Текст книги "Мой безумный Новый год (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Приглашения присоединиться не последовало. Ну что ж, намёк был понят. И в этот момент мне ещё сильнее захотелось покинуть номер.

Вот теперь я мог с чистой совестью выйти на улицу и покурить. Как говорится, имею полное право – сегодня было вполне достаточно эмоциональных скачков для моей обычной скучной жизни.

– Здорово, – протянул я, подходя к вешалке у входной двери, и сгребая оттуда свою куртку и шапку. – Пойду тоже ненадолго развеюсь.

Я постарался спокойно закрыть дверь, никак не показав своего раздражения. Удивительно какой спектр эмоций смогла вызвать, по сути, незнакомая мне девушка.

Ну вот что я о ней знаю? Фамилию, имя и социальный статус «чья-то любовница»? Что она за словом в карман не полезет? Что её колкости и язвительность приятно щекочут нервы и поднимают настроение? Что она отчаянно храбрая и целеустремленная, если полетела в суровый сибирский край к своему любовнику, и не побоялась ради встречи с ним остаться в одном номере с посторонним мужиком? Что за всей её холодностью и сарказмом я вижу беззащитную милую девочку? Или хочу видеть? И поэтому наделяю её чертами, какие сам же хочу в ней видеть, точно героиню своей книги?

Дверью не хлопнул, сдержался, но зато потом я со всей дури стукнул кулаком по кнопке вызова лифта. Так, нужно постараться успокоиться и выкинуть всю эту хрень из головы. Карман куртки приятно оттягивала полная пачка сигарет. Как там пелось? «Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день?». А всё не так уж и плохо. Просто не надо зацикливаться на том, что совсем не имеет смысла. Завтра она уедет, и всё пойдёт по изначальному плану.

Но что уж говорить, завела меня она знатно. Чёртовы гостиничные халатики, надетые на голое тело – это они всему виной, не иначе!

Я вышел на морозный воздух и направился в отведённое место для курения. К моему глубочайшему удивлению, там никого не было. В этом отеле одни спортсмены и ЗОЖники что ли собрались? Или среди владельцев ездовых собак курить теперь моветон?

Я раскрыл пачку, поднёс зажигалку и с упоением сделал первую долгую затяжку.

– Извините, пожалуйста, а вы случайно, не писатель Роман Ковальчук?

Я обернулся и увидел перед собой высокую длинноволосую брюнетку.

А Цой определённо знал о чем поёт...

[1] Ромком – так сокращенно называют жанр романтической комедии.

Глава 16

Масленый взгляд бархатистых карих глаз говорил лучше любых слов.

Есть женщины, которые созданы чтобы их просто тра**ли. С ними не хотелось вести увлечённые беседы, их совершенно не хотелось звать на романтическое свидание… И уж тем более такие женщины меньше всего подходили для того, чтобы с ними можно было строить серьёзные отношения или думать о женитьбе. Брюнеточка явно относилась к числу подобных женщин. А весь её подчёркнуто сексуальный образ явно демонстрировал готовность к более тесному общению.

Горячая, красивая, порочная. Мне хватило всего лишь нескольких секунд, чтобы мозг окончательно спустился ниже своего изначального местоположения. И теперь все мои мысли были направлены лишь на то, в какое ближайшее место её можно затащить, сорвать её короткую облегающую курточку и взять жёстко и без лишних слов…

И в пекло эти грёбанные гостиничные халатики! На которые можно просто смотреть и облизываться. Потому что я, между прочим, не железный. Вот вообще ни разу не железный!

– Случайно я, – не мог сдержать лёгкой хрипотцы в голосе я. И улыбнувшись, сделал долгую затяжку, чтобы немного привести в порядок свои неангельские мысли. – Даже не думал, что меня так легко тут будут узнавать.

Девушка достала из кармана ярко-красной куртки пачку тонких сигарет. Я по-джентльменски помог ей закурить, щёлкнув зажигалкой.

