Текст книги "Свет мой (СИ)"
Автор книги: Наталья Чернякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Часть 2 Пролог
Ночь, я смотрю в тёмное окно. После утомительного дневного времени появляется низкая полная луна. Она почти не освещает тёмную землю, лишь небеса вокруг, и в весенних майских лужах виднеется едва заметный бледный отблеск её, да плавают едва различимые черные тени деревьев.
Все мои любимые домочадцы спят, а я стою у окна и не могу отвести взгляда от луны, как будто привязанной незримыми канатами к черному небу с разбрызганными в беспорядке, сияющими серебром звездами. Эта лунная ночь навевает грёзы, я ухожу мыслями далеко-далеко и, в зависимости от происходящего, делю их на прозу и поэзию.
Глава 1
В первозданности наготы
Встала истина бытия:
Половина Вселенной – ты;
Половина Вселенной – я.
Значит, нет безнадёжной тьмы,
Значит, новым светилам быть —
И пока антиподы мы,
И пока мы хотим любить!
Г.Головатый
Утро добрым не бывает. Но сегодняшнее именно таким и было: особенным, замечательным, солнечным, безветренным. Только – только начали распускаться на деревьях листочки, какие же они красивые: нежные, девственно чистые, ярко – ярко – зеленые, ещё не покрытые слоем городской пыли.
Весной я шалею не от звонких песен ручьёв, не от раскатов грома и сиянья молний, не от задорных криков вернувшихся кочевых гостей – перелетных птиц, даже не от распускающихся первых подснежников – атрибутов пробуждающейся природы. Нет, безумно люблю именно период появления на деревьях молодых листочков, цветения черемухи и яблони, эти ничем не передаваемые цвета и запахи весны. А ещё люблю потому, что в мае родилась моя девочка, моё весеннее солнышко – Сонечка. Сегодня ей исполнилось семнадцать лет. Да-да, девушка почти на выданье.
Хотя о чём это я? Нужно ещё сдать экзамены, поступить в институт, окончить его, а потом уже думать о замужестве. Но, вероятно, нам такое счастье не грозит ещё в течение, как минимум, десяти лет. Не то чтобы Софья мужененавистница, нет, скорее дитя нового сознания, взгляда на семью: нужно-де сначала получить образование, встать на ноги, сделать карьеру, ну, а потом подумать о замужестве, ребенке и так далее. Вообще, она натура цельная: и спортом занимается – КМС по каратэ, и обучается танцам, много читает. А ещё идет на золотую медаль, тьфу-тьфу не сглазить бы.
– Доброе утро, мама, о, как вкусно пахнет, – быстро проговорила Софья и скрылась в ванной комнате, не дожидаясь ответа.
Через минуту на кухню прибежал сын Стасик:
– Привет, мамочка, – а Сонька где?
– Встала уже, в ванной. А тебе почему не спится?
– Я систер сюрприз готовлю.
– И какой, если не секрет?
– Нет, не секрет, пойдем ко мне в комнату.
В спальнях сына, дочери, как всегда, был совершеннейший порядок – муж научил, в неделю добился того, чего я не смогла сделать в течение нескольких лет.
– Откуда у тебя гелиевые шары? Они же дорогие? – поинтересовалась я.
– Мам, ты же мне давала на личные расходы деньги, я и подкопил ко дню рождения Сони, а вчера, пока вас не было дома, купил и принес эту связку из десяти шаров, решил спрятать у себя в комнате. Как думаешь, систер обрадуется?
– Конечно, обрадуется. Какие красивые шарики: яркие, разноцветные. И не один не сдулся.
– А ещё я газету по нашей традиции выпустил в честь Сониного праздника. Зацени.
– Молодец, сын. И фотографии семейные приклеил, открытки, и стихотворение поздравительное написал. Очень хорошо.
– Ага, значит, тебе нравится? – спросил сын.
– Очень всё нравится, сынок. Когда планируешь подарить?
– А отвлеки Соньку разговорами за завтраком, я быстро все оформлю в ее комнате. Она зайдет, а там – и шары, и газета. Обрадуется!
– Хорошо.
Я очень ценила дружбу детей, и хоть разница в возрасте у них была довольно велика, они прекрасно ладили между собой и любили друг друга. Сонечка для Стасика вообще была подобием богини, правдой в последней инстанции, непререкаемым авторитетом. И это проявлялось даже в мелочах. Если я заводила тесто на блинчики или пироги, всегда спрашивала детей, с какой начинкой делать. Сын молчал до тех пор, пока Софья не высказывала свое мнение: «Хочу блины с мясом» или «Хочу пироги с яблоками». Только тогда, полностью соглашаясь с ней, подавал голос и Стасик: «И я, и я тоже».
Пока мы с дочерью сидели за кухонным столом, весело болтая о планах на сегодня, сын перенес шары в Сонину комнату, прикрепил там же газету и пришел на завтрак, подмигивая мне – все готово.
– Привет, систер, с днем рождения тебя, – подбежал к сестре и прижался к ней, – поздравляю, поздравляю, поздравляю. – А потом потянул за руку: – Пойдем за сюрпризами.
– Ой, как здорово, Стаська. Спасибо большое за поздравление, очень приятно. Вот удивил, – сказала дочка, когда увидела в своей комнате россыпь разноцветных воздушных шаров и праздничную газету, изготовленную своими руками.
– Подожди, папа придет со службы, мы тебя еще раз удивим.
– Вот до чего я люблю дни рождения: все тебя любят, подарки дарят, поздравляют. Здорово, – смеясь, сказала Софья.
Я вдруг вспомнила то время, когда Соня училась в первом классе, мы только-только переехали в Саратов. Вероятно, им учительница сказала, что лучший подарок тот, который изготовлен собственными руками. Может, об этом она узнала из других источников, но я стала замечать, Соня много времени проводит за письменным столом и что-то мастерит. Всё выяснилось в День учителя, когда дочка подарила мне собственноручно изготовленную открытку, украшенную бусинками, нитками мулине и скрепленную бантом из атласной ленты. Вручая такой замечательный подарок, сказала:
– С праздником, мамочка.
– Спасибо, моя дорогая доченька, я тебя очень люблю. Следующий раз тоже приготовлю для тебя рукотворный подарок.
– Не надо, мама, зачем? Ты лучше купи мне мягкую игрушку – обезьянку, она в ЦУМе продается, я видела, – ответила хитрюга.
– Кого позовешь на свой праздник? – поинтересовалась я, вернувшись из воспоминаний.
Соня ответила, не задумываясь:
– Да все тех же: Алину, Илью и Катю.
– Как обычно, друзей по школе. А девочек из танцевальной студии не пригласила или ребят из секции?
– Нет, вот будет восемнадцать – всех позову, а сейчас рядовой день рождения. Поэтому достаточно семьи и ближайших друзей.
– Ну, что ж, это твой выбор, пусть будет так. Значит, празднуем в шесть часов. Как хорошо, сегодня выходной, все приготовлю без спешки, – порадовалась я.
Вечером мы ждали возвращения со службы мужа и не садились за праздничный стол, хотя все гости были в сборе. Саша обещал прийти пораньше, но снова задерживался, все к этому уже давно привыкли – он был старшим преподавателем кафедры разведки и воздушно-десантной подготовки Новосибирского высшего военного командного училища, которое окончил сам более десяти лет назад, и частенько после занятий оставался с курсантами отрабатывать недочеты.
– Здравствуй, девочка моя маленькая, – весело сказал муж, обнимая Софью, – ещё год будешь маленькой. А потом все. Сразу станешь взрослой.
– Пап, что так долго?
– Ну, прости, дочь, задержался, заседание кафедры было…
– Ага. Больше всех в колхозе работала лошадь, но председателем она так и не стала, – пошутила Софья.
– До чего у меня мудрая дочь. Ты права. «Мне бы шашку, да коня. Да на линию огня! А дворцовые интриги, это все не для меня». Ну, что, Свет мой, неси подарок.
Саша не был биологическим отцом Сони, но заботился о девочке так же, как и о родном сыне, одинаково, разницы между детьми не делал. Когда-то в молодости муж обещал стать для Софьи просто другом, ведь отец у неё был – и хороший отец, но со временем Саша стал для дочери кем-то гораздо более важным, поэтому, наверное, она решила в восьмилетнем возрасте называть его папой – младшим. Родной отец, понятное дело, был папой – старшим. Соня иногда шутила:
– У всех по одному папе, у кого-то и не одного, а у меня целых два. Вот повезло, так повезло.
И, действительно, всё она получала в двойном размере: и любовь, и внимание, и подарки.
Я принесла длинный узкий футляр синего цвета, в котором лежал браслет из красного золота с миксом камней топаза, сапфира.
– Вот тебе, дочь, от нас подарок. Примерь.
– Ой, какая красота! – воскликнула Сонечка, – и растерянно посмотрела на нас. – Наверное, ужасно дорого
Изумлены великолепием браслета были и её друзья.
– Сонька, надевай, не тупи, ты его заслуживаешь, как никто другой, – поторапливала Алина.
– Так-то да, но представляю, что вы ей подарите на восемнадцатилетние, – глядя на Сашу, высказался Илюша Назаров, наш сосед, ему-то как раз уже было восемнадцать.
Девочки любили подтрунивать над единственным парнем в их компании – добром и немного наивном:
– Не завидуй, зайка, обещаем, на твой день рождения подарить тебе такой же.
– Да не надо, я и сам заработаю, а в следующем году Соньке круче подарю, – не понял юмора Илья.
– То, что женщине по душе – мужчине не по карману, – продолжали издеваться девушки.
Только уселись за стол, начались звонки от родственников. Сначала позвонили из Барнаула: тепло поздравили с днем рождения мои родственники, потом добрые слова в адрес дочери сказал её отец, который в настоящее время находился в Москве на учебе в академии, под занавес, поздно вечером, отметилась бабушка – мать мужа, хотя слово «бабушка» ей совершенно не подходило. Светлана Михайловна выглядела молодо, по-прежнему очень за собой следила и одевалась по моде. Мы включили громкую связь:
– Привет, моя дорогая, с праздником тебя. Я очень рада, что у меня есть такая замечательная внучка: умная, доброжелательная, дружелюбная, нежная, утонченная…
Соня перебила это поток красивых определений:
– Бабушка, это точно не про меня, ты что-то перепутала. Все прозаичнее: дерзкая, провокационная, властная, рисковая, независимая, требовательная, чаще к другим.
– Внучка, не наговаривай на себя. Скажу одним словом: любимая. Ты у нас умница, пусть удача тебе во всем сопутствует. Всегда рада, когда вы со Стасом ко мне приезжаете. Этим летом вас ждать в гости?
– Спасибо, бабушка, думаю, выберем время, приедем, но не обещаю.
– Хорошо, а теперь позови к телефону отца.
Саша подошел к телефону:
– Да, мама.
– Сынок, и вас со Светой с днем рождения доченьки. Детей вам послушных, любящих, родителей здоровых.
– Спасибо, мама, а этих куда девать?
– Шутник. Ладно, а сейчас серьезно. Послушай, тебе знакома Шестакова Света?
Муж изменился в лице и тут же отключил громкую связь.
Глава 2
– Что это было, Саша? – спросила я после ухода гостей.
– Я тебя прошу, Свет мой, выслушай меня спокойно, без эмоций, – ответил муж и замолчал на некоторое время, видимо, собираясь с мыслями.
– Звучит уже чертовски страшно, но постараюсь выдержать, – сказала я.
И снова тишина.
– Дорогой муж, давай разговаривать без театральных пауз. Самое страшное для тебя в этой ситуации, что «бить буду аккуратно, но сильно», – попыталась разрядить обстановку фразой из известной комедии. – Да, и, если верить Булгакову, правду говорить легко и приятно. Так что начинай.
– В общем, дело в том, что, скорее всего, у меня есть ещё сын, старший сын, – наконец растерянно сказал Саша.
Я готова была услышать что угодно, придумать разные версии ответов на вопрос, заданный Светланой Михайловной, но предугадать такой вариант развития событий – на этот подвиг моя фантазия была не готова.
– Ты уверен, что это твой ребенок? – напряженно спросила я.
– Не знаю, но проверить надо. Вряд ли такими вещами шутят. Понимаешь, я могу допустить, что Света забеременела, но как объяснить, почему она мне ничего не сказала?
– Саша, давай по порядку. Кто такая Света Шестакова?
– Хорошо, по порядку, так по порядку. Я, как ты знаешь, служил на флоте. За полгода до окончания службы мы после четырехмесячного похода вернулись во Владивосток и находились там почти четыре месяца. Перед Новым годом руководство местного педагогического училища договорилось с нашим руководством о совместном проведении новогоднего праздника для студентов и матросов – срочников. Вообще такое не практиковалось, но не в этот раз. И вот мы, люди подневольные, стоим у стен спортзала, старательно их подпираем. Танцевать почти никто не хочет: нам было как-то не до этого. За день так умотают, что лечь бы быстрее спать – и ничего не надо, да и у многих матросов уже были девушки. Тут объявили белый танец, понимая, что публику иначе не расшатать. Смотрю, ко мне подходит высокая симпатичная девушка и приглашает на танец. Познакомились. Оказалось, что по странному стечению обстоятельств ее тоже зовут Светлана. Это, наверное, поспособствовало дальнейшему развитию событий, а может, тоска по тебе – не знаю. В общем, пригласил я ее на свидание. Все вроде бы было хорошо: девушкой она оказалась доброй, открытой, веселой. Да, все хорошо, но я понимал, не мой она человек, не могу тебя забыть – и всё. Видимо, заметив мою холодность, даже безразличие, Света решилась на разговор. Я ей всё объяснил, сказав, что не хочу обнадеживать, люблю другую, но она не свободна. Знал я о тебе, написали, что вышла замуж за Широкова. Света ответила, что ей достаточно только дружбы со мной. Меня это устраивало. Так прошло месяца два или чуть больше, я понял, что начал привыкать к девушке. «А что, – подумал я, – может, более тесные отношения меня изменят, помогут забыть тебя». И решился. Вскоре же пожалел, потому что кроме досады на самого себя, ничего не почувствовал. Ощущение было, что предал себя, тебя, любовь к тебе. Всё ей сказал, и мы больше не встречались. Через какое-то время я снова ушёл в море, а потом вовсе уволился со службы и поступил в военное училище.
– А где она сейчас, Света, и почему столько времени молчала?
– Она тогда оканчивала четвертый курс. Мама из разговора с родственниками Светы узнала, что после госэкзаменов та уехала домой, в Артём, и умерла при родах. Короче, у неё очень сильно поднялось давление, купировать его не смогли. Но мальчик родился относительно здоровым.
– Бедный ребенок. Воспитывался у родственников?
– Да, воспитывала бабушка. Но она сейчас в тяжелом состоянии, за ней ухаживает сестра, которая тоже немолода. Мальчишка за последние два года очень распоясался, чтит только родную бабушку, остальные авторитетом не являются.
– Почему же Света не сказала тебе ничего о своей беременности?
– Сам не понимаю. Наверное, почувствовала, что не смогу её полюбить. Мама тот же вопрос задала женщине, которая звонила. Та ответила словами Светы: «Он меня никогда не полюбит, а заставлять жениться, унизительно. Рожу ребёнка для себя и сама воспитаю. От таких, как Саша, аборты не делают».
– Она права, только не загордись. А как бабушки вышли на след Светланы Михайловны?
– Ты же понимаешь, что сейчас это не проблема. Мама зарегистрирована в Одноклассниках, активно ведет свою страницу, переписывается с друзьями. Это нам с тобой этим некогда заниматься, а она может себе позволить. Вот по фамилии и по месту проживания вышли на маму. Света, видимо, рассказывала: откуда мои корни. Я понял, что бабушка с сыном Светы в последнее время проживают в Искитиме, давно уехали с Дальнего Востока.
– Хорошо, и последний вопрос: когда поедешь в Искитим?
– Буквально на днях. Скорее всего, в ближайшие выходные. Прежде, конечно, нужно позвонить бабушкам, договориться с ними.
Я хорошо знала Сашу: отговаривай от этого шага или нет, сделает по-своему, чувство долга все равно перевесит, поэтому решила настроить себя на его же волну.
– Дорогой муж, не придётся ли мне узнать что-то новое о твоем бурном прошлом? Может, у тебя ещё есть дети?
– Да вроде нет. Свет мой, я от тебя никогда ничего не скрывал, помнишь, на свадьбе твоей сестры говорил, что успел пожить гражданским браком? Но там точно детей нет. Кто же теперь виноват? Не вышла бы замуж за Широкова, дождалась бы меня, скольких бы проблем мы избежали. А то получилось всё, как в расхожем стихотворении:
Умом холодным сами гасим
Любовь горящую свою.
И каждый сам себе Герасим,
И топит сам свою Му-Му.
– Конечно, ты прав, но тогда бы не родилась Сонечка.
– Правильно. Поэтому пусть всё идёт, как идёт, не будем заниматься психоанализом. Как я люблю тебя, Светик, ты и выслушаешь, и все поймешь без лишних слов, поможешь, когда надо. Страшно представить, если бы на твоем месте сейчас оказалась другая. Что бы тут было!
– Да, без заламывания рук априори не обошлось бы, – смеясь, сказала я.
Мысленно, конечно же, предполагала, что все ещё впереди – все мои проблемы и заботы. Наивной, увы, я не была. Ольга Скачкова, подруга и законченная оптимистка, как она себя называла, после телефонного разговора призвала слушать иногда поэта – красавца и знатока жизни С.Есенина:
Жить нужно легче,
Жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете,
Вот почему, обалдев, над рощей
Свищет ветер, серебряный ветер.
Глава 3
Я не знала, вернется Саша из поездки один или с Марселем – так непривычно и странно для русского человека звучало имя обретённого сына.
Из телефонного разговора с родственницей мальчика стало известно, что бабушка, которая его воспитывала, лежит в больнице в тяжелом состоянии и вряд ли дотянет до следующих выходных – неоперабельная онкология. С детьми о возможном прибавлении в семействе мы разговоров не вели – рано, пока самим мало что известно. Отпуская мужа в поездку, я понимала: Саша прежде сам должен во всем разобраться, сам должен принять решение. Конечно, об усыновлении речи пока не шло, факт отцовства устанавливается судом, а вот опеку оформить реально. Также я понимала, что бросать ребенка на произвол судьбы нельзя, да и муж слишком благородный человек, чтобы это допустить, но и не представляла, что ждет мою семью?
Как это воспримут дети? Не будет ли им плохо с новым родственником? И понравится ли Марселю в нашей семье? Одни вопросы. Но как же мне не хотелось менять уже сложившуюся семейную жизнь, сложившийся годами ёё уклад. Однако я не могла ставить никаких условий, ведь когда-то и Саша безоговорочно принял мою дочь, подружился с ней и полюбил всем сердцем. Это предстоит сделать и мне. Не знаю только, как это осуществить.
– Может, тебе стоит привезти мальчика к нам, познакомить его со всеми, а потом уже оформлять опеку? – предложила я мужу. – Вдруг ему у нас не понравится?
– Не уверен. Если родственница бабушки нашла меня, значит, нет возможностей передать ребёнка кому-то из родственников. И для него два пути – либо в детдом, либо к нам. Можешь предположить, что выберет пацан?
– Да, ты прав, наверное. Думай сам, я приму любое твое решение.
– Спасибо, родная. Я надеялся, что ты так скажешь.
Саша вернулся домой через два дня расстроенным и обескураженным. Один. Я не давила на него, не задавала вопросов, понимая, в каком он состоянии, и ждала, когда сам сможет, а главное, захочет поговорить.
Наконец, поужинав, муж начал свой рассказ.
– Светик, это действительно мой сын. Не нужна генетическая экспертиза, чтобы принять сей факт. Он – моя детская копия. Надо же, такое сходство.
– Как тебя встретил Марсель?
– Трудно сказать, я приехал через день после смерти бабушки. Пока он находится у её сестры, Надежды Кузьминичны. Парень растерян и подавлен. А тут я – так называемый отец. Почти пятнадцать лет где-то скитался и явился. Объяснил ему, что теперь придется жить вместе, привыкать друг к другу. Рассказал о нашей семье, о себе. Мальчишка выслушал всё спокойно. Но, как я понял, не желает переезжать к нам, хочет жить с Надеждой Кузьминичной и дальше.
– А она с ним хочет жить? – осторожно поинтересовалась я.
– Что ты! Болеет, возраст к тому же немолодой, жалуется, что Марсель не управляем, очень избалован, хотя я ничего такого не заметил, ну, отклонений в поведении, как ты говоришь. Надежда Кузьминична сказала категорично: патроната с её стороны не будет.
– Понятно.
– В общем, Свет мой, я начал оформлять опеку. Но на это уйдет как минимум три недели.
– Ты не учел одно.
– Что?
– Нужно согласие ребенка.
– Вот поэтому я хочу взять отпуск недели на две и пожить там с ним, чтобы он ко мне привык, лучше узнал. А заодно оформлю документы. Не знаю как, но всё сделаю для того, чтобы он увидел во мне отца.
Через три недели нам предстояло знакомство с новым членом нашей семьи.
Глава 4
После отъезда мужа мне пришлось рассказать Софье и Стасику о том, что у них есть брат, и объяснить, почему парень будет жить с нами.
Дочь отнеслась к этой новости на удивление спокойно, лишь проговорила:
– Ну, посмотрим – посмотрим, что там за новоявленный братец объявился.
Иначе прореагировал Стасик:
– Ура! У меня будет брат. Вот я богатый на родственников: и мама, и папа, и систер, и брат. Полный комплект. У других этого нет. А у меня есть. Одноклассники обзавидуются. Сонька сдаст свой ЕГЭ, уйдет из гимназии, а брат останется, если что, будет меня защищать.
– Погоди радоваться, мы ещё не знаем, что он из себя представляет, а то придётся тебя, малой, от новоявленного братца спасать.
– Соня, не пугай его. Все будет хорошо. Ваша задача встретить мальчика по-доброму, достойно. У него и так жизнь непростая, – вмешалась я в их разговор.
Саша приехал с сыном дождливым майским утром. Вообще, правда же хорошая примета отправляться в дорогу, жениться или начинать новое дело, когда идет дождь?
– Ребята, знакомьтесь, это ваш брат Марсель. Хочу, чтобы вы подружились и стали по-настоящему родными. Во всяком случае, очень на это надеюсь, – сказал муж при встрече с детьми.
– Привет, брат, меня зовут Стасик. Я рад тебя видеть.
– Привет, малой, меньше эмоций, – последовал ответ «брата». – И текст какой-то заученный, будто на уроке английского диалоги отрабатываешь. Проще надо быть, проще.
И повернувшись к нашей дочери, сказал:
– Софья? Я правильно понял? А ты ничего такая – фигура, грудь, симпотная. Няша просто, в моем вкусе, – и легонько ударил по пятой точке.
В ту же секунду, не успев ничего сообразить, он оказался лежащим на полу с заломленными назад руками.
– Это как, это ты что ли? – взвыл от боли парень. – Ну, пусти, пусти, я больше не буду.
– Послушай, Марсельеза, во-первых, ты не в моем вкусе, во-вторых, заденешь морально или физически какого-нибудь из членов моей семьи, покалечу. Понятно сказала?
– Ну, ладно-ладно. Все. Понял, каратистка.
– Следи за речью.
– Так, брейк, успокоились все, – прервал боевой поединок отец. – Давайте будем уважительно относиться друг к другу хотя бы потому, что нам жить вместе. Военные действия здесь не нужны. Повторяю, должно быть только уважительное отношение друг к другу. А сейчас познакомься, Марсель, моя жена Светлана Владимировна.
– Наверное, тебе так и стоит меня называть, чтобы не путаться в обращении. Дело в том, что ты поступаешь в гимназию, где я преподаю русский язык и литературу, и в 9а класс, в котором я классный руководитель. Поэтому с тобой мы будем общаться как дома, так и в гимназии.
– Очень приятно. А можно я буду звать вас мамой? – продолжал показательные выступления Марсель.
– Это был сарказм? – спросила я.
– Нет, – ответил парень.
– А сейчас это был сарказм?
– Да.
– В общем, ты не хам, ты просто саркастичный.
– Гм. Круто вы меня сделали. Сдаюсь. Я чувствую, весело мне у вас будет.
– Не сомневайся, Марсельеза, – ответила за всех Соня.
Первое совместное мероприятие с Марселем мы провели, сходив в зоопарк. Конечно, наша семья бывала там и раньше, и дети, и мы любили это место, поэтому со старшим сыном пошли туда же – пусть посмотрит местные достопримечательности. Более всего Марселя впечатлили обезьяны. Сидит такой орангутанг и свысока посматривает на стоящих напротив людей. Возле его клетки собралось много людей, а Марсель вдруг показал обезьяне язык. Орангутанг как сидел с надменным видом, так и продолжает сидеть. Не дать, не взять – профессор на экзамене. Когда парень решил перейти к другой клетке, неожиданно раздались хлопки – это ему аплодировала обезьяна. За ней, смеясь и потешаясь, Марселю начали рукоплескать стоящие рядом люди. Тот же покраснел и ушел к другой клетке. Вот и без моих нравоучений обошлось. Обезьяны, оказывается, хорошие воспитатели.
Летом мы остались дома и никуда не поехали, во-первых, Софья сдавала выпускные экзамены, а во-вторых, мы с мужем весь июнь работали, он ещё – до половины июля, а там дочкино поступление было не за горами, поэтому мы выгадали только две недели и съездили на базу отдыха. Конечно, Саше было бы лучше оздоровиться где-нибудь на курорте или в санатории. После ранения это стало вынужденной необходимостью, но муж решил иначе – он не должен оставлять старшего сына ни на день.
– Неизвестно, как он поведет себя в моем отсутствии, я не хочу находиться в вечном напряжении. Что это будет за отдых? Обойдусь пока.
Да, действительно, Марсель прислушивался к тому, что требовал или просил отец. Удивительным было то, что почитал парень и Софью. С остальными был подчеркнуто вежлив. Больше хамства с его стороны не наблюдалось, но и уважительного отношения не ощущалось тоже, была им одним разыгранная и пока не понятная нам игра. Странное затишье напрягало и пугало, казалось, что вот-вот должен произойти взрыв. Несмотря на это, я убеждала Сашу: «Пока мы заслужим авторитет в глазах мальчика, возможно, пройдут годы, а вот здоровье не восстановится само по себе, для этого нужно регулярно ездить в санатории, забыл, что говорил врач после твоего ранения?»
Действительно, в 2000 году, во время второй командировки в Чечню, Саша получил серьезное ранение в грудь и едва выжил. У него и в первую чеченскую кампанию было ранение, но легкое. Помню, как мы ликовали в 1996 году, что спустя полгода, в мае, увидели его живого, хоть и не совсем здорового. Как радовались, что всё обошлось, муж выздоровел и служит дальше в той же части, идёт на повышение, к тому же за умело проведенные операции во время боевых действий, за самоотверженное исполнение долга в условиях повышенного риска для собственной жизни награждён орденом. Больше радоваться было нечему. Все его силы, всё здоровье отнимала служба. Конечно, Саша очень быстро продвигался по карьерной лестнице и в тридцать лет получил звание майора, командовал уже батальоном. Но был один большой минус такого стремительного карьерного роста – нам катастрофически недоставало общения с ним, несмотря на его старание каждую свободную минуту уделять внимание мне и детям, заботиться о нас и, когда надо, защищать. Наверное, двадцати четырех часов в сутки, проведенных с Сашей, мне было мало – он мой воздух, мой свет, мой Огонёк!
Я не сомневалась, что вскоре мужа направят на учёбу в академию. Так бы оно и было, но снова помешала война.
Если бы в 1996 году в высших эшелонах власти не заключили Хасавюртовское соглашение с бандитами, что фактически было поражением России в войне с террористами, а шли бы до конца, до окончательной победы, тем более воевать уже научились, не было бы снова военных действий в 1999. Мы расценивали тогда это решение как плевок в лицо военнослужащим – живым и погибшим.
Нашим детям очень быстро пришлось стать самостоятельными. Через три года после рождения Стасика я вышла на работу и отдала сына в детский сад, на Сонечку легли многие обязанности: нужно было приводить ребенка из сада, кормить его, если я не успевала к тому времени вернуться из школы, занимать досуг. В общем, растили мы малыша вместе с дочерью, пока муж в течение года участвовал в контртеррористической операции. Со временем и Стасик стал самостоятельным: сам убирал свои игрушки, стирал пыль со шкафа, мыл посуду, ведь папа сказал, что мужчина всё должен уметь делать и его святая обязанность оказывать женщине помощь.
В октябре двухтысячного года мне позвонил командир бригады специального назначения Главного разведывательного управления, где служил Саша, и сказал:
– Света, крепись, майор Огонёк тяжело ранен и находится в госпитале Москвы. Ты можешь…
Больше я ничего не слышала и не видела, очнулась лежащей на полу, не понимающей, как здесь оказалась. Очень болел бок, и кружилась голова. Я увидела трубку телефона, висящую на шнуре. «Так, что же случилось, что же плохое случилось?» – подумала я и всё вспомнила.
– Товарищ полковник, Леонид Иванович, – обратилась я к командиру, он ещё висел на проводе и не понимал, почему я так долго молчала, – меня к нему пустят?
– Не думаю, Света, считаю, что находиться там не нужно, просто звони врачам. От твоего присутствия ничего не изменится.
«Ну, нет, я должна быть с Сашей, – думала я. – Надо сообщить папе, может, он сможет пожить с детьми». Папа поддержал меня в решении ехать и, спустя уже сутки, находился у нас дома.
– Ты, дочь, будь с мужем столько, сколько надо, я позвонил в Москву институтскому другу, поживешь у него. Он пока один, овдовел недавно, а дети за границей. Не стеснишь, не беспокойся. И вот что удобно: дом его недалеко от Бурденко, на трамвае быстро доберешься. Всё будет хорошо, Светланка, не переживай. Ты матери Сашиной сообщила?
– Ну, да, сразу позвонила.
– А она?
– Ну куда она поедет? Дом, хозяйство. Я сказала, что уже выезжаю.
– Вот сколько живете вместе, а мы со Светланой Михайловной ни разу не встречались. Не порядок. Ладно, зять поправится, познакомите, – проговорил отец, наверное, чтобы отвлечь от плохих мыслей.
– Да, конечно.
Приехав в Москву, я сначала оставила вещи у папиного друга, а потом вместе с этим милейшим человеком мы побывали в госпитале у Сашиного лечащего врача. Информации по-прежнему было немного: муж получил пулевое проникающее ранение груди, повреждено прилегающее к плевре легкое, прооперирован, находится в тяжелом состоянии.
Не передать словами, насколько мне было тяжело, но я верила: у мужа крепкое здоровье, он все выдержит. Как молитву, повторяла я слова: «Пусть спасет тебя любовь моя, моя вера в тебя. Пусть моя преданность поможет тебе преодолеть и это испытание. Любимый мой, родной мой, я с тобой, что бы ни случилось, как бы ни распорядилась судьба. Только живи, только не покидай меня!»
Через неделю Сашу перевели в общую палату, а ещё через две выписали из госпиталя, далее продолжать лечение он должен был по месту жительства. Я была счастлива – вырвали из рук костлявой любимого человека, и, идя по Госпитальной площади, повторяла в такт шагов мои любимые строки Ю. Друниной:
Ты – рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любимый,
За то, что ты есть на свете.
Ты – рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить.
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!
По возвращении в Саратов мы узнали, что Саша представлен к ордену Мужества. Это позволило ему, комиссовавшись из-за тяжелого ранения, в виде исключения получить место преподавателя в Новосибирском высшем военном командном училище. «Такими кадрами, как вы, не разбрасываются», – сказал ему генерал, вручавший орден, – поезжайте воспитывать молодых и передавать им свой опыт.
