Текст книги "Свет мой (СИ)"
Автор книги: Наталья Чернякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Значит, Илюша снова взялся за свое.
– Ты почему опять торгуешь водкой и коньяком? Совсем страх потерял? – начала я ругаться с первой ступеньки вагона.
– Сонь, не только водкой и коньяком, понимаешь, мне очень нужны эти деньги.
– Они всем нужны.
– Мне особенно. Я хочу Алине сделать подарок. Дорогой.
– А она примет этот дорогой подарок? Ты не муж, не жених. Не думал? Ты просто друг.
– Лучшие друзья девушек, как известно, бриллианты. Вот их она и получит в качестве друзей. А я хочу быть её парнем.
Любит он Алину, любит. Я давно заметила. Боюсь, что наша поездка окончится для Назарова очень плохо.
Глава 12
Я вновь мысленно погрузилась в то время, о котором писала Софья. Хорошее было время, спокойное. Повернув голову, увидела сидящую в кресле дочь. Взгляд ее был отрешенный и направленный в одну точку. Не успокоилась, переживает. Я перелистнула страницу дневника и продолжила чтение.
Из дневника Софьи Широковой
17 сентября 2007 г.
Сенсация, реликвия: дедушка с бабушкой решили жить вместе! Смотрели, смотрели друг на друга все эти годы – и решились, наконец-то. Конечно, я понимаю, почему долго тянули. Думали, вдруг не сложится совместная жизнь, и им, и нам придется сложно. Хорошо, если в свои скандалы не потянут, а то по-разному бывает. Мама с тетей Леной после дедушкиного сообщения сказали сразу:
– Мы только – за. Живите вместе, радуйте друг друга, наслаждайтесь жизнью, но нас, детей, в свои ссоры, если, конечно, они будут, не втягивайте. Все разрешайте сами. В бытовых же вопросах мы вам всегда поможем, так что на нас рассчитывайте.
Дедушка через неделю переезжает к бабушке в Городок – у нее же хозяйство, не бросишь. Да, ещё: они решили не расписываться, ведь в браке уже очень давно не жили, поэтому попробуют пока так. Вот хитрецы, всё сделали тихо, когда только успели договориться?
24 февраля 2008 г.
Ой, как я давно не писала. Что-то закрутилась: началась практика в школе (пробные уроки), параллельно идут занятия в универе, кроме этого, я готовлюсь к ежегодной научно-практической конференции студентов Сибири. Тема выступления такая: «Семантика и системные отношения лексических единиц в литературном языке и русских говорах Новосибирской области и Алтайского края». Сложно? Да. Но мы лёгких путей не ищем, правда, книга? В общем, я из библиотеки не выхожу. Пришлось даже съездить в гости к бабушке-дедушке, провести кое-какие лингвистические исследования на месте. А угадай, книга, кто мой научный руководитель? Правильно, дражайший Сергей Николаевич. Он сейчас у нас ведет СРЛЯ, я писала уже. Это забавное название предмета расшифровывается как современный русский литературный язык. Увидев меня на первых лекциях, узнал и тут же предложил поучаствовать в конференции, которая должна состояться в мае.
– За вами, уважаемая, должок, отрабатывайте свою пятерку.
Вот весь год я и отрабатываю. Выглядит мое произведение уже, как докторская диссертация. Толстенная такая работа, надеюсь, будет моим заделом на будущее. В школу же я идти не собираюсь? Или собираюсь? Хорошо, ещё есть время подумать.
Кстати, о школе. Марсель, Инна и их друг Слава Черных попросили меня снова возобновить занятия по русскому – нужно готовиться к ЕГЭ. В общем, с сентября я снова репетиторствую.
Теперь ты понимаешь, книга, насколько я занята?
Вчера после занятий Инна решила со мной поговорить. Я спешила к Сергею Николаевичу на консультацию, поэтому предложила побеседовать по дороге. Начала она так:
– Мы вчера гуляли с Марселем по парку.
– И что?
– К нам привязались трое пьяных. Начали ко мне приставать. Один вообще схватил за руку и не отпускал – тянул куда-то в сторону.
– Вижу, живы. Значит, проблему решили?
– Решили. Но как? Марсель схватил меня в охапку, и мы рванули. За нами бежали эти трое, но они были пьяны, поэтому приотстали, а мы, прыгнув в ближайшее такси, стоящее на улице, и уехали.
– Очень хорошо. А о чём ты хотела поговорить?
– Понимаешь, Сонь, мне казалось, что Марсель смелый человек, а он…
– Оказался трусом?
– Ну, да.
– Знаешь, дорогая моя, брат поступил абсолютно правильно. С пьяными вообще нельзя связываться. Они руководствуются эмоциями, а не разумом. Как говорится, что трезвому канава, то пьяному магистраль. С одним из них он бы справился, с двумя тоже. А третий всё равно сбил бы с ног, и втроём они бы парня покалечили. В этом случае, что было бы с тобой, не думала?
– Нет, я под этим углом проблему не рассматривала.
– Ну, так рассмотри. Марселя можно упрекнуть в чем угодно, только не в трусости. Всего доброго.
Я была раздражена: ради каждой особи женского пола парень должен ценой своего здоровья или даже жизни доказывать, что не верблюд. Вроде бы уже немаленькая, а такая наивная. Или чрезмерно гордая и эгоистичная? Честно сказать, я Инну, как человека, знаю очень плохо. Надо поговорить с Марселем. Не нужны ему такие девушки.
Когда я обо всём рассказала Алине, она, внимательно посмотрев на меня, прокомментировала этот случай так:
– Я раньше думала, что Инка влюблена в Марселя, нет, она любит только себя.
– Влюблена? Не замечала. То, что она временами пытается произвести на него положительное впечатление, ни о чем не говорит. Это всего лишь желание, чтобы кто-нибудь заметил, какая она взрослая и красивая.
– Не в этом дело. Ты многое не замечаешь, подруга, очень многое.
– Лучше не замечать, чем придумывать то, чего нет или не может быть.
1 апреля 2008 г.
– Мария Петровна, после урока совещание у директора.
– Хорошо, Виктор Иванович. А по какому поводу совещание?
– Не знаю. Новый завуч будет проводить.
– А почему новый?
– Екатерина Ивановна вчера уволилась. Из-за болезни.
– Жаль, а кого назначили?
– Не знаю, придём и увидим.
Завуч базовой (по совместительству родной) гимназии, где мы проходили практику, целую четверть была на больничном, поэтому никто не удивился её увольнению. И после урока, на перемене, учителя дружной вереницей потянулись в кабинет директора знакомиться с новым завучем. Пришли все, кроме Виктора Ивановича.
– Петр Петрович, к вам учителя. Можно их впустить? – спросила секретарша.
– Пусть войдут, – разрешил директор, и подумал: «Что я пропустил? А, наверное, хотят обсудить предстоящий юбилей Галины Владимировны».
Вошли учителя. Молчат. Молчит и директор. Через несколько минут всеобщего молчания Мария Петровна решила поинтересоваться, кто же у них новый завуч – из работников гимназии или чужой?
И тут весь подлый обман Виктора Ивановича раскрылся. Учителя загалдели, требуя объявить ему выговор за такое странное поведение, потом, наконец, угомонились. Кто-то, посмотрев в окно, увидел на асфальте, освобожденном от снега, прямо под окнами директора, надпись: «С Днем смеха, дорогие учителя!»
Но вот почему-то Мария Петровна пришла в класс, где у меня должен состояться урок русского языка в Стаськином 6а, совсем не радостная. Не рассчитал чего-то наш физрук Виктор Иванович. Такую шутку могли оценить только студенты и школьники, но никак не учителя. Представляю, как ему достанется от завуча Екатерины Ивановны, когда та вернется с больничного.
А мне нравится в гимназии – не заскучаешь, весело. Думаю, буду разрываться в решении – остаться в школе или пойти в науку.
Скоро мое выступление на конференции, чувствуешь, реликвия, ответственность? Устаю, очень устаю, спать хочу всегда и в любом положении. Как говорят студенты, дайте мне точку опоры, и я усну.
20 августа 2008 г.
Ну, что ж, пришла пора подвести итог моего пребывания на практике в детском оздоровительном лагере. Этим летом я попросила дать мне ребят помладше и получила третий отряд. В основном здесь были дети Стаськиного возраста. Мне хотелось, чтобы малой поехал со мной, но тот не приемлет коллективного отдыха и заорганизованности, потому отказался, и хорошо, а то бы всем меня заложил, и в первую очередь – Марсельезе, этому поборнику нравственности и порядка. В общем, как мы не старались, но от «людей на деревне не спрятаться», в данном случае – в лагере. Мы – это я и Сергей Николаевич – в прошлом мой преподаватель.
Его горящие взгляды в мою сторону я замечала уже давно, всё ждала – осмелится или нет сказать о моей неземной красоте и, как там ещё: льющемся из глаз свете, замечательных человеческих качествах, о хороших лингвистических способностях. О чем еще говорят в этих случаях?
Осмелился он всё же и сказал сразу после научно-практической конференции, на которой я поведала сообществу студентов, заинтересованных в развитии русского языка, об итогах сравнительного анализа некоторых лингвистических исследований, проведенных в Новосибирской области и Алтайском крае, заняв почетное третье место.
– Я горжусь вами, Софья. Вы – молодец. И непросто способная студентка, вы – талантливый и трудолюбивый человек. Надо же, первый раз участвуете – и уже такой результат. Думаю, с вами горы можно свернуть.
Меня переполняло счастье, которое я не испытывала даже после отличной сдачи ЕГЭ.
Кстати, Марсель тоже хорошо сдал экзамены: почти по восемьдесят баллов получил по русскому и обществознанию, а по биологии – девяносто два. Он ещё и медалист, за это тоже накинут баллы при поступлении в вуз. И знаешь, книга, куда это чудо с таким неплохим результатом собралось поступать? На психологический факультет нашего университета. Ничего лучшего не нашёл. Конкурс там, конечно, невысокий, но кто же знает, вдруг все выпускники нынешнего года захотят стать психологами? На это Марсельеза, как на любой сложный вопрос, ответил анекдотом: двое учеников встречаются после сдачи ЕГЭ.
– Ну как твои успехи, на сколько вопросов ответил?
– Вообще не ответил…
– Ужас! На что же ты теперь надеешься?
– На низкое зрение и на плоскостопие.
Зря беспокоился, что не поступит. Ещё как поступил. По рейтингу один из первых. Теперь будем учиться в одном вузе – это радует.
Инна, кстати, прошла по баллам в медицинский. И ещё: по-моему, они с Марселем поссорились. Брат, узнав о том, что девчонка была недовольна его поступком, когда он не стал драться с пьяными, сказал мне:
– Ты лучшая девушка в мире.
Я спросила его:
– Почему ты так решил? Знаешь всех девушек в мире?
Он ответил:
– Ты для меня и есть весь мир!
Книга, я Марселю ничего не говорила о нашем разговоре. Инне, видимо, было недостаточно аргументов, которые я привела в защиту поступка брата, и она решила поговорить с ним сама, расставив все точки над i. Ну, что ж, кто-то влюбляется, кто-то расходится.
А вот я влюбилась, да так, что снесло голову. Во всяком случае, ничего подобного ещё не испытывала. Сергей восхитительный! Как он красиво ухаживает, какой романтичный! После окончания той конференции пригласил меня в ресторан и сказал, что я ему очень нравлюсь. Давно. Ещё с первого курса, но тогда он был для меня преподавателем, а я была его студенткой, теперь же, после сдачи экзамена по СРЛЯ (у меня автомат), мы совершенно не зависимы друг от друга и можем распоряжаться своей судьбой, как захотим. После этого разговора мы несколько раз встречались: ходили в кафе, в парк, много разговаривали. Вскоре я отбыла в лагерь готовиться к приезду детей, а Сергей приехал в день открытия смены на четыре дня вместе с делегацией преподавателей вуза для проведения мастер-классов. На самом деле, чтобы встретиться со мной, а ещё позагорать на замечательном пляже, где песок, переливающийся на солнце, чистейшего белого цвета. Эти дни были для нас по-настоящему счастливыми, хотя правильнее было бы сказать: не дни, а ночи. Мы шифровались, как могли: в дневное время ходили, улыбаясь друг другу, в разговоры не вступая, а ночью встречались у него в общежитии-теремке – когда ещё общаться-то? Однажды рано утром, задолго до подъема, я ушла, однако всё равно нарвалась на Алинку: та как будто сторожила меня возле его домика. А, может, высматривала Сергея, ведь подруга когда-то была в него по-настоящему влюблена? Может, чувства вернулись?
– Что ты там делала? – подруга кивнула на теремок, где жил Сергей.
– Трамвай ждала, – и процитировала строку из бессмертной комедии: – «Друг, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?»
– Я серьезно.
– Алина, ты – ребенок? Что я могла делать у мужчины? Конечно, кофе пила, конфеты ела и смотрела телевизор.
– Шутишь?
– Нет, не шучу.
– Чем ты лучше меня? О тебя любит? За что?
– Ну, как за что? Днем – за достоинства, ночью – за пороки, – продолжала я злить Алину.
– Я испорчу ему карьеру, скажу, что он крутит роман со студенткой.
– Шантажируешь?
– Да.
– Я бы тебе не советовала.
– Почему же?
– Во-первых, я уже ему не студентка, он мне не преподаватель, во-вторых, ты ускоришь процесс: он должен будет срочным порядком на мне жениться, а в-третьих, Сергей уходит старшим преподавателем в педагогический. Выбирай, что больше нравится. Кстати, ты-то что забеспокоилась? Ведь сама говоришь, у тебя роман с Илюшей? Или его колец с бриллиантами недостаточно?
– Стерва. Ты еще свое получишь.
– Я не стерва, – и, выгибаясь в литературных реверансах, деликатно сказала: – По всей видимости, это ты напрашиваешься на весьма сомнительный комплемент. Подумала бы об Илье, ведь сядет же из-за тебя рано или поздно. Сколько раз уже говорила об этом.
И пошагала в свой домик.
– Это моя личная жизнь, – крикнула вдогонку Алина.
– Личная жизнь – это когда ты самостоятельная, с профессий и можешь сама себя обеспечить. А то, что ты считаешь личной жизнью, есть жизнь другого человека, который из-за тебя подвергает её риску.
Блин. Вот так подруга, с такими подругами – врагов не нужно. Давно надо было прекращать общение – легко предаст и продаст. Как там у классика:
В этом мире неверном не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом.
Твердым оком взгляни на ближайшего друга -
Друг, возможно, окажется злейшим врагом. -
А, может, в любви все средства хороши? Не уверена.
В чем-то виноватой перед Алиной я себя не считала: Сергей был не женат, к тому же очень давно отказал ей. Подруга была не свободна, по-взрослому встречаясь с Ильей. Так в чём моя вина?
Доработав до конца третьей смены, я вернулась домой, там, на площади, по нашей с ним договоренности меня ожидал Сергей, держа в руках цветы. Откуда-то вдруг неожиданно вывернули Марсель и Стасик.
Как же некстати. Ребята не говорили, что придут встречать. Надо им было в ненастный, холодный день столько времени ждать нас на площади.
– Сюрприиииз, – нараспев протянул Стасик.
– Марсель, возьми вещи, я сейчас.
Сергей, не дождавшись моего внимания, подошел сзади и обнял, нежно целуя куда-то в висок.
– Привет, любимая.
– Привет, Сергей.
– Я на машине, давай отвезу.
– Не нуждаемся, – за всех ответил Марсель.
– Это кто? – спросил Сергей, показывая на ребят.
– Братья.
– Понятно. Ну, что ж, после долгого расставания встретимся завтра?
– Ага, сегодня нужно отдохнуть. Вечером созвонимся и поговорим о завтрашних планах.
– Хорошо. Буду ждать твоего звонка, – сказал Сергей, немного обидевшись, и пошёл к машине.
– Это кто? – тот же вопрос задал и Марсель.
– Наш преподаватель. Он меня готовил к конференции.
– Систер, а почему он тебя обнимает и целует?
– Потому что мы встречаемся, – ответила я Стасику.
Он продолжил допрос:
– А разве с преподавателями встречаются?
– Малой, он уже у нас не преподаёт – ушел в другой вуз.
– Но ведь он старый.
– Стас, прекрати. Ему ещё нет и тридцати.
– Ну, вот, я и говорю, старый.
Моему терпению пришёл конец.
– Берите сумки – и вперёд домой.
Вечером мы созвонились с Сергеем и договорились о встрече. Боже мой, как я его люблю, книга! Он такой милый, нежный, внимательный.
2 сентября 2008 г.
Не восхрапи на лекции, ибо разбудишь ближнего своего – эта студенческая заповедь про меня, Игоря Седых и Марселя. Мы втроем занимаемся в автошколе. Конечно, приходится тяжеловато, но нам же трудности нестрашны? Скоро, очень скоро у меня будут права, и моя машинка повезет нас по просторам большого города, а также, быть может, огромной страны. Всего-то два года авто простояло в гараже, стояло бы, наверное, и дольше из-за моей боязни самостоятельной езды, вечной нехватки времени, если бы не Марсель. Настоял на своём, заставил учиться, обещал во всем помогать. Брат, благодаря папе, неплохо водил машину (тренировались, разъезжая по полям), мог её починить, но не имел прав и с нетерпением ждал, когда ему исполнится восемнадцать. Это знаменательное событие случится как раз перед окончанием автошколы. Мы с Марселем поменялись местами – теперь он обучал меня и оказался, надо сказать, довольно грамотным и терпеливым учителем. Как только вечером я начинала собираться на встречу с Сергеем, брат тот час хватал учебник по вождению и требовал немедленно решать тесты, мотивируя тем, что оглянуться не успеем – вот они, экзамены.
– Просвети меня, бестолковую, друг мой, мне кажется или тебе действительно не нравится, что я общаюсь с Сергеем, – сказала как-то я. – Андрей – ботаник, с твоей точки зрения. Чем тебе не нравится мой бывший преподаватель?
– Я разве сказал, что не нравится?
– А в чём тогда дело?
– Не знаю, слишком он идеальный. А этого не может быть.
– Ты прав, Сергей – идеальный. Это так и есть. Вчера он просил моего разрешения встретиться с нашей семьей, но я ещё с родителями на эту тему не разговаривала, думаю, не рановато ли? Это же серьезный шаг.
– Конечно, за этим следует женитьба.
– Фу, какой ты старомодный. Не собираюсь я замуж.
– Значит, не так уж ты его и любишь, если не хочешь замуж.
– Да, не хочу. Мне ещё два года учиться, а потом поступать в аспирантуру. У Сергея же карьера только – только пошла в гору: блестяще защитил кандидатскую, будет работать над докторской, да и продвижение по службе началось. Зачем нам жениться, спрашиваю?
– Чтобы строить свою семью, такую, как у мамы с папой, рожать детей.
– Я к этому не готова.
– Что и следовало доказать. Не нужен он тебе. Можно гнаться за большим, не замечая малого, а это, может быть, и есть главное.
Я, устав от пустого, бессмысленного разговора, ушла на встречу с Сергеем. Да, книга, Алина больше не учится с нами – перевелась в педагогический. Уж не поближе ли к любимому преподавателю?
6 сентября 2008 г.
Привет, реликвия, что-то ты не очень стремишься принести мне счастье, видимо, всё ушло на маму с папой.
Как всё сложно, как всё непонятно, как больно.
Вчера произошло некое событие, введшее меня в ступор: раскрылся обман Сергея, да-да, книга, я и сама не ожидала, что такое возможно.
Расскажу для истории, как всё было, чтобы запомнить надолго, передать детям и внукам свой «опыт, сын ошибок трудных» и в будущем настолько не доверять мужчинам, даже если они классные преподаватели.
– Сонечка, освобожусь сегодня пораньше. Ты как? – спросил Сергей в телефонном разговоре.
Я уже была дома и готовилась основательно присесть за историческую грамматику и литературу девятнадцатого века.
– Сонь, а в борщ фасоль класть или нет? – спросил Марсель, осваивающий потихоньку основы кулинарного искусства, когда я размышляла над ответом, когда буду свободна.
– Класть, – и в трубку: – Прости не тебе.
– А кому ты отвечаешь? – не понял Сергей.
– Брату.
– Сонь, а что сначала отправлять в кастрюлю – картошку или капусту?
– Картошку. Марсель, отстань. Дай поговорить, – и продолжила: – Освобожусь часов в семь.
– Хорошо. Где встречаемся?
– У памятника Ленину, блин, – сказала я с иронией в голосе. – Сергей, на улице холодно, в кафе-кино я тоже не хочу. Давай встретимся в моей квартире, захвачу учебник по исторической грамматике, есть вопросы. Объяснишь?
– Да, любимая, конечно.
– Тогда записывай адрес.
– А может, мне приехать к вам? Когда с семьей будешь знакомить?
– Подожди пока. Мама очень занята в гимназии, ее завучем поставили, вообще свободного времени очень мало, а папа пока в командировке.
