Текст книги "Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

такая?

– Я хозяйка этого дома! – крикнула я, и с чувством топнула

ногой, – а вы кто, не знаю и хотела бы сейчас это выяснить!

– Что тут происходит? – выбежала из кухни Анфиса Сергеевна, -

что за крики?

– Фиса! – воскликнула женщина, – эта истеричка, – кивнула она на меня, – нам хамит.

– Кто – я истеричка? – ледяным тоном осведомилась я, – не меряйте всё по себе, сами тут орёте, как резаная. Анфиса Сергеевна, кто эти люди?

– Извини, Вик, я забыла тебе сказать, – вздохнула она, – это дочь моей сестры, Катя. Её муж Вадик, дочери Алиса, Аня, Агния и сын Алёша.

– Мило, – пробормотала я, – помешательство через главную букву в алфавите!

– Вика, – укоризненно произнесла Анфиса Сергеевна.

– Это твоя невестка? – тут же отреагировала Катя, – чего ты с ней цацкаешься? Поставь нахалку на место!

– Не собираюсь никого ставить на место, – огрызнулась всегда вежливая Анфиса Сергеевна, – я никогда не задеваю Вику. Очень рада вам, проходите, – и она посмотрела на меня, – надеюсь, ты не против?

– Вы бы хоть сказали, – вздохнула я, – поставили перед фактом.

– Извини, – улыбнулась она, – я совсем забыла.

– Ладно, – махнула я рукой, – пусть живут. Вы к нам надолго?

– Алиса в институт поступает, – процедила сквозь зубы Катя, – ей на курсы надо, а жить негде.

– Мило, – хмыкнула я, цокнула языком и пошла на кухню, доедать свой завтрак.

Но, не успела я переступить порог кухни, как услышала довольно громкий шёпот Макса.

– И хоть я тебя терпеть не могу, но всё равно, спасибо за подсказку, – сказал он, – я бы в жизни не догадался, что подарить Вике. Да, растерянной была, – и я, дёрнувшись, проскользнула в столовую, и сняла параллельную трубку.

– Мне плевать на тебя, – услышала я довольно резкий голос

Димы, – но я догадываюсь, почему она растерялась. Лучше исправь ситуацию, принеси ей кольцо с бриллиантом и розовые розы.

– Она это терпеть не может, – воскликнул Макс, – да и ты сам сказал, что книга – лучший вариант, и оказался прав. Ей

понравилось.

– Понравилось... – хмыкнул Дима, – я её лучше знаю и уверен,

что она сейчас расстроена.

Дальше слушать я не стала, швырнула трубку, словно та была ядовитой змеёй. Мерзавцы! Сейчас выскажу мужу всё, что о нём думаю.

Я бросилась на кухню, и влетела туда, аккурат, когда входили наши гости.

– Тётя Катя! – воскликнул Макс, – рад вас видеть!

– И я рада, Максик, – заулыбалась Катя.

Они стали обниматься, а я стояла у двери, сложив руки на груди, и исподлобья за ними наблюдая.

– Крутой у вас особнячок, – вдруг сказала Алиса, – хирурги что, тут много получают?

– Нет, что ты, – улыбнулась Анфиса Сергеевна, – у нас в Москве квартиры, а особняк Викин, мы просто, когда она вышла за Макса, переселились сюда.

– Теперь понятно, почему она с нами, простыми людьми, так разговаривает. Если мы беднее, то на нас можно и наорать, – буркнула Катя.

– Эх, Максимка, – вздохнул Вадим, – мы ведь тебе такую невесту хорошую подобрали. Красивую, домовитую, блондиночку, а ты, раз, и женился. Марфа так расстроилась, когда узнала.

– Не баба, а фурия, – пробормотала Катя, – кажется, мы ей не по душе.

– Вика, что-то не так? – как-то жалобно спросила Анфиса Сергеевна, а я набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Да, кое-что не так, – процедила я, – но дело не в ваших гостях, вы можете приглашать кого угодно, я слова не скажу. Макс, милый, а сколько дают за убийство в состоянии аффекта?

– Милая, ты опять что-то натворила? – заволновался Макс.

– Что значит – опять? – заблестели глаза у Кати.

– Макс, – ледяным тоном прошипела я, – что это был за фортель

с розами и книгой?

– А тебе не понравилось? – захлопал глазами мой супруг, – так ты из-за подарка рассердилась?

