Текст книги "Инопланетянин в гипсе (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Ты как? – спросил Дима, с беспокойством глядя на меня.

– Да вроде живая, – вздохнула я, – поехали, что ли.

Дима с тревогой посмотрел на меня, повернул ключ в зажигании, но машина не поддалась. Мотор зафырчал, тщётно пытаясь завестись, и джип благополучно заглох.

– И что это было? – устало спросила я.

– Понятия не имею, – скрипнул зубами Дима, вышел из машины и открыл дверцу капота.

Он повозился там некоторое время, потом вернулся ко мне, и, открыв локтём дверцу, сказал:

– У тебя есть салфетки? – а я, взглянув на его руки, перемазанные маслом, а так же непонятной чёрной субстанцией, вынула из сумочки упаковку одноразовых влажных салфеток.

– Чёртобесие! – выругался он, вытирая руки, – убью придурков! Решили надуть! Англичане, блин!

– Да что случилось? – спросила я.

– В машине производственный брак, – пояснил он, злясь, – ну, я им устрою разгон! Долго помнить будут!

– А как ты понял, что там производственный брак? – с недоверием спросила я.

– Совсем за дурака держишь? – прищурился он, яростно оттирая пальцы.

– Что ты, – заулыбалась я, – но моторы, вроде, не твоя стихая.

– А вот такой я, – сквозь зубы ответил Дима, кидая грязные салфетки в бумажный пакет, и вынимая мобильник, – и карбюратор разберу, и стихи прочитаю! – и он кому-то позвонил.

Я улыбнулась, а Дима стал так орать, что я подпрыгнула от неожиданности. Н-да, помимо стихов и карбюратора у него есть ещё одно хорошее качество – лингвистические способности. И на данный момент он умудрился перевести отборный мат на язык туманного Альбиона, при этом, не потеряв смысла и значения. Наверное, персонал автопарка надолго его запомнит!

Когда он, взбешённый, отключился, я захихикала.

– Я похож на клоуна? – процедил он сквозь зубы.

– Ага, – кивнула я, – его из тебя сделали!

– Ясно, – он склонил голову набок, а я продолжала веселиться. Дима выдернул меня из салона, схватил в объятья и стал целовать.

Потом я позвонила в замок и велела пригнать нам «Ягуар», а своего шофёра отправила на такси обратно.

– Зачем ты его отправила? – обескуражено спросил Дима, – или ты ещё куда-нибудь заехать решила?

– Да, хочу в книжный заскочить, – улыбнулась я, – вспомнила, что собиралась заключить здесь контракт на поставку книг.

– Что, Франции, Дании, Греции и Америки мало? Решили ещё и тут разогнаться?

– По миру мы только книги распространяем, – пояснила я, – лучше перевести самим, чтобы иностранцы не испортили рукопись.

– Тебе это нравится? – спросил Дима, сворачивая на другую улицу.

– Что? – не поняла я.

– Эта работа. Издательства, рукописи, вся эта творческая возня. Тебе это всё нравится?

– Честно? – улыбнулась я, – очень нравится. Это моё, я тут у места. А ты думал когда-нибудь, что я ступлю на эту стезю?

– Не думал, – засмеялся он, – даже в голову не приходило, что тебя качнёт в писательство. Но у тебя хорошие учителя, они тебя разглядели, когда твой талант был только в зачаточном состоянии, и направили в нужное русло. Интересно, а проснётся ли это в Василисе?

– Думаешь? – посмотрела я на него.

– Предполагаю, – улыбнулся он, – но, может и не быть. По мне, пусть лучше занимается математикой, да пением.

– Про математику ещё рано говорить, – вздохнула я, – да и не хочу я, чтобы она в точные науки лезла. Пусть поёт. Я хочу, чтобы она стала звездой мировой оперы.

– Как вырастет, увидим, – улыбнулся Дима, но, не успели мы переехать Темзу, как нам по багажнику кто-то ударил.

– Это ещё что? – подпрыгнул Дима, – совсем сдурели! Кто там идиотничает?! – и он сбросил скорость, а тот, кто ударил нас, повторил этот фокус снова, только на этот раз протащил нас вперёд. Нарушитель был на огромном джипе, занявшим пол дороги, посему мой «Ягуар» оказался для него былинкой, а Дима, крутанув руль вправо, чуть в ограждение не въехал.