– Хорошо, буду ждать, – и отключился.
– Куда ты собираешься идти на ночь глядя? – спросил брат.
– Марсельеза, отстань, хватит за мной следить. Займись лучше подготовкой к практическим.
– Послушай, ты делаешь ошибку. Забудь его.
– Это почему?
– Я ему не верю. Слишком он слащавый. Уж очень положительный. Таких не бывает.
– А Сергей такой. Смирись уже и успокойся. Замуж я пока не собираюсь, – сказала и начала собираться.
Я пришла немного раньше обозначенного времени, приготовила чай, положила в вазочку конфеты и испеченное дома печенье. Моя квартира была полупустой, и, кроме трех стульев, кухонного стола, электропечи, холодильника и журнального столика, ничего не было. Я покупала всё это понемногу по мере накопления средств, работая летом в студенческих отрядах.
Вскоре пришел Сергей. Как я рада была его видеть, в последнее время мы редко встречались: его полностью захватила новая работа, я по-прежнему вместе с ребятами посещала автошколу, это новое дело нас невероятным образом сдружило. Оказалось, Игорь Седых – вполне нормальный парень, хорошо разбирающийся в технике, располагающий к себе замечательными человеческими качествами. Как я раньше этого не замечала? Наверное, все-таки на меня определенное влияние оказывала Алина, всегда подсмеивающаяся над Игорем.
– Я что-то так устала, быстрей бы дотянуть до Нового года, а там десять дней отдыха.
– Девочка моя, любимая, понимаю, что тебе нелегко: то университет, то практика, то автошкола, – сказал Сергей, перебирая мои волосы.
– Дело не в этом, я всегда каждую минуту была чем-то занята: учебой, танцами, языками, каратэ, общественными нагрузками – и так не уставала. Здесь что-то другое.
– Ты заболела? – тихо, будто нас мог кто-то слышать, срывающимся от страха голосом спросил Сергей.
– Испугался?
Больше я ничего не успела ответить – в дверь позвонили.
– Кого-то ждешь?
– Нет. Я открою.
И вот здесь, реликвия, начинается самое интересное. Открываю дверь.
– Вы Софья?
– Да.
Ни слова не говоря, в квартиру врываются три женщины и, оттолкнув меня в сторону, две из них проходят в комнату.
– Вы кто? – спросила, обалдевшая от такой наглости, я, глядя на ту, что осталась стоять рядом.
– Я жена Ильина.
Наверное, и эта мадам протаранила бы меня, стараясь попасть вглубь квартиры, но женщина была беременна, поэтому ступала осторожно и не позволяла себе лишних телодвижений.
Ильин Сергей Николаевич сидел ни жив ни мертв. А три сестры обвиняли его во всех смертных грехах.
– Завел себе любовницу, значит, а жену с будущим ребенком куда денем? – сыпались обвинения со всех сторон.
– Она мне не жена.
– Как это не жена, если ждет от тебя ребенка?
– Это ни о чем не говорит. Во-первых, официально мы с Ирой не зарегистрированы. Во-вторых, от ребенка я не отказываюсь, буду его воспитывать, платить алименты, – и, обращаясь уже ко мне, – Сонечка, девочка моя, поверь мне, я тебя не обманывал. Люблю тебя по-настоящему, это правда.
– Значит, её ты любишь, а я как же? – спросила женщина, едва не плача.
– Ира, разве я тебе говорил, что люблю или собираюсь жениться? Нет, всегда был перед тобой честен. Но случилось так – забеременела, не захотела делать аборт, пожалуйста, рожай. Я разве отказываюсь от ребенка? Разговаривали уже об этом.
Вдруг женщина качнулась и начала медленно оседать.
– Сергей вызывай скорую, – крикнула я, подбегая к Ире. – Вам валидол, корвалол? Что принимаете?
– Корвалол.
Я побежала за лекарством, а её сестры бросились открывать окна.
Скорая приехала очень быстро, врачи отправили всех на кухню и начали оказывать помощь. Ни у кого из нас, до ужаса перепуганных, не было сил разговаривать, мы лишь слушали отрывистые реплики медиков. Через десять минут они забрали женщину с собой, Сергей поехал с ней, сказав, что позже позвонит.
