Текст книги "Инопланетянин в гипсе (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– А ты ей поверила! – с укоризной воскликнула Ася, – где твоя

адекватность?

– Моя адекватность при мне, – сухо сказала я, – и я ей ни на йоту не поверила. Но мелькали мысли о том, что ведь не дура же она. Должна понимать, что её первую и заподозрят. Наведаюсь-ка я к ней, что-то вроде ответного визита, пусть знает, что не только она умеет быть великосветской особой. А за всем этим и расспрошу её. Пусть думает, что я, нахалка эдакая, окончательно распоясалась, посчитала себя причастной к дому Драммондов.

– Да ты и так уже причастна, – хмыкнула Ася, – герцогский титул на тебя перешёл.

– Но ведь не аристократка же, – хмыкнула я.

– Про князя Воронцовского забыла? – улыбнулась сестра.

– Не нервируй меня, – отмахнулась я, и перевела взгляд на Диму, – у тебя сигареты есть?

– Держи, – он открыл пачку, потом щёлкнул зажигалкой, а я затянулась ароматным дымом.

– Миледи, – услышала я шорох и голос Джайлза, – тут вам письма.

– Какие письма? – удивилась я, взяв в руки конверты, – приглашение на бал.

– Подобные мероприятия людям вашего ранга пропускать нельзя, – вежливо сказал дворецкий, – закажите себе вечернее платье.

– Очень мило, – вздохнула я, – а не пойти никак?

– Никак, миледи, – покачал головой Джайлз, – покойный лорд Драммонд постоянно посещал сии вечера, а вас там представят, как новую герцогиню Драммонд.

– Минутку, – ошалела я, – я не имею к этой фамилии ни малейшего отношения. Я посторонний человек.

– Сэр Нестеров унаследовал эту фамилию с титулом и замком, а вы, будучи его супругой, наследуете после него.

Проклятия чуть было не сорвались с моего языка. Обозлённая до крайности, я швырнула письма на стол.

– На фига мне это надо? – задала я риторический вопрос на родном языке, но он, вопрос, так и повис в воздухе.

Поскольку бал этот будет только послезавтра, я решила заняться самим замком.

И решительным шагом отправилась в кабинет.

– Извините, что заставила вас ждать, – сказала я экономке, – у меня был серьёзный разговор с Джайлзом.

– Надеюсь, вы не собираетесь выгонять старых слуг? – сурово спросила женщина, – сейчас многие так делают.

– У меня подобного и в мыслях не было, – улыбнулась я, устраиваясь в кресле, – присаживайтесь. Мисс Гротс, а что с замком?

– В каком смысле? – не поняла она.

– Он весь запущенный, закрытый. Я хочу привести весь замок в порядок. Отреставрировать картины, привести в порядок антикварную мебель...

– Хорошо, что вы об этом задумались, – кивнула экономка, – покойный сэр Драммонд закрыл замок, он был в глубоком трауре после смерти своей любимой жены.

– Да? – прищурилась я, – а у меня иная информация. Что не так уж герцог и любил свою супругу, его сердце принадлежало одной русской женщине.

– Это всего лишь слухи и домыслы, – сухо сказала мисс Гротс, – кто сказал вам такую ерунду?

– Неважно, – улыбнулась я, – важен сам факт. Здесь все врут мне, не желают говорить правду, и вы, судя по всему, не исключение. Я смотрю, вы все тут, как один, стережёте фамильные тайны Драммондов.

– Это наш долг, – не меняя тона и выражения лица, ответила эта особа, – кто вы вообще такая? Откуда здесь взялись? Почему этот замок стал вашим?

– А вам какое дело? – довольно грубо ответила я, – вы же со мной не желаете откровенничать.

– Не вижу в этом смысла, – холодно ответила экономка, – тем более, думается, вам этот замок не нужен. Скорее всего, вы его продадите.

– Возможно, – кивнула я, – это для меня действительно лишняя морока. Но у меня есть дети, которым я могу завещать замок. А так же уйма родственников разных мастей. Вероятнее всего, что я просто наведу тут шмон, заберу драгоценности и произведения искусства, и уеду в Россию. Здесь мне делать нечего, а руководить местным бизнесом я могу и из Москвы.

