Текст книги "Роковое пари (СИ)"
Автор книги: Наталья Семенова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Теперь все собрались в огромном белом шатре для приема гостей, возведенном около бассейна. Интерьер был ослепителен – все вокруг сияло звездными сказочными огнями, стекающими с парящего потолка, и десятками освещенных свечами столов, накрытых экстравагантными скатертями, фарфором и цветами. Меня должны были расположить за одним столом с Винсентом, но каким-то образом произошла ошибка, и меня посадили за стол со всеми детьми. Включая очаровательную цветочницу. Я узнала, что ее мать работала на отца Дерека и ее звали Мари.
– Это сокращение от Марипоса, – доверчиво сообщила девочка мне.
Я улыбнулась.
– По-испански это означает «бабочка».
Она удивленно покачала головой.
– Откуда ты это знаешь?
– Я люблю бабочек и много о них знаю.
Ее искрящиеся глаза остановились на моем кулоне с бабочкой.
– У тебя такое красивое ожерелье.
– Спасибо! Мой папа подарил его мне, когда я была в твоем возрасте. – Она нежно прикоснулась к нему своими маленькими пальчиками, а я спросила: – Ты когда-нибудь была в консерватории бабочек Музея естественной истории? Там повсюду порхают сотни бабочек.
Она отрицательно покачала головой.
– Звучит круто.
– Может быть, когда-нибудь твоя мамочка разрешит мне взять тебя с собой.
Ее глаза загорелись, как светлячки.
– Вау! Это было бы так весело!
В ожидании первого танца молодоженов я веселилась от души. Дети были восхитительны. Я работала с детьми и раньше, когда еще училась в колледже, поэтому без проблем завела с ними разговор. Это было гораздо лучше, чем вести светскую беседу с кучей незнакомых взрослых. К тому же, они отвлекали меня от мыслей о Романе, до которого я не могла дозвониться, потому что по глупости оставила сумочку с телефоном в машине.
Что еще лучше, пока всем взрослым подавали первое блюдо – что-то вроде прессованной утки с мармеладной глазурью – мне подали первую часть детского обеда – макароны с сыром. Знаете что, пусть они едят свою фуа-гра. Макароны с сыром были очень вкусные – почти такие же, как у моей мамы. Пока мы с удовольствием поглощали их, мистер и миссис Дерек Плимптон Третий вышли на танцпол. Последовали бурные аплодисменты и одобрительные возгласы. Группа из десяти человек начала играть песню Бруно Марса «Just the Way You Are», растрепанный солист звучал ничуть не хуже, чем автор песни. Все взгляды были устремлены на красивую пару, исполняющую свой первый танец, включая мой. Мое сердце разрывалось от счастья, несмотря на то, что моя лучшая подруга могла быть эгоцентричной занозой в заднице. Какими же идеальными и влюбленными они выглядели. Завтра утром Харпер и Дерек отправлялись на Багамы для медового месяца.
За их танцем последовал традиционный танец отца с дочерью/матери с сыном, а вскоре после этого всех пригласили присоединиться. Дети повскакивали со своих мест и побежали на танцпол, сходя с ума под песню Энрике Иглесиаса «Bailando». Я осталась одна, и впервые за сегодняшний день меня пронзила тоска. Черт бы побрал Романа за то, что он меня бросил. Но прежде чем я успела слишком сильно расстроиться, ко мне подбежал Винсент. Он выглядел очаровательно в своем облегающем черном смокинге, камера была перекинута через плечо и задевала его бедро.
– Привет, Софи! Я взял перерыв. Хочешь потанцевать?
Он не догадывался, что я пришла сюда с Романом. Но, не теряя времени, ответила «конечно» и поднялась со своего места, забыв о том, какое у меня вообще-то было объемное платье и какие высоченные каблуки. Так что я споткнулась. Винсент поддержал меня, его внимательный взгляд фотографа пробежал по длине моего платья, а затем вернулся к моему лицу.
– Вау, mí amor! Ты выглядишь невероятно.
– Спасибо, – скромно поблагодарила я.
– Позволь мне сделать фото. – Он взял свой фотоаппарат.
Улыбаясь, я позволила ему нащелкать снимков. И тут мне в голову пришла шальная идея.
– Винсент, не мог бы ты также сделать пару снимков своим телефоном, включая один с нами двумя.
