Текст книги "Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Надо выяснить, – растерялась Беата, – позвонить в театр.

– Не надо никуда звонить, – заявил Дима, – я купил билеты в Королевский театр на «Семирамиду» и «Мадам Баттерфляй». А на ту неделю «Набукко».

– «Набукко»! – восхитилась я, – что бы я без тебя делала! Стоп! Я так понимаю, что в театр я должна идти с тобой?

– Какая ты догадливая, – ухмыльнулся Дима, – да ладно тебе. Макс всё равно не пойдёт, а, если вдруг согласится, то ты весь вечер будешь не постановкой наслаждаться, а слушать его нытьё. В итоге он уснёт у тебя на плече и захрапит на весь

зал.

– Он не храпит! – возмутилась я.

– Но сопит-то точно, – ухмыльнулся Дима, – все сопят, дорогая

моя.

– Хорошо, – отмахнулась я, – всё равно Макс в восторг не придёт от такой перспективы. Когда первая?

– Сегодня, а вторая послезавтра. Так как? Кстати, за платье я заплатил. Но почему чёрное?

– Дресс-код, – усмехнулась я, – ничего, платье красивое, оно мне даже нравится. И я устала, как собака.

– Держи, – он сунул мне в руку какую-то картонку, а сам остановил такси и был таков.

– Отель «Алехандро», – прочитала я, – если он надеется, что я прибегу к нему на свидание, то он глубоко ошибается.

– Дорогой отель, – отметила Люцина.

– Так и Димка не беден, – хмыкнула я.

– Да уж, – кивнула Беата, – он ещё в то время миллионами ворочал, а сейчас, наверное, миллиардами.

– Самое главное, что эти миллиарды в руках безбашенного человека, – вздохнула я, – он выдаёт порой такие фокусы, что просто диву даёшься.

– Например? – заинтересовалась Беата.

– У меня в прихожей стоит медуза Горгона в человеческий

рост из чистого золота, – сказала я, – он так пошутил!

– Кто из вас оригинальнее, ещё надо разобраться, – протянула ошеломлённая Беата.

– Как дитя малое, – сокрушалась я, – он любую мою прихоть выполняет, сколько бы она не стоила. Купил мне старинный замок во Франции.

– Зачем? – оторопела Люцина.

– Допустим, замок – это мой личный прибамбас, – прояснила я ситуацию, – но он мне его купил. Как услышал про виноградники, из которых вино – настоящий нектар, тут же деньги перевёл. Винодел, блин. Испанские корни, что тут сделаешь.

– Он винодел? – заинтересовалась Люцина.

– Владелец виноградников на юге России, Италии, Испании и Латинской Америки. Соответственно, к самим виноградникам прилагается и завод по производству вина.

– Наверное, он поставляет вина тебе в ресторан? – спросила Беата.

– А как же без него! – усмехнулась я, – тем более, вина у него

высококлассные. Коллекционные. Да и стоят соответственно.

– Красивый, богатый винодел! – закатила глаза Люцина.

– Прекрати! – оборвала её Беата, – нужна ты ему! Он за Викой бегает!

– И давно бегает? – тихо спросила Люцина.

– Поженились мы, когда мне было шестнадцать, – вздохнула я, – в двадцать я от него ушла, и с того момента он мне прохода не даёт.

– Семь лет бегает за тобой? – поразилась Люцина, – вот это любовь! Что-то нереальное!

– Точно, нереальное, – согласилась я, – двенадцать лет назад он влюбился в меня, и, похоже, не отстанет. Упрямый.

– Так вернись к нему, – усмехнулась Беата, – между вами сотни искр пролетают. Сынишку родите.

– Мы можем родить только громы и молнии! – фыркнула я, – а заодно и ураган с тайфуном! Сотни искр! У меня и так от этого субъекта скоро в голове короткое замыкание будет!

– Вот сама и призналась, – захихикала Беата, – что у тебя от него замыкание.

– Не в том смысле! – покраснела я.

– Другим байки рассказывай, – отмахнулась подруга, – ладно, поехали домой, возьмём такси.

Я всю дорогу задумчиво смотрела на проплывающий мимо пейзаж, а потом вспомнила про принца Датского.

– Слушайте, я хочу в вотчину Гамлета! – заявила я, – туда можно попасть?