– Да! – заорала я, теряя терпение, – я слышала твой разговор с Димой! Какого чёрта?! Макс, как тебе подобное в голову

пришло? Ты даже не знаешь, почему я люблю Хемингуэя!

– Потому что пишет интересно? – неуверенно протянул Макс.

– Потому что я акулу поймала! – рявкнула я.

– Чего? – вытаращил глаза мой супруг.

– Я ждала от тебя, чтобы ты был внимателен ко мне, – прошипела я, – Хемингуэй жил на Кубе, ловил акул и пил «Махито». Я туда летала, и даже здесь употребляю этот коктейль, а там я поймала акулу, и именно поэтому люблю Кубу и Хемингуэя. Это знает только Дима, он тогда был со мной, и одну книгу Хемингуэя он мне уже подарил в своё время. Правда, другой роман. Где твоя внимательность, милый?

– Да не знаю я, что тебе дарить! – вскричал он, – ты меня всё время пилишь, и я уже запутался! Нет во мне оригинальности! Я способен на духи и колечко! Ну, ещё цветы! Что ты от меня хочешь?

– А ты так и скажи, что не можешь! – закричала я, – ты сразу же, как мы поженились, задолбал меня свой идиотской ревностью! Прекрати копировать Димку! Если ты хотел проявить внимательность ко мне, то подарил бы кулон в виде лупы! Или в виде наручников!

– Наручников? – оторопел Макс, и примолк. Кажется, он понял.

– Извини, – развёл он руками, – я кретин.

– Что за шум, а драки нет? – раздался за моей спиной голос Димы.

Он материализовался рядом со мной с букетом синих роз и чмокнул меня в щёку.

– Привет, милый, – промурлыкала я, взяла из его рук букет и со всей силы заехала ему по физиономии, а потом стала с чувством колотить его этим веником.

– Ева, прекрати! За что? – отбивался он, как мог.

– За всё хорошее! – рявкнула я, для острастки треснула цветами и Максу, и выбежала из кухни.

Похватала свои вещи, уехала в свой ресторан «Орхидея», и просидела там полдня.

Обида быстро прошла, осталась только злость, да и та в итоге улеглась. Макс неоднократно звонил, Дима тоже звонил, но я сбрасывала звонок, а потом и вовсе сделала вызовы без звука.

Но потом позвонила Анфиса Сергеевна, и я, глянув на дисплей, ей ответила.

– Слушаю.

– Вика, солнышко, не сердись, пожалуйста, на Макса, – сказала

она, – он же любит тебя.

– Я уже давно остыла, – вздохнула я, – просто злю его, на звонки не отвечаю.

– Вик, будь добра, приезжай в магазин, – сказала Анфиса Сергеевна, – мы тут решили купить Алисе всякую мелочь для института.

– Что за магазин? – спросила я, и, получив чёткие указания, приехала в ЦУМ.

Пользуясь телефонной связью, я нашла Анфису Сергеевну и её родню около стендов с одеждой.

– Викуля, – обрадовалась свекровь, – а мы тут никак не решим, что купить.

– Насколько я вас поняла, вы просили вас только забрать, – протянула я.

– Мы не уложились, – развела руками Анфиса Сергеевна, – никак не можем костюмчик выбрать.

– Предки, вы спятили? – взвилась Алиса, – на кого я в этом буду похожа?

– Да уж, – пробормотала я, – цвет подкачал, – разглядывая довольно элегантный костюмчик цвета взбесившейся барби, – а фасон эффектный.

– Вы тут все идиоты! – высказалась Алиса, – я хочу розовые джинсы, а не идиотский, старпёрский костюм. Я на чукчу в этом буду похожа! Как училка!

– Так ведь ты и собираешься стать учительницей, – воскликнула

Катя, – не поймёшь вас, детей.

– Идиоты! – припечатала Алиса, – кретины! – и я рассердилась.

– Не смей кричать на родителей, хамка! – я топнула каблуком.

– Заткнись, старуха! – рявкнула девчонка, – покупайте мне джинсы! Живо!

– Кто? Я старуха? – мне кровь в голову ударила, – мне всего лишь около тридцати! А ты неотёсанная козявка! Слушай меня сюда, дрянь малолетняя! Никогда не смей повышать голос на мать! Слышишь? А то пойдёшь в институт в моём школьном костюме! Или вообще не пойдёшь! Хочешь джинсы?

Заработай!

– Она меня родила, пусть теперь и одевает ребёнка, – взвизгнула

Алиса, – не ори на меня! Дура!

