Текст книги "Моя любимая стерва (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Мамочка, а можно мне немного газировки? – спросила Василинка, жалобно заглядывая мне в глаза, – тёплой. Чуть-чуть.

– Она тёплая? – спросила я, глядя на банку спрайта в руках Макса.

– Эта, да, – кивнул он, протягивая мне жестянку, – остальные ледяные.

Василинка сделала маленький глоточек, потом второй, скривила изящные губки, и помотала кудряшками.

– Фи, она невкусная. Лучше уж клубничного компотика, домашнего.

– Где ж мы тебе его тут возьмём? – рассмеялась я, – впрочем, свежевыжатый апельсиновый сок могу гарантировать.

– Вика, концентрированный сок вреден и детям, и взрослым, – строго сказала Анфиса Сергеевна.

– Я в курсе, – кивнула я, – водой разбавим.

– Мороженое будешь? – Макс протянул мне порцию, и я, сняв обёртку, откусила кусочек. И тут же поймала жалобный взгляд дочери. Какая-то она в последнее время стала послушная.

Не топает ножками, капризничая... хотя... умная девочка избрала другую политику. Сообразила, что за капризы она будет наказана, а, изображая мольбу, легче добиться желаемого. Вот пройда!

Маленькая да удаленькая!

– Итак, юная леди, – прищурилась я, – я всё понимаю, мороженое все любят, но я сомневаюсь, что твои связки выдержат это испытание. Как считаешь?

– Хочется, – потупилась дочка.

– Ну, думаю, одно мороженое ей можно, – возникла рядом Нуцико.

– Как знаете, – улыбнулась я, и достала из пакета мороженое для дочери, и ещё одно для Нуцико, она тоже уселась на песок.

– Как день провели? – спросила Октябрина Михайловна, – куда ездили?

– Куда мы только не ездили, – улыбнулась я, – и в музей, и к развалинам, и погуляли.

– Да, было очень интересно, – кивнула Нуцико, – я бы ещё местные театры посетила.

– Надо Димке сказать, – закивала я, краем глаза заметив, что Иван Николаевич поморщился, – а вы что, неужели, целый день на песке провалялись? Впрочем, судя по вашему загару...

– Ага, провалялись, – ухмыльнулся Макс, – а хорошо-то как! На солнышке поплавиться!

– Б-р-р, – невольно поёжилась я, – не люблю загорать.

– А почему не любите? – вдруг спросила Саша, а я улыбнулась.

– Во-первых, у меня аллергия на солнце в пятнадцать лет началась, – пояснила я, – насморк со слезами от прямых солнечных лучей.

– Бывает, – авторитетно закивал Макс, всё-таки имеет медицинское образование, – индивидуальное не восприятие, а так же особенности эпидермиса.

– Вот-вот, – закивала я, – эпидермис очень кстати, кожа у меня и без того бледная, а на солнце я пятнами покрываюсь вместо загара. Да и просто раздражает, я в десять лет пыталась на солнце лежать, так не могла усидеть. Меня раздражает, когда меня припекает, ощущение, словно чешется. Нет, не то сравнение, словно на нервы действует, как мелкая моторика постороннего человека, как скрип вилкой по эмалированной миске...

– Офигеть, блин! – простонал Иван Николаевич, Макс расхохотался, а Саша смотрела на меня круглыми, как у совы, глазами.

– Ну, ненормальная я, что со мной сделаешь... – ухмыльнулась я, наслаждаясь мороженым, – я люблю солнце сквозь листву высоких деревьев, «слепые» ливни...

– Короче говоря, романтик, – пробормотал Макс.

Мы ещё посидели на пляже, но подошло время ужина, и мы вернулись в особняк.

На кухне уже хозяйничала некая женщина лет пятидесяти. Невысокая, с тёмными густыми волосами до талии, зачёсанными на пробор и перехваченными у шеи резинкой.

Увидев нас, она улыбнулась и что-то сказала на греческом, а Дима ей что-то ответил. Потом мы отведали очередное национальное блюдо, баклажаны, фаршированные фаршем и помидорами, напились кофе с пирожными, и я умчалась в сад.

Я устроилась с ноутбуком в красивой беседке, хотя это дурацкое ожидание меня страшно нервировало. День прошёл очень бурно, но мне хотелось криминальной активности, но её как раз не доставало.

