Текст книги "Инопланетянин в гипсе (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Как ты относишься к итальянской кухне? – спросил Грегори, а я ухмыльнулась. Сначала привёз, а потом спрашивает? Хорош гусь!

– Отрицательно! – скривила я губы.

– Что, правда? – он переменился в лице.

– Да нет, – засмеялась я, – просто ты даже не спросил, прежде, чем везти меня сюда. Я обожаю итальянскую кухню.

– Отлично, – кивнул он, – извини, я не подумал. Девушка, можно вас? – подозвал он официантку, а потом перевёл взгляд на меня, – что ты будешь?

– Пиццу, – сказала я, – с сырами.

Он заказал мне пиццу с несколькими видами сыра, себе мясную, а на десерт канноли с тирамису и ристретто. От вина я отказалась.

– Сейчас не хочу, – пояснила я, – чтобы лишний раз стражей дорог не нервировать, а заодно и себе проблем не наживать.

– И правильно, – улыбнулся он, – а ты красивая.

– Спасибо, я знаю, – кивнула я.

– И излишней скромностью не страдаешь, – усмехнулся он, – да это и к лучшему.

– Почему? – склонила я голову на бок.

– Мне нравятся девушки с чувством юмора, – пояснил он, – с ними есть, о чём поговорить. Скажи, а у тебя есть друг?

– Да как сказать... – протянула я.

– Скажи, как есть.

– Поклонников мне хватает, – улыбнулась я, – есть ухажёр.

– А тебе он как? – допытывался Грегори.

– Что это за допрос? – засмеялась я.

– Просто хочу сразу нейтрализовать соперника, – заявил он.

Меня вдруг такой смех разобрал после этого заявления.

– Кто кого ещё нейтрализует, – буркнула я на русском, а потом перешла на английский, – а с чего ты взял, что я буду с тобой встречаться. Да, я люблю ходить на свидания, мне приятны ухаживания, но надежд я никому не даю.

– Почему? – прямо спросил он.

– Потому что давно люблю другого мужчину, – спокойно пояснила я, – мне с ним хорошо. Я никого и никогда так не любила, как его.

– А ты думаешь, что в отношениях всегда должна быть всепоглощающая страсть? – вдруг спросил Грегори, – такая любовь быстротечна, как правило, она быстро затухает.

– Да? – засмеялась я.

– Да, – кивнул он, – а, уж если поженитесь, то быстро разбежитесь, поскольку быстро притрётесь.

– Я смотрю, ты знаток человеческих взаимоотношений, – хмыкнула я, – но мы уже были женаты, на данный момент в разводе, прожили пять лет, сгорая от страсти, а потом я ушла из-за его неблаговидного поступка.

– Изменил?

– Нет, просто совершил преступление. Но я всё равно люблю его, а он меня. Страсть по-прежнему горит, уже двенадцатый год, а у меня по дому бегает с косичками плод этой страсти.

– У тебя есть ребёнок? – вдруг поразился Грегори, – но сколько же тебе лет?

– Однако, бестактный вопрос, – ухмыльнулась я, – двадцать семь.

– Ничего себе! Я решил, что двадцать! – он был поражён.

– Так что, извини, – улыбнулась я, – мне катит под тридцатник, имею троих детей, кстати, от разных мужчин, а влюблена в первого и единственного в своём роде.

– Но ты всё равно особенная, – сказал Грегори, – невзирая на детей.

– Хорошо, что не добавил – и в возрасте, – ухмыльнулась я, – а то соли за шиворот насыпала бы!

– А ты суровая, – засмеялся он, – но этим и исключительная. Мне не нравятся пресные девушки. Но ты подумай, вдруг рассмотришь мою кандидатуру положительно. Никогда не надо делать поспешных решений. Ты мне очень понравилась. Обещаешь подумать?

– Ладно, – вздохнула я, – так и быть, подумаю. Только ты заранее не обольщайся.

Он был милым, ласково улыбался, поедая меня глазами, а я балдела от этого взгляда. Принесли заказ, я с удовольствием принялась за пиццу, поскольку со всеми волнениями успела проголодаться, а после официант принёс нам по куску торта «Тирамису», крепчайший кофе ристретто, и канноли, хрустящие трубочки, жареные во фритюре, и начинённые сыром маскарпоне, нежным кремом и свежими вишнями.

Грегори наговорил мне кучу комплиментов, от которых я успела изрядно устать, и обрадовалась, когда услышала звон мобильного.