– Спасибо, – манящий тёмный взгляд, казалось, проникал прямо под кожу, ещё больше распаляя моё воображение. А оно и радо было стараться, и потому подкидывало в моё сознание образ один откровеннее другого. – Ну а как вас не узнать? Вы же у нас в нашем небольшом городке, можно сказать, легенда. Меня, кстати, Алина зовут.

– Рад знакомству, Алина, – и я ведь действительно был рад? Или это всё те самые пресловутые инстинкты? – Но в легенды вы меня, конечно, рановато записали.

Девушка оценила мою скромность и в ответ залилась звонким смехом. Хотя по глазам её было отчётливо видно, что она посчитала мою скромность скорее напускной, чем настоящей.

– Вы к нам по делам приехали или на отдых?

– Всего понемногу, – проговорил я, внимательно рассматривая девушку. Природа и пластическая хирургия явно постарались на славу. Правильные черты лица, красивые блестящие волосы цвета вороного крыла, пухлые губы, которые были явно не её, но определённо ей шли… Они будили желание, мешали сосредоточиться на разговоре. Обтягивающие брючки и тонкий приталенный свитер не по погоде, выглядывающий из расстёгнутой куртки и подчёркивающий грудь – всё это лишь подтверждало моё первое впечатление. На пару секунд я задержал взгляд на груди. Интересно, а как буфера у неё тоже ненастоящие, как и губы? Если против губ я ничего не имел, то вот к увеличению груди относился резко негативно. Накаченные сиськи отлично смотрятся в пор*о, но в реальной жизни руки к ним тянуть не хотелось. – Надеюсь и отдохнуть, и уладить несколько дел, и повидать дальних родственников.

– А я почему-то, подумала, что вы к нам за вдохновением, – протянула брюнетка. – Все ваши поклонники очень ждут нового романа…

Я на секунду прикрыл глаза. Ждут. И Красовский ждёт, и издатели. Неприятно разочаровывать людей, но на текущий момент это было именно то, что удавалось мне делать лучше всего.

– Если поймаю вдохновение, то всё очень даже может быть, – поспешил я замять неприятную для себя тему и заодно постарался скрыть в голосе своё раздражение. Обсуждать выход нового романа мне совершенно не хотелось. Но в конце концов, девушка была не виновата в моём творческом кризисе.

– А знаете, я ведь тоже пишу, – проговорила она, изящным движением руки, стряхивая в сторону пепел. – Ещё с университетских времен.

Я постарался изобразить удивление с примесью восхищения. Дальше я уже предполагал, что меня ждёт. И не ошибся. Брюнетка разыгрывала всё, как по нотам.

– Рома-а-ан, – протянула девушка. Небольшая пауза, явно чтобы я насладился тем, как из её уст звучит моё имя.

И дальше с лёгким придыханием:

– Если вас не затруднит… то я бы очень хотела показать вам кое-что из своего творчества. Чтобы вы дали мне честную профессиональную оценку, – брюнеточка подалась чуть вперёд, сокращая между нами расстояние. Взмах ресниц, сладкая улыбка, чуть-чуть изобразить смущение. – А в качестве благодарности за потраченное время, я бы потом вас чем-нибудь угостила в баре. Конечно, если вы не против. Что скажете?

Был ли я против? Особенно после довольно длительного воздержания? И после того, как моя очаровательная соседка уже второй день маячит передо мной, как запретный плод, недосягаемый и вряд ли когда-либо для меня достижимый? Определённо нет! А Алина или как там её, явно привыкла идти напролом. И она определённо знала себе цену. Точно также как знала и то, что не будет она мне показывать никого творчества. И что в бар мы с ней тоже не пойдём. По жаркому взгляду её тёмных глаз это можно было с лёгкостью прочесть между строк.

Только по закону подлости, перед глазами назойливо маячил другой образ. Той, которая не бросала на меня никаких жарких взглядов. Той, что уже завтра будет нежиться в объятиях своего любовника. Образ, который нужно было срочно задвинуть в дальний ящик своего сознания, потому что ничего путного у нас точно не выйдет. А я буду последним дураком на планете Земля, если упущу сейчас возможность получить хорошую качественную разрядку.

Так почему бы и нет?

