Текст книги "Мой безумный Новый год (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– И что думаешь делать? – интересуется Ковальчук. Но ни злости, ни раздражения в его голосе, на удивление, я не слышу. Скорее какие-то сочувствующие нотки. И искреннее человеческое участие.

– Ну… Костя снял домик в горах, – всё-таки решилась рассказать я. Называть Костю по имени в разговоре с Ромой было как-то странно… у меня даже голос дрогнул с непривычки. Но в конце-то концов, а почему я должна заботиться о сохранении инкогнито товарища Захарова? Он вот о моей нервной системе ни черта не заботится! Да и как я только его не называла, когда орала по телефону пару минут назад. Поэтому долой эту ненужную конспирацию! – И предложил через пару часов вызвать мне такси, чтобы я отправилась туда и дожидалась его. А он пока уладит все дела с врачами.

– Вот как? Поедешь?

Что-то я не очень понимаю – это что за грусть-печаль-тоска сквозит в его голосе? А сам главное стоит и улыбается зараза! Мягко так, одним краешком губ… Как будто смотрит сейчас на нерадивого ребёнка!

Рома-Рома, ну вот что ты за человек-загадка такой свалился на мою голову?!

– Да вот… думаю, стоит ли, – приподнялась я. Всё-таки вести столь любопытный диалог лучше не из положения лёжа.

– А где сам домик находится?

Я потянулась рукой к телефону и открыла сообщение Захарова, в котором он написал адрес коттеджного посёлка (верный адрес, как он мне клялся-божился по телефону) и прочие ориентиры, как туда добраться. Все эти названия мне не говорили ровным счётом ничего, а вот Ковальчук удивлённо присвистнул:

– Да-а, неблизкий путь.

– Вот поэтому он и хотел, чтобы я как можно раньше выдвинулась, чтобы успеть до темноты…

– Серьёзно? Лер, а ты совсем ничего не замечаешь, что за окном творится?

– Ты о чём?

– Лер, там снег валит вообще-то, – усмехнулся товарищ писатель, присаживаясь рядом ко мне на кровать.

Ну валит и валит. Зима же на дворе. Чему тут удивляться?

– Ну может за пару часов утихнет…

– Ты смски от МЧС не читала что ли? До обеда завтра будет сильный снегопад и метель. Мы с тобой чудом успели покататься в лесу в отличную погоду, – добавил Рома, – Нет, я, конечно, понимаю, что ты у нас по натуре экстремал… Но мой тебе совет – лучше переждать. Не надо тебе никуда ехать в такую погоду.

– Я вообще-то думала, что ты хочешь от меня поскорее избавиться, – фыркнула я. Но на лице у меня невольно расплылась улыбка после слов Ромы. Потому что чёрт возьми приятно, когда о тебе переживают и заботятся! Даже если совсем чуть-чуть чисто из человеческих соображений. И даже если это посторонний человек, с которым вы по нелепой случайности застряли в одном номере.

– Если бы я хотел от тебя избавиться, то оставил бы днём в лесу в каком-нибудь сугробе вместе с торчащими лыжами, – хохотнул товарищ писатель.

– Рома!! – воскликнула я, невольно прыснув от смеха, вспомнив, как эпично я собирала все сугробы во время сегодняшней лыжной прогулки.

– Лер, ехать в такой снегопад по горным дорогам затея сомнительная и опасная. Как по мне – лучше не рисковать. Но поскольку ты человек упрямый, а в некоторых вопросах я бы даже сказал, упёртый до невозможности, то ты вполне можешь поехать. И тогда я вижу два варианта развития событий. Первый – ты застрянешь вместе с таксистом где-нибудь на полпути и мне придётся приезжать и забирать тебя. И будет чудо, если мы ещё раз не встрянем где-нибудь по дороге сюда в отель. Второй вариант – ты приезжаешь в домик, а там опять идёт что-нибудь не так. С отоплением, со связью, ещё с чем-нибудь, не знаю – посёлок новый, его только недавно отгрохали, там все ещё только обживаются потихоньку. Да и народу там раз два и обчёлся, поэтому из соседей на помощь вряд ли кто-то придёт. А Константин твой… ну в очередной раз не сможет к тебе вырваться. И что тогда?