– Мразь! – рявкнула я, и, размахнувшись, врезала нахалке

кулаком по переносице.

Алиса с визгом упала на вешалки с одеждой, Катя бросилась к ней, а к нам прибежала продавщица.

– Что вы тут устроили? Немедленно покиньте помещение!

– Придётся вашей доченьке в секонд-хенде приодеться, – язвительно буркнула я.

– Алисочка, как ты? – Катя помогла дочери подниматься.

– Я эту тварь засужу! – рявкнула Алиса.

– Ты кого судом пугаешь, милая? – прищурилась я, – я с тебя потом шкуру спущу! И четвертую! Поняла? Лучше заткнись! – и в этот момент весьма кстати из моей сумочки выпал... пистолет.

Алиса завизжала, Катя завизжала, а Анфиса Сергеевна покачала головой.

– Где ты его взяла? – воскликнула она, когда я спрятала оружие, – опять Дима принёс или это зажигалка?

– Настоящий, – буркнула я, покосившись на Алису, которая стояла, зажимая себе нос платком.

Она здорово испугалась, притихла, и я невольно ухмыльнулась. Кажется, девочка обрела разум, давно следовало её пугануть.

Зато теперь отрываться стала Катя, и пошла покупать на нижних этажах всякую ерунду.

– Не люблю эти магазины, – бубнела она, – один раз сходишь, и кучу денег на ветер.

– А вы не покупайте, если вам не нужно, – буркнула я.

– Да как не купить, если хочется? – она с удивлением посмотрела на меня, – зачем стоять у плиты, если тут всего полно?

Не желая выяснять отношения с этой дурой, я убежала в машину, а потом поспешила сбежать из дома, чтобы не видеть эту семейку.

Беата, когда я всё это пересказала, от хохота чуть не упала.

– Неужели Димка до сих пор за тобой бегает? – поразилась она.

– Ещё как, – грустно вздохнула я, – просто покоя не даёт. Правда, за то, что я его цветами отходила, надулся, и не пришёл на праздник, который мы устроили вечером, но подарок прислал с курьером. Макса чуть кондрашка не хватил.

– Почему?

– Потому что он мне кулон в виде лупы преподнёс, весьма

массивный. И белые тюльпаны. Они такие полярно разные, Макс на романтику совершенно не способен. Не буду больше от него ничего требовать, устала.

– Разлюбила? – вздохнула Беата.

– Да и не любила, – протянула я, – сердце любви хотело, но три раза появлялась влюблённость. Третьим Макс был, но сердце уже было измученным, а тут Дима, и я поняла, что только его всю жизнь любила. Мы оба таем от этой любви, жить друг без друга не можем, но из-за его характера в разлуке.

– А Макс, он хоть как-нибудь попытался исправить ситуацию?

– Попытался, – улыбнулась я, – принёс на следующий день кулон в виде наручников и алые розы. Ладно, хоть не розовые.

– Ну, ты даёшь! – засмеялась Беата, – ладно, я пока пойду, луковицы гладиолусов разберу.

Она убежала, а я убрала в духовку отбивные и яблочный пирог, и решила принять душ.

Подругу я увидела в оранжерее, она в этот момент пересыпала гладиолусы в другой ящик. И что это ей взбрело в голову заниматься сейчас гладиолусами? Апрель месяц на дворе, а их сажают в конце мая. Если она их сейчас расшелушит, к маю месяцу они у неё все прорастут!

Впрочем, это её проблемы и её тараканы в голове, не буду давать советы, тем более, это Дания, климат тут мягкий, рядом море и гольфстрим, и, вполне вероятно, луковицы можно посадить раньше. У нас вон к девятому мая вовсю тюльпаны и нарциссы цветут. А тут даже морозов не бывает, так, иногда снежок выпадет и становится лужами под ногами.

С этими мыслями я поднялась на второй этаж и, раздевшись, юркнула под душ. На полочке в ванной я обнаружила натуральное зелёное мыло, и, обрадовавшись, намылила голову. Недавно мы с Анфисой Сергеевной отправились на рынок, чтобы купить частного творога, парной телятины и свинины.

Дети попросили сырников, и мы решили заодно затариться продуктами. В процессе похода я случайно наткнулась на лавчонку, и, толкнув дверь, обомлела. Магазинчик походил на лавку аптекаря прошлых веков. Деревянные полки, тяжёлые драпировки на окнах и светильники в виде свечей.

Увидев меня, продавщица, одетая в старомодное платье, весьма оживилась и стала предлагать товар.