– В Кронборг? – уточнила Беата, – запросто! Там морской музей есть. И я тебе уже купила экскурсию, она завтра.

– Отлично, – обрадовалась я, – раз уж я на родине сказок, буду оттягиваться. Может, принцу какому голову вскружу.

– Тебе мужиков мало? – захихикала Беата, – на принцев потянуло?

– А почему бы и нет? – я вынула зеркальце и стала разглядывать свои веснушки, – охмурю какого-нибудь принца, и будете меня называть «Ваше высочество»!

– Вперёд и песней! – ухмыльнулась подруга.

В моём кармане в этот момент ожил сотовый, я вынула трубку, и, взглянув на незнакомый номер, нажала на кнопку приёма вызова.

– Слушаю.

– Привет, – сказал незнакомый голос, – ты кто?

– В смысле? – удивилась я.

– В прямом! – рявкнул незнакомец, – ты кто? И чего хочешь? Денег?

– Сначала объясните вы, что происходит, – решительно потребовала я, – и что вам надо? Кто вы?

– Томаш Войцеховский, – представился мой собеседник, и как я каменное лицо сохранила, я не знаю.

– И? – холодно осведомилась я.

– Что вам угодно? – прошипел он, – зачем вы звонили Зузанне Клубович?

– А, она уже успела вам доложить, – усмехнулась я, – отлично, так давайте поговорим. Выкладывайте, что вам известно про Зофью Павляковскую.

– В честь чего? – прошипел Томаш, – кто вы вообще такая?

– Вам пани Клубович сообщила, что Зофья умерла?

– Сообщила, – нехотя ответил Томаш, – и что вы хотите?

– Я хочу справедливости, – ответила я, – мне нужно поговорить с вами. Расскажите о Павляковской. Это очень важно.

– Давайте договоримся, – вкрадчиво сказал Томаш.

– Давайте, – согласилась я.

– Сколько?

– Что – сколько? – насторожилась я.

– Сколько вы хотите, чтобы не лезть, куда вас не просят? – уточнил он, а я рассердилась.

– Что вы себе позволяете? – зашипела я, – имейте в виду, я, если что-то решила, никогда не отступаю. И тут дело не только в Зофье, убиты ещё и другие люди, и я собираюсь в этом разобраться. Я знаю, что вы можете пролить свет на ситуацию с Зосей, но только не хотите этого сделать? Почему?

– Это долгая история, – нехотя сказал Томаш.

– Я не спешу, – заверила я его.

– Ладно, – нехотя буркнул он, – но это не телефонный разговор. Давайте встретимся.

– Как? – хмыкнула я, – вы в Варшаве, я в Дании.

– В Дании? – переспросил Томаш, – вы сейчас в Дании? Зосю убили там?

– Да, точнее, в доме её подруги, которая в своё время попросила Марту Покровскую устроить её на канал.

– Ладно, – вздохнул он, – завтра я прилечу в Данию. Назначайте место встречи.

– Отель «Алехандро», – не задумываясь, ответила я, – в семнадцать ноль-ноль.

– Ничего себе! – присвистнул он, – тогда до завтра.

– Всего хорошего, – ответила я, и нажала на кнопку отбоя.

– И? – посмотрела на меня Беата.

– Завтра встреча с Томашем, – пояснила я, – а сейчас я хочу кофе и спать. С утра поеду на экскурсию в замок. Принцев охмурять.

– Надеюсь, охрана не оттащит тебя в полицейский участок! – выдала Люцина.

– За что? – не поняла я.

– За порчу художественных произведений! – ухмыльнулась Люцина, – если уж ты решила принцев охмурять, то будь готова к тому, что они спрыгнут с картин и побегут за тобой.

– Очень остроумно, – фыркнула я, понимая, что она банально ревнует. Дима не смазливый, конфетно-приторный блондин, а настоящий мачо, пират. Высокий, накачанный, мускулистый, эффектный брюнет и наполовину испанец.

Моё глупое сердечко постоянно трепещет из-за него, чего уж говорить об остальных представительницах женского пола.

– Не смей сказать вслух то, что сейчас думаешь! – зашипела Люцина.

– Договорились, – ухмыльнулась я, от части её понимая.

Когда мы вернулись, ни Макса, ни Ивана Николаевича дома не было, они ещё прохлаждались на рыбалке. Сей факт я установила, позвонив мужу на сотовый.

