Текст книги "Свет мой (СИ)"
Автор книги: Наталья Чернякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 8
На вручение аттестатов девятиклассникам приехали наши с мужем родители. Пару раз они встречались на юбилейных мероприятиях, но почти не общались, хотя мы видели их внимательные, заинтересованные взгляды, которые они невольно бросали друг на друга.
Светлана Михайловна, не дождавшаяся ребят прошлым летом, решила сама навестить их. Ей, конечно же, хотелось познакомиться с Марселем – старшим внуком, копией своего сына.
Отношения со свекровью вначале нашей семейной жизни складывались совсем не просто, но они несколько улучшились в год рождения сына, когда Саша участвовал в контртеррористической операции в Чечне. Да, очень тяжело пришлось той зимой: незнакомый город, на руках двое детей, бесконечные болезни Стасика, и о муже я почти ничего не знала. Вот тогда, в то непростое время, Светлана Михайловна вызвалась нам помочь. Как вовремя приехала! Конечно, я была ей безгранично благодарна, и не только я, но и многие жены офицеров, проживающие в нашем семейном общежитии. Посмотрев на мать мужа более внимательно, я поняла, что очень ошибалась, давая ей нелестные характеристики, впрочем, думаю, она тоже осознала, что была не права в оценке меня как потенциальной жены её сына. Уезжая, свекровь извинилась за свои прежние нападки, объясняя такое поведение безграничной и слепой любовью к сыну, желанием видеть его счастливым. К тому же она не верила в серьёзность наших чувств, боялась, что Саша, будучи под моим сильным влиянием, может потерять свою индивидуальность, в конце концов, забыть мать. Светлана Михайловна повинилась за то, что несколько раз пыталась знакомить сына с дочерьми приятельниц, которые, на её взгляд, идеально подходили сыну. Сколько бы Саша не пытался объяснить Светлане Михайловне, что любит меня, она не верила. Не подействовал и железный аргумент, что мы ждем ребёнка. Сдалась, расплакалась и поняла, что все её потуги напрасны, когда родился Стасик. Позже, осознав, что я не соперница, претендующая на её место в сердце сына, Светлана Михайловна успокоилась. Надо отдать должное, к внукам относилась одинаково, а со временем меня стали посещать мысли, что к Софье она привязана даже сильнее, чем к Стасу. Дочь, потеряв родную бабушку в семилетнем возрасте, с теплотой приняла другую и тоже, кажется, очень её полюбила.
Сейчас свекровь, по её словам, была мне чрезвычайно благодарна за то, что я когда-то встретилась на пути сына, что никогда не настраивала его против матери, хоть и имела на то полные основания. А более всего она меня благодарила за её замечательных внуков, которые искренне уважали бабушку и которых она безумно любила.
Встреча бабушки и старшего внука прошла спокойно. Марсель, склонный к иронии, а подчас и к хамству, скромно молчал – то ли признал в бабушке родную душу, то ли, действительно, не прошли мимо его сознания уроки нашей семьи. Да, мы видели, как менялся парень: понемногу уходили эгоизм, заносчивость, грубость, импульсивность. Радостно было наблюдать, как он пытался сделать приятное родственникам, друзьям: дарил подарки, говорил добрые слова, оказывал при необходимости помощь. Марсель видел, что мы живем друг для друга. Если коллегиально решался вопрос, кому купить новую одежду, я уже не слышала: «А мне надо куртку, ну и пусть новенькая висит, она надоела, хочу другую. Мне всё равно, что Стаська вырос из своей, ничего страшного, он маленький, походит ещё месяц, а я терпеть не должен, я взрослый, на меня все смотрят».
То ли потому что отец его усыновил, и парень взял нашу фамилию, то ли положительный пример каждого члена семьи имел действие на Марселя – не знаю, но он изменился.
Наши родители гордились внуками, как же: добродушные, честные, отлично учатся, заботятся друг о друге, любят их. Что ещё надо бабушке с дедушкой?
