Текст книги "Ланселот на шпильках (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Просто у нас в редакции запрещают появляться с голыми ногами. Как в Японии, только в колготках, либо в чулках, даже в африканскую жару.

И я вынуждена париться с этими чулками, впрочем, не я одна. Я тем временем выехала на оживлённую автостраду, чашка стала мешаться под ногой, и я её отпихнула.

Надо бы поднять чашку, но проводить дурацких экспериментов я больше не буду. Если я сейчас во что-нибудь врежусь, мой любимый муж так орать будет, что в окнах стёкла повылетают.

А с Тимошиным вообще дело ясное, что дело тёмное.

Сначала он работает на заводе, буквально опекает Светлану Павловну и её дочь, а потом вдруг исчезает, даже более того, обрывает с ней все контакты.

Из разговора, что слышала Светлана Павловна, можно сделать вывод, что он за кем-то толи следил, толи ещё что. Одно я знаю точно, что этот кто-то, женщина. Круг поисков сужается, и позвоню-ка я Марату, пусть достанет мне координаты всех

женщин, работающих на этом заводе. При чём тех, что

работали в то время, когда он был там.

Не успела я об этом подумать, как Марат прорезался сам.

– Слушаю, – нажала на кнопку приёма.

– Как у тебя дела? – задал он уже набивший оскомину вопрос.

– Маратик, я тебе сама позвоню, когда будет что-то, – с укоризной воскликнула я, – достань мне лучше список имён и адресов всех женщин, что работали на заводе, когда там служил Тимошин.

– Что-то уже есть? – с ходу заволновался Марат.

– Только обрывки сведений, я какую-то тайну нарыла, и теперь буду разбираться.

– Ты только позвони мне, как только всё узнаешь, – и он

отключился, а телефон опять ожил.

– Что-то надо купить? – спросила я Анфису Сергеевну, увидев высветившийся номер на дисплее.

– Вика, тут что странное творится, – растерянно сказала она.

– А что случилось? – слегка испугалась я.

– Позвонил какой-то тип, и всё талдычил о каком-то гробе. Я ничего не поняла, дала ему телефон редакции. Ты сейчас в издательстве?

– Я уже давно уехала по другим делам, – я малость прибалдела, – вообще, о каком гробе речь? Я гробов не заказывала.

– Я не знаю, – ответила моя свекровь, – он позвонит тебе в издательство, может, объяснит, что он имеет в виду.

– Понятно, – скрипнула я зубами.

– И ещё забери Василису из садика, у Кати машина навернулась...

– Я всё поняла, – я нажала на отбой, и поехала за дочкой в садик.

Что ещё за история с гробом? Если это чьи-то глупые шутки, растерзаю шутника на месте, недолго думая.

Садик, в котором проводит время моя Василинка, крутой до невозможности. Это была Димина затея, отправить ребёнка в садик, чтобы она развивалась, и училась общаться со сверстниками. Их там обучают азам иностранных языков, в данном случае, английскому и испанскому.

Первоначально он хотел, чтобы она посещала курсы, а потом

нашёл садик, в котором профессионально учат танцам,

рисованию, и языкам. Хорошо, хоть он от балета отказался.

Я вытащила из бардачка сигареты, щёлкнула зажигалкой, попала в небольшую пробку, минут на десять, и вскоре затормозила около садика.

Василинка, едва завидев меня, бросилась ко мне со всех ног. Она была уже переодетая, в голубом, кружевном платьице, и я подхватила малышку на руки.

– Привет, солнышко, – я погладила её кудряшкам, – все свои вещи забрала?

– Да, – закивала Василюша, – мам, а я сегодня такую кошку красивую нарисовала! Меня воспиательница хвалила.

– Солнышко, не воспиательница, а воспитательница, -

улыбнулась я.

– Воспитательница, – по слогам повторила Василинка, – я правильно сказала?

– Правильно, – понесла я её к машине, – ты у меня умница, всё на лету схватываешь.

– А что мне за это будет? – на лице Василинки появилось хитрое выражение.

– Стойте, – вдруг кто-то схватил меня за плечо.

– Простите? – обернулась я, и увидела женщину лет сорока.

– Кто вы такая? – сурово осведомилась она, – Василису всё время забирает пожилая женщина.

