Текст книги "Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

бандитов ловила. А так же мисс Марпл, тоже та ещё старушка.

– Не пугай меня, – содрогнулась Беата, – завтра Люцина с Маженой приедут, нужно что-нибудь приготовить. Хотя, лучше просто позвоню Каролине, пусть прикупит всякой ерунды в супермаркете. Она обещала мне какие-то эскизы завезти, поэтому нагружу её десертом в виде сыра, вина, а заодно и тортик пусть прихватит.

– В супермаркете!? – возмутилась я, – совсем спятила?

– Ну, не буду же я возиться! – воскликнула Беата.

– Я сама завтра утром съезжу, – нахмурилась я, – знаю здесь местечки, где можно достать умопомрачительную вкусняшку.

– Как хочешь, – вздохнула подруга, – я, в отличие от тебя, проще к еде подхожу.

– Меня свекровь избаловала, – усмехнулась я, – пирожки с вишней на завтрак печёт.

– Только не говори никому, – ухмыльнулась Беата, – а то за

больную сочтут.

– Это да, могут, – кивнула я, – но я завтра с утра рвану по магазинам. А теперь я займусь другой, не менее животрепещущей проблемой.

– Какой? – удивилась подруга.

– Буду обыскивать твой дом на предмет денег, – пояснила я, – начну с подвала.

– Делать тебе нечего, – фыркнула Беата, – откуда здесь могут быть деньги?

– Тебе напомнить? – прищурилась я.

– Ладно, – махнула она рукой, а я, прихрамывая, стала спускаться по лестнице в подвал.

У подножия лестницы я замерла, облокотившись о перила, и огляделась по сторонам. Чего тут только не было! Старые, гладильные доски, лопаты, грабли, обломанные черенки, коробки, стоящие одна на одной. Открыв одну из коробок, я обнаружила в ней старые утюги, один из которых вообще был угольным. Заинтересовавшись этим раритетом, я отложила коробку в сторону, и взяла другую.

В другой коробке, к моему величайшему изумлению,

обнаружились красивейшие чугунные подсвечники. Вынув

один, я с трудом его удержала, но всё-таки удержала, и

невольно залюбовалась искусной работой и завитушками.

Может, выпросить у Беаты парочку? У неё их тут шесть штук на пять свечей и четыре штуки на три. Интересно, где она их вообще взяла? Вероятнее всего, купила на антикварном рынке. Она порой достаёт совершенно потрясающие вещицы за бесценок.

Я открывала каждую коробку, вытряхивала каждый мешок, но итогом моей работы стала чудовищная свалка. Если учесть, что и до меня тут особого порядка не наблюдалось, то теперь и вовсе, словно Мамай прошёлся со своей ордой.

Потом у меня разболелась нога, сама я покрылась слоем пыли, от чего я незамедлительно стала чихать и кашлять, а потом и вовсе чесаться.

– Ну, как успехи? – услышала я весёлый голос Беаты сверху, а потом вопль, – ой, мамочки! Что ты натворила!?

– Ничего особенного! – раздражённо огрызнулась я, – устала, как собака, но ничего не нашла.

– Ясное дело, не нашла! – сердито воскликнула Беата и сбежала по ступеням, – потому что тут нет ничего! Чего вы зациклились?

– Сама всё слышала, – вздохнула я, – я уверена, что твой кристально честный покойный супруг спрятал тут эти деньги.

Не спорь.

– Чего с тобой спорить, – протянула Беата, оглядывая помещение подвала, – устроила мне тут кавардак, и я теперь тут сто лет не разберусь. Ой, подсвечники. Хорошо, что ты их нашла, заберёшь с собой. Я их купила для тебя на антикварном рынке, зная, что тебе они понравятся. А где ты утюг выволокла? Ему сто лет в обед. Теперь понятно, что Павел их просто спрятал, неохота тягу везти было через границу тебе. Помнишь Павла?

– Конечно, помню, – кивнула я, – твой помощник. Он тоже здесь?

– Нет, в Париже работает, но иногда приезжает. Он ехал в Россию с заездом в Копенгаген, и я уговорила его отвезти тебе подсвечники. А они через день пропали.

– Ясный перец, не захотел такую тягу переть, – засмеялась я, – спрятал у тебя в подвале, и дело с концом. Ладно, давай. Красивые подсвечники. И я хочу съездить на антикварный

рынок.

– Макса до белого коления решила довести? – засмеялась Беата.

– Небольшая встряска ему не повредит, – усмехнулась я, – слушай, дай мне этот утюг.