– Зачем же дело стало? – хмыкнула экономка, – избавьтесь от

замка, и дело с концом. Продайте его кому-нибудь из

родственников Драммондов, зато в замке останутся только истинные его владельцы. Настоящие хозяева.

– Намекаете, что я не настоящая? – ухмыльнулась я, – всё равно главная ветвь прервалась, так что теперь это не имеет ни малейшего значения. Поэтому отдайте распоряжения. Замок будет реставрироваться.

Мисс Гротс кивнула, и ушла, недовольно поджав губы. А я, решив осмотреться, вздумала побродить по замку.

Несомненно, этот архитектурный памятник – величайшее произведение искусства. Убеждаясь в этом в который раз, я вышла в картинную галерею, и с удовольствием стала рассматривать портреты прошлых лет.

Дамы, одетые в изысканные наряды, мужчины в смешных фраках, причём тут не было ни единого пейзажа, сплошь портреты. Видимо, это была семейная галерея.

Дойдя до последнего портрета, я увидела стройного, поджарого мужчину средних лет, под руку с ним красивую, молодую женщину и ребёнка. Судя по всему, это последний владелец замка. Я с интересом стала рассматривать красавицу.

Да, Амбер действительно очень красива. Белокурые волосы изящной волной ниспадают на плечи, но в её глазах я не видела того, что может свести с ума мужчину.

Наверное, она была отличной женой и прекрасной матерью, но не покорительницей сердец. Просто красавица карамельного типа, не более того, кукла Барби.

Но, увидев следующий портрет, я слегка растерялась. Когда Нестеров повесил его сюда?

Да, на портрете был он сам, помоложе на несколько десятков, но, тем не менее, я его узнала. А рядом стояла девушка дивной красоты. Неудивительно, что герцог так горевал.

Тёмно-каштановые, вьющиеся волосы, доходящие до бёдер, зелёные, раскосые глаза, как у египетской богини, прелестное, бледное личико, подёрнутые лёгким румянцем щёки...

Она стояла, держа в руках букет полевых цветов. В светлом, длинном платье старинного покроя...

Вот она – именно та женщина, ради которой можно пойти на преступление, ради которой мужчины во все века совершали подвиги.

Постояв с задумчивым видом около портрета, я спустилась по

неудобной, крутой лестнице, и услышала негромкий разговор, доносящейся снизу. Я прошла немного вперёд, и, спрятавшись за углом, стала прислушиваться.

– Вы что тут себе позволяете? – злилась экономка.

– Простите, но в чём же я провинился? – дребезжащим, надтреснутым голосом спросил дворецкий, – мы следили за замком, выполняли все указания.

– Да? – взбешённо воскликнула мисс Гротс, – а кто разболтал этой выскочке тайны нашего покойного хозяина? А? Раз язык без костей, значит, можно им махать во все стороны?

– Но что ж такого в том, что новая хозяйка интересуется историей замка? – недоумевал Джайлз, – в этом нет ничего такого.

– Нет ничего такого? – прошипела та, – нет ничего такого? Кто она такая, чтобы нос совать, куда не следует? Мы служим Драммондам! Настоящая хозяйка тут Энн! Хоть в ней и течёт кровь плебейки, но, если бы она вышла замуж за принца, то кровь её матери, в конце концов, исчезла бы... Иногда следует кровь немного разбавить, чтобы уроды не рождались. Она тут хозяйка! Что взбрело на ум сэру Джорджу? Как он мог оставить своё состояние какой-то русской выскочке? Родная внучка рядом, а он коленца откалывает! Уму непостижимо!

– Мисс Гротс, – степенно сказал дворецкий, – дело в том, что сэр Джордж оставил состояние не ей, а её...

– Я знаю! – оборвала его экономка, – Нестерову! А эта унаследовала замок после него. Вот пройда! Узнала, что старик получает состояние и выскочила за него! Почему её полиция отпустила? Она же явно убийца! Прожжённая аферистка! Четыре раза замуж выходила, мужей обдирала до нитки, а сейчас словила жирный куш. Мало того, тут ещё и её любовник шляется.

Я невольно восхитилась. И когда это она успела узнать обо мне исчерпывающую информацию? Н-да, тут ещё разобраться надо, кто из нас пройда. И я опять обратилась во слух.

– Необходимо выжить нахалку отсюда! – решительно заявила экономка, – создать ей такие условия, чтобы она быстренько продала замок и сбежала, роняя, тапки. Сейчас же принимайся за дело.

