Текст книги "Инопланетянин в гипсе (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Да что случилось? – пытался он добиться толку от санитарки, и та, по цвету сравнявшись с его халатом, стала рассказывать жуткие вещи.

Оказывается, когда медсестра принесла первого ребёнка, около дверей помещения, где лежат дети, крутилась некая женщина.

Потом она исчезла, Теймпла не заметила, куда она делась, увидела лишь, кода она выходила из комнаты для детей.

Санитарка оторопела, не зная, что предпринять и как реагировать, но в этот момент появилась медсестра со второй девочкой на руках.

Медсестра вошла внутрь, Теймпла схватилась за швабру, а из комнаты с детьми раздался вскрик.

Наплевав на все служебные инструкции, Теймпле не было положено заходить к детям, там убиралась другая женщина, она вбежала внутрь.

Медсестра, схватившись руками за лицо, дёргала плечами, один младенец заливался плачем, а другой лежал с намотанной вокруг шеи лентой.

– Чего ты ждёшь? – испуганно вскрикнула Теймпла, и бросилась разматывать шею девочке.

Малышка родилась в рубашке. Когда Теймпла сорвала с неё

ленту, девочка была ещё жива, но в очень плохом состоянии.

Поздно ночью того же дня доктор, медсестра Анита и Теймпла устроилась в кабинете Джонатана с бутылкой виски.

– Та баба её убить хотела, – заявила Теймпла, – она приехала вместе с роженицей, ходила кругами, пока шла операция, зашла к ребёнку, а потом исчезла.

– Ужасно, – вздохнул доктор, – кому помешала крошка?

– А о второй девочке она не знала, – протянула Анита, – иначе бы и до неё добралась.

– Что мы матери скажем? – воскликнула Теймпла, – представляете, какой скандал разгорится?

– Тем более, девочка одной ногой в могиле, – вздохнула Анита, посмотрев на доктора.

Тот понял её без слов. Побледнел, посерел, хлебнул виски и принял решение. Девочку уже не откачать, она жива, но в коме, и вряд ли выйдет из неё. Рассказывать, что произошло, тем самым нанося вред репутации больницы, он не хотел, поэтому принял единственно верное решение.

Утром Марджери сказали, что второй плод оказался нежизнеспособен, вручили ей маленькую Энн, а Орнелла осталась в поликлинике.

Целый месяц малышка пролежала в коме, Джонатан не надеялся, что она очнётся, просто ему было жаль лишать её надежды на жизнь. Его жена сама недавно подарила четвёртого малыша, еле выносила дочку, чуть не потеряв ребёнка. У них было три сына, и оба очень хотели девочку. И, испереживавшись из-за собственного ребёнка, у него рука не поднималась отключить маленькую Орнеллу, как её назвала Теймпла, от аппарата.

Огромных трудов ему стоило скрывать девочку от начальства. Но, спустя месяц, зайдя в комнату, он понял, что держать ребёнка дальше бессмысленно, это может растянуться надолго. Да и сомнительно, что такой маленький ребёнок долго пролежит в коме. Он долго смотрел на девочку, потом отвернулся, словно решаясь, и в этот момент раздался детский плач.

Доктор даже подпрыгнул от неожиданности, и обернулся. Маленькая Орнелла очнулась и заливалась плачем. Он бросился за Анитой и Теймплой, последняя тут же взялась укачивать ребёнка, плача от счастья. За этот месяц она крепко привязалась к девочке, и упросила, чтобы девочку оставили ей.

Да и куда было её девать?

Теймпла была бесплодной, но мечтала о ребёнке, и Джонатан выписал справку, что Теймпла Претон родила в этом роддоме Орнеллу Претон.

Доктор замолчал, мы тоже молчали, переваривая услышанное.

Значит, вот как девочка оказалась у Теймплы. В принципе, ничего противозаконного они не сделали, это, смотря с какой стороны. Они должны были рассказать обо всём Марджери, заявить в полицию, надо было открыть дело в связи покушением...

Но, с другой стороны, таким поступком они спасли жизнь Энн. Если бы началось разбирательство, то история дошла бы до герцога, следовательно, и до убийцы. Выяснилось бы, что девочки две, и тот добил бы Орнеллу, а заодно и от Энн избавился бы. Мне вот что интересно... Откуда убийца вообще узнал об Орнелле?

Он должен был думать, что она мертва. Но, едва умирает Теймпла, тут же покушаются на дочь. Она что-то узнала, хотела помочь дочери, вероятно, её мучила совесть.

