стала, подошла к четырехсекционному кухонному агрегату, установленному за небольшим выступом.

У нас дома тоже был... похожий.

– Вы не против, если я вернусь к той истории, которая должна звучать, как доклад? – выглянула она из-за угла, одной фразой возвращая меня в реальность.

– Не боитесь испортить мне аппетит? – словно защищаясь, резко отреагировала я.

– Есть такое опасение, – задумчиво протянула она, глядя на меня не столько оценивающе, сколько сочувственно, – но то, о чем я буду рассказывать, изменить уже нельзя. А для того, что можно, нужны силы.

– Интересная логика! – хмыкнула я, пряча за ехидством всю ту же растерянность. И от сказанного ею, и от понимания, насколько она права.

– Конструктивная, – поправила меня Рэя, вновь исчезая из поля зрения.

А я, посчитав, что в ногах правды нет, присела в кресло, стоявшее у "спящего" камина.

Устроиться удобнее не успела, под аккомпанемент привычных, домашних звуков, Рэя начала свой рассказ:

– Есть жесткие правила, которые за последнюю сотню лет не нарушались ни разу. И касаются они сексуальной безопасности девочек и девушек, обучающихся в инцулах и даркисах.

– Законы телегонии? – пробормотала я только для себя, но Рэя услышала.

Не показалась, предпочтя остаться для меня лишь голосом, но ответила:

– Это – наш мир и наши традиции. Так же, как и приготовление живой пищи. Вы должны были заметить, что, несмотря на довольно передовые технологии, то, что касается близкого, личного, мы предпочитаем делать собственными руками.

– Всегда ли это оправданно? – парировала я. Из принципа.... Многое из того, что видела на Самаринии, мне импонировало.

– К нашей истории это не имеет никакого отношения, – отказала мне в откровенности Рэя, тут же продолжив более сухо и отстраненно. – Мужчины преподают в одной группе не дольше, чем половину учебного года. А спустя три-четыре замены вообще покидают инцулу, перебираясь в другую. Безопасность адепток и воспитанниц. Они не должны привыкать, принимать их за "своих", перед действиями которых более беззащитны.

– А не проще ли....

Закончить она мне вновь не позволила, правильно догадавшись о сути моего интереса:

– Просыпающаяся сексуальность стимулирует дар, позволяя ему скорее раскрыться и закрепиться. Именно поэтому поощряются ранние браки, до окончания обучения. Рождение ребенка тоже дает ощутимый толчок. И это еще одна традиция, по которой для особо талантливых адепток разрешен так называемый открытый брак. Дефлорацию проводит партнер, уровнем не ниже жреца полного посвящения, в род которого войдут в дальнейшем все дети, рожденные этой женщиной.

– Дочь эклиса Ильдара.... – заметила я, пряча за словами свою неприязнь.

И опять она не просто подтвердила, но и добавила в сказанное мною новые нюансы:

– Скорее, исключение. Практически всегда подобный союз становится постоянным.

– И что же помешало им? – не удержалась я от любопытства. Когда еще появится такая возможность.

Вопреки ожиданиям, Рэя мой интерес не проигнорировала, продолжая чем-то заманчиво шуршать и что-то растирать. Про ароматы, которые начали до меня доноситься, я старалась просто не думать, заставляя себя сосредоточиться на разговоре.

– Не – что, а – кто! – отозвалась она под сопровождение постукивания. – На этапе отбора бывший экслис помешать не мог – там свои жесткие законы, а вот после рождения ребенка – вполне, что и сделал, начав приближать Джему к себе. Та сопротивлялась ровно до тех пор, пока Шаенталь не пообещал ей ритуал очищения. Вот тогда она и пошла по чужим постелям, забыв про дочь. Но кое в чем просчиталась....

– И в чем же? – не стала я тянуть с вопросом, сообразив, что пауза была оставлена именно для него.