– Привет, сладкий, – услышала я Димин голос, – как дела? Ты где?

– Гуляю, – лаконично ответила я, – а что?

– Ничего, – сквозь зубы произнёс он, не скрывая шипящих интонаций, – где гуляешь, карамелька? Под кипарисами?

– Под яблонями! – рявкнула я, – ты чего, белены объелся? Что опять за наезды?

– Белены объелась ты, – фыркнул Дима, – смотрю, ты тут круто оттягиваешься! Пользуешься правом свободной женщины?

– Ты что несёшь? – воскликнула я, прихлебнув кофе.

– Сейчас узнаешь, – хрипло сказал он, но не в трубку, а позади меня. Я обернулась, а Дима, появившись, как чёрт из табакерки, с чувством врезал Грегори.

Так, что тот отлетел на соседний столик. Люди повскакивали с мест, официанты забегали, а Дима, как ни в чём не бывало, опустился за столик рядом со мной.

– Офигел? – взвизгнула я, со звоном поставив чашку на блюдце, – делать нечего? Решил за мной последить?

– А ты не оборзела ли, дорогая? – прищурился он.

– Оборзевший тут только один – ты! – рявкнула я, – хорош беспредельничать! Грегори! – я бросилась к парню, – ты как?

– Ничего, – со стоном ответил он, – что это было?

– Один псих был с нездоровыми фантазиями! – буркнула я, – встать можешь?

– Пожалуй, – он с трудом обрёл вертикальное положение,

держась рукой за нос, из которого тоненькими струйками текла кровь.

– Значит, слушай меня сюда, сопляк, – подскочил Дима и схватил Грегори за грудки, – ещё раз увижу тебя с моей женщиной, сломаю всё, что ломается! Вдохновляет перспектива? Урод! – высказавшись, он швырнул его на другой столик, а меня схватил за запястье и поволок к выходу.

Я стала сопротивляться, но далеко мы уйти всё равно не смогли. Пожаловала полиция, которая забрала нас в отделение, а Грегори с подозрением на перелом рёбер увезли в больницу.

– Ну, что ж вы за люди такие? – как-то даже жалобно вопрошал инспектор Чандлер, которого мы попросили вызвать.

Он, другой инспектор, а так же Ася, вызванная мной, очень мило поговорили на повышенных тонах. А потом инспектор взялся распекать меня, одним глазом косясь на Асю, невероятно красивую в бирюзовом платье, на шпильках и с распущенными волосами.

– Вот для чего вы эту драку устроили? – злился инспектор, глядя почему-то на меня.

– А что вы мне претензии предъявляете? – сощурилась я, – я, что ли, дралась?

– Вы, как всегда, на месте происшествия, – процедил разозлённый до крайности инспектор, – вот для чего вам понадобилось хулиганством заниматься?

– Она меня провоцирует, – процедил Дима, кивнув на меня.

– Ах, значит, решил перевести стрелки? – разозлилась я, – знаешь, кто ты после этого?

– А я и не перевожу стрелки, – прошипел он, – а говорю, как есть! Ты тут хвостом виляешь, а я должен это терпеть? Так, да?

– Не виляю я хвостом! – взвизгнула я, – что я тебе, кошка?

– И только кошка гуляет сама по себе, и лишь по весне с котом, – пропела Аська строчку из какой-то попсовой песенки, а я стрельнула в неё яростным взором.

– Очень к месту, Ась, – ухмыльнулся Дима, – учитывая тот факт, что на дворе весна.

– Прекратите ругаться на незнакомом языке, – стал раздражаться инспектор, но я, не обращая на него внимания, неслась по кочкам.

– Негодяй! Собственник! Я тебе не вещь! Деспотичный волюнтарист!

– Умное словечко выучила? – хохотнул Дима, сально ухмыляясь.

Он явно ждал моей реакции, которая не замедлила последовать. Я кинулась на него с кулаками, колотя по широкой груди, а он стиснул меня своими ручищами.

– Тиран! – рявкнула я, – не разобравшись, кулаками машешь! У меня с тем парнем ничего нет! Изувер! У тебя налицо психическое расстройство! Помешался на своей ревности!

– Поехали в замок, – Дима сильнее стиснул меня, – будем лечить моё расстройство и твою истерику сложным, но проверенным способом.

– Предпочитаю ноу-хау! – рявкнула я, – с взаимозаменением действующих лиц.

