Текст книги "Дети Хедина (антология)"

Автор книги: Наталья Колесова

Соавторы: Ник Перумов,Ольга Баумгертнер,Аркадий Шушпанов,Ирина Черкашина,Юлия Рыженкова,Дарья Зарубина,Наталья Болдырева,Сергей Игнатьев,Юстина Южная,Мила Коротич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

– Мисс Хилл, – начал он, ставя бокал на стол. – Я прекрасно понимаю…

– Тшш, – сказала она, не раскрывая глаз. – Помолчите немного. Послушайте.

– Что?

– Тишину.

Он вздохнул и – кретин кретином – действительно прислушался. Пели птицы. Бормотал ручей. Шелестела листва над головой. Мерно поскрипывало кресло-качалка. Чуть позвякивал лед в бокале в ее руках.

Нет, он слышал звук стройки и шум изредка проезжавших машин – но все равно здесь царила тишина. Тишина, которую не разрушил бы и грохот стартующей за домом ракеты. Омывающая все вокруг тишина, настолько далекая от него самого и ритма его жизни, что он вдруг растерялся. Или расслабился. Или… просто попался.

Потому что представил вдруг, что сидит здесь вечером, покачиваясь в уютном кресле, потягивая из своего бокала, и наблюдает, как закат устраивает для него роскошное цветное представление – каждый раз новое, неповторимое. И над лужайкой загорается фонарь, вокруг которого вьется мошкара, а за спиной звучат негромкие голоса и смех, светится теплыми огнями дом.

Дом, который его любит и ждет…

Он сжал губы и посмотрел на женщину. Продолжая раскачиваться в своем кресле, она еле заметно улыбалась с закрытыми глазами. Как она это делает? Или – ЧТО это она делает?

– Мисс Хилл, – позвал он, и голос его рассек тишину, как бритва. – Мы можем поговорить?

Она раскрыла глаза и как будто удивилась, увидев, что он все еще здесь.

– Мы? О чем?

Он почувствовал себя круглым идиотом – а этого редко кому удавалось добиться.

– О деле.

Она пожала гладкими открытыми плечами, едва тронутыми легким загаром.

– Не о чем говорить. Я не передумаю.

– Тогда зачем вы пригласили меня сюда? – спросил он, совершенно забыв, что сам настоял на встрече. Она серьезно задумалась.

– Я не приглашала. Меня попросили.

– Кто попросил?

– Он, – сказала она, как само собой разумеется, и махнула рукой. Стив оглянулся, смутно ожидая увидеть еще какого-нибудь соратника несгибаемой мисс Хилл. И вдруг понял, что она имеет в виду дом.

Мисс Хилл ворвалась к нему спозаранку – как раз заканчивалось совещание. Народ уже поднимался, когда дверь широко распахнулась и в вагончик влетел маленький, но яростный тайфун: бумаги взвились к потолку, мужчин отнесло в стороны (и слава богу, целее будут!). Хилл ухватилась обеими руками за стол – Стивену показалось, тот затрещал – и выпалила ему в лицо:

– Думаешь, это сойдет тебе с рук?!

Он прижмурился на мгновение, ослепленный яростью, плавившейся в зелени глаз мисс Хилл, и ровно сказал:

– Свободны. Все.

Его работники выходили нехотя, оглядываясь, тормозя в дверях. Тойво из солидарности остался, прижав чертежи к груди – точно щит.

– Итак, мисс Хилл? – Стив откинулся на вертящемся стуле, постукивая карандашом по столешнице. – Продолжайте. Я вас очень внимательно слушаю.

Мисс Хилл одним махом смахнула все с его стола. Стивен поднял брови.

– Впечатляет.

– Впечатляет? – Она перегнулась через стол. – Я тебя еще не так впечатлю, вандал гребаный!

Он крутнулся на стуле.

– Неплохой лексикон для библиотекаря. Но я до сих пор не понимаю, что вас так огорчило?

– Огорчило?! Скотина! Ты их уничтожил!

– ИХ?

– И нечего строить такую невинную рожу! Ты понимаешь, что я могу подать на тебя в суд? Думаешь, если разорил мой цветник, это заставит меня сдвинуться с места? Черта с два!

Начиная понимать, он поднял руку с карандашом.

– Минуточку, мисс Хилл…

– Да ни секунды! Я тебе рассказала тогда, сколько труда в них вложила, и потому ты, сволочь…

– Воздержитесь от оскорблений, пожалуйста. Вы говорите, кто-то уничтожил ваш сад?

– Не кто-то, а ты! Или кто-то по твоему указанию! Но твои методы годятся только для беззащитных стариков, а на меня они не действуют!

Действуют, еще как действуют. Стивен помолчал.

– Мисс Хилл, вы, конечно, можете обратиться в полицию, но мою причастность или причастность моих рабочих к этому… инциденту еще следует доказать. Я могу подать на вас в суд за клевету. Так что ваша жалоба отклоняется.

– Жалоба?! – Она чуть не взвилась до потолка. – Жалоба! Я пришла сказать, что знаю, кто это сделал! И скоро ты приползешь ко мне на коленях прощения вымаливать!

Сгребла со стола телефон и, поколебавшись секунду, выбрала компромиссный вариант – швырнула в стену над ухом Уокена. Стивен моргнул, коснулся щеки, в которую полетели пластмассовые осколки несчастного аппарата, но не успел и рта раскрыть – ведьма вылетела из вагончика. Не на помеле, хоть и с той же скоростью.

Тойво перевел дух. Сказал благоговейно:

– Господи ты боже мой! Вот это баба! Ты цел?

Стив оглядел следы посещения мисс Хилл. Отбросил карандаш и гаркнул:

– Ну, и кто расстарался?!

* * *

– …это можно квалифицировать как похищение. У тебя могут быть неприятности, Гасси.

– Да ты что? – Женщина неприятно засмеялась, и Стивен сморщился от нахлынувшей боли. – Он сам – ходячая неприятность! Ну ладно, сейчас лежачая…

Стив осторожно выдохнул – получилось, видимо, громко, потому что говорившие сразу смолкли.

– Где… где я? – спросил он. – Кто тут? Почему так темно?

– Темно? При такой-то куче свечей?.. – Голос женщины смолк. Он почувствовал движение воздуха над своим лицом – перед его глазами провели рукой.

– Ну, здорово! Еще чего не хватало! – раздраженно сказала женщина. – Дан, он ничего не видит!

Он нащупал повязку, провел пальцами по лбу, по виску и дернулся:

– Вот черт!

– Неплохо приложились? – прозвучал справа знакомый голос. Он повернул голову и задержал дыхание, пережидая приступ тошноты.

– Эй! Как вас там! Мисс Хилл, это вы? Я все еще у вас дома?

– А вы угадайте! – предложили ему.

– Что со мной случилось?

– Вы уже спрашивали при докторе. Упали и ударились головой.

– Я не падал, – твердо сказал он.

– А кто падал? Я, что ли?

– Я не падал, – повторил он. – Кто-то ударил меня по голове.

В сторону:

– О, дьявол!

Ему:

– Вы это точно помните?

– Еще как точно!

– Ну, как бы там ни было, у вас сотрясение мозга, и док велел вам оставаться в постели. Чего вы там копошитесь?

Даже от небольшого усилия – сесть – он взмок и был вынужден откинуться на спинку кушетки.

– Я хочу в туалет. Где тут у вас туалет?

– Налево от вас.

Он автоматически повернул голову и вздохнул:

– Вы меня не проводите?

– О господи, – недовольно пробормотала хозяйка. Подошла к кушетке. Рука ее была теплой и сильной. Хилл помогла ему встать, повела, сжав локоть, он неуверенно ступал следом.

– Вот, – сказала она. Повернувшись, он со всего размаху ударился бедром обо что-то твердое.

– Это был стол, – уведомили его любезно.

– Я понял. – Он нашарил дверь, потом ручку двери.

– Справитесь с ширинкой? – поинтересовалась она вслед.

– Да уж получше вас, – пробормотал он.

– Давайте там поскорее! Мне пора на работу, – крикнула она сквозь закрывшуюся дверь. Уокен вышел и остановился на пороге – успел и умыться, повязка слегка намокла, – ожидая, когда его поведут обратно. Эта его надменная уверенность, что все непременно будут счастливы оказать ему всяческую помощь и содействие, безмерно ее раздражала.

Стив крякнул, когда кушетка неожиданно ударила под коленки, и он с размаху шлепнулся на нее.

– Запоминайте дорогу, – посоветовала мисс Хилл. – У меня нет никакой охоты служить поводырем, когда вам приспичит.

– И слава богу, – пробормотал он. – Целее буду.

– Ну так, – она ходила по комнате, очевидно, собираясь, и он водил головой вслед за ней. – Док сказал лежать. Еда и питье на столике слева. Приемник на полке над головой. Телевизор вам пока, как я понимаю, ни к чему…

– Где телефон? – перебил Стивен.

– Зачем?

– Что значит зачем? Мне нужно сделать несколько звонков. В офис. Своему доктору. Хочу, чтобы за мной прислали машину. Дайте телефон!

– Черта с два!

– Послушайте, мисс Хилл, вы что, не понимаете? Мне нужен телефон!

– Все, что тебе нужно, парень, я предоставила. Остальное получишь, когда выйдешь из моего дома.

– В таком случае я уйду сейчас!

Он услышал, как женщина хмыкнула.

– Да? Ну что ж, попробуй!

Быстрые шаги. Хлопнула дверь. Ключ повернулся в замке. Она думает, это его остановит? Просто он сейчас немного отдохнет… где, она говорила, эта еда?

Перекусив сухим печеньем и отпив исторического лимонада мисс Хилл, он вновь откинулся на кушетку. Тихо. У нее что, звуконепроницаемые стекла? Он поднапряг память, вспоминая фасад дома. Вряд ли. Тишина угнетала. Он прилег и нащупал кнопки приемника. Музыка спустилась на него, заполнила дом слабым эхом. Что тут за пространства? Да ладно, плевать! Он только немного отдохнет… Тут он ощутил легкий толчок кушетки и прикосновение к своему лицу чего-то пушистого и теплого. Громкое бурчание уведомило, что его посетил один из обитателей дома – наконец-то благожелательно настроенный обитатель. Кошка немного потопталась по его груди и свернулась на нем уютным тяжелым клубком. Ее убаюкивающая песня слилась с льющейся из приемника музыкой, превращаясь в удивительную колыбельную. Стив погладил кошку и закрыл глаза. Отдохнет, но недолго…

Стук двери разбудил его, и опять он не понял спросонья, отчего вокруг так темно. Услышал быстрые шаги и голос мисс Хилл.

– Как там подкидыш? – спросила она дом. – Случаем, не помер?

В ее голосе прозвучало столько надежды, что разочаровывать ее было жаль. Стив отозвался сипло:

– Увы, нет.

– А, – прокомментировала она. Судя по звукам, поставила на стол тяжелую сумку и начала ее разгружать.

– Что ж вы не ушли? – поинтересовалась через паузу, заполненную шелестом разворачиваемых пакетов, шлепаньем дверцы холодильника и журчанием воды из-под крана.

– Я уснул, – объяснил он и подумал, что это похоже на оправдание. – Да тут еще ваша кошка…

– У меня нет кошки, – твердо сообщила она.

– …приходила и спела мне колыбельную.

– Говорю вам, у меня нет кошки! – повторила она, и Стив услышал мягкий стук, словно кто-то спрыгнул с небольшого возвышения. Пауза. Хозяйка произнесла задумчиво: – Хотя, похоже, уже есть. Хочешь перекусить, чернушка?

– Вы даже не знаете, кто обитает в вашем доме? – поддел ее Стив.

Хилл отозвалась с полной серьезностью:

– Откуда? Здесь же столько комнат!

Он представил, как она пожимает плечами. Откинулся на спинку кушетки и скрестил на груди руки:

– Мисс Хилл! Поговорим наконец серьезно?

– Говорите, – отозвалась она.

– Каким образом я оказался в вашем доме?

– Я уже сказала, – она отошла к раковине – зашумела вода. Стив сомкнул веки, точно невидящие глаза мешали ему, и представил, как она передвигается по большой кухне. Вот она взяла доску и, деловито стуча ножом, рубит какую-то зелень. – Я нашла вас на крыльце. Вы были без сознания. И с хорошей дулей за ухом.

– Кто доставил меня к вашему крыльцу?

Нож застучал громче.

– Уж явно не я!

– Кто-то из ваших друзей, быть может, оказал вам эту услугу? – предположил он.

– Если так, то он подложил мне ба-альшую свинью!

Он почувствовал, что губы его против воли растягиваются в усмешке. Ну да. Этакого кабанчика весом с центнер. Оглушенного и только что не освежеванного.

– Они что думали, я с вами сделаю? – продолжала размышлять женщина вслух. – Запру и буду пытать, пока вы не откажетесь от своих намерений?

Он уселся поудобнее.

– Но ведь именно это вы и делаете!

– Пытаю?!

– Это детали. Не выпускаете меня из дома.

Нож вновь застучал по доске – так яростно, что он пожалел бедную зелень – ее наверняка уже превратили в фарш.

– Не даете мне телефон, не оповещаете моих сотрудников, – продолжал он гнуть свое. – В конце концов, даже не показываете, где у вас выход. Это очень напоминает похищение, мисс Хилл.

– Похищение! – воскликнула она и бросила зелень на зашипевшую сковородку. Запахло так вкусно, что он невольно потянул носом. – Да будь моя воля, вы бы никогда не переступили порога этого дома… ладно, в вашем случае – не переползли!

У него опять дернулся рот. Отчего ему все время хочется смеяться при разговоре с ней? Ведь в этой дерьмовой ситуации совершенно нет ничего смешного.

– Так докажите это, – настаивал он. – Дайте мне телефон. Вызовите мою машину. Мисс Хилл. Все очень серьезно. В конце концов, речь идет о моем здоровье. О моем зрении.

Тишина. Она задумалась, остановившись посреди кухни.

– Дан… док сказал, что вам ничего не грозит. Сегодня-завтра все восстановится.

Он уцепился за еще одну возможность.

– А ваш приятель-доктор не боится потерять практику? Ведь это подсудное дело – удерживать больного вдалеке от больницы, без оказания квалифицированной медицинской помощи…

Но если у нее и были колебания, они уже исчезли.

– Никто вас не удерживает! – безапелляционно заявила Хилл. – Во всяком случае, не мы с доком. И вы врете, что вам не была оказана медицинская помощь. Пощупайте повязку на голове. Выпейте микстуру. Она на полке слева от вас. Если док говорит, что вам не грозят никакие осложнения, это так и есть.

– Я привык доверять своим докторам…

– Ну а я – своим! – отрезала она. – И все, что я говорю, – чистая правда. Я не знаю, кто дал вам по голове… хотя на его месте я бы приложила вас куда сильнее… и клянусь, ему не поздоровится, когда я узнаю – кто это. И я не удерживаю вас силой. Ищите дверь и уходите хоть сейчас.

Он напрягся. Он почему-то ни секунды не сомневался, что она говорит правду, но в разрешении был некий подвох: что, так просто уйдет, и она не попытается его остановить? Странное выражение – ищите дверь. Он попробовал встать и вновь осел на кушетку. Спросил жалобно:

– А что это вы такое вкусное готовите?

– Жаркое.

– А вы угостите меня?

– Неужели вы решитесь съесть что-то в моем доме? А вдруг я вас отравлю?

– Ну ладно, – примирительно заговорил он. – Простите, мисс Хилл, если я неправильно оценил ситуацию. Но вы же обещали – никаких пыток! А у меня уже слюнки бегут от этих запахов…

Она фыркнула, помешивая содержимое сковородки:

– Ладно. А то потом будете обвинять, что я морила вас голодом!

Ужин, к удивлению враждебных сторон, прошел вполне приятно. Они сидели за длинным деревянным столом, предназначенным для большой семьи, ели вкусное жаркое, пили легкий эль. Сделав очередной глоток, он вспомнил Саймака:

– Кто его для вас варит? Гоблины?

– Ну, сейчас еще лето, – в тон ему отозвалась Хилл. – Настоящий сентябрьский эль еще не созрел.

– Угостите, когда будет готов?

– Навряд ли вы настолько у меня задержитесь.

Он провел ладонью по столу, наслаждаясь теплотой и гладкостью дерева. Хотя его слепоте было всего сутки от роду, казалось, все остальные чувства обострились, как это бывает у слепых и слабовидящих. Он остро чувствовал локтем прикосновение ее упругой груди, когда Хилл вела его к столу, – удовольствие скорее для озабоченного подростка, но и любой взрослый мужик от него не откажется. Обнаружил, что хозяйка обладает своим собственным запахом, напомнившим аромат нагретой солнцем кожи. Что щеку ему греет тепло от зажженного подсвечника – три свечи, сказала она, я люблю ужинать при свечах… Что ему приятен запах старого дерева и мастики для мебели. Что ему любопытно, как выглядит этот дом изнутри.

– Я не понял, что такое там с вашим именем? – поинтересовался он, сыто откидываясь на высокую спинку стула и вытягивая ноги. – То вы Касси, то вы Гасси…

– Мое первое имя – Кассандра, – сказала она. – Та, что предсказывала всем несчастья, а ей никто не верил. Отец увлекался всеми этими греческими мифами. Мне оно не нравится, потому что это иногда сбывается. Близкие друзья зовут меня Гасси. Это мое второе имя.

– Огаста? Тоже распространенным не назовешь. А вы, случаем, не страдаете раздвоением личности?

– Конечно, – невозмутимо согласилась она. – Особенно в полнолуние.

– А что значит – «иногда сбывается»? Вы действительно предсказываете неприятности?

– Я их желаю, – сказала она просто. – И они случаются.

– Вроде, – он помахал рукой возле своего лица, – того, что случилось со мной?

Она встала и принесла еще добавки.

– Я этого не желала. Что толку желать слепоты человеку, который и без того слеп?

Ради превосходного ужина он великодушно простил ей этот выпад.

– Ну так скажите, что мне еще такого неприятного предстоит? – Забавляясь, Стив выложил на стол руку. – Как вы это делаете? Насылаете порчу? Втыкаете иголки в восковые фигурки? Вы знаете, что в городе вас называют ведьмой?

– Самая главная ваша неприятность, – отчеканила мисс Хилл, – то, что вы не получите этот дом. Никогда. И на кофейной гуще гадать не надо.

– Я догадывалась, что так все и будет, – сказала она, и Стив уловил в ее голосе нечто вроде жалости. Искреннего огорчения.

– Что? Что так и будет? – выкрикнул он, поднимая незрячее лицо вверх, к лестнице, где она стояла.

– Дом не хочет тебя выпускать.

Он рассмеялся.

– Черт побери! Да брось ты эти свои… штучки! Дом! Ты рехнулась, потому что живешь одна в этой старой развалюхе! Рехнулась! Сдвинулась! Крыша поехала! Сбрендила! Я понятно выражаюсь?

– Разумеется, мистер Уокен, – ледяным голосом отозвалась Хилл. – Вы изъясняетесь очень ясно. Спокойной ночи.

Он чуть не задохнулся.

– А ну, стоять! Спокойной ночи? Да я этот чертов дом на дощечки разнесу! Камня на камне не оставлю! Слышишь, ты, ведьма?

Он широко повел рукой и ухватился за спинку стула. Тот оказался довольно тяжелым, но Стивен все равно поднял и угрожающе занес его.

– Ну?!

– Постойте, – поспешно сказала Хилл. Он услышал, как она сбегает с лестницы, почувствовал движение воздуха, но не успел ее схватить. Приопустил стул, поворачивая голову, чтобы понять, что она еще задумала. Стук, снова быстрые шаги – удаляющиеся. Хилл вновь заговорила с лестницы.

– Ну вот, – сказала с удовлетворением. – Я убрала вазу. Она очень старая и красивая, будет жаль, если вы ее разобьете. И еще переставила сковородку, чтобы вы не обожглись. Приступайте.

– Что…

– Громите дом, – благожелательно посоветовала она. – А я, с вашего позволения, пойду спать.

Он полулежал на кушетке. Гасси остановилась, оглядывая окрестности. Да уж, повеселился Уокен ночью на славу: перевернутая мебель, разбитая посуда, разбросанные продукты. Мохначи под ее хмурым взглядом усердно наводили порядок.

– Еда на столе, – сказала Гасси негромко, зная, что он не спит. Уокен даже не пошевелился. Она попереминалась на месте – ей было неудобно и неприятно: ведь вряд ли кто-то или что-то может заставить свернуть Стивена Уокена с избранного им пути.

– До вечера, – сказала она.

Он услышал, как щелкнул замок. Кулаки его сжались. Она заплатит. Богом клянусь, еще как заплатит!

Он уже знал, что бесполезно искать выход из этого дома-ловушки, но все же зафиксировал направления звука. А потом поднялся и пошел в ту сторону. Натыкался на стены, на мебель, руки ощущали все те же стены и ту же мебель – и ничего, хоть отдаленно напоминавшее дверь или окно. Стив едва не разрыдался – усталость, слепота и бессилие довели его до полного изне-можения.

Приглушенный стук, легкий топоток…

Он насторожился. Позвал неуверенно:

– Кис-кис?

Снова топоток – и мягкие удаляющиеся прыжки. Да ведь где-то здесь лестница на второй этаж! Странно, что он вчера на нее не наткнулся. Там наверняка найдется какое-нибудь окно – дом ведь не бункер, в конце концов! Или хотя бы он сможет разгромить ее стародевичью спальню!

