Текст книги "Интеллигент кислых щей (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– С удовольствием почитаю, – покосилась она на меня, а я с криком бросилась к одному костюму. Строгому, чёрному, брючному, и белой блузке.

Я тут же подобрала чёрный, широкий, блестящий, кожаный ремень с крупной бляшкой, и классические туфли на тончайшем каблуке, с острыми носами.

– И как вам? – встала я в позу я, выйдя из примерочной.

– Ты похожа на стерву, – скривила мину Ангелика Александровна, – слишком резкий стиль, стервозный.

– Я и есть стерва, – пожала я плечами, и подошла к зеркалу, – сюда подойдут длинные серьги, и красная сумка.

Костюм я купила, мы спустились на первый этаж торгового центра, и Ангелика Александровна захотела кофе. Я тоже не была против чашечки ристретто, и мы уселись за столик.

– Нам две чашки каппучино, и по три эклера со взбитыми сливками, – тут же воскликнула она, но я её перебила.

– Можно маленькую поправочку? Я хочу ристретто, и два шоколадных пирожных.

– Хорошо, – и официант удалился.

Он быстро принёс заказ, а мы говорили о всякой ерунде, я хотела заказать ещё кофе и пирожное, но зазвонил сотовый.

– Слушаю, – я не посмотрела на номер.

– Эвива, скорее приезжай в роддом, Ася только что родила! – услышала я резкий голос матери.

– Родила?! – тихо ахнула я, – мам, а что мы с Яной делать будем?

– А что с ней сделаешь? – рявкнула на том конце провода маман, – наподдавать ей от души, да только жалко. Я ведь буду так же обожать своего правнука, как и внуков, и вас с

Аськой. Быстро в роддом.

– Мчусь, – я нажала на кнопку отбоя, – извините, но у меня сестра родила, и я вас временно покину.

– Ничего, езжай к сестре, а я расплачусь.

– Спасибо, – я схватила свои вещи, и вылетела из кафе.

Покидала пакеты в машину, и на бешеной скорости примчалась к роддому.

– Здравствуйте, – влетела я в больницу, – Миленич Ася Леонидовна в какой палате лежит?

– А вы ей кто? – осведомилась бдительная медсестра.

– Я ей сестра.

– Поднимитесь на третий этаж, палата номер двести сорок пять, – и я бросилась к лифту.

– Наконец-то! – тут же воскликнула маман, едва я вышла из лифта.

– Как она там? Вы ей сообщили?

– Ещё не успела, – мотнула головой маман, – я не хочу сейчас её травмировать. Пусть она пока в больнице полежит, успокоится после родов, а там посмотрим.

– И как ты себе это представляешь? – вздёрнула я брови, – её ведь через три дня выпишут.

– Капец! – сквозь зубы процедила маменька, – может, подкинуть бабла врачу, чтобы подержал её в больнице, а в ЗАГС сходит

Ренат, и сам детей запишет.

– Ещё что-нибудь придумай, – раздражённо буркнула я, – она начнёт нервничать, что с ней что-то не в порядке. Куда не кинь, везде ясен блин. И так молока лишится, и так перенервничает.

– Лучше не каркай. А как бы ты отреагировала, если бы Василиса в пятнадцать лет залетела?

– Василисе пока всего четыре, а если залетит в пятнадцать, буду внуков качать. Что уж сделаешь, если дело сделано.

– А в первый момент?

– А в первый момент оторопею, но ты меня уже сейчас подготовила к возможной перспективе, так что я не упаду в обморок.

– Понятно всё с тобой, – недовольно буркнула маман.

– Слушай, а давай ей прямо в лоб рявкнем, – выдвинула я предложение.

– С ума сошла?

– Да какая разница, когда она узнает, сейчас, или через три дня.

– Действительно, ладно, пошли.

– Только одно маленькое уточнение, пока она сама про Яну не вспомнит, ничего ей не говорим.

– Конечно, о чём разговор, – пожала она плечами, и мы вошли

в палату.

Вид у Аси был не очень, встрёпанный, и даже несколько ошарашенный. На тумбочке стоял букет алых роз, наверное, это Ренат постарался, а сама она бросила на нас ошеломлённый взгляд.

– Привет, шпионки, – сурово воскликнула она.

– Привет, – закрыла я за собой дверь, – а почему шпионки?