– Вот стерва! – разозлился он, – я тебя сейчас прямо на асфальте уложу! Дрянь!

– Ублюдок! – зарычала я, – скотина! – и стала у него вырываться.

Но это было пустым занятием, вырваться из его мускулистых рук было невозможным, и я затихла, выдохнувшись.

– Что, вся прыть улетучилась? – засмеялся Дима, и стал ловить такси. Но никто не останавливался, тогда за дело взялась Аська. Перед длинноволосой блондинкой тут же затормозило несколько машин.

Дима буквально силой втащил меня в такси, а Ася уселась на переднее сиденье, рядом с шофёром, который наверняка сто раз пожалел, что посадил нас. Он попытался заговорить с Асей, но она общение не восприняла, а Дима на заднем сиденье усиленно лапал меня за коленки.

Так мы и ехали. Я вырывалась у Димки, он меня тискал, явно желая достать до печёнок, Аська, изображавшая из себя снежную королеву, и водитель, который в зеркальце наблюдал за нами с Димой. Уж не знаю, за кого он нас принял, но хорошего подумал мало.

Мы опять поругались, Дима всё-таки зажал меня, завалив на сиденье, я продолжала ругаться, но уже беззлобно. Объятья Димы подействовали на меня умиротворяюще. Впрочем, так всегда и бывает, с ним я быстро остываю, зато между нами разгорается пламя несколько другого характера.

С Максом у меня такого нет, если с законным супругом я

ругаюсь, то крепко, а злюсь ещё долго. Макс потом сутками кругами ходит, розы таскает.

И я уткнулась лицом Диме в шею, вдохнув запах дорогого одеколона и сигарет.

– Может, я сяду? – тихо спросила я, взяв его за руку.

– Сядешь, когда срок дадут, – усмехнулся Дима, но, тем не менее, разжал клешни, а я прижалась к нему.

– Мне с тобой поговорить надо, – вздохнула я.

– Я в курсе, – ответил Дима, – Ася мне какую-то ересь порола, так что жажду услышать из первых уст.

– Какую ересь сказали, такую и передала! – тоном, от которого веяло Арктикой, воскликнула сестра, сверкнув голубыми глазами, – вы два придурка!

– С чего бы это? – сощурилась я.

– Надоело мне вашу бесконечную ругань выслушивать! Один зверски ревнует, другая нахально провоцирует! Вик, какого лешего тебе надо?

– Лешего мне не надо, у меня демонический десперато есть! – фыркнула я.

– Очень умно! – скривилась Аська, а Димка довольно захохотал.

– Это я демонический десперато? – ухмыльнулся он.

– Дай, подумаю! – и я приняла вид мыслителя, закатив глаза и наморщив лоб, а Димка вырвал меня из напускной задумчивости страстным поцелуем.

И всю оставшуюся дорогу до замка мы целовались. Дима тут же поволок меня в душ, и рассказать я ему смогла всё только через несколько часов. Я вытянулась на диванчике у себя в комнате, он принёс мне кофе с шоколадом, и стал внимательно слушать.

– И ты ей ничего не сказала? – уточнил Дима, глядя на меня.

– Нет, – вздохнула я, отломив от шоколадки кусочек, и отправив его в рот, – думаешь, надо?

– Надо, – уверенно сказал Дима, – наверняка убийца знает, что есть ещё одна наследница, раз Теймпла погибла. Ведь не просто так он убил женщину! Тут всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Про Орнеллу они знают. Говоришь, она даже не испугалась тебя?

– А чего ей меня пугаться? – удивилась я, – я её не пугала, просто заговорила про Теймплу, изрядно озадачив девушку.

– Значит, она ничего не знает, – вынес вердикт Дима, – вообще ничего. Иначе либо перепугалась, либо попросила бы помощи.

– Верно, – кивнула я, – а ведь Марджери не сказала, что была вторая девочка.

– А зачем? – улыбнулся Дима, – думаю, она уверена, что второй дочери нет в живых. Она просто не думала, что это имеет какое-либо отношение к делу. Но меня другой вопрос волнует.

– Какой? – притихла я.

– Если одна из близняшек умерла, то, ясное дело, должны выдать матери тело младенца. Кого выдали Марджери? И зачем?

– А вдруг Теймпла как раз и работала в том роддоме, где рожала Марджери? – предположила я, – но только для чего она забрала девочку? И кого выдала матери?

