Текст книги "Есть ли жизнь после свадьбы (СИ)"

Автор книги: Наталья Козьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава седьмая. Дела домашние

Утро третьего дня моей замужней жизни встретило меня обложным дождем. Встала я по привычке рано. Проверила, как обстоят дела на кухне. А дела обстояли совершенно неважно. Кухарка явно нарывалась на увольнение, выказывая мне свое пренебрежение. Я не подслушивала специально, но вот услышала кусочек разговора.

– И где наш господин отыскал такую занозу, – бормотала кухарка, вытаскивая из кладовой таз с мукой. – Как хорошо жили: господин ничего особенного не требовал, что сварили, то и ест. А если не по нраву – в город уедет, там пообедает. А этой и меню какое-то подай, и мальчишонке этому особые блюда готовить изволь, да еще булочки пеки…

– Ты бы, Марьяна, не ворчала, – упрекнула кухарку одна из её помощниц. – Разбаловалась при старом графе-то. Он в последний год кроме вина, почитай, ничего и не ел. А молодой хозяин жену привез, она теперь тут полная хозяйка. Как скажет – так и будет.

– Подумаешь! Уволить она меня не уволит – кто сюда работать пойдет, уж не столичный ли кухарь с королевской кухни? или сама к плите встанет, как вчера? Хаш варить. Подумаешь – каша чуть подгорела у меня! Из – за этого из жалования вычитать?

Дальше я слушать не стала. Что бы там не говорили, а кухня, пожалуй, самое главное место в доме. И от того, кто на кухне командует, зависит здоровье и жизнь обитателей дома. Если готовят пищу с любовью и радостью – то и в доме радость. А если каша подгорает, суп то недоварен, то пересолен – и обитатели дома злые. Попробуй веселиться, если у тебя резь в желудке и несварение. Потому вошла в кухню и сообщила:

– Марьяна, вы уволены. Можете отныне не беспокоиться о том, кто и как будет хозяйничать на кухне. Иеремей, много ли мы должны бывшей кухарке?

Иеремей, вошедший следом за мной на кухню, вытащил из кармана бумажку.

– Так жалование они три дня назад получили. Три серебряных ей причитается.

Я мысленно присвистнула. Десять серебряных – это золотой. Три золотых в месяц получают продавцы в батюшкином магазине. Да за такие деньги кухарка должна на этой кухне жить. И что-то мне подсказывает, что и графскую кладовую она со своей регулярно путала. Вытащила из кармана три серебряных, вручила кухарке и указала ей на дверь. А потом, когда вздорная женщина ушла, обратилась к оставшимся.

– Значит, так, уважаемые. Сегодня готовить будете под моим контролем. Лишних денег на разносолы у нас пока нет, так что все будет по – простому. На завтрак его сиятельству… хм, Иеремей, что предпочитает на завтрак его сиятельство?

– Так оне не привередливые, – пожал плечами дворецкий. – Обычно яичницу с беконом, булочки свежие с вареньем да маслом. Напиток травяной. Так-то оне чай любят, только в последнее время у нас его нету. Дороговато.

– Значит, яичница с беконом, – кивнула я. – Тесто на булочки поставили? Отлично. И оно почти готово? Замечательно. Кто у вас ими занимается?

– Я, ваше сиятельство, – присела в корявом книксене одна из женщин. – Надея меня зовут. Вся стряпня на мне всегда была.

– Хорошо. Значит, булочками занимаешься ты. Кто умеет варить молочную кашу? Так, чтобы ребенок её мог кушать, и не давиться комками?

– Я, госпожа, – выступила из угла вторая женщина. – У нас из круп только манная и осталась. Молоко-то свое, а вот крупы давно не закупали.

– Значит, варишь манную кашу для виконта. Варенье какое?

– Так крыжовенное, да из садовой земляники, ваше сиятельство.

– Отлично. Виконту подадите манную кашу, булочки, горячее молоко, варенье и масло. Мне-то же самое, что и его сиятельству. Добавьте только горячее молоко специально для меня. Что будем делать с обедом – решим попозже. Для всех остальных обитателей этого дома готовьте пока как обычно. А после обеда будьте готовы к ревизии. Я должна знать – что именно есть в наших кладовых и погребах. Да, вина не подавать. Я не пью вовсе, а его сиятельство временно от вина воздерживается.