– Как там Яна? – нехорошим тоном осведомилась Ася.

– В школу ходит, – маман бросила на меня быстрый взгляд, – Асенька, нам нужно тебе кое-что сказать.

– Я уже догадываюсь, что вы мне хотите сказать, – Ася сложила руки на груди, – вернее, я уже в курсе.

– Я рассказал о беременности Яны, – подал голос Ренат.

– И у меня к вам один вопрос, – ледяным тоном сказала Ася.

– Какой? – не сводила я с неё растерянных глаз.

– Какого чёрта вы не отвели её на аборт!!! – заорала Ася на всю палату.

– Аська, да ты чего? – подскочила я на месте.

– Я вообще ничего! Это вы должны были следить за ней! Не хочу быть бабушкой! Мне всего тридцать два года!

– Тебя только этот факт беспокоит? – удивлённо протянула маман.

– Да плевать мне на это!

– Тебя не поймёшь, – сложила я руки на груди, – то ты не хочешь быть бабушкой, то тебе всё равно.

– Господи! – Ася сжала пальцами виски, – ей ещё рано рожать. Как она могла лечь в постель с парнем?

– А как ты легла с Юриком? – прищурила я глаза, – была в том же возрасте, и Янкой с ходу забеременела.

– Ты всерьёз полагаешь, что дети должны повторять ошибки родителей? – прищурила Ася голубые глаза.

– А ты всерьёз считаешь Яну ошибкой? – я не осталась в долгу.

– Я не считаю Яну ошибкой, просто я не хочу, чтобы она рожала в пятнадцать лет! А этого паскудёныша я в тюрьму закатаю лет на десять, чтобы потом головой думал, а не тем

местом, что все парни думают. Надеюсь, он уже в СИЗО?

– А тебе нужно, чтобы отец твоего внука в тюрьме сидел? – прищурила я глаза.

– Что ты хочешь этим сказать? – зашипела змеёй Ася.

– Я хочу сказать только то, что в тюрьму мы его не отправили, а поговорили с его родителями, – стала объяснять я, – он сын дипломатов, мы говорили с Ириной Львовной и Марком Дмитриевичем, родителями этого принца Датского.

– А почему принца? – только и смогла спросить Ася.

– У него фамилия такая, Датский.

– Понятно, – судорожно выдохнула Ася, – и что его родители?

– Яна и Игорь поженятся, когда ей стукнет восемнадцать.

– Я сойду с ума, – со стоном сказала моя сестра, – ладно, хватит. Вы скажите Янке, чтобы она пришла ко мне. Не прибью я её, раз уж так получилось.

И я возликовала. А то мы с маман не знали, как ей это приподнести, а она отреагировала относительно спокойно.

– Пустите меня скорей к моей невестке! – услышали мы громогласное.

– Это мой отец, – покачал головой Ренат, дверь с шумом распахнулась, и в палату ворвался мужчина лет пятидесяти, очень приятный внешне, и с лёгкими сединами.

– Как я рад! – влетел он в помещение, – наконец-то у меня появился внук! А то старший со своей нарожали семь девок, ни одного парня. Умничка, – поцеловал он Асе руку, – и я требую, чтобы вы назвали сына Талгатом, в честь моего отца.

– Хорошо, – пожал плечами Ренат.

– А девочку назовите...

– Джульетта, – оборвала его Ася, – давайте, я сама буду решать, как назвать девочку.

– Хорошо, – развёл руками Назар Талгатович, – пусть будет по-твоему, но чтобы через годик ещё мальчишка был.

– Хорошо вам говорить, – надула губы Ася, – сами бы родили, а потом поговорили.

– Это женская доля, – махнул он рукой, – а это тебе, – подал он ей бархатную коробочку, – у нас такая традиция, после рождения первого сына свёкр дарит невестке украшение.

– Спасибо, – Ася открыла коробочку, и мы с маменькой тоже заинтересовались.

Внутри лежало роскошное ожерелье, жемчуг с голубыми бриллиантами.

– Оно такое красивое, – покачала головой Ася.

Назар Талгатович ещё что-то громогласно говорил, все что-то радостно вопили, а потом пришёл врач, и выпроводил нас.

– Совсем с ума сошли? – возмущённо говорил он, – так орать в больнице! Это первое и последнее предупреждение, если ещё такое повторится, я вас на порог не пущу.

