Текст книги "Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Прочитать имя, пусть, даже оно на датском, несложно. И, разобравшись с лингвистическими нюансами, я схватила пакеты и бросилась искать нужную мне палату.

– Добрый день, – весело воскликнула я на английском, попав по адресу, – как вы себя чувствуете?

– Эвива? – вытаращила глаза Агнета, которая в это время читала какую-то книжку, лёжа в кровати, – как ты сюда

прошла? Кто тебя пропустил?

– Я не имею привычки спрашивать, пропустят ли меня, -

самодовольно заявила я, поставив пакеты на тумбочку, а сама устроилась на стуле, закинув ногу на ногу, – давайте поговорим.

– На какую тему? – сухо спросила пожилая леди.

– Во-первых, простите меня, пожалуйста. Беата так хотела произвести на вас хорошее впечатление, а каштан порвал злополучный диван. Ей пришлось вытаскивать старый, а он так вонял, что я купила эти палочки. Я не знала о вашей аллергии, это трагическая случайность.

– Не настолько трагическая, не преувеличивайте, милочка, – величественным тоном сказала Агнета, – но всё равно неприятно. Однако, у Беаты всегда так. Она рассеянная, безалаберная, путается с мужчинами... Что вы от меня хотите? Чтобы я вернула сына такой легкомысленной особе? Не дождётся! Это она тебя подослала? Тогда передай этой нахалке, что сына она не увидит!

Я не успела рот открыть, как в палату вбежали девушка с ресепшен, врачи и охранник. Они что-то залопотали на датском, указывая на меня. Агнета тоже что-то сказала, а врач взял меня под руку.

– Пожалуйста, пройдёмте на выход, вам нельзя тут находиться, – твёрдо сказал врач, а я выдернула руку.

– Пожалуйста, выслушайте меня. Для меня это очень важно. Как мне ещё найти момент с вами поговорить? Беата очень страдает. Она безумно любила Эрика, мечтала состариться с ним, и она обожает сына. Он для неё продолжение её любимого.

– Пройдёмте, – настаивал врач, взяв меня за одну руку, а охранник за другую.

– Для ребёнка важнее всего на свете мать! – закричала я, – как вы этого не понимаете? Беата ни с кем не путается! Она просто была замужем по молодости, но он бросил её ради другой!

– Хорошую жену муж не бросит, – менторски сказала Агнета.

– Он просто полюбил другую! – вскричала я, вырываясь, и не давая вытащить меня из палаты, – чего вы хотите? По-моему, вы сами боитесь одиночества!

– Чего? – опешила пожилая женщина.

– Того! – продолжала я разоряться, – вы думаете, что замените

ему мать? Вы одиноки, а этот малыш скрашивает вам вашу жизнь? А вы о Беате подумали? Она очень сильно любит сына, её первый муж забрал старших детей к себе, а вы отняли у неё младшего и самого любимого.

– Стойте! – вдруг воскликнула Агнета, отложив книгу, – отпустите её, – она добавила ещё несколько слов на датском и медперсонал ретировался из палаты.

– Спасибо, – вздохнула я, вновь опускаясь на стул.

– У Беаты есть ещё ребёнок? – спросила она, глядя на меня в упор.

– Да, – кивнула я, – мальчик и девочка. Но они остались с отцом, а Беатка переживает.

– Почему ты так о ней беспокоишься? – спросила Агнета, – или вы родственники?

– Нет, просто подруги, – помотала я головой, – но я всегда за посторонних людей горой стою, а уж подруга – особый момент, не говоря уже о родственниках.

– Это весьма необычно, – протянула Агнета, – но я так привязалась к малышу. Скажу честно, мне Беата не слишком нравится. Она легкомысленна и распущена, но я понимаю, что она тоже человек. Я знаю, что она меня старой ведьмой считает, и виновата в этом только я сама. Вредная бабка, скажешь?

– Да нет, что вы, – улыбнулась я, – вы хороший человек, но вам одиноко. Только вы нашли неверный путь для избавления от одиночества.

– Считаешь? – улыбнулась она, – и как же мне от него избавиться?

– Найти таких друзей, которые станут родными и близкими. А эти ваши подружки?

– Эти злыдни, которые со мной у Беаты были? – хмыкнула Агнета, – это не подружки, а завистницы с молодости, которые страшно довольны, что я до сих пор одинока.