– Мы ещё посидим, – сказал мне Макс, – придём поздно.

– Ладно, – вздохнула я, – отдыхайте, а я пойду в театр.

– Одна? – удивился Макс.

– Да, – спокойно ответила я, – там сегодня «Семирамида», побалдею.

– Было б, отчего балдеть, – хмыкнул Макс, а я отключилась.

Рыбаки, блин! Я вынула из чемодана обтягивающее платье миди фиолетового цвета. Тупоносые лодочки на тонкой, высокой шпильке с тупым мыском на толстой платформе.

Недавно они вошли в моду, и я тут же приобрела себе такие, хотя моя душа всё равно лежит к остроносым лодочкам на шпильке. Некоторые туфли, у которых мысок на платформе, смотрятся ужасно, но есть и вполне симпатичные.

Накинув чёрное, длинное пальто, и прихватив сумочку, я втайне от Беаты сбежала из дома.

На улице хлестал проливной дождь, я раскрыла зонт, и дошла до конца улицы, как подъехал Дима, и я забралась к нему в джип.

– Напрокат взял? – поёжилась я, поудобнее устраиваясь в просторном внедорожнике.

– Конечно, – кивнул он, – здесь мало народа ездят на машинах, во всяком случае, меньше, чем в Москве. А внедорожники вообще не слишком любят.

Я кивнула и уставилась на дорогу. Дима искоса наблюдал за мной.

– Думаешь о своих трупах? Не переживай, скоро ты найдёшь убийцу, я знаю.

– Откуда знаешь? – улыбнулась я.

– Я знаю тебя, твой упрямый характер, и то, что ты всегда

идёшь напролом.

За разговорами мы доехали до театра, и я с удовольствием погрузилась в представление. С Димой это всегда по-особенному, он тоже любит искусство, понимает его, и я провела чудесный вечер, наслаждаясь премьерой.

Потом мы выпили кофе с пирожными в кафе, и Дима отвёз меня домой.

Сил не было совсем, и я, прокравшись в дом, рухнула на кровать. Но Макс разбудил меня, плюхнувшись на кровать в двенадцатом часу ночи, и засопел.

До носа долетел запах тины, рыбы, и я вздрогнула. Нет, не от запаха рыбы, мне нравится запах тины и рыбы, в отличие от большинства людей. Мне на секунду, словно почудилось, что от преступника, который убил Сашу, пахло чем-то знакомым.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих

осязательных ощущениях, Макс опять засопел, заворочался, и я

сбилась. Перетянула на себя одеяло, и, закутавшись, уткнулась носом в подушку.

Разбудил меня мой сотовый. Глянув на часы, которые

показывали половину десятого, я обнаружила, что Макса рядом нет, и взяла с тумбочки телефон.

– Слушаю, – ответила я сонным голосом.

– Привет, – воскликнула Мила, жена моего начальника в «График Интертеймент», и по совместительству технический редактор.

Раньше у нас не было технического редактора, но на её место, заместителя главного редактора, Генрих нанял другого человека, пока Мила сидела в декрете.

Она родила сына Наума тридцать первого декабря, но больше в декрете сидеть не захотела, наняла няню, а сама вышла на работу.

– Привет, – ответила я, – у тебя что-то важное?

– Да, тут с номером проблема, – прощебетала Мила, – можешь глянуть?

– Конечно, – зевнула я, – без проблем. Скидывай мне на электронку.

Перезваниваясь, мы разобрались с номером, и я вздохнула с облегчением.

– Подписи поставишь потом, – воскликнула Мила, – отдыхай, – и она отключилась.

А я переоделась в белые джинсы, белый свитерок, и, взяв белую курточку, вышла на кухню.

– Проснулась, соня, – усмехнулся Макс, – сейчас ты поедешь с нами рыбу ловить.

– И в белом к озеру лучше не соваться, – добавил Иван Николаевич, – мы тебе резиновые сапоги дадим.

– Не дождётесь! – рявкнула я, – я иду на экскурсию в замок Кронборг! Мне ваша рыбалка нужна, как прошлогодний снег.

– Это не обсуждается, – встал с места свёкр, – собирайся.

– Хорошо, – я поставила ладони на талии, – вы, Иван Николаевич, каких поэтов больше любите? Мне вот Гейне нравится и Цветаева, это одни из самых любимых.

– Какие поэты? – поперхнулся подполковник, – я их терпеть не могу!