– А в том, что Ильдар так рано станет лиската, – на этот раз Рэя выглянула из закутка. Остановилась... по-домашнему уютная и даже какая-то одухотворенная... если бы не то, о чем мы говорили и брючный костюм в тон плащу, добавлявший ей жесткости. – Возглавив Храм Выбора, он резко уменьшил шансы Джемы завести другую семью. А потом появились вы! Пленница, но..... Особенности связи кайри определяются без труда. Еще бы она не была в ярости! Не лишенная дара, но – изгой.

На что намекала моя собеседница, было понятно. То самое покушение на меня, в котором мать Лоры участвовала по приказу Шаенталя. То самое, которое привело Ильдара на вершину власти Самаринии....

Воспоминание было не из самых приятных, так что я предпочла вернуться к текущим проблемам:

– Но какое отношение все это имеет к самоубийству девушки?

– Самое прямое, – вздохнув с сожалением, Рэя вновь скрылась из вида. – Каими Биру. Адептка с потенциально высоким даром, но продолжавшая показывать стабильно средние результаты. Чтобы изменить ситуацию, ее перевели на частично индивидуальное обучение, пригласив дополнительно жрецов-преподавателей из других Храмов.

– Такое практикуется? – удивилась я. Поднялась – ощущение надвигающейся беды требовало движения. Но вместо того, чтобы подойти ближе к Рэе, направилась к окну, выходившему в палисадник.

Зря я это сделала. Там, во дворе, кроме хошши, брата акрекатора и Валанда, находился еще и лиската Джориш. Стоял рядом с Марком, глядя как раз на то окно, у которого я остановилась.

Разворачиваться и идти обратно, было глупо... похоже на бегство. Смотреть на него – невыносимо.

Почему? Ответа на этот вопрос я не знала. До сих пор этот мужчина не вызывал у меня откровенного отторжения.

– И нередко, – отозвалась Рэя. – Во-первых, возможны ошибки с определением дара. Во-вторых, постоянство – достигнутая зона комфорта. Внести некоторый сумбур – наиболее безболезненный способ вывести из этого состояния.

– Но с Каими не получилось, – глухо произнесла я, продолжая рассматривать лиската. В отличие от меня, он, вновь склонив передо мной голову, взгляд отвел.

– Получилось, – возразила она мне... оказавшись значительно ближе, чем я предполагала. Когда я развернулась, отреагировав на ее голос, на столе уже стоял кувшин, прозрачные стаканы и накрытое крышкой блюдо. – Девушка начала выдавать ожидаемо высокий уровень дара. И уже даже зашла речь о поиске партнера для нее.

– Открытый брак?

– По достижении шестнадцати лет, – кивнула Рэя, успев вновь вернуться из кухонного закутка. На этот раз с приборами.

Расставив, жестом предложила мне присесть, но я так и осталась стоять, в ожидании продолжения.

Ждать долго не пришлось:

– Один из жрецов высшего посвящения. Храм Судьбы.

– Это ведь как-то связано с моим посещением города снов?! – вскинулась я, только теперь вспомнив про голубой плащ, оставшийся среди смутных образов.

– Все оказалось не так просто, – как-то... устало, качнула головой Рэя. – Но об этом после того, как я вас накормлю.

Отказываться от отсрочки я не стала. Изменить она уже ничего не могла.

Глава 5.

 Молчать было уютно. Лаэрту все было уютно, когда Лора находилась рядом. Жаль, продолжаться бесконечно не могло. Ни вот эта тишина под раскинувшимся над ними звездным небом, ни тепло ее тела, которое он прижимал, усадив девушку к себе на колени.

Про "бесконечно" он подумал не зря.... Дверь в доме открылась мягко, тихо, да и шаги были неслышными, но Свонгу хватило.

– Господин адмирал, – поднялся он вместе с задремавшей на его руках Лорой. Бережно переложил ее на большие садовые качели – глаз девушка так и не открыла, лишь ворчливо пробормотала что-то, подоткнул плед, укрыв от ночной свежести, и только после этого подошел к Соболеву, остановившемуся неподалеку.

– Я же просил, – недовольно качнул головой мужчина, переведя взгляд с дочери на гостя, – называйте меня Владимиром Михайловичем.

– Извините, господин адмирал, – развел руками Лаэрт. Оглянулся – Лора завозилась, вытягивая ноги. Продолжил, когда она вновь затихла, найдя удобное положение: – но разница в положении не позволяет мне подобной фамильярности.

