Текст книги "Научиться дышать"
Автор книги: Наталья Светлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Волков вышел из ванной другим человеком. Прилично одетым. Солидно выглядящим. Этакий молодой олигарх, одетый с иголочки. Он зашел в кабинет Вересова, куда его сопроводила вконец оробевшая Ирина, и устроился в кресле.
– Здесь все, что касается нашей стройки. Я буду ждать вас завтра в десять на объекте, – сказал Анатолий Викторович и положил перед Иваном толстую папку.
– Понял. Одежду я вам верну завтра, – с запинкой ответил тот, чувствуя всю глупость и нелепость ситуации.
– Не нужно, я вам ее подарил. Господин Волков, у меня к вам есть еще одно предложение, довольно любопытное и…, – он сел в кресло и сложил руки домиком, – высокооплачиваемое.
– Я весь внимание, Анатолий Викторович.
Волков ожидал всего: любую сложную работу, сверхурочную нагрузку, даже что-то нелегальное, но последовавшее далее предложение вышибло из Волкова весь дух.
– Предлагаю вам хорошую сумму денег за то, чтобы вы свозили мою дочь к себе в деревню. Девочка чахнет в этих стенах, ей нужен свежий воздух. Обеспечьте ей полный положительных эмоций день – и получите за это деньги.
На столе возникла пачка тысячных купюр. Глаза Ивана шокировано взирали на откуп отца от своей дочери.
– Вы, должно быть, шутите. Я нянькой не нанимался. – Вересов хотел возразить ему, но Волков был шустрее: – Ваша дочь не вызывает у меня неприязни или отторжения, почему бы мне не провести для нее экскурсию в Терехово бесплатно. Заберите, пожалуйста, эти деньги. Они выглядят довольно оскорбительно.
– Хорошо, – пошел на попятную Анатолий Викторович, в душе испытывая удовольствие от мужского стержня его нового сотрудника. – Возьмите деньги на карманные расходы, вдруг Ире что-нибудь понадобится.
– Спасибо, но я смогу купить ей мороженое сам, – произнес Иван и, взяв документы, вышел из кабинета.
Вересов смотрел ему вслед с нескрываемой гордостью. Прирожденный лидер. Волк. Вожак стаи. С ним его дочь будет в абсолютной безопасности.
Волков спустился в кухню и встретил там Ирину в компании какого-то щеголя. Точно франт! Рядом с ней за столом расположился молодой парень очень респектабельного вида, лоснящийся, ухоженный, в дорогом костюме.
– Марк, это Иван, работает на отца, – представила его девушка. – Иван, это Марк, мой брат. Все-таки приехал, а ведь мы ждали тебя на семейный обед!
Иван уселся рядом с девушкой и с интересом посмотрел на нового (конечно же, только для него) члена семьи.
– Сама понимаешь, Ирэн, – ответил Марк, картавя на звуке «р» на французский манер, – не очень-то хочется вылетать из Парижа на этот дурацкий обед, на который все собираются с кислыми лицами и едят этих уже надоевших устриц.
Ирина смутилась. Что Иван подумает о них, что они зажравшиеся богачи? Так оно и было, сколько ни моргай, а бревно из глаза не уйдет, его никак невозможно не заметить.
– Дорогая моя, я оставлю вас на время, поднимусь к papa, поприветствую его, – сказал брат и, чмокнув ее в щеку, удалился.
– Он любит меня, – нерешительно произнесла она, – наверное, потому, что редко видит, и я не доставляю ему много неудобств. Вы простите за все эти ненужные подробности…
– Предлагаю заново познакомиться, – Иван ближе пододвинулся к ней и наклонился, беря ее руки в свои. – Меня зовут Ваня, и на «ты». А вас?
Солнышко подмигнуло ей в окно, и девушка расплылась в игривой улыбке. Сжала его ладони, получая самое настоящее женское удовольствие от этих касаний. Только женщина поймет, каково это – ощущать его шершавую ладонь, которая словно гавань дает приют ее маленькой ладошке, защищает от всех ветров и бурь; в которой она тонет в теплоте и ласке.
– Меня зовут Ира, тоже только на «ты».
