Текст книги "Иные (СИ)"

Автор книги: Наталья Точильникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Андрей благодарно посмотрел на жену. Не то, чтобы он был у нее под каблуком, но всегда полезно посоветоваться с человеком с большим коэффициентом ценности, чем у тебя.

– Существует всего два основных выхода: бежать к отщепенцам и сдаваться товаби. Посмотрим, что мы имеем в обоих случаях. При первом выборе ты теряешь господина, работу, шесть лет обучения в колледже, дом, достаток и положение в обществе.

– И еще я теряю тебя… – печально добавил Андрей.

– Я могу бежать с тобой.

– Я не хочу, чтобы ты тоже все потеряла. Без господина я как-нибудь обойдусь, а вот без тебя…

– Без господина не так легко обойтись. Товаби – это защита, медицинская помощь и радость послушания.

– Ну, уж последнее…

– Без последнего люди сходили с ума.

Да, были такие исторические факты. Хотя Андрей подозревал, что это пропаганда Иных.

– Может быть и пропаганда, – согласилась Лена. – Я не буду никак оценивать это преимущество. Напишем здесь ноль.

Она взяла лист бумаги и рисовала дерево возможностей, проставляя на нем оценки.

– Так теперь. Посчитаем, какова в этом случае вероятность остаться в живых. Как твоя рана?

– То, что я до сих пор в сознании несколько обнадеживает.

Лена вздохнула.

– Если бы я чуть лучше разбиралась в медицине, я хотя бы могла сказать, насколько обнадеживает. Ладно. Пусть вероятность выздоровления без медицинской помощи процентов тридцать. Хотя, говорят, у отщепенцев есть какие-то знахари. Ну, пусть пятьдесят.

– Спасибо за щедрость.

Андрей поморщился. Рана здорово болела, к тому же Лене не удалось остановить кровь, и повязка снова промокла.

– Легко быть щедрой за счет некомпетентности, – заметила Лена.

– Да, ладно, что там, – вдохнул Андрей. – Надо тащиться к товаби.

– Погоди. Ты еще успеешь сдаться на милость личному судье и палачу в одном лице. Или ты уже забыл об этой его функции?

– Нет.

– Тогда давай вот о чем подумаем. Ты говорил, что нападавшие были плохо и неопрятно одеты?

– Да.

– Ты не думаешь, что это были отщепенцы?

– Может быть. Я не видел их имплантатов. Знаешь, в драке было как-то неудобно просить их завернуть рукав куртки.

– А трупы?

– Что?

– Ты несколько минут стоял один среди мертвецов. Почему бы тебе не завернуть рукав куртки у какого-нибудь одного?

– Все рано было очень темно.

Лена встала и выключила свет. Потом подошла к окну и отдернула шторы. Вытянула левую руку, и на ее предплечье блеснул маленький пластиковый прямоугольник.

– Вот так. Эта штука прекрасно отражает свет. Ты бы не отличил homo naturalis от homo passionaris, но уж отщепенцев от дери – легко!

– Ну, идиот я, идиот! Когда ты стоишь посреди пятерых, убитых тобою людей, происходит паралич мозгов!

– Это вряд ли были дери, Андрей. Или, в таком случае, они самоубийцы. Участие в таком коллективном нападении – это же процентов на девяносто остановка сердца.

– А если это были отщепенцы – мне нельзя к ним бежать. Они меня прекрасно запомнили.

– Зато имеет смысл идти к товаби. Ценность отщепенцев по сравнению с твоей пренебрежимо мала, даже, если их было пять штук. Предпочтя свою жизнь их жизням, ты всего лишь сделал правильный выбор. Господину не за что тебя наказывать.

– Я не имею права делать такой выбор. Пункт пятнадцатый «Правил для низших».

– У тебя не было возможности уйти от выбора. Если бы ты предпочел их жизни своей, это куда больше бы огорчило товаби.

– Ты так думаешь?

– Уверена. И, если это действительно были отщепенцы, на тебе висит только незаконный вынос гамма-лазера и не совсем своевременное исполнение шестнадцатого правила для низших (не побежал докладывать об убийстве). В первом ты вообще не виноват, а, что касается второго, по-моему, товаби должен сделать скидку на наши примитивные инстинкты, в частности, инстинкт самосохранения.

– А если мы ошибаемся? Если это были все же какие-то сумасшедшие дери.

– В четыре часа утра будут новости. Посмотрим. Я думаю, должны сказать.

В четыре часа Андрей включил риалвизор. Очень тихо. Лена заснула рядом прямо в кресле, и Андрей укрыл ее пледом. Не хотел разбудить. Каждое движение давалось с трудом. Рана воспалилась. Повязка промокла насквозь. Он взял пульт и тяжело опустился на кровать.

Говорили о беспорядках и аварии на подстанции. И в том и в другом обвиняли отщепенцев.

– Вчера полиция обнаружила крупное укрытие отщепенцев в северных каменоломнях, – вещал журналист. – Посмотрите на эти голые камни, грязь и нищету!

Место и вправду было отвратительным. Андрей потрогал иллюзорные камни подземелья. Холодные и влажные. Риалвизор прекрасно передавал ощущения. К тому же в пещере стояла вонь. Андрей покрутил регулировку транслятора запахов. Да, эту штуку иногда полезно отключать.

– И эти люди сами выбрали такую жизнь взамен благополучной судьбы дери! Если бы они захотели, каждый из них был бы немедленно передан господину и обеспечен всем необходимым для жизни! – возмущался голос за кадром. – Но они предпочли коснеть в своем преступлении, годами нарушая первое правило для низших!

Первое правило гласило: «Каждый низший обязан иметь господина». Андрей тоже не понимал, как это можно нарушить его добровольно, по крайней мере, без веских оснований. Он окинул взглядом комнату и сравнил с вонючей пещерой. Сравнение оказалось не в пользу второй.

Как звали этого журналиста? «Кирилл Бельский, – вспомнил Андрей. – Сервент Антона Бельского. Товаби помоложе Бекетова, но тоже весьма уважаемый». Кирилл Бельский. Человек, добившийся известности и положения, а это означает высокий коэффициент ценности. Выше, чем у Андрея. А значит и дом у того побольше и побогаче, и его обладатель тоже не понимает, как можно предпочесть не иметь господина. Совершенно искренно не понимает.

Картинка у риалвизора сменилась. Теперь показывали цепочку понурых плохо одетых людей, идущих куда-то с руками, заложенными за головы.

– Посмотрите: вот они! Теперь жизнь многих из них может измениться к лучшему. Если результаты сканирования окажутся удовлетворительными, преступнику сделают операцию по установке имплантата, проведут первичную психокоррекцию и передадут господину. Иные считают, что около восьмидесяти процентов арестованных в будущем способны стать хорошими дери. Остальным, увы, придется остановить сердца.

От последней фразы противная молния страха снова пронзила позвоночник. Андрей потянулся к стакану с водой. Хотелось пить. Потрогал себе лоб. Кажется, у него был жар.

– А теперь еще одно сообщение, никак не связанное с предыдущими, – продолжил Бельский. – Человеку, совершившего сегодня около полуночи убийство пяти homo naturalis, его господин настоятельно рекомендует явиться. До этого момента никакой дополнительной информации о расследовании этого убийства обнародовано не будет.

Андрей устало выключил риалвизор. «Homo naturalis» могли означать и отщепенцев и дери. Прождав до половины пятого утра, он не узнал ничего нового. Товаби сейчас, наверное, работает. Высшим не нужен сон.

Он с трудом оделся и поцеловал спящую Лену. До дома господина было недалеко. Дойдет! Голова кружилась. Холодный утренний воздух придал ему бодрости. Где-то на периферии сознания теплилась радость от послушания товаби, слишком приглушенная болью и страхом. Обнадеживало одно: «Собачонка мутантов» – слишком странные слова для дери, с детства во всем подчиняющихся одному из этих мутантов.

– Явился все-таки, – вслух сказал господин, когда сервент появился на пороге. – Я ждал тебя четыре часа назад!

– Извините, товаби.

Сергей Бекетов сидел за письменным столом вполоборота к дери. На столе горела настольная лампа.

«Закрой дверь и иди сюда», – мысленно продолжил господин.

Андрей подошел к столу.

«ГЛД с собой?»

«Да».

«Давай!»

Андрей дрожащей рукой достал оружие и отдал товаби. Тот резко взял, бросил в ящик письменного стола и запер на магнитный ключ. Потом повернулся к сервенту и начал глубокое сканирование. Рана господина не заинтересовала.

Плохо стало практически сразу. У Андрея еще не было такой острой реакции на глубокое сканирование. Мутило, как на древнем корабле в девятибалльный шторм. Он едва сдерживал тошноту. Комната плыла перед глазами. Он покачнулся и оперся рукой о стол. По верхней губе потекла горячая струйка крови.

«Ладно», – сжалился товаби. – «Ложись на диван. Я сейчас закончу».

Андрей с трудом доковылял до дивана и упал на него. Лучше почти не стало, только не надо было прикладывать чудовищные усилия, чтобы удержаться на ногах. Он старался дышать ровнее и часто сглатывал слюну. Сервент был на грани потери сознания, когда товаби закончил сканирование. И сразу же прошла боль в ране.

Дери открыл глаза. Господин включил верхний свет и рылся в аптечке.

«Куртку сними, – приказал он. – И рубашку».

Андрей воспрянул духом. Если товаби решил его лечить, значит, остановка сердца отменяется. Он бы не стал тратить время и энергию на лечение дери, которого собирается убить. Неразумно. Поэтому, прежде всего, провел сканирование.

Товаби обработал рану и заново перевязал. Что конкретно с ней делал господин, низший понять не мог, только предполагал, что товаби мыслью уничтожил бактерии и восстановил некоторые клетки. По крайней мере, стало значительно легче. Боли не было вообще.

«Ты знаешь, что у тебя начиналось нагноение? – заметил товаби. – Рана грязная. Ты бы еще денек подождал».

«Спасибо, товаби. Жить буду?»

«Именно этот вопрос я бы хотел с тобой обсудить».

Андрей облизал губы. Похоже, он рано обрадовался.

«Я пойду вымою руки, – помыслил товаби. – Лежи, пока».

Сервент прикрыл глаза. Нет, Высшие не обсуждают со своими дери вопросы об остановке сердца.

«Так, что мне не понравилось в результатах твоего сканирования, – начал Высший, вернувшись в комнату. – Во-первых. Ты, конечно, уже понял, что нападавшие были отщепенцами. Да, по сравнению с тобой они ничего не стоят. Формально ты нарушил пятнадцатое правило для низших: „Дери не имеет права решать вопросы, связанные с жизнью или смертью разумных существ“. Но ты не мог уклониться от выбора. Это вы с Леной совершенно правильно вычислили. В критический момент ты даже пытался связаться со мной. Совсем хорошо. К сожалению, я не мог тебе помочь. Эти катакомбные жители обладают некоторым иммунитетом, как homo passionaris до эпохи имплантатов. Мы их не видим. Иначе мы бы давно их нашли и вернули в общество».

«Товаби, у них были на головах какие-то железные шлемы».

Высший рассмеялся.

«Они считают, что эти железки их защищают. Глупейшее заблуждение. Для нас даже железобетон не препятствие. Просто те, кто не обладал иммунитетом, не оставались в каменоломнях. Мы их находили. Или их убивали свои как предателей. Они действительно показывали нам места укрытия отщепенцев, словно костры в степи. Впрочем, как правило, совершенно неосознанно. Так продолжалось веками. В результате отщепенцами остались только те, кто обладал иммунитетом. Естественный отбор. Кстати, эта способность передается по наследству».

«А как же теперь арестованные смогут стать дери?»

«Имплантат все блокирует. С ним невозможно от нас укрыться».

«А как вы их нашли, если у них иммунитет?»

«Чистая случайность. Мальчик двенадцати лет, из отщепенцев, поссорился с родителями, пришел в полицию и попросил, чтобы ему дали господина. Мальчику сделали глубокое сканирование. По результатам накрыли убежище отщепенцев и устроили облаву. К сожалению, некоторым удалось бежать, и они устроили аварию на подстанции, беспорядки в городе и, в частности, напали на тебя».

«Товаби, а у меня был этот иммунитет до установки имплантата?»

«Имплантат ставится на третий день после рождения».

«Ну, теоретически?»

«Тебе очень хочется от меня побегать?»

«Да, нет».

«Все, вопрос исчерпан. Мы отклонились от темы. Скажи-ка мне, дорогой мой, зачем ты стрелял в спину убегавшим? Зачем тебе понадобился пятый труп? Какой в этом был смысл?»

Андрей прикусил губу.

«Я знал, что тебе будет трудно ответить. Кстати, четвертый труп тоже под вопросом. Зачем ты убил этого парня? К тому времени ты уже выиграл схватку. Это не была необходимая оборона».

«Товаби, я просто увлекся. Не мог остановиться».

«Близко, но не то. Ты знаешь истинную причину. Но даже жене побоялся в этом признаться. Если бы Лена знала, она, возможно, не стала бы тебя так уговаривать ко мне идти. Слишком страшно! Я хочу, чтобы ты признался в этом себе. Я-то ничего нового не услышу. При глубоком сканировании такие вещи видны. Но, если ты осознаешь, что произошло, нам будет гораздо легче продолжать разговор. Ну, давай попробуем еще раз. Я переформулирую вопрос. Почему ты совершил убийство, в котором не было необходимости?»

«Мне это доставило удовольствие… Ощущение господства».

«Угу. Приехали. Наконец-то. Ну, и как ты собираешься с этим жить?»

«Как прикажете», – вздохнул Андрей.

«Хороший ответ. Нужно провести несколько сеансов жесткой психокоррекции».

«Это необходимо? Может быть, комната для наказаний?»

«Необходимо. Комната для наказаний в данном случае не поможет. Слишком слабое средство. К тому же, при всем ужасе происшедшего, тебя практически не за что наказывать. Это всего лишь следствие некоторых наследственных особенностей. Мы с Тимом подозревали возможность такого развития событий. Да, не надо было тебе позволять учиться на военном факультете. Но мы надеялись все же, что это не проявится. К сожалению, проявилось».

«Психокоррекция… Есть другие возможности?»

«Да. Операция на открытом мозге и остановка сердца».

Андрей чуть не застонал.

«Некоторое время я склонялся к операции, – продолжил Высший. – Но решил сначала попробовать более мягкое средство. Если психокоррекция окажется эффективной, я откажусь от оперативного вмешательства».

«А если нет?»

«Придется сделать операцию».

«А что будет в результате?»

«Ничего страшного. Не беспокойся, я не собираюсь уменьшать твой коэффициент ценности. Просто реакция на убийство станет нормальной».

«А я смогу после этого убивать… по необходимости?»

«Естественно. Я не собираюсь оставлять тебя беззащитным».

«А к чему приведет психокоррекция?»

«К тому же, в случае успеха. Просто оперативное вмешательство дороже, сложнее и рискованнее. Это не совсем стандартная операция. Ну, что ты согласен на психокоррекцию?»

«А куда мне деться?»

«Тебе очень дорого чувство удовлетворения от убийств?»

«Нет! Конечно, согласен».

«Тогда закрой глаза и расслабься».

Андрей послушался и погрузился в состояние, сходное с гипнотическим. Все вокруг исчезло, только звучал в голове голос товаби. Когда дери очнулся он не помнил ни слова из того, что во время сеанса психокоррекции говорил господин, только слегка болела голова.

«Все, вставай. Следующий сеанс через десять дней. В девять утра я тебя жду. Сегодня может болеть голова. Не пугайся. Это нормально. К вечеру пройдет».

«Уже болит», – вздохнул Андрей, приложив ладонь к затылку.

«Ничего, потерпишь. До свидания».

Лена встретила его на пороге и бросилась на шею.

– Слава Богу! Живой!

– Как видишь, – улыбнулся он.

– Что он тебе прописал?

– Психокоррекцию. Следующий сеанс через десять дней.

Андрей не стал вдаваться в подробности.

Всего оказалось три сеанса. Этим господин удовлетворился, и до операции дело не дошло. Правда, колледж пришлось оставить. Товаби запретил Андрею продолжать образование в военной области.

А еще через четыре года господин разрешил сервентам иметь ребенка. У них родился мальчик, которого назвали Дмитрием. Результаты генетических анализов на прогнозированные нежелательные особенности оказались положительными, то есть неутешительными. Но, по словам товаби, ребенку поставили имплантат нового поколения, который полностью нейтрализует эту вредную наследственность. Так что дополнительных операций или тем более остановки сердца не потребовалось.

Через полгода на неисследованную планету Истар снаряжалась экспедиция, которую вместе с еще двумя Высшими должен был возглавить Сергей Бекетов. Товаби решил взять Андрея с собой. Лене с маленьким ребенком, несмотря на все ее протесты, было приказано остаться. На время путешествия Сергей передал их в качестве дери Тиму Поплавскому. При временной передаче фамилии сервентов не менялись, так что Лена и Дмитрий остались Бекетовыми, хотя в их имплантатах теперь в графе «господин» стояло «Тимофей Поплавский».

Перед отлетом Андрей пошел проститься с женой и сыном. Лена имела вид весьма надутый. Она знала, что их разлука объясняется в большей степени ни приказом Сергея Бекетова, а собственным желанием Андрея лететь. Товаби не настаивал на экспедиции, просто предложил, и Андрей не мог позволить себе упустить такой шанс.

Экипаж корабля состоял из трех Высших: Сергея Бекетова, Владислава Завадского и Марии Андросовой; их сервентов: Андрея, а также Риты и Петра Бекетовых, Виктора и Вероники, Бориса и Надежды, а также Романа Завадских и Евгения и Веры Андросовых. Рите и Петру было уже лет по сорок, и у них были взрослые дети, которых на период экспедиции товаби тоже передал Тиму Поплавскому. Андрей был обязан считать их своими братом и сестрой, хотя они ему совсем не нравились. Но так было принято. Даже имелось особое название такого родства: братья и сестры по господину.

Сервенты Завадского были людьми молодыми, и Андрей быстро нашел с ними общий язык, разве, что кроме Романа, который казался ему надменным даже для homo passionaris. Самыми юными были Андросовы: двадцать один и двадцать два года, только закончили колледж.

Кроме Высших и их сервентов на корабле было тридцать Иных, десять дери каждого Высшего, и двести сорок homo naturalis, не считая слуг Высших и Иных, по одному на каждого. Всего триста шестнадцать человек. Не так уж много. По некоторым данным планета должна была быть пригодной для жизни, и для ее освоения понадобятся люди.

Тем не менее, количественные соотношения высших и низших были совершенно варварскими. Это вместо земной нормы сто Иных на одного Высшего, и сто homo naturalis на каждого Иного. Два шага нельзя было пройти по коридору, чтобы не нарваться на ваби или Товаби! Низшие приуныли, они не привыкли находиться под таким жестким контролем. Но иначе нельзя. Высшие и Иные гораздо полезнее в космической экспедиции, чем homo naturalis.

Первая половина путешествия прошла спокойно. Несколько недель по солнечной системе до точки выхода в гиперпространство. Потом возвращение в пространство галактики, но уже в районе звездной системы Истар. Огромное белое солнце в полмонитора и маленькая бирюзовая планета.

Неприятности начались уже на орбите Истара. Впрочем, какие неприятности? Просто, Иные и Высшие стали себя вести как-то по-другому. Андрей силился понять, в чем же отличие. Взволнованнее они стали что ли? Бледнее? Или это обычное волнение перед окончанием путешествия? Да, нет. Обычно, они очень спокойны.

– Товаби, что-нибудь случилось? – осмелился спросить Андрей, когда они садились в катер, чтобы отправиться на поверхность планеты.

Господин положил руку ему на плечо и ласково улыбнулся.

– С чего ты взял?

Он еще спрашивал! Зачем эта странная ласка? Прежний Серж Бекетов никогда так себя не вел. Он бы либо честно и спокойно объяснил, в чем дело, либо поставил сервента на место: «Здесь решают Высшие, Дери. Твой долг повиноваться!»

– Что-то изменилось. Не знаю.

– Ладно. Стартуем.

Вместе с ними летели несколько Иных товаби и их homo naturalis. А также Рита и Петр Бекетовы.

Лагерь разбили на большой прогалине, на вершине пологого холма. Вокруг шумел высоченный лес с серебряными стволами и мясистыми сиреневыми листьями, спускаясь по склону к вечно туманному озеру. Планета оказалась вполне пригодной для жизни. Состав атмосферы несколько отличался от земного, но дышать было можно. А переизбыток кислорода вызывал легкое состояние эйфории.

Бирюзовое небо темнело. Близился закат.

«Андрей, зайди ко мне в палатку», – мысленно приказал господин.

В палатке кроме товаби сидел Георг Левин, Иной, и о чем-то мысленно совещался с господином.

– Андрей, пропал дери Георга, Владимир Георгиев. Я хочу, чтобы ты помог ему с поисками, – вслух сказал Сергей Бекетов. – Возьми ГЛД.

– Товаби, мне же нельзя. Вы же сами запретили.

– Теперь можно. С вами пойдут еще пятеро homo naturalis Георга. Надо, чтобы все были вооружены. Командуешь ты. При этом не забывай слушаться ваби. Он почувствует опасность. Георг будет говорить с тобою мысленно. Так быстрее и разумнее в опасной ситуации. Я хочу, чтобы ты воспринимал это, как должное.

– Это не передача?

– Нет. Просто послушание. Так надо.

Андрей посмотрел на Георга. Иной был худ, долговяз и несколько нескладен. Но Андрей почему-то всегда испытывал к нему симпатию. Еще во время перелета. Насколько вообще может homo passionaris симпатизировать Иному. В конце концов, они были дери одного господина, несмотря на разницу положения сервента и Иного.

«Пойдем Андрей, – мысленно приказал Георг. – Надо успеть до темноты».

Они медленно продвигались по сумеречному лесу. Путь преграждали большие, по пояс, растения, напоминавшие земные лопухи, но с толстыми темными листьями. Впереди шел Андрей (на то он и homo passionaris), дальше – низшие, и в середине отряда, со всех сторон окруженный дери – Георг. В случае опасности Иной должен быть наиболее защищен. Андрей заметил у него ГЛД и удивился. Зачем Иному гамма-лазер?

Темнело. Андрей включил фонарик. Тонкий луч заскользил по сиреневым зарослям.

«Дери, осторожно! – мысленно предупредил Георг. – Там что-то есть».

Андрей спрятался за ствол дерева. Низшие тоже насторожились и отступили на шаг. Видимо, Иной передал свое предупреждение для всех. Но ничего не произошло. Сервент вопросительно посмотрел на ваби.

«Можно двигаться», – успокоил тот.

– Вперед, ребята! – крикнул Андрей и бросился вперед.

Он вылетел на полосу полегшей травы шириной метра в полтора. Словно здесь прошел каток! Вся трава была примята в одну сторону, и на ней блестели капли какой-то белой слизи и следы крови.

«Сумасшедший! – мысленно выругался Георг. – Можно двигаться – не значит лететь сломя голову!»

«Простите, ваби, – машинально извинился Андрей. – Что это?»

«След».

«Чего?»

«Чего-то. Кровь человеческая».

Андрею стало не по себе.

«Идем по следу?» – нерешительно спросил он.

«Подожди. Я исследую состав крови».

Сервент почтительно замолчал. Все-таки способности Иных поражали.

«Да. Кровь Володина», – заключил Иной.

«Вы можете по паре капель определить, чья кровь?» – не смог скрыть удивления Андрей. Такого он еще не видел.

«Нет. Только моих дери. Я же должен знать их генетические карты. Или я им не господин? Пойдем!»

«По направлению, в котором примята трава?»

«Да».

Андрей махнул рукой homo naturalis.

– За нами! И будьте на стороже.

«След» вывел их к озеру. Когда они спускались к воде, у берега послышался всплеск. Андрей выхватил ГЛД и наугад выстрелил.

«Не стрелял бы ты непонятно во что», – упрекнул Иной.

Но у кромки воды ничего не нашли и решили возвращаться обратно.

«А что здесь за белая гадость?» – поинтересовался Андрей, указывая на капли слизи, когда они поднимались на холм.

«Не знаю. Органического происхождения».

Они прошли то место, где впервые увидели «след» и отправились дальше.

Что-то белело вдали. Андрей направил туда фонарик и замер на месте. Или нет? Он заставил себя подойти ближе.

Здесь в конце полосы примятой травы лежал человеческий скелет. Некоторые кости были выбелены, словно их обрабатывали каким-то химическим составом, на других сохранились остатки плоти. В воздухе стоял сладковатый запах разложения. Андрея подташнивало. Другие дери чувствовали себя еще хуже. Рядом стоял Иной и внимательно изучал останки.

– Похоже, здесь интересная фауна, – спокойно заметил он.

– Это Владимир Георгиев?

– Был когда-то. Это надо отнести в лагерь.

Несмотря на холодность фраз, Андрею показалось, что Георг очень опечален. Или такое впечатление было всего лишь следствием образования? В школе низшим активно внушали, что господину всегда больно терять своего дери, даже если ему пришлось остановить сердце. Поэтому ни с того ни с сего, просто так, им сердце никто не остановит. Если вы всегда неукоснительно исполняете тридцать правил для низших, можете быть абсолютно спокойны за свою жизнь, если конечно не возникнет необходимость пожертвовать ею ради господина или его целей.

Андрей почувствовал даже некоторое родство с Георгом. Все-таки они принадлежат к родственным, хоть и разным видам и происходят от одного корня. Не то, что эта инопланетная гадость, которая не видит разницы между человеком и озерной рыбой. И то – еда, и то – еда.

Гибель Владимира Георгиева произвела на путешественников удручающее впечатление. На ночь были выставлены усиленные посты.

Товаби встал часа в два ночи и отложил в сторону магнитные карточки, заполнением которых занимался со времени возвращения группы Георга.

«Я могу чем-нибудь помочь?» – мысленно спросил Андрей.

«Вряд ли. Просто нужна медицинская помощь».

«Зачем для этого беспокоить вас, товаби? – возмутился сервент. – В лагере полно Иных!»

«Беда с Петей. Петром Бекетовым».

В эту ночь сервент Петр Бекетов должен был командовать homo naturalis, охранявшими лагерь. С ним должен был остаться кто-то из Иных.

«С Петром? Тогда разрешите, я тоже пойду. Он мой брат».

«Хорошо».

Товаби понял, конечно, что дело здесь не в братстве по господину, а в личном Андреевом любопытстве и известной страсти homo passionaris всюду совать свой нос. Понял, но не упрекнул.

В ярко освещенной палатке на полу лежал Петр Бекетов и тяжело дышал. Рядом сидел Иной Алексей Лиммерман и грел нож над пламенем таблетки сухого спирта. Андрей всегда немного побаивался этого Иного. Стройный, среднего роста с овальным правильным лицом и тонким носом, Алексей, наверное, не производил бы на него такого неприятного впечатления, если бы не глаза. Жесткий взгляд пронзительных серых глаз, слишком холодный, даже для Иного. Если бы товаби вздумалось передать Андрея этому Иному, несчастный сервент осмелился бы попросить его не делать этого, несмотря на то, что дери не имеет права оспаривать подобные решения. Господин может передать своего дери кому угодно и когда угодно.

– Что случилось? – вслух спросил товаби.

Иной кивнул в сторону раненого и, наверное, мысленно что-то объяснил.

Товаби опустился на колени рядом с Петром и обнажил ему плечо. Там торчал тонкий шип длиной сантиментов пять, кожа вокруг него потемнела и воспалилась. Господин смотрел на своего дери. Между ними происходил мысленный диалог.

– Петр, что с тобой произошло? – спросил Андрей и напоролся на гневный взгляд товаби.

– Потом, дери!

Сервент пробормотал извинения.

– Алексей, давай! – обратился господин к Иному. Тот протянул нож. – Ну, Петя, терпи!

Он быстро взял нож и вырезал шип вместе с куском почерневшей плоти. Петр не смог сдержать крик. Товаби спокойно положил шип в полиэтиленовый пакет. Пока господин перевязывал рану, Андрей ошарашено смотрел на него.

– Товаби! – наконец выпалил он. – Почему вы не обезболили операцию? Разве Петр в чем-нибудь провинился?

Реакция товаби была на редкость сдержанной. Совершенно неадекватной наглости дери.

– Нет, Андрей. Твой брат ни в чем не провинился. Даже наоборот. Он прекрасно выполнил свой долг. Эти штуки, – он указал глазами на шип, – вылетели из зарослей, как стрелы из сарбакана. Очень похоже. Еще несколько вонзились в деревья и в землю. Сначала, Петя даже не почувствовал, что ранен, и выстрелил в направлении леса из ГЛД. Потом повел отряд низших исследовать окрестности, но они ничего не нашли и решили отложить дальнейшие поиски до утра. Только вернувшись, Петя почувствовал, что у него немеет рука и плечо, и обнаружил этот шип. Вероятно, он был смазан каким-то обезболивающим.

– Здесь есть разумная жизнь?

– Еще рано делать такие выводы. Надо исследовать эту штуку, – Товаби приподнял пакет с шипом и протянул его Лиммерману. – Алексей, займись.

– Да, ваби.

– По крайней мере, очевидно, что шип отравлен. Надо составить противоядие.

– Товаби, – вновь вмешался Андрей, – но все же, почему операция была без обезболивания?

– Пойдем, Андрей. Ты сейчас все поймешь. Прошу тебя только не болтать о том, что увидишь.

В палатке риалсвязи сидел один из homo naturalis Георга и крутил настройки.

– Готово, товаби, – доложил он, – и на экране появилось взволнованное лицо Марии Андросовой.

– В чем дело, Серж? У вас проблемы?

– Да. У нас вышла из строя функция биологического контроля.

– У всех?

– Да. И не так, как это начиналось на орбите. Не сбои. Полностью. Нам нужен аварийный запас медикаментов. Да, традиционной химической медицины. И медицинская аппаратура, какая есть. У нас раненый. И, возможно, не последний.

Казалось, глаза Марии стали печальными.

– У нас те же проблемы. Вероятно, дело не в близости поверхности планеты. Это вопрос времени. Магнитное поле или радиационные пояса… И это не самое страшное. Наш пилот не уверен, что сможет вести корабль через гиперпространство. У него сбои функции предвидения.

– О, Черт! У него не паранойя?

– Если бы? Мы его проверили.

– Тогда безопаснее остаться здесь.

– У меня другое предложение. Владислав со своими дери, медикаментами и медицинским оборудованием спустится к вам. Большинство моих дери я тоже отправлю с ним. Я хочу, чтобы ты их принял. А я с пилотом и минимальным экипажем уведу корабль с орбиты. Возможно, на большом расстоянии от планеты функции восстановятся. Тогда я сообщу об этом. Если же нет, мы все равно рискнем. Так есть надежда привести помощь.

– Но вы все можете погибнуть!

– Почему же все? Только я и несколько моих дери. По-моему, это разумное решение. Коэффициент ценности у меня минимальный из нас троих. Наиболее ценных дери я отправлю к вам. Правда остается пилот. Иной, способный вести корабль, конечно, очень ценен, но без него, к сожалению, не обойтись.

– Да, это разумно.

– Серж, тебе еще что-нибудь нужно?

– Желательно небольшую силовую установку для защиты лагеря. У нас тут странноватые вещи творятся.

– Будет.

«Товаби, а что такое функция биологического контроля?» – мысленно спросил Андрей, когда они вышли из палатки.

«Способность Иных и Высших изменять состояние организма дери при помощи мысли. В частности, обезболивать».

«Товаби, извините, я посмел упрекать вас».

«Ничего».

«Товаби… Можно задать еще один вопрос?..»

«Да?»

«А убивать вы тоже теперь не можете?»

«Почему это тебя так интересует? Разве ты подчиняешься мне только из страха?»

«Нет, конечно. Это мой долг, естественная линия поведения, проявление закона гармонии, и потом я испытываю от этого очень большое удовольствие».

«Значит, ты продолжаешь чувствовать радость от послушания, и после нашей высадки на планету?»

«Конечно, товаби».

«Ну, хоть что-то в порядке!»

Возвращаясь к себе, Андрей заглянул в палатку, где лежал Петр. Рядом с ним сидел Алекс Лиммерман, и сервента встретил его холодный взгляд.