Как оказалось, граф воздерживается и от обеда, и от ужина. То есть, после завтрака его сиятельство срочно засобирался в город, сквозь зубы выдав мне разрешение делать все, что захочется. Подписал чек на приличную сумму, согласился с моим предложением жить, не пересекаясь без особой нужды, и укатил в город. Иеремей только вздохнул, услышав, что его сиятельство вернется лишь через несколько дней.

Эти несколько дней прошли в заботах и хлопотах. Пользуясь отсутствием графа, я загнала в его покои служанок с ведрами, тряпками, вениками и прочими атрибутами генеральной уборки. Радовало меня в этом только одно: менять обои пришлось не мне. А перед этим еще и уничтожение обнаглевших соседей по кровати. Иеремей носился у меня на подхвате с просветлевшим лицом, время от времени давая весьма дельные советы. Все же я совершенно не знала своего мужа. Через три дня спальня и гостиная засияли чисто промытыми окнами, светлыми стенами, до блеска начищенными бронзовыми канделябрами на каминной полке. Камин тоже был очищен от многолетних наслоений грязи и оказалось, что облицован он светлым мрамором. Пыльные балдахины были ликвидированы: не терплю их со времен пансиона, так и кажется, что свалится оттуда какая-нибудь гадость. Да и насекомые гнездились в них целыми колониями. Портьеры мы поменяли, а вот на ковры денег пока не было, пришлось тщательно почистить, выхлопать и просушить на солнце старые. Хорошие ковры, кстати. Полы оказались замызганным паркетом. И его успели привести в порядок: отциклевали и натерли до блеска. Уж не знаю, скажут ли мне за это спасибо, но пока я играю роль хозяйки имения… Мебель тоже пришлось приводить в порядок. Иеремей сам распорядился собрать все бумаги, разбросанные по покоям графа. Собрать и перенести в кабинет на первом этаже. Я не вмешивалась. И без графских архивов забот хватало.

К концу недели из города батюшка самолично привел обоз с моим приданым. Мебель разгрузили быстро, а потом еще часа полтора таскали наверх мою библиотеку. Книг было много. Бабушка оставила мне не только приличный счет в гномьем банке, но и свою библиотеку с довольно редкими изданиями. Наконец-то у меня появится время на полноценное знакомство с этим богатством.

– Дочка, раз теперь ты мужняя жена, то теперь можешь прочесть вот это, – сказал мне батюшка после обеда. Из – за стола мы переместились на крошечную терассу. Дверь на нее я отыскала, когда занималась ремонтом той самой малой гостиной. Отыскала, велела открыть, подремонтировать, и теперь мы с Артуром часто завтракали, обедали и ужинали здесь, наблюдая за работой садовника. Он уже расчистил старый розарий, обрезал все кусты, и теперь высаживал на клумбы цветы однолетки.

– Что это, батюшка?

– Это письмо тебе написала тетушка Аксинья перед своей смертью. Велела отдать, когда ты выйдешь замуж. Или когда тебе исполнится двадцать восемь лет. Что там написано – я не знаю, письмо запечатано магически. Тетушка тебя любила больше остальных моих детей. Да и то сказать – Меланья её не жаловала, конечно, хоть тетушка и помогала ей. Ну, да это так всегда: сноха со свекровью редко мирятся. Дело житейское, чего уж там. Тебе, можно сказать, повезло: ни свекра, ни свекрови. С мужем-то ладится? Ты не таись, дочка, ты ж мне не абы кто – детище от жены любимой.

– А что ж ты меня за нелюбимого отдал-то, – хмыкнула я. – Прости, батюшка! Сам видишь, как у нас все ладно: я здесь за хозяйку, муж в городе. Уж не знаю, чем он там занят, полагаю, однако, не скучает. Договорились, что этот год мы живем каждый по своим правилам. А там посмотрим, как получится. Ты, батюшка, мое рукоделие не забыл привезти? Сейчас дни долгие, вечера светлые, да и виконт у нас мальчик послушный, забот не доставляет пока. Будем с ним по вечерам рукоделием заниматься.