– Конечно, без проблем. – Он залез в нагрудный карман пиджака и достал свой телефон. Я снова попозировала ему, а затем, обхватив меня рукой, он сделал селфи нас двоих, на наших лицах сияли мегаваттные улыбки.
– Винсент, можно мне одолжить твой телефон на секунду? Мне хочется отправить фотографии родителям и показать им это платье.
– Почему бы тебе не воспользоваться твоим телефоном?
– Я забыла его.
– Тогда, конечно.
– Спасибо, – сказала я, когда он протянул мне свой телефон. Я нашла фотографию, где были запечатлены мы вдвоем, – она получилась идеальная – только я собиралась отправить ее совсем не родителям. А Роману. С адреса Винсента. Он попросил меня прислать несколько фотографий, и теперь они у него будут. Ну, по крайней мере, одна. Ха! Пусть он вырвет свое холодное сердце!
Не в силах подавить ухмылку, я снова поблагодарила Винсента и вернула ему телефон. Убрав его, он взял меня за руку.
– Давай, Софи, потанцуем.
И снова я почувствовала, как все взгляды устремились на меня, когда позволила Винсенту повести меня на танцпол.
Пошел ты, Роман. Я собиралась повеселиться!
Глава
21
Роман
Как долго длились долбаные свадьбы? Я не знал, потому что никогда на них не был. И, сидя в машине, все больше и больше злился. Двигатель работал, чтобы я мог послушать радио и включить кондиционер, но не сводил глаз с часов. Минуты тянулись как горячая патока. Невыносимо медленно.
Это случилось чуть больше десяти лет назад. Событие, которое изменило мою жизнь. И что еще хуже, это произошло всего в нескольких милях отсюда. Некоторые воспоминания никогда не стирались. Я переживал это много раз, каждый раз так же эмоционально мучительно, как и предыдущий. Сегодняшний день не стал исключением. Невыносимая волна грусти и вины накрыла меня. Я не должен был приходить сюда. Ни за какие миллионы лет. О чем, черт возьми, я думал?
И тут, без предупреждения, зазвучала мелодия. «Жар-птица» Стравинского. Ее симфонический дух. Первые несколько нот… и я растворился в боли. Сразу выключил радио, но было уже слишком поздно. Мою грудь сдавило, меня прошиб пот, и я чувствовал, как мне перестало хватать воздуха. Я погружался в пучину. Меня накрыло то, что мой психиатр называл приступом. Приступом тревоги. Несмотря на повязку на глазах, ужасные события того дня разворачивались передо мной, словно в фильме ужасов. Вдох, два три. Выдох, два три. Но это не помогало. Вдохи участились, переходя в тяжелое дыхание, боль в груди становилась такой сильной, что казалось, у меня мог случиться сердечный приступ. Мне нужно выбраться отсюда! И плевать, если попаду в аварию. Я это заслужил.
Одна трясущаяся рука на руле, другая – на рычаге переключения передач, я уже собирался сдать назад, когда мой телефон пиликнул. Электронное письмо. В своем ужасном, невменяемом состоянии я не понял, что заставило меня посмотреть на него. Господи Иисусе. Это от Хреноблика. Какого хрена? Откуда, черт возьми, у него был мой адрес? Дрожащим пальцем и затаив дыхание, я открыл его.
От: Vgarcia@gmail.com
To: RH@theHouseofHurst.com
Тема: Софи
Отрываемся по полной! Софи хотела, чтобы вы увидели, как сексуально она выглядит в своем платье. Это бомба, как и она сама!
Я не могу дождаться, чтобы потанцевать с ней в нем!
Жаль, что вы пропустите все веселье.
Пока ~ Винсент
Мое горло сжалось, я нажал на вложение. Мой невидящий глаз почти выскочил сквозь повязку. Мне нестерпимо захотелось блевать! Это была фотография Хреноблика, обнимающего мою Бабочку в моем эффектном платье.
Вся чертовщина, в которой я погряз, вылетела в окно и сменилась новым приливом безумия, настолько всепоглощающего, что я испустил дикий рев. Такой яростный и дикий, что он оглушил меня. Бросив телефон на пассажирское сиденье, я вылетел из машины, как дикий зверь из клетки.
У Хреноблика и Софи скоро будет компания.
Глава 22
Софи
«Bailando. Bailando».