– Октябрина Михайловна не смогла приехать, – улыбнулась я в ответ, – а я мама Василисы.

– Да? – она бросила взгляд на мои легкомысленные шорты, – Василиса, это действительно твоя мама?

– Да, – тряхнула кудряшками дочка.

– Извините, – улыбнулась женщина, – просто я должна была поверить, а то мало ли.

– Спасибо за бдительность, – я усадила Василинку в машину, – вы всё правильно сделали, тем более, её уже однажды похищали.

– Господи! – приложила руки к груди женщина, – слава Богу, что всё обошлось.

– И не говорите, – кивнула я, – я этого похитителя неудачливого чуть в лапшу не покрошила.

– Что твориться в мире, – покачала головой женщина.

– До свидания, – я села в машину, и тронулась с места.

– Я хочу мороженого, – тут же воскликнула Василинка, – и пирожных.

– Хорошо, солнышко, сейчас всё получишь, – улыбнулась я ей, – только есть будешь дома.

– Хорошо, – неожиданно согласилась Василинка, обычно она спорит.

Рядом с проспектом Мира я опять угодила в пробку, и с тоской постучала пальцами по рулю.

– Мама, – воскликнула Василинка, – купи мне масляные краски.

– Зачем тебе такие? – безмерно удивилась я.

– Ими рисуют настоящие художники, – выдала моя дочка, – нам сегодня про настоящих художников рассказывали.

– Солнышко, – засмеялась я, – тебе ещё рано масляными рисовать. Да и художники эти, они все начинали с карандаша.

– Но воспитательница говорила только про масляные, – мотнула кудряшками Василинка.

– Это только те работы, которые у них лучше всего получились, – я хитро улыбнулась, – вот ты сама, ты покажешь кому-нибудь свои худшие рисунки?

– Никогда, – тут же ответила малышка.

– Правильно, вот и они свои первые рисунки, которые выполнены карандашами, спрятали от глаз людских.

Василинка тут же примолкла, она девочка сообразительная, да

и я ловко сориентировалась. Мне совсем не улыбается отмывать её от этих масляных красок, она и так постоянно грязь находит. Причём извазюкивается так, что мы её часов пять отмываем.

– Девушка, – постучал по окну какой-то парень, и я опустила стекло, – девушка, тут рядом недавно открылась кондитерская, там очень вкусные пирожные. Вот, буклетик возьмите, – он протянул листовку, и рванул к следующей машине, а я стала разглядывать рекламку.

« Пирожные. Торты. Мороженое. На любой вкус и цвет. Сладкое для романтического вечера. »

Мне особенно понравился пассаж про цвет, и, едва пробка рассосалась, и завернула за угол, и увидела вывеску.

« Сладкоежка », было написано на щите, и я погладила Василинку по кудряшкам.

– Посиди в машине спокойно, я сейчас тебе мороженого

куплю.

– И ещё буше, – улыбнулась моя маленькая проказница.

– Хорошо, и килограмм самых вкусных конфет, – я взяла сумочку, заперла дочку в машине, и вошла в магазинчик.

Сладкого тут было видимо-невидимо. Действительно, на любой вкус и цвет, как бы это глупо не звучало, а напротив стоял стенд с чаем и кофе.

– Чтобы вы хотели? – тут же отреагировала девушка, стоящая за прилавком, – у нас огромный выбор.

– Да уж вижу, – улыбнулась я, и стала разглядывать витрину, – мне бы мороженого, шоколадного.

– А сколько вам? У нас есть стандартные порции, маленькие.

Есть по пол килограмма, по килограмму, по два, и по три.

– Давай две пачки по три, – сказала я, зная наши аппетиты в отношении мороженого.

– Какой-то праздник намечается? – мило улыбнулась продавщица, доставая из морозилки коробки, – могу для разнообразия предложить лимонное. Впрочем, у нас всяких полно, фисташковое, ореховое, крем-брюле.

– Мы любим только шоколадное, – ответила я, – но дайте ещё пачку лимонного.

– Такого же веса?

– Да. А буше у вас есть?

– Маленьких нет, но могу предложить торт. Это тоже буше, но размеров огромных.

– Давайте, – согласилась я, и просто обалдела, когда увидела коробку с тортом, – Господи! А поменьше ничего нет?