– Отлично, – заулыбалась я, – тащите меня на рыбалку? Хорошо!

Я буду вам стихи читать вслух! Громко! Распугаю всю рыбу!

– Издеваешься? – прищурился Макс.

– Отчего же? Вам, значит, можно, а мне нельзя? – хихикнула я, – вы издеваетесь надо мной, тащите к озеру, а я буду издеваться над вами. Короче, либо слушаете весь день поэзию, либо я иду в Кронборг.

– Фиг с ней, – буркнул Иван Николаевич, – летом с Анфисой Сергеевной посидим.

– Не выйдет, – злорадно сказала я, – я ей уже посоветовала брать с собой том Пушкина.

– Вика! – возмущённо вскричал Макс, – зачем?

– Затем! Нечего над бедной женщиной глумиться! – рявкнула я.

– Можно подумать, дорогая, что не я ей внуком прихожусь, а ты, – проворчал мой милый супруг, а я не сдержала смешка.

– Извини, любимый, – промурлыкала я, – но внуком я ей приходиться не могу по причине первичных половых признаков.

– Просто кладезь остроумия, – поморщился Макс.

– Уж какая есть, – я развела руками и села есть кашу, – я согласна на озеро только при одном условии!

– При каком? – заинтересовался Иван Николаевич.

– Во-первых, только вдвоём с мужем, во-вторых, с корзинкой еды и пледом, и, наконец, в-третьих, с музыкой. Макс, что происходит? – вскрикнула я.

– Что происходит? – не понял Макс.

– На первом свидании ты водил меня в театр, потом устроил романтический ужин при свечах, а утром был кофе в постель. А сейчас что?

– А сейчас ты моя жена! – парировал мой милый супруг.

– Очень мило! – закатила я глаза, – жене, значит, романтика не нужна? Может, мне бигуди надеть, байковый халат, и скалкой тебе заехать?

– За бытовуху сажают, – буркнул Иван Николаевич.

– Да? – сладким голоском пропела я, – а я думала, пряники дают, – и в этот момент в моём кармане ожил сотовый, это был Генрих, мой начальник, и я ответила.

– Привет, а я уже с Милой говорила, мы довели номер до ума.

– Нет, Викуля, дело не в номере, хотя он выше всяких похвал.

Я занялся редактированием твоей книги, через два дня

запускаем в печать.

– Не может быть! – закричала я, – Генрих! Спасибо! Что бы я без тебя делала!

– Да ладно, – отмахнулся он, – ты талант, а талантам надо давать

пробиваться. Первая презентация состоится в Дании, мы с Милой прилетим, представим тебя в лучшем свете, и устроим автограф-сессию. Как тебе план?

– Замечательный! – выдохнула я.

– Тогда готовься, у меня уже немного осталось, кстати, у нас проблема тут, но об этом потом.

– Что случилось? – заволновалась я.

– Потом объясню, как-нибудь на досуге, – отмахнулся Генрих, – ты там готовься, мы скоро приедем, – и он отключился.

– Что? Что там? – смотрела на меня совиными глазами Беата.

– Здесь состоится моя первая презентация, – обрадовано сказала я, – через два дня Генрих запускает в печать книгу.

– Класс! – подпрыгнула Беата.

– Хорошо, что ты не поэтесса, – сказал Иван Николаевич.

– Почему? – дёрнулась я.

– Это дебилизм, – сказал свёкр, – нет ничего хуже поэзии.

– Да уж! – фыркнул Максим, – меня бы на работе задразнили.

– Ненавижу стихи, – поддакнул Иван Николаевич, – и зачем выдумали ерунду?

– Но ведь музыку вы слушаете, – воскликнула я.

– А причём тут музыка? – не понял Макс.

– А притом, что все песни – это музыка и стихи.

– Под музыку весело, а стихи – тоска, – заявил мне свёкр, а я невольно усмехнулась. Ну, братцы, погодите.

Макс с Иваном Николаевичем ушли на рыбалку, Беата на работу, а я в гордом одиночестве доела кашу, выпила кофе с булочкой, и пошла за сапожками.

Белые, обтягивающие брючки, ярко-синие сапоги на тонкой

шпильке, белый свитер, белая курточка, и ярко-синий шарф завершил мой ансамбль. Напоследок я подкрасила губы алой помадой, подвела глаза и накрасила ресницы, и, прихватив сумочку и зонтик, отправилась на экскурсию.