Танцпол был забит под завязку, музыка играла на полную катушку, энергия зашкаливала. Все танцевали и подпевали припев. В том числе и я.
Винсент, будучи наполовину кубинцем, оказался потрясающим танцором. Ритм был у него в крови, как и все правильные движения. Он заставлял меня выглядеть хорошо, хотя моя ловкость была ограничена из-за объемного платья и шестидюймовых шпилек. Песня закончилась, и все аплодировали, не двигаясь с танцпола. Я перевела дыхание.
Заиграла следующая песня – «Perfect» Эда Ширана.
– Ты готова к медленной песне? – Винсент, который всегда был влюблен в меня, с нетерпением ждал моего ответа.
– Конечно. – Мой голос дрогнул. Я никогда не танцевала с ним так. И никогда не была в его объятиях, если не считать дружеских.
С дрожащей улыбкой он расположил одну руку мне на спину, а другой взял мою правую руку. Я положила свою свободную руку ему на плечо. Между нами осталось небольшое пространство. Так что это было не слишком интимно. Он вел меня неловко. В отличие от нашего свободного танца под бодрую музыку, в его шагах чувствовалась нерешительность. Как будто тот нервничал или что-то в этом роде. Наши тела не соприкасались.
– Ты в порядке? – спросил Винсент, его голос был хриплым.
Я ничего не ответила. Наш танец нельзя было назвать идеальным. Он даже несколько раз наступил на мое платье. Чувствуя жалость к нему, я, наконец, кивнула и ободряюще улыбнулась ему. Правда в том, что мне казалось, что это – неправильно. Как будто мы не должны быть вместе таким образом.
Внезапно в моих ушах раздалось рычание. Я повернула голову. И мое сердце почти остановилось. Святые макароны! Это был Роман, его лицо раскраснелось от ярости. Комок дурного предчувствия застрял у меня в горле, когда он подошел к нам.
– Теперь моя очередь. – Его огненно-кобальтовые глаза смотрели в упор на удивленного Винсента, который все еще вел меня в танце.
– Эй, чувак. Что ты здесь делаешь?
На следующий удар моего сердца Роман с силой отпихнул Винсента с дороги и схватил меня. Весь воздух покинул мои легкие, когда он обхватил меня руками, притягивая так близко, что мое тело впечаталось в его. Лоб уперся в его плечо, и у меня не осталось иного выбора, кроме как обнять его за шею и повернуть голову так, чтобы она упиралась в его стальную грудь. Даже на моих каблуках-«небоскребах», он возвышался надо мной. В отличие от Винсента, Роман вел меня в танце уверенно и легко. Как будто мы танцевали так всегда.
Я растворилась в нем, мы словно слились воедино. Электрические токи пронзали нас. Под всеми слоями моего платья я чувствовала его эрекцию. Слышала биение его сердца. Мое сердце билось в такт его ударам. Между ног у меня пульсировал жидкий жар и раскаленная добела потребность в нем.
На середине песни Винсент, о котором я почти забыла, ворвался в наш танец.
– Мне все равно, кто ты, но ты не имел права так поступать.
– Отвали, Хреноблик! – рявкнул Роман.
Лицо Винсента потемнело.
– Как ты только что меня назвал?
– Ты слышал меня, Хреноблик!
– Пошел ты. – К моему ужасу, Винсент замахнулся на Романа и сильно ударил его по лицу. Я вздрогнула от сокрушительного звука удара его кулака о скулу Романа. Так опасно близко к его глазу. Буквально в нескольких миллиметрах от него.
Роман даже не вздрогнул и не потер скулу, которая уже слегка опухла. Он только еще больше разозлился. Клянусь, Херст стал похож на бешеного пса. Его губы оскалились, ноздри раздувались.
– Нет, пошел ты! – Не теряя времени, он сжал свои длинные пальцы в крепкий кулак и – БАХ! – нанес удар Винсенту, который был вдвое меньше его, с такой силой, что тот отлетел на пол. О Боже! Кровь полилась из его носа, капая на рубашку. Ошеломленный и растерянный, он осмотрел свою камеру. Объектив оказался разбит.
– Черт возьми, чувак, ты испортил мою камеру! – Бедный Винсент! Его камера Leica стоила почти три тысячи долларов, и он так старался, чтобы накопить на нее. Парень выглядел таким несчастным, таким поверженным. Мое сердце заболело за него.