На мероприятии, посвященном вручению аттестатов, было многолюдно. Начиная со школьного крыльца, звучала божественная по красоте классическая музыка. Фойе и актовый зал, где проходило торжество, были украшены огромными гирляндами из красно-сине-белых шаров, многочисленными инсталляциями на тему школьной жизни. Я оглядела своих воспитанников критическим взглядом: девятиклассники одеты в строгие костюмы, девятиклассницы – в элегантные вечерние платья. Красота нереальная!
Все заняли свои места, можно начинать. Сначала аттестаты вручали отличившимся в учебе. Вообще, на всей параллели таких было тринадцать. «Чертова дюжина отличников», – смеялись ребята. Марсель Огонёк и Попова Инна тоже были среди получивших красный аттестат. Потом пригласили на сцену родителей отличников. Саша легко подхватил меня и повел по залу. Ведущие начали задавать вопросы виновникам торжества, их родителям. Вот подошли к Марселю.
– Кого ты хочешь поблагодарить за блестящее окончание девятого класса?
– Говорю слова благодарности всем педагогам гимназии. Здесь сильный преподавательский коллектив, думаю, выражу общее мнение: выделить кого-либо чрезвычайно сложно. Отдельно скажу спасибо двум учительницам: классному руководителю Светлане Владимировне и домашнему репетитору по русскому языку Софье Александровне – за то, что с их помощью мой уровень владения предметом вырос весьма значительно. Ещё я хотел бы поблагодарить маму, которую никогда не знал, бабушку, вырастившую меня, и мою семью, присутствующую на празднике. Сегодняшняя моя речь подобна той, что обычно произносят на «Поле Чудес», осталось только передать приветы. Привет, семья! Привет, учителя и одноклассники! Я вас люблю!
Весь зал взорвался шквалом аплодисментов. Да, непринято в этом возрасте так откровенно выражать эмоции. Как правило, дети, напротив, пытаются демонстрировать свою независимость, очень сдержаны в проявлении чувств. Но это же Марсель, надо знать его.
– Марсель, вы не по годам мудры, – прокомментировала его выступление ведущая.
– Мудрость, увы, не всегда приходит с возрастом, – артистично вздохнул юморист. – Бывает, что возраст приходит один.
Потом был концерт. Ребята младших классов читали стихи, пели песни, семиклассники показали великолепные гимнастические номера, восьмиклассники отметились задорным танцем, выпускники всей параллелью пели в дружном хоре какую-то грустную, растрогавшую до слез песню. Фурор произвело выступление Софьи. По старой памяти вожатая попросила её как выпускнице гимназии на вручение аттестатов приготовить какой-либо танцевальный номер и этим поздравить девятиклассников с окончанием основной школы. Соня в последнее время увлеклась латиноамериканскими танцами, поэтому на мероприятии решила показать сальсу. Партнером у нее был Андрей – однокурсник по университету и приятель по уже законченной студии. Платье у Софьи чуть выше колен, чёрного цвета с красными рваными вставками, чёрным в тон ему был костюм кавалера. Ребята смотрелись очень эффектно. Движения танцоров выглядели элегантно, мягко и даже изысканно, но двигаться они все равно умудрялись в стремительном темпе, страстно и зажигательно.
– Систер, вы танцевали, как боги, – Стасик повторил понравившуюся фразу, услышанную от сидящих где-то справа. – А ты потом поженишься на Андрее? – продолжил брат.
– Выйдешь замуж, – поправил Марсель. – У меня ощущение, что они вообще сейчас поженятся. Разврат, а не танец.
Я видела, с каким вниманием парень смотрел на ребят во время выступления. Его лицо, как-то внезапно налилось краской, губы подергивались, будто он что-то шептал, корпус наклонился вперед, взгляд выражал восторг и гнев одновременно.
– Спокойно, Марсельеза, это высокое искусство, а если ты поверил в нашу игру, значит, мы справились с задачей великолепно.
– Всё равно, мне это не нравится.
– Ну-ну, успокойся, не ревнуй, – смеясь, сказала бабушка. – Сонечка, вы на самом деле танцевали удивительно красиво, какая ты у нас пластичная, зажигательная, артистичная.
– Спасибо, бабушка, очень рада, что тебе понравилось. Ну, что? Идём отмечать успехи детей-отличников? Повезло вам с ними, родители.