И, словно кто-то свыше подслушал мои мысли, лежащий рядом мобильный ожил, а номер был незнаком. Я мгновенно схватила трубку.

– Слушаю, – сказала я на английском.

– Эвива? – раздался тихий голос, – это Аделфа Иоанниди, из отеля «Эллада». Я посмотрела о вас в интернете, и была поражена. Честно говоря, я ужасно боюсь, вдруг это мне боком выйдет. Даже и не знаю, как поступить, ведь на кону человеческие жизни, жизнь моей дочери.

– Вам угрожали? – деловито осведомилась я.

– В какой-то мере, – прошептала она, – это трудно объяснить, но я постараюсь. Давайте завтра встретимся, и я всё расскажу. Это очень долгая и муторная история, к тому же я боюсь говорить по телефону.

– Хорошо, где и когда? – деловито осведомилась я.

– Подъезжайте к отелю, – сказала она, – наберите этот номер, и я выйду. К десяти утра. Ладно?

– Ладно, – быстро согласилась я, – до встречи.

– Только помогите, – прошептала она, – а то я уж и не знаю, что делать... – и она отключилась.

Я положила рядом аппарат, и облегчённо вздохнула. Хоть что-то.

Я долго просидела в саду, а потом, украв из холодильника пирожное, юркнула к себе в спальню, предварительно задёрнув шёлковые портьеры. Плохо, что у нас с Максом общий балкон.

А утром, когда я, сбегая из дома, уже собиралась сесть в машину, меня перехватил Дима.

– Есть продвижения? – спросил он, облокотившись о машину.

– Сейчас съезжу, поговорю с одной женщиной, – кивнула я, – менеджером того отеля. Хочешь, поехали вместе.

– Поехали, – улыбнулся он, и уселся на сиденье рядом, а я тронулась с места. Съехав вниз с опасного участка, я прибавила скорость.

– Очень красивый дом, – сказала я, глядя на проносившуюся мимо зелень, – что за знакомые такие?

– Да есть одни, – хмыкнул Дима, улыбаясь, – да только, если честно, то этот дом уже мой. Я его у них купил.

– Знаешь, я почему-то не удивлена, – хмыкнула я, – что-то такое я и подозревала после того, как ты мне дал ключи от этой машины.

– Любопытно, что привело тебя к этому умозаключению, – Дима продолжал нахально улыбаться.

– Машина, – спокойно ответила я, – если бы она была чужая, ты вряд ли меня пустил за руль. Сам же знаешь, какая я лихачка. А зачем тебе машина в стране, где у тебя нет жилья?

– Да уж, – пробормотал он, – проницательна, ничего не скажешь. И умна.

– А ты сомневался? – усмехнулась я.

– Ну, не то, что бы... – и он расхохотался, посмотрев на меня.

– Я тебя сейчас стукну, – пообещала я, – и ещё, если даже и так, то какой смысл пригонять её в этот дом? Причём не её одну! Утром, я видела, ты уезжал на чёрном «Астон Мартин», а в гараже ещё стоял серебристый «Порше», на котором мы ездили гулять, и красный «МакЛарен». Ты, Дим, ненормальный. Форменный псих! Зачем тебе четыре спортивных машины?

– Развлекайся, дорогая, – ухмыльнулся он, – а, если честно, то ты сама дала мне надежду на совместное будущее. Поэтому я купил дом, для тебя машину, о которой ты мечтала. Хотел красную, но не нашёл, а перекрашивать не стал, только внешний вид бренда портить. Поэтому взял тебе ещё и «МакЛарен», себе «Астон Мартин», а «Порше» возить гостей.

– Ох, Димка, – простонала я, – что с тобой делать! – у меня сердце сжалось от всего этого. Он надеется, что я буду с ним...

Купил дом моей мечты, машину моей мечты, а я всё ещё в раздумьях... Я ведь ещё и сама не знаю, как поступить.

– Я знаю, что Макс хочет с тобой обвенчаться, – медленно сказал Дима, – а Леонид Филиппович даже со священником уже договорился...

– Что!? – дико вскричала я, от неожиданности чуть в столб не въехав, – с каким ещё священником?

– А ты что, разве не в курсе? – оторопел Дима, – они тебе не сказали?

– Без меня меня женили! – рявкнула я, так вцепившись пальцами в руль, что костяшки пальцев побелели, – причём буквально! Что за самоуправство!