– Замечательно, Ира! Предлагаю съездить на экскурсию по диким местам, ― он загадочно помолчал, нагоняя интриги, ― моей деревни. С меня ― транспорт и гарантия безопасности, с тебя ― хорошее настроение. По рукам?
Это предложение удивило девушку, но она постаралась не подать виду. Негоже молодой девушке показывать, насколько она уже разуверилась в своей женской неотразимости. Ее женская суть невероятно страдала. А черт, время от времени поднимавший голову и сардонически улыбавшийся, нашептывал ей, что никогда впредь она не побывает не то что на свидании, а даже в обществе достойного мужчины. Но дьявол ошибся. Именно такой мужчина сейчас и звал ее пусть не на свидание, но хотя бы на прогулку. Его внимание к ней, точно глоток кислорода. Не дает задохнуться.
– Иван, Ирина! ― окликнул их Анатолий Викторович, появившийся в кухне. ― Вы куда-то собрались? ― притворился ничего не знающим он.
– Да, пап. Ваня позвал меня к нему в деревню. Это лучше Альп и Сейшельских островов! Я позвоню, когда меня забрать.
– Нет нужды, я верну вашу дочь обратно в целостности и сохранности, ― вставил Волков, который привык нести ответственность за свои действия до конца. ― Вы можете положиться на меня.
– Я верю вам, Иван, но все же незачем заставлять вас тратить бензин и простаивать в пробках. Мои люди позаботятся о возращении Иры. И вашу машину тоже доставят в пункт назначения.
Взгляд Ивана стал на секунду растерянным, будто бы ему уже об этом говорили, а он забыл, поэтому теперь попал в некомфортную ситуацию. Однако его машину вроде бы не отвозили на штраф-стоянку, и ничего больше не случалось…
– Это ключи от моего «ягуара», ― Вересов протянул ему черный брелок с элитным знаком. ― Ира, подожди Ивана на улице.
По тону отца девушка поняла, что дальнейшие слова не предназначены для ее ушей, и тихонько оставила их наедине. Воздух снаружи пропитался сыростью и осенью, природа словно делала натужные вдохи и выдохи, выдыхая из себя воронки листьев и моросящие ручейки дождя, лившиеся с неба.
– Ни в коем случае не имею цели обидеть вас, господин Волков, ― холодно-официальным тоном начал Вересов, ― но моя дочь привыкла к комфорту класса «люкс», и я не могу позволить ей передвигаться на вашей машине.
– Но это дикость, ― гнул свое Иван, в душе приведенный в бешенство сегодняшним поведением этого любящего папаши. ― Я хожу в вашей одежде, как какой-то побирающийся нищий, вы предлагали мне деньги за прогулку с вашей дочерью. Теперь вот – машину свою даете. Неужели ей станет противно со мной общаться, если я буду в спортивных штанах (кстати говоря, «Адидас» и прочих марок; на спортивных принадлежностях и одежде Волков не экономил), на своей машине и с не провисающими под тяжестью денег карманами?! Вы слишком низко цените душевные качества своей дочери.
Поначалу Анатолий Викторович вознамерился поставить дерзкого юношу на место, но после минутного обдумывания его слов пришел к выводу, что тот прав. Но все же его любимая дочь не будет трястись в ведре с колесами, поэтому он настоял на своем.
– Транспортный вопрос не обсуждается. Ключи, ― с нажимом сказал мужчина и настойчиво протянул брелок Волкову.
Иван насупился, но ключи взял. Чертовы богачи! Не знают пределов своего влияния и могущества.
Вересов проследил в окно, как Волков поднял Ирину на руки и усадил на переднее сиденье его «ягуара». Пристегнул ремнем. Голова отца качнулась в одобряющем его действия кивке. Автомобиль выехал в открывшиеся ворота, и мужчина отошел от окна.
«Волчара», ― эта мысль была последней, которую Вересов позволил себе в этот день о Ване Волкове, его новом прорабе.
4
О, женщина!.. Создание слабое и коварное!..
Бомарше П.
Осенний воздух дышал шелковистым, нежным летним настроением. Бабье лето вовсю пустилось в пляс по улицам городов и по проселочным дорогам деревень. Солнце расправило свои слепящие крылья и порхало по небосклону, точно важная персона, подсвечивая последние признаки лета: скачущих в пока еще не потерявшей свой насыщенный цвет траве кузнечиков; голосистых птиц, подхватываемых попутным ветерком; цветы с гордо поднятыми головками.