– Даже если я рожать начну? – прищурила я глаза.

– Если вы рожать начнёте, вам окажут первую помощь, – выталкивал нас доктор.

– Но вы же только что сказали... – продолжала тупить я.

– Девушка, хватит шлангом прикидываться, и откровенно тупить, – устало ответил врач, и вытолкал нас на улицу.

– Да как он смеет?! – возмущённо воскликнул Асин свёкр.

– Эвива! – перекрыла его вопли своими маменька, что даже они примолкли, – что это значит?

– А что это значит? – удивлённо протянула я.

– Что ты сейчас сказала? Ты опять рожать собралась? Опять залетела от своего муженька, этого чёртова мента?

– Прекрати его так называть! – раздражённо воскликнула я, – и я пока не беременна.

– Значит, ПОКА не беременна?! – сделала маменька ударение, – не смей рожать от него!

– Он мой муж, и я буду рожать от него детей, сколько мне вздумается. Хоть десяток рожу!

– Я тебе не позволю!

– Мне дико интересно, что ты сделаешь? – заискрилась я улыбкой, – пояс верности на меня наденешь? Или будешь стоять со свечкой? Ты мне и так жизнь сломала, и хватит добивать дальше.

– Я же добра тебе желаю.

– Добра ты желаешь, – буркнула я себе под нос, – ты меня замуж за уголовника выдала, и я не могла с ним развестись, потому что была несовершеннолетней.

– А почему же ты спустя два года с ним не развелась? Почему? А почему ты сейчас с ним спишь?

– Прекрати, – зашипела я на неё, – к твоему сведению, мы тут не одни.

– А мне плевать!

– Мне тоже плевать! Всего тебе наилучшего!

– Разговор не окончен! – топнула ногой маман.

– Можешь окончить его, ничто тебе не мешает, – я развернулась на каблуках, мигнула своим джипом, и, забравшись в него, помчалась по трассе.

Замечательно. Поругалась с матерью, а Ренат с отцом наслушались о непростых взаимоотношения в нашей семье.

Да мне плевать на это, мне статью писать надо, а муза надо мной порхала, как обезумевшая бабочка. И я резко тормознула у редакции, ввинтилась в место на парковке.

Лены на её рабочем месте не было, я проскользнула в кабинет, открыла свой компьютер, пока он загружался, я набрала Марата.

– Ты что-нибудь нарыл? – в лоб спросила я.

– Я полазал в Интернете насчёт твоего Северского, и ты знаешь...

– Ни к чему такие вещи по телефону обсуждать, подваливай ко мне в редакцию, я за то время, пока ты едешь, как раз статью сварганю, – и я отключилась.

Компьютер тем временем включился, на экране появилась заставка с моей Манечкой, кошкой. Я открыла файл, и воодушевлённо застучала по клавишам. Надо мной просто муза воспарила, наверное, желание избавиться от Ангелики Александровны так на меня подействовало.

Перечитав раз десять статью под названием – может ли любить деловая женщина – я невольно ухмыльнулась, и с удовольствием представила лицо матери Марата, когда она это прочитает. Она будет в шоке, ведь я туда вылила всю свою боль, главное, чтобы Максим не прочитал. Мне это совсем ни к чему.

На столе зазвякал внутренний телефон, а я как раз в это время сохранила статью, и взяла телефонную трубку.

– Слушаю.

– Эвива Леонидовна, извините, я не заметила, как вы прошли, – заблеяла в трубку Леночка, – тут к вам пришли, Дворов Марат Александрович.

– Пусть пройдёт ко мне, а ты не кури в туалете, а то скажу Генриху Вениаминовичу.

– А вы вообще в кабинете курите, – нагло заявила Лена.

– Слушай, подруга, ты вообще субординацию держи, – возмущённо воскликнула я, и бросила трубку.

Вообще секретарши обнаглели. И в этот момент ко мне вошёл Марат.

– Привет, – уселся он на стул, – как за платьем сходили?

– Нормально, – раздражённо буркнула я, – слушай, меня это достало. И мне надоело ломать комедию. Я вот возьму, и всё ей расскажу.

– Даже не вздумай, – замахал руками Марат.

– Лучше скажи честно, ты её просто боишься?

– Чего мне её бояться?

– А я знаю? Ты перед этим танком просто пасуешь, я это прекрасно вижу. Давай, я просто в лоб скажу ей, что ты мне не нужен.