– Я воин, а не политик, – хмыкнул Соболев, – но если вам так удобнее....

– Благодарю вас, господин адмирал, – склонил голову Свонг, пряча за вежливостью грусть, которую трудно было скрыть. Его короткий отдых заканчивался, приближая время расставания. – Но вы ведь хотели поговорить не об этом, – прямо посмотрев на Соболева, заметил Лаэрт.

– Не об этом, – спустя короткую паузу откликнулся адмирал. Жестом указал на дорожку, вдоль которой был высажен невысокий кустарник, предлагая пройтись.

Лаэрт и рад бы отказаться – трех дней, проведенных рядом с невестой, оказалось мало, чтобы утолить жажду в общении с ней, но не тому же, от кого зависела если и не жизнь, то счастье – точно.

Пару десятков метров шли молча... словно приняв эстафету от уютной тишины, которую прервало появление Соболева. И лишь когда удалились достаточно, чтобы гарантированно не потревожить Лору, адмирал начал говорить, первой же фразой заставив Лаэрта подобраться, забыв про расслабленность:

– Ко мне обратились с просьбой ускорить ваш брак.

Произнесено было довольно спокойно, но Свонг не обманывался, представляя себе состояние Соболева. Окажись он на него месте....

Допущение было несвоевременным, но Лаэрт вполне мог представить себе, что бы чувствовал, иди речь о его дочери.

Самообладанию адмирала можно было искренне позавидовать.

– Инициатива с нашей или с вашей стороны? – поморщившись – говорить на эту тему точно не хотелось, уточнил он.

– Свою заинтересованность выказали и те, и другие, – ровно отозвался Соболев. – В Правительстве считают, что ваш союз способен укрепить отношения двух секторов.

– Укрепить? – сдержанно хмыкнул Свонг. – Насколько мне известно, эти отношения настолько стабильны, что если и вести о чем-то речь, то лишь о выведении их на более серьезный уровень, когда говорить можно будет уже не о дружбе, а о содружестве.

– Я – не политик, – вновь повторил адмирал. – Вам виднее.

– Господин адмирал, – остановившись, развернулся он к Соболеву, который легко и непринужденно повторил маневр... не задержавшись ни на секунду, – вам известно, что я люблю вашу дочь и при других обстоятельствах сам был бы рад как можно скорее назвать ее своей женой.

– Но.... – в голосе адмирала звучал ровно ... как если бы подобный поворот событий ни коим образом его не затрагивал.

Вот только Свонг не обманывался. Как бы Соболев не открещивался от политики, положение обязывало. И не только положение, о многом говорила его дружба с генералом Орловым, который вот-вот должен был вернуться в Союз, чтобы встать во главе новой Службы. А если о чем умалчивала и она, то хватало добавки из приятельских отношений с полковником Штормом, которого сам Песчаный лев называл достойным... противником.

– Но я хочу быть уверен в выборе Лоры, – не стал затягивать с ответом Лаэрт. – Она должна четко понимать, что просто Лаэрт Свонг, веселый и шебутной чужеземец, которого она полюбила, и тот Лаэрт Свонг, каким я являюсь на самом деле, отнюдь не один и тот же человек.

Лаэрт замолчал, спокойно принимая задумчивый взгляд адмирала. Не сказать, что давалось без труда – в проницательности Соболеву отказать было трудно, как и в умении видеть за фасадом личности то, что тот скрывал, но точно зная, что душой, когда говорил, он не покривил. Сказал то, что чувствовал, а не то, что был обязан, но....

Играть со старшим Йоргом, когда тот намекал на эту самую целесообразность, Свонг не стал. И не важно, что глава Службы безопасности стархов и по совместительству дядя. Для Лаэрта главным являлось другое – потерять то, что обрел, он не собирался. Что требовалось для этого, он знал: время, терпение и... честность. И с ней, и с самим собой.

Не слишком дорогая цена за счастье... на его взгляд. Что думали по этому поводу другие, Свонга интересовало мало.