– Совсем не затруднит, – улыбнулся я.

Правда в этот момент у меня внутри возникло странное ощущение: чего-то неправильного и немного гаденького. Хотя, собственно, ничего такого в её предложении не было. Ко мне не раз подходили с подобными разговорами и неприкрытыми намёками ещё в ту пору, когда я пользовался популярностью у читателей, и одновременно с этим был счастливо женат. Как я тогда думал. Поэтому от всех подобных предложений я ловко уворачивался (но признаться честно, пару раз всё-таки был на грани). Так почему бы сейчас не наверстать упущенное?

– Буду очень рад. Всегда приятно открывать новые таланты. И ко мне можно обращаться на «ты» и просто Рома, не такой уж я и старый, – усмехнулся я.

– Это точно, – Алина окинула меня оценивающим взглядом, как бы в подтверждении своих слов. Признаться, по правде, я с самого начала нашего разговора терялся в догадках, сколько же было лет моей собеседнице. Слой макияжа, не броского внешне, но при этом достаточно заметного при свете фонаря намекал на диапазон от тридцати и старше. Да и вряд ли поколение зумеров было знакомо с моим творчеством. Сильно сомневаюсь, что современная молодёжь смогла бы осилить что-то настолько гружённое и безнадёжно пессимистичное. – Я могу зайти после ужина за своим ноутбуком, и подняться к тебе.

«Плохая мысль, очень плохая». Наверное, на моем лице что-то отразилось, так как девушка добавила:

– Я просто делю номер вместе со старшей сестрой. У неё собака участвует в забегах. Правда собаку пришлось вместе с мужем поселить отдельно в другой гостинице. Но я не думаю, что сестра обрадуется… обсуждению нашего творчества.

Я чуть не крякнул от смеха. Красиво завуалировала, ничего не сказать. Только вот приглашать её в номер, даже в то время пока Лера будет на концерте довольно рискованно. Откуда я знаю, когда вернётся моя соседка? И как я, чёрт возьми, объясню этой Алине наличие женских вещей у себя в номере?!

– Если только договориться с ней на завтра или послезавтра…

– Я думаю, у меня всё-таки будет более комфортно. Только мне сегодня предстоят важные онлайн-переговоры с издательством, – вдохновенно начал врать я, – И… вероятнее всего продолжим и завтра в первой половине дня. Но около шести вечера, я должен быть свободен, как птица в полете, – вот так, вроде бы всё очень логично и складно. А главное, что моя соседка уже должна уехать к тому времени. – Номер 417.

***

Воспользовавшись отсутствием моего соседа, я решила устроить собственный музыкальный концерт. Хаотично проводя феном по своим волосам, я от души пританцовывала на месте и напевала прямо в гудящего товарища слова из последнего шлягера Лободы. Настроение улучшалось с каждой минутой. Всё-таки я по жизни была больше интровертом, чем экстравертом. И потому мне было важно хоть ненадолго оставаться в одиночестве. Так я восполняла ресурс своих жизненных сил. А это было чертовски важно, чтобы не сорваться и не поубивать всех вокруг колючим взглядом, острым словом или тяжёлым предметом, который мог попасться мне под руку.

И ведь неизвестно, что ждёт меня завтра. Захаров такой Захаров. И хотя оптимизма во мне сейчас определённо больше, чем с утра, не стоит списывать со счетов его фееричную способность к разгильдяйству.

Удивительно, почему такие люди, как Костя, становятся руководителями? И причём довольно неплохими. Парадокс жизни, не иначе.

Я выключила музыку и провела рукой по чуть вьющимся блестящим волосам, довольная результатами своей любимой укладки. Лёгкая небрежность, как будто, так и было создано природой, а не с помощью укладочных средств и десяти минут работы феном.

Да, мне определённо нравится быть полноправной хозяйкой номера. Пожалуй, надо ещё немного растянуть удовольствие и заказать ужин прямо сюда. А товарищ писатель пускай топает на ужин в гордом одиночестве. Не думаю, что он сильно расстроится отсутствию моей неотразимой персоны.