Роман навис над ним, выражение лица стало еще более угрожающим. Он напугал меня.
– Если ты не уберешься отсюда нах*й, я переломаю все кости в твоем слабом теле. Софи – моя.
Угроза Романа вибрировала на моей коже. Когда я отправила ему фотографию Винсента и меня, мне хотелось только растормошить его. Я не ожидала такого поворота. Слава Богу, гости свадьбы были слишком заняты танцами или пьянством, чтобы обратить внимание на драку. Меня охватил страх при мысли, что Роман снова ударит Винсента. Каждый нерв в моем теле затрепетал. Я больше не могла оставаться невинным свидетелем. Поэтому на следующем вдохе присела на корточки и, задрав подол платья, осторожно промокнула кровоточащий нос Винсента. Кровь моментально пропитала роскошную ткань. Мне было плевать, сколько стоило это платье. Это не имело значения.
– Посмотри, что ты наделал, Роман! – крикнула я, не в силах остановить кровотечение из носа Винсента.
– Пойдем, Софи! – пробурчал Роман в ответ. Вскинув голову, я смотрела на него, и выражение моего лица зеркально отражало его. Я чувствовала, как пылали мои щеки, ярость пробегала волнами по моей коже.
– Нет, Роман, ты можешь ехать домой один. И если ты посмеешь тронуть меня или Винсента, я закричу и вызову охрану. И тебя арестуют!
Правда в том, что я просто собиралась вызвать такси и уехать отсюда как можно быстрее. Пока все не стало еще хуже. Слезы начали скатываться по моим щекам.
Глава 23
Софи
– Мы на месте, – проговорил таксист, неожиданно разбудив меня. Должно быть, я заснула, пока машина ползла обратно в город, собрав все субботние пробки. Я открыла глаза и осмотрела окружающую обстановку. Мы припарковались перед грозной обителью Романа Херста. Здание – темное, не горело ни одного фонаря. Наверное, уже было далеко за полночь.
– Сколько? – спросила водителя. В мои глаза словно насыпали песка, поэтому я не могла разобрать сумму на счетчике.
– Сто долларов, – ответил он. – Делаю вам поблажку. Я выключил счетчик. У меня всегда найдется сладкое место для девицы в беде.
Я поискала свою сумочку, но потом вспомнила, что оставила ее в арендованной Романом машине. О нет!
– Простите, – пролепетала я. – Я оставила сумочку на той свадьбе. Но могу отправить вам деньги по почте или через Venmo18.
К моему удивлению, таксист улыбнулся и лишь сказал:
– Не беспокойся об этом, милая. Будь осторожна. В этом городе полно больших злых волков.
Я искренне поблагодарила его и выскочила из такси. Он уехал, а я, спотыкаясь, пошла к входной двери ателье, придерживая платье, чтобы не споткнуться. И внезапно вспомнила, что у меня не было ключей. Мой все контролирующий засранец-босс так и не дал их мне.
Со слезами на глазах я нажала на кнопку домофона. Ответа не последовало. Я снова нажала. И снова. Могла ли эта ночь стать еще хуже? Наконец, дверь распахнулась. Мадам Дюбуа стояла на пороге в одной белой ночной сорочке.
– Mon chérie, где Роман?
– Я не знаю! И мне все равно! – И тут плотина, сдерживающая меня, дала сбой. Я разразилась горькими слезами и вслепую побежала через темное ателье вверх по лестнице в свою комнату. Рывком открыв дверь, а затем, заперев ее за собой, я бросилась на кровать, не потрудившись снять платье или туфли. Звуки рыданий наполняли мои уши, а бесконечный поток слез обжигал лицо. События сегодняшнего вечера кружились в моей голове, словно неутихающий ураган. В конце концов, осталось только одно. Воспоминание о том, как я была в объятиях Романа. Как слышала биение его сердца в моих ушах. Чувствовала его тепло. Танцевала с ним, как будто мы были одним целым. Как будто мы принадлежали друг другу. Пульсация между ног была невыносимая, что я не могла просто игнорировать ее. И это лишь сильнее бередило мое ноющее сердце.
Каким-то образом, под ярдами и ярдами ткани, нежно окутывающей меня, слезы принесли мне облегчение.
И я плакала, пока не заснула.