– Но что же я должен делать? – жалобно спросил дворецкий.

– Она жаждет реставрации! Будет ей реставрация! Я ей покажу реставрацию! – зло выкрикнула экономка, – выживу сучку отсюда!

Вот тут я обозлилась. Значит, хотите меня выжить? Ну-ну! На цыпочках я выскользнула обратно в картинную галерею, и быстро побежала в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, я уселась на антикварный стул, нашла в Лондоне людей, которые занимаются реставрацией зданий, переписала телефоны, а потом занялась поиском реставратором картин. И, обнаружив таковых, мгновенно с ними связалась.

Если уж зловредная экономка решила вставлять мне палки в колёса, значит, я буду действовать без её ведома. А, если она попытается дать разгон приглашённым людям, я отбрею нахалку так, что мало ей не покажется. Со мной связываться, себе дороже, быстро на место поставлю.

Захлопнув ноутбук, я подошла к окну и глянула вниз.

Постояв немного, раскурила сигарету, но, сделав несколько затяжек, затушила её. Я ходила кругами, меряя шагами комнату, когда вошёл Дима.

– Эта твоя экономка... – начал он, но я замахала руками.

– Не моя! Только не моя! Стерва благородных кровей! – воскликнула я, – она решила меня отсюда выжить! Зараза!

– Сомневаюсь, что ей это удастся, – улыбнулся Дима, подходя ко мне, – но в одном я не сомневаюсь, вы выпьете друг у друга по кварте крови.

– Круговорот крови в природе, – буркнула я, – собственными руками придушу гангрену.

– Может, просто уволишь? – продолжал ухмыляться Дима, – к чему такие кардинальные меры?

– И тебя придушу, если не прекратишь стебаться, – обозлилась я, – ничего, её ждёт сюрприз. Она решила вставлять мне палки в колёса, помешать реставрации, но я тоже не лыком шита, уже нашла соответствующих мастеров по интернету и вызвала их сюда.

– Оперативно, – Дима продолжал улыбаться, разглядывая меня, потом обошёл меня, и обхватил руками сзади, – ты злишься.

– Ещё как, – согласилась я, – эта старая ведьма меня разозлила. Какого чёрта ей надо?

– Понятия не имею, карамелька, – прошептал Дима, – успокойся.

– Тебе легко говорить, – фыркнула я, – пусти, я хочу домой позвонить. Узнать, как там дети.

– Включи громкую связь, – воскликнул Дима, а я, взяв мобильный, уселась на диван.

Некоторое время я вслушивалась в длинные гудки, а потом раздался щелчок.

– Особняк Миленич-Бархановых, – выдала домработница Ира, и я невольно засмеялась, Дима тоже не смог скрыть усмешку.

– Здрасте, Эвива Леонидовна, – узнала она мой смех, – как там, в Лондоне? Дождь, наверное, идёт?

– Сегодня нет, – ответила я, – отличная погода. Дома всё в порядке?

– Да, в полном, – ответила Ира.

– А Василиса? – спросила я.

– Она сейчас занимается музыкой, – ответила Ира, – с утра шалила, в садике подралась, потому дома раньше оказалась. Кстати...

– Это Эвива? – донёсся приглушённый голос Октябрины Михайловны, няни Василисы, – дай мне трубку. Алло, Вика? Ты тут?

– Где мне ещё быть? – вздохнула я, – что случилось?

– Вика, я не понимаю, для чего я вам нужна! – заявила Октябрина Михайловна довольно резким тоном.

– В смысле? – не поняла я.

– В том смысле, что Нуцико практически отняла у меня Василису! – выдала Октябрина Михайловна, – она ни на шаг не отходит от девочки! Учит её грузинскому и французскому, потом игре на рояле, на лютне, на флейте, на скрипке. Каждый день два часа они занимаются музыкой, потом два часа вокалом, а потом Нуцико с ней играет, разговаривая на двух языках по очереди. Она от неё ни на шаг не отходит! Какого лешего Димка притащил сюда эту особу?

– Милая, а ты не находишь, что пора уволить эту престарелую даму? – вдруг сказал Дима.

– Замолчи! – рявкнула я, а он вырвал у меня мобильник.