– Проходите, проходите, – кинулась она ко мне.

– Извините, – промямлила я, – я, вероятно, ошиблась дверью.

– Всегда так, – горестно вздохнула она, – все, увидав старомодный антураж, бегут, словно им пятки салом смазали, – и я смутилась.

– Я искала обувную мастерскую, – промямлила я и показала ей сапожок со сломанной шпилькой, – и случайно сюда попала.

– Мастерская соседняя, – вздохнула продавщица, а я ещё больше смутилась.

– Никогда не обращала внимания на эту дверь, – призналась я, – а что это такое? – кивнула я на ряды пузырьков.

– Мы торгуем косметикой и лекарствами, – пояснила продавщица, – но только вот хозяйка еле сводит концы с концами. Когда мы тут всё затевали, и сестра решила открыть лавку, она думала, что мы скоро станем модными. Да только сюда никто не спешит. Не хочет никто брать натуральное, им химию подавай, у которой только одно название – натуральное. А у нас всё без обмана. Вот, смотрите, помада, мы её в холодильнике держим, а то прогоркнет, – она вынула из-под прилавка коробочку и свинтила крышечку.

Я понюхала содержимое и пришла в восторг. Пахло розой, очень нежно и ненавязчиво. Это была алая помада. Помада тёмного оттенка пахла розой с горчинкой, а к розовой с блеском примешивался аромат жасмина.

Запахи были совершенно натуральные, и я, не раздумывая, накупила тут косметики, в том числе мыло для волос.

Всё насоветованное продавщицами оказалось выше всяких похвал, и теперь мы всей семьёй пользуемся только этим мылом.

Там только травы и какая-то вытяжка из мыльного корня, что полезно для волос.

И сейчас я обнаружила у Беаты баночку, точь-в-точь как моё

мыло, да и на баночке было написано, что это мыло. И я намылила голову.

Вымывшись, и, для контраста приняв ледяной душ, я

завернулась в полотенце, и вышла из душа в коридор. Очень неудобно, когда нет двери из ванной в спальню.

Вдруг с посторонним столкнёшься! А у Беаты тут проходной двор!

Не успела я об этом подумать, как сзади меня раздался шум, и я, нервно дёрнувшись, обернулась.

– Вот это ножки! – это был... Саша.

– Какого чёрта?! – обрела я дар речи, – что ты тут делаешь?

– Ищу свои деньги, – буркнул он, с интересом разглядывая мои стройные, длинные ноги и оголённые плечи.

Я непроизвольно поёжилась, ведь была практически голой, в одном только банном полотенце, коротком до неприличия.

И я невольно попыталась растянуть банное полотенце вверх и вниз, но из этого, конечно же, ничего не получилось.

– Офигел?! – по-детски взвизгнула я, – взломщик хренов! Откуда тут твои деньги могут взяться? И вообще, как ты сюда попал?

– Через дверь, она была открыта, – пояснил он.

– Учти, если что-нибудь пропадёт, я тебя первая сдам, – зашипела я, – а то, что у нас двери нараспашку, вовсе не означает, что ты имеешь право заходить без разрешения!

– Вряд ли вы обрадовались бы, скажи я, что хочу поискать у вас свой сворованный миллиард.

– Откуда бы ему тут взяться! – проворчала я.

– Я знаю точно, что она его здесь спрятала, – парировал Саша, – а вот где, понятия не имею.

– Уж не означает ли это, что ты тут будешь шариться до Страшного суда? – прищурилась я.

– Не, так долго мне не надо, – улыбнулся наглец, – найду деньги, и улечу ближайшим рейсом в Австралию.

– Давай уж сразу на чёрный континент! – подбоченилась я, – а то у меня просто руки чешутся, чтобы сдать тебя полиции. Вор должен сидеть в тюрьме! А убийца тем более!

– Такая принципиальная? – засмеялся он, – бабам обычно на это плевать! Они домашним хозяйством любят заниматься, а не преступностью.

– Так то бабы, – ухмыльнулась я, – а меня быт и рутина тяготит,

я люблю таких, как ты, сажать. И не зли меня! Вали отсюда, пока я полицию не вызвала!

Саша прищурился, открыл рот, и так и замер на полуслове.

– Это она, – сказал он, кивая куда-то, – кто она?

– Ты о ком? – не поняла я.

Саша подошёл к стене, и ткнул в девушку на фото рядом с Беатой.