Ирина провела ладошкой по кусту лавандовых хризантем и поймала на запястье бегунок-луч солнышка. Она махнула рукой водителю, давая понять, что он может ехать по делам дальше, и вернулась к поющим свои ароматные песни цветам, что росли у дома Вани.
Сегодня они умудрились доехать рекордно быстро, поэтому девушка оказалась у дома Волкова на двадцать минут раньше назначенного. Позвонить ему она не решалась, постучать тоже. У человека есть своя жизнь, а она постоянно напрашивается к нему в гости. Внезапный приступ стыда взметнул в душе Ирины чувство вины. Она беспомощно обернулась, но машины уже и след простыл.
– Привет! – Волков вышел из дома, завидев переливающиеся перламутром каштановые волосы в окно. – Почему не звонишь? Если бы не твои волосы, ослепившие меня даже через стеклопакет, я бы мог еще долго просидеть за работой.
– Это шампунь из Таиланда, – улыбнулась Ирина и дотронулась до волос, польщенная его комплиментом. – Я не хотела тебя отвлекать, я же раньше приехала.
– Боже мой, откуда в тебе столько ненужной скромности? Я не настолько выдающаяся личность, чтобы приходить ко мне ровно в назначенное время. Открою тайну: ты могла даже опоздать, я бы тебя принял на аудиенцию.
Ирина рассмеялась, широко улыбаясь, так, что даже ее белоснежные зубы ловили на себя блики солнца. Губы, подчеркнутые нежно-персиковым блеском, сомкнулись в прежнем положении, играя отсветами глянца.
«Он самая что ни на есть выдающаяся личность», – подумала девушка, стараясь не впиваться в мужчину глазами.
Точнее, в его обнаженный торс. Видимо, Иван вышел к ней навстречу, позабыв о полуобнаженном виде. Ох уж эти стальные мышцы, но, она была уверена, теплые и приятные на ощупь. Эти темные волосы на груди и манящая заглянуть в запретное дорожка волос, ведущая к паху.
– Подождешь меня здесь или в доме? Мне нужно закрыть документы, с которыми я работал, и проверить бабушку. Потом я весь твой.
– Я подожду здесь, грех в такую погоду забиваться в темные углы дома.
Он подмигнул ей и ушел.
«Потом я весь твой…»
Ирина выдохнула и сжала в руках свой кожаный клатч. Что он делал с ее душой? Рвал ее на части! Нещадно, безжалостно, без возможности оправиться. Он сам не знал, что заставлял ее женскую сущность биться о железные прутья, точно птичку о клетку. Лучше бы он не соглашался ее «выгуливать» в погожие дни, лучше бы отказался и снисходительно посмотрел на ее ноги. Так было бы проще, чем трепетать теперь от мыслей о нем, о том, что она увидит его; и даже надеяться на то, что он снова будет без футболки.
На крыльце появился Волков в еще лучшем виде: короткие спортивные шорты и кроссовки. Он сделал сальто и оказался внизу, перепрыгнув несколько ступеней.
– Предпочитаю двигаться быстро, – пояснил на испуганный взгляд девушки.
– Можно только не так быстро? Боюсь, мое сердце откажет быстрее, чем ты закончишь прыжок.
Они оба рассмеялись, и Иван откатил ее коляску немного дальше, к открытой местности. Трава гремела тихим оркестром всевозможных звуков. Под ногами сновали муравьи, занятые рутинными делами, возле медовых цветков кружились пчелки, жужжа свои мелодии, точно возле сандалии Ирины прополз жук-пожарник.
Молодой человек наклонился к ней, чтобы взять на руки и пересадить на обросший сорняком пень, именуемый скамейкой, и она обвила его шею руками, держась. Прикосновение к его сильной шее, на которой виднелись вены и проступал кадык, послало по ее пальцам искорки тока. Девушка размяла пальцы, пытаясь погасить огоньки легкого возбуждения на подушечках пальцев.
– Похоже, я идиот, – пробормотал Волков, оглядывая пень. – Твое платье может испачкаться.