– Слушай, скажи мне по-нормальному, что ты хочешь? – вдруг рассердился Дима, – ты хочешь быть со мной?

– Больше всего на свете, – не раздумывая, ответила я.

– Так я всегда готов, – кивнул он, – в чём проблема?

– Сам знаешь, – медленно, слегка растягивая слова, произнесла я, – как откроешь мне свои тайны, поговоришь со мной откровенно, я буду с тобой. Всё просто, милый. Один только разговор. И будет тебе и сын, и ещё одна дочка...

– Я подумаю, – кивнул он, – пожалуй, я сейчас, как никогда, близок к тому, чтобы разрушить перед нами все преграды. Главное, чтобы потом не было последствий.

– Что за последствия? – подозрительно поинтересовалась я, косясь на него.

– Я попробую их ликвидировать, – задумчиво произнёс он, – попробую решить вопрос миром. Почему-то я сейчас отчётливо ощущаю, что, если потеряю тебя, то потеряю навсегда. Церковь даёт разводы, но это не то... Он будет первым, с кем ты пойдёшь к алтарю! Да и развод перед богом… что это за развод-то такой... нет, милая, я хочу быть твоим единственным супругом перед всевышним. Я обещаю, что сделаю всё возможное, по крайней мере, до твоего венчания. Не хочу, чтобы это случилось.

– Уж постарайся, – проворчала я, а он рассмеялся.

– Ты такая красивая, – весело воскликнул он, – и это платье тебе очень идёт.

Я невольно усмехнулась, посмотрев на подол своего яркого оранжевого платья. Да, платье шикарное.

Любую другую девушку подобный цвет приведёт в неописуемый ужас, но только не меня. Юбка летящего фасона, Y-образный вырез, и ленточки образующие бретелю-петлю.

Элегантно и стильно. А довершают образ изящные лодочки на высокой, тонкой шпильке, тоже оранжевые, то бишь, подобранные в цвет платья.

– Где ты договорилась с ней встретиться? – спросил Дима, когда мы уже подъезжали к отелю.

– Она просила позвонить, как подъедем, – сказала я, и, припарковавшись, вынула мобильный. Аделфа ответила почти сразу.

– Здравствуйте, – выдохнула она, – я вижу вас, вы с каким-то мужчиной сидите в спортивной машине. Я сейчас подойду к вам, – и она отключилась, а я, расправив подол платья, убрала мобильный в сумочку.

– Она идёт, – сказала я, увидев выходящую Аделфу.

Женщина замерла, пережидая поток машин, и, едва она сделала несколько шагов по проезжей части, как, откуда ни возьмись, появилась чёрная машина. Это был шикарный «Мерседес», блестящий и красивый. И он на огромной скорости наехал на Аделфу.

Женщина взлетела вверх, взмахнув руками, а потом приземлилась на тротуар. С моих губ тот час сорвалось ругательство, не слишком пристойное, и я, выскочив из машины, со всех ног бросилась к ней, насколько это вообще возможно на шпильках.

Вокруг женщины уже собралась толпа, мне пришлось проталкиваться, чтобы протиснуться к ней, не обращая внимания на возмущение.

– Аделфа! – ахнула я, присев на корточки около неё, и она схватила меня за руку.

Она закашлялась, на губах и подбородке была кровь.

– Мою доченьку, – прошептала она, – Лиссу, спасите её. Иначе они... они... – она прерывисто задышала, закатив глаза.

– Дима, – вскрикнула я, посмотрев на него снизу вверх.

– Я вызвал врачей, – сказал он, – спокойно, – и резко поставил меня на ноги.

– Эвива, – вдруг прохрипела Аделфа, открыв глаза, а я резко повернулась к ней, – аукционный дом «Верейнс»... Алек... – и теперь уже точно потеряла сознание.

В этот момент подъехала машина «Скорой», а Дима схватил меня за руку, и во всеобщей сутолоке втолкнул в холл отеля.

– Офигеть! – простонала я, – а нас не вычислят?

– Не должны, – раздражённо воскликнул он, – да и потом, чего ты так волнуешься? Единственный, чьего гнева ты опасаешься, твой законный муж, а всё остальное туфта. В конце концов, если засекут, скажем, куда звонить, Антон Антонович всё разрулит.

– А Макс? – почти простонала я.