Праздновали мы окончание учебного года в ресторане «Перчини», находящемся недалеко от дома. Конечно, питейное заведение дороговато для нашего кармана, но очень хотелось поощрить детей за успешное окончание учебного года.
– Марсель, куда ты после девятого? – спросил мой отец.
– Да в десятый, конечно, – последовал ответ.
– А о будущей профессии не задумывался?
– Не знаю. Честно сказать, ещё не определился. Позавчера хотел стать военным, вчера – юристом, сегодня – врачом, а завтра, быть может, захочу стать психологом.
– Ну и придумал. Я слышал, женщина-психолог не психолог, мужчина-психолог не мужчина, – с умным видом знатока сказал Стасик.
– А я слышал, что женщина-филолог не филолог, мужчина-филолог не мужчина. Говорят, из филологинь получаются хорошие жены, а не научные работники, что скажешь, Соня? – сказал Марсель.
– Скажу, ошибочное твое утверждение, Марсельеза, – ответила дочь.
– А я знаю, почему Марсель так сказал, – вставил свои пять копеек Стасик. – Потому, что недалеко от универа находится ЗАГС. Из одного учреждения переехал в другое – и готово. Всё – жена. Правильно?
– Малой, ты слышал, что неприлично влезать в разговоры старших? – поправил брата Марсель.
– Ой, старший, ты старше-то только на пять лет. Мама тоже на пять лет старше папы, а так на него не говорит.
Мы переглянулись все и одновременно засмеялись.
– Да, замечание не в бровь, а в глаз, – сказала я. – Неважно, какая у человека профессия, ребята: он может быть плохим следователем, если не любит свою работу или хорошим психологом, если любит. Главное, быть увлеченным своим делом – и тогда все получится, не сразу, конечно, но получится обязательно.
Посидев ещё часа два в ресторане, мы отправились домой есть дыню, привезенную Сашиным товарищем из Ташкента. На следующий день бабушка с дедушкой уезжали. С ними отправился младший – решил погостить у моей сестры Лены в Барнауле, старшие были заняты другим: Соне предстояла практика в детском оздоровительном лагере, а Марсель захотел поехать туда в качестве отдыхающего, как он сказал, «в последний раз, пока не исполнилось шестнадцать лет».
Мы с Сашей тоже, последовав примеру детей, решили разумно использовать свои выходные. Я в конце июня, закончив работу на ЕГЭ, была абсолютно свободна, у мужа тоже оставалось две недели отпуска, поэтому мы пришли к мнению отправиться на отдых в Горный Алтай. А то получается, почти всю жизнь прожили в Сибири, но в Горном никогда не были. А ведь вся прелесть жизни в ее разнообразии.
Из Новосибирска мы выехали в полчетвертого утра, машину вели по очереди. Саша не доверяет мне самостоятельное вождение, потому все время, пока я была за рулем, находился в чрезвычайном напряжении и командовал мной, как хотел. Пусть, пусть почувствует надо мной власть, я что – я не против, лишь бы спокойно, без происшествий, добраться до места.
По дороге заехали на родину Шукшина в село Сростки, на которое смотрели с горы Пикет, как из панорамных окон высотки, бродили там же, цепляясь ногами за зелёно-рыжую, подпаленную солнцем летнюю траву, а спустившись, отправились к школе, где учился, а потом работал писатель. В полдень, пообедав в местной столовой фирменными пирогами и блинами, мы вновь выехали на Чуйский тракт – «красивую стремительную дорогу, как след бича, стегнувшего по горам».
Руль перехватил муж, а я только успевала крутить головой и наслаждаться невероятно красивым пейзажем, где предгорья одеты во все оттенки зелёного.