– Да забирай. Только зачем он тебе?

– Реквизит для съёмки очередной обложки для журнала, – пояснила я.

– Бери, – рассеянно ответила Беата, оглядываясь, – ой, блин! Вика! Что ты наделала!

– А что я наделала? – удивилась я.

– Семена! Ты их все перемешала! И как я теперь узнаю, какие здесь какие? Балда!

– Знаешь, тебе не мешало бы навести здесь порядок, – рассердилась я, – если вещи тебе нужны, расставить их ровными рядами, надписать. А те, которые не нужны либо выкинуть, либо отдать, либо продать.

– Да ты что!? – возмутилась Беатка, глядя на меня круглыми

глазами, – сейчас они мне не нужны, а потом будут нужны. И что? Мне их потом заново покупать?

– Да тут же старьё, – простонала я, – а, когда будет нужно, просто купишь новое, хорошее.

– Нет уж, – возразила подруга, – ничего я не выкину, и ничего не продам.

– Плюшкина! – рявкнула я.

– Что? – не поняла подруга.

– Синдром Плюшкина, – злорадно повторила я, – так называют тех, которые всякий мусор в дом тащат, авось пригодится.

– Сама не лучше, – буркнула подруга, – экстремалка, авантюристка и нимфоманка, – и я расхохоталась.

– Короче говоря, мы друг друга стоим, – ухмыльнулась я, – но насчёт нимфоманки я бы поспорила.

– А четверо мужей?

– И двое любовников, – добавила я, – но это не нимфомания, вот, когда их сотни, это уже другое дело.

– Может, и другое, – согласилась Беата, – но тут все думают, что ты нимфоманка. Завидуют. Любая бы всё на свете отдала, лишь бы хоть немного пожить твоей жизнью.

– И что в этом хорошего? – не поняла я.

– Вик, не придуривайся, – покачала головой Беата, – ты красивая,

самодостаточная, счастливая мать, карьеристка, роскошные мужчины падают перед тобой ниц. Что ещё надо?

– Да уж, – пробормотала я, не зная, что ей ответить.

– А теперь давай, помогай мне тут шмон навести, – сказала

Беата, и до трёх часов мы прибирались в подвале.

Потом я проголодалась, но решила, что перекушу в кафе, приняла душ, и поехала в отель к Диме.

Димку я нашла в кафе, находящемуся в отеле; он пил кофе, и, увидев меня, махнул рукой.

– Привет, – он встал и отодвинул мне стул, предлагая сесть, – время пять минут уже, а Томаша нет. Однако, он не особо пунктуален.

– Пусть только не придёт, пожалеет, – рассердилась я, – со мной шутки плохи.

– Лучше ему это не проверять на собственной шкуре, – ухмыльнулся Дима, – я сделал для тебя заказ.

– Отлично, – кивнула я, – есть хочу ужасно.

И в этот момент подошла официантка, и поставила передо мной лазанью, бутерброды с рыбой, с мясом, два куска торта, шоколадный и клубничный, и чашку ристретто.

– У них умопомрачительная лазанья, – шепнул мне Дима.

– Сомневаюсь, что датчане смогли перещеголять итальянцев, родоначальников этого блюда, – и попробовала кусочек лазаньи.

Она действительно оказалась очень вкусной, но до жителей солнечной Италии датским поварам ещё далеко.

Утолив голод острыми бутербродами и лазаньей, я перешла к пирожным, и, одновременно взглянув на часы, стала сердиться.

– Куда он пропал? Решил продинамить встречу?

– Спокойно, малыш, – огляделся по сторонам Дима, – мало ли, какие у человека обстоятельства. Самолёт задержался с вылетом, в пробку попал, или билетов не было.

– Мне бы твою холодную голову, – вздохнула я, – лучше я ему позвоню, – и вынула телефон.

– Слушаю, – ответил Томаш, – Эвива, это вы? Я уже вхожу в отель. Как я вас узнаю? – и в этот момент я увидела входящего в кафе мужчину средних лет. Приятный, симпатичный, но довольно серый типаж. Типичный клерк. В костюме при галстуке, лет тридцати пяти, не меньше.

Он говорил по телефону.

– Это вы сейчас стоите у входа? – деловито спросила я.

– Да, я. А где вы? – и я махнула ему рукой. Он убрал телефон в карман, и деловой походкой направился к нашему столику.

– Добрый день, – сказал Томаш, усаживаясь за наш столик, – извините за опоздание, рейс задержался.