– Привез, привез, дочка, а как же! У меня уж интересовались: нет ли чего на продажу. А что за графа отдал… Ты по-другому замуж не шла, да и не было жениха на примете, а тетушка мне строго наказала замуж тебя за аристократа выдать, и в приданом не скупиться. Хоть за богача, хоть за нищего, лишь бы аристократ был. И против развода не велела возражать. Тебе главное – год с ним прожить. А уж там, как сложится. Вольна будешь уйти, коли не сладится. Хозяюшка из тебя замечательная получается, дочка. Смотрю я, как ты свои, да и мужнины комнаты отделала, и сердце радуется. Недаром на тебя тетушка время свое тратила, ой, не зря!

Я согласно кивнула. Не зря. Все же, купеческий обиход немного другой. И вкусы попроще, и требования другие. А бабушка воспитывала меня почти как аристократку. Да и пансион даром не прошел. Этикет, уроки музыки, рисования, танцев, рукоделия, истории, географии… А еще домоводство, кулинария, ведение хозяйственных книг… В нашем пансионе были девочки из состоятельных семейств, но, как правило – сироты. У кого не было матери, у кого-то отца. А то и обоих. И готовили из нас не только будущих жен и матерей, но и экономок, гувернанток, дуэний – дипломированную прислугу. И не всем везло так, как мне.

Глава восьмая. Хлопоты и заботы

Лорд Тариэл был зол. Даже не зол – он был в бешенстве. С самого начала все пошло совсем не так, как он планировал, уезжая в город. Во-первых, по дороге туда слетело колесо у кареты, из – за чего им пришлось несколько часов проторчать на дороге. Во– вторых, когда он все же добрался до собственного дома, оказалось, что слуги устроили себе внеочередной отпуск, совершенно забросив все дела. Не было даже горячей воды, чтобы граф мог принять ванну. Что уж говорить о горячем ужине! Ему пришлось ждать несколько часов, пока отыщут истопника, пока он соизволит развести огонь под баком с горячей водой, пока она нагреется настолько, чтобы можно было вымыться… И на ужин граф получил небольшой кусок холодного мяса, черствый хлеб и травяной отвар. Хорошо, что хотя бы отвар был нужной температуры. Ехать ужинать куда-то в трактир у графа не было желания. Решив, что все дела он будет решать с утра, граф отправился в спальню. И хотя на улице царила весна – в спальне было довольно прохладно. Постель оказалась слегка влажной, потому что камин не топили. С одной стороны, это даже пошло графу на пользу. Он уснул, совершенно не думая о женщинах. С другой… Он встал с заложенным носом и осипшим голосом. До обеда мотался по городу, разыскивая то старого друга отца, который должен был передать пакет с документами на тот самый кусок леса и буераки. Друга дома не оказалось, и молодой граф исколесил чуть ли не весь город в поисках. А когда нашел, оказалось, что документы находятся в столичном банке.

– Нет, я конечно, немедленно пошлю за ними своего поверенного, мой мальчик, но ты же понимаешь, что это будет не раньше, чем через три– четыре дня… Да, я прекрасно тебя понимаю! Что – молодая жена? И кто же она? Ах, дочь Гордея Аэрт! Старшая? Конечно же – я знаю господина Аэрт. И богатое приданое? С тобой можно иметь дело, мой мальчик. Заезжай в гости, в любое время! Да-да, будем рады…

И так чуть ли не в каждом доме, который он успел посетить за эту неделю. Одна радость – тесть таки перевел на его банковский счет приличную сумму. Третья часть приданого. Остальное поступит через три месяца. А этих денег графу хватит и на выплату накопленных долгов, и на жалование слугам, и на очистку прудов в имении. И еще на многое. Самое обидное, что после мальчишника он не мог сделать ни одного глотка вина, а так хотелось сбросить напряжение. И Нурия! Вот уж от кого он не ожидал подставы, так это от своей – теперь уже точно бывшей – содержанки. Когда он, выбрав у ювелира вполне приличное кольцо с крошечным бриллиантом, приехал к Нурии, служанка сначала долго не открывала ему дверь, но потом все же впустила. Лишь затем, чтобы беспрестанно прикрывая рукой рот и испуганно оглядываясь, объявить ему, что леди Нурия переехала в дом лорда Граньер… Впрочем, это даже хорошо. Можно отказаться от аренды домика, на оплату которого уходило достаточно много средств из его скудного бюджета. Вот только что ему делать со своими желаниями, если отношения с женой он успел испортить безбожно? Не в Дом Терпимости же идти? И куда девать теперь это кольцо? Не дарить же, в самом деле, жене. Он еще по прошлому браку помнил, что женам нужно дарить что-то более дорогое, иначе скандал, слезы и обиды. В конце концов, граф вернулся к ювелиру и с боьшим трудом уговорил его забрать кольцо назад. И потерял некоторое количество золотых на этом. Потом было несколько совершенно незначительных, но так бьющих по чувству собственного достоинства встреч со старыми знакомыми. И ведь не уйдешь с гордо поднятой головой. Ему предстоит налаживать отношения со всем аристократическим кругом городка. Как говорится – жить в обществе и быть от него свободным нельзя. Тариэл уже имел «счастье» испытать на своей шкуре отношение этого самого общества. Нет, если бы он был в почтенных годах-тогда можно было бы удалиться от света, безвылазно сидеть в имении, тихо спиваясь, ругая правительство, играя в карты с такими же стариками. Но он-то был еще достаточно молод! Вот и приходится кривить физиономию в приветливой улыбке, хотя от гримасы сводит челюсти, дергается веко, и сжимаются кулаки. И даже не на ком сорвать злость.