– И пусть. У меня этих платьев целый огромный шкаф. А носить все равно некуда.
Чистейшая правда. Когда ее жизнь ограничилась коляской и местами, куда можно на ней проехать, платья от Dior и Balmain запрудили шкафы за ненужностью. Но сегодня она не смогла противостоять искушению покрасоваться перед ним в этом произведении искусства от Gucci. Даже уговорила Дарину красиво ее накрасить и уложить волосы.
С настоящим мужчиной женщина расцветает, как подснежник под слоем снега и поступью лютого мороза. Рядом с таким мужчиной женственность рвется наружу, и никакие цепи самоуничижения не в силах ее удержать.
– Разве красивой девушке нужен повод, чтобы надеть сексуальное платье?
Солнце ударило Ирине в глаза и высветило густой румянец у нее на щеках. Она никак не могла совладать с собой, точно школьница, впервые услышавшая комплименты от главного ловеласа школы.
– Мне да, нужен. Теперь…
Волков ходил по поляне и разминался, принимая заодно солнечные ванны и украдкой рассматривая эту Афродиту в теле смертной девушки, которая постоянно смущалась. Он пытался понять, что такого непристойного говорил, раз она так реагировала? Однако ее последние слова совсем ему не понравились.
Переведя дыхание, молодой человек опустился на корточки перед Ириной и заглянул ей в глаза.
– Ира, ты говоришь ерунду. Коляска ни в коей мере не сделала тебя менее красивой и уж точно не отобрала у тебя право носить сексапильные платья.
– На меня никто не смотрит, чтобы надевать их. Все видят меня как продолжение этой коляски, будто я ничего не значащая вещь, – прошептала она, стараясь прекратить говорить, остановить эту лавину не красящих ее жалоб.
– Значит, они просто идиоты. Глаза людей (так же как и их сердца) бывают слепы. Каждый видит то, что он сам хочет. Ты видишь только коляску и свои неходящие ноги, а я – красивую молодую женщину с завидными волосами и точеной фигурой, созданной именно для подобных платьев.
Иван умолчал тот факт, что он еще и грудь ее приметил. Он понимал, что у девушки появились комплексы из-за трагедии, пытался быть с ней максимально обходительным и вежливым, пять раз думал, прежде чем что-то сказать. Но мужчину в себе он никуда не мог деть, не мог накинуть ему на голову черный мешок и заставить перестать воспринимать ее в первую очередь как женщину, а не инвалида. Наверное, обмолвиться о ее в меру большой и по-летнему сочной груди (особенно в декольте этого платья) будет слишком пошло в данной ситуации. Поэтому он оставит этот факт для личного пользования.
– Я еще хотела извиниться за то, что отнимаю у тебя время. Просто тут так спокойно и хорошо. Как только наступит плохая погода, я больше не потревожу тебя, – выпалила Ирина, решив поделиться с ним всеми своими страхами и волнениями до конца.
– Откуда в тебе это? – спросил Иван, убирая с ее лица прядь гладких волос. – Откуда в тебе такое стойкое чувство ненужности другим людям?
Девушка титаническим усилием воли подавила в себе желание закрыть глаза и приласкаться к его ладони. Как же грубая кожа его рук возбуждала ее нервные окончания, как же теплы были его касания. Она, словно бездомный котенок, тянулась к ласке прохожего.
– Не имеет значения, откуда в тебе это. Мы будем бороться с заразой.
– Как это?
– Будем чаще видеться, и ты привыкнешь к тому, что кто-то тебя всегда ждет и всегда тебе рад.
«Это плохо, – подумала Ирина, – ведь при таком раскладе я влюблюсь в него болезненно, глубоко, безоглядно».
– Зачем тебе эта возня с калекой? – не удержалась от вопроса она и, поняв, какой бестактный вопрос задала, буквально смяла сумку в руках.
Волков отошел от нее и стал расхаживать по поляне, сцепив руки за спиной. Тяжелый случай. Он просто не может позволить такой божественно красивой девушке утонуть в комплексах. Ведь она встанет на ноги, он был в этом уверен, но что останется от нее самой? Какую забитую серую мышку будут носить эти ноги?
– Давай установим некоторые правила, – начал он с важнецким видом, – которые ты будешь строго соблюдать при мне.