– Что за чёрт? – ругался Дима, пытаясь справиться с управлением. Ему явно было неудобно в узкой, приплюснутой машине, и он, резко затормозив, едва не влетел в столб, и создал аварийную ситуацию.

Откуда-то раздался свист, Дима быстро съехал с моста, и помчался на максимальной скорости, а джип нёсся за нами.

– Кто это? – вертела я головой, глядя на тонированные стёкла, – и как им только тут разрешили стекло затемнять! Им можно разве? Я думала, что тонировка повсеместно запрещена! Это только наши плюют на законы! Чтоб им!

– Думаю, и тут запрещена, – скрипнул зубами Дима, – только, как видишь, не все слушаются. Он нас сейчас на этой машине в лепёшку сплющит!

– Неудачно машина сломалась, – пробормотала я, оглядываясь назад, а джип летел за нами со скоростью ветра, – Дим, прибавь скорости!

– Больше никак, максимум, – хрипло ответил он.

– У него, наверное, в машине реактивный двигатель по

спецзаказу! – рявкнула я, с ужасом глядя, как джип настигает нас.

Дима гнал со всей дури, казалось, ещё немного, и из дисплея в машине посыпятся искры.

– Чёрт! – буркнул он.

– Что? – испугалась я.

– Компьютер барахлит! «Ягуар» не предназначен для бешеных гонок! – пояснил он, и в этот момент джип на бешеной скорости опять нас ударил.

Наша машина перекувырнулась, чего и следовало ожидать, на такой скорости, да ещё с поломанным компьютером, из которого тут же коротнуло. Я панически боюсь электричества, но, волею судеб, постоянно попадаю в перепалки именно в этом отношении. Меня тут же осыпало искрами, просто счастье, что волосы не подожгло.

– Чёртов компьютер! – взвизгнула я, – какой идиот эту хрень придумал! Лучше всего джип! С ручной коробкой управления!

– Ты так не говорила, когда выпрашивала у меня спорткар, – фыркнул Дима, не теряя чувства юмора даже в такой ситуации. Машина ещё раз перекувырнулась, сев крышей на землю, я ощутила сильный удар по голове, получила разряд током, и вырубилась.

В себя я пришла, лёжа на траве, Дима привёл меня в чувство, похлопав по щекам. Заметив краем глаза некий диссонанс, я увидела, что мой красивый, серебристый «Ягуар» полыхает синим пламенем. Точнее, оранжевым, но это уже детали.

– Уехал, сволочь, – процедил Дима, помогая мне подняться, – я едва успел унести тебя и спрятаться. Посмотрел, как машина взорвалась, и укатил с чувством выполненного долга.

– Кто хоть это был? – протянула я, ощущая пульсирующую боль в затылке.

– Тебе нехорошо? – с беспокойством спросил Дима.

– Что-то мутит, – призналась я, – бедная моя голова! Дня не проходит без сотрясений! Давай ловить такси и в замок! Хватит с меня приключений на сегодня!

Видимо, кто-то свыше решил, что покоя нам этим днём не видать. Такси, на котором мы ехали, благополучно сломалось, едва въехав на территорию лесопарковой зоны моих владений. Таксист наехал на гвоздь, пропоров шину, а Дима помог ему

поменять колесо. Я стояла рядом, злая до невозможности.

Пошёл проливной дождь, мы оба вымокли до нитки, вдобавок

Диме позвонила Трейси.

Телефон ожил, Дима попросил меня вынуть у него из кармана брюк трубку, и прочитать сообщение. Прочитав, я позеленела от злости.

– Мне этой дуре хочется оба глаза выбить! – рявкнула я.

– Ревнуешь? – усмехнулся он.

– К кому? К смазливой блондинке? – взвизгнула я, и, развернувшись на каблуках, пошла к замку.

Дима догнал меня через какое-то время, отнял телефон, и стал разговаривать с Трейси.

Чёрт! У него с ней роман несколько месяцев! Я умру на месте, если он на ней женится! Может, родить ему ребёнка?

Сейчас я вдруг отчётливо поняла, что сойду с ума, если потеряю его. Да надо мной будет весь спортивный глянец хохотать, если он бросит меня.

Все видят его красивые жесты, как он ухаживает за мной, но, если им станет известно, что он женился на другой... Это будет бенц! Я уже воочию слышала хохот этих дьяволиц – Ренаты и Кристины!