– Знаете, – мне вдруг пришла в голову шальная идея, – а приезжайте ко мне в Россию.

– Зачем? – оторопела старушка, – я, конечно, много слышала о России, но ехать туда что-то не хочется.

– Боитесь, что бурый медведь затопчет? – засмеялась я, – почему

вы не хотите?

– Да как-то боязно, – протянула она, – страшно криминальная страна, дикие морозы, культуры мало.

– Это у нас культуры мало? – возмутилась я, – да мы одна из самых культурно развитых стран. Оперные певцы, балерины, композиторы. Чайковский, Глинка, Мусоргский, Рахманинов, Шостакович. Художники, Шишкин, Айвазовский, Мясоедов, Серебрякова, Брюллов. Кто ещё? Шебуев, Бенуа, Юон, Поленов, Виноградов, Грабарь, Сомов, Врубель, наконец. Хотя я последнего не люблю, слишком уж у него мрачные картины. Но сам факт. А самое главное, я познакомлю вас с замечательной женщиной. Анфиса Сергеевна бабушка моего мужа. Умная, начитанная, интеллигентнейшая дама, доктор медицинских наук, бывший хирург. Я хочу помочь вам, а заодно и свекрови. Она к вам сюда скатается, а потом похвастается вот таким же подружкам, как ваши, что общается с такой великосветской особой, как вы.

– Какая же ты замечательная! – прослезилась Агнета, – я так счастлива, что у Беатки есть такая подружка, как ты. Я завтра же привезу Эрика! Мы решим, как нам быть, ведь я тоже очень привязана к мальчику.

– Главное, что вы кое-что для себя поняли, – улыбнулась я, – а давайте выпьем.

– Выпьем? – удивилась Агнета, – а, давай.

Я открыла бутылку текилы, и понеслось. Всё, что я принесла, мы выпили, осталась лишь бутылка абсента, Агнета лежала практически без чувств, а я выпала из палаты, качаясь на высоченных шпильках.

Девушка на ресепшен в ужасе на меня уставилась, ойкнула, и со всех ног бросилась в палату к Агнете, справедливо полагая, что состояние той не лучше моего.

А я пьяная села за руль, и, хоть я и не соображала ничего, это не оправдывает моего поступка. Но, тем не менее, я умудрилась, ничего не нарушив, доехать до дома подруги.

Странное дело, но пьяная за рулём я словно впала в состояние транса, замечая мельчайшие подробности. Видел бы меня сейчас Макс. Я ехала на скоростном ограничении и полностью соблюдала все правила дорожного движения.

Припарковалась около дома, и, выпав из машины, я на ощупь

добралась до двери. Скинула туфли, и, взяв их в руки,

прошествовала в гостиную.

Беата, которая в это самое время сидела на диване, вытаращила глаза, увидев меня пьяной.

– Где ты так напилась? – оторопела она.

– В больнице, – выдала я, и вырубилась.

В себя пришла я утром следующего дня. Состояние, как всегда после пьянки, было разобранным, голова нещадно болела, а конечности отказывались слушаться свою хозяйку.

Приняв душ, я завернулась в халат и спустилась на кухню.

Беата пила кофе, сидя за столом, и усмехнулась, едва увидев меня.

– Где ты так набралась? – спросила она, – и зачем?

– Был повод, – вздохнула я, решив не портить сюрприза подруге, и, держась за голову, простонала, – у тебя есть аспирин?

– Где-то был, – Беата стала копошиться в ящике, – держи, – она протянула мне флакон с таблетками, – и всё же?

– Потом узнаешь, – отмахнулась я, – сейчас буду делать пиццу и пирог.

– Это долго? – осведомилась подруга.

– Не слишком, – покачала я головой, запивая таблетку водой, и наливая себе кофе.

Поставив чашку на стол, я сбегала к машине, чтобы взять продукты, купленные вчера. Когда я вернулась, Беата нахмуренно спросила:

– А кто вчера тебя привёз?

– Сама приехала, – коротко ответила я, ожидая, что за этим последует.

– Пьяная!? – ужаснулась подруга.

– Так получилось, – отмахнулась я.

– Сумасшедшая! Как тебя только не загребли! Это же злостное нарушение!