Глава 24
Роман
После долгого горячего душа я все еще чувствовал себя хреново. У меня было адское похмелье и головная боль размером с Техас, которую не смогли облегчить даже три таблетки Адвила. И я был чертовски вымотан, вернувшись домой под утро.
Обернув полотенце вокруг бедер, я провел ладонью по запотевшему зеркалу и мельком посмотрел на себя. И пожалел, что сделал это. Я выглядел так же плохо, как и чувствовал себя. Мое лицо было бледное и заросшее щетиной. Поправляя повязку на правом глазу, я разглядывал фиолетовый синяк в форме полумесяца под опухшим левым глазом. Ярость до сих пор бурлила в моих венах. Этот гребаный придурок мог ослепить меня. Я провел указательным пальцем по синяку и поморщился. Болело чертовски сильно. Надо было приложить лед, когда пришел домой, но я был не в форме и не в настроении. Я был взбешен до чертиков. Бросив Бумер где-то на границе Коннектикута и Нью-Йорка, мне пришлось взять Uber после того, как меня остановили за неосторожное вождение. По крайней мере, я не был пьян – на тот момент – и не попал в аварию. Но штраф за превышение скорости был достаточно большим. Хреноблик обошелся мне в пятьсот баксов, и теперь мне придется тащиться обратно в Коннектикут, чтобы оплатить этот чертов штраф в суде. Я должен заставить его уйти с арены.
Но Хреноблик не был главной причиной того, что я превратился в буйного сумасшедшего, готового сорваться в пропасть. Настоящей причиной была Софи. Как только увидел ее в этом платье, я потерял рассудок. На краткий миг дежавю мне показалось, что я увидел призрака. И застыл от этой иллюзии, а леденящая боль в сердце заглушала каждый атом моего существа. Затем реальность пронзила меня, как ледоруб. При виде ее, плывущей в моем платье, словно небесное черное облако, мне нестерпимо захотелось заполучить ее. Сделать ее своей. И только моей.
Когда увидел ее с другим, моя кровь закипела как лава, и я начал действовать. Ярость пронеслась по моим венам, как торнадо, вызванное тестостероном, унося с собой все следы раскаяния и печали. Как она посмела танцевать с ним? Поджечь мои яйца? Мой член рвался в бой, пока я раскачивал ее в своих объятиях. А когда Хреноблик прервал нас – вот ведь наглость с его стороны! – мне следовало пнуть его по причинному месту. Сломать ему кости, а не камеру. Да, именно так я и должен был поступить.
Но потом она вступилась за него. Бросила меня.
Когда, наконец, вернулся домой, моя кровь все еще бурлила от ярости, мои эмоции и гормоны вышли из-под контроля, и я выпил целую бутылку бурбона, а потом, пьяный как матрос, пошатываясь, пошел в ее комнату, чтобы преподать ей урок. Чтобы напомнить ей, кому она принадлежала. Отшлепать по заднице и наказать трахом. Вот только дверь оказалась заперта, и как бы громко я ни колотил и ни кричал, Софи не открывала. И я бы выбил ее дверь, если бы мадам Дюбуа не остановила меня и не заставила лечь в постель. В моем жалком состоянии я не мог даже помастурбировать, чтобы уснуть.
Как бы сильно ни болел мой подбитый глаз, член болел сильнее, его твердость упиралась в полотенце. В порыве я сорвал его и обхватил пальцами основание своего колоссального ствола. И сильными, быстрыми рывками заставил себя кончить. Горячие брызги спермы покрыли мою ладонь и пальцы. Затем я ополоснул руку и очистил свой член. По крайней мере, теперь я чувствовал себя лучше. И немного успокоился. Достаточно, чтобы встретиться с миром. Встретиться с Софи.
Из ванны я услышал телефонный звонок. Снова обернув полотенце вокруг бедер, вышел из ванной. Только это был не мой телефон. Это – телефон Софи. Я совсем забыл, что у меня осталась ее сумочка, которую та забыла в машине. Телефон продолжал звонить. Открыв маленькую сумочку с бусинками, я достал вибрирующий телефон и с сожалением узнал, кто звонил. Ее болтливая подруга, Харпер. Маленькая гарпия. Я ненавидел ее. Из-за нее Софи ворвалась в мою жизнь, как ядерная бомба. И если бы она не вышла замуж за этого придурка, вчерашнего вечера никогда бы не случилось. Я был бы тем же контролирующим все мужчиной, каким был раньше. Тем, кто не чувствовал ничего, кроме вины и печали. А не все эти нежелательные чувства, которые разрушали мое тело.