Да, сегодняшний день пронесся сверхактивно, и закончился он у Аинского моста, где сообщалось, что Айский мост – переход в Алтайский кРАЙ». Я и не знала, что по мосту проходит граница между двумя субъектами страны: Республикой Алтай и Алтайским краем. Оказывается, что озеро Ая административно относится к Алтайскому краю – тоже для меня новость. Оставив машину на парковке, мы перешли по мосту на противоположный берег опасно притягивающей своими бурлящими водами непокорной красавицы Катуни и попали сначала к лавкам с сувенирами, а позже поднялись по металлической лестнице. Мне показались такие физкультурные упражнения дольно непростым делом – не хватало дыхания, ступеньки были очень крутые, с непривычки от напряжения болели ноги. Несколько раз мы останавливались, поскольку я боялась за мужа: с его-то ранениями по горам скакать. Но ничего, обошлось, и вскоре мы свернули к озеру. Увиденное нас потрясло: я впервые лицезрела настолько чистую, тихую, стоячую воду. Нет, чистейшую не только у самого берега, а и на глубине в человеческий рост. Стоишь или плывешь и рассматриваешь дно: что там у тебя под ногами? Какие сокровища скрываются?
Первым делом мы взяли напрокат водный велосипед и минут сорок нарезали круги по озеру, в центре которого был расположен небольшой островок с необычной беседкой.
Так и прошел день – удивительно продуктивно с познавательной и оздоровительной точек зрения. Ужинали мы в местном кафе, отстояв приличную очередь из таких же проголодавшихся туристов, как и сами.
На второй день нашего отдыха мы отправились на турбазу, располагающуюся по обоим берегам Катуни. Эти берега связывал скрипучий, раскачивающийся, вибрирующий и грозящий скинуть вниз, но необыкновенно романтический подвесной мост, по которому нужно было пройти, чтобы оказаться на противоположной от административных зданий стороне. Там, на другой стороне, стройными рядами стояли одно-двухэтажные домики-теремки, в которых не было слышно шума дороги, зато грели слух звуки бурлящей, разбивающейся об камни воды.
Вечером была дискотека с приглашением местных музыкальных групп. Мы с Сашей отлично провели время, вспомнив молодость, танцевали, пока не заболели ноги и не перехватило дыхание, громко подпевали артистам, участвовали во многих конкурсах – в общем, дурачились, скинув с себя груз лет и жизненных оков.
– Знаешь, Свет мой, я так счастлив, не передать словами, как счастлив, и очень благодарен судьбе, что встретил тебя, что ты все-таки рискнула и вышла за меня замуж. А самое главное, столько перенесла, живя с таким непоседой-мужем: и мою войну, и мои ранения, и мою работу. Детей сама поднимала, они ведь, в сущности, выросли без меня. Все было на твоих плечах. Спасибо тебе, родная, и что приняла Марселя. Я тебя так люблю, не передать словами. Не знаю, что было бы со мной, если бы не встретил тебя. Знай, я для вас на все готов, всё, что хочешь, сделаю, только скажи. Как там, у Маяковского? – Саша напрягся, что-то вспоминая, потом улыбнулся своей неподражаемой улыбкой и продолжил:
Хотите —
Буду от мяса бешеный
– и, как небо, меняя тона —
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а – облако в штанах!
– Говорите, говорите дальше, век бы слушала. Ну, так ты мне еще в любви не признавался, – меня Сашины слова улыбнули. – Я тебя тоже люблю, дорогой мой, родной. Всё-таки правильно иногда проводить время вдвоем – это добавляет романтики, сближает, как и пережитые вместе трудности-проблемы.
Знала бы я, что эти слова окажутся пророческими, лучше бы лишний раз молчала о трудностях-проблемах.
Одним из развлечений для нас стал сплав по Катуни, своенравной и опасной хозяйке гор. Даже в нижнем течении впечатлений от личного знакомства с ней у нас было предостаточно: буруны, валы разной высоты, воронки. Не успеваешь крутить головой в разные стороны, когда видишь потрясающие алтайские пейзажи, меняющиеся с калейдоскопической быстротой, подвесные мосты с кричащими что-то людьми, деревянные домики – теремки, стоящие прямо на берегу.
Мы сплавлялись уже не в первый раз, как огромный вал поднял рафт, будто пушинку, поднял и перевернул. Пассажиры посыпались с него, как горох с ложки. Нам повезло, мы успели зацепиться за перевернутый рафт. И, держась за веревки, добрались до более-менее удобной заводи. А это километра полтора. Учитывая, что вода в Катуни выше двенадцати – пятнадцати градусов не нагревается, можете себе представить, каким нам показался проделанный путь?