Шёл мелкий дождь, я взяла такси, и довольно быстро доехала до замка.

Экскурсия вот-вот должна была начаться. Я расплатилась с

водителем, и примкнула к группе туристов. Экскурсовод говорила на английском языке, и я отлично понимала, что она рассказывала.

Внешне величественное строение было мрачным и серым, и

окружено старинными пушками. Оказалось, они до сих пор действуют. В день рождения королевы, по прибытии королевской семьи и прочих праздников из них палят холостыми. Причём дула их направлены в сторону Швеции, поскольку она издревле была главным врагом Дании.

По замку нас никто не сопровождал, просто выдали карты, и мы сами осматривали замок.

Красота внутри замка была невероятная. Паркет, оформление, человеческие макеты, одетые в старинную одежду, стояли вокруг столов. Далее следовала картинная галерея с расписанным потолком и замковая часовня с геральдическими украшениями. Но особое впечатление производили голограммы королей. Их призрачные фигуры, сделанные на компьютере, скользили в старинных одеждах по залу в танце.

Мне невольно припомнился Новый год, когда Дима сделал голограмму сказки для нашей дочки Василинки, и улыбнулась.

Техника шагает семимильными. Интересно, а как отреагировал бы Иван Грозный, очутись он вдруг в нашем веке?

Бедняге, наверное, стало бы дурно. Решил бы, что это происки чёрной магии, а учёных на костёр, как пособников сатаны, отправил бы. А, может, упал бы в обморок, а потом, разобравшись, что к чему, приобрёл бы себе планшет, смартфон, ультрабук, стал бы продвинутым юзером, и по достоинству оценил бы удобство нашего века.

Усмехнувшись, я пошла дальше, купила по ходу дела фигурок Хольгера-Датчанина, а потом решила спуститься в подземелье, чтобы посмотреть на эту фигуру в человеческий рост. Но поодиночке мы спуститься не решились, позвали экскурсовода.

Женщина, что вела нас, много рассказывала об истории замка, о королевской семье, а потом мы спустились в подземелье.

Экскурсовод довела нас до места, где, согласно легенде, дремлет богатырь Хольгер-Датчанин, аналог нашего Ильи Муромца. И аналог этот – главный защитник королевства датского. Что ж, придётся поверить ей на слово.

Подземелья изрядно щекотали нервы, были мрачными и

какими-то интригующими.

Я сама не поняла, как это произошло, остановилась на секунду, чтобы смахнуть пыль с белых штанин, и оказалась одна. Увидев, что группа туристов скрылась, я направилась в сторону их предполагаемого курса и сбилась. Передо мной возникло разветвление, три хода, ведущие в темноту. И я задумалась. Куда они пошли? Скорее всего, сюда, в средний ход. Почему я так предположила, понятия не имею, но, обладая вредным характером, неиссякаемым темпераментом, и, наконец, следуя мне одной известной логике, я пошла в средний ход.

Естественно, я ошиблась. Поняла это, когда прошла ещё через несколько ходов, и сообразила, что окончательно заблудилась.

Ну, и что мне в этой ситуации делать? Фонарик на мобильном у меня есть, ладно, но позвонить наверх, и попросить, чтобы за мной спустились, я не могу. Лабиринты тут сложные, запутанные, стены толстенные, замок построен четыре века назад. Вернее, перестроен, потому что ранее на этом месте стояла обычная крепость Кроген, до такой степени мощная, что никакие корабельные орудия не могли нанести ей никакого ущерба. Так датский король стал хозяином пролива и брал дань с проходящих мимо иностранных судов.

А потом он был переименован в Кронборг, что дословно обозначает – замок короны.

Естественно, из-за толщины стен связь тут отсутствует.

Я приуныла, плохо ещё оценивая масштаб катастрофы. Как мне отсюда выбраться? Ждать, пока экскурсанты спохватятся, и вернутся за мной? Но ведь они могут заметить моё исчезновение только на выходе, и, соответственно, предположить, что мне надоела экскурсия, и я давно ушла. Вот теперь впору запаниковать. Я одна в тёмном, сыром подземелье, и выбраться из лабиринта без шансов.

Карты со мной нет, я от неё отказалась, поскольку планировала ходить за экскурсоводом, так что возможность выйти по карте отметается.