Дима бросил на меня насмешливый взгляд. Мол, что я говорил.

– Итак, – он внимательно посмотрел на меня, – в чём проблема?

– Нам известно, – медленно начала я, – что вы что-то не поделили с Зофьей. Что именно? Только не говорите, что это из-за истории с вашей беременной невестой и кольца. Вы выгнали Зосю с телевидения, и этого вполне достаточно. Вы же не псих, чтобы гоняться из-за такой ерунды за ней по всей Польше! Но вы гонялись. Что она сделала?

– Зачем вам это? – вздохнул Томаш, – смерть Зоси принесла только облегчением некоторым людям. Так зачем же тогда устраивать цирк с расследованием?

– Интересно, – протянула я, – что и кому она сделала? Что вы имеете в виду? Не хотите говорить? Пожалуйста! Только я найду людей, которые расскажут. Я могу добраться до самого верха.

– Тьфу, блин, – бросил он в пространство, – ладно, сейчас расскажу. Вернусь через минуту, – он оставил барсетку на столе, а сам подошёл к стойке бармена, перекинулся с ним парой слов и ушёл.

– Любопытно, – я откинулась на спинку стула, – не больно он хочет, чтобы его тайны всплыли. Интересно знать, почему.

– Сейчас просветит нас, – Дима попросил принести ещё кофе, мне ристретто, а себе чёрный с лимоном.

– Наверное, где-то закон переступил, – хмыкнула я, – и теперь пытается вытащить хвост из мышеловки.

– Ну, раз он решил-таки рассказать, значит, не так всё серьёзно для него, – сказал Дима, – хочешь ещё пирожное?

– Да, пару эклеров и пару шоколадных.

– А ты не лопнешь?

– Не дождёшься, – фыркнула я, и, получив новую порцию сладкого, принялась за лакомство.

Прошло, наверное, минут двадцать, и мы забеспокоились.

Я съела свой десерт, выпила ещё кофе, и теперь меня мутило

от съеденного. Дима дал мне сигарету, свои я забыла дома, и я рассеянно смахивала пепел в подставку, борясь с тошнотой.

– Ты – как дитя малое, – усмехнулся Дима, глядя на меня, – разве можно столько есть?

– Я с утра ничего не ела, – призналась я, – нет, потом ещё слопала осетрины, пока ехала из замка.

– Из замка? – удивился Дима.

– Долгая история, – отмахнулась я, и посмотрела на часы, – что с ним? Он в писсуар провалился? – а Дима выплюнул кофе и расхохотался.

– Что смеёшься? – фыркнула я.

– Труднопредставляемая картина, – усмехнулся он, посерьёзнев, – не нравится мне это, пойду, посмотрю.

– Я с тобой, – подскочила я.

– Лучше сиди, – сказал Дима, вставая. Он резким шагом подошёл к бармену, перебросился парой слов, и пошёл вглубь помещения.

Не выдержав, я побежала за ним, и буквально уткнулась ему в спину, когда он взялся за ручку двери.

– Ева! – укоризненно воскликнул он, поворачиваясь, – зачем ты тут?

– Идём, – подтолкнула я его.

– А ты что забыла в мужском туалете? – бросил он в пространство, и толкнул дверь.

– Ой, мама! – вскрикнула я, увидев на кафеле тело Томаша, и лужу крови под его головой.

– Мракобесие! – воскликнул Дима, быстрым шагом подошёл к Томашу, присел на карточки, и пощупал пульс, – живой. Есть слабый пульс. Пошли, скажем бармену и администратору, чтобы вызвали врачей.

– Опоздали, – простонала я, – кто-то не хочет, чтобы мы узнали правду.

– Иди за столик и съешь ещё пирожное, – сказал Дима, – а я доложу, куда надо, – и он пошёл к бармену, а я опустилась на стул.

В нервах я схватила Димины сигареты, оставленные им на столике, закурила, и уставилась в одну точку. Какая жалость, что Томаш не успел нам ничего рассказать!

Ведь тогда преступнику не было бы смысла наносить ему

увечья, если только в плане мести.

Или он сам упал? Сомнительно. Хотя гипертонический криз вполне может иметь место, причём в любом возрасте.

Перегруз на работе, кофе, сигареты, и готово.

С другой стороны, если бы у него случился гипертонический криз, он упал бы несколько иначе. И не расшиб бы так голову.