– Что я имею в сухом остатке, – размышлял граф Тариэл, трясясь в карете по ночной дороге. – Тесть перечислил треть договоренной суммы. Я отказался от аренды совершенно не нужного мне домика бывшей любовницы. Выкупил последний участок земли, и теперь могу вздохнуть с некоторым облегчением: я выполнил просьбу умирающего отца.

Теперь все мои предки, начиная с самого первого графа Тарского, могут спать спокойно в семейной усыпальнице: имение вновь находится в исконных границах. Теперь меня вновь будут принимать в приличных домах нашего славного Браска. До столицы мне еще далеко, но здесь я вновь обрету имя. Но что мне делать с женой?! Не могу же я в самом деле целый год не встречаться с женщинами, раз супруга не желает меня пускать в свою постель. Но где взять эту самую женщину? Чтобы без истерик, без обязательств, без претензий… Нет, меня просто бесят такие самоуверенные девицы! Да если бы не её приданое – даже не посмотрел в сторону Апрелии Аэрт. Что она возомнила о себе, купчиха?!

Тариэл так старательно начал выдумывать – чем может заниматься жена в отсутствие мужа, что сам себя накрутил до невменяемого состояния. Когда же карета остановилась у крыльца загородного дома, он вылетел оттуда со шпагой в руке. Обежал дом, внимательно приглядываясь к окнам. Свет нигде не горел, да и то сказать – ночь глубокая. Спят все. Вот он сейчас-то и проверит – с кем изволит спать его богоданная супруга! Вот и дверь черного хода. На замок закрыта.

– Что ж вы об отступлении не позаботились, голубки, – бормотал граф, на ощупь тыкая ключом в замочную скважину. – Я ж вас сейчас обоих с лестницы спущу… Нет, его – спущу, а её вываляю в грязи и с позором верну родителям. Или нет, лучше в монастырь… Или пусть у меня в ногах валяется, просит прощения, я её, конечно, прощу. Даже буду оказывать некие знаки внимания, но только год. И потом выставлю из дому с позором…

Он крался на цыпочках по лестнице для слуг, чутко прислушиваясь к сонной тишине дома. Сначала заглянул в спальню по соседству со своей. Никого не обнаружил. И даже кровати не нашел, потому как комнаты были абсолютно пусты. Споткнулся о ведро с известью, облил сапоги. Выругался, как портовый грузчик. Поднялся в комнату виконта. Увидел голые стены, окна без штор, влез ногой во влажную глину возле полуразобранного камина. Помянул чью-то матерь, повернулся и врезался лбом в открытую дверь.

Тут же в коридоре вспыхнул свет, послышались легкие шаги, и на пороге появилась Апрелия в длинной ночной рубашке. В одной руке она держала подсвечник, а в другой – тяжелый пистолет со взведенным курком.

– А, это вы, ваше сиятельство, – облегченно выдохнула она, услышав матерную тираду из уст мужа. – А я уж думала, к нам залезли грабители.

– Да что у нас грабить-то! – взвыл граф, прижимая к наливающейся шишке холодное лезвие. – Вся округа давно знает, что в моем доме нет даже мало – мальски ценных вещей. Лучше скажите – куда вы спрятали своего любовника!