В голове всплыло последнее сообщение от Насти по поводу его книг:

«Нет, не дичь. Я никогда не читала ничего настолько реалистичного. Пугающе реалистичного. Как будто ты заглянул за стенку к соседям и наблюдаешь за их жизнью в режиме нон-стоп. И ещё поселился у них в голове. А в какой-то момент ты узнаешь себя в одном из этих соседей… причём в самом стрёмном, который тебе никогда и не нравился. И это жесть! Ты очень надеешься, что ошибся, что тебе показалось, что это совсем не про тебя, но нет. В какой-нибудь момент тебя окончательно добьют».

«И кстати насчёт хэппи-энда. Если ты ждёшь его в классическом понимании, то забудь».

Вот чего я точно никогда не ждала и не любила, так это типичные любовные романы с приторно-сладким концом. Поэтому после рецензии Насти мне ещё больше стало любопытно познакомиться с творчеством моего соседа.

Но это потом. Сначала, на повестке дня примерка платьев. Далее немного перекусить в номере, пока я буду параллельно наносить себе мейк. И потом лёгкой джазовой походкой отправиться покорять мир. Хотя почему джазовой? Сегодня вообще-то вечер-то соул-блюза.

Я отобрала три наряда, чтобы понять, какое из них соответствует моему настроению и мероприятию. Первое на очереди платье было от одного известного питерского дизайнера. Определённо мой фаворит – насыщенного красного благородного оттенка, с ассиметричным подолом до середины икры, на тонких бретелях и чуть присборенное на груди. Талия была подчёркнута небрежным поясом на запах. В нем я смотрелась ещё более миниатюрной, чем есть на самом деле. В меру закрытое, в меру открытое. Плюс Захаров всегда говорил, что когда я надеваю красное, то свожу его с ума. Как и десятки мужчин вокруг.

Я повернулась спиной к зеркалу, чтобы получше рассмотреть себя сзади.

– Вау! –раздался на весь номер восхищенный голос Ромы.

Глава 17

А вот и товарищ писатель вернулся.

Что-то он быстро. За песнями Лободы, судя по всему, время летит незаметно. Я улыбнулась через плечо и ему и своему отражению в зеркале.

– Очень красиво, – добавляет он, закидывая на вешалку у двери свою куртку. От него пахнет сигаретами и морозным воздухом, которые перемешаны с чуть еле слышным ароматом его парфюма.

Ковальчук осматривает меня с ног до головы с искренним восхищением.

Я чувствую, что вот-вот начну краснеть в тон своему платью. Удивительное и практически незнакомое мне чувство, поэтому отворачиваюсь от него, подхожу к кровати и беру следующий наряд.

Я не настолько глупа, чтобы не замечать его заинтересованно раздевающего взгляда.

Или я ему действительно нравлюсь, как женщина, или я ни черта не понимаю в мужчинах. И значит, всё что мне показалось тогда после душа – просто плод моей разыгравшейся фантазии.

Которая точно скоро пойдет в разнос, если товарищ Захаров не соизволит явиться завтра в назначенное время!

– Ты в нём пойдешь? Не замёрзнешь?

Я пожимаю плечами. А то он со своим писательским словарным запасом и знанием жизни не в курсе, что красота требует жертв.

– Пока не решила. Нужно примерить ещё вот эти два, – киваю на то, что в руках, и показываю рукой на третье платье, которое лежит на кровати и ждёт своего часа.

Глаза Романа чуть расширяются. Да-да, дорогой соседушка, ты всё понял правильно, дефилировать я тут буду прямо перед тобой. Ничего не могу с собой поделать, люблю вот так дразнить мужиков. Особенно когда знаю, что мне за это ничего не будет.

– Кхм, ясно, – буркнул Рома и уселся на диване с ноутом. Начал усиленно делать вид, что занят важным делом.

А я тем временем проследовала в ванную вместе с творением несравненного Лагерфельда[1]. И пускай это коллекция прошлых лет, Карл будет всегда великолепен и актуален. Захаров был прав – я действительно очень давно не выбиралась в отпуск, вот и скопилось куча вечерних платьев в шкафу, как у мамы в Простоквашино.