– А Макса я возьму на себя! – хохотнул Дима, – двину ему, и твой дражайший супруг остаток отпуска пролежит в отключке. Как тебе вариант? А мы с тобой бандитов поймаем, а заодно рожек твоему муженьку нарастим поветвистее.

– Молодец! – я хрюкнула, и залилась смехом, – всё в шутку перевёл!

– А то! – усмехнулся он, – ну, чего ты нервничаешь? Если он начнёт кричать, я его с ходу так отбрею, что мало не покажется. А, если не дойдёт, по звёздочке на каждый глаз прилеплю, долго будет ими любоваться!

– А, как надоест любоваться, опять начнёт со мной отношения выяснять, – кивнула я, – только, боюсь, на этот раз всё перерастёт в скандал.

– С каких пор тебя скандалы волнуют? – прищурился Дима, – я не слепой, прекрасно вижу, что происходит.

– И что же ты видишь? – внезапно рассердилась я, – ясновидящий ты мой!

– Например, что Макс уже вторую ночь стоит на балконе у запертых дверей твоей спальни, – вкрадчиво сказал Дима, – и это означает только одно...

– Что, что это обозначает? – пуще разозлилась я, на этот раз из-за его наблюдательности.

– Да не хочешь ты его! – рявкнул Дима, – и в постель свою не пускаешь! Ну, успокойся! Что ты разошлась? Эй, что с тобой?

Что со мной, я и сама ответить не могла.

Голова внезапно закружилась, и, если бы Дима вовремя меня не поддержал, точно упала бы. В ушах слегка звенело, и я, едва обрела равновесие в глазах, со всех ног бросилась в уборную.

Благо, у них тут есть общие. И даже с указателями, куда идти.

Придерживая рукой косу, я согнулась над раковиной, чувствуя, как желудок выворачивает наизнанку.

Потом, набрав в рот немного воды, я её выплюнула, и плюхнулась на холодный кафель, чувствуя, как по лбу стекают капли пота. С трудом встав, я посмотрела на своё отражение.

Краше в гроб кладут!

Бледная, как смерть, если ещё сильнее побледнеть вообще возможно, поскольку я по природе своей очень бледная. Под глазами тёмные синяки, как от недосыпа, отчего большие чёрные глаза стали ещё больше, слегка осунувшееся лицо... Коса расплелась, смоляные локоны чуть ниже талии разметались. Я больше походила на привидение, на ведьму на помеле, на вампиршу... Вообщем, хорошего мало.

– Эй, как ты? – заглянул в уборную Дима, – всё нормально?

– Фиг его знает, – вздохнула я, помотав головой, и почувствовала, как его тёплая ладонь легла мне лоб.

– Может, ты беременна? – предположил он.

– Нет, я не беременна, – вздохнула я, положив голову ему на рельефную грудь.

– Ты уверена? – волновался он, – мне совсем не улыбается, чтобы ты от мужа опять рожала.

– Не волнуйся, – хмыкнула я, – есть некоторые физиологические признаки, по которым быстро можно определить беременность. И я тебе со стопроцентной уверенностью говорю, я не беременна.

– Что ж, хорошо, – кивнул он, обнимая меня, и я, вдохнув, закатила глаза, и ухнула в чёрную яму. В чувство меня привела ледяная вода, которая полилась мне на лицо.

– Что со мной? – простонала я, увидев обеспокоенное лицо Димы и растерянное девушки с ресепшен, и потёрла пальцами виски.

– Ты сознание потеряла, – сказал Дима, – что происходит? Может, тебе стоит обратиться к врачу?

– Нет, не стоит, – возразила я, вдохнув побольше воздуха, – это просто нервное перенапряжение, – хотя я отлично понимала, что это стресс. Стресс из-за постоянных беспокойств по поводу моего гипотетического венчания, из-за неопределённости в отношении Димы и Макса.

Эта ситуация мне уже все нервы истрепала, так что обмороки не удивляют.

– Только, оказавшись на курорте, ты стала падать в обмороки, – кивнул Дима, – мне это не нравится.

– Ничего, – я пару раз моргнула, обретая равновесие, а потом сконцентрировала взгляд на испуганной девушке. Она явно не понимала ни слова из того, что мы тут говорили. А я вспомнила, для чего мы вообще сюда пришли.

– Простите, а как вас зовут? – я заговорила по-английски.

– Делия, – ответила она, и участливо поинтересовалась, – вам лучше?

– Да, спасибо, – кивнула я, – а скажите, Делия, вы хорошо помните день, когда тут убили русского бизнесмена Евгения Лосева?

– Помню, – кивнула девушка, на её лице появилось встревоженное выражение, – а что?

– Мы прибыли из Москвы, чтобы помочь в расследовании, – сказала я, – не совсем официально, но так даже проще. Помогаем матери пропавшей девушки.

– Это понятно, – кивнула Делия, её лицо стало задумчивым, – я помню Арину, очень дерзкая и капризная. Она постоянно кричала на горничных, не давала чаевых... Но она исчезла сразу после смерти Евгения, куда, неизвестно.

– Воспроизведите день, когда всё произошло, – попросила я, – это важно.

Делия опустилась в кресло напротив диванчика, на котором я сидела, и стала припоминать.

Она сама всё время была на своём рабочем месте, но именно она обратила внимание на странного человека, не то девушку, не то парня, проскользнувшего мимо неё. Непонятная фигура, одежда унисекс, которую носят и девушки, и парни.

Делия хотела остановить бесполое существо, чтобы установить половую принадлежность, и цель визита, но её отвлекли.

Одна дама средних лет, француженка с очаровательным йоркширским терьером устроили небольшой переполох.

Милый, славный, спокойный йорк вдруг цапнул свою хозяйку за запястье, а та закатила целый спектакль, требуя врачей.

Доктора прибыли мгновенно, оказали первую помощь женщине.

В суматохе все забыли про собаку, а потом обнаружили на полу за креслом. Француженка стала кричать, что её собачку убили, а потом лишилась чувств. А оказалось, что псинка просто спит. Да так, что проснулась лишь через несколько часов.

А, когда девушка вспомнила про странного посетителя, его и след простыл.

Лосева обнаружила горничная Кассандра, она тут же подняла крик, а потом отель наводнила полиция, стала всех опрашивать...

Владелица отеля, Аделфа Иоанниди, очень боялась, что из-за произошедшего поток туристов схлынет.

– Кто? – изумилась я, – но ведь вы сказали, что она менеджер!

– Да, – смутилась Делия, – я действительно звонила менеджеру, и она сказала, что сейчас подойдёт, но спустилась хозяйка. Я думала, она сама вам это сказала. Разве, нет?

– Нет, не сказала, – процедила я, – не успела, почему-то очень испугалась. Я дала ей телефоны, она позвонила, мы ждали её в машине через дорогу, но её только что-то сбили...

– Что? – вскрикнула девушка, дёрнувшись, – когда?!

– Да только что, – растерянно спросила я, – ты что, не в курсе?

– До отеля ещё слух не дополз, – усмехнулся Дима, а потом посмотрел куда-то в сторону, – ну, почти дополз.

Мы дружно посмотрели в указанном направлении, и увидели двух полицейских, появившихся в дверях.

– Слушай, отведи нас к этой горничной, Кассандре, – быстро попросила я, – мне с ней переговорить надо.

Делия кивнула, быстро встала, и повела нас к лифту. Я удивилась, разве ей можно оставлять свой пост, но, обернувшись, увидела ещё одну девушку, стоявшую на ресепшен.

Взгляд девушки почему-то был устремлён в нашу сторону, но был какой-то напряжённый. Я ступила в лифт, вслед за Димой и Делией, которая нажала на кнопку, дверцы лифта сошлись, и я забыла про напряжённый взгляд девушки.

– А ничего, что стойка осталась пустой? – спросил вдруг Дима, озвучив мои мысли, – а, если опять какой неизвестный убьёт кого-нибудь?

– Там Ксантия осталась, – ответила Делия, дверцы лифта разъехались, и мы вышли на третьем этаже.

Делия уверенно пошла вперёд, мы за ней. Девушка остановилась около одной из дверей и толкнула её. Внутри пылесосила женщина средних лет со стрижкой на волосах.

Увидев нас, она прекратила своё занятие, и вопросительно посмотрела на Делию. Та стала ей что-то растолковывать на родном языке, Кассандра закивала, а потом повернулась к нам.

– Что именно вы хотите узнать? – обратилась он ко мне на английском.

– Вы обнаружили тело Евгения? – спросила я.

– Да, это я, – кивнула женщина.

– И во сколько это было?