– А, так вы поэтому крались на цыпочках и влезли в ведра с глиной и известью? Подождите минутку, Тариэл, я надену халат, и мы спустимся в ваши покои.

– Зачем? Вы что – занимались этим в моих покоях?! И теперь он спит там?

Апрелия не ответила. Ушла в соседнюю комнату, оставив дверь приоткрытой. Тариэл тут же двинулся за ней.

– Тише, ваше сиятельство, – шепнула она, проворно натягивая халат. – Не разбудите моего любовника. Он сегодня так устал…

На большой деревянной кровати среди подушек привольно раскинулся юный виконт. Одной рукой он обнимал большого медведя, а другой сжимал рукоять маленького игрушечного кинжала. Дверь в смежную комнату была открыта. Апрелия заглянула туда и позвала негромко:

– Лита! Я отойду ненадолго, слушай Артура, пожалуйста.

И обернулась к мужу, все еще сжимающего в руке шпагу.

– Пойдемте, ваше сиятельство, я провожу вас в ваши покои. Примете ванну, успокоитесь, переоденетесь. Кушать хотите? Тогда спускайтесь в кухню, я пока вам подогрею ужин.

Глава девятая. Беседы за накрытым столом

И снова – раннее утро… Не сказать, что я большая поклонница ранних побудок, но что поделать, если весь обиход приходится отлаживать с нуля?! Сначала – кухня. Главной кухаркой пока числилась Надея – сорокалетняя вдова, не имеющая ни детей, ни родителей. Мне она нравилась: чистоплотная, волосы всегда убраны под белоснежный платок, большие руки так ловко и уверенно занимаются привычным делом, что приятно посмотреть. Она в три дня прибрала к рукам кухонное хозяйство, готовила не изысканно, но вкусно. Вместе с помощницей и девочкой – посудомойкой они вычистили, вымыли, а где необходимо – и подбелили довольно просторное помещение кухни, навели порядок в кладовых и погребах, предоставив мне полный список всего, что у нас есть, и того, что необходимо закупить. Пришлось подключить Иеремея. Сама я из имения выезжать пока не собиралась, соблюдая данное мужу обещание. И к нам потянулись повозки с крупами, мукой, сахаром, кастрюлями и сковородками. А я в который раз мысленно поблагодарила судьбу за то, что родилась и выросла в семье купца. Иначе мне ни за что бы не удалось уложиться в бюджет… Теперь мы с вечера согласовывали меню, но я все равно каждое утро первым делом спускалась в кухню, чтобы получить стакан горячего молока с медом и свежую булочку: ну, люблю я горячее молоко!

Чуть позже в дом приходили рабочие из близлежащего села: Иеремей помог нанять для черной работы несколько мужчин. Основные посевные работы уже завершились, и мужики рады были немного подработать. И подкрепиться яствами с графского стола. К приезду графа у нас были готовы комнаты для меня и виконта, спальня Тариэла и прилегающая к ней гостиная, включая ванные. Тут нам повезло: ванная комната его сиятельства капитального ремонта не требовала. Отмыли, отчистили, заменили подтекающие краны и ванну на более просторную и удобную. Мебель вытащили во двор, ошпарили кипятком, обработали всеми известными способами от насекомых, прожарили на солнышке. Расставили по местам, сообразно подсказкам Иеремея. Уж он-то должен был знать – как именно предпочитает спать его господин. Выкинули комковатые перины и подушки времен прабабушки его сиятельства, заменив на новые пружинные матрацы, совсем недавно изобретенные придворным мебельщиком. У нашего короля, Размана V, по слухам, болела поврежденная в юности спина. Уж где Его Величество её повредил – не знаю, но матрацы оказались замечательными. И, конечно же, сразу вошли в моду. Дороговато, конечно, но окупится. Бабушка всегда говорила, что на удобных вещах экономить нельзя. Заменили постельное белье. Не шелк, конечно, но лён, как по мне, еще и приятнее. И не скользит, и теплый, и стирается не в пример лучше. Да и гладить его одно удовольствие. Одеяло я достала из сундука со своим приданым. Ладно, для мужа не жалко. Да и громадное оно, как раз на графское ложе. Мне такое пока не требуется. Спальню по соседству тоже освободили от мебели. Жить там я всяко не собиралась, так что ремонт затянулся. Хотя бы затем, чтобы не возникало вопросов ни у графа, ни у прислуги. Знаю я, как чешут язычки горничные и служанки. Ни к чему им знать, что за черные коты бегают между господами.