– Знаешь, – улыбнулась я, энергично замешивая тесто, – я, когда трезвая, то без тормозов, а пьяная замечаю нюансы до мельчайших деталей. Мне пить – только спиртное переводить. Другие пьют, чтобы ни фига не соображать, а я наоборот, соображать круче начинаю.

– Да ты вообще индивидуум, – хмыкнула подруга, – а тесту

стоять надо?

– Для рыбно-капустных часок в тепле, для вишнёвого, персикового и абрикосового в холодильнике, а для пиццы не надо.

– Но ты не успеешь! – воскликнула Беата.

– Успею, – отмахнулась я, – лучше достань консервированную вишню.

Естественно, я всё успела. Когда хлопнула входная дверь, я вытаскивала последний пирог из духовки.

– Привет, – услышала я весёлое, узнав голос Юлиты, – Викуля, сколько же я тебя не видела! Я так соскучилась! А ты ещё красивее стала! А чем это так вкусно пахнет?

Она тараторила, не давая мне слова вставить. Размахивала руками, трясла своими золотистыми кудрями, обнимала меня.

Потом приехала пресловутая Малга. Церемония знакомства, весёлые восклицания, обнимания...

Обе они приволокли по ящику шампанского, которые, вынув из багажников, мы поместили в морозилку. Благо, она у Беаты большая. И, не иначе, как сговорившись, с ящиком шипучки приехала и Люцина. Она оторопела, заглянув в морозилку.

– Не тебе одной такая здравая идея в голову пришла, – хмыкнула я, расставляя бутылки.

– Вик, может, твоё «Мерло» мы потом выпьем? – прошептала мне Беата, – куда мне столько шампанского?

– Я-то же самое предложить хотела, – вздохнула я, пряча бутылки в ящик, – чую, завтра нам опохмелка понадобится.

Последними явились Барбара, Эльжбета и Алваро. Я чуть не упала, когда узнала, что и они с шипучкой.

Но, тем не менее, убрала и это вино в холодильник, поскольку в морозильнике уже не было места для новых бутылок.

Мы с Беатой курсировали по маршруту кухня-гостиная, гости нас теребили, я расставляла пепельницы, поскольку из гостей большинство были курящими.

Макс и Иван Николаевич появились в самый разгар этого хаоса, я их представила гостям, а вслед за ними пришёл и Дима.

– Держи, – протянул он мне пакеты.

– Что там? – спросила я, холодея.

– Абсент, коньяк, мартини и ром, – ответил он, – и сладости.

– Слава Богу, что не шампанское! – выдохнула я, – а то все с цепи сорвались, – я показала ему содержимое холодильника.

– Фью! – воскликнул он, – да вы из запоя не выйдете!

– Выйдем, никуда не денемся! – хмыкнула я, – вот-вот должен инспектор прийти.

– Странно, что он решил ответ перед вами держать, – протянул Дима, – не похоже это на заграничного инспектора.

– Это почему? – засмеялась я.

– Зачем ему тайны следствия разглашать?

– Мало ли, – я пожала плечами и услышала звонок, – это явно он, – засмеялась я, – редкие гости станут звонить. Это скорее из приличия.

Я бросилась открывать дверь. И это действительно оказался инспектор. Он был хмур и сосредоточен.

Наши гости тут же заинтересовались появлением стража порядка, и нам пришлось вкратце объяснять. А инспектор

отведал пирога, похвалил, и перешёл к делу.

– Начну издалека, – сказал он, – поскольку эта история началась ещё в Польше.

Жила на свете одна женщина, пани Ядвига. Она была немолода, имела сына, работала, и жизнь её была самой обыденной. Конечно, в душе она хотела обрести личное счастье, но оно, счастье, никак не приходило.

Она не была особо симпатичной, просто милая, скромная, запутанная серыми буднями, женщиной.

Но внезапно ей на жизненном пути встретился человек, мужчина, которого она безумно полюбила. Полюбила так, что не могла прожить без него и дня.

Они познакомились в супермаркете; у неё порвался пакет, и продукты рассыпались по полу, а он любезно предложил ей помощь. Потом довёз до дома, пригласил на свидание, и так закрутился их роман.

Ядвига была счастлива. Она упивалась любовью, помолодела, летала, как на крыльях, а её сын с хмурым видом наблюдал за переменами, произошедшие с его, всегда серьёзной, матерью. Он понимал, что этот мужчина просто разобьёт ей сердце, он не верил, что тот что-то испытывает к ней.