– Многоуважаемая Октябрина Михайловна, – процедил он нехорошим тоном, – спрошу вашими же словами: какого лешего вы делаете подобные заявления? Вы в доме моей экссупруги на птичьих правах, поэтому лучше помалкивайте...

– Но я... – начала, было, Октябрина Михайловна, но Дима её перебил.

– Не лезьте, куда вас не просят! – рявкнул он, – Василиса – моя дочь, а Нуцико – моя тётка!

– Дим, прекрати! – воскликнула я, пытаясь вырвать у него трубку, но он меня не слушал.

– А вы моей дочери вообще никто, – шипел он в трубку, – ей о карьере надо думать, а не об игрушках! – и он нажал на кнопку отбоя.

– Совсем оборзел? – налетела я на него, отнимая телефон, – как понимать твою выходку?

– А как понимать её заявление? – разозлился Дима, – Василиса ей никто!

– Она её воспитывает с грудного возраста, – возмутилась я, – и любит её, как родную. Мне понятны её переживания. У неё отняли любимицу. Ничего, помяни моё слово, Октябрина Михайловна в слезах позвонит моей матери. И Марьяна Георгиевна, с которой у тебя полный контакт, устроит тебе хорошую взбучку.

Не успела я это сказать, как у Димки ожил сотовый, он посмотрел на экран, нахмурился, но ответил.

– Слушаю, Марьяна Георгиевна, – и я хихикнула.

Он молча слушал её, было видно, что скрипит зубами.

– Хорошо, извинюсь, – прошипел он, а потом протянул трубку мне, – тебя просит.

– Привет, мам, – весело воскликнула я.

– Тебе смешно? – резкий дискант влетел мне в ухо, – довели женщину до слёз, а теперь смеёшься?

– Только над тем, как ты его отчитала, – засмеялась я.

– Что у вас там происходит? – раздражённо воскликнула маман, – почему эта грузинка сидит с моей внучкой?

– Это долго объяснять, – вздохнула я.

– Я не тороплюсь, – процедила маменька, – насколько я знаю, она только занималась с ней музыкой, а остальное время бегала по ученикам.

– Нет, мам, – я села на диван, – она теперь постоянно около неё, занимается только ею. Готовит к сцене. Октябрина Михайловна очень обижена, что я передала дочь Нуцико, но она же должна понять. У девочки талант...

– Хватит! – рявкнула маменька, – я не знаю, как ты будешь этот вопрос утрясать, но успокой Октябрину Михайловну. Она подруга моей матери, твоей бабушки. Она всю себя посвятила твоему ребёнку! А ты!

– А что я? – моему возмущению не было предела, – я тут вообще не причём!

– Ладно, я поговорю с Глебом, – прошипела маменька, – пусть урезонит свою сестру.

– Мама, стой! Не надо! – воскликнула я, – кто с ней тогда заниматься будет? Успокойся, я сейчас сама поговорю с Октябриной Михайловной и всё улажу.

– Давай, – бросила маман и отключилась.

– Из-за тебя она и мне мозг прополоскала! – воскликнула я, – что тебе в голову взбрело? Что до старушки докопался?

– Да ничего я против неё не имею, – воскликнул Димка, – просто меня взбесило то, что она её чуть ли не своей родной считает. Видите ли, с ней не посоветовались, привели педагога, который потом трансформировался в няню. Признаю, перегнул палку.

– Ладно, хоть признаёшь, – улыбнулась я, набирая домашний номер.

– Слушаю, – услышала я тихий голос Октябрины Михайловны.

– Это я, Вика, – зачастила я, – Октябрина Михайловна, не обижайтесь, пожалуйста, на Диму, он сгоряча ляпнул, а теперь раскаивается за свои слова. Он хочет из дочери звезду сделать, а ваше непонимание этого его разозлило.

– Ничего, я понимаю, – прошелестела она, – просто мне так обидно стало. Ладно, ничего, если уж у Василисы другая няня, я уеду.

– Куда? – оторопела я, не ожидавшая такого поворота событий.

– К себе на квартиру вернусь, – пояснила она.

– Не выдумывайте! – воскликнула я, – куда я без вас? Займитесь Лизой, разгрузьте Сашу, а то она с двумя детьми зашивается.

– Лизочку? – обрадовалась Октябрина Михайловна, – отлично.

– Вы не расслабляйтесь, – засмеялась я, – у нас Максом скоро ещё будут дети.

– Как? – ахнула она, – ты беременна?

– Пока нет, – пояснила я, – но мы работаем в этом направлении. Так что никуда я вас не пущу.

– Спасибо тебе, Викочка, – воскликнула Октябрина Михайловна, – ты золото!

– Самоварное, – усмехнулась я, – крикните Сашу к телефону.

– Подожди секундочку, – и в трубке воцарилась тишина.

Прошло две минуты, я услышала приглушённое бормотание, а потом голос Саши, няни моих двойняшек.

– Что-то случилось, Эвива Леонидовна? – деловито осведомилась она.

– Будь добра, передай Лизавету Октябрине Михайловне, – сказала я, – пусть она ею занимается, а ты только Лёней.

– Хорошо, я поняла, – удивлённо ответила Саша.

– Ты не волнуйся, – сказала я, – зарплату я тебе не урежу.

– Спасибо, я всё поняла, – ответила девушка, – ещё указания будут?

– Нет, занимайся ребёнком, – ответила я и отключилась, а потом перевела взгляд на Диму, – молодец! Я по твоей милости чуть няни не лишилась!

– Извини, – буркнул Дима, – ты же знаешь, какой я вспыльчивый.

– Знаю, – кивнула я, бросив телефон на диван.

– А что это там за разговор про детей был? – прищурился Дима, – ты мне сына обещала, вообще-то.

– Обещанного три года ждут! – фыркнула я.

– Да? – прищурился Дима, – хорошо, я найду какую-нибудь блондинку. Она мне и родит сына.

– Что? – дико вскричала я, – давно по шее не получал?

– А что ты так взбеленилась? – ухмыльнулся Дима, – сын-то мне нужен, чтобы деньги завещать, а ты намерена от Макса рожать.

– Слушай, хватит меня соблазнять! – возмутилась я, – без тебя забот хватает! Вечно ты мне проблемы создаёшь!

– Могу ответить тебе в аналогичном ключе, любовь моя, – усмехнулся Дима.

– Всё! Довольно! – рявкнула я, пересела за стол и открыла ноутбук, – оставь меня, мне статью писать надо, а то Генрих меня с потрохами съест.

– Валяй, – Дима глянул на меня с тоской, постоял пару секунд, а потом ушёл, оставив меня одну. Вечно между нами какие-то недопонимания!

Я люблю его безумно, а он любит меня. Но я создаю препятствия нашему счастью, такое ощущение, что пружина, что натянута у меня внутри, скоро лопнет.

Решив лишний раз не трепать себе нервы, я занялась статьёй, потом переключилась на новую книгу, совершенно позабыв о времени.

Потом пришёл Дима, принёс ужин, вино, мы зажгли свечи и посидели в романтической обстановке.

За вечер мы ни словом не обмолвились о преступлениях, были заняты собой. После разговоров плавно перешли к более активным действиям, а заснули поздней ночью.

Я совершенно растаяла в крепких объятьях Димы, пошёл дождь, Дима спал, а я дремала, сквозь сон слушая, как капли бьют в стекло.

Вдруг послышался крик. Или мне это показалось? Мне не хотелось вставать, тем более, в полудрёме я не могла отличить, сон это или явь.

Внезапно крик повторился, я открыла глаза, окончательно проснувшись, и, высвободившись из рук Димы, села.

– Помогите! Пожар! – раздался вопль, и я, перепугавшись, пихнула Диму в бок.

– Что такое? – открыл он глаза.

– Пожар, – воскликнула я, вскакивая с кровати, и, на ходу кутаясь в халат, побежала к двери.

Дима тоже вскочил, натянул брюки с майкой и бросился за мной, а я распахнула дверь.

Стоял лёгкий полумрак и дым сизой завесой тянулся по коридору. Прислуга испуганно бегала, таща с собой вёдра воды.

– Что произошло? – остановила я дворецкого.

– Так пожар, миледи, – ответил Джайлз, а Дима тем временем куда-то исчез, – я маюсь бессонницей, решил кофе выпить, глядя на вас, да проворочался только. Пошёл себе ромашковый настой заварить, а тут вон что.

Я опрометью кинулась по коридору к источнику возгорания.

Полыхали полотна на стенах, прислуга пыталась затушить водой, да только, похоже, без толку. Тут появился Дима, с огнетушителем в руках, и ловко затушил бушующее пламя, а я бросилась на крик из дальнего помещения.

Горела лестница, но меня трудно было остановить. Я вбежала по горящим ступенькам, дёрнула на себя створку. Но она не поддалась. Я стала дёргать дверь, крики за ней становились всё отчаяннее, и я, не жалея рук и нового маникюра, а их нещадно жгло огнём, пыталась открыть дверь.

– Кто-нибудь! – закричала я, – дайте ключ! Или лом! Там человек горит!

Тут же появился Дима. Он затушил огонь, с плеча выбил дверь, и вбежала в помещение, которое было полностью объято огнём. По помещению металась фигура, которая тут же бросилась к нам на встречу, а Дима окатил её пеной из огнетушителя, потом стал тушить помещение.

Фигура упала на залитый пеной пол, я бросилась к ней, и обнаружила, что это Дарин, моя верная горничная.

– Она вас... – хрипела Дарин, плюясь кровью, – она вас... вы хорошая, она вас... Картины... сделайте... не пощадит... Не хотела... титул... кровь... – она вцепилась в мою ладонь, – не оставьте мою дочку, – вдруг чётко сказала она, – прошу вас, миледи, – и замерла. По её остекленевшим глазам я поняла, что она умерла, и, с трудом встав с колен, опираясь о сильную руку Димы, я вышла из комнаты.

– Господи! – услышала я возглас экономки, – как это произошло?

Мисс Гротс стояла около лестницы рядом с Джайлзом, но я не видела в её глазах ни капли участия.

– Ваши руки, миледи! – воскликнул дворецкий, а я посмотрела на свои конечности.

Искусственные ногти слиплись, превратившись в единый кусок пластмассы, да и сами руки пострадали. До локтя они являли собой сплошное кровавое месиво, и только сейчас я почувствовала жгучую боль.

– Пойдёмте в гостиную, – переполошился Джайлз, – я вызову врача.

Но понадобился не только врач. Прибыл инспектор Чандлер, обозрел пожарище, а потом спустился вниз, в гостиную.

В окно я видела, как уносят тело Дарин в чёрном мешке, содрогнулась, а потом перевела взгляд на свои руки.

Дима ловко орудовал пласказубцами, «откусывая» пластик с моих рук, а я стоически терпела боль от ожогов. Потом за дело взялся доктор.

Он наложил мне мазь от ожогов, предварительно промыв раны, а потом сделал перевязку.

– Как вы? – спросил инспектор, глядя на меня.

– Ничего, – выдавила я подобие улыбки, – сносно.

– Кто первым увидел пожар? – спросил инспектор.

– Я, сэр, – робко ответил дворецкий, – наша новая хозяйка, – кивнул он на меня, – постоянно пьёт кофе, причём на ночь, а бессонницей не страдает. И я тоже рискнул, но проворочался, а потом решил ромашку заварить, чтобы уснуть. Вышел из комнаты, а там... Тут же всех поднял, даже миледи проснулась.

– А вы где были в момент возгорания? – посмотрел на меня инспектор.

– Почивала в своей постели, – буркнула я.

– Кто это может подтвердить? – прищурился инспектор, с ходу посмотрев на Диму, у которого тут же дёрнулся шрам, а на лице появилась ухмылка.

– И как понимать ваши переглядывания? – фыркнула я.

– Миледи, – робко и с укоризной сказал Джайлз, – ведь этот мужчина все ночи проводит с вами, – а я лишь досадливо хмыкнула.

– Мне что, делать нечего? – прищурилась я, – собственные подлинники Ван Гога и иже с ними поджигать? Давайте, не будем доходить до абсурдных обвинений? Вы теперь, если опять что случится, меня будете дёргать?

Инспектор ещё побурчал, но был вынужден признать мою правоту. Он опросил всех, но никто ничего не видел.

Все спали, только Джайлз, налакавшись моего кофе, не мог заснуть, потому и полуночничал.

Обозлённый, раздражённый, и сопящий, как потревоженный кит, инспектор удалился, а я, наградив прислугу недобрым взглядом, отправилась в кабинет.

Утром я уединилась с Асей и Димой на веранде. После бессонной ночи мы лыка не вязали, но злиться я могла, что и делала в данный момент.

– Я уверена, что это эта зараза! – кипятилась я, – экономка!

– Погоди делать резкие заявления, – остановила меня Ася, – не разгоняйся. То, что у вас взаимная неприязнь, понятно, но не станет же она из-за этого убивать человека!

– Да, малыш, не мели глупости, – улыбнулся Дима.

– А кто тогда убил Дарин? – нахмурилась я, – кому такое пришло в голову?

– Из-за банальной неприязни людей не убивают, – вздохнула Ася, – из-за ерунды на такое не идут.

– С одной стороны, да, – кивнула я, – а, с другой... Она решила мне напакостить, вытурить меня отсюда, подожгла картины, а пламя добралось до комнаты Дарин. Это могло быть убийством по неосторожности.

– Вот это больше похоже на правду, – кивнул Дима, – но нельзя ничего столь категорично утверждать, не получив твёрдых доказательств.

– Юрист, блин! – буркнула я, – вечно тебе нужны какие-то доказательства. Я бы тряхнула, как следует, эту нахалку, и дело с концом. Либо она виновата, либо не она. Третьего не дано!

– Похоже, мы с тобой поменялись ролями, – усмехнулся Дима, – обычно всех встряхиваю я.

– Обычно мне не поджигают импрессионистов! – буркнула я, – правда, я ещё не свыклась с их обладанием, но это не означает, что их можно поджигать! А эта особа меня взбесила! Какое право она имеет критиковать мнение герцога Драммонда? Она его чтит и уважает? Хранит все фамильные секреты этого семейства? Да, пожалуйста! Я имя герцогов не порочу! Если она так за них радеет, то должна принять решение старого лорда. Какого хрена ей от меня надо?

– Пожалуй, я соглашусь с тобой, – воскликнула Ася, – но тут надо аккуратнее. Много картин сгорело?

– Сейчас придёт инспектор и мы всё выясним, – хмуро сказала я.

Инспектор действительно пришёл, получив результаты экспертиз. Не желая, чтобы нас ненароком подслушали, я велела накрыть стол посередине английского газона.

Шокированная, прислуга установила зонт, а садовник схватился за сердце. Но мне было не до его причитаний.

– Конечно, легче разрушить, чем создать заново, – плюнула ядом мисс Гротс и с видом оскорблённого достоинства удалилась.

А я, скорчив гримасу, уселась с Асей, Димой, Джайлзом и

инспектором за столик. Дворецкого я решила привлечь в свои

ряды, поскольку он единственный относился ко мне хорошо.

Его я ни в чём не подозревала, поскольку он слишком стар, а, значит, ему просто не по силам устраивать катавасию.

Я была обозлена сверх всякой меры, а инспектор с ходу стал прояснять ситуацию.

– Боюсь, что дело принимает скверный оборот, – сказал инспектор, – в связи с пожаром вскрылась афёра, которую, я думаю, осуществили ещё при жизни сэра герцога. Начну с пожара. После осмотра замка и соответствующих экспертиз мы поняли, что стало причиной возгорания.

– А именно? – прищурилась я.

– Поджог, – вздохнул представитель закона, – картины облили бензином и подожгли. Чудом уцелела одна картина, эксперты засомневались и провели более тщательную проверку, и оказалось, что картины фальшивые. Думаю, поэтому их и подожгли.

– Что же это делается! – воскликнул Джайлз, – это что ж, все картины поддельные?

– Пока неясно, но будем разбираться, что к чему, – мрачно изрёк инспектор, потягивая из изящной чашки чай, от кофе он отказался, – ведь картины, насколько я знаю, должны быть самые, что ни на есть, настоящие. Значит, кто-то их подменил, а потом поспешил замести следы.

От внезапно озарившей меня догадки я поперхнулась кофе, а Дима хлопнул меня по спине.

– Ты что? – спросил он.

– Кажется, я знаю, для чего устроили пожар, – мрачно сказала я, – я направо и налево говорила, что буду производить реставрацию, даже вызвала рабочих по интернету. А до этого ругалась с мисс Гротс. Она была очень недовольна, что я теперь владелица замка, и, кстати, Джайлз, я слышала ваш с ней разговор. Что она хочет воспрепятствовать реставрации, а потом и выжить меня отсюда.