А так, как он упал, падают либо при толчке, либо он подскользнулся. Решив проверить свою теорию, я опять бросилась в мужской туалет, и, осторожно открыв дверь, вошла внутрь. Видимо, до нас сюда ещё никто не наведывался, иначе подняли бы шум и поставили охрану.

Я закрыла за собой дверь и огляделась.

Нигде ничего не разлито, ни одной лужицы, из-под головы вытекает кровь, и кровь есть на углу раковины. Так упасть он мог, только подскользнувшись, или его с силой толкнули.

А, поскольку разлитой воды тут не наблюдается, значит, его специально толкнули.

Убедившись в этом, я поспешила ретироваться, села за столик, и вынула из пачки ещё одну сигарету. В этот момент подошёл Дима и сел рядом.

– Сказал, – выдохнул он и тоже вынул сигарету, – вижу, дело серьёзней, чем я ожидал. Выясняй у Беаты, кто ещё что-то знает о Томаше. Правда, он и случайно мог упасть.

– Не мог, – мрачно поведала я, затягиваясь сигаретой, и поведала ему о своих изысканиях, – он не сам упал, я уверена в этом. Ему помогли.

– Зачем ты туда полезла? – возмутился Дима, – тебя могли бы засечь. Ладно, что сделано, то сделано. Сейчас приедет следователь. Что мы ему будем говорить? Что мы тут делаем? Бармен видел, что он к нам подсаживался, барсетка на столе осталась.

– Не волнуйся, – улыбнулась я, – скажем, что мы любовники. Я девушка замужняя, а в туалет мы вошли для острых ощущений.

– Как перед мужем оправдываться будешь? – ухмыльнулся Дима.

– Никак, – хмыкнула я, – скажу, что это была идеальная отмазка, чтобы нас не загребли до выяснения обстоятельств.

– Мило, – хохотнул он.

– А Томаш навязался на встречу... – я задумалась, – о! Знаю! – и я полезла в барсетку к Томашу.

– Что ты делаешь? – Дима не сводил с меня глаз.

– Минутку, – я вытащила из барсетки записную книжку, мобильник, а из визитницы карточку, – вот! – потрясла я визитной карточкой, – это обеспечит нам алиби.

– Каким образом? – не понял Дима.

– Сейчас узнаешь, – улыбнулась я, пряча свои трофеи в сумочку.

В этот момент подошёл следователь, а с ним администратор.

– Добрый день, – вежливо сказал инспектор, присаживаясь рядом с нами, – это вы нашли тело?

– Да, мы, – кивнул Дима.

– Хорошо, – инспектор вынул бумаги, – расскажите, что вы видели подозрительного.

– Ровным счётом ничего, – ответил Дима.

– А вы? – повернулся он ко мне.

– Нет, я ничего не видела, – спокойно ответила я.

– Туалет мужской, – меж тем продолжал инспектор, глядя на меня, – вы женщина. Вход в женский через соседний тамбур. Что вы делали в мужской части?

– Я пошла с ним, – кивнула я на Диму.

– С какой целью?

– Я замужем, – ответила я, – и пройти с ним, – кивнула я на Диму, – к нему в номер я не захотела, чтобы внимание не привлекать.

– Понятно, – кивнул следователь, – и в качестве места для любовных утех вы выбрали туалет?

– Да, – спокойно ответила я.

– Хорошо, – протянул инспектор, – но бармен мне сказал, что пострадавший сидел с вами за одним столиком. Вы с ним знакомы?

– Шапочно, – ответила я.

– В смысле? – не понял инспектор.

– Я главный редактор русско-французского глянца, – я стала вдохновенно выкручиваться, – мы имеем постоянного инвестора, которому принадлежит часть акций, но часто люди со стороны готовы вложиться в бизнес, чтобы получить прибыль.

– И? – не сводил с меня глаз инспектор.

– Томаш хотел нас проинвестировать, – пояснила я, – передал через подругу мне визитку, – я положила на стол карточку, – и мы договорились о встрече. Но ему кто-то позвонил, он занервничал, мы даже договориться ни о чём не успели, и ушёл. Даже барсетку забыл на столе, – кивнула я на сумку.

Похоже, мой ответ удовлетворил инспектора, он задал нам ещё несколько наводящих вопросов, и на этом допрос был закончен. Томаша мы близко не знали, и ничего существенного сказать ему не могли.

Тем более, если он начнёт что-либо проверять, то обнаружит, что Томаш действительно инвестировал канал, и меня никто и ни в чём уже не заподозрит.