А больше всего мне нравились комнаты, которые мы отремонтировали первыми. Для меня и виконта. Просторные, но не громадные, они стали по-настоящему уютными после того, как стены оклеили светлыми обоями, окна затянули прозрачной кисеёй, повесили теневые шторы из плотного шелка, расстелили пушистые ковры, расставили привезенную из моего дома мебель. В гостиной слуги под руководством все того же Иеремея собрали стеллажи для книг, расставили их так, чтобы не попадали прямые солнечные лучи. В этой комнате тоже был выход на просторный балкон, так что мы с Артуром вполне могли себе позволить пить чай на свежем воздухе. Мальчик был все еще слаб, чтобы подолгу носиться вместе со мной. Да и как говорится – откат настиг малыша, лишь только он почувствовал себя в безопасности. Господин Франтишек прописал нам общеукрепляющие отвары, успокаивающие ванны, легкий массаж. Все это мне было хорошо знакомо, и я в который раз мысленно возблагодарила и богов, и бабушку, обучавшую меня тонкостям ухода за больными.

В общем, к концу недели в доме стало сносно жить, и мы с Артуром выбрались в сад. Малыш, под присмотром Литы, играл на расстеленном толстом одеяле, а я осматривала сад. Очищенный розарий уже радовал глаз темно – зеленой листвой и набухшими бутонами, клумбы покрылись зеленью цветов – однолеток, и садовник теперь обрезал разросшиеся кусты бывшей зеленой ограды. Нанятый ему в помощь подросток старательно очищал дорожки от сорняков. Еще немного – и этот уголок сада станет украшением усадьбы. Во всяком случае, на него будет приятно посмотреть из окна или с балкона. Чего не скажешь о внешнем виде самого дома. Иеремей рассказывал, что дом долго пустовал, его ремонтом никто не занимался последние лет десять. И это сказалось не самым лучшим образом. Стены облупились и уже стало невозможно понять – как он выглядел раньше. Но меня это пока и не волновало. Уж если его сиятельству будет угодно – выделит средства и на ремонт фасада. Уж год-то я проживу и в доме с облупленными стенами.

– Леди Апрелия! Леди Апрелия! – услышала я голос нашего дворецкого. Обернулась: Иеремей торопливо шагал ко мне по расчищенной дорожке, и призывно махал рукой. Что там еще случилось? Его сиятельство изволило глазки продрать и теперь требует меня на очередную беседу о нравственности?

– Леди Апрелия, там его сиятельство… Зовет вас.

Я вздохнула. Уж лучше бы его сиятельство потребовал завтрак. А потом занялся своими собственными проблемами. Батюшка сказал, что первую треть денег он уже перевел на счет графа. Вполне хватит на основные нужды. Меня, конечно, никто не посвящал в планы, но слуги болтали о каких-то рыбных прудах. Дескать, раньше они приносили приличный доход. Да и сёла на берегах носили говорящие названия: Карповка, Прудки, Рыбки… Но туда я уж точно со своими идеями не полезу.

– Хорошо, Иеремей, я сейчас приду. Что виконт? Уже проснулся?

– Не знаю, леди, – перевел дыхание дворецкий. – Лита пока вниз не спускалась, да и завтрак для мальчика не требовала.

Я уже отметила для себя, что слуги, хоть и именуют малыша виконтом, но как-то с запинкой. Словно бы сомневаются, что он носит этот титул по праву. Впрочем, Артуру пока титулы без надобности. Мал он для титулов.

Его сиятельство ждал меня в малой гостиной. Той самой, на первом этаже, и поэтому я прошла через террасу. Посмотрела на обновленную гостиную как бы со стороны. Что ж, совсем даже неплохо. Чисто промытые окна, свежая кисея, легкие теневые шторы, не застящие утренний свет. Мебель мы не меняли. Просто отмыли от наслоений и заново отполировали. Кресла и диваны подверглись не менее интенсивной очистке, и благоухали свежестью и чистотой. Теперь тут не стыдно и гостей принять.

– Доброе утро, леди, – склонил голову в приветствии его сиятельство. Я присела в книксене, про себя поминая этикет тихим ласковым словом. Нет, в данной ситуации требования этикета играют мне на руку, не давая мне сблизиться с супругом, но как же это неудобно: постоянно держать лицо, держать спину, держать мысли… В нашей семье все было намного проще. Ну, так мы и не аристократы…

– Леди, вы меня слышите?