То и дело поскальзываясь, запинаясь на россыпи, покрывающей пол, он пробирался вперед – пока протянутые руки не ухватились победно за гладкую поверхность перил. Стив осторожно присел на ступени – отдышаться.

И услышал вопросительное:

– Мяу?

Осторожно повел рукой – в ладонь ему ткнулась ушастая бархатная голова.

– Чернушка? – пробормотал он. – Только ты, похоже, меня в этом доме и любишь.

Погладил рокочущие гладкие бока. Кошка гибко вывернулась и, приглашающе мурлыкнув – так зовут котят, – унеслась вверх по лестнице. Он тяжело потащился следом. Лестница оказалась выше и круче, чем он ожидал. Ему даже пришлось пару раз передохнуть – и каждый раз он слышал сверху вопросительное: «Мурр?».

– Иду-иду. – Сумасшествие хозяйки заразно – он уже начал вести диалог с кошкой…

Забравшись наконец на второй этаж, приостановился, соображая, куда ему податься. Четвероногий проводник разрешил его сомнения, потершись о его ногу и направившись вправо. Ладонь коснулась стены – на втором этаже они были обиты тканью, шероховатой, но все равно приятной на ощупь. Он шел медленно, то и дело натыкаясь на кошку, неспешно идущую чуть впереди, – так этот знающий себе цену зверек ведет нерадивого хозяина к холодильнику на кухне…

Стив зажмурился и вновь широко распахнул глаза. В темноте перед ним плыли желтые пятна. Слепота начала проходить. Он видел! Господи, или кто там еще есть, спасибо! Вскоре он уже ясно различал четкую светящуюся прямую линию. Через мгновение Стив понял, что это приоткрытая дверь, из-за которой в темный коридор падает свет. Кошка поддела ее лапой и скользнула в расширившуюся щель. Стив, не раздумывая, распахнул дверь, шагнул следом…

И застыл на пороге.

Книги-книги-книги, бесконечные книжные полки, достигавшие потолка и тающие в полумраке комнаты. За массивным старинным столом, на котором стоял подсвечник с семью свечами – канделябр? – сидел старик. Седой, с длинной белой бородой. В балахоне, подозрительно напоминавшем что-то средневековое. Писавший в толстом, огромном, распахнутом посередине томе. Писал он пером, обмакивая его в массивную чернильницу. Черная кошка, сидя перед ним на столе, сосредоточенно умывалась. Не переставая писать, старик рассеянно поглаживал ее по переливающейся бархатной спинке.

Видимо, онемевший Стивен вздохнул или шевельнулся – старик вскинул глаза. Глаза его оказались неожиданно молодыми и ясными.

– Добрый день, – осторожно произнес Уокен.

– Добрый… о, здравствуйте, здравствуйте, молодой человек!

Казалось, он только сейчас заметил и кошку – та довольно жмурилась под его ладонью.

– Вижу, у Гасси появились новые постояльцы! Добро пожаловать!

Старик поднялся, став лишь ненамного выше. Его щуплость не скрывал даже широкий бархатный фиолетовый балахон… мантия?

– Проходите, молодой человек!

Стив переступил с ноги на ногу и не двинулся с места.

– А что это все… Что это?

– Это? – Старик оперся о стол. Руки у него были в чернильных пятнах. – Библиотека, конечно.

– Библиотека?

– Какая тема вас интересует?

– Пока… э-э-э… А что вы здесь делаете?

Старик склонил голову набок.

– Переписываю книги. А также работаю библиотекарем. Гасси великодушно дала мне приют в своем доме.

Он вспомнил шевельнувшуюся занавеску. Так вот кто это был! А он-то еще подумал о тайном любовнике мисс Хилл! Хотя…

– Здесь есть еще жильцы?

– Разумеется, – приветливо отозвался старик. – К сожалению, я не всех знаю. Мне, видите ли, почти всегда некогда – книги так быстро старятся. Но я уверен, что соседи придутся вам по душе. Все постояльцы Гасси – очень милые и приятные люди.

Губы Стивена скривились. Интересно, а каким образом эти самые постояльцы попадают в дом? С пробитыми черепами? С переломанными ногами?

– А почему вы, – он ткнул пальцем в сторону канделябра, – электричеством не пользуетесь?

– Да-да, Гасси мне говорила, – согласился старик. – Но у меня так болят глаза от этого новомодного изобретения…

Скорее, он ослепнет от этих своих свечей. Ну, не его дело спорить с выжившим из ума старикашкой…

– А где дверь?

Старик моргнул.

– Дверь?

Стивен нетерпеливо забарабанил пальцами по косяку.

– Да, дверь, выход, окно, наконец! Выходите же вы иногда на улицу!

Старик приспустил морщинистые веки, словно задумался.

– Нет, не выхожу. Да и зачем? У меня есть все, что мне нужно, – он развел руками, показывая это «все». – Приют, пища, книги, свечи, чернила, приятные собеседники… Нет, молодой человек.

Он с жадностью посмотрел на раскрытую книгу.

– Книги ждут… Буду рад поговорить с вами, когда вы будете не столь торопливы. А сейчас – прошу извинить меня.

Он величаво сел, поддернул рукава и вновь заскрипел пером. Стивен осмотрел его покрытую белым пушком макушку. Здесь что? Филиал сумасшедшего дома?

Повернулся – гибкая черная тень метнулась со стола и исчезла во мраке коридора. Выходя, Стивен бросил взгляд назад.

Старик скрипел пером.

Стивен сразу же погрузился в темноту – слава богу, не слепоты, а отсутствия света. Сделал несколько шагов и налетел на следующую дверь. Осторожно тронул ее ладонью, дверь подалась с замогильным скрежетом – и перед ним открылось огромное пространство, заполненное людьми, свечами и музыкой. Низкие сводчатые потолки, темные тяжелые шуршащие одежды, блеск и звон оружия. И музыка, музыка…

И вдруг все разом повернулись к двери. Музыка резко смолкла – зал наполнился шелестом голосов, делавшимся все громче. Стивен подался назад под устремленными на него взглядами, сдавленно пробормотал: «извините», – и торопливо потянул на себя дверь.

Сделал шаг, обернулся – свет исчез. Дверь, впрочем, тоже. Постояв, он настороженно двинулся вперед. Пять шагов были вполне благополучны. На шестой он едва не вылетел в пропасть из звезд. Судорожно отшатнулся назад и заморгал, когда невидимая дверь захлопнула ему выход в космос. Может, он все еще лежит на кушетке и бред продолжается? Или эта ведьма его чем-то опоила?

Ага, услужливо и ехидно подсказала память, настойкой из мухоморов… Тут он вспомнил о своем четвероногом проводнике. Позвал неуверенно:

– Кис-кис?

– Мр-рр? – тут же отозвались рядом.

– Хочу вниз, – жалобно сказал Стивен. – На кушетку. Не хочу больше никаких дверей. Никуда. Понимаешь?

– Мрр-мяу!

Теплое тельце прижалось к его ноге, обвивая гибким упругим хвостом. Стив сделал неуверенный шаг – животное шло рядом, чуть ли не подталкивая и направляя. Вскоре он увидел светлый провал лестницы. Ухватился за перила обеими руками, постоял и сел на верхней ступеньке площадки.

То, что он увидел, ему понравилось. Длинный деревянный стол. Массивный подсвечник. Керамическое блюдо с яркими фруктами. Стулья с высокими спинками. Справа, у окна – деревянные хозяйственные шкафчики, современная плита. Слева – холл с множеством кресел, подушек, диванов и – камин, облицованный темным кирпичом. Здесь могла уютно устроиться большая компания. Есть ли у Гасси сестры-братья? Он хмыкнул, вспомнив свою мысль, как ей должно быть одиноко. Да тут хоть комиссию по нарушению правил проживания и регистрации граждан натравливай! Как она смогла разместить всех этих людей? Чем они там занимаются? Устраивают костюмированный бал? Проводят съемки исторического фильма? Что-то не заметил он ни камер, ни софитов… А эти… звезды?

Он машинально погладил усевшуюся рядом кошку – та лениво щурила на него желтые глаза.

– Ты-то бы мне все рассказала, правда, Чернушка? – сказал он, уже не заботясь о разумности беседы с тварью бессловесной. – Вот беда, говорить не умеешь.

Сейчас он отдохнет и доберется до выхода. Ну и что, что дверь заперта? Выбьет.

Кошка вывернулась из его руки, и он оглянулся.

За спиной появилась новая дверь. Раскрытая. Манящая золотым светом.

Кошка уселась на пороге, обвив лапы хвостом. Стивен тоже предусмотрительно остановился в проеме. Снаружи были сосны и теплый свет послеполуденного солнца. Сделал осторожный шаг. Под ногами пружинили опавшие хвоя и мелкие тонкие ветки. Пахло соснами, смолой, ранней осенью. Кругом был лес – ровный, стройный, янтарно-золотистый сосновый лес. И ничего кроме. Где-то далеко куковала кукушка.

Он медленно двинулся по еле заметной тропинке. Чуть отойдя, оглянулся. Дома не было. Вернее, был, но совершенно иной – бревенчатая лесная хижина, мечта горожан, утомленных цивилизацией. А если обойти его, не окажется ли фасад прежним, словно кем-то задуманная декорация к спектаклю?

Впереди, между сосен показался просвет, и он остановился на склоне: сначала полого, потом более круто, тот спускался далеко вниз к узкому извилистому озеру, похожему на сине-зеленую ящерицу. Высокие холмы вокруг, поросшие лесом, уже были щедро украшены золотом и багрянцем. По озеру кто-то плыл на длинной лодке.

Все это он охватил одним долгим взглядом и уставился на женщину. Она сидела спиной к нему чуть ниже по склону на нагретых солнцем ступенях, высеченных в песчанике. Ветер лениво играл ее распущенными светлыми волосами. Рядом с ней дремал желтый ретривер. Он поднял голову, вскочил и, негромко гавкнув (лай отозвался в холмах и отразился от озера), приветственно замотал выдриным хвостом. Женщина обернулась.

– Добрый день, мисс Хилл.

Она молча кивнула и слегка подвинулась на своей ступеньке. Это можно было счесть за приглашение. Он и счел.

Гасси сидела, положив руки на согнутые колени, прикрытые подолом длинного платья, подставляя солнцу лицо с закрытыми глазами. Ее щеки и голые руки слегка порозовели. Ретривер положил тяжелую голову на колено Стива и вздохнул, когда тот погладил его по выпуклому лбу.

– Как его зовут?

Она открыла глаза и, казалось, слегка удивилась.

– Кого? Пса? Пес. Просто Пес. Правда, Пес?

Собака вильнула хвостом и переместила голову на ее колено. Пальцы Гасси скользнули в складки его загривка, сомкнулись, легонько потрясли. Пес довольно зажмурился.

– Где это мы сейчас? – как можно небрежнее поинтересовался Стив.

Она вновь подставила лицо солнцу.

– В сосняке.

– А сосняк у нас?..

Она лениво пожала плечами.

– А какая разница?

Высоко вскинула руку и помахала кому-то. Стив увидел, что из плывущей по озеру лодки тоже им машут. Кажется, платком.

– Кто это там?

Она вновь пожала плечами.

– Не знаю. Но он всегда здоровается со мной, а я с ним.

– И вы никогда не спускались, чтобы познакомиться, поговорить?

– Зачем? Мне и так хорошо.

Она помолчала и добавила:

– Я прихожу сюда отдохнуть.

То есть, когда ее достанут. Иногда он и сам бы не отказался иметь такую укромную хижину в лесу, куда можно сбежать на пару деньков – от дел, телефона, женщин и даже друзей… Это что – старость?

– Сколько ни прихожу, здесь всегда или поздняя весна или ранняя осень. Самые мои любимые времена года.

Он как-то не задумывался о временах года – люби-не люби – все равно сменятся, разве что осенью пакостно мокро; но сейчас, оглядевшись, согласился, что ранняя осень хороша. Глаз отдыхает, греет солнце, преданно сопит собака без имени, и мимолетное прикосновение нагретого солнцем плеча женщины тоже очень приятно.

– Вам нравится, что здесь никого нет?

– Да.

– То есть мне пора убираться?

Гасси открыла глаза и посмотрела на него. Задумчиво. Ресницы не накрашены, но линия четкая. Красивая.

– Нет.

Ого! Он так удивился, что даже не нашел, как применить это к своей пользе. Хотя бы крохотной.

– Там, в доме, – она мотнула головой назад, – есть книги и старые календари. Очень забавные. Иногда я остаюсь здесь на ночь и развожу огонь в камине. Трещат дрова, пахнет хвоей, шумит дождь… Пес лежит возле огня. Я готовлю глинтвейн и мясо. И долго лежу, слушаю лес и дождь. Это просто…

Стивен не сводил с нее глаз. На лице женщины светилась слабая улыбка, взгляд рассеян и мягок.