Этот чертов телефон не переставал звонить. Это вызвало у меня еще большую головную боль, чем та, которая у меня уже была. Потом последовали писк за писком. Смс за смс. «Позвони мне! Где ты? Почему ты не берешь трубку?» Резким движением я выключил телефон и засунул его обратно в сумочку. Накинул одежду. Пришло время навестить мою Бабочку.
Я дернул старую латунную ручку. Проклятье. Дверь в комнату Софи все еще была заперта. Но это значило, что она должна быть внутри. Я трижды постучал по твердому полотну и выкрикнул ее имя. Никакого ответа. Ничего.
Я постучал снова и вздрогнул, мои ушибленные костяшки все еще болели с прошлой ночи.
– Софи, открой! Я знаю, что ты там. У меня твой телефон. Если он тебе нужен, ты должна подойти к двери.
Долгое молчание. Затем:
– Уходи! Я с тобой не разговариваю.
Я стиснул зубы.
– Ты уже разговариваешь.
– Ну, я больше никогда не буду с тобой разговаривать, пока…
– До каких пор?
– Пока ты не извинишься перед Винсентом.
Что??!! Она хотела, чтобы я извинился перед Хренобликом? Этим засранцем, который вчера вечером перевернул мой мир. Привел меня в бешенство. И чуть не лишил меня глаза. А также моей жизни! Это он должен был извиниться передо мной! Вот только мне больше никогда не хотелось видеть этого придурка.
– Софи, ты шутишь?
Никакого ответа. Опять мертвая тишина.
Блядь. Она не шутила.
Я со злостью пнул дверь, прежде чем швырнуть в нее ее сумочку.
Моя кровь закипела, и я ушел, пока она еще даже не упала на деревянный пол.
К черту эту девчонку. И власть, которую она имела надо мной.
К черту меня.
Глава 25
Роман
Я сразу же заметил его, когда вошел в магазин художественных принадлежностей. Хреноблик стоял у кассы и обслуживал длинную очередь покупателей. Он был одет в фирменную футболку Blick, волосы – зачесаны назад. Парень ничем не отличался от того, каким он был в первый раз, когда я его встретил. Только теперь еще щеголял фингалом. Мы стоили друг друга.
Держа в руках красную корзину, я незаметно направился к одному из проходов – тому, где хранились все краски, – пытаясь мысленно прорепетировать извинения. Потому что не умел извиняться. Ни перед кем. Я даже не сказал Софи, что сожалел о прошлой ночи. За то, что был таким придурком. Черт побери! Лучше бы прошлой ночи никогда не было.
На полпути к проходу мое внимание привлекла ярко-зеленая вывеска.
НОВИНКА! ТОЛЬКО ЧТО ПОСТУПИЛИ!
Оттенок зеленого напомнил мне о картине с мотыльком Луной, которую видел на телефоне Софи. И впервые я заметил, насколько он похож на ее цвет глаз.
Под вывеской стояли аккуратные баночки с краской. Я взял одну. И что вы думаете? Она называлась Зеленая Луна. Одним движением я запихнул их все в корзину, не оставляя ни одной. К черту вывеску. Поставив корзину на пол, я достал из чехла для телефона свой «Монблан» и снял колпачок. Я перевернул вывеску и черканул на картоне новую надпись:
НЕ ПОВЕЗЛО!
НЕТ В НАЛИЧИИ!
Я – ничтожество. Но подхватив корзину, я поспешил к кассе. Теперь у меня был повод пообщаться с Хренобликом, хотя все еще не был уверен, что ему сказать, и это если еще смогу обуздать свои физические импульсы. Теперь вы уже должны знать, что управление гневом никогда не было одной из моих сильных сторон. С другой стороны, по крайней мере, у меня было предложение мира для Софи.
Медленно движущаяся, длинная очередь действовала мне на нервы, делала меня еще более раздраженным, чем я был. Когда я, наконец, добрался до кассы, мне хотелось кого-нибудь придушить. И этот кто-то – Хреноблик. Его глаза расширились, когда он увидел меня.