– Это та, которая мне назвалась твоей подругой, – сказал он, и я пригляделась к снимку, – кто это?

– Понятия не имею, – протянула я, разглядывая фото, и, перегнувшись через перила, крикнула, – Беата, поднимись наверх. Скорее.

Через минуту раздался топот, и по лестнице вбежала Беата. Увидев Сашу, она слегка опешила, а потом заметила диссонанс в моём облике.

– А что тут происходит? – растерянно спросила она, глядя на меня совершенно круглыми глазами, – Вик, а почему ты голая?

– Из душа потому что, – буркнула я, и кивнула на фото, – кто эта девушка рядом с тобой?

– Эта? Эльжбета Павляковская. А что?

– Это Эльжбета? – воскликнула я, – та самая? Что в Париж улетела?

– Да, а что?

– Это та девушка, что назвалась тобой, – сказал Саша, – это и есть самозванка.

– Не может быть! – ахнула Беата, – этого просто не может быть! Ты что-то путаешь? И вообще, сам ты что тут делаешь?

– Он пришёл к нам свой миллиард искать, – язвительно пояснила я, – хорошо, что я успела принять душ и завернуться в полотенце, а он не сунулся в душевую.

– Не бойся, я к девушкам не пристаю, – засмеялся он.

– Спасибо, утешил, – буркнула я, – да если б ты ко мне пристал, я бы быстро привела в негодность твою половую принадлежность.

– Милая, против лома нет приёма, – заулыбался Саша, а я прищурила глаза.

– Милый, – процедила я, – если б ты пристал ко мне, я нажаловалась бы своему поклоннику, а он любитель решать проблемы методой девяностых. И никакая Мексика и

Австралия тебе не помогла бы! Похлеще тебя бандит!

– Хватит бодаться! – вскричала Беата, – я не верю! Не верю! Быть такого не может! Эльжбета не может быть воровкой и

убийцей! Я её слишком хорошо знаю.

– Уверена? – прищурилась я.

– Абсолютно, – категорично заявила Беатка, а я облокотилась о перила.

– А кто мне тут недавно рассказывал, что Эльжбета та ещё профурсетка? – вкрадчиво осведомилась я, – что она хулиганка? У меня создалось впечатление, что ты её недолюбливаешь.

– Есть такое дело, – нехотя призналась Беата, – но записывать её в убийцы своего мужа я не хочу! Всё существо протестует против этого!

– Слушай, дорогуша, – обратился к ней Саша, – я не слепой и сразу узнал свою любовницу. Где сейчас эта ваша Эльжбета?

– В Париже! – хором крикнули мы с Беатой.

– Чертобесие! – проворчал Саша, – что мне теперь делать?

– Представления не имею, – язвительно отозвалась я, – твои проблемы! У нас свой труп на шее камнем висит! – и я повернулась к Беате, – во сколько она в Париж улетела?

– Утром, – ответила та, – а что?

– А то, что у неё было время для убийства сестры! – рявкнула я.

– С ума сошла!? – рассердилась Беата, – офигела? Не верю я в это!

– Не поймёшь тебя, – теперь и я рассердилась, – то веришь, то не веришь. Ему-то зачем врать? – кивнула я на Сашу.

– Действительно, – пробормотала она, бледная, как полотно, – но в то, что она убила Зосю, я не хочу верить. Но время у неё было. Она совсем, что ли, с ума спятила?

– Мы пришли! – раздался снизу голос Макса.

– Вали отсюда! – прошипела я Саше. Беата стала выталкивать его через окно, а я металась по коридору, как вспугнутая белка.

Голова Саши скрылась за окном, я сделала несколько шагов и поехала мокрой пяткой по полу. Плюхнулась на задницу, и поехала своей филейной частью прямо по ступенькам, и с визгом слетела вниз.

Во время полёта я зажмурилась, и, затормозив, стала

судорожно себя ощупывать и прислушиваться к ощущениям. Вроде ничего не сломала. И я открыла глаза.

– Здрасте, – вырвалось у меня, когда я увидела глупое до

невозможности лицо свёкра, и опять машинально попыталась

растянуть полотенце.

– Викуля! – бросился ко мне Макс, а Иван Николаевич отвёл глаза, – что случилось?

– Не надо так кричать! – сурово сказала я, когда муж поставил меня на ноги, – я вышла из душа и от неожиданности поехала мокрыми ногами по паркету. Ой!

– Что? – испугался Макс.