Надеваю наряд, оглядываю себя с ног до головы. Мне нравится, очень нравится. Вангую – Ковальчук будет в шоке. Но кто он такой, чтобы мне что-то запретить?

Распахиваю дверь и медленно подхожу к зеркалу. Рома по-прежнему делает вид, что не заинтересован в происходящем и не смотрит в мою сторону, только лишь усиленно клацает мышкой. А сам уже сидит пунцовый, переплюнул, наверное, по цвету моё предыдущее платье.

Так спокойно, Штейнке, спокойно. Не ржём, и прячем подальше самодовольную ухмылочку. Мужика ведь можно понять. Потому что фасон «голое платье» может довести до белого каления даже святого.

Платье молочно коричневого цвета, с лёгкой ноткой персикового оттенка. При определённом освещении оно удивительно гармонировало с кожей, почти сливалось, создавая эффект, что на мне совершенно ничего нет. Платье также было до середины икры, с глубоким разрезом спереди посередине. Но фишка была не в этом – а в двух разрезах по бокам, у рёбер, которые плавно перетекали в область спины, открывая её и оставляя кусочек ткани, закрепленный сверху наподобие короткого топа на широких бретелях. Или женского бюстгалтера. Вишенкой на торте был материал, из которого сделано платье: мягкая экокожа, которая отдавала лёгким блеском и добавляла нотку сексуальности в образ. Хотя учитывая разрезы, какую к черту нотку? Целый аккорд, звучный такой, эффектный.

Кручусь перед зеркалом, томно вздыхаю, изо всех сил стараясь сдерживать смех в голосе:

– Эх. Даже не знаю, вот что выбрать... Как говорится, подлецу все к лицу, – не выдержала и всё-таки хохотнула, подарив Ковальчуку свою лукавую улыбку.

Но того не проймешь – сидит хмурый, насупив брови. Но после мох слов Рома наконец поднял глаза от экрана ноутбука и посмотрел на меня.

– Интересное, однако, у тебя самомнение, – пробурчал он, встретившись со мной взглядом. И потом снова уткнулся в монитор.

– А что? – вопросительно поднимаю правую бровь. – Разве не заслуженно?

Не дожидаясь ответа, беру с кровати последнее платье. Не помню, что за бренд. Покупала года два назад, в начале нашего романа с Костей. Но что-то мне так и не довелось его никуда надеть. А зря. Ещё стоя в ванной и глядя на себя в небольшое зеркало над раковиной, понимаю, что это оно. То, что идеально сейчас подходит под моё внутреннее состояние. Уверенность на грани с самоуверенностью, в меру закрытость, чувственность, сексуальность и дерзость, но при этом без грамма пошлости, острые углы покроя, намекающие на то, что обладательница данного наряда не так уж и проста, и лишний раз к ней лучше не соваться.

Пройдя в комнату, по взгляду Ромы я поняла, что выбор я сделала верный. На секунду даже пожалела, что зря затеяла все это показное нервомотство. Мне ведь он вчера прямым текстом сказал, что не железный… Ладно, где наша не пропадала.

Чёрное платье заканчивалось чуть ниже колена, с ассиметричным глубоким разрезом по одной ноге. Сзади оно было удлиненное, и от этого эффекта ноги казались бесконечными. Чуть присборенное в районе талии, оно облегало, как вторая кожа. Глубокий v-образный вырез, длинные рукава и чуть увеличенная линия плеча, благодаря чему талия смотрелась ещё тоньше, а все формы более выразительными. К такому наряду надевать даже самые изящные ботильоны было бы полнейшим кощунством.

Я достала из шкафа свои чёрные замшевые лодочки на тонкой шпильке. Идеально!

– Ты в этом собираешься идти? – чуть хрипло поинтересовался Рома.

– Ага, – ослепительно улыбнулась я своему отражению в зеркале и повернулась к писателю.