– А если не буду? – дерзко спросила Ирина, что порадовало Волкова, но он не показал ей этого.
– Интересный вопрос… Первое, что пришло мне в голову – это «отшлепаю». Но учитывая сложность ситуации, немного модифицируем мою идею. Я дождусь, когда ты встанешь на ноги, и тогда твою пятую точку ничто не спасет.
Его слова подействовали на девушку как укол адреналина. Все внутри заискрилось от его слов. Пусть диктует правила, ни одно не выполнит!
– По рукам, – воскликнула она, светясь от положительных эмоций.
– Ага, я понял. В тебе живет маленькая негодница, которая прячется за этими красными от смущения щеками. Тогда наоборот: если ты выполняешь мои правила, я тебя отшлепаю.
Девушка рассмеялась и закрыла лицо руками, стыд накрыл ее мощным цунами. Она оттопырила один пальчик и посмотрела на Волкова. Он глядел на нее с добродушным умилением. Убрала руки от лица и склонила голову, подтверждая его победу.
– Диктуй свои правила, – губы Ирины приоткрыли в полуулыбке выбеленные лучшим стоматологом Москвы зубы.
– Итак, первое и самое главное: слова «калека», «инвалид» и любые их производные, унижающие твою личность, теперь «табу».
– Но это же правда…
– Первое неподчинение! – Волков загнул палец. – Я запомнил.
– И что, прям за каждое неповиновение – шлепок?
– Именно!
«Класс!» – пронеслось у нее в голове.
– Отныне, когда тебе захочется сказать: «Я калека», ты говоришь: «Я красотка». Понятно?
Девушка кивнула, точно пионер на торжественной линейке. Это правило ей нравилось.
– Дальше: ты перестаешь считать себя никому не нужной. Я напрашиваюсь к тебе в друзья, возьмешь?
– Конечно.
– И еще кое-что: мне чертовски нравится, как ты смущаешься.
У нее уже губы болели улыбаться, благодаря ему морщинки от улыбки врежутся в носогубные складки! Но иметь такие морщинки – мечта каждой женщины, разве нет?
– Я вижу твои алые щеки и вспоминаю реакцию на «отшлепать». Этакая порочная непорочность.
– Это все? – поинтересовалась Ирина.
– Пока да. Главное, чтобы ты прекратила принижать себя в своих же глазах. И не думай, что я, как ты выразилась, вожусь с тобой из-за каких-то корыстных целей или из жалости. Я не из тех людей, кто не может сказать «нет», и я бы отказал тебе в этих мини-свиданиях, если бы мне это было неприятно.
Он решил умолчать тот факт, что ее отец настойчиво продолжает пихать ему деньги. Богачи мыслят слишком материалистично. Они меряют деньгами даже доброе отношение, милосердие, отзывчивость. Они оценивают человека, как какую-то акцию на рынке ценных бумаг.
– Хорошо, я верю тебе, ― тихо ответила девушка, слушая его с неизмеримым удовольствием. ― Спасибо, Ваня.
– Да пока не за что. С тебя поцелуй в щечку, когда выздоровеешь.
– Есть за что, ― упрямо продолжила она. ― За то, что у меня опять появился друг. Можешь наклониться? Я кое-что скажу тебе по секрету.
Волков приготовился к сенсациям, ему нравилось слушать ее тонкий, истинно девичий голосок, точно трель раннего жаворонка, пролетающего над спящими лесами и опушками.
– Для этого я не обязательно должна быть здоровой.
Конец фразы слышался уже нечетко, когда ее пухлые губки коснулись его щетины в мягком, словно перина, и невесомом, как пушинка, поцелуе. Поцелуй длился дольше положенных для дружеского чмока пары секунд. Но ощущение его приятно колючей щетины и запаха пены для бритья, смешавшейся с одеколоном, заставляло колени предательски дрожать.
– Ммм, для такого мне щек не жалко. Я выбрею их начисто, чтобы твоим губам было приятнее.
– Нет! ― скоропалительно выкрикнула она и осеклась. ― Не нужно бриться, мне нравится твоя щетина.