– Он не такой уж и большой, просто там шоколадная скульптура, – с улыбкой объяснила продавщица, – кстати, к нему прилагается подарок. « Звёздочку » хорошо берут из-за подарка.

– При чём тут звёзды? – в первый момент удивилась я, но быстро опомнилась, – это название торта?

– Точно, – кивнула продавщица, всё хорошеничко запаковала, я расплатилась, и с пакетами выпала на улицу.

Василинка вела себя смирно, обрадовалась, когда увидела меня, и тут же стала капризничать, она хотела мороженого сейчас.

– Потерпи до дома, – я дала ей пакет с шоколадными

конфетами, про которые вспомнила в последний момент, когда уже из магазина выходить собиралась. Продавщица посоветовала мне « Птичье молоко », зная, что Василинка опять устроит вой, я взяла два килограмма. Только продавщица как-то странно отреагировала, когда подала мне пакет с конфетами.

– В них наполнитель... – начала было она, но я её невежливо перебила.

– Хватит мне сладкого, начинки в этих конфетах мы предпочитаем классические.

– Подождите, – воскликнула продавщица, из моей сумочки раздался звон, и я выскочила из магазина, одновременно копаясь в сумке в поисках мобильного.

Сейчас навалит мне ещё что-нибудь.

Мобильный я нащупала, но случайно сбросила звонок, пока вытаскивала трубку. Отдала Василинке конфеты, а сама посмотрела на дисплей, увидела номер нашего дистрибьютора, и набрала его.

– Эвива Леонидовна, вы что, забыли? Или решили разорвать со мной отношения? У нас же сегодня заключение нового контракта.

– Голова моя садовая, – нервно воскликнула я, и украла у Василинки пару конфет, – я сейчас буду, нет, сначала я отвезу дочь домой, и приеду в издательство.

Я бросила телефон в сумку, и прибавила газу. До посёлка я долетела с максимальной скоростью, подхватила Василинку на руки, при этом умудрилась схватить пакеты, и побежала в дом.

– Господи! – всплеснула руками Анфиса Сергеевна, – что это ты купила?

– Сладости, – внесла я ясность, передала пакеты свекрови, Василинку сдала на руки няне, и помчалась в редакцию.

Вдруг у меня кровь прилила к лицу, по позвоночнику потёк пот, резко бросило в жар, а потом в холод.

Что это со мной?

Меня такое дикое возбуждение охватывает, только, когда рядом Дима, а сейчас мне буквально плохо стало. Как я добралась до издательства, я не знаю, меня мотало по трассе, как пьяную корову. И на место на автостоянке я ввинтилась,

поцарапав крыло «Мерседеса», который принадлежит нашему

финансовому директору.

В лифте я ехала, держась за стенку, и чуть не упала около рецепшен, Лена успела схватить меня за руки.

– Эвива Леонидовна, что с вами? – испуганно воскликнула Леночка, я ухватилась за стойку, она обежала её, и помогла мне добраться до кресла, – как вы себя чувствуете?

– Я так никогда себя не чувствовала, – сдавленно простонала я, – и мужчинам лучше от меня держаться подальше, – я схватила со столика журнал, и стала обмахиваться им.

– Может, принести вам воды? – обеспокоено спросила Лена.

– Лучше без газа, – я судорожно облизала пересохшие губы, и покачнулась на стуле.

– Я сейчас приду, – окончательно перепугалась Лена, – я сейчас, быстро, – и она бросилась в сторону кухни, где наши сотрудники иногда перекусывают.

– Что вообще происходит? – услышала я злой голос Алексея Михайловича, – где эта выскочка бродит? Ваш главный редактор совсем оборзела, если она думает, что я её тут буду сутки ждать, – он вылетел из зала совещаний, как взбешённый кит, и тут же увидел меня.

– Здравствуйте, милейшая Эвива Леонидовна, – по слогам произнёс он, – я вас тут уже четыре часа дожидаюсь.

– Простите, я совсем забыла, – я опять чуть со стула не

свалилась.

– Да что с вами? – подскочил Алексей Михайлович.

– Давайте сюда скорей ваш контракт, – простонала я, – я подпишу его.

– По-моему, вам нужен врач, – обеспокоено воскликнул дистрибьютор.

– Не злите меня, – нервно покачнулась я, вырвала у него

бумаги, подписала, где он показал, и тут прибежала Лена со

стаканом воды.