– Викуль, ты не понимаешь, – со вздохом сказал Марат.

– Чего я не понимаю? – прищурила я глаза.

– Дело в том, Викуль, что она меня с самого детства досаждает.

– Ты её боишься, – подвела я итог.

– Боюсь, она меня постоянно опекает. Да меня по её милости все в школе дразнили, а теперь она вознамерилась меня женить. Я просто пасую перед таким напором.

– Тебе нужна жена, – со вздохом сказала я.

– А кто за меня замуж пойдёт? Она мне постоянно твердит, какой я исключительный, и что женщины влюбляются в маменькиных сынков.

– Глупости, – стукнула я карандашом по столу, – никогда женщины в маменькиных сынков не влюбляются, они влюбляются в мачо. В сильных мужчин, способных заставить почувствовать их себя слабыми.

– Да я знаю, но я её боюсь. Это психоэмоциональное состояние, она меня с детства прессует. Конечно, я люблю её, она моя мать, жизнь мне дала, но порой она совершенно невыносима.

– Я поняла тебя, – кивнула я головой, – значит, надо сделать так, чтобы она сама меня прогнала. Слушай, кажется, я кое-что придумала.

– Что ты придумала? – вздёрнул брови Марат.

– Смотри, – показала я ему фотку Макса, стоящую в рамке у меня на столе.

– Это же тот следователь, который занимался расследованием

по делу Хорхе Тимошина.

– Он не Хорхе Тимошин, – с усмешкой сказала я.

– От его фамилии язык сломаешь.

– Обычная испанская фамилия, – пожала я плечами, – а этот следователь – мой законный муж.

– Он интересен внешне, – со вздохом сказал Марат, – я бы хотел такие мускулы.

– Так в чём проблема? Запишись на курсы. Или мамочка не разрешает?

– Прекрати, – раздражённо буркнул Марат.

– Можно и не ставить её в известность, – пожала я плечами, – а насчёт моей задумки, она откажется от меня на вечеринке.

– Что ты задумала? – обеспокоено воскликнул Марат.

– Она увидит меня в объятьях другого мужчины.

Марат поднял брови, но он же математик, просто обязан мыслить логически, и он догадался.

– Хочешь позвать своего мужа, чтобы он целовал тебя у неё на глазах?

– Прямо в яблочко, – с усмешкой сказала я.

– Где-нибудь в туалете. Я привлеку её внимание к тебе, и она пойдёт за тобой.

– Проблему мы решили, – обрадовано воскликнула я, – вряд ли она захочет невестку – шалаву.

– Ладно, с этим мы решили. Я покопался насчёт этого типа в интернете, – и Марат со стулом переместился к моему компьютеру, – сейчас открою файл.

– Ты не можешь на словах?

– Смотри, вот общая информация, – он открыл поисковую систему.

– Да этой системой и я могу пользоваться, – возмущённо воскликнула я, – она же для чайников.

– А ты её вскрывала?

– Зачем? Там только основная информация, родился, женился, и тому прочее.

– Ладно, сейчас я вскрою милицейскую базу, – и он защёлкал

по клавишам, – пожалуйста, – и из принтера показался листок, а

потом второй.

– Ты настоящий друг, – я схватила листы, и стала читать.

Это была информация на Призрака.

Эта личность появилась на арене несколько лет назад, сравнивая с датами, Диме на тот момент было девятнадцать лет. Призрак безжалостно убивал, продавал огромными партиями наркотики, оружие, боеприпасы, вообщем, он сколачивал себе капитал. У меня мурашки по коже побежали, Дима просто чудовищно богат, он всегда выстаивал в периоды, когда другие теряли всё. Он всегда находил инвестиции, чтобы выбраться из передряги, и мне сейчас просто дурно стало, глядя на всё это. Но ведь я не могу просто так взять, и связать с Димой этого бандита. Я ещё не знаю точно, чтобы что-либо утверждать, но мне стало больно и страшно.

У меня и так сердце разрывается на части, и это меня добило.

Я тупо смотрела на листы, в ужасе перечитывала все злодеяния, которые он совершил.

– Держи, тут вся информация на Паолу Инсаньес, – дал Марат мне другие листы, – очень интересная личность.

Я мало что знаю о своей несостоявшейся свекрови, Дима не любил о ней говорить. Я только фотографию видела на его столе, и закатила ему скандал, увидев фото красивой женщины латинского типа. Очень яркой она была, с типичной внешностью испанки, и Дима тогда с улыбкой мне объяснил, что это его мать. Самой была странно, отчего меня тогда вдруг ревность обуяла, ведь я тогда нежных чувств к нему не испытывала.

Я стала расспрашивать о ней, и с Димы вся его жёсткость слетела, он мне сказал, что не справился с управлением, и теперь винит себя в её смерти. Мне тогда стало его искренне жаль, он потерял близкого человека, но он все мои сочувствия на корню срубил, и больше о ней не говорил.

И вот теперь я получила всю подноготную об этой женщине.

Паола Инсаньес была мексиканкой, родилась в Мехико, а оттуда переехала в Испанию, конкретно, в Страну Басков, а потом в Валенсию. В то время ей было девятнадцать лет, и в Испании она окончила университет, выучилась на юридическом факультете в Мадриде, а через два года исчезла из Испании.

И с тех пор она живёт в России, во всяком случае, по датам

совпадает.

Где она познакомилась с Глебом Никифоровичем, тайна за

семью печатями. Я пыталась у него спрашивать, но он не

говорил. Отвечал, что я слишком любопытная, и всё на этом.

А меня гложет любопытство, и теперь я задумчиво просматривала бумаги.

Паола окончила наш МГУ, юридический, и консерваторию по классу скрипки. От последнего я вообще опешила, вот уж чего не ожидала, так это музыкального образования у неё. Да и Дима не рассказывал, впрочем, он вообще ничего о ней не рассказывал, я уже говорила.

Это уже было, когда она вышла замуж, и родила Диму. Глеб Никифорович не бедный человек, даже в то время, советское, он сделал себе имя. Учёный, работал какое-то время на оборону, получил звание полковника, и ушёл из этого.

При первой возможности он уехал в Америку... Америка!

Может, Паола вернулась в Америку?

Может, они там познакомились? Компьютер ведь не фиксирует, выезжала ли она в Америку.

А при чём тут она? Меня многое пугает, и я ничего не понимаю.

Ничего интересного я не нашла, лишь краткую справку, что умерла она, попав в автомобильную аварию.

– Выдои что-нибудь об аварии, – сунула я Марату бумаги.

– Эвива, ты совсем спятила? – влетел в кабинет Генрих, – когда статья будет? А это кто? – кивнул он на Марата.

– Один мой знакомый, – у меня не было ни малейшего желания объяснять Генриху, что мы тут делаем.

– А что он тут делает? – нехорошим тоном осведомился мой начальник.

– Ему всего лишь нужна информация, сейчас только скачает, и тут же уйдёт.

– А в интернет-кафе сходить слабо? – прищурил глаза Генрих.

– Ты чего такой злой? – весело спросила я, – а статья уже готова, сейчас я отправлю её в типографию.

– Давай, – кивнул он мне, и покинул кабинет.

– Это твой начальник? – поднял на меня глаза Марат.

– Начальник, – через его плечо глядя на экран, рассеянно ответила я, – слушай, закрой пока это, я статью отправлю, чтобы он нас больше не беспокоил. А то как начнут ему из типографии тарабанить, опять ведь прибежит.

– Это ты написала? – Марат углубился в чтение, – интересно, и

так талантливо. А ты не пробовала с другими изданиями сотрудничать?

– Это ещё зачем? – безмерно удивилась я.

– Чтобы себе имя сделать, и стать журналистом с большой буквы. Скажем, с одним криминальным глянцем.

– Что ещё за криминальный глянец? – удивлённо протянула я.

– Да есть такой, очень крутое издание, даже слишком крутое. Но центральные статьи у них – это просто жесть. Неплохие, но в них нет изюминки, чего-то не хватает.

– Как их могли напечатать, если в них чего-то не хватает? – подняла я брови.

– Да нормальные статьи, но не великолепные. А ты могла бы поднять их тираж до высот.

– А мне это надо? – с усмешкой спросила я.

– Это ты как хочешь, – рассеянно ответил он, – слушай, тут нет информации об аварии.

– Но Паола не последний человек, даже крохотная информация должна быть.

– Но её нет, – развёл руками Марат, – наверное, её кто-то удалил.