– Что ты здесь делаешь?
Одну за другой я выставлял банки с краской на прилавок. Банально тянул время. Наконец, я встретил его взгляд, и слова вырвались наружу.
– Я пришел извиниться. Я сожалею о прошлой ночи. – Неподдельная искренность и смирение в моем голосе пугали даже меня. Я не был похож на самого себя. Я говорил как какой-то дурачок. Дурачок… Винни… черт, это рифма19.
Темные глаза Винни не отрывались от меня.
– Тебе должно быть жаль, что такие люди, как ты, существуют.
Его слова действительно жалили, попадая в цель.
– Да, ты прав. – Я смотрел на его синяк под глазом и вспомнил о своем. – У тебя мощный удар. Я заслужил это, но спасибо, что сохранил мне зрение. Достаточно плохо и с одним глазом.
Лицо Винни смягчилось, и он улыбнулся в знак извинения.
– Эй, я рад, что не причинил слишком много вреда. – Он сделал паузу. – Она тебе очень нравится.
– Что ты имеешь в виду?
– Софи. Ты неравнодушен к ней.
Я почувствовал, как напряглись мои мышцы. Это ревность давала о себе знать.
– А ты разве нет?
– Да, но она никогда не была увлечена мной так, как тобой.
Ревность быстро сменилась любопытством. Я попросил его объяснить.
– Я видел, как Софи смотрела на тебя, когда ты обнял ее. И как танцевала с тобой. Прижималась к тебе. Ваши тела слились, словно ей не хотелось тебя отпускать. Никогда.
Его слова вызвали воспоминания о танце с ней, которые молнией пронеслись в моей голове. Я чувствовал то же самое, но не собирался говорить ему об этом. Он продолжил.
– Я также много фотографирую природу.
Я напрягся, ожидая, что он скажет мне, что был с Софи в Консерватории бабочек, и что именно он сделал те впечатляющие фотографии бабочек, которые были в ее телефоне. Лучше бы этот ублюдок этого не делал. Это наше особое место. К моему облегчению, он этого не сделал, а вместо этого сказал:
– Трава не может конкурировать с деревьями.
Я переваривал его странный выбор слов. Учитывая, насколько он физически был слабее по сравнению со мной, возможно, это какая-то аналогия. Он не собирался бороться за Софи.
Его взгляд упал на банки с краской на прилавке.
– Хочешь, чтобы я пробил?
– Было бы неплохо.
Он взял одну из банок и прочитал этикетку.
– Зеленая Луна… Это для Софи?
Я кивнул.
– Луна – ее любимая бабочка.
– Это мотылек, – поправил он.
– Точно. – Я скривил губы. – Это предложение мира. Она очень зла на меня.
Он усмехнулся.
– Не волнуйся, я хорошо знаю Софи.
Насколько хорошо? Ревность снова выпустила яд в мои вены. Он трахал ее? Вопрос горел на моих губах, но я прикусил язык, когда щеки моего заклятого врага залились краской смущения.
– У Софи в сердце нет обиды. Она это переживет. – Он пробил последнюю банку. – Кроме того, как я уже сказал, она запала на тебя.
Его слова пронеслись у меня в голове, пока он упаковывал банки с краской. У моей Бабочки, конечно, был странный способ показывать свои чувства. Может быть, он просто играл со мной, чтобы я не ударил его снова. И вдруг вспомнил другую причину, по которой я пришел сюда. Прежде чем Хреноблик протянул мне пакет и чек, я залез в нагрудный карман пиджака и достал маленькую коробочку без опознавательных знаков.
– Это для тебя.
Он удивленно посмотрел на меня.
– А?
– Возьми. – Я протянул ему коробку. – Открой.
С озадаченным выражением лица жилистый менеджер магазина снял крышку. Его глаза выпучились.
– Ни хрена себе!
Это конечно не мой штраф за превышение скорости, хотя я бы солгал, если бы не сказал, что думал о том, чтобы отдать его ему. Это всего лишь подарочный сертификат на пять тысяч долларов в B&H Photo, лучший и самый большой магазин фотоаппаратов в городе… возможно, даже в мире.
– Софи подговорила тебя на это? – заикаясь, промямлил он, все еще не в силах моргнуть глазами.
– Нет. Она понятия не имеет.
Он потерял дар речи.