Наше «удивительное» путешествие закончилось, Катунь отпустила на этот раз путешественников из своих холодных объятий, правда, не без последствий для нас.
Последствием столь опрометчивого путешествия стала моя болезнь, хоть мы и пытались её предотвратить: и чай горячий с медом пили, и в баньку сходили, но я всё равно заболела. Добравшись до дома, Саша пытался поднять меня самостоятельно, взяв у матери рекомендации по правильному лечению. Однако состояние ухудшалось с каждым днем и, когда дышать стало совсем тяжело, Саша настоял на вызове скорой.
– Это двусторонняя пневмония, – без всяких дополнительных обследований сказал врач, принимавший меня в приёмном покое.
Я плохо понимала, что со мной происходит, состояние вообще было близко к обморочному. На второй день пребывания в больнице меня положили в реанимацию и подключили к ИВЛ. Как позже объяснили всезнающие соседки по палате, немногих людей, побывавших на искусственной вентиляции легких, удается спасти. Как правило, такие больные дня через три – четыре умирают. Сквозь туман, какую-то сетку, непрерывно висевшую перед глазами, я видела сменяющиеся лица мужа, Стасика, свекрови, папы, сестры, зятя. Потом вдруг откуда-то появилась Софья, обжигающая слезами мои руки. Она кричала, тормоша меня:
– Не умирай, мамочка, пожалуйста, живи!
Во сне или наяву – непонятно, но я слышала голос Марселя:
– Мама, прости меня, мама, пожалуйста, за все прости.
Я выжила. Выжила, потому что хотела жить, потому что знала: без меня родным будет очень плохо. Как говорится, я ещё за этот свет не расплатилась, чтобы спешить на тот.
Глава 9
После болезни я долгое время была очень слаба, поэтому семья меня полностью отстранила от всяких домашних дел: ежедневной готовкой занималась Софья, стиркой – Стасик, благо переключать кнопки стиральной машины он научился быстро, как, впрочем, и сортировать бельё по цвету, по режиму стирки и степени загрязнения. Уборку квартиры на себя взяли Саша и Марсель. Я же осуществляла общее руководство. Конечно, было приятно ощущать такую заботу детей и мужа.
Лето заканчивалось. На улице перед школой состоялась рабочая линейка. Обсудив насущные учебные вопросы, мы с десятиклассниками разошлись до завтрашнего первосентябрьского утра. А сегодня у нас праздник – нашему младшенькому исполнилось одиннадцать. Пятиклассник. Днём мы решили сделать Стасу сюрприз и сразу после линейки объявили, что он может всех своих друзей пригласить в детское кафе, а потом в боулинг. Набралось двенадцать человек – все мальчики.
– А почему девочек не позвал? – поинтересовалась Софья.
– Зачем нам они? Без них лучше. Мы с пацанами так решили, – важно сказал Стасик.
– О, ну, да, это несолидно – праздновать с девочками. Вы же кастой выше.
– Это они так говорят пока маленькие, ещё года два – три и драться будут за женское внимание, – прокомментировал слова брата Марсель.
– Ну да, ты-то знаешь, – улыбаясь, сказала Софья.
Всё же случилось гораздо раньше – в тот же день. Ребята в два часа дня по пути в кафе решили зайти в тир, который находился недалеко от гимназии, в парке.