– Вот завтра и выясним, – кивнул Дима, а я молча разглядывала свои ногти.

– Ты что-то тихая, – заметил он, – не кричишь, не ругаешься.

– А чего мне ругаться? – хихикнула я, – на сегодня я свой лимит уже исчерпала, а ты меня успешно успокоил.

– А, вот в чём дело, – ухмыльнулся Дима, – мартовская кошка нагулялась и теперь жмурится!

– Ты нахал, – засмеялась я, но свариться не стала, поскольку он был отчасти прав, а ругаться мне уже не хотелось.

– Ладно, – он встал с места, – отдыхай, – он нежно чмокнул меня в губы, потом в шею, и ретировался.

Я решила не филонить, взяла со стола ноутбук и стала печатать статью. Потом пришла по почте документация от Генриха, статьи от сотрудников, колонки, которые я взялась редактировать. И просидела я до позднего вечера, занимаясь делами.

Потом пришёл Дима. Он принёс ужин, вкуснейшее мясо, и мы вдвоём перекусили, а я, зевнув, закрыла ноутбук.

– Спать хочешь? – спросил он.

– Да, – кивнула я, сонно глядя на него, – что-то я притомилась, – и я, вытянувшись, легла головой ему на колени, – слушай, мне надоела моя машина.

– Твой любимый «Хаммер»? – удивлённо протянул Дима.

– Не о «Хаммере» речь, – воскликнула я, – а о «Ягуаре», что мне купил Павел Николаевич. Хочу джип.

– Понял, – засмеялся Дима, – я тут видел недавно одну модель, – он потянулся к ноутбуку, а я села, чтобы не мешать ему.

Дима пощёлкал по клавишам, а потом повернул ноутбук ко мне.

– «Кадиллак Эскалад»? – удивлённо протянула я, разглядывая чёрную махину.

– Устроит чёрный цвет или сделать спецзаказ на красную? – спросил Дима.

– Да нет, пусть будет чёрный, – улыбнулась я, – лишь бы джип. Не люблю эти приплюснутые машины, я в них неуютно себя чувствую.

– Просто тебе нравится выделяться, – ухмыльнулся Дима, – а в джипе просторно, «легковушки» испуганно разлетаются на дороге. Да и связываться редко, кто станет с теми, кто на джипах ездят. Машина братков, на таких только отморозки катаются.

– Нет, милый, – улыбнулась я, – ты застопорился в девяностых. Сейчас братки ездят на «Майбахе», кожу сменили на костюмы, да и дела решают не так броско.

– Дались тебе эти девяностые, – бросил Дима в пространство, – будто ничего не понимаешь.

– Понимаю, – кивнула я, – не держи меня за дуру. Но ты порой с таким серьёзным видом начинаешь беспредельничать, что просто оторопь берёт. Вспомни хотя бы Эльжбету Павляковскую. Напугал бедную девушку до обморока, пообещав утюг на пузо положить. По-твоему, это как называется?

– Так, шутка, – улыбнулся он, – зато она перепугалась. Таких преступниц легко дожать, что-нибудь отрезать пообещав со зверским видом.

– Да только в итоге она оказалась всего лишь жертвой, – скривилась я, – а мне мозг прополоскали.

– Не злись, конфетка. Ну, нравится мне этот антураж. Что ж сделаешь?

– С этого и надо было начинать, – сухо сказала я.

– Всё, будет завтра тебе машина, – воскликнул Дима, закрывая компьютер, – и тебе ноутбук новый нужен, этот никуда не годится. Ему уже десять лет.

– Да, ты купил мне его на первом курсе ГИТИСа, – улыбнулась

я, – повздорив накануне, а потом принёс коробку. Но я не хочу его менять, жалко.

– Почему? – удивился Дима, – ведь старая же уже техника.

– Да, старая, – кивнула я, – и загружает уже плохо, но это твой подарок, а твои подарки я храню.

– Я понял, – улыбнулся Дима, – купить тебе новый?

– Новый я и сама в состоянии себе купить, – буркнула я, – а куда ты ездил утром?

– За бирюзой и бриллиантами, – пояснил он, – сюрприз тебе готовлю.

– Очередную цацку? – хмыкнула я.

– Хоть бы и так, – гипнотизировал меня Дима.

– Ладно, пусть будет, – засмеялась я, – что хоть будет?

– Будет очень красиво, – заверил меня Дима, – ты спать очень хочешь?

– Вообще-то, да, – кивнула я, – а что?

– Да есть другие предложения, – хмыкнул он, схватил меня на руки и понёс на кровать, а я и не сопротивлялась.

В четвёртом часу опять забарабанил дождь. Мне с детства нравится этот звук, он успокаивает, убаюкивает, и сейчас, прижавшись к спящему Диме, я пребывала в полудрёме.

Окно ветром открылось, по комнате стал гулять ветер, поднимая занавески, но вставать мне не хотелось.

Натянув на нас одеяло, я уткнулась ему в плечо, а Дима машинально сжал меня сильными руками.

Но сон не шёл, я думала об Орнелле, как она воспримет новость, что у неё есть другая семья.

Будет в шоке, это точно. Одно я знаю, что надо прятать Орнеллу, пока всё не кончится. Отвезём её к Марджери, а там посмотрим, как будет.

За размышлениями я и не заметила, как уснула.

Утром мы поехали прямиком к Орнелле в магазинчик. Желанный джип мне пригнали, когда мы завтракали. Ася, увидев громадину, лишь глаза закатила, да вздохнула, а я, довольная, побежала к машине.

Дожидаясь Диму, я изучила машину, и, когда он появился, стартовала с места, и понеслась по трассе.

– Что будешь делать с той машиной? – вдруг спросил Дима.

– Ещё не решила, – улыбнулась я, – может, продам, а, может,

оставлю. Буду гостей на «Ягуаре» возить к себе в замок, для пущего понта.

– Аристократка ты моя! – засмеялся Дима.

– Я не аристократка – возмутилась я.

– А примочки чисто аристократические! – засмеялся он, – как титул получила, так сразу и примочки появились.

– Ну, ты даёшь! – хмыкнула я.

– Я мог бы ответить шуткой из одного, весьма бородатого анекдота, – засмеялся Дима, но, поймав мой свирепый взгляд, пуще захохотал, – ладно, не злись.

– На тебя невозможно не злиться! – воскликнула я, – лучше молчи.

Всю оставшуюся дорогу Дима насмешливо косился на меня, а я вся горела, чувствуя на себе его похотливый взгляд.

Приехали мы слишком рано, магазин был ещё закрыт, а я, затормозив на параллельной стороне улицы, припарковалась.

– Во сколько она открывает свою лавчонку? – спросил Дима.

– Должна вот-вот, – протянула я, нервно оглядываясь.

– Смотри, – вдруг сказал Дима, – а это кто?

– Где? – я посмотрела на дверь магазина, понимая, что говорит он про магазин.

Около двери стоял молодой парень, что-то делая с ней, дверью, потом, резко отпрянув, и, натянув поглубже капюшон, бросился в сторону. И буквально в этот же момент затормозила маленькая, красная машина, из которой вышла Орнелла.

– Там бомба! – вскрикнула я, ужаснувшись внезапной догадке, – скорее, надо что-то сделать!

– Ты уверена? – всполошился Дима, резко открыв дверцу машины, – впрочем, ничего иного на ум и не приходит. Я за ним, а ты останови её, – и он рванул за парнем.

Я быстро выскочила из машины, Орнелла в этот момент открывала дверь, и, подбежав к ней, схватила девушку за руку и резко дёрнула на себя.

Орнелла испуганно вскрикнула, дверь слегка открылась, а мы шлёпнулись на асфальт. И в этот момент прогремел оглушительный взрыв. Из окон полетели стёкла, я едва успела закрыть голову руками, и тихо застонала, почувствовав острую боль под рёбрами.

– Вы живы? – раздался Димин голос, его сильные руки подхватили меня и поставили на ноги.

– У меня осколок, – простонала я, он быстро выдернул стекляшку, а потом поднял перепуганную Орнеллу.

– Кто вы? – вскричала она, – что вам надо?

– Пошли, – Дима перекувырнул девушку через плечо и поволок к машине. Ловко закинул её на заднее сиденье, велел мне сесть в машину, а сам бросился назад, к магазину.

Огонь уже успел схлынуть, и Дима, беспрепятственно попав внутрь, схватил с витрины манекен и кинул его в огонь.

– Зачем ты это сделал? – спросила я, когда он вернулся.

– Наверняка прибудут журналисты, – пояснил он, – так пусть и думают, что она погибла, – кивнул он на бледную Орнеллу.

– Да кто вы такие? – вскричала девушка, – что вам нужно?