Ассоциативный ряд сработал немного неверно в ее голове, и Ирина невольно провела параллель со своим бывшим парнем. У него всегда лицо было свежее, отполированное профессиональной косметикой для мужчин – ни единого лишнего волоска. Он даже за бровями следил в салоне! С Ваней и его жесткой щетиной, выдубленной от постоянного пребывания на природе кожей, этот мальчик даже не сравнится. И он бросил ее, когда в постели она больше не могла вытворять всякие шалости, не могла удовлетворять его, а только просила вечной помощи в передвижении и прочем. Авария отняла у нее не только ноги, но и все, что она имела в жизни.
– Как пожелает дама, ― сказал Иван и по-рыцарски красиво поцеловал ее ладошку. ― У меня есть одна идея, но туда не проедет коляска. Ты же посидишь тут пару минут, пока я схожу в одно тайное место?
Ирина кивнула, и Волков припустил во весь опор в лес, на особую опушку, где росли прелестные цветы. Его мысли бегали, словно сумасшедшие, вокруг этой девушки. Она радовала его глаз, однозначно, это так. Наверное, в нем играли гормоны, когда он смотрел на ее девственно чистую красоту и робость. Но вопрос о том, зачем он проводил с ней так много времени, оставался открытым.
Жалость? Точно нет. Он не позволит себе даже в душе унизить ее этим гадким чувством. У него нет повода жалеть эту молодую, красивую, полную жизненных сил девушку. Проблема с ногами временная; ее отец говорил о занятиях с тренером, о прогнозах врачей. Возможно, Ире мешала встать отчужденность близких и вообще людей. Ведь так важно знать, что самые родные люди держат кулаки за тебя до конца.
Симпатия мужчины к женщине? Этот вариант Волков не позволял себе рассматривать всерьез. Он не наивный мальчик, и влюбиться в девушку из другого мира, куда путь ему заказан ― глупо. Вересов дал ясно понять, на каких машинах привыкла ездить его дочь, каких мужчин видеть рядом с собой. Увы, он, Ваня Волков, даже именем и фамилией не вышел для их семьи. Слишком простецкие.
Он нарвал яркий букет разнообразных цветов и услышал знакомое тявканье. Собака! Она кинулась на него, довольно виляя хвостом и пытаясь закапать его всего слюной.
– Побежали к Ире! Эй, Собака, беги за мной!
Ирина ахнула, когда из-за кустов выбежал Волков с цветистым букетиком, а за ним очертя голову неслась лохматая темная собака. Зверь подбежал к девушке и запрыгнул грязными лапами на ее белое платье.
– Собака! Черт, испортила платье! Прости, я возмещу ущерб, ― произнес Иван и почесал затылок, уже прикидывая, во сколько его месячных зарплат обойдется это платье от кутюр.
– Успокойся, что за глупости! Пусть пачкает, только бы не укусила, ― Ирина боязливо коснулась спутанной шерсти собаки и погладила ее, наблюдая за лихорадочно высунутым языком и частым дыханием. ― Это твой друг? И как его зовут?
– Собака.
– Ну, я поняла, что это не кот, ― усмехнулась она. ― А имя-то у него какое? ― спросила, почесывая это чудо за ухом.
– Я и говорю, Собака. К сожалению, я не поэт, а всякие Барсики и Шарики звучат как-то несолидно. Моя фантазия остановилась на «Собаке».
– Барсик ― кошачье имя! ― хихикнула девушка.
– Неважно. Все равно заезженное. А Собакой собаку еще никто не называл! ― гордо сказал он и ударил себя в грудь, вызывая новый приступ смеха у Ирины. ― Кстати, это тебе, ― протянул ей маленький кусочек пестрого лета.
Девушка отпустила собаку и взяла букетик, ощущая в душе волнующееся море переживаний. Над головой просвистела птичка, вторя своей подруге или своему другу, и Ирина замерла, вдыхая аромат живых, только что сорванных для нее цветов.
– Как будто я вчера родилась, ― вздохнула она. ― Все такое новое и непривычное, будто я жила до этого за каменной стеной, знаешь, как в великих антиутопиях.
Волков сел прямо на траву и слушал ее с нескрываемым интересом. Пусть этот соловей поет и радует его уши своим голоском.