Ещё бы! Забрала чужого ребёнка! Вот и стала рыть да копать, выяснила, кто отец её приёмной дочери. О многом она, видимо, знала, раз её убрали.

– Я понимаю, – сказал доктор, – моему поступку нет оправдания,

но в тот момент я думал о репутации больницы и своей карьере, а это только усугубляет.

– Хорошо, что хоть поняли, – хмыкнул Дима.

– Нет, – решительно сказала я, – поступок неблаговидный, но им вы спасли близняшек. Убийца только сейчас до них добрался, Орнеллу мы спасли, она сейчас надёжно спрятана, а Энн в коме. Но рядом с ней охрана, и есть надежды на положительный исход.

– Надеюсь, что она очнётся, – вздохнул доктор.

– Скажите, – вскинулась я, – а почему Теймпла ушла из больницы. Чем она мотивировала свой уход? Она что-нибудь вам говорила?

– Нет, к сожалению, – вздохнул Джонатан, – она не делилась ни чем. Я не раз спрашивал её про дочку, но она только рассказывала об успехах Орнеллы. На редкость талантливая девочка, потрясающе рисует, она сама создала свой бизнес, оформив его на мать. Она хотела сделать приятное матери, очень любила её, а та платила ей ответной монетой. Когда она умерла, Орнелла долго в себя не могла прийти от горя. Но потом очухалась, вошла в привычную колею. Бедная девочка, ей столько пришлось пережить.

– Да уж, – протянула я, – причём с рождения. Но только есть маленький нюанс – Теймпла была жива, она жила в моём замке, работая в нём, а заодно выискивала секреты старого герцога. Я не принадлежу к роду Драммондов, просто герцог оставил наследство мне, поскольку Энн не хотела взваливать себе на плечи такую тяжкую ношу, как замок. Он лишь дал ей денег, и я не обижу его вторую внучку, поделюсь с Орнеллой деньгами. Но дело в том, что есть некто, кто очень хочет получить всё, и деньги, и бизнес, и замок, не считаясь ни с чем. И я пока не знаю, кто это. Мне уже рёбра сломали, желая и от меня избавиться.

– Наверное, надо в полицию заявить, – робко предложил доктор.

– Пустое дело, – махнула я рукой, – для начала нужно найти мифического преступника. А он именно мифический, поскольку там столько всего намешано, что быстро не разберёшься. А Теймпла попала в аварию, и у неё было обезображено лицо. Благодаря этому она стала жить чужой жизнью, но, видимо, она и раньше в этом копалась, раз ей пришлось что-то срочно

менять в своей жизни.

– Но что же теперь будет? – спросил доктор, а мне нечего было ему ответить.

Мы покинули больницу, пребывая в раздумьях.

Дима галантно открыл дверцу, усадил меня, сел за руль, при этом усиленно о чём-то размышляя.

– Что задумался? – спросила я.

– Да так, – Дима повернул ключ в зажигании, – знаешь, о чём мы забыли?

– О чём? – посмотрела я на него.

– Пройтись путём Теймплы, – сказал он, – от кого она гнала на машине в тот день?

– Почему ты думаешь, что гнала? – нахмурилась я, – гнала Дарин, кстати, тоже по непонятной причине. Но, насколько я

помню рассказ следователя, это Теймпла врезалась в Дарин.

– Кто и в кого врезался, ещё разобраться надо, – протянул Дима, сосредоточенно глядя на дорогу, – слушай, а что там насчёт Мэри Драммонд? У неё были дети?

– У кого? – не поняла я.

– У привидения твоего, пока оно было ещё вполне материальной субстанцией, – пояснил Дима, а я невольно рассмеялась.

– Понятия не имею, – ответила я, отсмеявшись, – а что?

– Всё связано с ней, – пояснил Дима, – смерти начались с её гибели, призрак тут её шастает, с медальоном фигня какая-то, вся прислуга нервничает. Так был ребёнок?

– Нет, – ответила я, – она умерла через год после свадьбы, утопилась.

– Утопилась... – растерянно проговорил он, – знаешь, мне в этом многое не нравится, но пока не знаю, что.

– Какие дети? – вздохнула я, – не было никаких детей.

– А почему девушка счёты с жизнью свела? – загадочно спросил он.

– Тоже не знаю, – ответила я.