– Это меньшее, что я мог сделать за то, что разбил твою камеру.
Его челюсть упала на пол; бедный парень пребывал в шоке.
– Мужик, я не могу этого принять.
– Оставь себе. Я хочу, чтобы он был у тебя. Кроме того, он не подлежит возврату, а мне он не нужен.
– Ого! – на выдохе произнес Винсент. – Спасибо, братан. Я думал, что ты придурок, но это не так.
Я усмехнулся.
– А я думал, что ты – мудак, но это не так.
Винсент тоже рассмеялся.
– Я все еще не могу в это поверить.
– Купи себе самое лучшее оборудование. Все, что тебе нужно.
– Обязательно.
– Я зашел в Instagram и посмотрел твои фотографии. У тебя настоящий талант, Гарсия.
– Спасибо, – скромно проговорил он, протягивая мне пакет с зеленой краской и мою Visa.
– Мне бы хотелось поработать с тобой над моей будущей коллекцией.
Глаза Винсента снова выпучились.
– Серьезно?
– Да ладно. Я что, похож на трепло?
После молчаливого покачивания головой он встретил мой взгляд с серьезностью.
– Я тоже не брехун. Если тебе интересно… Я никогда не спал с Софи.
И я поверил ему. Меня захлестнула головокружительная смесь облегчения и экстаза.
Он бросил чек в сумку.
– Роман, она сильная, но хрупкая. Будь с ней нежен.
Я пытался вникнуть в его слова. Он хотел сказать мне, что Софи – девственница?
Когда наступит подходящий момент, я это обязательно выясню.
Глава 26
Софи
Наверное, со мной было что-то не так. Вчера вечером я пребывала в смятении, не желая больше его видеть, но сегодня утром мне хотелось, чтобы Роман выбил дверь. Ворвался в мою комнату, подхватил меня на руки и осыпал извиняющимися поцелуями. Стук в дверь прекратился. Я слышала, что он ушел, и осталась в постели, пытаясь разобраться в своих противоречивых чувствах. Мне бы следовало ненавидеть его за то, как он вел себя прошлой ночью на свадьбе Харпер, но вместо этого страстно желала его.
Наконец, спустя час, который безбожно долго тянулся, я вытащила себя из постели и сняла помятое платье и туфли на шпильках. Ноги болели, но не так сильно по сравнению с болью, приносимой воспоминаниями о танце с Романом в них. И в ослепительном платье. Сердечная боль, которая, казалось, отступила, пока я спала, вернулась с новой силой. Я не могла встретиться с ним лицом к лицу. Поэтому собиралась весь день проваляться в постели. И, поменяв кружевное белье на фланелевую пижаму, уже собралась забраться обратно под одеяло, как зазвонил мой телефон. Решив, что это могли быть мои родители – они обычно звонили мне каждое воскресенье после церкви – и, убедившись, что Романа по близости не было, отперла дверь и подобрала сумочку и телефон. Звонок прекратился прежде, чем я успела ответить.
Теперь, окончательно проснувшись, я свернулась калачиком в маленьком мягком кресле и проверила свои электронные письма, сообщения и пропущенные звонки. Все они были от Харпер. Их, наверное, было больше сотни. И все они примерно одного содержания.
Харпер: Где ты?
Харпер: Что случилось с тобой прошлой ночью?
Харпер: Что происходит?
Харпер: Почему ты не берешь трубку?
Харпер: ПОЗВОНИ МНЕ!
Телефон снова зазвонил. Роман? Хотел умолять о встрече? О прощении? Нет, это вновь была настырная Харпер, и ей хотелось пообщаться со мной в FaceTime. Разочарованная, я ответила, настраивая телефон на функцию видеочата.
Не сказав даже «привет», она сразу перешла к бесконечному рассказу о своем медовом месяце, восторгаясь потрясающим отелем, в котором они остановились – эксклюзивном Four Seasons Ocean Club, – и дразня меня захватывающими видами сверкающего песка и бирюзового моря, а также крупным планом ее красного бикини за триста долларов. Ее свадебным подарком от какого-то дизайнера. Думая о Романе и катастрофе, в которую скатилась прошлая ночь, я слушала ее вполуха. Она перевела камеру на Дерека, который в плавках помахал мне рукой с шезлонга, потягивая какой-то тропический напиток. У нас было правило – никакой наготы или снимков члена.