– Цветы для меня не в новинку. Дома у нас на каждом столике всегда стоит свежий букет, и поклонники часто дарили. Раньше повод был не нужен. Прямо как с платьями, ― горько улыбнулась Ирина. ― Стоит стать кале…
– Кому-то совсем не жаль свою красивую филейную часть, ― кашлянул в кулак Иван.
– Стоит стать красоткой, ― поправила себя она, скользя по Волкову лучистым взглядом, ― и звонят тебе только по праздникам, цветы дарят по особенным датам, а не просто так… Но сейчас я держу в руках простые полевые цветы, а радости они доставляют мне несравнимо больше сотни голландских роз.
– Не всё то золото, что блестит. И не все те люди, что ими называется, ― изрек Иван и, сорвав травинку, покрутил ее между пальцами.
– И к собакам я всегда относилась крайне спокойно. У Марка в Париже живет доберман, но я всегда старалась его обходить. А твоя Собака такая милая и живая, хочется с ней бежать играть.
– Подожди еще немного, будешь быстрее нее рассекать по лугам, – ободряюще сказал мужчина и улыбнулся, видя, как его слова действуют на нее.
Как часто люди теряют веру не то что в чудо, а в самих себя только потому, что другие люди в них не верят. Как мы зависимы от чужого одобрения или порицания. Мы сами запираем себя в клетки со стальными прутьями, сами заточаем себя в тюрьмы, из которых не можем сбежать.
Волков хотел спросить ее по поводу занятий с тренером, но не успел, так как из-за дома с громкими криками выбежал Михалыч, а за ним, громко лая, Собака.
– Мишаня, спокойно, – осадил его пыл Иван. – Здесь девушка, не пугай ее. Откуда вы мчитесь?
– Там пацаны уже собрались на поле! Ты играть будешь или нет? Только тебя ждут! Миледи, – послал донжуанскую улыбочку Ирине.
– Я совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Волков. – Мы договорились с парнями погонять мяч. Скажи им, что я не могу сегодня.
– Нет, нет! – запротестовала девушка. – Идем на поле. Я с радостью посмотрю на вашу игру.
– Там не совсем поле…
Михалыч с Собакой рванули обратно, оповестить всех, что Волчара с ними. А Волков взял Ирину на руки и понес к «полю».
– Коляска не продерется туда. Под «полем» мы понимаем кусок не сильно заросшей травой местности, а ворота у нас самодельные. Деревенский футбол. Лига чемпионов.
Воспользовавшись моментом, она прильнула к Ивану, закрывая глаза от изысканного удовольствия быть на руках такого сильного мужчины. Подлинно женское счастье – чувствовать его руки на своей талии, слышать уверенные шаги и его размеренное дыхание. Ее кожа касалась его обнаженного торса, и это соприкосновение заставляло нервные окончания бесноваться в лихорадочном танце, завывать от помутнения рассудка. Он погубит ее, неосознанно, ненамеренно, но точно погубит.
– Эй, Волчара! – закричали такие же полуобнаженные парни, собравшиеся вокруг футбольного мяча.
Иван смутился, проклиная этого долбанного Волчару! Он даже не догадывался, как его спутнице нравится Волчара, какой эффект на нее производит его сила и репутация среди друзей.
– Какая крошка, – подал голос Димон, самый распутный из их компании. – Она с тобой, или можно пригласить на свидание?
Ирина сильнее сжала его шею, пряча лицо. Она же калека, какие ей свидания! Так неловко и неприятно от своей убогости как женщины.
– Закрой рот, – рыкнул на него Волков, и вся компания резко притихла, точно шакалы, опуская глаза.
Мишка что-то шепнул на ухо Димону, и тот чертыхнулся про себя. Надо бы хоть иногда держать язык за зубами.
– Поболеешь за меня? – спросил Иван, усаживая девушку на пенек. Рядом с ней устроилась на земле Собака.
Она кивнула и чмокнула его в щеку. Невозможно сдержать себя. Она стала поступать как маленькая девочка! Хочет целовать его – целует. А ведь знает, что это неправильно. Знает, что он не выказывал к ней романтической симпатии. Но так хотелось ощутить те волшебные искорки в пальцах, когда его щетина колет ее губы…
Волков бросил на нее короткий взгляд, по которому нельзя было понять, осуждает ли он ее за фривольное поведение или требует добавки, и убежал на поле. Игра началась, и Ирина не успевала следить за бегающими туда-сюда фигурами. Собака тявкала, приподнимаясь на лапах, словно понимая правила и смысл игры.