– Успокойтесь, – воскликнула я, – мы сейчас вам всё объясним, только не пугайтесь, пожалуйста.

Я начала сначала, с предложения мне руки и сердца Павлом Николаевичем, и закончила историей с Марджери.

Для бедной девушки это явилось шоком, она опять перепугалась, не зная, что ответить. Я даже пожалела, что вывалила на неё такую прорву информации.

– Значит, Теймпла мне не мать? – дрожащим голосом спросила она, – но зачем она это сделала?

– Выясним, – лаконично ответила я, – скажи, а кем работала Теймпла, когда у неё появилась ты?

– Санитаркой в роддоме, – сдавленно проговорила девушка.

– Н-да, – пробормотала я.

– Слушайте, – жарко заговорила Орнелла, – мне ничего не надо! Ни титула, ни денег! Ничего! Ну, зачем меня убивать?

– Ты это убийце объясни, – хмыкнула я, – и как только узнали?

– Возможно, держали руку на пульсе, – протянул Дима, – а, как поняли, что мы идём по следу, решили действовать. Одного не учли, что мы тут появимся. Хорошо, что приехали пораньше и увидели, как он бомбу ставит.

– Ты его догнал? – спросила я.

– Нет, успел сбежать, – вздохнул Дима, – но кто таков, интересно!

– А мне теперь что делать? – дрожащим голосом спросила Орнелла.

– Затаиться, – ответила я, – мы отвезём тебя к Марджери, отсидишься у неё.

– Вот шок для бедной женщины будет, – вздохнул Дима, – была одна дочь, которая, тем более, сейчас в коме, а теперь выяснится, что есть и вторая.

– А вдруг я не её дочь? – спросила Орнелла.

– С чего ты взяла? – удивился Дима.

– Вдруг я просто двойник? – предположила она, – а не сестра.

– Нет, таких совпадений не бывает, – воскликнула я, – Теймпла как-то связана с моим замком, она, умирая, упорно твердила про тебя, просила помочь. Нет, она не просто так стала жить другой жизнью, изменила имя и фамилию, воспользовавшись представившейся оказией. Не просто так её убили. А тебе надо спрятаться, пока не хочу, чтобы инспектор Чандлер знал о тебе.

– Но почему? – не понял Дима, – он же представитель власти, и тебе верит, кажется.

– Когда кажется, крестятся! – воскликнула я, – он может разнести всем, что имеется ещё одна наследница, а убийца дремать не станет. И избавится от Орнеллы, а заодно и Марджери может пострадать.

– Вот ведь вляпались! – раздражённо воскликнул Дима, – с тобой покоя вообще не дождёшься!

– А тебе так нужен покой? – ухмыльнулась я.

– Честно? Нет! – фыркнул он, поглядывая на меня, – но, зная твою неугомонность, а так же легкомысленность и непредсказуемость, я боюсь за тебя. Рёбра тебе уже сломали. Что последует дальше?

– Меня не так-то просто истребить, – засмеялась я, косясь в зеркало заднего на резко притихшую Орнеллу.

Мы добрались до дома Марджери довольно быстро.

Я огляделась по сторонам, а то мало ли, и мы побежали к дому. Я нажала на кнопку звонка, за дверью послышались шаги, створка распахнулась, и Марджери, прижав руки к груди, испуганно попятилась.

– Энн! – вскричала она, а я, рванув вперёд, зажала рот женщине и втолкнула в гостиную, а Дима втащил Орнеллу.

– Энн! – восклицала Марджери, – моя Энн! Она жива!

– Нет, Марджери, подождите, – воскликнула я, – скажите, а у вас

был второй ребёнок? Вы родили близняшек?

– Что? – глаза женщины налились слезами.

– Вы родили от герцога Драммонда двух девочек? – допытывалась я, – ответьте, пожалуйста.

– Я родила Энн, – прошептала Марджери, – почему вы спрашиваете?

– Так был второй ребёнок? – рявкнула я, а женщина вздрогнула.

– Да, был, – сдавленным голосом сказала она, – была вторая девочка, но умерла, из роддома я выписалась только с Энн. Зачем вы меня об этом спрашиваете? Я тогда чуть не умерла от горя! Всю себя посвятила оставшейся доченьке, а какая-то сволочь чуть не задавила её! Я лишилась одной дочки, а мне чуть вторую не убили! – и она судорожно зарыдала, а я посмотрела на бледную Орнеллу.