Хорошие Рома задавал вопросы. Очень хорошие. Что будет если я приеду в этот расчудесный домик в горах, а там реально что-то пойдёт не по плану? Чёрт, у меня ведь реально кроме Ковальчука больше ни одного знакомого на расстоянии в тысячу километров! Захаров – не в счёт. Он единица непостоянная, на которую нельзя положиться в тяжёлую минуту.

А на Рому получается, можно?..

– И кому тогда приезжать вызволять тебя из беды? Пра-а-авильно! Мне, – словно в очередной раз прочёл мои мысли товарищ писатель. – Лер, давай мы не будем тратить зря время на ненужные катания по округе и тихо-мирно переждём непогоду в номере?

– Ещё немного и я начну думать, что ты просто не хочешь, чтобы я уезжала, – рассмеялась я, по-прежнему пристально наблюдая за реакцией парня.

Может, всё-таки мне показалось? С чего бы ему грустить из-за моего отъезда?

– Ну… как говорится, мы в ответе за тех, кого…

Рома осёкся, увидев мой прищуренный гневный взгляд и сведённые на переносице брови.

– Так! Давай, договаривай!

– … к себе подселили, – расплылся в хитрой улыбке Роман.

Ага, выкрутился, зараза!

Глава 31

– И вот это ещё тоже убери, пожалуйста.

– Лер, это вообще-то моя сумка, – тяжело вздыхаю я.

Нет, ну ладно вещи на полках аккуратно сложить или убрать лишнее из ванной комнаты. Но вот это метание по номеру, чтобы всё лежало четко на своих местах попахивало клиникой. Так, мне во что бы то ни стало нужно остановить это безумие, потому что чувствую – не успею я и глазом моргнуть, как окажусь со шваброй в руках, отдраивающим номер. И не спрашиваете откуда она у меня появится – эта сумасшедшая блондинка, если надо, её из-под земли достанет! Зуб даю, так всё и будет!

– А что она делает посреди комнаты?

– Ну как что? Сочиняет философские трактаты про бытие небытия …

– Чего?!

– Лер, ну может, хватит, а? – взмолился я, со стоном опускаясь на диван. – Давай ты мне ещё тряпку в руки всучишь, чтобы я у нас всю пыль в номере вытер!

– Между прочим отличная идея! Уборка здесь, я скажу, так себе – на троечку…

– Лер, а у тебя случайно усатых немцев в роду не было? Которые командовать любили…

– Рома!!

Согласен – шутка, конечно, на грани фола, но надо же мне было хоть как-то утихомирить эту мадмуазель с замашками вредной домоправительницы.

– Что Рома? Фамилия у тебя, кстати, очень даже специфичная: Штейнке. Так что, как знать, как знать…

С удовольствием отмечаю, как уголок рта Леры всё-таки дрогнул, чтобы потом явить миру свою очаровательную улыбку. А следом Лера откинула голову назад и громко расхохоталась.

– Если честно, то были, – призналась она, – Только они ещё до революции обрусели так, что кроме фамилии у нас ничего немецкого и не осталось.

– Вот не скажи, не скажи… Твоя любовь к чистоте и порядку очень даже в духе «квадратиш, практиш, гут»[1].

– Ты сам-то в курсе как это переводится? – хмыкнула девушка, чуть склонив голову на бок и с лукавой улыбкой поглядывая в мою сторону.

– Наверное, это что-то очень правильное и немецкое, – отмахнулся я, широко улыбнувшись в ответ, – Лер, давай, выдыхай, реально. И уж извини, но в уборщицы я к тебе не нанимался! Я сюда приехал сменить обстановку, а не сферу деятельности!

– Прости, – с тяжёлым вздохом протянула Лера.