– Идём мы никого не трогаем, – позже рассказывал Стасик, – и видим, что один урод у какой-то незнакомой девчонки отбирает деньги. Наши парни предупредили, что этот пацан из другого района, его у нас многие знают – беспредельщик. Он хоть меньше меня ростом, но старше, и за ним стоят большие ребята. Я все-таки заступился за девчонку. А пацан сказал, что теперь будет стрелка, и я должен прийти в семь вечера на стройку, находящуюся за парком, с деньгами, которые я не дал отобрать у той девчонки, иначе он поставит меня на счетчик. Какой уж тут день рождения? Нет, мы посидели в кафе, поиграли немного в боулинг, но настроения не было, и часов в пять разошлись. Дома Марсель спросил, что случилось, но я не стал говорить. Однако вы же знаете брата, он же не отстанет, пока не докопается до истины, домашний психолог. Я рассказал всю правду, и то, что боюсь этого пацана, тоже сказал. А Марсельеза говорит: «Кого ты боишься? Этого сморчка? Да ведь ты даже выше его. Подойди к нему и сразу дай кулаком по физиономии, не говоря ни слова. Вот и все. Конечно, можешь не пойти, но тогда тебя объявят трусом на всю оставшуюся жизнь, ты лишишься уважения, деньги с тебя будут тянуть, может, регулярно бить. Ввязаться в историю я могу, но это ничего не изменит. Ты сам должен заработать авторитет. Если будут бить толпой, ввяжусь – тогда это будет правильно, по-пацански». Я подумал-подумал и решил, что брат прав. И такая у меня ненависть, злоба к отъявленному беспредельщику появилась, не высказать. Это, наверное, и силы придало. В общем, пришел я на стройку в старых школьных брюках, чтобы вы не ругались, если порву, надел потертый свитер, в котором с дедом ходил на рыбалку, резиновые сапоги – вид был еще тот. В указанном месте были и ребята из моего класса, и незнакомые, пришедшие вместе с тем пацаном. Где был брат, я не видел – ушел без него. Как и учил Марсель, подойдя к пацану, я его тут же ударил, не говоря ни слова, а потом ещё раз. И такими сильными получились удары, что у того из носа полилась кровь. Конечно, он не ожидал, что я стану драться, вот и не сгруппировался, морально не приготовился. Больше бить не пришлось. Сморчок начал тихо договариваться, что ко мне не имеет претензий, пусть деньги несут другие ребята, которые были со мной. Мерзкий тип. Заехал я ему ещё раз для профилактики, но тут вмешался Марсель, непонятно откуда взявшийся, и сказал их банде, в нашем районе не появляться, иначе будут иметь дело с ним и с его друзьями-каратистами. Вот и вся история.
– А я хотела в пятых классах спектакль по авторским сказкам поставить. Вашему решила дать «Кота в сапогах», – сказала я, – опоздала я, как минимум, года на два.
– Почему опоздала, мам? Самое время, а на главную роль назначь малого. Вот все посмеются. Что, блохастик, будешь Кота в спектакле играть? – улыбаясь, спросил Марсель.
– Ну, тогда, судя по сегодняшнему признанию, ему играть благородного разбойника из Шервудского леса. Как, впрочем, и тебе, Марсель.
Ложась спать, я сказала Саше:
– Парни ведут себя, как парни. Взрослеют. Ничего с этим не поделаешь. Меня радует, что дерутся за дело и поступают по справедливости. А беспокоит знаешь что?
– Не знаю. Поделись.
– Софья сказала, что ребята нецензурно выражаются, когда играют в футбол. Она их за это уже отругала. Я учительница, а они матерятся. Вот так воспитание! Что тогда с других спрашивать, если свои дети так себя ведут?
– Успокойся, Свет мой. Это нормально для мужчины. Матерная брань – возможность снять стресс, так считают многие, и я к этому отношусь нейтрально. Ребята были в своей среде, а Соня услышала случайно, поэтому криминала я не вижу. Конечно, поговорю с парнями, чтобы следили за речью в присутствии посторонних.
– И всё-таки я против матерщины. Это моя позиция.
– И я против, но это жизнь, Светик, она другая, чем в твоих любимых книжках, хочешь ты этого или нет.
– Но от тебя я никогда не слышала нецензурную брань.
– И не услышишь. Потому что я знаю, как и с кем разговаривать. И наши парни знают. Не волнуйся, все хорошо. Давай спать, любимая, тебе нужно больше отдыхать после болезни.
Незаметно пролетела желтокрылая осень, подкралась, как всегда неожиданно, по-сибирски снежная зима и так же незаметно ушла, уступая своё место звенящей ручейками весне, и я все чаще и чаще замечала, как сильно сдружились наши дети. Иногда мне казалось, что они имеют на троих какие-то свои большие и малые секреты. Отрадно было, что и Стасик комфортно себя чувствовал в компании старших детей. Они, конечно, над ним подтрунивали, но как-то беззлобно, по-доброму и тоже, подобно родителям, воспитывали. Начинал, как обычно Марсель:
– Малой, пропылесось – твоя очередь.