– Где-то около часу дня, – задумчиво сказала Кассандра, – мисс Арина всегда спала до двенадцати, и очень сердилась, если её рано будили. Две горничные получили выговор из-за неё.

– И вы нашли Евгения в номере? – продолжала допрос я.

– Нашла, – Кассандра скривилась, – страх просто! Вместо лица сплошное месиво, оружие валяется рядом, а в комнате бардак.

Все вещи убитого разворочены, техника поломана... Полиция стала искать его сожительницу, да только её и след простыл. Да она это, больше некому.

– Откуда такая уверенность? – заинтересовалась я.

– Так они ужасно поругались накануне, – воскликнула Кассандра, – он её обвинил, что она у него огромную сумму украла. А она, как только его не называла! Ругань стояла просто ужасная! Говорила, что деньги не отдаст, потом началась потасовка, визг, судя по звукам, они подрались. Потом Арина вылетела из комнаты, пронеслась мимо меня, как метеор, а в дверях появился Евгений. Он нос платком зажимал, который был весь красный, в крови, наверное...

– Погодите, – я потрясла головой, – вы что, знаете русский?

– Я? – изумилась Кассандра, – откуда бы? Зачем мне знать этот ужасно трудный язык?

– Так как же вы разобрали, что они кричали? – спросила я, – на каком языке они ругались?

– На английском, конечно, – кивнула Кассандра.

– А вы сказали об этом полиции? – спросила я, – о том, что они ругались на английском?

– Нет, не сказала, – мотнула головой женщина, – а надо было?

– Да, думаю, и не надо, – вздохнула я, размышляя, – они не поймут, да и не станут понимать, – а сама посмотрела на Диму.

Думаю, он тоже понял, что что-то не так.

– Делия, – повернулся Дима к девушке, – а кто приходил к Лосеву, вы не видели? Или к Арине?

– К Арине никто не приходил, – помотала головой та, – во всяком случае, я не видела. Она спала полдня, потом уходила, а с ней я никого не видела. Иногда сидела на шезлонге на крыше у бассейна, особенно, когда в море отлив.

– А вы? – я повернулась к горничной, – как вы повели себя, когда нашли тело?

– Да я сначала ужаснулась и застыла в дверях, – сказала Кассандра, – потом крик подняла, сбежался народ, две другие горничные. Вызвали полицию. Те стали спрашивать, видели ли кого постороннего.

– Вы сказали про постороннего полиции? – повернулась я к Делии.

– Да нет, забыла, – смутилась она, – наверное, надо им позвонить.

– Не думаю, что это им как-то поможет, – протянула я, – тем более, мотив налицо, Арину ищут. Не надо звонить, сами разберёмся.

– Так наверняка она убила, больше некому, – пожала плечами Кассандра.

– Не надо торопиться с выводами, – веско сказала я, – кто знает, как дело потом обернётся.

Отель мы покинули через чёрный ход, Делия провела нас вниз, чтобы мы не столкнулись с полицией. Потом с ними пообщаемся. К тому же я хотела есть.

Сбегая из дома, я на ходу слопала батончик мюсли, и настроение у меня от этой, с позволения, еды, не поднялось.

Я хочу овсяной каши и кусок запечённого мяса!

Убедительно попросив Делию не говорить о нас полиции, мы вышли на улицу за зданием отеля, и Дима осторожно взял меня за руку.

– Ты как? – спросил он, – больше не мутит?

– Нет, – улыбнулась я, – кажется, я в порядке. Только есть хочется. Поехали домой.

– Поехали, – кивнул он, – или купить тебе мороженое?

– Мороженое? – я на секунду задумалась, – да, мороженое можно. Шоколадное.

Утро было весьма свежее, а устроились мы на самом сквозняке, за одним из столиков, выходящих на тротуар. От мороженого и ледяного апельсинового сока пробрало до косточек.

– Что, конфетка, предполагаешь, что они и не ругались вовсе? – усмехнулся Дима, ковыряясь ложечкой в мороженом.

Для чего он его себе заказал, неясно, он ведь сладкое вообще не ест! Я оторвалась от созерцания его манипуляций, а именно, попыток при помощи чайной ложечки превратить мороженое в коктейль, и молча кивнула. А Дима продолжал издеваться над мороженым.

– Будешь? – спросил он, вдруг пододвинув мне свою вазочку, увидев, что своё я почти умела.