– Марджери, – откашлялась я, – скажите, а вы в каком роддоме рожали?

Та всхлипнула и назвала номер роддома, а я посмотрела на Орнеллу.

– Да, там, – девушка поняла меня без слов.

– Марджери, – обратилась я к женщине, – дело в том, что ваша вторая дочь жива. Вот она, – кивнула я на девушку, – её зовут Орнелла, она как-то оказалась у женщины, работавшей санитаркой в роддоме. Та её похитила.

– Как? – дико вскричала Марджери, она в ужасе посмотрела на Орнеллу, потом на меня, затем на Диму, и, закатив глаза, упала в обморок.

– Ой, блин! – я прикусила губу, – пойду, поищу нашатырь, – и я юркнула на кухню.

Нет, только русские могут держать лекарства в холодильнике, иностранец до этого не додумается!

И я стала шарить по ящикам в комнате. Лекарства обнаружились почти сразу, я взяла нашатырь и корвалол, и пошла в гостиную, попутно прихватив в кухне стакан воды.

Но нашатырь не понадобился, Марджери уже пришла в себя, и сидела, держась за виски, а Орнелла рядом с ней.

Я стала накапывать лекарство в стакан с водой, а Марджери была полуживая от пережитого потрясения.

– Зачем она это сделала? – прошептала женщина, залпом выпив лекарство, – зачем так поступила со мной?

– Пока сама не пойму, – вздохнула я, сев напротив неё, – но она явно знала, чью дочь похищает.

– В смысле? – подняла на меня глаза Марджери.

– В том смысле, что Теймпла – это та женщина, которая работала у меня замке под именем Дарин.

– Которая сгорела? – прошептала Марджери.

– Да, – кивнула я, – она, умирая, просила меня помочь её дочери. Она знала, что Орнелла дочь герцога, неспроста она притворилась мёртвой и устроилась в замок отца своей приёмной дочери. Она что-то искала, шла по следу. Может, она что-то слышала... Вряд ли она была психопаткой, которая детей похищает. Думается мне, ей было известно о многом, потому её и убрали. Только кто?

– Ситуация обрастает подробностями, как снежный ком, – хмыкнул Дима, усевшись на подлокотник дивана, – и никакого проблеска.

– Уверяю тебя, скоро этот снежный ком растает, – усмехнулась я, – не всё сразу. Мне вот что интересно... Если она украла ребёнка, то она должна заменить малыша на мёртвого. Вам выдали тело ребёнка?

– Нет, – ответила Марджери, – я просто подписала бумагу, что они похоронят его. Я была в таком шоке, что не осознавала, что делаю.

– Кто вам сказал, что ребёнок мёртв? – допытывалась я.

– Врач, что роды принимал.

– Отлично, – кивнула я, – надо поговорить с этим врачом, срочно. Координаты дайте.

Выяснив имя врача, а так же подробные объяснения, как найти данный роддом, мы поехали в Ливерпуль, оставив Орнеллу у Марджери.

– Не выпускайте её никуда, – ледяным тоном сказала я, когда мы уходили, – ни одна живая душа не должна знать, что она жива. Пусть думают, что сгорела, как и приёмная мать. Всё ясно?

– Ясно, – кивнула Марджери, с обожанием глядя на новообретённую дочь.

– Вот и ладушки, – и мы, повизгивая тормозами, понеслись в другой город.

За руль в этот раз сел Дима. Я неплохо разбираюсь с

картами, люблю путешествовать по незнакомым городам, но в данный момент я изрядно устало.

Приземление во время взрыва сказалось на моей многострадальной спине, и теперь я, уютно устроившись в кресле здоровенной машины, дремала. Дима мчал с предельно допустимой скоростью, и мы довольно быстро примчали в городок.

Мне сейчас было не до осмотра достопримечательностей, хотя Ливерпуль довольно большой город, посмотреть есть на что, но пришлось довольствоваться тем, что было видно из окна машины. В другой раз приеду сюда на экскурсию, сейчас не до того.

Дима нашёл парковочное место у больницы, заглушил мотор, и повернулся ко мне.

– Что скажем? – хрипло спросил он, – это тебе не Москва, где за звонкую монету можно получить любые сведения.

– Может, правду? – предложила я, – какая разница? У врача самого рыльце в пушку. Какой смысл легенды придумывать? Долбанешь ему кулаком по столу, тот и стечёт на пол.

– Ты же вроде против моих бандитских методов? – прищурился

он, – говоришь, что проблемы надо решать деликатно, вербально.

– Правила поведения зависят от конкретной ситуации, – процедила я, – преступника пугануть – самое милое дело.

– Ну-ну, – ухмыльнулся Дима, но от дальнейших комментариев воздержался, а я решительно вышла из машины.

Господи! Только бы этот доктор ещё работал тут, а то придётся ещё куда-нибудь ехать, кого-нибудь искать.

Я сегодня просто не в силах на ещё одно путешествие.

Но мне повезло, видимо, кто-то сверху услышал мои мольбы, доктор не только работал, но и находился в данный момент в данной больнице.

Нас проводили к нему в кабинет. Теперь он был главврачом, звали его Джонатан Макквел, и принял нас без проволочки.

– Чем могу помочь? – учтиво спросил он.

– Нам нужно знать, что стало с ребёнком Марджери Маствелл. Мы знаем, что девочку украли у её матери, – с ходу начала я, не особо церемонясь, – не пытайтесь увильнуть. Если не скажете, оттащим вас в полицию!

– Не, сначала фейс начистим! – хохотнул Дима, а доктор округлил глаза.

– Это как? – спросил он.

– Русский жаргон в английском переводе! – фыркнула я, – мой спутник вам нос сломает! Он бандит! Можете проверить, если не верите! Благо, хирургия под боком! Но я бы не советовала. С возрастом кости плохо срастаются!

Доктор заметно побледнел, понял, что мы не шутим. Осторожно поглядел на Диму, наверняка оценивая его мускулы, сильнее побледнел, видимо, увиденное ему не слишком понравилось. Ну, не привлекла перспектива в родном отделении полежать со сломанным носом, что ж тут сделаешь!

– Вы кто? – только и спросил он.

– Конь в пальто, – буркнула я на русском, пребывая в скверном настроении из-за ноющей спины, но, мило улыбнувшись, перешла на английский, – не важно, кто мы, важен сам факт. Марджери попросила нас разведать ситуацию. Будете отпираться, она заявит в полицию. Впрочем, и так заявит. Вы преступник, доктор. Это в моей стране всё через пень колоду делается, а у вас нет...

– Быстренько лицензии лишат, – заухмылялся Дима, откинувшись на спинку кресла, – осудят, посадят, волчий билет дадут, и карьера ваша полетит в тартарары. Вам оно надо?

– И так полетит, – нахмурился доктор, – слушайте, может, мы договоримся? Ну, зачем вам это? Не сдавайте меня!

– А это уж решать мисс Маствелл, – сказала я.

– А вот не докажете вы, – вдруг обнаглел врач, – можете сколько угодно говорить, я тут не при делах.

– Он мне надоел, – прищурился Дима, – сейчас я вам точно нос сломаю, да и не только нос, – и он с грозным видом приподнялся со стула, а доктор испуганно дёрнулся.

– Стойте! – выкрикнул эскулап, – я-то что? Я ничего. Так надо было, ребёнка одна дура убить собиралась, сам слышал, потому мы с Теймплой и устроили всё это. Так бы никогда! Мы спасти малышку хотели!

– А ну рассказывайте! – воскликнула я.

Дима плюхнулся на место, глядя на врача зверским взглядом, а тот, поёжившись, стал рассказывать.

В то время Марджери жила в Ливерпуле, и в больницу её отвезли во время автокатастрофы. В машину такси, на которой она ехала в роддом, кто-то врезался и женщину без сознания

доставили в больницу.

Марджери в спешном порядке сделали кесарево сечение, поскольку она была без сознания, роды оказались трудными, а в чувство она никак не приходила.

Первую девочку унесли сразу, а с второй пришлось повозиться. Бедняжка запуталась в пуповине, которая обмотала шейку ребёнку, и, пока малышку распутывали, вторая девочка лежала в специальном помещении.

В тот день Джонатан закончил свою работу, малышка была спасена, Марджери наложили швы, девочки мирно спали, а доктор преспокойно, с чувством исполненного долга, мыл руки.

Внезапно дверь открылась, и к нему подбежала санитарка Теймпла. В тот момент, вспоминал доктор, он безмерно удивился виду женщины. Она была взлохмачена, глаза горели огнём, она вцепилась в его халат, стала безостановочно дёргать, и вид у женщины при этом действе был совершенно безумный.