Мне важно провести расследование без сучка и задоринки, а доблестные органы способны лишь на бумажную волокиту.

И столь же вдохновенно они вставляют палки в колёса частникам, а потом с неприязнью признают, что были не правы.

Инспектор ушёл, оставив нас вдвоём, и прихватив барсетку Томаша, а я вынула из сумочки конфискованный мобильный.

– Надеешься, что кто-нибудь другой прояснит эту ситуацию? – дышал мне в шею Дима, – дай-ка, что тут у нас? Знаешь, лучше покажи телефон Беате, мы сами тут такого напереводим...

– Хорошо, – кивнула я, убирая телефон обратно в сумочку, – что делать будем?

– Есть одна мыслишка, – улыбнулся Дима, и я почувствовала его руку у себя на колене, – может, пойдём ко мне в номер? В туалет нас сейчас попасть без шансов.

– В женский, – ухмыльнулась я.

– Уверена? – продолжал улыбаться Дима, – у меня в номере есть вкусное шампанское, кисленькое, брют, как ты любишь, виноград, пирожные, а так же огромная ванна.

– Ладно, змей-искуситель, – засмеялась я, – пошли. Только сначала оглядись вокруг.

Мы проскользнули в лифт, Дима тут же начал меня лапать, целовать... В номере он наполнил ванну водой, налил ароматической пены, высыпал лепестки роз, а я зажгла свечи и ароматические палочки. И он увлёк меня в ванну, да и романтическая обстановка настраивала на игривый лад.

Растаяв в его объятьях, я не заметила, как пролетело время.

– Налить ещё шампанского? – спросил Дима, обнимая меня.

– Давай, – я подставила бокал, и, пригубив золотистый напиток, положила голову ему на плечо, – удобная ванна.

– Если ты будешь со мной, я куплю особняк, и сделаю нам ванну в два раза больше, – заявил Дима, – будем каждый день бултыхаться.

– Или баню, – вздохнула я, – в парилке.

– Вот экстремалка, – усмехнулся Дима, – нам после такой парилки нужно будет друг другу «Скорую» вызывать. Ты когда-нибудь занималась зарядкой в парилке?

– Нет, – улыбнулась я.

– И не пробуй, дурно станет, – засмеялся он, покрепче прижав меня к себе, а я дёрнулась, услышав звон мобильного.

Я поставила бокал на бортик ванны, и взяла мобильный, который лежал рядом, на бортике.

– Слушаю.

– Ты куда пропала? – воскликнула Беата, – мы тебя уже давно ждём.

– Кто это – мы? – удивилась я.

– Я и Люцина, – пояснила Беата, – что ты узнала?

– Потом расскажу, – отмахнулась я, – когда приеду.

– А когда ты приедешь? – задала встречный вопрос подруга.

– Не знаю, – честно ответила я, – Макс ещё на рыбалке?

– Да, но он звонил, – сказала подруга, – сказал, что будет поздно. Твои мужики совсем с ума спятили! У меня весь холодильник рыбой забит. Придётся окрестным кошкам скармливать.

– Ничего, пусть ловит, – усмехнулась я, – устроишь рыбное пати.

– Мне делать больше нечего? – возмутилась Беата, – ты когда придёшь?

– Да говорю же, не знаю, – отмахнулась я.

– Ты где? – продолжала цепляться подруга.

– Слушай, отстань, – рассердилась я, – не скоро вернусь, точно, – и в этот момент Дима долил мне шампанского и протянул бокал.

– Винограда хочешь? – негромко спросил он, но Беата ухитрилась расслышать.

– Ты там с кем!? – ахнула она, – уж не с Северским ли?

– Не важно, – пробурчала я, хлебнув шампанского.

– Офигела? – ошеломлённым голосом спросила она, – а Макс?

– Давай потом поговорим? – прошипела я.

– Давай, – обморочным голосом проговорила Беата, – пока, – и сама отключилась.

– Она там в обмороке, – хмыкнула я, беря виноградную кисточку, – догадалась, что мы с тобой тут делаем, и, подозреваю, вынесет мне мозг при ближайшей встрече.

– Ничего, переживёшь, – улыбнулся Дима, – лучше давай продолжим наше увлекательное занятие.

– Давай, – согласилась я, кидаясь в его объятья.

Потом мы выпили по чашке кофе в баре, и я поспешила домой, потому что было поздно, а я позже Макса прийти не хотела.

И я оказалась права. Беата и Люцина встретили меня с обалдевшими и суровыми лицами.