– Это делает вам честь, Лаэрт, – заметил адмирал. Пауза была довольно долгой, но без напряжения, заставляющего замирать в ожидании первого слова, которое ее прервет. – Но у этого вопроса есть и другой аспект.

– Какой? – не двинувшись с места и не оглянувшись, уточнил Лаэрт. Даже когда Соболев посмотрел в ту сторону, где осталась Лора.

– Ее желание, – с потаенной нежностью произнес адмирал, натолкнув Свонга еще на одну мысль.

О том, что Соболеву тоже было мало... дочери, о существовании которой тот узнал лишь год назад.

– Сильный аргумент, – согласился Лаэрт, только теперь позволив себе чуть развернуться, чтобы увидеть, как замотанная в плед Лора, сидя на качели, смотрит на них. – И я даже знаю, что она ответит, если задать вопрос. Но мы с вами старше и... опытнее.

– К моему сожалению, – неожиданно для Свонга, возразил адмирал, – не в этих вопросах. – Вздохнул, думая о чем-то своем. – Действительность такова, что времени на Лору у меня все меньше и меньше. Как бы я ни хотел забрать ее с собой, сделать этого не могу. Мой мир не для нее.

– А мой? – мгновенно отреагировал Лаэрт, догадываясь, насколько о многом Соболев промолчал.

О формировании Коалиционного Штаба – будущем центре планирования в той войне, реальность которой с каждым днем становилась все более очевидной, ему было известно. О роли, которую должен был играть в новой структуре адмирал Соболев, тоже – уникальному даже в масштабах их галактики стратегу предстояло возглавить создаваемую махину. Так что про его... мир Соболев сказал весьма точно – не для нее. Слишком велика опасность, слишком много соблазнов для неокрепшей души.

А его?!

Разница даже на первый взгляд выглядела существенной. В одном случае за спиной лишь друзья, в другом.... В другом хватало и двух фигур – императора Индарса и его советника.

– С тобой она будет в большей безопасности, – скривившись, словно от неприятия к самому себе, довольно жестко произнес Соболев. – И давай закроем эту тему, – продолжил адмирал, не дав Свонгу высказаться.... Не о безопасности, о том, что когда станет горячо, прятаться за дипломатическим статусом он не станет. – Закроем принятым решением.

– В моем распоряжении остались лишь сутки, – преодолевая собственное нежелание говорить об этом, вздохнул Лаэрт. – Вернусь я не раньше, чем через половину стандартного года.

Замолчал в ожидании комментария к уже сказанному. Когда Соболев проигнорировал паузу, предпочтя выслушать до конца, махнул Лоре рукой... не делая вид, что увидел только теперь, просто успокаивая.

– Давайте начистоту, господин адмирал, – вскинулся Лаэрт. Смотрел на адмирала прищурившись. Оценивая. Просчитывая. – Вы не доверяете моему слову или....

– Давайте здесь поставим точку и начнем все с начала, – резко оборвал его Соболев. Отметив, как он чуть расслабился, смягчил интонации: – Поверьте, я не затеял бы этот разговор, не появись на то веских причин.

На этот раз Лаэрт, прежде чем ответить, бросил быстрый взгляд на наручный комм. Судя по спирали, которая продолжала закручиваться вокруг знака бесконечности, глушитель, активированный им сразу, как только они вышли на дорожку, отрабатывал на совесть.

– Вы хотите, чтобы я забрал Лору с собой на Самаринию? – медленно, взвешивая не то, что каждое слово – звук, уточнил он, чувствуя, как напряжение сменяется на тот самый кураж, который обычно предварял собой неординарные поступки.

– Не настолько кардинально, – чуть заметно улыбнулся Соболев, как если бы давал понять, что тот на правильном пути.

– И у вас есть возможность ускорить события? – зашел Лаэрт с другой стороны.

– Я уверен, что император Индарс сочтет подобные обстоятельства достаточно вескими, чтобы оправдать небольшую задержку.

Думал Свонг недолго. Уж если сам адмирал настаивал на скорейшем заключении брака.... Все, что им оставалось узнать – мнение самой Лоры на этот счет.