– Буду, – кивнула я, – а ты чего? Для чего ты его вообще заказывал?

– Сам не знаю, – хмыкнул он, – думал, что смогу съесть. Так, за компанию, – и хитро улыбнулся, – если у нас родится сын, обязательно проделаю удавшийся фокус, скормлю ему трёхлитровую банку мёда!

– Ага! – кивнула я, ухмыльнувшись, – вот только-только он родится, и экспериментируй! Любопытно, что скажет педиатр! Вот дурак-то!

– А чего дурак-то? – прищурился Дима, – зато сладости не ем, а они вредны для здоровья.

– Только не спорь опять, ладно? – простонала я, – мне так надоело твоё нытьё по поводу моего поедания конфет!

– Представляю, – кивнул он, нахально ухмыляясь, – впрочем, из всех твоих вредных привычек, эта самая безобидная!

– Пожалуй, – согласилась я, – а ты что, тоже подумал, что скандал подставной?

– А фиг его знает, – пожал плечами Дима, прихлёбывая сок, кислый, как не знаю что, наверняка свежевыжатый, – но то, что они ругались на английском, весьма странно. Это ведь равносильно, если бы мы с тобой ругались на испанском.

– Ну, испанский я ещё знаю не настолько, чтобы соревноваться с тобой в ругательствах на данном языке, – протянула я, – но именно в этом и есть вся соль. Вряд ли они настолько знают английский язык, чтобы в пылу ссоры выяснять на нём отношения. Глупо, знаешь ли, двум русским людям, знающим язык в общих чертах, устраивать на нём скандал. Значит, это был спектакль для других.

– Но зачем? – задумался Дима, – я категорически не понимаю.

– Хотели показать кому-то, что они в ссоре? – вздохнула я, – а этот кто-то, воспользовавшись этим, убрал Евгения. Слушай-ка, друг милый, а преступление-то приобретает частный характер!

– Я подумал о том же, – кивнул Дима, – вероятно, ты была права, когда говорила, что кто-то просто имитирует мафиозные разборки, чтобы запутать следствие.

– И ты это только сейчас сообразил? – фыркнула я, – вот умник! А Алиса? Все девочки и Лосев связаны между собой!

– А ты у нас прямо ума палата! – рассмеялся Дима, – всё сообразила и поняла!

– Кстати, – заулыбалась я, – взорвать Лосева пытался какой-то умник, разбирающийся в химии. Там какое-то соединение в этой взрывчатке, странное, даже спецы Антона Антоновича в ступоре. Я так понимаю, новый вид взрывчатки, до сих пор нигде не проявившийся. Умельцы, блин! Представляешь, сколько они не искали, откуда пропали химикаты, так ничего и не нашли.

– Дивно, – процедил Дима, слегка задумавшись, – а что насчёт Алисы?

– Насчёт Алисы выяснит Ася, – сказала я, аккуратно подбирая ложечкой остатки мороженого, – я с ней уже договорилась. Но у нас есть зацепка!

– Какая? – удивился Дима.

– Забыл? – я вздёрнула брови, – ведь Аделфа сказала – аукционный дом «Верейнс»!

– А, точно, – кивнул он, – когда едем? Сейчас? Потом вряд ли получится, тётя Нуца музеев жаждет, а допросы её вряд ли обрадуют!

– Поехали сейчас, – согласилась я, – а то действительно, они нам кислород перекроют. Только где он находится?

– В Лондоне, – выдал Дима, и, увидев моё вытянувшееся лицо, рассмеялся, – но здесь наверняка есть филиал.

– Я так понимаю, организация международная, – протянула я, – раз имеются филиалы.

– Сейчас выясним, – Дима вынул мобильный, и стал куда-то звонить. И он моментально выяснил адрес данной организации, а так же то, что она действительно международная.

– Основной офис в Лондоне, а здесь лишь филиал, – пояснил он, – есть филиалы во Франции, Италии, Бельгии и Америке. А принадлежит... Угадай с трёх раз! Ни за что не догадаешься!

– Не томи! – строго велела я.

– Аделфе Иоанниди! – с усмешкой сказал Дима, а я чуть со стула не упала.

– Вот дела, – пробормотала я, – чего ж она нас туда отправила? Может, бред какой? Хотя, со временем я стала понимать, что довольно часто в таких ситуациях человек говорит совершенно ясно, и правду. Пошли, порасспросим о хозяйке. Клиентами прикинемся.