– Это как понимать? – осведомилась Беата, когда я скинула лодочки.

– Что именно? – сделала я невинные глаза.

– И почему у тебя волосы мокрые? – подозрительно осведомилась Люцина.

– Тебе наглядно объяснить, почему? – прищурилась я, – на

пальцах? – и она прикусила губу, а мне вдруг стало её жалко.

– Послушай, – вздохнула я, – он никогда не обратит на тебя внимание.

– Это почему же? – прищурилась она, – считаешь, что против тебя никто не может соревноваться?

– Я уверена в себе, – кивнула я, – но я так не считаю. Я уже говорила, что он без ума от меня вот уже десять лет. Он однолюб, и я много раз просила его жениться, завести семью, оставить меня в покое, но он и слушать меня не хочет. Для него существую только я, а остальные женщины для него просто игрушки. Ты хочешь стать его игрушкой на одну ночь? А что будет потом? Надежда? Разочарование? А оно обязательно будет. Тебе это нужно? Ты вроде замужем. Каково тебе потом будет смотреть в глаза мужу? Ему-то точно будет хреново, если он вдруг узнает. А выдержишь ли ты это напряжение?

– Ты-то как-то выдерживаешь, – сказала Люцина, но заметно сбавила тон.

– У меня характер поганый, – честно сказала я, – и кто сказал, что мне легко? Я чувствую перед мужем вину. А тебя я сразу предупреждаю, чтобы ты не питала иллюзий, и не портила себе жизнь этим субъектом.

С этими словами я швырнула туфли, пальто, и прошла на кухню. Налила себе чашку кофе из изящного чайника с носиком, и села за стол.

– Ну? – села напротив меня Беата, – что ты узнала? Как прошла встреча?

– Кто-то следил за Томашем, – вздохнула я, – он не успел нам ничего рассказать. Пошёл в уборную, а там его огрели по голове, – я вынула из сумочки мобильный Томаша и протянула Беате, – посмотри, тебе знакомы какие-нибудь номера? Я украла его телефон.

– Мастер класс по сокрытию улик? – усмехнулась Беата, – я так понимаю, это мобильный Томаша?

– Да, – кивнула я, – и имей в виду, я сказала инспектору, который нас допрашивал, что через тебя мне передали визитку. Что Томаш хотел проинвестировать наш канал, а ты выступила посредником, поскольку знала его через Марту.

– И меня приплела, – усмехнулась Беата, копаясь в телефоне, -

вот охламонка! Ладно, посмотрим, что тут есть. Так, этого не знаю, этого не знаю, Анита, наверное, жена, из-за которой весь сыр-бор разгорелся. Ой!

– Что? – всполошилась я, – что там?

– Тут телефон Зигмунда Лецковича, – протянула Беата.

– Это кто? – удивилась я.

– Польский депутат, – протянула Люцина, – интересно, он тут каким боком?

– Странные вы люди, – фыркнула я, – Томаш не последний человек в Польше. И при этом вас удивляет его знакомство с каким-то депутатом? Я вот тоже парочку знаю. Встречались на тусовках. Положение обязывает.

– Ты не поняла, – покачала головой Беата, – Зигмунд Лецкович родной отец Конрада Лецковича, парня, который Зосе сердце разбил, женившись на итальянке. Это странно!

– Думаю, ничего странного, – протянула я, и взяла в руки телефон, – хотя, пожалуй, вы правы. Последний звонок был сделан ему.

– Вот именно! – воскликнула Беата.

– Тут и смс есть, – напряглась я, возвращая подруге сотовый, – прочти.

– Не смей говорить, это не твоя тайна, – прочитала Беата, – точно, Лецкович замешан.

– Надо ему позвонить, – решительно сказала я, – он языки знает?

– Понятия не имею, – вздохнула подруга, – а что говорить?

– Дай, я сама, – отняла телефон Беата, но я вцепилась в телефон с другой стороны.

– Ты хоть знаешь, что говорить? – прищурилась я, не отпуская телефон со своей стороны.

– А ты хоть знаешь, на каком языке? – не отступала Беата, и я выпустила мобильник.

– И вообще, – нахмурилась Люцина, – ляпнешь ему что-нибудь, что он и говорить не захочет. Как всегда.

Звонок мобильного Беаты заставил нас подскочить. Она тут же ответила, по мере разговора хмурилась, зажимала рот рукой, ахала. Мы с Люциной смотрели на неё с волнением.

– Этот твой хахаль совсем спятил? – прошипела Беата, глядя на меня с яростью во взгляде.

– Ты о чём? Какой хахаль? – не понимала я, удивлённо глядя

на подругу.

– Ты знаешь, какой! – заявила подруга, – Северский! Тот ещё субъект! Как вы вообще додумались? Твоя была идея?

– Да ты о чём? – не понимала я.

– Хорош дурочкой прикидываться! – злилась Беата, – Эльжбета там почти в обмороке! К ней вчера ввалились какие-то типы, напугали её, однокурсниц, с которыми она квартиру снимает, и стали допрашивать с пристрастием.

– Чего? – изумилась я.

– Того! Кстати, их задержали, – злорадно воскликнула подруга, – пусть теперь твой упырь повертится, вытаскивая своих подручных из французской тюрьмы. И первых, и вторых, кстати, тоже.

– Ничего не понимаю, – разозлилась я, вынимая свой телефон, – сейчас выясню, что происходит, – и набрала номер Димы.

– Привет, мой сладкий, – ласково воскликнул он, – соскучилась?

– Очень! – рявкнула я, с трудом сдерживая злость, – ты вчера отправлял своих соглядатаев к Эльжбете?

– Уже знаешь? – вздохнул он, – а как было с ней ещё разговаривать?

– Ты с ума сошёл? – простонала я, – кто тебя об этом просил? Я сама её уже припугнула, этого для начала достаточно, а ты сразу кулаки вход пустил.

– Не сразу, – хмыкнул Дима.

– Меня твоё хорошее настроение бесит! – взвизгнула я, -

прекрати решать проблемы методами девяностых! Одних задержали, так ты других отправил!

– Каких – других? – протянул Дима.

– Ой, не считай меня за дуру, – рассердилась я, – одних твоих посадили, так ты других прислал.

– Слушай, малыш, это уже слишком, – воскликнул Дима, – да, одних я прислал, вернее, сам вчера гонял в Париж, а, когда жандармы нагрянули, выскочил в окно по пожарной лестнице и был таков. Схватили только моих ребят, а сегодня вообще отпустили. У неё что, ещё кто-то был?

– Был, – нехотя ответила я, – и хотела бы я знать, кто. А с тобой у меня отдельный разговор будет!

– Где? В ванной? – хохотнул этот наглец, а я скрипнула зубами.

– Нахал! – буркнула я, – ещё будешь передо мной ответ держать!

И ничего мне не сказал!

– Так ничего я из неё и не выбил, – протянул Дима, – пообещал ей утюг на живот положить, а она в обморок грохнулась. Пока в чувство приводили, приехала полиция.

– А паяльником ты ей не грозил!? – вскричала я, – мафиози недоделанный! Идиот! Кретин! Что за манера? Ты отстал от моды, милый мой, утюг и паяльник теперь вехи! Затормозился в девяностых годах!

– Надеешься, что я на «Мерседес» пересяду и в гламур ударюсь? – засмеялся Дима, – не дождёшься! Кстати, почему-то я тебя волную только таким, наглым, дерзким, мафиозным. Ладно, мой сладкий, мне некогда, дела есть.

– Ещё кому-то обещал утюг на пузо положить? – язвительно осведомилась я.

– Да, и ещё паяльник кое-куда засунуть, – усмехнулся он, и отключил мобильный.

– Точно – упырь, – констатировала я, глядя на погасший мобильник, а потом на подруг, – он вторых не подсылал.

– А кто подсылал? – захлопала глазами Беата.

– Фиг его знает, кто, – пробормотала я, – мне подробности нужны. У этой Эльжбеты есть скайп?

– Есть, – кивнула подруга, вставая с места, – сейчас принесу ноутбук.

Она выскочила из кухни, а мы с Люциной остались одни. Я хлебнула кофе из чашки и схватила мобильный Томаша.

– Что ты делаешь? – тут же воскликнула Люцина, – Беата сама поговорит! Ты польского не знаешь!

– Зато знаю английский, – пробормотала я, нажимая на кнопки, – а некоторые поляки знают русский, как ты, например.

– Я бы на это особо не рассчитывала, – буркнула Люцина, а я уже вслушивалась в мерные гудки.

Ответили мне, естественно, на польском языке, и я тут же поинтересовалась, знает ли собеседник английский.

Собеседник английский знал хорошо, и я решила брать быка за рога, то есть, дело в свои руки. Я правильно рассудила, раз депутат, то ему просто по должности положено знать английский.

– Я не очень понимаю, что вам от меня нужно, – протянул Лецкович, – кто вы?