А он что-то сказал? Я вновь присела, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.

– Простите, ваше сиятельство, я задумалась… Что вы хотели мне сообщить?

– Вы неплохо поработали, леди Апрелия, – любезно повторил супруг. – то, как вы облагородили мои личные комнаты, говорит о вашем вкусе. Или вам кто-то помогал? Вряд ли у девицы из купеческого семейства была возможность посещать особняки аристократии. Все же обставить комнату мужчины может лишь мужчина. Или искушенная женщина…

– Тьфу ты! Снова – здорово! – мысленно сплюнула я, и добавила вслух. – Ваше сиятельство, чтобы обставить ваши комнаты, я прибегла к помощи вашего камердинера и дворецкого. Вы ведь не станете отрицать, что Иеремей лучше всех в этом доме знает ваши пристрастия и привычки. А кроме того, в нашем государстве давно освоили выпуск иллюстрированных журналов. А я, да будет вам известно, хорошо умею читать. Ваши покои – почти точная копия иллюстрации из семнадцатого номера «Жизни аристократии». Журнал лежит на журнальном столике у камина. Сверять будете? Нет? Может быть, приказать подавать завтрак? Тогда прошу вас в столовую. Вы еще помните, где она находится?

Графа слегка перекосило, но он все же собрался с силами и благосклонно кивнул.

Завтракали мы в полном молчании. Не знаю, почему молчал граф, а мне было о чем подумать. И не о графских заскоках. Я старательно собиралась с духом, чтобы прочесть, наконец, письмо бабушки. Почему-то казалось, что содержатся там не поздравления с удачным замужеством.

– Вы рассеянны сегодня, дорогая, – донесся до меня саркастический возглас мужа. – Чем занята ваша прелестная головка? Я уже в третий раз пытаюсь выяснить – откуда вы взяли средства на подобную роскошь?

Он это о чем?

– Не знаю, что вы имеете ввиду, ваше сиятельство, – пожала я плечами. – Но все, что вы видите – принадлежит вам. Мы просто отмыли и отчистили мебель, достали из дальней кладовой чайный сервиз… Кстати, там еще и обеденный сервиз хранится. Его тоже тщательно промыли и приготовили к использованию. А скатерть, салфетки и полотенца я достала из собственного сундука с приданым. Вы довольны завтраком? Может быть, имеете какие-то особые пожелания к обеду? Или приказать попозже подать вам чай в кабинет? Вас устроит, если второй завтрак вам подадут в одиннадцать? Обед у нас в два, ужин в семь. В пять мы с виконтом Артуром обычно пьем чай на балконе в наших покоях. Желаете что-то изменить в расписании?

Граф отложил в сторону ложечку и пристально уставился на меня. Я лишь пожала плечами. Мы в своем праве – сам же распорядился заняться организацией быта в доме. Я и занимаюсь по мере сил и таланта, так сказать.

– Что же вы молчите, Тариэл? – помахала я ладошкой перед его лицом. Граф сморгнул. – Вас что-то не устраивает?

– Н-нет… Пусть пока остается… – выдавил он, поднимаясь. – А мой кабинет? Вы и там успели похозяйничать?

– О, нет! Ваш кабинет – для меня табу! Иеремей перенес туда все ваши бумаги и документы, которые нам попадались, пока мы потрошили ваши покои. Думаю, что в мои обязанности не входит знакомство с ними. Но если вы решите привлечь меня к ремонту – милости прошу. Помогу всем, чем сумею. И, ваше сиятельство, у меня будет к вам маленькая просьба. Не могли бы вы ставить меня в известность, если соберетесь покинуть дом по каким-либо делам? Не обязательно лично. Меня вполне устроит, если о вашем отъезде мне будет сообщать кто-то из прислуги. Но лучше все же, чтобы это был наш дворецкий. Разрешите вас покинуть? Я слышу, что виконт проснулся. Он все еще слаб, и мне приходится самой его купать и кормить. Надеюсь, вы догадались купить мальчику какую-нибудь игрушку? Нет? Почему-то я так и думала. Если пожелаете навестить мальчика – возьмите игрушку из шкафа в вашей гостиной. Доброго дня вам, ваше сиятельство.