– Ни с того начинаешь жизнь, девочка! – сказали, уходя, спутники Иры, и повторили: – Ни с того. Оставь его в покое, пусть спокойно рожают ребенка и воспитывают его. А ты не лезь.
Я не помню, как оказалась дома.
– Что случилось? – спросила мама, открыв мне дверь. – На тебе лица нет.
– Уж, не с приведением ли ты повстречалась, систер, – пытался шутить Стас. Марсель молчал.
– Хуже, – ответила я, – пока ни о чем не спрашивайте, расскажу позже, когда смогу разумно мыслить.
В двенадцатом часу ночи позвонил Сергей, но трубку я не взяла. Завтра. Все завтра.
Он пришел к нам домой вечером. Сам, без приглашения. Видимо, поняв, что я не стану с ним разговаривать.
– Дочь, к тебе рвется какой-то парень, – сказала мама, открыв входную дверь.
– Парень – это я. Ну, знакомь нас, Софья, – и, не дожидаясь моих слов, продолжил: – Я – Сергей, в прошлом преподаватель вашей дочери, а сейчас друг, надеюсь, стать для неё гораздо большим, – представил себя Ильин и подарил по роскошному букету роз мне и маме.
– Соня любит ромашки, а не розы, а мама – мимозу, – вставил свое слово Марсель.
– Пожалуйста, проходите, – предложила мама, – сейчас будем пить чай.
– Сергей не любит чай, кофе тоже не любит, и, вообще, он уже уходит.
– Я не тороплюсь, – ответил гость.
– Я тороплюсь, – сказала, взяв верхнюю одежду в руки. – Ты идешь?
– Как скажешь.
Мы вышли во двор и присели на лавочку.
– Софья, пожалуйста, выслушай меня.
– Говори, даю тебе шанс сказать правду, – на слове «правда» я сделала логическое ударение.
– Понимаешь, это была случайная связь, ни к чему не обязывающая. Мы с Ирой из одной деревни, учились в одном классе, но потом я поступил в престижный университет, а она – в строительный колледж. Мы просто друзья и ничего более, пойми. Это и есть правда.
– Просто друзья? Как же в таком случае она забеременела? Непорочное зачатие?
– Так вышло, я уже сказал, это случайная связь.
– Всё, достаточно, я ухожу, разговор идет по кругу.
– Подожди. В мае у моего друга был день рождения, мы славно повеселились в компании бывших одноклассников и новых друзей, я тебе рассказывал. Что ещё? Я был пьян, и не помню, как всё случилось, скорее всего, произошло это по инициативе Ирины, давно меня преследовавшей. У нас была связь только единожды, и это досадная случайность. А потом стало известно, что бывшая одноклассница беременна.
– В мае? Опять вранье. С математикой у меня тоже все в порядке, не только с русским. У неё срок двадцать три недели. Знаешь, я вчера решила, если скажешь правду, прощу, ведь как ты говоришь, эта «досадная случайность» произошла до нашей встречи. Сейчас уже это не имеет значения, но спутники твоей возлюбленной рассказали, что у вас с Ириной давние отношения. Встречаетесь вы, прости за пошлость, в горизонтальной плоскости уже больше года. Когда она сказала, что беременна, вы продолжали видеться, оставил же ты бедную женщину в конце августа. Уж не знаю, что на это повлияло.
– Я решил сделать тебе предложение.
– Не знаю, – и после паузы я добавила: – Когда-то слово было такое смешное – порядочность. Сейчас уж многими забыто. Прощай.
Сергей пошел на таран, внезапно перейдя от разговорного стиля к художественному.
– Очаровательная, милая, обворожительная, мудрая, манящая к себе Софья, я должен сказать тебе эти слова, должен. Для меня важно лишь то счастливое время, что я провожу с тобой или в ожидании нашей встречи. Ты мой талисман, стимул, мое вдохновение, моя награда. Будущее для меня имеет значение лишь в том случае, если я рядом с тобой. Прошу тебя, будь моей женой, – и вытащил из кармана бархатную красную коробочку. – Не уходи, я люблю тебя. У меня дыхание перехватывает, когда вижу тебя. Прикоснуться к тебе боюсь, ты – моя богиня. Прости, боялся рассказать тебе всю правду. Смалодушничал.
– Не хочу быть в отношениях, где все строится на лжи, где нет доверия.
Я ушла. «А счастье было так возможно, так близко».