– Как вы себя чувствуете? – не сводила она с меня глаз.

С меня пот лился рекой, а перед глазами чёрные точки прыгали.

– Отведи меня в кабинет, – попросила я Лену, и попыталась встать со стула, и тут же покачнулась.

Не успела я и шагу ступить, и рухнула прямо на Алексея

Михайловича, это было последнее, что я запомнила, прежде

чем сознание отключилось.

Очнулась я в своей спальне, ослабевшая, открыла глаза, и уставилась на нашу люстру. Потом заморгала, потёрла ладонью глаза, скрипя всеми шестерёнками, сползла с кровати, накинула шёлковый халат, и спустилась на кухню.

– Викуля, – тут же подскочил Максим, – тебе нельзя вставать.

– Отстань от меня, – я плюхнулась за стол, – во-первых, я не понимаю, что со мной случилось, и я хочу кофе.

– И кофе тебе пока нельзя, – Максим вынул из холодильника апельсиновый сок.

– Да что случилось? – почти в истерике вскричала я, – я в обморок упала? А можно узнать, от чего?

– У тебя была передозировка возбудителем, – пустился в объяснения мой муж, – слушай, Вика, может, ты мне объяснишь, что это за фортеля?

– Чем у меня была передозировка? – на секунду мне показалось, что я ослышалась.

– Возбудителем, – заорал не своим голосом Максим, – знаешь, Викуля, хоть Василиса мне и падчерица, хоть она и дочь этого упыря, всё равно я её обожаю. Сделай мне одолжение, объясни, откуда в крови ребёнка оказался возбудитель в лошадиной дозе?

– Я не знаю, – я даже икать стала, налила в стакан сок, залпом

выпила его, и ошарашено посмотрела на Максима, – что это за ересь?

– Тебе лучше знать, – Максим сложил руки на груди, – как только ты сдала её на руки Октябрине Михайловне, и убежала в редакцию, Василисе стало плохо. Это просто её счастье, что я тогда испачкал майку кетчупом на работе, и заехал домой переодеться. Наш Савелий Васильевич потом сказал, что опоздай мы на пять минут, ребёнка было бы не спасти.

Едва он это сказал, у меня перед глазами чёрные точки забегали, и я обязательно свалилась бы со стула, если бы Макс меня не поддержал.

– Сейчас я тебе таблетку дам, – он налил мне воды, и дал лекарство.

– А где Василинка? – подняла я на него глаза.

– Они с Октябриной Михайловной в больнице, – вздохнул

Максим, – с ней всё в порядке, у неё отравление было. Завтра она будет дома. А у тебя давление подскочило, Лена ваша вызвала врачей, когда ты в обморок упала, а там уж со мной связались. А теперь ответь мне, откуда в вашей крови возбудитель?

– Я не знаю, – тупо повторила я.

– А кто должен знать? – насупился Максим.

– Мы только конфеты ели, – вспомнила я, – я купила в новом магазинчике на проспекте Мира торт, три пачки мороженого, и два килограмма конфет. Конфеты я ей тут же отдала, чтобы она не кричала из-за мороженого, сама взяла из пакета две штучки.

– Погоди, – у Максима вытянулось лицо, – теперь мне всё ясно.

– Что тебе ясно? – не поняла я.

– Да магазин этот, это что-то типа секс-шопа.

– Прости, что это за магазин? – вытаращила я глаза.

– Там сладости продают, нафаршированные. Конфеты с возбудителем, пирожные с презервативами внутри, а торт твой...

– А что с тортом?

– Да посмотри сама, – он вынул коробку из холодильника, и снял крышку.

– Мама! – вскрикнула я, и приложила ладони к лицу.

О, теперь мне понятно, почему торт называется « звёздочка ».

Из-за скульптурной композиции. А композиция эта была из четырёх голых парней и одной девушки, просто капец какой-то.

– Уберите этот ужас со стола, – вошла на кухню Анфиса Сергеевна, – видеть это не могу.

– Сейчас мы от этого избавимся, – я вскочила из-за стола,

схватила самый большой тесак, доску, выдрала из торта шоколадную непотребность, и искромсала на мелкие куски.

– Надеюсь, внутри торта ничего нет? – посмотрела я на Максима.