И оказался прав. В тот злополучный день пани Ядвига узнала,

что беременна. Не колеблясь, она решила, что будет рожать.

То, что ей сорок, её не смутило. Она очень хотела малыша от любимого.

Только вот любимый так не считал. Она пришла к нему без предупреждения. Влюблённая женщина даже предположить не могла, что он в тот момент может быть не один.

У неё был свой ключ. В квартиру она попала беспрепятственно, и замерла, услышав голоса из спальни.

В щель приоткрытой двери она увидела своего возлюбленного.

Её любимый в тот момент стоял на одном колене, по пояс завёрнутый в простыню, а рядом с ним блондинка, тоже в простыне.

– Агата, милая, – говорил он блондинке, – я люблю тебя всем сердцем.

– А та старуха, что около тебя ошивается? – капризно протянула та.

– Я её уже бросил! Она мне ровесница, я просто не отталкивал влюблённую женщину, а встретив тебя, влюбился. Будь моей женой!

– Милый, я согласна, – кинулась ему на шею блондинка, а Ядвига бегом кинулась из квартиры, но чуя ног под собой.

Дома сын стал утешать её, но толку было мало. Она кричала, выла, рыдала, рвала на себе волосы. Она просто обезумела от горя. Сын даже вызвал «Скорую», и ей поставили успокаивающий укол.

Две недели она рыдала, а потом словно потухла. На почве стресса она потеряла ребёнка, ещё неделю ходила, как тень, а потом вдруг повеселела. Её сын совершил роковую ошибку.

Он не понял, что она всё для себя решила. Подумал, что мать отошла, успокоилась.

Но, однажды придя домой, он обнаружил мать, повесившуюся на трубе в ванной. Горю его не было предела.

Все сорок дней он пребывал в шоке, а потом на место шока пришла ненависть. Он возненавидел мужчину, который довёл до самоубийства его мать, и решил мстить. Вероятно, от горя у парня крыша поехала, потому что он стал продумывать, как отомстить, с тщательностью маньяка, учитывая все моменты и нюансы.

– Он решил, что лучшей местью для того мужчины будет

большое горе, – сказал инспектор, – его мать буквально

почернела от горя, потеряв сначала любимого, а потом своего малыша. Что может быть хуже потери собственного ребёнка? – и повернулся к Беате, – пан Януш хоть и бабник, но вас он очень любит. Збигнев хотел отомстить вашему отцу за смерть своей матери, планомерно доведя вас до самоубийства.

– Господи! – прошептала Беата, приложив ладони к щекам.

– Я правильно предположила, что в его жизни произошла какая-то трагедия, связанная с Беатой, – заявила я, – понимая, что уже разоблачён, он всё равно пытался её добить, рассказывая, как строил ей козни.

– Всё равно сволочь! – воскликнула Люцина, – это его не оправдывает. Произошедшее только на совести пана Януша. Причём тут Беата?

– Он рассуждал, вероятно, что она виновата в том, что является дочерью пана Януша, – вздохнула я, – в такой ситуации люди ищут козла отпущения, в данном случае эту роль сыграла Беата.

– Охо-хо-хо, – вздохнул инспектор, – и ведь мы бы ничего не узнали, если бы не вы, милая Эвива. Как вы вообще догадались, что тут он замешан?

– Запах, – улыбнулась я, – когда он в первый раз рылся в ящиках Беаты, вероятно, искал деньги, хотя сказал мне, что хотел взять кофе, я ему на голову мешок свиного навоза вывалила.

– Так вот что это за вонь стоит в доме, – воскликнула Малга.

– Да тут всем воняет, – хмыкнула Юлита, – пряностями какими-то синтетическими, гнилью, навозом...

– Я этот запах учуяла, когда он кинулся на меня с ножом, но Саша успел подмять меня под себя, приняв удар на себя. Я треснула Збигневу по икре шпилькой, всадив ему её чуть ли не на половину, и повредив кость. А он же на следующий день пришёл, хромая. Но в тот момент я ощутила некий запах, очень знакомый, но я никак не могла вспомнить, какой. Всё так быстро произошло, что я не успела сосредоточиться на своих ощущениях. Но я учуяла от него этот запах снова. И мгновенно вспомнила, что показалось мне странным в тот момент. Смутно знакомым. И ещё, когда Лиза готова была расколоться, он огрел её по голове. Ему надо было успеть забрать деньги и сбежать, наверное, он потом припугнул бы

Лизу.