Каким именно оно будет, теперь, спустя три дня после его прилета на Зерхан, Лаэрт нисколько не сомневался.

* * *

– Значит, клейма не было? – глядя на огонь, глухо выдохнула я.

Камин Рэя разожгла еще до того, как мы сели за стол. Вряд ли предусмотрительность – скорее, расчет, но сейчас я была рада ему. Языки пламени не только согревали душу, они добавляли уверенности. Той, внутренней, без которой не выдержать, не пойти дальше, когда хочется просто сдаться и перестать быть.

– Не было, – качнула головой Рэя. Стояла у окна со стаканом травяного напитка и смотрела на улицу. Ее лица я не видела, но была уверена, что на нем застыло выражение даже не сосредоточенности, а отстраненности. – Но все, что она могла бы ощутить в реальности, Каими ощутила. Высококачественная иллюзия третьего уровня, задействован весь спектр. – Рэя обернулась... резко, вот только во взгляде было что-то... похожее на сожаление. – Определить даже сквозь ужас сна несложно, так что эклис, давая поручение разобраться с этим делом именно мне, уже знал, каким окажется результат.

– Бедная девочка....

– Поверьте, госпожа кайри, – с явным желанием убедить меня в своих словах, начала Рэя, – такие случаи, как этот, редкость. Стечение обстоятельств....

– Стечение обстоятельств?! – вскинулась я. Подскочила с кресла, но так и осталась стоять у камина, не в силах сделать ни шага. – Каими Биру покончила с собой, и вы называете это стечением обстоятельств!

Взгляд Рэи был пристальным... оценивающим... взвешивающим. Минута молчания – слишком долгая, хоть и была всего лишь минутой, и она приняла свое решение. Ответить мне:

– В этом возрасте адепты Храма Судьбы уже начинают формирование защитных личин вокруг своей личности. – Заметив мое недоумение, вздохнула, словно задача оказалась труднее, чем она предполагала, но, тем не менее, продолжила: – В отличие от ролей, которые вы, люди, играете в зависимости от окружения или обстоятельств, личины – более объемные структуры. Фактически, это полная замена собственной личности за исключением некоего ядра, которое и делает тебя – тобой.

– Интересное сравнение, – хмыкнула я. Получилось язвительно.... Но я этого не хотела....

– Этот именно то, о чем я и говорила, – удовлетворенно отозвалась она. – Для людей – роли, образы – суть его самого. Чем старше становится человек, тем больше вот этого – внешнего. – Перебить себя она мне не дала. Наверное, к лучшему. – Для последователя Богини Судьбы – каждая личина – чужеродна, хоть и идеально настроена на него. Она используется и... сбрасывается, не влияя на собственное "я". Лишь способ общения с миром, инструмент.

– Это – сложно, – качнула головой я, смиряясь.

– Для меня – тоже, – грустно улыбнулась Рэя. Мимолетно... видением. – В тот момент, когда с Каими начал работать жрец Выбора, она выстраивала несколько образов. Один из них – жертвы.

– Насилие над ней было совершенно именно в это время? – догадавшись, о чем Рэя хотела сказать, когда упомянула про стечение обстоятельств, уточнила я.

– Да, – сухо подтвердила Рэя. – Реакции наложились друг на друга, вызвав резонанс и затронув ядро. Повторное насилие сделало трещину глубже, запустив программу самоуничтожения.

– И никто... ничего?! – не могла поверить я.

– Окажись здесь вовремя специалист моего Храма, заметил бы, – уверенно произнесла Рэя. – А так... все возникающие проблемы с Каими вполне логично списывались на скачок способностей. Вплоть до кошмаров, которые соответствовали стадии обучения.

– А осмотры? – не сдавалась я. – Ведь девушек постоянно осматривают?!

– Раз в две декады, – поправила меня Рэя. – Да и.... – Ее взгляд вновь стал... неоднозначным, как если бы она принимала очередное решение. – Дефлорации не было. Он использовал иные способы проникновения. И знал способы, чтобы не привлечь к девушке внимания.

– Она даже не осознавала, что с ней происходит! – на мгновение закрыв глаза, простонала я.