– Ногу больно, – призналась я, а муж подхватил меня на руки и понёс в спальню.

Он аккуратно уложил меня на кровать, а потом ощупал мне щиколотку, и поставил диагноз – ушиб.

– Сейчас бинтом замотаю и порядок, – сказал Макс, и вынул из сумки эластичный бинт.

Он замотал мне ногу, потом я переоделась, спрятав забинтованную ногу под брюками, и, хромая, спустилась вниз.

– Мы лосося поймали, – радовался Иван Николаевич, – девчонки, пожарьте на ужин.

– Вообще-то, у нас уже в духовке отбивные, – усмехнулась я, – ладно, пожарим вашего лосося.

– Тем более, у меня «Рислинг» в холодильнике завалялся, – усмехнулась Беата.

– К мясу лучше красное, – напомнила я, а Беата отмахнулась.

– У меня «Мерло» и «Каберне» ещё имеется.

– Тогда ладно.

– Мы сопьёмся, – вздохнул Макс и в этот момент зазвонил телефон. Беата сняла трубку, поговорила на незнакомом языке, а потом посмотрела на нас.

– Завтра полиция приедет, хотят с нами пообщаться.

– Очень мило, – пробормотал Макс, вынимая из холодильника вино, а мы с Беатой переглянулись.

– Кому-то из вас придётся чистить рыбу, – решительно сказала я, и потрясла своими кроваво-красными ногтями, – я недавно маникюр сделала. Кстати, стоит он не одну тысячу, – и мой свёкр крякнул.

– Столько бабок на ерунду, – проворчал он, – ладно, сейчас

сделаем.

– И порежем, – добавил Макс, и они унеслись чистить лосось, оставив нас наедине.

Сплавив мужчин, я предусмотрительно заглянула в духовку, потом мы взяли по огромной чашке горячего и крепкого кофе,

и забились на террасу.

– Что говорить будем? – зашептала Беата, прихлёбывая кофе, -

нужно тщательно всё обсудить, чтобы не сесть в лужу.

– Про Сашу молчим, а про Эрика, тем более. А то скандал потом от моего мужа и свёкра обеспечен.

– А мне пуля в лоб обеспечена от этого мерзавца, – фыркнула Беата, – если мы Сашу сдадим, он из нас потом гефилтер фиш сделает.

– Ну, мы его и так сдадим, – вздохнула я, – будь он простым воришкой, заблудшим, я бы ещё подумала. Такому можно мозг вправить, а вот отморозку-убийце вряд ли.

– Не похож он на отморозка, – вздохнула Беата, – у меня такое ощущение, что он даже и не осознаёт, что наделал.

– Дебил, – коротко, но ясно, высказалась я.

– И ещё, – задумалась она, – почему я не хочу всё рассказывать, я слишком хорошо знаю местных стражей порядка.

– И что с ними не так? – посмотрела я на неё.

– Они придурки! – высказалась Беата, а я засмеялась.

– А поподробнее.

– Они не возьмутся за это дело, не станут проверять, им нужны твёрдые факты, а не призрачные гипотезы. Это с русскими и даже с польскими следователями можно договориться, а с датскими ни под каким видом. Упрямые бараны. Они тут на чести человека помешаны, а показания уголовника-убийцы в расчёт не примут.

Я закатила глаза, потом нашарила на столике сигареты, и, закурив, сосредоточилась на конкретике.

– Значит, нужно им и предоставлять голые факты, раз они такие убогие, – протянула я, затягиваясь дымом, и закашлялась.

– Ты чего? – забеспокоилась Беата.

– Давно не курила, – вздохнула я, – у меня нет тяги. То смолю, как паровоз, то вообще не курю, и нет никакого желания курить.

– Офигеть! – воскликнула Беатка, – разве такое бывает?

– Пока я не курила, тоже так думала, – усмехнулась я, выпуская колечки дыма, – ладно, не дёргайся, выкрутимся, не впервой. Только о Саше и твоём Эрике ни слова! У меня и так мозг вот-вот взорвётся, а тут ещё и Саша на мою несчастную голову.

– Подумать только, Эльжбета, – уставилась в одну точку Беата, – поверить не могу!

– Давай-ка подумаем. Кто и за что мог убить Зосю?

– Не представляю, – вздохнула Беата, – она скромная, милая, добрая.

– Очень мило, – пробормотала я, – за это людей не душат! Звони Эльжбете!

– Зачем? – удивилась Беата.

– Буду её пугать, – я раздавила окурок в пепельнице, и пригубила кофе, – набирай номер.