– Но причём тут Зося? – не поняла Беата, – Лиза ограбила банк с Сашей.

– С чего ты решила, что это Лиза? – улыбнулась я, – нет, это

была Зося.

– Не правда! – выдохнула Беата.

– Правда, – кивнул инспектор, – он во всём сознался. Банк вместе с вашим Сашей грабила Зофья Павляковская.

– Ты знала? – повернулась ко мне Беата.

– Стала догадываться, – вздохнула я, – Саша, умирая, шептал: «Не та». Что бы это значило?

– Не знаю, – прикусила губу Беатка.

– Да он просто сестёр перепутал! – воскликнула я, – они очень похожи, а Саша сказал, что та, которая с ним банк грабила, натуральная блондинка. Я тебя недаром спрашивала, натуральная ли блондинка Эльжбета. Выяснив, что у неё перманент, я мгновенно всё поняла. На лестнице было темно, а его больше интересовал тот факт, что я стою перед ним мокрая после душа, а из одежды на мне коротенькое полотенце. Он не разглядел толком фотографию.

– Да, а мне досталось по первое число, – буркнула раздосадованная Эльжбета, кинув испуганный взгляд на Диму, – сначала этого ко мне подослала, потом ещё каких-то типов, а, когда я в панике сюда кинулась, и вовсе за решётку упрятала.

– Так ведь разобралась же потом, – улыбнулась я, – вторых я не подсылала, это был Збигнев, он, поняв, что мы идём по следу, стал делать глупости. А этот, – покосилась я на Диму, – больной на всю голову.

– Кто бы говорил! – фыркнул он, – на себя посмотри.

– А я тебе давно говорю, нечего решать проблемы методой девяностых, а ты не понимаешь, беспредельщик форменный.

– Тихо, тихо, – воскликнул инспектор, – не надо ругаться.

– А чего они на тебя наехали? – спросила Люцина.

– Так я опасна для него стала, – пояснила я, – да и я его достала. Как не придёт, я ему обязательно какое-нибудь увечье нанесу. Сама того не понимая, я не давала ему деньги забрать. По следу шла, могла докопаться, что это именно он задушил Зосю. Наверное, он столкнулся с ней, когда охотился на пана Януша, Сашу они оба просто использовали. Думаю, это была идея Збигнева, Зосе назваться Беатой, чтобы побольше помоев на тебя, – кивнула я подруге, – вылить.

– Но из-за тебя всё сорвалось! – весело воскликнула Юлита, – ты, Вика, неподражаема!

– Уникум какой-то, – буркнула Люцина, поглядывая на Диму.

– Пожалуй, всё, – улыбнулся инспектор, – мне пора. Всем до свидания.

Он ушёл, а мы начали шуметь. Все хотели знать подробности, теребить меня...

– А я с этого дня начинаю новую жизнь! – вдруг воскликнула Беата, – и хочу выпить за это!

– Эй, братва, – сказала я присутствующим мужчинам, – тащите шампанское.

Мы с Беатой бросились за бокалами, и принесли удобные бокалы – креманки. Чем хороши эти бокалы, так это тем, что пена на стол не льётся.

– За новую жизнь Беаты, – воскликнула Эльжбета, а вторым тостом мы выпили за удачное окончание дела. Потом тосты потеряли свою актуальность, мы просто методично стали уничтожать шампанское.

– А чего тебя в известность поставили? – спросила я Алваро, – ты тут с какого бока?

– Ни с какого, – улыбнулся он, – просто инспектор за вашим домом установил слежку, а я ему по вкусу не пришёлся.

– Он и за домом следил! – воскликнула возмущённо Беата, – хорош жук!

– И не уследили, как у меня машину угнали! – нахмурилась Эльжбета.

– Вероятно, где-то расслабились, – вздохнула я.

– Да у вас тут целая компания! – услышали мы, обернулись, и увидели приятного молодого человека лет тридцати, а с ним двое детей лет десяти.

– Тадеуш! – воскликнула изумлённая Беата, – Кароль, Юстина!

– Мама! – дети с воплем повисли на ней, а Тадеуш пожал плечами.