Мне нравится, как он смотрит, ничего не могу с собой поделать. Вот сейчас сфоткать бы себя в платье и его выражение лица, и вот такой коллаж выслать товарищу Захарову. Пускай помучается немного на досуге от ревности, ну так чисто для профилактики и в качестве компенсации за все мои убитые нервные клетки. Какие бы свободные отношения у нас не были, я знаю, что его всегда злило, когда на меня обращали внимание другие мужчины. А про свои другие мимолётные связи я предпочитала ему особо не рассказывать.

Всё-таки правы мои девчонки – странные у нас с Костей отношения. Очень странные.

– Будь осторожна в таком наряде, – хмуро отозвался Ковальчук. Смотрит на меня внимательно так, а взгляд полыхает. – Тут тебе не культурная столица.

– Че-пу-ха! – я закатываю глаза. Тоже мне нашёлся усатый нянь. – Всё со мной будет прекрасно. Я вообще-то музыку туда иду слушать, вина выпить, расслабиться, а не приключения искать.

Хотя, сказать по правде, секса хотелось. И даже очень. Но раз уж я приехала к Захарову, то буду верно и преданно ждать начала нашего уикенда. Старею, наверное, не иначе.

– Если они тебя сами найдут, пообещай, что позвонишь мне, – Ковальчук в отличие от меня был серьёзен, как никогда.

– Торжественно клянусь, – поднимаю вверх правую руку и кладу на грудь в область сердца.

Рома тяжело вздыхает, криво усмехается и снова утыкается в экран. Наверное, не поверил.

[1] Карл Лагерфельд – известный модельер.

Глава 18

Развратное платье один, развратное платье два и супер мега бля**кое платье – три. Вот что мне решили продемонстрировать сегодня вечером, перетряхнув всё содержимое чемодана, которое явно предназначалось для ублажения её любовничка.

Потому что ни один мужик в здравом уме и твёрдой памяти не разрешит своей женщине переступить порог номера в таких нарядах!

Чтобы всякие мудаки откровенно пускали слюни на твою женщину, рисуя в своем воображении непристойные картины, как и где они бы задрали это дизайнерское творение или вообще разодрали его на куски, чтобы беспрепятственно получить доступ ко всему её телу… Так всё! Мне надо срочно остыть. Правда совершенно непонятно как – то ли под холодный душ бросаться, то ли выбегать на мороз и снова обращаться к спасительной пачке сигарет, то ли вообще с разбегу прыгать в сугроб с головой. Не удивлюсь, если после сего действия, все окружающие сразу же заметят, как у меня пар из ушей валит от злости.

А ведь Лера вообще ни разу немоя женщина! И никаких прав я на неё не имею. Как, впрочем, не имею права желать её незамедлительного возвращения в номер, чтобы запереть в четырёх стенах и как последний эгоист единолично созерцать её в этом развратном чёрном платье. Но уж очень хотелось. И откровенно говоря, не только созерцать…

Дико, буквально до трясучки.

Несколько подходов отжиманий ни хрена не помогли. Холодный душ тоже оказался бессилен. Я просто метался по номеру, как какой-то обезумевший зверь, пытаясь гнать о себя мучительные мысли.

Ну не ходят в таком виде просто слушать музыку и пить вино! За дурака она меня что ли держит?! А может Лера вообще из тех женщин, кто не особо разборчив в связях? Знал я в былой писательской жизни таких столичных дамочек, знающих себе цену… Быть может, если рандеву с её любовником накрылось медным тазом, то она быстро сориентировалась на местности и пошла искать для своих целей нового кандидата? Ну или хотя бы развлечение на одну ночь.

Но если это так, то возникал логичный вопрос – а почему тогда не я?!! Чем я плох для этой роли?! Недостаточно богат? Или ко мне недостаточно прилипло столичного лоска несмотря на несколько лет жизни в Москве? Ну допустим, по этим пунктам я действительно проигрываю. За время нашего общения с Лерой, я не мог не заметить, что разница в наших социальных статусах и уровне жизни порой довольно сильно бросалась в глаза. Я ничего не мог с собой поделать и невольно «считывал» с Леры очередные доказательства нашего социального неравенства – дорогой телефон, часы, украшения, парфюм, чемодан этот гламурный от какого-то популярного зарубежного бренда, который моя соседка вчера с такой небрежностью бросила на кровать. Ведь ещё недавно я знал ту, безбедную и относительно беззаботную жизнь. И потому прекрасно понимал, что, к сожалению, не соответствовал такой девушке как Лера.