Дима тем временем закончил разговор, убрал мобильник, и, покосившись на меня, ухмыльнулся.

– Тебе привет от красивой блондинки, – засмеялся он, а я скрипнула зубами от злости.

– Ага, конечно! И от меня привет! Пламенный! Чтобы этой белобрысой выскочке патлы поджёг!

– Понятно, – засмеялся он, а я прикусила губу, глядя вниз.

– Ладно, не злись, – вздохнул он, – но ты так дико ревнуешь! Я тебя так же ревную к твоему Максу! Извини, что подколол, но ты же нас постоянно лбами сталкиваешь!

– Это ты меня извини, – повернулась я к нему, – я тебя люблю до безумия, и этим летом мы поедем в Италию. Я скажу Максу, что еду в командировку, а на самом деле в Италии мы сделаем ребёнка. Я рожу тебе сына!

– Как Максу объяснишь это безумие? – только и спросил Дима.

– Не знаю, – честно ответила я, – но одно я знаю точно – я не переживу, если ты женишься на Трейси и она родит тебе сына. Остальные проблемы буду решать по мере поступления.

– Ладно, – кивнул Дима, – договорились.

И мы бросились в замок, хотя оба уже совершенно промокли. Я отжала волосы, но не успела сделать и пары шагов, как увидела наверху мелькнувшее розовое платье.

– Как мне это надоело! – рявкнула я, – смотри!

– Что? – не понял Дима, а к нам вышел дворецкий.

– Звонил инспектор, миледи, – сказал Джайлз, – он задерживается, но скоро должен приехать.

– Ясно, спасибо, – отрывисто ответила я, и понеслась наверх.

– Ты куда спешишь? – спросил Дима, а я кивнула на маячившее розовое платье.

– Надо срочно звонить инспектору! – воскликнул он, – это точно живой человек!

– Нет, сейчас я лично по шее этому привидению надаю, – прошипела я, на цыпочках поднимаясь по лестнице.

«Привидение» подошло к какой-то старой картине, мы замешкались, и фантом испарился.

– Что это было? – оторопела я, изумлённо оглядываясь по сторонам. Фигуре в розовом просто некуда было деться, дальше шёл сплошной коридор, увешанный картинами.

Не иначе, как, в самом деле, вознёсся.

– Я, кажется, знаю, куда наш призрак девался, – усмехнулся Дима, с усмешкой посмотрев на моё удивлённое лицо.

Он подошёл к картине, около которой останавливался фантом, стал ощупывать раму...

– Есть! – воскликнул он, что-то щёлкнуло, и оказалось, что картина, это дверь в подземелье, – фонарь есть? – спросил Дима. Я сбегала за фонарями, и мы стали медленно спускаться вниз, держась за руки. Жутко было в этом подземелье. Фигура в розовом куда-то делась, сколько мы шли, не знаю, дорога казалась бесконечной.

К счастью, особых ответвлений тут не было, лишь каменные, влажные стены, сумрак и затхлость.

– Интересно, сколько мы уже прошли? – шёпотом спросила я.

– Полчаса идём, – ответил Дима, – а куда же нас призрак девался?

– Найду, устрою ему такой спиритический сеанс, что долго помнить будет! – прошипела я, а Дима сдавленно фыркнул.

– Вот это да! – вдруг воскликнул Дима, а я лишь присвистнула, выглянув у него из-за спины.

Довольно большое, округлое помещение, что-то вроде зала, было уставлено огромным количеством ларцов и сундуков.

Я открыла один из них и ахнула, узрев драгоценности, а Дима открыл один из тубусов и вынул оттуда полотно.

– Узнаёшь? – посмотрел он на меня, показывая холст.

– Дюрер, – вздохнула я, и, подойдя ближе, добавила, – подлинник. Точнее будет известно только после экспертизы. Вот уроды! Держат оригинал в такой сырости!

– Да ты у меня миллионерша, – ухмыльнулся Дима.

– Думаешь, я буду всё это продавать? – прищурилась я, – пусть себе лежит. Пошли, надо найти убийц.

– Подожди, я должен тебе кое-что сказать, – воскликнул Дима, но я отмахнулась.

– Потом, не до того, – и пошла вперёд, а Дима за мной.

Впереди слышались голоса, сначала приглушённые, потом отчётливее.