Идиллия! Девушка улыбалась, иногда трепля животное за шерстку, и думала о том, как она была в Бразилии на чемпионате мира по футболу. Сам футбол ее никогда не интересовал, но ее тогдашний молодой человек потащил туда своих друзей, ну и ее прихватил. Однако тот чемпионат не сравнится с тем, что она видела сейчас. Настоящий задор, настоящая мощь, азарт, даже ее пенек удобнее бразильских трибун.
В ее ногу что-то ударилось, и Ирина увидела мяч у своей ноги. Жаль, не сможет подать его ударом ноги.
– Я нечаянно! – крикнул кто-то из ребят, опасливо косясь на Волкова, как бы не получить по шапке.
– Принесешь им мяч, а, Собака? – прошептала Ирина на ухо животному и подала ему мяч.
Собака схватила зубами мяч и, размахивая хвостом на своей волне, принесла его на поле. Парни похвалили ее и отпустили обратно. Ирина обняла ее, целуя в лоб. Какое умное животное! Через какое-то время вся местность огласилась дикими взрывами криков и улюлюканья.
– Мы победили! – подбежал к ней, вереща, Волков и подхватил на руки. – Мы их сделали!
Девушка смеялась и обнимала его, не обращая внимания на пот, катившийся градом по телу молодого человека. Даже с волос срывались капли пота и падали на лицо.
– Фу, какой я мокрый, – сказал он и понес ее к дому. – От твоего платья вообще уже ничего не осталось. Твой отец привезет меня в лес и будет пытать, чтобы узнать, что я такого делал с тобой.
– Когда он увидит мои счастливые глаза, поверь, он одарит тебя чистейшим золотом, – ответила Ирина, чувствуя в себе бушующий океан радости. Волны поднимались, затопляя ее блаженством с головой, и отходили, давая вдохнуть воздуха. – Я не шучу!
– Я тебя сейчас отвезу в дом, а сам отойду на некоторое время. Если сама справишься в кухне, можешь разогреть нам обед. Скоро уже за тобой приедут.
Она кивнула, раздосадованная тем, как быстро пролетело время. Пусть бы стрелки часов замедлили ход по всему земному шару, чтобы она смогла подольше побыть с ее Волчарой! Хорошо, что Ваня не знает, что она уже про себя так его называет, считая своим. Ее ручной волк. Эти мысли заставляли в ее душе расправлять крылья целые стаи птичек и щебетать, напевая радостный мотив.
Волков ушел, а девушка осталась одна в доме. В одной из комнат жила его бабушка, но Ирина не решалась заехать к ней. Она нашла кухню и обосновалась там, выискивая еду, чтобы накормить Ваню. Готовить она сама никогда и не умела, все слуги да слуги. Теперь, оказавшись в обществе небезразличного ей мужчины, стало стыдно за свою неприспособленность к хозяйствованию.
– Ванюша, внучек! – раздался слабый женский голос.
–Это не Ваня. Меня зовут Ира, я у него в гостях, – представилась девушка, въезжая в комнату бабушки.
– А, да, он про вас говорил. Милая, а где Ваня?
– Я не знаю… Он куда-то ушел, сказал, здесь его подождать. Вам что-то нужно? Я могу сделать. Вы не смотрите на коляску, я все могу!
Старуха улыбнулась, рассматривая сквозь щелки глаз эту девушку. Хорошая. Борется, не опускает руки.
– Принеси тогда из предбанника связку хвороста, холодно моим старым костям, печку затопим.
Ирина выехала из дома и направилась к бане с непостижимым рвением. Наконец-то можно оказаться полезной! Ей уже долгое время не доверяли что-либо делать, она начала превращаться в овощ. В предбаннике было трудновато разворачиваться на коляске, и колесики то и дело норовили застрять в дощатом полу.
Она перевернула там все вверх дном, но не нашла никакого хвороста. Вот незадача! Но нет, уйти с пустыми руками, когда ей доверили важное дело, она не сможет! Может, в самой бане посмотреть? Вдруг там что-то будет?