Да, сейчас мы действительно вращались с ней в разных социальных кругах, но разве это единственное, что могло сближать людей? Тем более сближать их в горизонтальной плоскости. А в этом плане, я был уверен, у нас действительно могло что-то получится. Стоит только вспомнить ту сцену после душа. Влечение было и это факт. Точнее не просто влечение – между нами вовсю летали искры. И значит, осталось просто создать необходимые условия, чтобы разгорелся настоящий пожар.

Но она сейчас там одна… Или не одна. Хотя скорее всего не одна. А я вот уже час схожу с ума в номере и гипнотизирую стрелки часов, что расположились на электрическом камине. И в таком состоянии о творчестве сегодня можно точно забыть.

Оповещение о пришедшем сообщении разорвало тишину и заставило меня прервать свое безумное наматывание кругов по номеру. И судя по мелодии, это сообщение было явно не по мою душу… Мой простецкий гаджет таких звуков не издавал. А может, мне вообще показалось? Звук был какой-то приглушенный. И если учесть отвратительную звукоизоляцию, которыми славилось каждое второе сооружение в нашей стране, я мог вполне услышать телефон из соседнего номера.

Но очередное оповещение развеяло все мои сомнения. Я резко опустился на пол перед кроватью и увидел лежащий на полу «огрызок яблока» последней модели.

Вот ведь дурында! Главное марафет навела, а телефон взять забыла! И как она в случае чего свяжется со мной, если сидит там без средства связи? Если, конечно, спокойно сидит и слушает музыку, а не пытается выбраться из какой-нибудь передряги! Потому что вряд ли она осознает своей блондинистой головой, что здесь не культурная столица, и даже не Москва! Здесь мужики простые и прямолинейные, которые особо не церемонятся с понравившейся им дамой. А уж если дама припёрлась в ресторан послушать музыку одна в очень и очень провокационном виде…

Ну вот, приплыли! Теперь к моей неконтролируемой и необоснованной ревности прибавилось чувство вполне себе обоснованного беспокойства. Потому что глубоко внутри начинало крепнуть ощущение, что эта отчаянная Лера-путешественница обязательно найдёт приключения на свою аппетитную пятую точку!

***

Лёгкий полумрак, вкусное терпкое красное вино в бокале под аккомпанемент обволакивающей соул композиции. Хочется просто закрыть глаза и уплыть, смакуя каждое ощущение. Это мой третий бокал, и я чувствую, что немного алкоголь берет вверх над разумом. А всему виной лёгкий ужин и меланхоличное настроение, которому я безвольно сдалась, едва переступив порог зала.

Ребята играли отменно. А вокалистка пела так, что у меня что-то переворачивалось внутри, переосмысливалось, заставляло прочувствовать себя и свою жизнь по-новому. Какое-то забытое ранее чувство, эмоция… Казалось вот ещё чуть-чуть, и я разгадаю, вспомню, что это.

– Прошу прощения, – голос официанта в очередной раз заставляет меня открыть глаза. Чувство разгадки вновь уплыло, выскользнуло из рук и растворилось в полумраке вместе с последними аккордами песни, – Бокал вина от мужчины за столиком у окна слева.

Уже пятый бокал. И каждый раз от разного мужчины. Без лишней скромности я знала, что была здесь самой красивой девушкой в зале. Я поняла это в тот самый момент, как только переступила порог и меня поглотили десятки взглядов: оценивающих, восхищённых, любопытных, скользких, завистливых. Мое эффектное платье, уверенный взгляд и походка, а главное внутреннее ощущение, что сегодня я на высоте, не могли никого оставить равнодушными. У каждой девушки обязательно хоть раз в жизни был такой вечер, когда она ощущала себя настоящей королевой, центром притяжения всеобщего внимания. В моей жизни таких вечеров было более чем предостаточно, и сегодняшний – просто ещё один в череде многих. Поэтому я относилась ко всему происходящему достаточно спокойно, ровно. Моё женское тщеславие было удовлетворено, я была довольна собой, но при этом к повышенному вниманию относилась достаточно равнодушно, если не сказать пренебрежительно. Просто мне это всё было не нужно.