– Возбудителя там точно нет, – улыбнулся мой муж, – но внутри есть сюрприз, однако, для здоровья он не опасен.

– Ты в этом уверен? – сурово уставилась я на него.

– На все сто процентов, – заверил меня Максим, – можно есть спокойно.

Я решила торт не портить, а поверить Максу на слово, но

всё-таки интересно, что там за сюрприз.

– Сил моих больше нет, – опустилась я на стул, – а где Кира?

– Носится по посёлку, народ пугает, – усмехнулся Максим, наливая себе кофе.

– Она делает успехи, – растерянно отметила я, и пошла в спальню.

Когда я спустилась вниз, в шёлковой блузке ярко-синего цвета, шёлковой, синей юбке, и малиновых туфлях, Макса уже не было, он улетел на работу.

Я напилась кофе, невзирая на протесты Анфисы Сергеевны, украла из холодильника шоколадку, и поехала в издательство.

Интересно, что у нас там с номером.

Журнал я уже просмотрела, который мне доставили на дом, и теперь я набрала номер на рецепшен.

– Издательство « График Интертеймент » слушает, – выдала мне Лена.

– Леночка, что там с цифрами по последнему номеру, – задала я вопрос в лоб, совершенно забыв поздороваться.

– Как вы себя чувствуете? – тут же спросила Леночка.

– Как молодая козочка весной, пасусь на зелёной травке, -

рявкнула я в трубку, – Елена, что там с цифрами?

– Плохо, – ответила мне Леночка, – только что звонил дистрибьютор, ругался, на чём свет стоит.

– Номер не идёт? – испуганно воскликнула я.

– Да ниже среднего, – воскликнула Лена, – а Виталий Викторович уже здесь, и господин Мартин тоже.

– Чертобесие! – почти в истерике вскричала я, и посильнее нажала на педаль газа.

– Они тут рядом стоят, – выдала мне Леночка, и я, решив её не слушать, не трепать себе нервы, я рванула на работу.

Виталия Викторовича я тут же увидела, едва вышла из лифта, а рядом с ним довольно неприятного типа с залысинами, и толщины невероятной.

– А вот и наша Эвива, – с откровенной издёвкой сказал Виталий Викторович, – как наши дела?

– Дела идут плохо, – развела я руками, – мне вам нечего сказать, я селу в лужу.

– Девушка, – на чистейшем русском языке сказал Джордж

Мартин, – так дела не ведутся.

– Я всё понимаю, – молитвенно сложила я руки, – следующий номер уйдёт на ура.

– В нашей жизни нельзя быть ни в чём так уверенной, – усмехнулся Виталий Викторович.

– Мне ничего не остаётся, кроме как разорвать с вашей фирмой все договорённости, – выдал господин Мартин, – Виталий, пойдёмте, вы потом решите с госпожой Миленич все нюансы.

И они исчезли, оставив меня с открытым ртом. Я даже не поняла, что это было.

– И что теперь делать? – подала голос притихшая Леночка, – звонить Генриху Вениаминовичу?

– Даже не вздумай, – зашипела я на неё, – я сама решу эту проблему. Выпущу следующий номер, найду новых инвесторов, и утру нос этому спесивому индюку, – с этими словами я схватила папку со стола, и бросилась в свой кабинет.

Это только легко сказать, а сделать гораздо труднее. Нужно решить эту проблему, пока не приехали Генрих с Милой, и не уволили меня.

Я заметалась по кабинету, сметая всё на своём пути. Сбила стенд с последними выпусками, теми, что вышли при мне, стала их подбирать, сломала пару карандашей, и набрал номер Димы.

« Абонент не доступен, или находится вне зоны доступа », выдала мне электроника, и я чуть телефон не разбила со злости. Потом подумала, и набрала номер своего бывшего тестя.

– Слушаю, – ответил мне Глеб Никифорович, – Викуля, как твои дела? Ты зачем звонишь?

– А где Дима? – задала я вопрос в лоб.

– Очень интересный вопрос, учитывая тот факт, что ты замужем за другим.

– Глеб Никифорович, – застонала я, вытянув ноги под столом, – мне он очень нужен, моя карьера сейчас под большим знаком вопроса.

– И чего я спрашивал, – хмыкнул Глеб Никифорович, – мой сын тебе нужен всякий раз, когда твоя карьера под знаком вопроса. Ты из него верёвки вьёшь. Вы два дурака.