– Ладно, с этим потом, – отмахнулся Дима, – уже поздно, завтра надо выяснить весь день Теймплы, чтобы понять, откуда она столь резко ехала, раз случилась авария. Может, тогда мы поймём, что тут творится.

– А ты вгрузился, – засмеялась я, – что, понравилось заниматься

расследованиями?

– Да, что-то втянулся, – улыбнулся он, – сначала просто хотел твоё внимание привлечь, а потом понравилось. Но больше всего мне нравишься ты. Отправляй-ка ты завтра к Марджери и допроси Орнеллу с пристрастием. Выясни у неё, что она помнит из дня смерти Теймплы, нам нужны мельчайшие подробности. Хочу знать, что предшествовало аварии.

– Инспектор сказал, что именно Теймпла врезалась в Дарин, – сказала я, – но Дарин была без сознания.

– Какого лешего она напилась? – нахмурился Дима, – и от кого ехала?

– Забыл? От Джуди!

– А, та писательница. И она была пьяной.

– Была, – кивнула я, – надо позвонить Джуди, выяснить, что за

вечеринка у них была, раз Дарин напилась.

В замок мы прибыли к вечеру. Опять пошёл дождь, проливной, напористый, и я позвонила Джайлзу, чтобы он вынес нам зонт.

Дворецкий вышел под большим, чёрным зонтом, а в руках у него был мой любимый красный зонт с изогнутой ручкой.

Я тут же раскрыла его, и мы под одним зонтом отправились внутрь, оставив машину под дождём.

В столовой был уже накрыт стол, и нам ничего не оставалось, кроме как сесть ужинать.

– Мне нравится английская кухня, – сказал Дима, ловко орудуя ножом и вилкой.

Нам подали мясо, зажаренное на решётке, красное вино из местных погребов, и суп с клецками.

– Ясное дело, – засмеялась я, – отличное мясо и никакого кетчупа!

Большинство людей просто обожает поливать мясо кетчупом и томатной пастой, но ни Дима, ни я этого терпеть не можем.

Мы всегда, появляясь у каких-нибудь знакомых вместе на шашлыках, вызываем у людей недоумение, отказываясь от томатных добавок.

– Вы оба больные на всю голову! – фыркнула Ася, – извращенцы!

– Да? – усмехнулась я, – на себя посмотри!

– Круг этого понятия довольно широк, – ухмыльнулся Дима, -

тебе следовало уточнить, что извращения гастрономические.

Асины глаза загорелись нехорошим голубым огнём, Дима продолжал ухмыляться, а я сдавленно фыркнула, покосившись на сестру.

– Да ну вас в пень! Обоих! – рявкнула сестра.

– А чего ты злишься? – улыбнулась я, – речь шла только о кулинарных изысках, а ты раздухарилась.

– Пусть тогда твой любовничек язык себе укоротит! – зашипела Ася.

– Понятно, – хихикнула я, – ты всегда не любила издёвок в свой адрес. А сама-то язвишь и подкалываешь только так!

– Не надо перекладывать с больной головы на здоровую, – бубнела Аська, а мы с Димой весь ужин переглядывались, наблюдая за раскрасневшейся Асей.

Потом подали десерт – замечательный шоколадный торт и кофе.

Налопавшись от души сладостей, я отправилась звонить Джуди, благо, время было ещё не слишком позднее.

– Слушаю, – звонко ответила девушка.

– Это Эвива, – сказала я, – помните?

– Конечно, помню, – воскликнула она, – вы что-то решили по поводу меня? А то меня уже контракт приглашали заключить.

– Решили, – ответила я, – мы заключим с вами контракт, условия надо обсудить.

– Я очень рада, – воскликнула Джуди, – я давно хотела сотрудничать с Россией.

– Но, прежде всего, у меня есть к вам несколько вопросов, не касающихся бизнеса, – сказала я, – по поводу Дарин.

– Вы всё этим занимаетесь? – воскликнула девушка, – а что не так?

– Всё не так, – вздохнула я, – что у вас за вечеринка была, когда погибла Дарин?

– День рождения Стефани, – ответила она.

– Вы видели, как уезжала Дарин?

– Да, видела, – вздохнула Джуди, – она со Стефф повздорила, я слышала, как они шипели друг на друга. О чём говорили, сказать не могу, не знаю, но обе были очень злы. Потом Дарин выскочила из дома, только её и видели. А я переключилась на гостей. А что такое?

– Да у нас тут сплошная каша и никакого проблеска, -

вздохнула я, – скажите, а Дарин, когда выбегала, была пьяной?