Гнев, ярость... понимание, что не изменить....

Горькое понимание....

– В отличие от Айны! – Голос Рэи стал для меня полной неожиданностью, вырвав из какого-то калейдоскопа боли и отчаяния.

 Вырвав и заставив застыть, непонимающе глядя на женщину.

Отвечать на мое изумление она явно не собиралась, дожидаясь вопроса:

– Айны? – вынуждена была отреагировать я.

– У девушки очень редкий дар, – с какой-то, как мне показалось, совершенно излишней жесткостью, произнесла она. – Она видит то, что скрыто от других.

– Но ведь ее проверяли? – не поверила я.

Айна.... Моя Веснушка.... Пацанка, задира, непоседа....

– Не на то проверяли, – качнула головой Рэя. Допила травяной напиток, подошла к столу... разделявшему меня и ее, поставила стакан. Все очень мягко... невесомо... как иллюзия. – Да и спал ее дар, пока Каими не начала путаться, захлебываться, не в состоянии разобраться, где реальность, а где, как она считала, ее собственный вымысел.

– Стечение обстоятельств?! – скривилась я. Все было так, но... это была смерть ребенка. И не важно, что стало причиной, принять все равно трудно. – Наверное, нам нужно заканчивать разговор. Меня вы накормили, а вот мое сопровождение....

Смех Рэи стал для меня еще одной неожиданностью, но обрывать женщину я не стала. Уже догадалась, что со мной она более открыта, чем это принято. А раз так... успокоится и объяснит.

К тому же, я была ей благодарна. И не только за еду – та была по настоящему домашней: простой, сытной и приготовленной с любовью, но и за ту бережность, с которой она относилась к памяти погибшей девушки.

– Ваша охрана из тех, – как я и предполагала, мягко сведя свое веселье на "нет", но сохранив в глазах задор, начала Рэя, подходя ближе ко мне, – кто способен питаться и воздухом. – Когда я скептически приподняла бровь – слышала о подобном, но до конца не верила, подмигнув, продолжила: – У каждого из них запас питательных капсул на десять суток. – Вновь ухмыльнулась, давая понять, что и это еще не конец: – И мой вам совет, не вздумайте проявлять в отношении этих парней свою заботу.

– Это еще почему? – удивилась я.

– Потому что, – хмыкнула она, – говоря по-вашему, они – самые крутые!

– А я и не заметила, – переведя взгляд на гостиную, где оставался неслышимый и невидимый матессу, довольно громко заявила я.

Рэя поддержала... улыбкой.

Вот только мы обе понимали, что все это – лишь передышка. Необходимая, возможно, не только мне, но передышка.

А раз так... затягивать не стоило. Как бы мне не хотелось возвращаться в резиденцию эклиса, время утекало песком сквозь пальцы....

– Она обвинила меня в смерти своей подруги, – резко, не давая себе передумать, произнесла я.

– И в чем-то была права, – не собиралась меня жалеть Рэя. Заметив, как я вздрогнула, интонаций не смягчила. – Ночные кошмары были выходом внутреннего напряжения, попыткой разума справиться с дестабилизацией. И даже когда Каими "сбросила" его, отдав городу снов, он оставался с ней, продолжая забирать на себя избыточную нагрузку.

– А когда я....

– Когда вы с эклисом, – ненавязчиво, но твердо поправила она меня, – разрушили страшный сон, реальность навалилась на нее со всей очевидностью. И девочки не выдержали. Ни одна, ни другая.

– Не изменить, – удрученно вздохнула я.

Что еще можно было сказать....

Вина была и... ее не было.

Стечение обстоятельств....

Успокоить себя этим не получалось.

– Что теперь будет со жрецом? – невольно протянув руки к огню, спросила я. Не перечеркивая, просто заставляя себя идти к итогу.

– Лишен дара, – не помедлила Рэя с ответом, – но....

"Но" было коротким, но таким звонким, что буквально подталкивало к следующему вопросу. Неожиданному... для меня самой.

– Но ведь были и другие?! – Я с ужасом смотрела на женщину.