– Только это надо сделать быстро, – говорил мужской голос, – просто войдешь через картину и пристрелишь обоих, сейчас не до сантиментов, от них избавляться нужно. А то ещё немного, и они до нас доберутся. Я видел, как они пешком пришли.

– Пешком? – удивился второй.

– Да на такси, наверное, – и я вдруг отчётливо поняла, что знаю этот голос. Только откуда?

– Что-то мне этот голос знаком, – нехорошим тоном пробормотал Дима, а я стала отходить назад.

– Связь есть, – прошептала я, показывая телефон, – видимо, мы близко к выходу. Сейчас позвоню Асе, – и я набрала номер.

– Слушаю, – ответила сестра.

– Мы в подземелье, под замком, – быстро сказала я, – убийцы тоже тут...

– Погоди, погоди, – воскликнула Ася, – какое подземелье?

– Да под замком, – нервно воскликнула я, – под любым замком должно быть подземелье! Под моим тоже есть! Мы пошли за «призраком» и попали сюда. Тут всё моё наследство, они основательно разворовали замок, сволочи. Сейчас должен прийти инспектор. Расскажи ему об этом, срочно. Нас тут пристрелить хотят, – и я отключилась.

Но, обернувшись, обнаружила, что Димы рядом нет.

Я в панике завертела головой, откуда-то послышался глухой удар и сдавленный вскрик, а из темноты вынырнул Дима.

– Я же сказал, что этот голос мне знаком, – ухмыльнулся он, беря меня за руку, – пошли, кое-что покажу, – и я шагнула вслед за ним в полутёмное помещение.

Дима направил луч света на неподвижно лежащего молодого человека, и я тихо ахнула. На каменном полулежал хорошо знакомый мне... Грегори Рейдинг.

– Это он! – вскрикнула я, – больше некому! Ох, я идиотка! Это она! Кто она ему?

– Поняла, о ком я хотел тебе сказать? – посмотрел на меня Дима.

– Да! – простонала я, – чует моё сердце, что всё кончено. Энн его знала! Ой, бедная моя голова!

– Вот и умничка, – вздохнул Дима, – а теперь надо выбираться отсюда, пока нас не заметили.

– Я вижу там просвет, – присмотрелась я, – наверняка там есть выход.

Мы двинулись в сторону просвета, и я оказалась права.

Над нами оказалось нечто вроде люка, Дима полез первый, я за ним, и мы оказались в беседке. Но тут нас ожидал неприятный сюрприз.

В беседке стояла, направляя на нас пистолет... моя экономка.

– Наконец-то! – зло воскликнула она, – вы оба меня достали!

– Взаимно, – фыркнула я.

– Заткнись, дура! – рявкнула она, – этот замок мой! Он принадлежит мне! Ты не имеешь на него ни малейшего права! Наглая, русская выскочка! Жаль, что ты только рёбра сломала, а не свернула себе шею! Тварь! А ты! – посмотрела она на Диму бешеным взглядом, – поднял руку на самое мне дорогое!

– О чём это вы? – сдвинул он брови, – ах, да...

– Заткнитесь! – завизжала экономка.

– Мама, – вдруг раздалось из люка, и наверх выбрался Грегори, стирая кровь со лба, – а, ты их поймала.

– Сыночек, что с твоим лицом? – вскрикнула мисс Гротс, хотя, наверное, правильнее миссис, раз имеет взрослого сына.

– Да этот меня приложил, – бросил он неприязненный взгляд на Диму, а сам вытащил из кармана пистолет, – ничего, сейчас я с тобой за всё разделаюсь! И за сломанный нос и свёрнутую

челюсть!

– А я ещё решила с тобой подружиться! – разъярённо сказала экономка, – думала, что тебя можно взять в жёны моему сыну, раз уж на то пошло. Пусть в роду Драммондов будет русская кровь, ты всё равно аристократка.

– Не фига я не аристократка! – взвизгнула я, – мне плевать на вашу мышиную возню!

– Да? – прищурилась она, – а князь Воронцовский выдумка?

– Вот чёрт! – рявкнула я, – как докопались-то?

– Уметь надо, – скривилась экономка, – ты-то до рода Гроттенсбовер докопалась! А ты на моего замечательного сыночка даже не посмотрела! Предпочла ему этого! – кивнула она на Диму.

– Ничего, мама, – Грегори направил на нас пистолет, – сейчас мы от обоих избавимся.

– Что ж ты не отобрал у него пистолет? – покосилась я на Диму.

– А при нём не было, – ответил Дима, удивив меня своим спокойным тоном, и вынул из кармана кусок чего-то непонятного, – зато я нашёл вот это. Стреляйте! Посмотрим, что из этого получится! – и Грегори выронил пистолет на пол.

– Ты спятил? – просипел он, – жизнь надоела?

– Кому? Мне? – ухмыльнулся Дима, – а наши жизни и так на волоске висят, а ваши гроша ломаного не стоят.

– Идиот! – напустилась любящая мать на сына, – какого чёрта ты это с собой таскал?

– Хотел им в машину сунуть, да не успел, – плаксивым голосом ответил Грегори.

– Какой молодец! – ухмыльнулся Дима, – зато я это теперь, знаешь, куда, тебе засуну?

– Отвечать будешь! – побледнел Грегори.

– Ты так думаешь? – скривился Дима, – а, давай проверим?

Грегори дёрнулся, и попытался сбить Диму с ног, а тот, швырнув взрывчатку в озеро, с чувством дал ему в нос.

Грянул оглушительный взрыв, нас окатило водой, а Дима, схватив меня за руку, нырнул в воду.

Мои лёгкие ты же наполнились водой, стало нечем дышать, но Дима вытащил меня на поверхность, и мы в мгновение ока

доплыли до берега.

Эти упыри бросились за нами, но отстали. Стрелять и грести одновременно, им было не с руки, и мы успели убежать довольно далеко.

На опушке переливались серебристыми боками два новеньких «Мерседеса», ясно было, кому они принадлежат, и Дима ловко вскрыл моей шпилькой дверцу.

Мы плюхнулись на сиденья, Дима без ключей завёл машину и стартовал с места. Они понеслись за нами, визжа покрышками, начали стрелять по колёсам.

– И собственной машины не жалко! – буркнул Дима, прибавляя скорости.

– Наверное, думают, что на мои деньги новую купят, – фыркнула я, оглядываясь назад.

– Слушай, вообще-то бензин заканчивается, но у меня есть одна идея, – воскликнул Дима, съезжая с трассы.

– Какая? – всполошилась я.

– Сейчас увидишь, – усмехнулся он, – вижу одно знакомое здание, – и он остановился около высокого, странного здания.

Что-то мне это напоминало, но разбираться, что конкретно, мне было не досуг. Экономка с сыном палила по нам из пистолета, основательно сев на хвост.

Мы едва успели юркнуть за дверь, а меня чуть инфаркт не схватил, когда я увидела несколько вертолётов. Странное здание оказалось ангаром, то-то оно показалось мне знакомым.

Пока я приходила в чувство, Дима перебросился парой слов с мужчиной, выбежавшим к нам.

Может, он и хотел что-то возразить, да только выстрелы по двери перепугали его, и он без возражений пустил нас в самолёт.

Тут я словно очнулась из временного ступора, и, упираясь руками и ногами, стала сопротивляться.

– Ни за что! Я в этот кошмар не сяду! – вопила я, – я боюсь всех летающих средств, как чёрт ладана! Ты меня туда не затащишь!

– Хочешь, чтобы они тебя пристрелили? – прищурился Дима.

– А так я сердечный приступ схлопочу! – рявкнула я, но он и слушать меня не стал. Перекинул через плечо, рывком открыл дверцу вертолёта и рывком усадил меня на сиденье.

Я в ужасе закрыла глаза, самолёт явно взлетел, я почувствовала движение, но продолжала сидеть, уткнув нос в коленки.

– Открой глаза, это не так уж и страшно, – сказал Дима.

– Хорошо тебе говорить, – глухо ответила я, – ты высоты не боишься! – и с замиранием сердца открыла глаза.

Открывшаяся картина привела меня в неописуемый ужас, и я опять закрыла глаза.

– Никогда в жизни больше не сяду в вертолёт! – простонала я, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – засмеялся Дима, в его голосе мелькнули насмешливые нотки.

И в этот момент опять начались выстрелы.

– Матерь Божья! – я открыла глаза, – что это?

– Тоже забрались в вертолёт и стреляют, – ответил Дима, – так, посмотрим, нет ли тут встроенного оружия.

– С ума сошёл? – перепугалась я, – не вздумай! Ты же их убьёшь! Не хочу быть к этому причастной! Пусть их английское государство вешает!

– Пока оно их повесит, мы сами копыта откинем! – процедил Дима, а я закатила глаза, вынула из кармана мобильник и позвонила инспектору. Он ответил почти сразу.

– Эвива, где вы? – вскричал инспектор, – мы тут по подземелью ходим, ищем вас.

– Мы давно выбрались, и мы в вертолёте! – воскликнула я, – эти мерзавцы стреляют по нам!

– Вы где? – заволновался инспектор.

– Где-то над Лондоном.

– Сядьте на Трафальгарской площади, мы сейчас будем, – и он отключился.

– Велел садиться на Трафальгарской площади, – сказала я, убрав мобильный, – а что, красиво.

– Что тебе так понравилось? – усмехнулся Дима, – то, что по нам стреляют на такой высоте?

– Ты прекрасно понял, что я про полёт, – фыркнула я, – садись скорее.

– Я обязательно покатаю тебя ещё раз в более спокойных условиях, – заявил этот нахал.

– Изувер, – бросила я в пространство, а он стал медленно

снижаться.

Наши преследователи сели вместе с нами, но сделать ничего не успели, поскольку тут же материализовалась полиция.

Ясное дело, так просто сдаваться они не собирались, тут же началась перестрелка. Мы с Димой рухнули под кресла, с трудом уместившись в узком пространстве, а на нас дождём посыпались осколки стекла.

Потом к нам заглянул инспектор, рывком открыл дверцу, и мы выпали на улицу.

– Чудесно выглядите, милая Эвива, – усмехнулся страж порядка, а я машинально пригладила спутанные волосы, – ссадины на лице вам очень идут.

– Вы прямо сама доброта, – вздохнула я, и, не выдержав, рассмеялась.

Эти вечером я знала всё. Прочитала подсунутые мне Димой старинные бумаги, и сидела над остывшим кофе, как изваяние. В пепельнице медленно тлела сигарета, превращаясь в пепел естественным путём, изжигаясь сама.

А Дима, многое мне объяснивший, курил, стоя у окна.

– Как тебе ситуация? – хмуро спросил он.

– Зло не дремало во все времена, – вздохнула я, – ужасная история. Мне её жаль. Могла бы родить детей и жить счастливо, а вот что получилось. Но я позвонила инспектору.

– Зачем? – удивился Дима, повернувшись ко мне.

– Забыл про Дарин? Буду отчёт перед ним держать, я последнюю загадку разгадала.

– Да ты спец по головоломкам, – улыбнулся Дима.

– Есть такое дело, – кивнула я, засмеявшись.

– Ну, что? Какие планы на ночь? – он склонился надо мной.

– Ну, не знаю, – промурлыкала я, – но думаю, что, когда рядом сексуальный и мускулистый мужчина, покоя этой ночью мне ожидать не придётся.

– Это точно, – и Дима выдернул меня из кресла.

Утром Дима опять куда-то исчез, а я занялась своими издательскими делами. В полдень должен был прибыть инспектор. Я обзвонила всех, кого было нужно, а сама велела подать нам ланч на улице.

Погода разгулялась, выглянуло солнышко, я уютно расположилась за столиком с ноутбуком, Бетани, тихая и

присмиревшая, накрывала на стол.

Меж тем приехали Джуди со Стефани, Сьюзен с мужем, Изабелла, Моника, Джек и Джеймс, а последним прибыл инспектор Чандлер. Вместе с ним прибыли Марджери с Орнеллой и Энн, он же привёз мисс Гротс с Грегори. Последних под конвоем.

– Мне одно непонятно, – вздохнул инспектор, когда мы уселись за столиком, обращаясь ко мне, – зачем их-то надо было привозить? – он имел в виду экономку с её сыном.

– Хочу кое о чём просветить, – вздохнула я, – мисс Гротс так усиленно выживала меня из замка, так хотела заполучить его. Почему? – обратилась я к экономке, – я знаю, что дело не только в деньгах.

– А в чём же ещё, кроме как в деньгах? – удивлённо протянул инспектор.

– В кровной мести, – вздохнула я, – было ещё кое-что, из-за чего они так хотели получить этот замок. Может, вы расскажете? – обратилась я к экономке.

– Расскажу, – глухо ответила она, – это долгая история.

И она стала рассказывать о бывшей герцогине Драммонд, Элизабет, и её дочери Мэри.

– Они её убили, Драммонды, – говорила экономка, – заставили выйти замуж за нелюбимого человека. Когда я была маленькой, мой отец не раз рассказывал мне одну сказку...

Жила сто лет назад одна девушка. Она происходила из благородного семейства, была необычайно красива, обладала ангельским характером, и мечтала о большой любви.

И она встретила свою любовь.

Они повстречались на балу, весь вечер танцевали, не считаясь с приличиями, а потом молодой человек предложил возлюбленной руку и сердце. Красавица благосклонно приняла предложение, а жених, согласно правилам этикета того

времени, приехал просить её руки у родителей.

Но родители не дали согласия на этот брак. Они пришли в ужас, когда узнали, что их дочь влюбилась, хоть и в знатного, но совершенно нищего аристократа.

Девушка плакала весь вечер, упрашивала её родителей выдать её замуж за любимого, но те только разозлились и сосватали ей другого герцога.

Состоялась пышная свадьба, невеста была печальна, а потом молодой муж на пару недель уехал и у неё случился роман с её возлюбленным. Итогом романа стала беременность, а герцог пришёл в ярость, когда узнал об этом. Он утопил молодую жену в озере, а ребёнка отдал его настоящему отцу, заявив, что не желает видеть нагульного малыша своей жены.

До своего совершеннолетия Мэри Гротс думала, что это всего лишь сказка. Но сдал её отец, и, умирая, он поведал дочери, что сказка, которую он рассказывал ей в детстве, абсолютно правдивая. Что это история их рода, и, что за смерть Мэри Драммонд надо отомстить.

Мисс Гротс в тот момент думала, что отец заговаривается, но он отдал ей старую тетрадь. Это был дневник одного из её прадедов, который ясно писал, что ненавидит Драммондов, которые искалечили жизнь его прабабке.

Из этого же дневника мисс Гротс узнала, что на протяжении этих ста лет, с тех пор, как умерла Мэри, все потомки рода Гроттенсбовер борятся с Драммондами.

Но те тоже не лыком шиты. Они не знают, что за проклятье нависло над ними, но принимают все меры предосторожности.

Когда у главного наследника титула погибло несколько братьев, он отсылает своего ребёнка учиться во Францию.

Делает так, чтобы замком могла управлять его жена до совершеннолетия сына, и вовремя, барон Гроттенсбовер убивает его. Потом из-за границы вернулся младший Драммонд, с собой он привёз жену и сына, но вскоре и он отправляет ребёнка учиться в другой город.

Барон понимает, что перехитрить Драммондов очень трудно, и всех своих потомков эти бароны воспитывали в ненависти.

Мисс Гротс тоже воспылала ненавистью к Драммондам, внушила это своему единственному сыну, с которым и начала действовать.

Нет, вначале она действовала одна. Выяснила, в какой степени родства она находится с Драммондами, а потом стала методично уничтожать всех претендентов на наследство.

Она истребила почти всех Драммондов, оставались только двое последних потомков. Она закончила юридический, знает законы, потому-то она так ловко и выходила сухой из воды.

Она и сына заставила поступить на юриста, смогла сделать так, чтобы он устроился помощником поверенного Драммондов. А сама она нанялась в замок экономкой.

Она знала, что герцог имеет русского друга, с которым когда-то разругался.

Она выжидала момент, чтобы убить его сына. Джордж младший вернулся на родину с дипломом, но без семьи.

Старый герцог страшно переживал из-за этого, срочно искал сыну невесту, нервничал, но вдруг он решил помириться со своим русским другом. И, когда он отбыл в Россию, тогда ещё Советский Союз, экономка осуществила задуманное.

Вернувшийся герцог чуть не поседел, а избавиться от его бельгийской принцессы не составило никакого труда.

Мисс Гротс вколола Амбер, угодившей в больницу с сердечным приступом, один препарат, и герцогиня умерла.

Но зря экономка думала, что всё кончено.

Старый герцог так разозлился, что начал собственное расследование. Он выяснил, кто угрожает ему, но доказать этого не мог. То, что Мэри Гроттенсбовер и Мэри Гротс одно и тоже лицо, он узнал только за несколько дней до смерти.

Экономка отравила его...

– А Энн? – спросила я, когда та замолчала.

– Я узнала о Марджери, – вздохнула женщина, – герцог очень злился, когда узнал о том, что его сын хочет жениться на обычной девушке, не аристократке. Он дал ей деньги на аборт, но я должна была перестраховаться. Я сомневалась, что она согласится вырвать из себя дитя своей бешеной любви. И я оказалась права. Я следила за ней, – она посмотрела на бледную Марджери и её дочерей, – но убивать её не хотела. Трупов на мне достаточно, и так руки по локоть в крови. И, когда её прихватило рожать, поехала за ней в больницу. Я ждала в приёмном покое, и, когда вынесли ребёнка, пошла вслед за медсестрой... – её голос сорвался.

– Вы знали о втором ребёнке? – спросила я.

– Нет, – покачала головой экономка, – я задушила младенца и ушла, а то, что родилась вторая дочка, я не знала. Я узнала об этом потом, когда выросшая Энн приехала к герцогу в замок.

– Думаю, наличие Орнеллы явилось для вас шоком, – вздохнула я.

– Да, – кивнула она, – мы не знали о её существовании. Нам некогда было что-либо выяснять...

– Он, – кивнула я на Грегори, – пригласил меня на свидание. Я сама не поняла, зачем согласилась. Просто захотелось пофлиртовать, вот и поехала с ним в кафе. А я в этот момент вышла из магазинчика Орнеллы, а ты пошёл мне за розой, увидел Орнеллу, и понял, что дело пахнет керосином, то-то такой задумчивый был.

– Да, у меня чуть инфаркт не случился, – вздохнул Грегори, – когда я её увидел. Я думал, что она сгорела, как и её мать. Но, как оказалось, вы спасли её... – он покосился на красивую девушку.

– А Теймпла? – спросила я, – я знаю, что она решила выяснить, чьей дочерью является Орнелла, понять, за что пытались убить младенца.

– Мы не знали, зачем эта женщина копалась в этом, – заговорила мисс Гротс, – но она всё выяснила, прикрываясь служанкой. У неё был сообщник, но кто это, мы не знали, она умело шифровалась.

– Я знаю, – улыбнулась я, посмотрев на Бетани, замершую каменным изваянием у стола, – давай, колись, голубка.

– А я что? – улыбнулась она, – я помогала Теймпле, мы обе справедливости хотели. Вы уж извините меня, что в вещах ваших копалась. Теймпла просила держаться с вами настороже, чтобы нас не заподозрили в сговоре. Она изображала перед вами преданную служанку, она верила вам, а у меня были сомнения. Мы не знали, под чьей маской прячется баронесса Гроттенсбовер, вас подозревали, а в ту роковую ночь Теймпла это выяснила. Она позвонила мне, боялась, что нас увидят вместе, ведь тут мы враждовали для отвода глаз, сказала, что знает, кто тут всем заправляет, а потом случился пожар и Теймпла погибла.

– Вы услышали, да? – повернулась я к мисс Гротс.

– Услышала, – кивнула она, – и приняла меры. Облила её бензином, подожгла и заперла. А заодно и картины, которые были фальшивками, чтобы избавиться от улик.

– Теймпла очень любила приёмную дочь, – сказала Бетани, – она боялась, что её опять попытаются убить. Потому и стала расследовать.

– Последнее, – вздохнула я, – семью Нестерова за что?

– Чтобы после него мог унаследовать мой сын, единственный из родни Драммондов, – пояснила экономка, – я не хотела, чтобы тут лишние наследники путались. Нестерова мы убирать не планировали, это произошла случайная путаница.

– Да, вы планировали убить меня, – кивнула я, – я в курсе.

– Ну, как же так? – оскалилась экономка, – я всё сделала, почти уничтожила весь род Драммондов, а стать владелицей замка и титула не смогла! И всё из-за тебя! Какого лешего тебе надо было? Чего ты копалась в этом?

– Меня вынудили, вот и занялась, – улыбнулась я.

– Вынудили её! Да у тебя денег миллионы! Бизнес, карьера, а заодно богатый любовник! Так нет, мало! Окрутила старика, завладела деньгами, да ещё и с нами расправилась! Стерва!

– Всё сказали? – прищурилась я, – а теперь и я открою тайну. А ней уже нет смысла, поскольку угрозы ожидать от вас больше не приходится. Дело в том, что я не хотела становиться владелицей этого замка и титула, о чём и сказала Нестерову. Тогда он написал завещание, которое я скрыла от вас, чтобы вы не тронули моего ребёнка. Наследницей состояния является моя четырёхлетняя дочь.