– Пьяной? – ахнула Джуди, – да она вообще не пила, принципиально, желая отличиться.

– А, согласно документам следователей, мисс Лессинг была очень пьяна, плюс ко всему у неё в крови обнаружили лошадиную дозу снотворного. Именно поэтому она и не справилась с управлением.

На том конце провода воцарилось долгое молчание.

– Матерь Божья! – выдохнула, наконец, Джуди, – это как так?

Она, когда выбегала, а я видела, как она выбегала, была совершенно трезвой. Когда она успела набраться?

– Мне самой интересно, – хмыкнула я, – насколько мне известно, авария произошла на трассе, ведущей от вашего городка в сторону Лондона. Судя по скорости, с которой она ехала, езды

там было на полчаса. Во сколько она уехала, не помните?

– Ой, сейчас. Было время десерта, принесли торт, Джек вскрыл шампанское, пробкой угодив как раз в часы. Точно, времени было пятнадцать минут шестого.

– А авария произошла без четверти шесть, – мрачно изрекла я, – круг сужается, она напилась у вас.

– Но я же видела! – воскликнула Джуди, – видела, как она выбегала из дома. И что, она совсем больная что ли, чтобы запить снотворное алкоголем, а потом сесть за руль?

– Это-то и смущает, – протянула я, – выходит, её напоили. Другого варианта нет.

– Кто?

– Не знаю, – вздохнула я, – дали стакан, она и махнула, не глядя, что-нибудь крепкое.

– Что, простите? – не поняла меня Джуди.

– Так, русский жаргон в английском переводе, – отмахнулась я, – она выпила что-то весьма крепкое, будучи абсолютно непьющей, ей бокал наверняка дали, сказав, что там газировка. Но вместо газировки там оказался алкоголь вперемешку со снотворным.

– Сомневаюсь, – недоверчиво протянула Джуди, – как можно залпом выпить алкоголь? Вино, да, но от вина не слишком сильно опьянеешь, а вот от виски или коньяка запросто. Но его не выпьешь сразу.

– У нас водку пьют стопками и одним глотком, – вздохнула я, -

иначе противно.

– Но у нас так не пьют! – возразила Джуди, – не принято. Да и кто у нас водку пьёт? Англичане предпочитают виски, эль, скотч... И пьют медленно, потягивая. У нас нет такого понятия – пить крепкий алкоголь одним глотком. Хотя я слышала, что вы и коньяк пьёте одним глотком.

– Просто коньяк у нас такой, что его только и пить одним глотком, – изрекла я, – дрянь феерическая. Правда, среди богатых появились ценители, или среди тех, кто имеет возможность в Европу съездить.

– Вот и я о чём, – горестно вздохнула Джуди.

– Значит, она была чем-то раздражена, – я подвела итог, – чем-то очень раздражена, раз выпила, не глядя, алкоголь со снотворным. Выпила, а, поскольку не пьёт совсем, мгновенно опьянела, вот и не справилась с управлением.

– Но кто мог такое сотворить? – прошептала Джуди, – зачем?

– Вам ничего в голову не приходит? – устало спросила я.

– Нет, – вздохнула девушка, – абсолютно. У Дарин было немало врагов.

– Капец! – раздражённо воскликнула я на русском.

– Что? – не поняла Джуди.

– Так, мелочи жизни, – отмахнулась я, – ругаюсь на родном языке. Кто мог её так ненавидеть?

– Одна Изабелла на ум приходит, – вздохнула Джуди.

– Версия на поверхности... – хмыкнула я, – ты говорила, что среди её знакомых какие-то отморозки были.

– Так оно и есть, – ответила девушка, – она много всякой дряни знала. Склочная завистница и тролль, как говорят компьютерщики.

– Ясно, – вздохнула я, – завтра встретимся. Знаете какое-нибудь кафе?

– Знаю один уютный паб, называется «Старая башня», там очень вкусно готовят, – ответила Джуди, и подробно рассказала, как его найти.

– Тогда до завтра, – попрощалась я, и, отсоединившись, раскрыла ноутбук, и вызвала по скайпу Генриха.

– Привет, Викуля, – весело воскликнул он, – как отдыхается? Не пишешь ничего? Народ ждёт твоих книг.

– Знаю, – засмеялась я, – меня восприняли хорошо. И я кое-что

пишу. Мистику.

– Ух, ты! Триллер, что ли? – изумился он.

– Что-то типа того, – засмеялась я, – но в лёгком варианте.

– Да уж, с тобой не соскучишься, – засмеялся Генрих, – из крайности в крайность кидаешься!

– Ага! – весело воскликнула я, – я разносторонний человек!

– Значит – кидаться из крайности в крайность у нас называется разносторонностью? Я на тебя умиляюсь.

– Рада за тебя! – фыркнула я.

– Да, тебе палец в рот не клади! – ухмыльнулся он.

– Этого я бы точно не советовала, – засмеялась я, – откушу по самый локоть. А вообще, я по делу.

– Что такое? – спросил начальник.

– Я собираюсь покупать одного автора, англичанку, – доложила я.

– Что у неё? – деловито заинтересовался Генрих.

– Фантастика и детективы.

– Хорошие? Ты читала? – он переключился на деловую волну.

– Читала, отличные, – заверила я его, – она уже устоявшийся автор, постоянно печатается в лондонских литературных газетах. В газетах рассказы, но недавно истёк очередной контракт с местным издательством, и я предложила ей сотрудничество. Ты что скажешь?

– Да я не против, что ты, – улыбнулся Генрих, – делай, что считаешь нужным.

– Ну, не могу же я заведомо начальство не поставить в известность! – засмеялась я.

– Ты молодец! Но я знаю, что ты всё сделаешь, как надо, – заверил он меня, – с тех пор, как ты переманила к нам Кристофа Жирардена, я к тебе никаких претензий не имею!

– Это не я, – вздохнула я, – это Димка старается, подмазывается.

– Клёво! – хмыкнул Генрих, – хорошо в сотрудниках иметь девушку с крутым любовником!

– Девушка никак не может иметь любовников! – ухмыльнулась я, – тем более, крутых! Девушкой я была в шестнадцать лет до определённого момента!

– Вот уж точно – поэтесса! – захохотал Генрих, – к словесным оборотам цепляешься!

– Просто предпочитаю конкретику, – улыбнулась я.

– Кстати, у нас с Милкой убойная новость, – тоже заулыбался он.

– Какая?

– Мил, иди сюда, – позвал он, и на экране рядом с ним возникло лицо Милы.

– Привет, – весело воскликнула она, тряхнув белокурыми волосами, – как ты там?

– Как молодая козочка весной, – засмеялась я, – что там у вас?

– Да, скажи ей, – продолжал улыбаться Генрих.

– У нас будет ещё один ребёнок! – звонко воскликнула Мила.

– Ой, молодцы! – обрадовалась я.

– Назовём Инной! – тут же воскликнула Мила.

– Целый день ругаемся! – засмеялся Генрих, – я за Вениамина, она за Инну. Переругались в пух и прах.

– Ты меня до выкидыша доведёшь! – рявкнула Мила, – достал со своим Вениамином!

– Успокойтесь оба! – воскликнула я, – рожайте сначала Вениамина, а потом Инну. Девочка будет крайне довольна, что у неё два старших брата! А лучше сразу обоих!

– Это вряд ли, – скривилась Мила, – УЗИ показало один плод.

– Я от вас офигеваю, – вздохнула я, – имена вы выбрали, поэтому ждите срока, когда плод станет более понятным. Там уже сразу будет ясно, Веня или Инна.

– Спасибо, что не Фридрих, – фыркнула Мила, – а то мог решить отличиться в стиле дедушки!

– Что ты имеешь против моего дедушки? – усмехнулся Генрих.

– Ничего, кроме имени! – воскликнула супруга, – я и с Наумом против была! Сбегал в ЗАГС, пока я в больнице лежала!

– Знаю, ты хотела Юру, – улыбнулся Генрих.

– Коротко и ясно, – не сдавалась любящая половина, – а то придумал имечко, что не выговоришь. И, если этот будет мальчиком, то я назову его Юрой! Понял меня?

– Называй девочек, а с мальчиками я сам разберусь! – рявкнул

Генрих.

– Ну, я тебя сейчас! – Мила треснула его по затылку книгой.

– Заканчивайте базар! – возмутилась я, – тут от вас ничего не зависит! Как назвали, так назвали. Как дела в издательстве?

– Да отлично, – ответил Генрих, – пока тебя нет, тишина!

– Вот наглец! – хохотнула я, – чтобы бы вы без меня делали!

– Ну, не знаю, не знаю, – нахально протянул Генрих.

– Мил, тресни ему там от меня книгой, – хищно воскликнула я, – а то, я смотрю, он там наглеть стал.

– Получи! – Мила с явным удовольствием опустила супругу на голову томик.

– Всё, с меня хватит, сбегаю, – и Генрих скрылся, а Мила весело рассмеялась.

– Ты как? – спросила она, – как Лондон?

– Пока стоит, – засмеялась я.

– Когда возвращаться планируешь?

– Не знаю, я тут кое-какие дела не доделала, – зевнула я, – да и потом, я тут расследую.

– И там тоже?! – ахнула Мила, – вот уж... У тебя ни дня без происшествий! Кстати, я тут твоего Макса встретила, а он шарахнулся от меня, как от прокажённой.

– Что это с ним? – изумилась я.

– Понятия не имею, – дёрнула плечиком подруга, – у тебя хотела спросить.

– А я откуда знаю? – фыркнула я, – у меня тут трупы и Димка!

– А, ну, если Димка, то ты точно там надолго встрянешь, – захохотала Мила.

– Перестань, – отмахнулась я, – что с Максом-то?

– А я откуда знаю?

– Вот и я не знаю, – вздохнула я, – надо ему позвонить. Ой! Он же мне ни разу не позвонил! За всё время, что я тут, контакта с мужем у меня нет!

– Ясное дело, – захихикала Мила, – у тебя Димка под боком, вот уж с кем у тебя активный контакт!

– Вот дурёха! – засмеялась я, – сейчас же позвоню Максу, – и я схватила телефон.

Я долго вслушивалась в длинные гудки, и хотела уже отключиться, когда раздался щелчок.

– Слушаю, – это был Сатаневич, напарник Макса.

– Привет, это Вика, – воскликнула я, – а почему ты отвечаешь по телефону Макса?

– Макс бандита допрашивает, – пояснил Андрей, – а я за документами пошёл, слышу, телефон звонит. У тебя что-то случилось? Или просто по мужу соскучилась?

– Просто соскучилась, – вздохнула я, – хотела поболтать, мы с

ним давно не разговаривали.

– Он весь в работе, – вздохнул Андрей, – горит буквально.

– Сам-то как? – спросила я для поддержания разговора.

– Твоими молитвами, – язвительно хмыкнул он, – особенно это касается личной жизни!

– Не злись! – воскликнула я, – я тебе добра желаю.

– Ага, конечно, – язвительно воскликнул он, – Ларка мне теперь при каждом удобном случае тебя припоминает и мозг полощет. Мне оно надо?

– Извини, – покаянно сказала я, – но и ты хорош! Клички идиотские придумываешь и подкалываешь меня!

– Признаю, не прав, – заявил Андрей, – но ты главная зубная боль генерала и тех, кто над ним. Но ты мне, голуба, ответь. За каким лешим ты на нас сестрицу свою натравила? Лариска и так была в ярости, а, как увидела ещё и блондинку, вообще озверела.

– Я сестре послеродовую депрессию лечила! – важно заявила я, чем привела важного милиционера в оторопь.

– Во даёт! – невольно восхитился Андрей, – она свои проблемы решает, а мне страдай! Я ведь Ларке верен, как пёс цепной, а она меня изменщиком считает. По твоей милости, между прочим.

– Знаю, знаю, – усмехнулась я, – но ты на всякий случай не расслабляйся. У меня ещё подружка есть, Зойка, для разнообразия ослепительно рыжая. Сейчас беременная, так что тоже возможна депрессия.

– Только попробуй! – рявкнул Андрей.

– Вот супруга обрадуется, когда узрит рыжеволосую и зеленоглазую красотку! – захихикала я.

– И чего Макс в тебе нашёл? – странным тоном протянул Андрей, – красивая, это бесспорно, очень красивая, да ещё с обаянием, шармом, лоском, изюминкой и перцем. Но характер! Стерва на выезде!

– Какая есть, – сдавленно засмеялась я.

– Не лезь, пожалуйста, в мою личную жизнь! – взмолился он, – очень тебя прошу! Ты иногда умеешь быть понятливой?

– Умею! – рявкнула я, слегка обозлившись.

Он что, считает меня совсем дурой? Наглец!

– Не злись, – примирительно сказал он, – ты понятливая, но,

когда хочешь сделать пакость, ни с чем не считаешься!

– Есть такое дело, – нехотя признала я.

– Вот и договорились, – обрадовался он, а я решила маленько пощекотать ему нервишки.

– Ну, не знаю, – свирепым тоном сказала я, – о чём и с кем ты там договорился! – и отключила мобильник.

– Это кто? – спросила Мила, с интересом через скайп слушавшая наш разговор.

– Сатаневич, – пояснила я, – помнишь его?

– Как уж тут забыть, – вздохнула Мила, – он мне все пальцы чёрной краской измазал, а я потом пятен на дорогой костюм наставила. Никакая химчистка не помогла, пришлось выбросить вещь.

– Отпечатки пальцев – это круто! – ухмыльнулась я, – будто нет более гуманного способа снять их!

– Тогда ты так не думала в отношении меня! – засмеялась Мила, – радовалась, глядя, как мы с Генрихом отмывались.

– Это было тогда, – вздохнула я, – тогда мы были врагами, а теперь друзья. Помнишь, как я тебе навернула в коридоре?

– Такое забудешь! Приёмы карате на мне отработала!

Я хихикнула, а Мила, откинув со лба белокурую прядь, вздохнула.

– Что-то спать хочется, – и зевнула, – пойду, пожалуй.

– Давай, – кивнула я, и, попрощавшись, разъединилась.

Посмотрела на дисплей, и ухмыльнулась, увидев два звонка от Андрея. Ничего, пусть помучается. Ему пойдёт.

Но, если честно, я хотела сделать Андрею что-нибудь хорошее. Он живёт с Ларисой, женщиной ужасной толщины, у которой отметка на весах замирает на ста пятидесяти килограммах.

Она истеричка, считающая себя идеальной, приходит в ярость всякий раз, когда ей напоминают, что ей надо похудеть.

Но она была совсем другой. Андрей показывал фотографии, где она худенькая, как тростиночка. Хорошенькая, изящная блондинка. Но, после рождения трёх дочерей, одной от первого мужа, а двух других от Андрея, она располнела невероятно. Я уверена, что она страдает от собственной полноты, но из гордости в этом не признаётся, а потом злится, когда ей делают намёки.

Но, тем не менее, мне её очень жаль. Как бы я ей пакости не

делала, как не травила бы, мне хочется ей помочь.

Однако, отношения не заладились с самого начала.

Она приревновала Андрея ко мне, при чём на ровном месте, а я, обозлившись, прямым текстом заявила, что сплю с её мужем. А потом ещё и фотки, нарезанные фотошопом, на которых мы с Андреем голые, отослала.

И оно мне надо было? Он меня травит, я ему отношения в семье испортила, вообщем, дурдом на выезде.

На самом деле у меня с Сатаневичем ничего не было, он мне даже и не нравится. Но он регулярно треплет мне нервы, вставляет палки в колёса во время моих расследований, а я злюсь. И, не долго думая, мщу. Причём изощрённо.

Но сейчас мне стало жалко парня. Ему катит к сорока годам, Лариска постоянно пилит, на работе не фонтан. А тут ещё я со своими фанабериями.

Нет, надо заставить его развестись с Ларисой, но пока не знаю, как. Она сама виновата, никто не заставлял её жрать.

Хотя... Нужно, чтобы Андрей влюбился!

Надо найти девушку, красивую, блондинку, которая бы не оставила его равнодушным. Но ведь ещё надо, чтобы она и сама влюбилась в него!

Я задумчиво посмотрела на ноутбук, мерцающий синим цветом, зевнула, открыла страницу с романом, опять зевнула...

Интересно, куда Дима задевался?

Не успела я об этом подумать, как скрипнула дверь, и, обернувшись, я увидела Димку.

– Поговорила? – спросил он, вопросительно глядя на меня.

– Проговорила, – кивнула я, – Джуди в шоке. Она сказала, что Дарин вообще не пила, и она не понимает, что побудило её выпить алкоголь, а потом сесть за руль. А вечеринка была по случаю дня рождения сестры.

– Ясно, что ничего не ясно, – протянул Дима, устраиваясь около меня.

– Слушай, у тебя есть какая-нибудь симпатичная блондинка среди знакомых? – спросила вдруг я.

– Зачем тебе? – удивился Дима.

– Сатаневича сосватать хочу, – улыбнулась я, – заодно Лариса похудеет, если Андрей от неё сбежит.

– Ты так и не угомонилась? – захохотал он.

– Нет, не угомонилась, – улыбнулась я.

– Иди ко мне, – и мы стали целоваться.

Минут через пятнадцать, прижавшись к нему, я повторила свой вопрос по поводу девушки.

– Надо подумать, – вздохнул он, – модели тут не катят. А у меня среди знакомых только «вешалки».

– Очень мило, – скривилась я, – не мог получше знакомых найти.

– Уж как получилось, – засмеялся он.

На столике ожил мой второй мобильник, я взглянула, обнаружила, что звонит Макс, и ответила на звонок.

– Привет, – резко сказал он, – ты что там Андрея опять до обморока довела?

– Любопытно, как это ты узнал, что именно я довела, раз он в обмороке? – ухмыльнулась я.

– Хорош зубоскалить! – внезапно обозлился Максим, чем ввёл меня в изумление, – чего тебе опять от него надо?

– Мне ничего, – засмеялась я, – я звонила тебе, соскучилась, а ответил он. Мы мило поговорили, потом он назвал меня стервой на выезде, а я бросила трубку и не отвечаю на звонки.

– Ясно, – засмеялся Макс, – ты его в страхе держишь! – а я прислушалась к звукам на фоне.

– Ты где? Я музыку слышу.

– В одном клубе, одного бандита ищу, побеседовать надо на разные темы, – хмыкнул Макс, но голос при этом у него был несколько напряжённым.

– Что случилось? – спросила я.

– Да так, с работой проблемка небольшая... А так, всё в норме.

А у тебя что?

– Много всякого, – вздохнула я, – как вернусь, расскажу. Как дети?

– Сейчас уже спят, насколько я знаю, – вздохнул он, – звонил домой, когда их укладывали, за кадром дикий визг стоял. Василиса взяла высокую ноту в баталиях с няньками, я чуть не оглох. И это колоратурное сопрано?

– Широчайшего диапазона, – хихикнула я, – вот маленькая пройда. Скажи спасибо, что не альт, а то отоларинголог точно понадобился бы. А младшие как? Не безобразничают? Лизаня в мою косметику не лазила?

– Лазила, – злорадно ответил Макс, – вместе с Василисой. Обе

нашкодничали, – и засмеялся.

– А с этого момента поподробнее! – воскликнула я.

– Измазались по уши! – воскликнул Максим, – и я тоже!

– А ты-то чего? – удивилась я.

– А я проснулся весь в шоколаде! – рявкнул Макс, его тон резко стал серьёзным, – брусок шоколада под подушкой растаял! Как ты, любовь моя, это прокомментируешь? – раздражённо воскликнул он, а я прикусила губу.

– Даже и не знаю, что сказать, – вздохнула я.

– А я знаю! – рявкнул Макс, – дожили! До этого ты шоколадки под подушки прятала, а теперь целыми брусками стала! Я от тебя балдею! И Василиса хороша! У неё к наволочке шоколадное пирожное с жидкой глазурью прилипло! Это гены или подражание матери?

– И то, и другое, – весело воскликнула я.

– Смешно тебе, да? – сварливым тоном спросил он, – а вот мне как-то не до смеха! Всё утро отмывался!

– Ничего, – хмыкнула я, – шоколад полезен для кожи и волос!

– Ладно, что волосы зелёные, ничего не видно, – вздохнул он, – хотя лучше тёмный оттенок, чем цвет взбесившегося инопланетянина! Ты из меня идиота делаешь!

– Кто – я? – изумилась я, – ну, знаешь!

– А кто, я? – разозлился Макс, что-то он нервный.

Похоже, крупные на работе проблемы... У них в ведомстве вечно происходит что-то!

– Не злись, милый, – вздохнула я.

– А очень хочется! – рявкнул он, – ладно, развлекайся, как можешь, а у меня дела.

– Тогда до встречи, – промурлыкала я.

– Пока, – и он отключился, а я положила телефон на стол и посмотрела на Диму.

– Что? – улыбнулся он.

– Даже и не знаю, что, – вздохнула я.

– Супруг опять чудит? – ухмыльнулся Дима, – решил налево сбегать? Или опять его туда тащат, а он ни сном, ни духом? – и я рассмеялась. Да, был такой факт.

Падчерица Андрея Сатаневича решила окрутить напарника отчима, то бишь, моего законного супруга.

Макс тогда даже и не понял, что к чему, пока я эту

нахальную блондинку не заперла в ящике морга.

Он только глазами хлопал, когда узнал о тотализаторе, устроенном коллегами, а я вильнула хвостом и сбежала в Париж, не желая выяснять отношения.