– Я с трудом её отговорил, миледи, – робко сказал дворецкий, – но её тоже можно понять. Она столько лет верой и правдой служила Драммондам, более того, её покойную мать лично спас покойный лорд от верной гибели в пруду. Она поклялась служить этому роду, что и делала. Даже не завела семьи.

– Что ж, это можно понять, – кивнула я, – пожалуй, не буду на

ней больше зло срывать.

– Верное решение, госпожа, – кивнул Джайлз.

– Но есть один маленький нюанс, – сосредоточилась я, – я раструбила о реставрации, в том числе и картин, а преступник запаниковал. Он понял, что его афёра раскроется, и принял единственно верное для себя решение: избавиться от картин. А смерть Дарин он не планировал, это случайное убийство. Но, с другой стороны, мне тут кое-что не нравится. Лестница, ведущая в её комнату, полыхала, вся комната тоже, сама Дарин, а промежуточное помещение между картинной галереей и спальней Дарин нет. Кто-нибудь может прояснить мне этот вопрос?

– Мои эксперты тоже задумались, – ещё более помрачнел инспектор, – и пришли к неутешительному выводу, что это был умышленный поджог. Сначала подожгли комнату, очаг возгорания нашли в постели девушки, потом саму комнату, а уж потом полотна.

Я покусала губу, хлебнула кофе, а потом перевела взгляд на представителя власти.

– Дарин, умирая, сказала мне несколько слов, – медленно проговорила я.

– А именно? – насторожился инспектор.

– Во-первых, она просила позаботиться о её дочери, – вздохнула я, – это были её последние слова. А во-вторых, она говорила – картины, кровь, титул, вы хорошая, она вас не пощадит, сделайте. А ведь служанка что-то знала. Насчёт картин, подозреваю, что узнала недавно, хотела мне рассказать, да не успела. Ей заткнули рот.

– Офигеть! – воскликнула Ася, смахнув с лица длинные, светлые волосы, а инспектор ею залюбовался.

Посмотреть есть, на что. Красивейшее личико, небесного цвета очи, и волосы, светлые-светлые, чуть в палевый оттенок.

Ася сидела с распущенными волосами, длинною до талии, которые трепал лёгкий ветер. Дима же любовался моими смоляными локонами, его озабоченный взгляд я чувствовала, а по позвоночнику бежали мурашки.

– Да, вы правы, – кивнул инспектор, переводя взгляд на меня, – скорее всего, преступник думал, что всё быстро воспламенится, что никто ничего не заметит. Что сначала подожгли девушку,

точнее, постель, а уж потом всё остальное.

– Думали замаскировать под несчастный случай, если вдруг вычислят, – вздохнула я, – значит, предумышленное убийство.

– Значит, так, – кивнул инспектор.

– А как насчёт ребёнка Дарин? – спросила у него я.

– Но у Дарин не было детей, – воскликнул Джайлз.

– Вы уверены? – нахмурилась я.

– Уверен, – кивнул дворецкий, – абсолютно. У нас всех строго проверяют. В принципе, против детей мы ничего не имеем, как правило, как это было из века в век, дети живут при замке, а потом обучаются профессии родителей. Но у Дарин не было детей, это однозначно.

– Вот зараза! – в сердцах воскликнула я, – как это понимать? Что она имела в виду? Джайлз!

– Что? – испугался тот.

– Дайте мне адрес Дарин, я попробую поговорить с её родными, если они имеются, либо знакомыми.

– Минуточку, – возмутился инспектор, – вам нельзя в это лезть!

– Кто сказал? – прищурилась я.

– Это противозаконно!

– Да? – ухмыльнулась я, – с каких пор частный сыск незаконен?

– Он должен быть оформлен официально, – парировал инспектор.

– А на фига? – фыркнула я, – отстаньте с глупостями! Я хочу распутать эту историю. В данном случае неприятности грозят мне, а бездействовать я не умею. А вы, Джайлз, держите язык за зубами. Я не хочу, чтобы по замку ползли слухи, что я иду по следу.

– Я понял, миледи, – ответил тот, – я посмотрю точный адрес.

– Пожалуй, мне пора, – встал инспектор, и удалился, потом ушёл Джайлз, зато появилась Бетани с блюдом горячих вафель с шоколадом.

Я с удовольствием съела вафлю, запила кофе, а потом отправилась к дворецкому, чтобы узнать адрес.