– Я что-то не пойму... – пробормотала Беата, вынимая мобильник, и, нажав, протянула мне.

– Она на английском говорит? – спросила я.

– Она на русском говорит, – и я стала вслушиваться в длинные гудки.

Я услышала щелчок, потом мелодичный женский голос заговорил на незнакомом языке.

– Ты Эльжбета? – резко начала я.

– Да, а ты кто? – она перешла на родной мне язык.

– Эвива, подруга Беаты. И хочу предупредить тебя, дрянь, что тебе это с рук не сойдёт! Если ты думаешь, что смогла обмануть Беату, и спрятать миллиард у неё в доме, то я тебя уверяю, этих денег ты не увидишь! Я сама их найду и верну государству!

– Ты там что, белены объелась? – воскликнула Эльжбета, – рагу из мухоморов пожарила? Травки курнула?

– Ты, детка, полегче в выражениях! – процедила я, – не надейся, что спряталась в Париже и тебя теперь никто не найдёт! Я со своими связями и до Тимбукту доберусь! И за убийство сестры ответишь!

– Что? – вскрикнула девушка, – что ты мелешь? Какое убийство? Зося сейчас в Польше должна быть!

– Она сейчас в датском морге, – прошипела я, – благодаря твоим стараниям. Придушила сестру и в тот же день смоталась во

Францию! Сучка!

– Не правда, – вдруг зарыдала с Эльжбета, – я не трогала сестру! Она хоть и дрянь порядочная, но это не повод для убийства! Кто ты такая? Как ты смеешь людям обвинения предъявлять, не имея фактов!

– Адвоката включила? – хмыкнула я, – только это не поможет!

– Хватит! – взвизгнула Эльжбета, – наслышана я о тебе!

Чокнутая! Мужиков меняешь, как перчатки, нимфоманка без тормозов! Экстремалка, авантюристка и психопатка!

– Тебе это кто сказал? – нехорошим тоном спросила я.

– Беата! – рявкнула Эльжбета, – она много чего о тебе рассказывала! Говорит, замужем была раз десять, детей нарожала и бросила на нянек! С ума сошла? Новую забаву придумала? Решила придумать очередной бредовый материал для своего бульварного листка? Накатаешь пасквиль, засужу! Паскуда!

– Решила идти по принципу, лучшая защита – нападение? – хмыкнула я, – ладно, но ты учти, я с тебя шкуру спущу. И, что бы ты там не говорила, я специально, чтобы оправдать твои инсинуации, напишу статью и отправлю в криминальный глянец. Слава тебе обеспечена! И учти, твой подельник ищет деньги в доме Беаты. Он зол, и хочет пристрелить тебя! – и я, не дожидаясь её хамства, нажала на кнопку отбоя.

– Ты жестокая, – прошептала Беата, и её зелёные глаза стали похожи на совиные, – зачем ты так? Ты хоть понимаешь, каково ей услышать о гибели сестры?

– Ты до сих пор не веришь, что это она? – прищурилась я, – Саша чётко сказал, что это она. Зачем ему врать? Он одержим жаждой мести, желанием поквитаться с бывшей любовницей, а заодно и деньги найти. Это лишено всякого смысла. У него нет тайн, он ясно сказал, чего хочет. Он отморозок, сбежал из тюрьмы, людей поубивал, а сейчас ему нужны деньги. А потом он пристрелит Эльжбету и отправится в Сидней.

– Надо ему помешать! – подскочила Беата, а я щёлкнула пальцами у неё перед носом.

– Ау, подруга, очнись! Она твоего мужа убила!

– Я не верю, – жалобно проговорила Беату, – не хочу даже думать об этом!

– Ты слишком близка с ней, – вздохнула я, – и это мешает тебе

мыслить объективно. А я её знать не знаю, и потому мне легче рассуждать. И вообще, что ты наговорила своим знакомым про меня?

– Ничего особенного, – пожала плечами Беата, – рассказала, какая ты есть на самом деле.

– А какая я есть? – наседала я на подругу, – а то, я кого не

встречу из твоих знакомых, смотрят на меня, как на редкий

вид страуса.

– Почему страуса? – оторопела подруга.

– Вот такое же лицо делается у твоих знакомых, когда они меня видят, – хихикнула я, – страус тут точно у места. Давай, признавайся, что им наболтала.