– Ты посмотри ещё, – теребила я его.

– Господи! Ты ещё та пиявка, – покачал головой Марат, – ладно, смотрим. Попробую влезть в итальянскую базу, готово, – победно воскликнул он, – смотри.

– Это что такое? – изумлённо протянула я.

– Копия газетной статьи, судя по всему.

– Распечатай, скорее, это ведь незаконно, – и выхватила лист чуть ли прямо не из принтера.

И в самом деле, кто-то поместил в итальянскую базу милиции газетную статью, и я углубилась в чтение.

« Такого-то числа на трассе близ Тосканы произошла авария со смертельным исходом. Две машины ехали, нарушая все правила дорожного движения, и чёрный джип с тонированными стёклами подрезал « Рено ». Машина слетела в реку, за рулём сидел некий Иво Инсаньес, и он не справился с управлением. Иво Инсаньес и его мать, некая Паола Инсаньес, погибли.

Тела их не были найдены. »

Я тупо уставилась на распечатку, уже совершенно ничего не понимая. Что это такое? Какой ещё Иво Инсаньес?

– Что-то тут не так, – растерянно проговорила я, – там ничего другого нет?

– А что тебя не устраивает? – удивлённо спросил Марат.

– Его же Дмитрий зовут, читай, – сунула я распечатку.

– Действительно, что-то тут не так, но тут ничего больше нет. Больше никакая Паола Инсаньес в аварию не попадала.

– Проверь.

– Да проверял уже.

– Не до конца проверил, потому что Богдан что-то нашёл.

– Кто такой Богдан?

– Мой бывший одноклассник, он тогда мне помогал, и был убит. Он всё выяснил про Дмитрия.

– И поплатился жизнью? – нехорошим тоном осведомился Марат.

– Поплатился, – со вздохом сказала я, – не смотри на меня так, всё будет нормально.

– Не очень уверенно это прозвучало, конечно, – покачал он головой, – чертовщина!

– Что там такое? – в испуге подскочила я.

– Да нас засекли, и файл недоступен, перекрыли доступ к информации, – и он быстро выключил компьютер.

– Подожди, это что же теперь будет? – испуганно воскликнула я.

– Понятия не имею, но я лучше пошёл, – Марат встал с места.

– Понятно, натворил мне тут дел, и поспешил смыться, – язвительно прокомментировала я.

– Это я натворил дел? – возмущённо воскликнула он, – с твоей подачи, голубушка.

– Ладно, чеши себе в институт, я тут сама разберусь. Если на меня выйдут, этот тип меня защитит, в случае чего.

– С чего бы ему тебя защищать? – вздёрнул Марат брови.

– Защитит, никуда не денется, – махнула я рукой, – кстати, что там насчёт Колесникова?

– Хорошо, что ты напомнила, а то я уже забыл, – он вынул из кармана какой-то листок, – держи, это номер одного знакомого Артема Геннадьевича, он его хорошо знал.

– Спасибо.

– Да не за что.

– Маратка, подожди.

– Меня так давно никто не называл, – вдруг улыбнулся он.

– Мне перед тобой неудобно, ты мне столько помогаешь.

– Ерунда, это для меня сущая ерунда.

– Но ты рискуешь свободой, взламывая всякие базы, это ведь хакерство.

– Это ещё доказать надо, – и он ушёл, а я села на место, и набрала номер.

– Слушаю, – услышала я приятный мужской голос.

– Здравствуйте, мы с вами незнакомы. Меня зовут Эвива Миленич, и Марат Дворов сказал, что я могу поговорить с вами по поводу Артема Геннадьевича Колесникова.

– Здравствуйте, Эвива, очень рад знакомству, – вежливо ответил мужчина, – Полунин Григорий Васильевич, бывший ассистент Артема Геннадьевича.

– Мне очень приятно, – светски сказала я, – когда мы сможем встретится?

– Я через час заканчиваю работу, давайте где-нибудь пересечёмся. Вы как насчёт японской кухни?

– Положительно, – весело ответила я, и мы договорились о месте встречи.

Мне как раз часа хватило, чтобы добраться до ресторана, к вечеру неожиданно опять пошёл дождь, и в ресторан я вбежала, отряхиваясь.

– Здравствуйте, мне нужен Полунин Григорий Васильевич, – обратилась я к официанту.

– Пройдёмте, господин Полунин вас ждёт, – и он проводил меня к столику, за которым сидел приятный мужчина средних лет.

– Вы Григорий Васильевич? – спросила я его.

– А вы Эвива? Присаживайтесь, – кивнул он мне, – и закажите суши, они здесь превосходные, угощаю.

– Тогда мне суши и темпуру, – кивнула я официанту.

– Чем могу служить?

– Вы ассистент Артема Геннадьевича?

– Был им когда-то, под его руководством защитил докторскую, он прочил мне будущее гениального математика, а мне это на фиг не надо. Он был в некотором роде фанатиком своего дела, голова была забита НАНА технологиями, а на математике просто помешан. Студенты от него просто выли, и он не уставал повторять, что на пять математику знает только он, а самые-самые отличники на четыре. В чём-то он был действительно прав, без долгих занятий, без осязания предмета, без любви к нему предмет трудно понять. Но всё же получил за это от начальства.

– Оно и понятно, никому неуспеваемость не нужна, – пожала я плечами, – спасибо, – кивнула я официанту, принёсшему мне суши и темпуру. Суши и в самом деле оказались выше всяких похвал.

– Вкусно? – улыбнулся Григорий Васильевич.

– Великолепно, – честно сказала я.

– Я же говорил. А почему вы интересуетесь Колесниковым?

– Его супруга недавно умерла, и у меня есть предположение, что её убили.

– Подождите, но Инна Петровна была прикована к коляске.

– И что из того?

– Странно всё это, – рассеянно проговорил он, – а как её убили?

– Она слетела с лестницы, и я думаю, что её столкнули. Ведь все знали, какая она была взбалмошная, и никто не удивился. Она не могла поверить, что она больше на ноги не встанет, и продолжала жить полной жизнью. Даже лифт в доме распорядилась сделать.

– Понятно, всё верно рассчитали, скинули старушку с лестницы, и будь здоров, – он взял стопку с японской водкой, – выпьете за компанию?

– Я за рулём.

– Я тоже за рулём, но капельку всё же выпью, – и он поморщился, рука его дрогнула, и он расплескал бы всю водку, если бы я не забрала у него стопку.

– Что с вами?

– Руку недавно сломал, мне гипс наложили, и сейчас неудачно повернулся.

– Неприятно, – я вернула ему спиртное, – а вы кто?

– В каком смысле?

– Какая у вас профессия? Вернее, чем вы теперь занимаетесь?

– Я занимаюсь бизнесом, у меня огромная фирма, приносящая

не менее огромный доход, и я рад, что я ушёл из института.

Денег мне бы это точно не принесло.

– Понятно, – задумчиво протянула я.

– Вряд ли Артем Геннадьевич это одобрил бы, конечно, но это моё личное дело.

– А что вы знаете насчёт виртуальной реальности? – спросила я его.

– А что это такое? – растерянно спросил Григорий Васильевич, но мне показалось, что в его глазах мелькнуло изумление, перемешанное со страхом.

– Артем Геннадьевич что-то твердил про виртуальную реальность, но все сочли его помешанным.

– Помешанным в своём роде он точно был, просто сдвинут на точных науках. Но ни про какую виртуальную реальность я не слышал, он про НАНА технологии говорил, это было дело.

– А вы его супругу знали?

– Не очень хорошо, – уткнувшись в тарелку, рассеянно ответил он.

– Хоть что-нибудь вы о ней знали? Я много противоречивых слухов слышала, и что она стриптизёршей была, и что она с бандитом связалась, а потом из родительского дома сбежала.

– Я слышал только то, что говорил Артем Геннадьевич, а он лишь говорил, что она красивейшая женщина во вселенной, и он её безумно любил. Только и всего.

Я уже и не знала, о чём его спрашивать, и стала просто молча есть. Вкусные были суши, выше всяких похвал, и я заказала ещё. Дождь на улице совсем разошёлся, и мне совершенно не хотелось выходить из ресторана.

Я люблю осень, в ней есть некий романтизм.

– Что вы молчите? Все вопросы исчерпаны? – поднял он на меня глаза.

– Вы ничего не знаете, и на все мои вопросы отмечаете однозначно.

– Но я действительно ничего не знаю, я всего лишь ассистент, бывший. Инну Петровну я видел издалека, а Артем Геннадьевич помогал мне писать кандидатскую. Он хороший педагог, замечательный, и это всё, что я могу о нём сказать.