– Неправда, моя была вчера. А сегодня ты должен заниматься уборкой.
– Не придумывай. Иди, говорю, убирай квартиру.
На этом этапе подключалась Софья:
– Стасик, видела твою классную, она сказала, что ты чрезвычайно трудолюбивый мальчик.
– И что? Я трудолюбивый только в учебе.
– Не только. А вообще, позвоню-ка я твоей классной и приглашу ее в гости. Пусть посмотрит, какой ты трудолюбивый: и в комнату твою зайдет, где беспорядок на столе, и на пол грязный обратит внимание.
– Ну, иди и звони, подумаешь.
Соня берет телефон и как будто звонит классной, а через полчаса подходит к двери, открывает ее, громко стуча, а потом вбегает в комнату братьев и кричит:
– Татьяна Степановна, твоя классная, пришла, быстро наводи порядок на столе и бери пылесос.
Сын начинает интенсивно трудиться, а после, когда понимает, что его очередной раз разыграли, обижается, но недолго. А потом ребята все вместе смеются. Марсель, гладя Стасика по голове, говорит:
– Не обижайся, малой, следующие два дня я убираю квартиру: за сегодняшний день и завтра за тебя. Но ты должен сам понимать: видишь, что требуется уборка, не жди, пока скажут родители или придет твоя очередь, сам наводи порядок. Мы же с Софьей именно так делаем?
– Ну, да.
– Что требуется и от тебя.
– Ага, так и слышу папины интонации, давно такой правильный стал?
– Потому и говорю, что понял многое.
Однажды, возвращаясь с работы, я увидела объявление, висящее на двери подъезда:
Уважаемые жильцы, на улице, возле дома, я потеряла пятьсот рублей. Нашедшего очень прошу вернуть в квартиру тридцать три. Галина Николаевна.
– Самое главное, я видел эти деньги, – сказал Стасик. – Они лежали прямо возле двери подъезда. Но решил, что тот, кто потерял, вернется и найдет их. Они же чужие, я и не стал брать.
– В таких случаях, сынок, лучше деньги поднять и написать объявление о пропаже, – сказала я.
– Ага, и сразу все в округе будут в двери стучать. Как я определю, кому деньги принадлежат?
– Так спрашивай, сколько потеряно и какими купюрами. Да и не так много у нас лгунов, – сказала Соня.
– Понятно. Что же делать? – задалась я вопросом. – Жаль бабушку. Добрейшей души человек.
– Надо отдать ей эту сумму, – предложил Марсель. – Для нас она невелика, а для Галины Ивановны существенна.
– А давайте скинемся. У меня есть сто рублей. Осталось с подаренных денег двадцать третьего февраля, – сказал Стасик.
– У нас тоже по двести рублей с праздников осталось, – за себя и за Соню ответил Марсель. – Вот и есть пятьсот.
– Ну, что ж, решение, я считаю, верное, – и прочла:
Мир держится на добрых людях.
Не на агрессии и зле.
И если доброты не будет,
То ничего не будет на земле.
Мир держится на состраданье,
А не на важности пустой.
Вот кто-то свет потёмкам дарит,
Чтоб озарить жизнь красотой.
Так пусть в нас совесть не убудет
И правда не сорвётся вниз…
Мир держится на мудрых людях,
Как держится при солнце жизнь.
Я намеренно не достала из кошелька пятьсот рублей – дети должны уметь расставаться со своими деньгами для помощи другому человеку. Отдавать «потерю» пошли все втроём. Галина Николаевна, встретив ребят, заплакала и сказала, что они уже вторые принесли деньги, поэтому пятисотку брать не стала, а пригласила детей на кухню, предложив им чай с печеньем. Уходя, Марсель незаметно для Галины Николаевны оставил деньги под вазочкой с сахаром.
– Я горжусь вами, дети, – сказала я по их возвращении. И это была правда.
На весенних каникулах мальчики решили съездить к бабушке в Городок, давненько не виделись, к тому же она звала ребят погостить. Саша, как всегда, проинструктировал парней на предмет поведения в гостях, времени пребывания и с чувством исполненного долга отпустил.