– Меня зовут Эвива Миленич, – представилась я, – вы Зосю Павляковскую знали?

На том конце провода воцарилось молчание. Я тоже молчала. Неудачно я как-то высказалась! Ясное дело, он её знал! Она же его внука потеряла!

– Как человека, вы её хорошо знали? – я переформулировала вопрос.

– Кто вы такая? – устало спросил Лецкович, – ну, чего она всё не успокоится? Ну, не захотел я, чтобы эта девчонка стала женой Конрада! Неужели она ничего не понимает? Мне просто противно! Она сама виновата во всём, её никто не принуждал! Так ей и передайте! И пусть отцепится от Конрада! Мне патологоанатом с левой резьбой в семье не нужен!

– Простите? – удивилась я, на секунду подумав, что я что-то подзабыла из английской речи, – патологоанатом? Человек, который режет трупы?

– Вам-то что, – буркнул Зигмунд, – вы всего лишь исполнитель. Совсем баба спятила, профессионалов решила нанять!

– Простите, вы о чём? – пролепетала я.

– Не пудри мне мозг, я прекрасно знаю, что Зофья наняла тебя, чтобы ты убила меня, Конрада, а заодно и Ариэнну с Карминой! Даже Кармину не пожалела! Что ей малыш сделал?

– Стойте! – закричала я не своим голосом, – если я вас правильно поняла, Зося не смирилась с тем, что ваш сын женился на итальянке, и решила убить его с женой и дочерью, и заодно и вас?

Вошедшая Беата замерла на пороге, пальцы её разжались и ноутбук упал на пол. Она стояла, открыв рот, с выражением неописуемого ужаса во взоре. Кажется, ещё немного, и мою подругу удар хватит.

– Беата, спокойно, – воскликнула я, – лучше сядь, – подруга сомнамбулой добрела до стула, и плюхнулась на него.

Люцина, наоборот, вскочила, и, подняв с пола компьютер, вернулась на место.

– С вами Беата Марцинкевич? – вдруг спросил Лецкович, и его тон стал совсем другим, – кто вы? Вы не киллер?

– Вам вообще с чего такая глупость в голову пришла? – фыркнула я, – я подруга Беаты, а она сейчас, кстати, в шоке. Она дружила с Зосей.

– Я знаю, – глухо, как из кувшина, ответил Лецкович, – слушай, забудь, что я тебе сейчас наговорил. Эта тварь меня запугала.

– Нет уж! – решительно возразила я, – ничего я не забуду! Зося мертва!

– Ух ты! – нервно отреагировал депутат, – кто это её?

– Сами хотим знать, – вздохнула я, – и на данном этапе у меня стихийно появился предполагаемый преступник, человек, которому была выгодна её смерть.

– И кто же? – удивился Зигмунд, а Зося и Люцина вытаращили глаза.

– Вы! – резко ответила я.

– Понятное дело, – засмеялся депутат, и его голос, дотоле крайне напряжённый, вдруг стал мягкий, расслабленный, словно человек испытал душевное облегчение, – но у меня железное алиби. У моего сына и невестки тоже.

– Как мило, – приторно-ядовитым тоном промурлыкала я, – а вы знаете, что наличие железного алиби наводит на подозрение?

А что это вы сразу про алиби заговорили?

Ответом мне послужил весёлый смех.

– И вообще, почему вы уверяете меня, что у вас алиби, а сами даже не знаете время, когда была убита ваша несостоявшаяся невестка?

Он опять засмеялся.

– Прекратите смеяться! – рассердилась я, – что вы узрели в данной ситуации смешного?

– Милая девушка, – уже совсем другим тоном сказал Зигмунд, – я так счастлив! Теперь можно не бояться за жизнь Кармины, моей внучки, а так же Конрада, Ариэнны, его жены, и свою, соответственно. А теперь насчёт алиби. Я просто мыслю логически. Беата живёт в Дании, значит, убили Зосю там, раз присутствует Беата. Убили, скорее всего недавно, ведь преступления раскрывают по горячим следам, а я сам только что из аэропорта. Я с сыном и его семьёй ездил в Карловы Вары отдыхать. Есть билеты, гостиничная бронь, а, если вы подозреваете, что убил её я, то проверьте аэропорты. Быстро долететь до Дании я мог только самолётом, варианты с поездами и автостопами напрочь отпадают, потому что у нас был целый курс экскурсий, процедур, а так же горные лыжи с инструктором. Мы всё время были с людьми, а они