– Понятно, – со вздохом сказала я, понимая, что ничего из него выдою.

Дождь продолжал лить, я доела суши, и покинула ресторан.

Напрочь не понимаю, почему Марат дал мне этот номер, вернее, свёл меня с этим человеком. Я запрыгнула в машину, набрала номер Марата, и сунула наушник в ухо.

Налила себе кофе с корицей, вскрыла плитку белого шоколада, и медленно тронулась с места. Видел бы меня сейчас Максим!

Он терпеть не может, когда я пью кофе за рулём, и ем шоколадки. Впрочем, он не выносит, когда я делаю это в постели, и пачкаю наволочки шоколадом, и ещё он говорит, что я могу попасть в аварию, отвлекаясь на кофе за ездой.

В чём-то он прав, я действительно возможность аварийной ситуации создаю, но переделать себя не могу. Я очень внимательный человек, и я лучше себе капроновые чулки горячим кофе к коже припалю, чем подшибу кого-нибудь.

И если сигарета под сиденье падает, я не поступаю, как глупые блондинки в анекдотах, на ходу машины не ищу её под сиденьем.

– Привет, – услышала я голос Марата.

– Привет, – в тон ответила я, – и что это за фигня? С кем ты меня свёл? Этот Полунин ни фига не знает.

– Но он долгое время работал под началом Колесникова, был вхож в их дом, и именно он познакомил Инну Петровну с мужем.

– Но он мне сказал, что не знает Инну Петровну, он вообще не в курсах.

– Я не знаю, зачем ему это надо, но он врёт. Кстати, ты где сейчас?

– Сижу у японского ресторана, где с Полуниным только что ужинала. Кстати, ты не знаешь, какая у него машина?

– « Ниссан » серебристого цвета.

– Спасибо, – меланхолично ответила я, и стала выглядывать, желая найти серебристую машину.

Такую машину я обнаружила, и очень скоро вышел сам Полунин, и сел в свой « Ниссан ».

Конечно, я тронулась за ним, бесперспективность своей затеи понимала, я в своём тюнинговом джипе алого цвета, как бельмо на глазу. Но он остановился около какого-то магазина, и я тут же припарковала свой джип, и поймала такси.

– Куда вас отвезти? – деловито осведомился шофёр.

– Да пока никуда, а потом двигайте вон за той тачкой, -

показала я ему.

– Это ещё зачем? – подозрительно осведомился шофёр.

– А вам какое дело? – с вызовом спросила я, – за мужем слежу.

– Понятно, – покачал головой шофёр, – и всё-таки все бабы дуры.

– Это ещё почему? – возмущённо воскликнула я.

– Да потому что! Мужика другими методами держать надо, а не следить за ним. Приготовь ему вкусный ужин, и в постели покажи себя.

– Да он у меня каждый день получает шедевры кулинарного искусства, а в койке полный набор камасутры, – неизвестно зачем сказала я, – козёл!

– Переел голубчик сладенького, – со смешком сказал шофёр, – наверное, ты дикая штучка? Все брюнетки такие.

– А это уже не ваше дело.

– Понял, ладно, – и он примолк, а Полунин тем временем вышел из магазина под ручку с роскошной блондинкой, пухлой, с шикарными формами.

Та держала в руках букет алых роз, и улыбалась во все тридцать два.

– А ничего у него вкус, вы уж очень худосочная, – выдал вдруг шофёр, и я для порядка огрела его сумочкой по голове.

– Поехали, и хватит разглагольствовать.

– Ладно, ладно, – поднял он руки, и тронулся с места.

Самое милое дело, следить на такси. Даже если он и заметит, решит, что это другое такси, а в детали не будет вдаваться, такси ведь полно в городе.

А Полунин явно вёз девушку за город, въехал в посёлок, а таксист не смог туда проехать, посёлок был охраняемый.

– Отвезите меня обратно, – махнула я рукой, и он развернул назад. Мобильник в моей сумочке застрекотал, и сердце у меня ёкнуло, это был Дима.

– Привет, моя сладкая карамелька, – слышно это было даже в салоне, и шофёр чуть в трамвай не въехал.

– Сладкая, я дико соскучился, как насчёт того, чтобы твоему муженьку подлиньше рожки нарастить?