Я была спокойна за мальчиков: они не безрассудны в своих действиях и поступках, умеют правильно себя вести в обществе, когда, конечно, нужно – пусть съездят, развеются.
Не прошло и трех дней, как позвонила бабушка и сквозь слезы сказала, что ребята решили ехать домой. Не в традициях Светланы Михайловны было плакать, значит, произошло что-то серьезное. Я была в недоумении:
– Что случилось? Они вас обидели?
– Нет, что ты.
– Что тогда? – не выдержала я, – не тяните, скажите, они здоровы?
– Да.
– А вы?
– Со мной тоже всё в порядке, только подскочило давление.
Далее последовал подробный отчет о пребывании детей у Светланы Михайловны. Мальчики ехали с пересадкой в Барнауле, там встретились с родственниками и, погостив у них день, отправились в Городок. Уж бабушка расстаралась: для любимых внуков напекла пирогов, нажарила блинов, налепила пельменей и вареников. Позже ребята помогли ей решить бытовые проблемы, накопившиеся с нашего последнего к ней визита: то в одной из комнат плохо работал выключатель, то розетка искрила, то сломался утюг, купила новый, качественный, но этот-то тоже жалко. Ребята, достав инструменты отца, без возражений стали исправлять мелкие погрешности, потом помогли по хозяйству. На это ушло полдня. Что делать, чем еще заняться, не знали. Бабушка предложила сходить на улицу, проветриться, но парни отказались – там холодно и слякотно. Немного посидели в соцсетях, а потом решили почитать – у Саши в отчем доме была очень хорошая библиотека. Томики книг о Шерлоке Холмсе пришлись как нельзя кстати. Так и прошло дня два. На третий день Светлана Михайловна еще более настойчиво стала отправлять парней на прогулку – не дело целыми днями сидеть дома. Можно сказать, находятся в экологически чистом районе, а не гуляют, не насыщают легкие свежим весенним воздухом. Немногим позже она, понимая, что мальчики не вдохновились пожеланиями бывшего фельдшера выйти на улицу, пригласила в гости для поддержки соседских мальчишек.
– Помнишь, Стасик, своих приятелей Сергея и Володю? Вы года три назад очень хорошо дружили? Пойди, проветрись с ними, поиграйте, погуляйте, ребятки. Что в хате сидеть-то, ведь каникулы, отдыхать надо активно. А то дома всё или за компьютерами, учебниками, или за чтением книг, и здесь то же самое. Это совершенно неправильно.
Стас нехотя оделся и ушел, бубня под нос:
– Неправда, мы не только учимся, еще кружки и секции посещаем.
– Ну, а ты, Марсель, что не идешь? – продолжила правильно воспитывать Светлана Михайловна.
– Баб, ну ты мне и нашла компанию. Сколько лет мне и сколько им, сравни.
– Ну, хорошо, тогда посиди дома.
Прошло часа три, Стас не возвращался. Бабушка занялась готовкой и не услышала, как хлопнула дверь – из дома вышел Марсель. Он, понимая, что малому уже пора быть дома, отправился на его поиски. Неподалеку играющие малыши сказали, что большие ребята ушли на речку – они всегда там пропадают. Марсель направился туда же и как вовремя: соседские мальчишки, осторожно бредя по льду, уже слабо покрывающему речку, дошли до полыньи, один из них нагнулся зачерпнуть воду. Вдруг он резко покачнулся и свалился в неширокую полынью, второй мальчишка отскочил назад и громко от страха закричал. Паренек хватался за хлипкий лед, который тут же крошился, казалось, вот-вот и ребенок пойдет ко дну. Марсель среагировал молниеносно: снял с брюк ремень, осторожно подобрался к полынье, лег на живот, бросил мальчишке другой конец ремня и потихоньку, методично стал тянуть к себе, одновременно, помогая ногами и рукой, карабкался назад. Времени прошло минуты три, а казалось, вечность. Вытащив мальчика на берег, Марсель снял с себя куртку и отдал спасенному, прежде сбросив с него верхнюю одежду. Сын едва справился с трясущимися от напряжения руками и ногами, тем не менее, это не помешало ему отругать товарищей по несчастью за безрассудный поступок:
