Текст книги "К черту! Но если ты сделала все эти глупости… (СИ)"

Автор книги: Наталья Ручей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Ему не обязательно сканировать комнату, чтобы слышать голос матери-настоятельницы и видеть отпечатанные на казенном листе бумаги, которые лежали на столе. Неоперабельный рак.

Он прочитал по ее губам:

– До встречи.

Ничего не ответив, дематериализовался. Оба знали, что встречи не будет, Кэтлин прощалась. Она считала, ее миссия подошла к концу и так же считал тот, кто удерживал ее от соблазнов беседами, иначе не было бы тех листов на столе и приговора-диагноза.

Вернувшись к себе, Адэр завалился в сон почти на трое сумерек, и если бы не дракон, не был готов к пробуждению.

– Жив? – спросил тот, потрогав его через окно острым когтем.

Черт перевернулся на бок, зевнул, уставившись на серебристого друга.

– Куда я денусь?

Дракон поманил изогнутым когтем.

– Что?

– Пить.

– Воды?

– Ага. – Покачал головой. – Сам.

– Все с тобой ясно, летающий алкоголик.

Захватив бокал и ведерко с вином, Адэр телепортировался на тропинку к ожидающему Невиллу. Тот смахнул хвостом острые камни, лапой предложил присесть на подготовленное место, и получил вознаграждение за старания.

Тяга к вину – тоже один из пунктов заклятья. Не пьянел, но для того, кто раньше признавал только родниковую воду высокогорья, злоупотреблял явно.

– Ну?

– Ничего нового: Ризгор был зол, немногословен и как всегда недоволен.

– Угумс.

– Не представляю, как его выносит Ру.

– Ага.

– Странно, что она еще жива.

– Ну-ну.

И действительно странно. Она обитала у него больше трех месяцев, без крыльев легал, с темно-фиолетовыми крыльями демона, которые он вживил ей и тавром, кричащим городу об их связи.

Но жила!

Адэр прогнозировал ей максимум неделю, ну, две, учитывая ее характер и вспыльчивость демона. Интересно ее увидеть: все так же свободолюбива или Ризгор сломал ее волю, как крылья?

Почему-то вспомнилась Кэтлин и ее взгляд, который четко видел через отделяющее пространство и тюль. Наверняка, после его ухода в монастыре голосили девицы, делясь впечатлениями, а единственная монахиня, которая знала, кто к ним наведался, сбережет тайну. Лжи своим устам не позволяла, но больница сделала ее осторожней. Когда он заглянет в келью в следующий раз, ее уже не будет, но что-то изменить не в его силах.

Там изменить – нет, а здесь еще можно помочь узнице, для которой заточение не было добровольным выбором.

Адэр поставил на землю нетронутый бокал с вином.

– Ни в чем себе не отказывай, – подмигнул приятелю, и телепортировался в замок Ризгора. Конечно, он почувствует его присутствие, но соврать не сложно. Поверит демон или нет – другой вопрос, да и кто задается вопросами на опережение?

Прислушался, просканировал замок. Удачно зашел: хозяина поблизости не наблюдалось. Вот так и надо, сваливаться без предупреждения, а не строить долгоиграющих планов, потому что пока ты занят мыслями, кто-то занимается делом, или уходит туда, откуда возврата нет.

Адэр телепортировался перед комнатой Ризгора, вернее, его бывшей комнатой, которую демон временно отвел Ру. А все знают, что временное – самое постоянное, значит, он идет в гости не к Ризгору, а даме.

Адэр вытянул длинную ромашку из напольной вазы, с подозрением присматриваясь к ней. Обычная, белая, не взлетела, махнув лепестками на прощанье. После долгого пребывания в ГЗЖ как-то странно.

Постучал деликатно в дверь и зная, что девушка не сумеет открыть замки демона, телепортировался в комнату. Почти джентльмен. Один нюанс – дама его не приглашала.

– Ты? – Ру соскочила с огромной кровати. Ни матраца, ни одеяла – голые металлические прутья и темно-фиолетовое перышко, упавшее с ее крыльев. Вместо одежды длинная простынь, удерживаемая узлом под пышной грудью.

Большие глаза смотрели с надеждой, которая вдруг погасла. Вспомнила, что сказал ей в прошлый раз: он может ее перенести в Анидат, но не забыла, что отказался сделать это, заключив с демоном сделку. Портал в обмен на ее свободу.

– Как ты? – Адэр сел в кресло у окна, вольготно закинул ногу за ногу.

Она присела на край кровати.

– Ты здесь, чтобы спросить «как я?»

Ее строптивость могла прийтись кому-нибудь по душе, и кто-то мог бы этим качеством вполне восхищаться, но Ризгор бездушен и мало подвержен эмоциям.

– Да, мне любопытно, – не стал скрывать Адэр. – Я могу вынести хозяина замка максимум ночь, если приходится остаться после затянувшегося бала.

– Мне везет больше: у меня нет хозяина.

Раздражение Адэра стало явственным для нее, когда прогнулись пружины кровати под его весом, и он прижал девушку к изогнутой спинке. Для ее зрения перемещение произошло незаметно, но у нее и ресницы не дрогнули: видимо, демон был разнообразен в играх. Ее выдавали только страх, струящийся из каждой поры и сбившееся дыхание.

– И кто же для тебя Ризгор?

– Не тот, кем ему хочется быть.

– Ты с ним спишь?

– Он спит со мной.

– Ты врешь, деточка, – презрительно улыбнулся черт. – Он не умеет спать!

Она легко слизала его улыбку, презрительность зеркально отразилась на ее лице.

– Не только он не умеет спать, с недавних пор я тоже. Ты задаешь неправильные вопросы, и получаешь соответствующие ответы… папочка.

Адэр медленно отодвинулся от нее. Девчонка ему понравилась, и внешность, и дерзость, и своеволие, и то что не оправдала его ожиданий и не сломалась.

Папочка… забавно, более чем забавно, знай она правду о нем.

– Ты все еще хочешь в Анидат?

– Снова нужно что-то от Ризгора?

– Ты ведь хочешь уйти от него?

– Да, – после паузы, – только…

Он усмехнулся и подумал, что перед ним прекрасная возможность вернуть долг тому, кто его заждался. Тому, кто на это напрашивался. А заодно помочь тому, кто этого заслуживал.

Почувствовав приближение демона, Адэр не тратил время на уточняющие вопросы. Обняв девушку, пообещал, что ее пыткам пришел конец и проигнорировав взорвавшуюся вспышку отчаяния и беспокойства, телепортировал ее на главную площадь Анидат.

– Прощай, – он дематериализовался, прежде чем Ру рассыпалась в слезах и благодарностях и прежде, чем к ним подлетели встревоженные легал.

Теперь о ней позаботятся, она дома.

Он мог бы скрыться от гнева Ризгора, отсидеться у родственников, к примеру, или переместиться в одну из точек вселенной, куда демонам вход закрыт. Но ему поднадоело прилежное послушание, дух, бунтующий после исчезновения Виллы, подстегивал к стычке, и самое главное: он не мог подставить Невилла.

Дракон будет биться насмерть, а Ризгор может предоставить такую возможность.

Адэр появился в своем доме одновременно с демоном.

– Где?! Она?! – вскричал хозяин города сотней вплетенных голосов, прижимая черта к стене. Взлохмаченные белые волосы, ртуть, капающая с них на ковролин, указывали на высшую степень негодования, но, – и это невероятно! – на демоне была одежда светлых тонов.

Готовился к свиданию?

Светлые потертые джинсы, белая облегающая тенниска, кроссовки с белыми носами. Ризгор не носил ничего, кроме черного, и современному и удобному предпочитал классику: рубашка, брюки, иногда – бабочка.

Сейчас в его облике черными были только глаза-дыры.

– Где Ру?! – от шипения демона треснули лампочки в доме и у фонаря на улице. – Где она?!

Адэр легко телепортировался из лап грозного демона, установил несколько блоков защиты, чтобы не уступить свои мысли и тело.

– Она в безопасности.

– Где?!

– Первое же твое предположение окажется верным.

Демон нервно сглотнул – удачная имитация человеческих повадок, прищурился недоверчиво, и когда его осенила догадка, глаза вспыхнули пламенем. Жаркие языки охватывали все, что встречалось на пути: деревянная кровать, ковролин, кресло задохнулись от смрадного дыма.

Комната напоминала душевую с бьющим через край кипятком. Языки осмотрелись у порога и после согласия демона переползли в коридор. Их объятия не пропустили ничего в доме.

Только двое мужчин остались нетронутыми.

Они стояли напротив друг друга, всматриваясь, высматривая, запоминая. Черт задержал дыхание, чтобы не задохнуться, час – два у него есть, если придется. Ризгор не дышал вовсе.

– Зачем? – голос демона прозвучал тоскливо. Похоже, очень похоже на человека, но черт не ошибся: это тоже была имитация.

– Ты не догадываешься?

Адэр почувствовал некоторое превосходство: надо же, ответ на ладони, а тот, кто знает обо всем в городе, задает простые вопросы. И ждет, не притворяется, а ждет ответа.

И еще черт почувствовал, как сладостен вкус мести под соусом благородства. Он поквитался с тем, кто отнял у него Летху, кто пальцем не пошевелил ради матери Адэра и Города Забытых Желаний. Кто, скинув с обрыва Виллу, приговорил ее к смерти, а потом требовал немедленного возвращения.

Он сумел сделать больно тому, кто вершил судьбами и не чувствовал боли, легко ее причиняя. Он забрал женщину у того, кто отнял у него Виллу. Они давно были бы вместе, их неудержимо тянуло друг к другу с первой минуты, но сейчас она вне досягаемости, в городе императора.

Адэр ликовал, слышал фанфары триумфа. Пусть временного, пусть иллюзорного, потому что демон не мог любить и желать одну женщину долго. Но этой минуты достаточно, чтобы облегчить грусть прошлого.

Он не так никчемен, как думал Ризгор. Возможно, демон наконец это признает, без особой охоты и после того, как остынет от поражения. Пройдет какое-то время…

– Ты… – демон выдавливал слова, будто учился говорить заново. -…Вернул ее в Анидат?

– Да.

– За что?

Странная постановка вопроса, но и на него есть ответ.

– Она заслуживает этого. Я нахожу Ру красивой, – гримаса исказила идеальное лицо демона, – остроумной, смелой и восхитительно своевольной.

– Заслуживает? – повторило эхо из голосов.

– Да.

– Ты действительно считаешь, что красивая, остроумная, смелая и восхитительно своевольная женщина заслуживает смерти?! Только потому, что она – моя?!

Ликование Адэра стихло, неосторожный вдох, и едкий дым изъедает легкие. Поперхнулся, встряхнул головой, отгоняя морок, который, безусловно, нагонял демон. Просканировал – чары не обволакивали пылающий дом, явственно ощущалось непонимание, изумление, разочарование… боль утраты?!… но лжи не было.

– Смерти? – голос охрип от дыма, копоти и нахлынувшей неизбежности.

Ризгор закрыл глаза, пламя в доме потухло, дым и смрад выползали через оконные проемы. Кашлял любознательный дракон. Молчание. Долгое. Наконец, Ризгор посмотрел на Адэра. Он снова был спокойно-невозмутим, волосы собраны в хвост, ртуть застыла каплями росы, черная одежда сменила светлую.

– Как думаешь, что сделают святоши-легал и герцогиня с девушкой с темно-фиолетовыми крыльями? И даже если она скажет, что поменяла белоснежные не по своей воле, кто ей поверит, и за кого примут, распахнув ее крылья демона и увидев тавро с моей меткой? Они оставят ее жить? Они отдали ее мне, в качестве откупа, сломав предварительно оба крыла, чтобы не протянула долго. Они уже тогда приговорили ее к смерти. Я вырезал ей крылья легал, чтобы не началось заражение, но она была безнадежна. Легал не могут без крыльев. Я вживил ей крылья со своей меткой, чтобы она жила, даже если это была не та жизнь, о которой она мечтала. Первый раз мне удалось вырвать ее из лап смерти. Ты…

Демон бросил бессмысленный взгляд на дракона с распахнутым от изумления ртом, перевел на Адэра. Лицо черта было бледно, оттенок не серебристый, но такой же светлый, как у приятеля, капельки пота выступили на лбу и висках.

– Ты приговорил ее к смерти второй раз.

Демон почти с сожалением посмотрел на результаты пожара. Пусто. Как и в его замке после исчезновения Ру, хотя там все предметы на месте. Но пустота – малая плата за то, что проделал Адэр.

Дотла. С корнем.

– Я думал, ничего не может удивить меня сильнее твоей ненависти, но тебе удалось, браво, – похвалил равнодушно, оттенки голосов слились в один. – Демоны не оправдываются, тем более, я.

– Да, конечно.

Поднял руку, прервав насмешку, продолжил так же спокойно:

– Я мог сказать тебе все гораздо раньше, но ты так много перенял от людей, что веришь глазам, забывая о прочих возможностях. У тебя есть то, чего нет у меня – сердце, ты можешь чувствовать, – имитация вздоха, – но со мной ты всегда был бездушным чертом.

Шипение Адэра и холодный взгляд Ризгора.

– Твоя мать сама захотела уйти. Мое пребывание рядом ей только мешало. Если бы ты спросил у нее, если бы захотел услышать, мне не пришлось бы сейчас рассказывать очевидное. Она – инкуб, и нравится тебе или нет, счастлива.

Адэр прощупал демона, и с сожалением осознал: он говорит правду.

– А Летха, – Ризгор растягивал слова, лениво блуждая взглядом по Адэру. – Если вы не пересеклись в Городе Забытых Желаний, значит, она этого не захотела. Она жива, с ней не произошло ничего, о чем бы она не мечтала. Она – пария, и нравится тебе или нет, счастлива.

Ком в горле мешал Адэру дышать.

– Пария?! – встряхнул головой. – Моя сестра?!

– Неужели так тяжело? – рассмеялся демон. – Я принял это и отпустил, а ты хватаешься за них и только мешаешь. Они такие, какие есть, прости, если ты представлял их другими. Прости, если я оказался не тем и тебе теперь не за что меня ненавидеть.

Молчание, два колких взгляда вцепились друг в друга. Демоны не просят прощения, тем более у тех, кто им безразличен…

– Ты мог уйти на все четыре стороны и даже больше, учитывая таланты, но ты оставался рядом. Я никогда не заблуждался на тот счет, что тебя удерживает: обида и ненависть. Теперь все дороги открыты. Уходи из моего города, убирайся. К следующим сумеркам чтобы духу твоего здесь не было.

Ризгор исчез, через долю секунды снова материализовался.

– Дракона можешь оставить. – Глаза в глаза. Раскаяние, сожаление в кофейном взгляде и черная пропасть-преграда. – Прощай…

Запнулся, но не произнес вслух того, что позволил прочесть в мыслях. После его ухода Адэр ответил:

– Прощай, отец.

И телепортировался из дома в ночь и город, который не смог принять, и уже не примет…

Глава № 16

Город без сна имел непримечательное название – Ристет, а вот сам по себе оказался удивительным. Зеленая долина лежала у подножья огромного белого замка, задравшего остроносые башенки к небу. Вокруг – аккуратные домики с распахнутыми ставнями, заигрывающие с солнцем сквозь витраж. Опрятные дорожки, пересекаясь, не задыхались от камней и пыли, а мелкие полевые цветы, умывшиеся недавним дождем, красовались перед улыбчивыми горожанами.

Улыбки удивили настолько, что Вилла зачарованно всматривалась в приветливые лица, ища подвох, а прохожие, поприветствовав императора и его спутницу, шли по своим делам, улыбкой отвечая на ее замешательство и величественный кивок императора.

Никто не бежал к нему, сломя голову, вымаливая о минуте, как за герцогиней, редко балующей жителей Анидат вниманием. Никто не просил позволения нижайше высказать просьбу и не гнул спину в ожидании решения, зависящего от переменчивого настроения.

Без раболепствия приветствовали слуги в замке, не изображал показную радость темнокожий канцлер, не строил задумчиво-многозначительное лицо придворный маг, не спешил с немедленными докладами, дабы показать работу, начальник охраны.

Император был властителем, а не хозяином чужой короны, поэтому не нуждался в доказательствах величия. Сдержанно-вежлив, откровенно не тактичен, не подавляющий, но не дающий спуска, иначе пятнадцать городов, которыми управлял, давно бы стерли друг друга в крошку, – он обязательно находил время для Виллы.

Прогулки, долгие разговоры, когда самое главное проскальзывало в пустяках – император шел к ее душе семимильными шагами, словно пытался нагнать те годы, что они не были знакомы. Вернее, годы, что она не знала его, потому что он знал все, обо всех и самым первым.

Чтение мыслей было маленькой толикой его способностей. Ну, действительно, этим талантом обладал едва не каждый демон, а что говорить о том, кому они подчинялись?

И Адэр. И Марбас. И Самаэль. И Аббадон. И Ризгор. И Дон, о котором император не хотел ничего даже слышать.

Он просил Виллу не думать о нем. Когда не вышло, просил не думать о Доне в его присутствии, когда снова не получилось, показал, как укрепить мысленный блок, который она только недавно научилась ставить.

Концентрация, и ничего больше.

Но радость, что урок усвоен, омрачилась осознанием, что ее могли научить много раньше Адэр или Дон, но им было удобней этого не делать.

Жизнь в городе текла размеренней, ленивей, чем в Наб, Анидат или ГЗЖ, несмотря на то, что Вилла очень мало времени проводила в замке. Зачем? Осматривать чужие комнаты? Прислушиваться к недовольному шепоту императрицы? Ловить на себе едкие взгляды новоиспеченного братца?

Уна и Лэйтон не слишком радовались, что незаконнорожденную дочь император разместил в противоположном крыле, но в одном замке с ними. Мачеха во время знакомства скукожилась, как прошлогодний мандарин, а Лэйтон рассыпался в лживых комплиментах.

– Я вижу, твое лицо приглянулось солнцу, – намек на противные веснушки. – Представляю, как ты похорошеешь в Ристет.

Демону ясно, во что она превратится в городе, где нет сумерек, ночи и сна: рыжую, вялую тряпку. Но благодаря заклятью Дуаны, Вилла ответила оченно деликатно, и голос-умница, не подвел, не выдал бурлящего внутри вулкана.

– Благодарю, императорское высочество. Мне действительно повезло. У нас с солнцем уговор: оно прикасается к моему лицу, но не затрагивает других частей тела, таких как… – принюхалась, сморщив носик, – подмышки или стопы?

Взгляд Лэйтона после ее слов и раскатистого смеха императора не обещал ничего приятного, а взгляд Уны был холоден, как у мертвой рыбы и маловероятно, если когда-либо хоть что-то выражал.

Что в ней нашел император?

После того спонтанного «папа», Вилла про себя и вслух называла его согласно титула, а не родства. Отчасти считая, что это не слишком уместно, когда рядом люди, гораздо ближе ему, чем она. Отчасти опасаясь сближения, которое он подгонял. Отчасти из солидарности с той девочкой, которая мечтала, чтобы именно он подарил на день рожденья разорванные мальчишками бусы. Отчасти из-за матери, которая так и не соединилась ни с кем, хотя все еще была хороша.

Их главный разговор, как дочери и отца, пока не состоялся. Иногда Вилле казалось, что не она отдаляет его, боясь получить ответы на нелегкие вопросы, а император. Но разве он мог чего-либо бояться?

Высокий, красивый, подтянутый, властный, вечно молодой и, выходит… вечный.

Да и город, избранный им как резиденция, существенно отличался от тех, в которых была Вилла. Без изгороди, как Наб или Анидат, без закрытых порталов и ограничений, как ГЗЖ, что указывало на доброжелательность ко всем или на уверенность, что нежеланный гость по какой-то причине обойдет стороной.

Она могла полюбить Ристет, стать горожанкой, а не гостьей, тем более что император закрепил синие покои за ней. Она могла полюбить императора, по-настоящему, как единственная дочь любит отца, но несмотря на шкаф, забитый нарядами и смирившихся мачеху и братца, ставила блок не только на мысли, но и чувства.

Семейные ужины тяготили, но она выбирала одно из шикарных платьев, купленных для нее императором, обувала мягкие кожаные туфельки в тон и спускалась в огромную столовую, в которой с легкостью мог поместиться их дом с матерью или два домика, как у Адэра.

Серебряные приборы глаза не пугали – пользовалась ножом и вилкой, с первым блюдом беспроигрышно выручала ложка, а если кто предпочитал разнообразие и посмеиваясь, считал ее недоразвитой, это его проблемы. Хотела бы она посмотреть, как долго сопротивлялись голоду Уна и Лэйтон, попади они в Город Забытых Желаний, прежде чем начать есть руками.

Жареная картошечка Чупа не могла конкурировать с императорскими яствами, но через день пребывания в Ристет, Вилла откровенно по ней скучала. И по кофе, найденному и приготовленному для нее – горьковатому, без сахара, но с любовью.

Две недели, о которых договаривались с императором, прошли, и Вилла подняла тему о возвращении в Анидат. Она погостила, пора и честь знать. Но ему эта тема не понравилась.

– Ты моя дочь, – сказал строго, – я ни к чему тебя не принуждаю, но дай своему старику еще неделю. Три недели за двадцать пять лет – не так много, как думаешь?

Вилла думала, что он отнюдь не старик, по человеческим мерками император выглядел лет на тридцать пять – тридцать, и еще думала, что если хотел видеться чаще, никто его не удерживал. Но он ничем ей, собственно, не обязан. Жена и наследник появились много раньше незаконнорожденной дочери, так что Вилла и ее мать – наверняка, случайность.

– Мама знает, что я у тебя?

– Естественно. И знает, что я прошу тебя задержаться.

– И что сказала?

– Сказала, что соскучилась, но ты достаточно взрослая, чтобы принимать решения. – Он улыбнулся. – Ты, действительно, у меня совсем взрослая, доча.

От этих слов Вилла едва не расплакалась, но запретила себе, не при нем, потому что тогда… Она с нежностью всматривалась в красивое лицо императора… Тогда он бы понял, как много и всегда для нее значил.

Она запретила себе так же вспоминать прошлое, упрекам не было места в новых, таких хрупких еще отношениях. Настоящее – максимум, что можно позволить, а будущее придет, не спрашивая, и рассудит, ни с кем не советуясь.

Еще неделя, согласилась, а потом в Анидат.

– Ты хочешь вернуться из-за матери? – император не слишком обрадовался такой настойчивости. – Или мне поговорить с Уной и Лэйтоном?

Она не хотела вражды с новыми родственниками, хватит, что из-за нее едва война не началась. Из-за матери, пояснила, и еще хочет попросить герцогиню сделать ее легал.

– Легал? – Брови императора недоверчиво сдвинулись на переносице. – Но зачем?

– Я давно мечтала о крыльях.

Он всматривался в ее лицо, не пытаясь, – Вилла чувствовала, – проникнуть в мысли. Он, самый сильный из всех, кого она знала, давал ей свободу, пространство, а те, кому верила, копались в ее голове, как в песочнице.

Отмахнулась от навязчивых мыслей о прошлом.

Настоящее, напомнила себе.

И будущее, которое выбрала.

– Хорошо, – император поднялся, показывая, что утренняя беседа окончена.

– Ты согласен?

Она тут же прикусила язык: ну, какое ей дело, согласен он или нет. Но по довольному лицу императора было заметно: ему вопрос понравился. Он мягко провел рукой по ее волосам, уложенным горничной в замысловатую прическу из кос, приподнял лицо за подбородок, удерживая взгляд.

– Если это то, о чем ты мечтала, я сам тебя сделаю легал.

– Ты?! Но герцогиня…

– Я – император, – напомнил мягко и вышел из комнаты.

Она действительно забывала, кто рядом с ней. Забывала, даже обращаясь по титулу. Он был прост, доступен, открыт для нее и, казалось, прилагал все усилия, чтобы и она открылась.

– Император… – прошептала, глядя на дверь, за которой он скрылся, и тут же попробовала на языке еще одно слово: – Папа…

Первое подходило ему больше, второе казалось правильней. Как говорил Самаэль: надо смириться, что у папы статус выше, чем у шута, как она считала? Наверное, это проще, чем если бы сталось наоборот: думать всю жизнь, что отец император и узнать, что он – королевский шут.

Сменив расшитое бисером утреннее платье на джинсы и майку, а туфельки на кроссовки, Вилла вышла из замка. Первое ее появление в таком одеянии вызвало шок: слуги приросли к месту кто с тряпкой, кто с подносом, кто с чем; мачеха, нервно хихикнув, спрятала лицо в острый кулачок, а братец холодно поинтересовался, не считает ли она нужным немедленно подняться в комнату и переодеться.

Одежда была ношеной, той, в которой она прибыла из ГЗЖ, но Виллу так и подмывало сказать Лэйтону, что она в действительности считает о его вычурных нарядах с разноцветными шарфами, скрывающими шею почти до глаз, но заклятье… эх, заставило собраться с мыслями и ответить не по-хамски, но весьма категорично:

– Благодарю, императорское высочество, но нет.

Уже к вечеру ей доставили коробки с парой джинсов, грудой маек и рубашек, кроссовками, балетками, кедами, мокасинами и, – о, чудо! – носками. Правда, «к вечеру» – это условное выражение, в Ристет день состоял только из светового дня. Ни сумерек с прохладой и срывающимся ветром, ни ночи, обволакивающей тишиной и плотной тенью, ни утра, подкрадывающегося к ресницам, тревожа от сна.

Она привыкла к этой особенности, так же, как горожане привыкли к ее. Ну, ходит дочь императора, как подросток – кому какое дело? Их же не удивляли одежды Лэйтона? И сам император, простите, не выхаживал в длинной мантии и со скипетром. Только его жена придерживалась строгой официальности: длинные платья, застывшее надменной маской лицо, все конечности в драгоценностях и корона, которая, казалось, запуталась в роскошных пшеничных волосах.

Вот и сейчас, заметив Виллу в таком одеянии, она с кислым видом прошла мимо, глаза не выражали ничего. И кого расстроила ее реакция? Вилла обернулась – лицо мачехи едва не трескалось от высокомерия. И кто ей придумал такое имя? Уна – Голод. Наверное, какой-то маг постарался, угадать так точно нереально.

Мимо, визжа и оглядываясь, пробежала группа мальчишек. Эта картинка воспроизвела в памяти другую: девочка и догоняющий ее мальчик. Она, смеясь, несется по старому району Анидат, мимо школы, закрытой до утра, мимо пустующего ангара. Устав, прячется за деревянным забором, сдерживает тяжелое дыхание и смотрит в проем, высматривая мальчика. И вдруг…

– Ух! – прожужжало где-то снизу, ударив по ногам. Неожиданное падение резко выдернуло из прошлого. Напротив нее, протягивая чумазую ладошку, стоял темноволосый мальчик.

– С тобой все в порядке? А? Высочество? С тобой все хорошо, да?

Другой ладошкой он сжимал длинный черный шарф, которым усиленно тер глаза, щурясь от солнца. По тропинке, грозно что-то выкрикивая, спешил мужчина.

– Твой отец? – Вилла вернулась в вертикальное положение, отряхнула джинсы.

– Ага, – поморщился мальчик.

– В догонялки с друзьями играли?

– Ага, – он рассмеялся, и тут же расстроился. – Ох, и попадет же мне за тебя, высочество!

– Почему?

– Ну, мы же играли! А тут ты! И как раз мне под ноги! У моего отца моих братьев еще четверо, а ты у императора одна. Прощай, высочество! – Он смело сделал шаг навстречу наказанию. – Не поминай лихом, несколько дней моей заднице и так будет невесело. И почему он не в кузнице? Невезуха. Отряхнулись бы и разошлись, я же тоже чуть не упал.

Мужчина, приблизившись, с опаской посмотрел на Виллу, перевел строгий взгляд на мальчика, снова на Виллу.

– С вами все в порядке?

– Один-два синяка я переживу.

– Ну, а ты так легко не отделаешься, – мужчина сделал вид, что хмурится, но его добродушные усы отказывались притворяться. – Я так за тебя возьмусь, что…

– Что его заднице будет не до веселья несколько дней?

Вилла обменялась улыбкой с мальчиком.

– Не сомневайтесь, – кивнул мужчина.

Мальчик громко вздохнул, с надеждой посмотрел на Виллу.

– Как вас зовут? – спросила она мужчину.

– Гилберт.

– А тебя? – спросила мальчика.

– Как в анекдоте, – буркнул тот.

– Такое длинное имя?

Но шутка прошла мимо, мальчик угрюмо взирал на нее и чуть встревожено – на отца.

– Как в анекдоте, говорю, – продолжил бурчать, – когда туземцы тащат пленника, разводят костер, подвешивают над ним и спрашивают имя. Когда он удивляется, зачем уже это знакомство, они мягко, как и ты, высочество, поясняют, что для меню. Меня зовут Джой, но какая разница? Все равно ведь накажут.

И хитрый взгляд в ее сторону.

– Не сомневайся, – повторил его отец.

– А, может быть, – Вилла улыбнулась мужчине, – обойдется?

Он помолчал, не сводя сурового взгляда с заговорщиков, махнул добродушно рукой и сказал, что если бы не личная просьба принцессы, кто-то забыл бы как сидеть на целую неделю.

– Ты, надеюсь, извинился? – так, поворчал для приличия.

– А она тоже виновата! – весело рассмеялся мальчик и пока отец не передумал, убежал куда-то по тропинке.

– Простите его, – мужчина обернулся вслед пострельцу.

– Пустяки.

– Э, нет, хорошо, что Джой не слышит, а то в следующий раз двумя синяками дело не ограничится.

Вилла рассмеялась.

– Я – кузнец, единственный, но не поэтому лучший в городе. Если что понадобится, наш домик крайний вон у той тропинки. Запомнили?

Вилла проследила взглядом в указанном направлении. В этом городе сложно потеряться – не густонаселен и все как на ладони.

– Запомнила. Домик с зеленой крышей.

– Заходите, если что?

– Зайду.

Мужчина, попрощавшись, ушел, а на душе тепло осталось. И вдруг подумалось, что вот такого, проказливого и шустрого, она бы хотела сына, но вряд ли он у нее будет. Да и вообще странные мысли для той, у кого еще и мужчины не было.

Дальнейшая прогулка прошла без приключений, и через час она вернулась к обеду, за которым, – ну, условно, – собралась вся семья. Император во главе стола, императрица по правую руку, сын – по левую, Вилла занимала место, где свободно, то есть, пока все ютились в одном углу, чувствовала волю.

– Мне нравится, что ты налаживаешь контакт с горожанами.

Оп-па! Ну, конечно, император уже был в курсе утреннего небольшого происшествия.

– Я не пытаюсь здесь освоиться, так вышло.

Он послал ей хитрую улыбку.

– Джой сочинил песенку и теперь воспевает всем, кто готов его слушать, какая принцесса добрая.

– О, Господи…

– Не тушуйся, у мальчика нет слуха, поэтому желающих не так много. Приходится отдуваться его отцу. Ну, и твоему тоже.

Вилла вернула улыбку.

– С кем планируешь познакомиться после обеда?

Она с презрением рассматривала телячьи мозги на тарелке.

– Надеюсь, – сглотнула и отодвинула тарелку подальше, – не с умывальником.

Император, смеясь, приказал убрать ее тарелку, и новое блюдо выглядело вполне безобидно. Беседа возобновилась.

– То, что ты можешь увидеть вокруг замка – центр, город намного больше, чем кажется. – После жеста императора бокалы наполнили вином. – Попробуй, очень вкусное.

– Сыворотка правды?

Он бросил лукавый взгляд через кристальный бокал.

– Да, но из более ранних запасов, чем в Наб.

Не спрашивал, где она с ним познакомилась – знал, как и все остальное. Адэр предпочитал это вино, и однажды оно спасло ее от мысленного вторжения Ризгора в голову. Он тогда засыпал ее вопросами, зная, что ложь после вина исключена. А сейчас, любопытно, отец предложил вино просто так или что-то хотел уточнить для себя?

Она сделала глоток.

– Ты, действительно, хочешь стать легал?

Вот и проверили, но ответ дался легко:

– Да.

– Почему?

– Я уже говорила.

– Тебе нравится в Ристет?

– Да, но я здесь не останусь.

– Почему?

– У меня другие планы.

– Какие?

– Это слишком расплывчатый вопрос, а стопроцентно честно я могу ответить только «нет» или «да».

– Ты… хочешь жить в Городе Забытых Желаний?

– Не хочу.

– В Наб?

– Нет. Допрос окончен?

Он покачал головой:

– Нет.

– Что еще тебя интересует?

– Хочешь стать легал к концу этой недели?