– Это ещё почему? – искренне возмутилась я.

– Ты ищешь любой повод, чтобы увидаться с моим сыном, а он бегает за тобой, как привязанная псина. И я знаю о ваших отношениях, и о предназначении дивана в его офисе.

– Это он вам рассказал? – так и подскочила я.

– Даже и не думал, просто я приехал к нему в тот момент, когда вы там развлекались. Потом ты вылетела из кабинета, застёгивая пуговицы на ходу, и даже не заметила меня. Я не дурак, и прекрасно всё понял.

– Никому не говорите, – в испуге вскрикнула я, и упала со своего крутящегося кресла. Встала, потирая ушибленный бок, и уселась на место.

– Димка меня потом живьём съест, если я кому-нибудь ляпну.

Ладно, а я не могу помочь?

– Я не знаю, – растерянно пробормотала я, – мне нужен человек, готовый вложиться в выпуск журнала.

– А, вот в чём вся соль, – дошло до Глеба Никифоровича, – ты села в лужу, и все инвесторы разбежались?

– Что-то типа того.

– Я даже и не знаю, смогу ли я что-нибудь сделать, – пробормотал мой бывший тесть, – это у Димки полно богатых знакомых, готовых рисковать своими деньгами, а я подумаю.

– А где Дима? – опять спросила я.

– В Японию он улетел. Тебя что-нибудь ещё интересует?

– Всё остальное мне не интересно. Пока, – ошарашено ответила я, и отключила связь.

– Эвива Леонидовна, – заглянула ко мне Леночка, – вы помните про бизнес – ланч?

– Помню, – отмахнулась я от неё, как от назойливой мухи.

Димка не перестаёт меня удивлять. Что он забыл в Японии?

В Америке у него казино, автопарк, ещё какая-то хрень, по Европе виноградники, фирмы, что-то есть в Африке...

Но в Японии у него нет никаких фирм, это я точно знаю. Или он что-то открыл ещё?

Да с ним спятишь!

Я окончательно схватилась за голову, но в отчаяние впасть не успела, мне не дал это сделать Марат. Сотовый, мирно лежащий на столешнице, взвыл, я от испуга опять чуть не свалилась со стула, и нажала на кнопку.

– Я всё сделал, – отрапортовал мой учёный друг, – информация

уже летит к тебе.

– Молодец! – похвалила я его, и вытащила подавший голос в сумке ноутбук.

– Что у тебя с голосом? – спросил вдруг Марат, – у тебя неприятности?

– Что-то вроде того, – нехотя призналась я, – неприятности в издательстве. Мне инвесторы нужны, и желательно иностранцы.

– Понятно, – вздохнул в ответ Марат, – тут я вряд ли чем-нибудь помогу. Я ещё позвоню, давай, до скорого.

– Давай, – обморочным голосом ответила я, и положила мобильный на стол.

Я даже не знаю, что мне делать. Ладно, сначала я займусь

делом, буду одновременно заниматься журналом, а обо всём остальном подумаю потом. На рестораны у меня сейчас просто нет времени, пусть этим занимается заместитель.

Я открыла ноутбук, и углубилась в чтение.

Знатчи-ца, так. Ого, сколько тут народу!

Что мне только с этим делать?

Наверное, я перегнула палку, и с этими женщинами я буду разбираться до конца дней своих. Многие, из всего этих бумаг

ясно, до сих пор работают на заводе. У меня просто нет времени, чтобы опросить каждую.

Я постучала коготком по столу, выглянула в окно. Небо

начинало хмуриться, хотя вчера прогнозисты обещали жару, солнышко, и никаких намёков на дождь. Впрочем, в последнее время они никогда не угадывают.

Я не принадлежу к той категории людей, которых интересует погода, в моей объёмной сумочке всегда лежит зонтик, а, чтобы решить проблему, что одеть сегодня, можно и в окошко выглянуть.

Я уныло просмотрела весь список, раздумывая, что предпринять дальше. Что-то вообще странное с этим Тимошиным.

Если он следил за кем-то в этом заводе, то зачем он покровительствовал Светлане Павловне?