Вдохнув сырой, затхлый воздух полной грудью, я огляделась по сторонам. Ничего не видно, только очертания стен, и я, собравшись духом, я двинулась в ближайший ход.

Сколько времени я шла, не помню, постоянно плутала, пока

не вышла в круглое помещение, из которого наверх вела лестница.

Обрадовавшись, ведь альтернативы-то у меня не было, я осторожно двинулась по этой лестнице, и вскоре утвердилась в мысли, что эта лестница ведёт в самую высокую точку замка. Меня мутило, высоты я боюсь до паники, а лестница была нескончаемой. Надеюсь, я выберусь к окну, смогу позвонить, и попросить, чтобы меня вывели отсюда.

Но впереди меня ждал сюрприз.

По мере того, как я поднималась, становилось всё светлее и светлее, и вскоре я вышла на освещённое пространство.

Круглая комната, как и положено в башне, но разделённая каменной стеной на две половины. Из любопытства я двинулась к проёму, и оторопела, увидев молодого человека, увлечённо читающего какую-то книгу, сидя у окна.

Тот поднял глаза, услышав мои шаги, и, кажется, удивился не меньше моего. Я сделала несколько шагов назад, вцепилась руками в какую-то верёвку, и... полетела вниз со страшной скоростью. Как у меня сердце не разорвалось от этого сумасшедшего полёта, ума не приложу. Полёт оборвался так же резко, как и начался. Я не удержалась на каблуках, выпав из узкого пространства, и вывалилась прямо в открытое окно.

Перед носом оказалась земля, перед глазами забегали чёрные точки, и сознание погрузилось в темноту.

Через какое-то время темнота, в которую я погрузилась, стала рассеиваться, и перед глазами возникли красивые, голубые глаза, и поняла, что меня целуют.

Возмутившись до глубины души, я с силой ударила мерзавца коленкой, и тот с воем покатился по земле, ругаясь на незнакомом мне языке.

– Негодяй! – вскричала я на русском, и перешла на английский язык, – извращенец! Вы что себе позволяете!?

– Да я вам искусственное дыхание пытался сделать, – воскликнул незнакомец, – однако, силы, чтобы врезать мне, у вас сохранились после такого полёта. Кто вы вообще такая? С

какими целями вторглись на частную собственность?

– Что!? – дико вскричала я, – я чуть не умерла, пока летела вниз с бешеной скоростью, а вы мне ещё и претензии предъявляете? А вы сами кто такой? Что это у вас за развлечение – книжку читать на высоте птичьего полёта? Возомнили себя заточённым в башне принцем? Ждёте, пока принцесса освободит вас? Однако, испорченные принцы стали, гламур голову запудрил. Аллё, милый, тебе на коня надо с

копьём! А не с книжкой в башню!

– Вы вообще почему так со мной разговариваете? – заморгал он.

– А как мне с вами разговаривать? – прищурилась я, – я пришла на экскурсию, спустилась с группой и экскурсоводом в подземелье, и случайно испачкала брюки. Пока я их оттирала, все ушли, и я три часа шастала на лабиринту, пытаясь выйти, пока не вышла к лестнице.

– Ясно, – улыбнулся он, – представляю, как вы напугались,

увидев меня.

– Решила, что от времени в подземелье выросли наркотические грибы, и я их надышалась, – выдала я, а незнакомец захохотал.

– Первый раз вызываю у женщин такую реакцию, – смеялся он, – это же надо!

– Что, привыкли, что женщины перед вами штабелями падают? – ухмыльнулась я.

– Штабелями? – переспросил он, задумавшись, – интересное сравнение. Ничего, потешу себя мыслью, что я галлюцинация, а наркоманы ради этой галлюцинации убить готовы.

– Однако, от скромности вы не умрёте, – хихикнула я.

– Не представляю, как можно умереть от скромности, – на полном серьёзе ответил он, – меня зовут Марио.

– Эвива, – представилась я, удивившись, – итальянец? Я решила, что датчанин.

– Наполовину, – улыбнулся он, – мать итальянка. А ты американка? Хотя, нет, наверное, англичанка, речь очень чистая, без сленга американцев.

– Снова мимо, – засмеялась я, – русская.

– Русская? – протянул он, – но ты разговариваешь, как коренная англичанка.

– У меня просто были хорошие репетиторы, – пояснила я, -

можно просто Вика.