– Ага, конечно, – саркастически заметил Дима, – знаю я твои прикидывания! Кредитка вроде с собой! Рванули.

Меня, конечно же, душил хохот. Да, он отлично меня знает.

И, оказавшись на торгах, я обо всём на свете забыла. Сейчас поговорить с кем-либо из персонала не представлялось возможным. Шёл аукцион, большинство сотрудников находилось в зале, а остальные сновали по коридорам, как вспугнутые белки. Все, кого мы пытались остановить, отнекивались, и уносились в неизвестном направлении.

И тогда я заманила Диму на аукцион.

В зале было довольно много коллекционеров, некоторых я даже знала, частенько встречаю их на аукционах в Москве.

Сегодня с молотка должна была уйти старинная статуэтка, на мой взгляд, совершенно отвратительная. Тут я молча наблюдала за торгами, но, когда выставили чудесное пейзажное полотно, удержаться не смогла.

– Куда? – зашипел Дима, когда я в очередной раз вскинула руку с табличкой, – с ума сошла?

– Что – денег жаль? – ухмыльнулась я, – между прочим, для нашего дома, если он будет нашим!

Дима мгновенно отпустил руку, и не сказал более ничего, пока я из зубов выдирала умопомрачительный браслет, золотой, но очень изящно выполненный.

Сплошь ажурно-кружевные переплетения с витиеватыми подвесками, золотые серёжки-подвески, а так же крупный перстень, усыпанный камнями – рубинами, изумрудами, сапфирами, аметистами и жёлтыми бриллиантами.

Дима же приобрёл себе старинный кинжал, инкрустированный изумрудами.

Когда мы расплатились и вышли в коридор, вслед за нами вышла женщина лет сорока, очень элегантно и стильно одетая.

– А вы цепкая штучка, – неожиданно сказала она, – госпожа Миленич, если не ошибаюсь?

– Верно, – кивнула я, разглядывая совершенно незнакомую мне женщину, – а разве мы знакомы?

– Незнакомы, – кивнула она, – но я вас много раз видела на аукционах, и вы всегда умудряетесь забрать самые лучшие вещи, при чём, не считаясь с ценой.

– Я люблю красивые безделушки, – улыбнулась я.

– Главное, знаете в них толк. И не только в ценности, но ещё и руководствуетесь хорошим вкусом. Недаром вы проигнорировали эту ужасную статуэтку. Я буду только рада, если вы станете нашим частым покупателем.

– А вы сотрудник данного учреждения? – обрадовалась я.

– Да, я занимаюсь организацией торгов и работаю с клиентами, которые приносят вещи на продажу. В Москву часто езжу, и на одном аукционе видела вас. Меня зовут Алексис Лаксанис.

– Очень приятно, – кивнула я.

– Дмитрий Северский, – представился Дима, галантно поцеловав женщине руку, а та побледнела. Даже лицо вытянулось.

– Тот самый Северский? – ошеломлённо воскликнула она, – или я что-то путаю?

– Нет, не путаете, – улыбнулся Дима, вполне довольный её реакцией, – хотя, смотря что, вы имеете в виду. Я не представитель шоу-бизнеса.

– Вы один из самых богатых людей мира, – пролепетала она, – с ума сойти! И вы просто так разгуливаете, без охраны...

– Я это не люблю, – хмыкнул Дима, улыбаясь.

– Боже! – выдохнула Алексис, и, совладав с собой, хрипло сказала, – надеюсь, вы тоже станете нашим частым клиентом.

– Это ни к чему, – ухмыльнулся Дима, – моя возлюбленная, – он кинул на меня многозначительный взгляд, – сама ловко справится.

Умело распотрошит мне кредитки, обустраивая наш дом. Правда, милая? – а я фыркнула.

– Смотри, опустошу тебе пару счетов! Посмотрим, что ты тогда мне скажешь!

– Ничего, переживу.

– А вы? – повернулась я к Алексис, – вы не можете нам помочь? Нам нужно поговорить об одном человеке.

– Да, конечно, – кивнула она, – но о ком?

– О вашей хозяйке, Аделфе Иоанниди, – сказала я, и, понизив голос, добавила, – её сбили около часа назад.

– Как? – ахнула Алексис, приложив руку к груди, что отдавало театральщиной, – как это?