Минуточку. Может, она и была той, кем он интересовался? Мало ли, что там произошло на войне. Может, на нём какое-то обязательство? Он обещал кому-то присмотреть за

Светланой Павловной, что и делал.

Из разговора Тимошина с каким-то типом становится ясно, что он что-то там искал, скорее всего, кого-то. И он этого кого-то нашёл, попытался наладить отношения, но не сумел. Может быть, даже, он тому человеку должен что-то...

Кажется, я таки нащупала ниточку.

Надо срочно выяснить всё о Светлане Павловне, и поговорить с её родными, кто у неё там есть. Или просто поговорить с ней самой. Если, конечно, моё предположение верно.

Я быстро нашла Светлану Павловну в этом списке, она одна была с таким сочетанием имени и отчества, и адрес нашла. Остаётся только поговорить с ней.

Я тут же вскочила, схватила сумочку, и вылетела из кабинета.

– Эвива Леонидовна, – остановила меня Лена, в руках она держала телефонную трубку, – тут рекламщики звонят, говорят, вы договаривались о встрече по продлению контракта.

– Голова моя дырявая, – схватилась я за голову, – и на когда встреча назначена?

– На два часа в кафетерии «Кофе с кальяном», – дала отчёт Лена.

– Стянули с передачи «Кофе с Кораном», – цокнула я языком, – мастера! Ладно, я всё запомнила, и теперь убегаю. Если кто будет звонить, давай им номер служебного сотового.

– Я всё поняла, – закивала головой Леночка, телефон на столе опять вздрогнул, и она вернулась к своим служебным обязанностям, а я бросилась к лифту.

Села в свой любимый джип, и понеслась по трассе.

Я очень люблю большие машины, в них как-то увереннее себя чувствуешь. Большинство женщин почему-то выбирают малолитражки. Одни из соображений практичности, и ещё такая машина дешевле громады, другие из экономии, она бензина меньше съедает, чем обычная машина.

А третьим она вообще нравится из-за элегантности.

Хотя я не нахожу эти машины элегантными, но их почему-то называют типично женскими. Юркая, удобная машина, а к ней эдакую леди в шляпке в качестве дополнения. Просто несёт нафталином, другой ассоциации почему-то не возникает.

Вы сейчас спросите: а при чём тут нафталин?

В те времена, когда им пользовались, машин ещё не было.

Хотя, что это я? Были тогда машины, но женщины за рулём

точно не сидели.

Однако, я на дух не переношу эту мелочь, болтающуюся под колёсами, и люблю во всём агрессивность. Зная мой характер, Дима и преподнёс мне этого монстра. Огромный джипяра алого цвета, с бордовой тонировкой, и подсветкой на днище.

Скажете, что это комплексы?

Что это попытка под яркими красками скрыть что-то?

Скажем, неуверенность. Нет, дорогие вы мои, неуверенность как раз и скрывают под бледностью, и нарочитой элегантностью. Вы стесняетесь надеть красную, короткую юбку? В тридцать лет? Да даже в сорок, если вы хорошо сохранились. Да вы просто ханжа! И другого определения нет!

Уж простите меня за грубость.

Я лихо въехала в место для парковки, взяла свою сумочку, вышла из машины, и, продефилировав мимо старушек, мирно греющих свои косточки на солнышке, вошла в подъезд.

– Это что ж фря такая? – понеслось мне в спину, но я не отреагировала.

К чему вступать в полемику с пожилыми людьми, тем более, это и не оскорбление даже. А как бы вы отреагировали, если мимо вас пролетела ведьма на помеле, выражаясь фигурально, разумеется. Конечно, стало бы интересно.

С этими мыслями я вошла в лифт, нажала на кнопку, и медленно поехала вверх.

Дверцы лифта распахнулись, и я позвонила в квартиру.

– Кто там? – услышала я знакомый голос, и поспешила ответить.

– Мы с вами вчера разговаривали, – пустилась я в объяснения, – Миленич Эвива Леонидовна, частный сыщик.

– Как вы узнали, где я живу? – открыла дверь Светлана Павловна.

– Я же сыщик, – улыбнулась я, – и имею связи в правоохранительных органах. Мне ещё несколько вопросов надо вам задать.

– Проходите, – впустила она меня в квартиру, – только обувь снимите, я только что полы намыла, – она подала мне старые тапки.

Я с омерзением сунула ноги в отвратительные шлёпки, и

прошла вслед за хозяйкой вглубь квартиры. Мы вошли на кухню, Светлана Павловна тут же предложила чаю, я не отказалась, и получила ароматный напиток.

– Я вам вроде ещё вчера всё рассказала, – пожала она плечами, – больше я о Эдуарде Петровиче ничего не слышала.

– Я не потому вопросу, – стала объяснять я, – скажите, ваш отец или дед служили на войне? Кого-нибудь из ваших родственников отправляли на фронт?

– Конечно, – Светлана Павловна села за стол, – мой покойный отец прошёл войну, и погиб там.

– А как звали вашего отца? Подскажите мне отчество.

– Забелин Павел Павлович, – ответила Светлана Павловна, – а в чём дело?

– Я не хотела бы говорить, но у меня есть предположение, что Эдуард Петрович наблюдал именно за вами, – объяснила я ей.

– Но при чём тут я? – несказанно изумилась Светлана Павловна.

– Думаю, у Тимошина есть какое-то обязательство перед вами, – пожала я плечами, – возможно, что он что-то обещал вашему отцу.

– Или что-то передал, – глаза Светланы Павловны алчно блеснули.

– Простите? – растерянно протянула я.

– Ах, какая же он скотина! – вскочила она с места, и заметалась по кухне, – мерзавец! Присвоил себе чужое! А я-то думала! Думала, он просто одинокий, поверила этому негодяю!

– Подождите, – попыталась я вклиниться в поток её злости, – вполне вероятно, что ничего такого и не было. Что ваш отец и не передавал ему ничего, просто что-то обещал.

– Что он мог обещать? – зашипела змеёй Светлана Павловна, – он мог только что-нибудь ценное передать.

– Да не обязательно! – взмахнула я руками, – он мог обещать другу присмотреть за вами, что и делал.

– Я в эту чехарду не верю, – резко ответила Светлана Павловна, – мой отец передал ему какие-то ценности, чтобы он их отдал мне. А он присвоил чужое!

– Да с чего вы взяли? – стала я сердиться, – это может быть что-то угодно, и не обязательно ценности.

– А почему вы так упорно убеждаете меня, что никаких ценностей не было? – вскинулась вдруг Светлана Павловна, – у вас есть доказательства, что ценности есть, и вы ищите их для кого-то другого! Убирайтесь из моего дома! Я вам больше ничего не скажу! Пошла вон!

– Молчать! – прикрикнула я на неё, – я никуда не уйду! Можете считать это сверх наглость, но я с места не сдвинусь! И я вам кое-что объясню! Я не частный сыщик, я просто любитель. Однако, за моими плечами не одно раскрученное дело, а мой муж капитан МВД, и он очень не любит, когда его любимая бизнесвумен лезет не в своё дело. Сейчас как раз такой случай. Я главный редактор журнала « График Интертеймент », очень крутого глянца. Один мой друг попросил меня найти Эдуарда Петровича. Тот пропал при таинственных обстоятельствах, и пропала дорогая марка.

Милиция думает, что он вор, а мой друг в этом не уверен. Он знает Эдуарда Петровича всю свою жизнь, Тимошин благороднейший человек, и он не способен на подлость, и, тем более, на воровство. На пороге смерти люди часто дают поручения, и вполне возможно, что такая ситуация и имела место. И какой дурак потащит на войну какие-то ценности? Вы сами подумайте!

Светлана Павловна какое-то время смотрела на меня, потом шумно вздохнула, и обессилено опустилась на стул.

– Простите меня, – грустно улыбнулась она, – я не хотела вам хамить. Просто я подумала...

– О больших деньгах мечтают все, – улыбнулась я ей, – а теперь давайте разбираться. Если он приглядывал именно за вами, то почему бросил это дело? Он просто оборвал все контакты с вами, свёл общение к нулю, а потом и вовсе уволился. Он словно пытался что-то вам сказать, но не смог.

– Я даже не представляю, что всё это может значить, – пожала плечами Светлана Павловна, – может, я вообще тут ни при чём? Может, вы что-то напутали?

– Посмотрим, – кивнула я в ответ, – я буду разбираться.

Я вышла от неё, ещё не зная, что мне дальше делать. По моей спине потёк пот, жара в Москве просто зверствовала, и я поспешила в машину.