– Да ничего особенного, – вздохнула Беата, – сказала, что у меня есть подруга, весьма эксцентричная. Очень яркая, очень красивая, неординарная. Сказала, что у тебя есть трое детей, что ты несколько раз была замужем, что занимаешься бизнесом, что постоянно что-то расследуешь, обладаешь неисчерпаемой энергией и буйным темпераментом.

– Понятно, – фыркнула я, – ты рассказала всё это, констатируя факт, а они восприняли в негативе. Женщины позавидовали, поспешили выкрутить, а мужчины испугались.

– Чего? – не поняла Беата.

– Моего характера, – вздохнула я, – большинство мужчин не любят деятельных женщин и боятся их. Они предпочитают выглядеть умными, упираются, даже когда не правы. Им легче с домохозяйкой, чем с яркой, умной, острой на язык женщиной. С простой женщиной они выглядят умными при полном отсутствии ума, а с умной попадают впросак.

– Не легче ли самим быть умными? – наморщила лоб Беата.

– А зачем им это? – улыбнулась я, – им легче за «ЦСКа» с пивом болеть, чем книгу по искусству почитать.

– Понятно... – вздохнула Беата, – какая же я дура! Они теперь тебя за отпетую стерву держат! Но те мужчины, которые за тобой бегают, они-то разглядели твой потенциал.

– Они-то разглядели, – хмыкнула я, сунув в чашку соломинку, и потягивая через неё крепчайший кофе, – и их много. Но и других хватает.

– Эй, девушки, – крикнул Макс, – принимайте рыбу.

– Пошли, – встала Беата, мы забрали свои чашки, и отправились

на кухню, жарить лосося.

Ужинать мы сели поздно. Пока я жарила розовое филе, Беата накрошила салат, вынула из холодильника сыр, вино, и задумалась, что бы нам съесть на десерт. Я вспомнила о купленном мороженом, и оно оказалось весьма кстати.

Но не успели мы расставить тарелки на столе, как хлопнула дверь, и на пороге возникла женщина средних лет.

– Знакомься, это Люцина, – представила её Беата, и кивнула на меня, – а это Эвива.

– Очень мило, – скривилась Люцина, и с разбегу кинулась на меня, – очень рада знакомству! Ты совсем страх потеряла? Нахалка! Эльжбету до истерики довела! Зараза!

Я со звоном поставила тарелку на стол, посмотрела на мужа и свёкра, которые ошеломлённо уставились на вновь прибывшую, и переглянулась с Беатой.

Та поняла меня без слов. Не сговариваясь, мы рванули к Люцине, подхватили под белы ручки, и, преодолевая её сопротивление, поволокли в подвал.

– Вы что делаете, идиотки? – орала она, – совсем чокнулись? Пустите!

– Не ори! – рявкнула Беата, мы ловко перепрыгнули через горы мусора в подвале, миновали ящики с сухими семенами, и попали в маленькую комнатку за ширмой.

Беата явно знала, куда шла. Если не знать, то и не заметишь этой ширмы. Там была ещё одна дверь, и, когда мы вошли туда, я увидела огромное количество фигурок.

Животные, олимпийцы, божки, и всё это в несчётном количестве.

– Да вы спятили! – Люцина, наконец, вырвалась, – зачем вы меня сюда затащили?

– Слушай, – воскликнула Беата, и стала излагать последние события, а я следила за дверью, чтобы не вошли Макс и Иван Николаевич.

– Ты шутишь? – осторожно спросила Люцина, когда Беата замолчала, – я не верю! Эльжбета не способна на убийство!

– Я тоже не верю, – зашептала Беата, – но этот уголовник ясно сказал, и не доверять ему нет никаких оснований. Он хочет только одного, денег и мести, и, если это в самом деле Эльжбета, то ей хана.

– Офигеть! – Люцина с размаху села на стул, – слушайте, а чего мы тут прячемся?

– У нас на кухне два следователя, – прошипела я, – мой супруг,

майор МВД, и мой свёкр, подполковник ФСБ. Они так орать

будут, если узнают, что мы тут развели...

– Но почему? – удивилась Люцина, – им-то что?

– Они терпеть не могут, когда я во что-то встреваю, – пояснила

я, – считают, что расследованиями должны заниматься правоохранительные органы. Это первый момент, а второй, я проблемы всегда решаю весьма оригинальным способом. Но, если в бизнесе я всегда попадаю в десятку, то после моих детективных изысканий они потом долго разгребают. Я в прошлый раз из больницы по бельевому канату в одной пижаме сбегала.