– Как ты? – спросил он, – встать сможешь?

– Попытаюсь, – кивнула я, с интересом разглядывая парня.

Кудрявые, белокурые волосы, как у древнегреческого бога,

пронзительно-голубые глаза, мужественное лицо, а фигура и вовсе была роскошной. Атлетическая, рельефная, чувствуется, он следит за собой, и регулярно посещает тренажёрный зал.

– Ой! – вскрикнула я, и повисла у него на шее, – нога!

– Что с вами? – испугался Марио.

– Щиколотку повредила, – простонала я, а он подхватил меня на руки, и понёс в замок.

Он отнёс меня в жилые покои, и аккуратно уложил на диван.

– Сейчас придёт горничная, – сказал он, – она поможет вам переодеться, отчистит одежду, а вы примите душ. Я вызову доктора, – и он скрылся за дверью, а я огляделась по сторонам.

Огромная комната с широкими окнами, выполненная в золотисто-солнечных тонах, но обставленная роскошно.

В дверь тем временем постучались, и вошла горничная, одетая в форму и чепчик.

– Добрый день, – вежливо сказала она, поклонилась, чем изрядно меня смутила, и отвела в ванную.

Там она отвернулась, а я, раздевшись, юркнула в кабинку.

Повернув кран, я настроила тёплую воду, и закрыла глаза, потом нашарила на полочке гель для душа.

Ополоснувшись, я завернулась в полотенце, высушила волосы феном, и, к своему удивлению, обнаружила свою одежду чистой и сухой.

Стоило мне, хромая, выйти из ванной, и устроиться на диване, как вернулся Марио, и привёл приятного старичка, который с деловым видом осмотрел мне ногу.

– Это ведь у вас повторное повреждение? – спросил он.

– Да, – кивнула я, – я с лестницы упала.

– А к какому врачу вы обращались? – поинтересовался он.

– Ни к какому, – ответила я, – просто замотала ногу, и всё.

– Как это? – поразился доктор, – вы не обращались к доктору?

– А зачем? – дёрнула я плечом, – это же не инфаркт.

– Какая поразительная беспечность, – протянул доктор, – почему вы не обратились к доктору? Со здоровьем не шутят.

– Ой, отстаньте, – отмахнулась я, – мне некогда. Делать мне

больше нечего, как по врачам ходить. Я знаю, что надо делать при растяжениях, и ладно.

– Она русская, – сказал вдруг Марио, и лицо доктора тут же прояснилось.

– Понятно, – кивнул эскулап, – только русский может тянуть до последнего, а потом в панике нестись ко врачу.

– Минуточку, минуточку, – возмутилась я, – нечего на русских пенять. Не лезьте со своим уставом в чужой монастырь!

– Что, простите? – не понял доктор.

– Русский фольклёр, – отмахнулась я, – у меня должно быть собственное мнение? Должно? И оно есть! Врачей я посещаю регулярно, гениколога, стоматолога, делаю снимки лёгких и сдаю кровь. Если я сломаю ногу или руку, то непременно обращусь к врачу, и, ясное дело, рожать на дому под присмотром бабки-повитухи не буду.

– Под присмотром кого? – опять не понял врач.

– В старину на Руси существовали бабки-повитухи, они

принимали роды в ужасных условиях, буквально в грязи, и из-за этого дети частенько умирали.

– Какой кошмар! – ужаснулся доктор.

– Мало того, – злорадно продолжила я, – люди продолжают ходить к повитухам и в наши дни, в основном, правда, деревенские люди, а так же староверы.

– Но это же ужасно! – воскликнул врач, – за это надо сажать!

– Нельзя сажать людей за то, что они не верят в прогресс, – фыркнула я, – они просто живут, как жили раньше, из века в век, не меняя своих традиций.

– Но сейчас же не каменный век! – возмутился врач.

– Мне трудно объяснить особенности русских традиций, – уклонилась я от ответа, – и вообще, что с моей ногой?

– Вам необходим покой, это главный фактор скорейшего выздоровления.

– Покой мне обычно только снится, – усмехнулась я.

– Не волнуйтесь, – тут же воскликнул Марио, – я обеспечу ей полный покой.

– Это было бы замечательно, – кивнул доктор.

– Эй, эй, эй, – возмутилась я, – вы чего тут за меня обсуждаете? Что значит – обеспечите мне покой?