По сути, мне ничего и ни от кого было не нужно, мнениктобыл не нужен. И это ломало программу окружающим мужчинам, и никак не вязалось с моим внешним образом. Для них я весь вечер оставалась загадкой, манящей и отталкивающей одновременно своей холодностью и неприступностью. И сдавать позиции я не собиралась. В конце то концов, я сюда пришла послушать музыку, пусть в это и сложно было поверить. Смотреть не возбраняется, пускай смотрят – но не более того.

– Передайте ему мою благодарность, но принять этот бокал я не могу.

Официант кивает и удаляется. Музыка вновь уносит меня куда-то далеко, а от красивого обволакивающего тембра певицы невольно бегут мурашки. Умиротворение длится недолго.

– Прошу прощения. Для вас бутылка Совиньон Блан шестнадцатого года от мужчины за столиком в конце зала.

Я перевела взгляд в указанном направлении. Этот тип не ограничился бокалом, поэтому решил немного попонтоваться и преподнести мне бутылку дорогого вина. Разглядеть его детально в таком полумраке невозможно. За столом сидела компания мужчин, в солидных дорогих костюмах. Их окружало всего несколько спутниц, глубина декольте которых на удивление виднелась даже отсюда, с моего места. Не исключено, что дамы максимально облегчённого поведения или эскортницы. Хотя «Васильевский» вроде бы считалось приличным заведением, но чёрт его знает… Мой таинственный поклонник поднял бокал, приветствуя меня и непрозрачно намекая, что он является дарителем бутылки вина. Пепельно-русые волосы, на вид около сорока, ореол власти и самоуверенности. Это всё, что мне удалось заприметить.

Я вздохнула:

– Скажите ему «спасибо», но…

– Он просил передать, что не примет отказ, – официант смущённо посмотрел на меня, – И чтобы я не возвращался к нему с бутылкой обратно…

Он явно хотел сказать что-то ещё, но слова повисли в воздухе. Запугал его что ли этот властный дядечка в тёмном костюме? Передо мной стоит практически мальчишка, может быть ещё студент, долговязый, худой, с копной золотисто-рыжих непослушных волос и уставшим взглядом. Загоняли, его сегодня за мой столик, беднягу.

– Поставьте тогда просто на стол, но не открывайте, – я чуть поджимаю губы, кидая недовольный взгляд на дарителя. Придвигаю свой бокал, – А мне, пожалуйста, повторить Ланзерак Пинотаж.

Официант кивает и удаляется, чтобы наполнить мой бокал. А во мне начинает закипать ярость. Не дают спокойно насладиться музыкой! Надо было Ковальчука с собой позвать, сидел бы рядом, молчал и заодно отпугивал ненужных кавалеров. Хотя сильно сомневаюсь, что он бы молчал, да и про платье он меня предупреждал, м-да… Может всё-таки позвать сюда? Ничего с ним не случится, если он начнёт пыхтеть над своими книгами спустя парочку часов? А что, по-моему, отличная идея! Или это во мне три бокала красного уже говорят?

Рука потянулась к металлическому клатчу, но раскрыв его, я обнаружила на дне лишь помаду и пудреницу. Свой айфон я благополучно забыла в номере. Вроде бы… По крайней мере, я помню, как в последний раз держала его в руках именно там, когда наносила макияж. А здесь, в банкетном зале я его ни разу и не доставала, дав себе возможность отдохнуть от социальных сетей.

Вот чёрт! У меня даже банковской карточки с собой нет! Вся наша жизнь уже давно заключена в один смартфон. И как расплачиваться теперь? Не «тёмный костюм» же просить, хотя не сомневаюсь, он бы заплатил, но вовсе не по доброте душевной.