– Беат, можно, я тебе их закину на недельку? – робко спросил он.

– Конечно, можно, – просияла Беата, обнимая детей, – я по ним

очень соскучилась. А что такое?

– Мы с Фридой едем в служебную командировку, а детей куда деть, не знаем. Они попросились к тебе. Сейчас их вещи принесу, – и он вышел.

Но не успели мы никак отреагировать на происходящее, как раздался стук двери, и в гостиную вплыла Агнета, держа за руку очаровательного малыша. Белокурого, кудрявого, какими изображают вечно юных божков на картинках.

– Эрик, – у Беаты даже голос сел, а малыш тоже кинулся к ней и повис на шее. Счастью подруги не было предела.

Она стиснула всех троих в объятьях, довольная сверх всякой меры.

– Надеюсь, такой «багаж» тебя не сильно смущает? – прошептала я Алваро.

– Нисколечко, – улыбнулся он, – у самого имеется дочка от первого брака. Я люблю детей, заведём ещё.

– Тогда чего тормозим? – я сдвинула брови, – зови её под венец.

– Действительно, – пробормотал Алваро.

– Слушайте, налейте мне вина, – попросила Агнета, – и дайте сока, а то мы с Эвивой так вчера приложились, что у меня голова на две части раскалывается.

– Что вы сделали? – ошалела Беата, а я махнула рукой.

– Напились, – пояснила Агнета, – она ко мне в больницу прорвалась. Мы поговорили по душам, а потом напились.

Беата ошеломлённо на нас смотрела, но отреагировать ей не дал Алваро. Он вдруг встал и позвал Беату на террасу.

– Детки, хотите сладенького? – улыбнулась я, и те закивали.

Хорошо, что их с ранних лет приучают к языкам.

Я сбегала на кухню, вынула из холодильника пирожные, шоколадное мороженое, апельсиновый сок и принесла детям.

Те с упоением накинулись на лакомство, а с террасы вернулись Беата с Алваро.

Моя подруга сияла, я заметила у неё на пальце золотое кольцо с изящным бриллиантом, и порадовалась за неё.

– Можно минуточку внимания? – воскликнул Алваро, и все повернулись к ним, – я только что сделал Беате предложение выйти за меня замуж. Она ответила согласием, и всех вас мы ждём в Италии на свадьбе.

– В Италии? – удивилась Люцина.

– Да, в Вероне, – улыбалась Беата.

– Я живу в Вероне, на родине матери, – пояснил Алваро.

– Ты же сказал, что испанец, – удивилась я.

– На три четверти, – улыбнулся он, – мать на половину итальянка.

Тут же поднялся ажиотаж, все зашумели, загалдели, а потом опять разлили шампанское, и Беата была совершено ошалевшая и счастливая.

Мы пили шампанское, Макс и Иван Николаевич сидели с задумчивым видом, они мало что понимали из нашей речи, поскольку английский не знали. А я, наблюдая за подругой, облегчённо вздохнула. Наконец, она обрела то, о чём так мечтала. С ней дети, любимый человек, и скоро она уедет в самый красивый и романтический уголок мира, в Верону.

Свадьба в Вероне – это предел всех мечтаний любой романтической девушки.

Мне многие говорят, что я, хоть и ведьма на помеле, но приношу людям удачу. Далеко за примером ходить не надо, именно я привела к дому Беаты Алваро, а потом достучалась до тётки Агнеты.

Эпилог.

Наше путешествие по королевству датскому подошло к концу. Оставшиеся свободные дни я провела в своё удовольствие; обошла музеи, замки, памятные места, посетила театры...

Дима тенью шествовал за мной, Макс тоже, опять резко меня приревновав, и оба они изгалялись, как могли.

Закармливали меня мороженым, таскали розы, и в театре я сидела между ними, явственно чувствуя мелькавшие в воздухе флюиды ревности и раздражения.

В итоге они так меня достали, что я сбежала с Марио на романтическое свидание под дождём. Муж после этого со мной сутки разговаривал, а я закатила ему крепкий скандал, сделав его же крайним.

– Мало мне этого упыря, Северского, так ещё и принц нарисовался, – пробурчал Макс, не скрывая злости из-за происходящего, – кто будет в следующий раз? Царь? Король? Император? Султан?

– Цари давно самоликвидировались, – ухмыльнулась я, решив его

немного поддразнить, – короли все заняты, а, если свободны, то

слишком стары. Что насчёт императоров, то я не намерена есть один рис и носить кимоно, слишком уж экзотично. Даже для меня. А уж султан и подавно не нужен. Я одна единственная, особенная, а гарем подожгу к чёртовой матери! Быстро голову с плеч снесут! А оно мне надо?

– А ещё ты слишком языкастая, – засмеялся Макс, – на всё ответ найдётся.

На этом наши споры закончились. И вовсе не потому, что мы пришли к общему знаменателю, а потому, что ему позвонили из Москвы и срочно вызвали. Он уехал на джипе в Москву, а Иван Николаевич вместе с ним, у него тоже возникли неотложные дела по работе, а я осталась тут с друзьями и Димой, который резко засобирался в Испанию.

Беата провожала меня чуть ли не со слезами на глазах, Алваро был рядом, даже инспектор приехал.

– Доброго пути, прекрасная Эвива, – сказал он, – наконец, ваше путешествие закончилось. Надеюсь, вам тут понравилось.

– А, по-моему, вы только рады, что я уезжаю, – хмыкнула я, – что у вас с плеч свалилась эта проблема.

– Ладно вам, – улыбнулся инспектор, – приезжайте ещё.

– Обязательно приеду, – со зловредным видом пообещала я, – я монетку в море кинула. Вы на это что скажете? Как вам подобное?

– Похоже, вы редкостная... – сказал он, и запнулся, а я засмеялась.

– Хотели сказать, стерва? – хихикнула я.

– Давайте отойдём, – сказал инспектор, отводя меня в сторону, – помните, вы просили меня расспросить Збигнева про Призрака?

– Помню, – кивнула я, – и как успехи?

– Никак, – хмуро сказал он, – Збигнев умер. К нему заходил этот ваш Северский, а потом Збигнев повесился в камере.

– Офигеть! – вырвалось у меня, – когда это случилось?

– Сегодня утром обнаружили, когда обход делали, а ваш знакомый приходил вчера.

– Что можно сделать, чтобы человек свёл счёты с жизнью? – прошептала я.

– Понятия не имею, – мрачно сказал инспектор.

– Я так понимаю, что дело закрыто в связи со смертью

главного преступника? – вздохнула я.

– Правильно понимаете, – кивнул инспектор, – но, знаете, у меня сложилось мнение, что он не сам сунул голову в петлю.

– Думаете, ему помогли? – пролепетала я, – но почему вы так решили?

– Я видел людей, которые совершают самоубийства, специфика работы такая, всего насмотришься. Для Збигнева не было причин совершать самоубийство.

– А как же смерть матери? – не согласилась я, – это могло ввести его в маниакально-депрессивный психоз.

– Такой вариант возможен, – кивнул инспектор, – но дело в том, что свою идею, избавиться от Беаты, он не оставил. Он мне твердил, не меняя наглого выражения, что отсидит своё, выйдет, и отомстит ей. А заодно и вам.

– Мне? – эхом переспросила я.

– Да, – улыбнулся инспектор, – он сказал, что вы его основательно допекли за это время. Дважды стукнули по затылку, выстрелили из ружья солью по заднице, а заодно вставили палки в колёса. Кстати, что обозначает сие выражение?

– Помешала его планам, обозначает, – пролепетала я, – путалась под ногами. Дима очень любит меня.

– Северский? – уточнил инспектор.

– Да, – кивнула я, – когда-то мы развелись, я ушла от него беременной, но он до сих пор любит меня, зовёт обратно замуж. Для него существуют только два человека, ради которых он любого на куски порвёт, а это он может. И это я и наша дочь Василиса.

– Ясно, – протянул инспектор, – Збигнев явно погорячился в выражениях, а его высказывания утекли из отдела.

Подведённый итог меня не порадовал, а тем временем объявили посадку, и я отправилась проходить паспортный контроль.

В самолёт я садилась с тяжёлым сердцем после разговора с инспектором. Беата помахала мне рукой, инспектор кивнул, и я, поторапливаемая стюардессой, вошла в салон.

Но на моём месте меня ждал сюрприз. На кресле у прохода сидел Дима, собственной персоной.

Читал какой-то экономический журнал, и был спокоен, как

удав, в отличие от меня.

– Тебя сюда каким ветром занесло? – сурово спросила я.

– Привет, сладкая карамелька, – хохотнул он, захлопнув глянец, – что так нелюбезно?

– Ты в Испанию собирался, – мрачно сказала я.

– Через две недели полечу, – улыбался он, – к окну или уступить место, учитывая твою самолётобоязнь?

– К окну, пусти, – я села на место около окна, и уставилась немигающим взором на взлётную полосу.

– Ремень пристегни, – он наклонился ко мне, помогая застегнуться, а у меня по коже от запаха его одеколона побежали мурашки.

– Ты напряжённая, – прошептал он, слегка коснувшись пальцами моего колена.

– Перестань, – буркнула я, спихнув его руку.

– А что такое? – его рука скользнула выше, под юбку, я дёрнулась, стала его отпихивать...

– Мама, а что они делают? – в проходе около нас стоял малыш лет пяти.

– Иди сюда, – вскочила сама женщина, она сидела впереди нас, а нам грозно сказала, – совсем стыд потеряли! Здесь же дети!

– Понял? – прошипела я Диме, – убери от меня лапы! Бандит! Я всё знаю!

– Что ты знаешь? – прищурился он.

– Что ты избавился от Збигнева, когда тот пообещал расправиться со мной! – рявкнула я, привлекая внимание соседей.

– Ещё что-нибудь выдумай! – пробурчал Дима, – можешь потише?

– Не могу! – взвилась я, – у меня от твоих вводных мозг плавится!

– А у меня от твоих! – рявкнул он, – кто тебе такую глупость наболтал?

– Инспектор! Значит, сначала этот мерзавец грозится убить меня, как выйдет из тюрьмы, а потом его навещаешь ты, и он вешается. Это как понимать?

– Понимай, как хочешь, дорогая, – прошипел Дима, с силой сжимая моё запястье, – и хватит орать!

– Сама решу, когда хватит! Упырь!

– На себя посмотри, – и он опять полез ко мне под юбку.

Я с чувством двинула ему, натянула узкую юбку на колени, и уставилась в иллюминатор.

Самолёт тем временем взлетел, выровнялся, Дима помог отстегнуть мне ремень безопасности, и не упустил случая опять ущипнуть меня за бедро, а я опять ему треснула.

– Девушка, – окликнула наша соседка, та, что с ребёнком, стюардессу, – будьте добры, угомоните эту парочку, они опять возню устроили. Здесь дети сидят!

– Я дико извиняюсь, – склонилась к нам стюардесса, – но вы не могли бы потерпеть до Москвы? Я всё понимаю, у вас страсть, но всему есть границы.

– Да, милый, всему есть границы! – рявкнула я, – и твоим бандитским выходкам тоже!

– Перестань меня обвинять в том, чего я не делал! – разозлился Дима.

– Ссадите их на фиг! – рявкнула соседка, – достали! Покоя не дают!

– Куда, на облака? – засмеялась я.

– Метлу достань из сумочки!

– А вы мне ступу одолжите?

– Перестаньте ссориться! – воскликнула стюардесса, и обратилась к нам, – может, вам что-нибудь принести?

– Да, – агрессивно воскликнула я, – мне мартини, а субъекту рядом со мной чая с бромом. Ему нужно кое-какие инстинкты притупить.

– Хорошо, – кивнул Дима, – тогда особе рядом со мной порцию шпанской мушки! У неё острый приступ фригидности.

– А у тебя острый приступ наглости! – не сдержалась я.

– Простите, а где тут уборная? – вдруг спросил Дима.

– Пожалуйста, вон туда, – указала стюардесса.

– Решил пар выпустить подростковым способом? – хохотнула я.

– Да нет, классическим, – ухмыльнулся он, выдернул меня из кресла, и поволок в сторону уборной.

Он втолкнул меня в туалет, задвинул щеколду, и, прижав меня к стенке, стал покрывать мою шею поцелуями.

– Нахал, – пробормотала я, уткнувшись лицом в его мускулистое плечо, – скажи правду.

– Какую? – он ловко отцепил мои чулки от белья, стянул стринги и сунул их себе в карман.

– Ты убил его?

– Лично я не убивал, – пробормотал он, – больше не скажу ничего, – приподнял меня и с силой прижал к стене, а я обвила его ногами.