– Ты побудешь тут, пока твоя нога не перестанет болеть, -

заявил Марио, а у меня челюсть чуть не упала.

– Офигел? Я в качестве экспоната тут останусь? В назидание туристам, чтобы не отставали от группы, и не шастали в одиночестве по подземелью? А не пошёл бы ты?

– Куда? – не понял Марио.

– Я бы сказала, куда, но девушки из приличных семей так не говорят, – фыркнула я.

– Почему? – продолжал тупить он.

– Дурак, что ли? – хмыкнула я, – ах да, ты же иностранец. У русских есть генитальный юмор, самый низкопробный вид, как говорится, ниже плинтуса.

– Слышал, – кивнул он, – это считается вашим фольклёром, и вы употребляете мат через слово.

– Я тебе сейчас двину, – рассердилась я, – мат употребляют у нас, в основном, рабочие, к интеллигенции это не относится. Мат – это самый низ. Есть рабочие, которые не употребляют его, но это уже другая категория. И никакой это не фольклёр! Фольклёр – это, прежде всего, сказания древней Руси, пословицы и поговорки. Легенды и были. Слушай, не беси меня, я сейчас встану, и поеду домой, а то моя подруга с ума сойдёт.

– Но тебе нельзя вставать, – попробовал остановить меня Марио.

– Отстань, – огрызнулась я, встала, и, отчаянно хромая, поковыляла к двери.

– Да ты же упадёшь! – воскликнул Марио, и, подбежав ко мне, подхватил меня на руки, – значит так, я лично отвезу тебя к тебе домой.

– Нет! – дико вскрикнула я, ещё не хватало, чтобы Макс меня ревностью замучил.

– Ни за что! – решительно сказала я, – если хочешь помочь, галантный ты мой, вызови мне такси.

– Не нужно такси. Тебя отвезёт шофёр, если ты такая упрямая, и не хочешь, чтобы я тебя отвёз, – заявил Марио, и мне оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

Этот странный парень не переставал меня удивлять. А утвердилась я в этом мнении, сидя в белом «Лимузине».

Роскошная машина, отгороженная от водителя, оснащённая всякими прибамбасами, в том числе холодильником.

Терзаемая любопытством, я отгородилась от водителя, и

открыла холодильник. Чего тут только не было.

Икра, морепродукты, осетрина, и даже бутылка шампанского.

В шипучем напитке я разбираюсь, поскольку очень люблю его,

и сейчас, взяв в руки бутылку, поняла, что это коллекционный

брют.

Надеюсь, Марио не очень расстроится, если я выпью глоточек. Не для красоты же её сюда положили!

Ловко вскрыв бутылку, я налила напиток в бокал, понюхала,

поболтала на свет, полюбовалась игрой пузырьков, и сделала маленький глоток. Восхитительно! Нет ничего лучше коллекционного шампанского.

И, пока мы ехали, я выпила всю бутылку, закусив осетриной, и пребывала в прекрасном настроении.

Водитель помог мне выбраться из машины, и явно хотел проводить до дома, но я решительно отказалась, и, хромая, поспешила в дом.

– Привет, – выглянула из кухни Беата, – как дела? Как

экскурсия?

– Если не считать, что я заблудилась в подземелье, и опять растянула щиколотку, то можно считать, что хорошо, – усмехнулась я, сбрасывая с ног сапоги, и устраиваясь на кухне за столом.

– Даже на экскурсии сумела отличиться, – засмеялась подруга, – ты вообще живёшь спокойно?

– Иногда, – кивнула я, – когда беременная. Взбесившиеся гормоны для меня хлеще всякого адреналина.

– Тогда Максу срочно надо перевести тебя на гормоны, – вынесла вердикт Беата.

– Не ходить же мне постоянно беременной, – возмутилась я, – ну, ты и брякнула, дорогая моя.

– В свободное от беременности время ты опасна для человечества, – фыркнула Беата, – а так тебя назовут многоуважаемой многодетной матерью, а к тому времени, как твоя репродуктивная система даст сбой, ты будешь не в состоянии бегать за бандитами.

– Миссис Флетчер смотрела? – прищурилась я.

– Это кто? – удивилась Беата.

– Значит, не смотрела, – удовлетворённо кивнула я, – героиня

Агаты Кристи, старушка, которая в почтенном возрасте