Приятная внешность, озорство во взгляде... глубокое, настоящее, которое она позволила увидеть мне, но вряд ли другим. Заботливая... искренне, не потому, что я была кайри, но потому, что была ей симпатична.

Это с одной стороны. Моей, личной. А с другой....

Достаточно произнести – акрекатор, чтобы перестать заблуждаться. Она не только вела расследования, она имела право вынести приговор и привести его в исполнение.

Карающий меч эклиса....

– Были, – спрятав себя под маской, произнесла Рэя, так же, как и я, недавно, предпочтя смотреть на огонь. – И передо мной стоит выбор: казнить его немедленно или... сначала заставить назвать имена тех, над кем он надругался.

– Но это же очевидно... – начала я и... замолчала, понимая, о чем она только что сказала.

Назвать имена... тех, над кем он надругался.

И судьба девушек... для которых многое станет иначе....

Без того будущего, к которому они шли ....

И Рэя, которая не просто так произнесла это слово: выбор! Произнесла, пусть и не глядя на меня, но отдавая свое решение....

– А ты не должна.... – мой шепот был едва слышен.

– Не должна, – спокойно произнесла она, только теперь подняв взгляд. – Особое поручение и особые полномочия.

– И если я попрошу.... – Меня колотило, но я надеялась, что это только из-за контраста. Тепло от камина, к которому я стояла боком и довольно прохладный воздух комнаты.

– Меня нельзя просить, мне можно высказать свое мнение, которое я либо приму к сведению, либо проигнорирую, – оборвала она. – Но в любом случае, последнее слово принадлежит мне и только мне. – Оглянулась.... Храм Судьбы виден не было, но он был именно там, куда она и смотрела. – На рассвете насильник будет казнен.

Спрашивать, как именно, я не стала – очищающий огонь. Других вариантов для жрецов-отступников не было.

Страшно.... Даже в этом случае....

– У вас на шее клеймо, – из последних сил цепляясь за реальность, выдохнула я.

И в очередной раз замерла... в ожидании ответа, слышать который не хотела. Или... просто не могла, исчерпав до дня собственную способность воспринимать действительность такой, какой она была. Неприкрыто циничной....

– Это уже другая история, – не оправдав моих надежд, дернула она плечом, и... машинально, поправила воротник рубашки, прикрывая изуродованную шею.

– Расскажете? – проявила я настойчивость, понимая, что... должна. И спросить, и... услышать.

– Если доведется еще раз встретиться, – отвернулась она от меня... не веря в такую возможность.

Зря.

Лично я была уверена, что наше с ней знакомство так быстро не закончится.

* * *

Я устала....

Устала настолько, что хотелось упасть там же, где стояла и больше не шевелиться.

Будь со мной лишь один Марк, ситуация не выглядела бы столь катастрофически – свой, можно обойтись и без жесткого самоконтроля, присутствие же хошши заставляло держать спину несмотря на то, что сил для соблюдения внешних приличий больше не было.

Все-таки прав был Ильдар, пытаясь защитить меня от самой себя.... Прав! Как и Риман, заставивший выбраться из скорлупы собственной боли и вновь посмотреть на мир другими глазами. Глазами женщины, потерявшей своего ребенка.

Вот ведь... парадокс! Для них он и ребенком-то не был – эмбрион, что не раз и не два подчеркивал главный медик эклиса. Лишь делящиеся клетки, которые имели потенциальную возможность стать мальчиком или девочкой....

Для меня же они были ребенком....

Моим ребенком, которого я могла взять на руки, прижать к себе....

Которому могла дать имя....

Которого могла любить и... любила, даже потеряв....

Не изменить.... Не исправить....

До комнаты я добралась на чистом самолюбии. Переступила порог, мечтая лишь об одном – расслабиться. Хоть на мгновение, хоть....

– Мария!

Лорианна соскочила с кресла, в котором дремала, дожидаясь меня, кинулась навстречу и... застыла, остановившись на полпути.

– Мария? – повторила она, глядя на меня с испугом.

– Все нормально, – с трудом заставив себя улыбнуться, я расстегнула фиксатор плаща. Сбросила на пол... – Просто устала....