Отводит взгляд в сторону, закусывает губу, будто размышляя о чём-то. А потом всё-таки решившись, тихо озвучивает своё признание:

– Я когда сильно нервничаю, то не знаю, куда себя деть. Просто с ума схожу. Поэтому и начинаю раскладывать всё по местам…

И сказано это было так просто, без надрыва, обычным будничным тоном, но эти слова как-то очень сильно резанули по сердцу. С момента нашего странного знакомства с Лерой я понял про неё одну вещь – она не любила показывать свою слабость и уязвимость. И обычно она всеми способами старалась скрыть от меня эти чувства. Но вот сейчас она добровольно решилась приспустить маску холодной самоуверенной красавицы с замашками прожжённого циника. Передо мной сидела девушка, которая была растеряна и сбита с толку всем происходящим. А в её красивых серо-зелёных глазах я отчётливо мог разглядеть нотки отчаяния.

Мне захотелось вскочить с дивана и заключить Леру в свои объятия, чтобы хоть как-то её поддержать. Чтобы она не переживала из-за всякой ерунды вроде погоды, над которой мы были не властны, или из-за мужика по кличке «Костя тридцать три несчастья», который в очередной раз не смог приехать за своей женщиной. Неопределённость – штука, конечно, не самая приятная. Но ведь ничего же по-настоящему страшного и непоправимого не случилось! И даже в такие моменты неопределенности и полнейшей неразберихи, можно находить плюсы и наслаждаться жизнью.

За окном продолжал крупными хлопьями падать снег.

– Пойдём гулять, – усмехнулся я, поднимаясь с места, – Пешие прогулки – отличное средство, чтобы успокоить нервы.

– А как же метель? – удивилась Лера, взирая на меня как на ненормального.

Я невольно закатил глаза. Эти столичные товарищи совсем уже в погодных явлениях не разбираются? Или для жителей Петербурга всё, что отличается от мокрого снега с дождем находится за гранью их понимания?

– Пока ещё только сильный снегопад. Красивый, кстати, вон посмотри в окно. И в лес мы не пойдём, нам с тобой хватит и прогулки по территории отеля.

***

Рома оказался прав – прогулка на свежем воздухе подействовала самым благотворным образом на мою нервную систему. Нет, конечно, мои убитые нервные клетки уже было не вернуть (спасибо за это товарищу Захарову), но немного замедлиться, восстановить дыхание и очистить своё сознание, прогулка всё-таки помогла.

Мы не спеша прогуливались с Ромой по территории гостиничного комплекса. Сбоку от нас простирался заснеженный лес, но помня предупреждение синоптиков, в его сторону мы даже не смотрели. Да и, по правде говоря, вокруг нас было тоже довольно красиво. Территория отеля была огромная, а самое главное – чистая и ухоженная. Ничего лишнего: только усыпанные снегом дорожки, красивые, пушистые ели и фонари, что освещали нам путь, и беседки с мангальными зонами, которые попадались то тут, то там. В отличие от людей, которых на улице практически не было. Но мне нравилось это уединение и какая-то оторванность от всего мира. Точно мы с моим соседом были двумя последними людьми в этом бескрайнем царстве снега и льда.

Белоснежный рой снежных хлопьев медленно кружился над нами с Ромой в каком-то причудливом зимнем танце, оставляя серебристую россыпь на еловых ветках. Я даже остановилась прямо посреди дорожки, завороженно наблюдая как красиво переливались на свету усыпанные снегом деревья. Почему-то именно сегодня красота вокруг находила особенный отклик в моём сердце. А на смену умиротворенному настроению в душе поднимался детский восторг, азарт и тяга к маленьким милым безумствам – то, чего я уже давно у себя не наблюдала: ловить ртом снежинки, прыгать по сугробам, зачерпывать ногами снег и разбрасывать его во все стороны. Или в товарища писателя, который решил скатиться в нашей беседе к какой-то ненужной заунывной философии. За что, собственно, вскоре и поплатился.

– Ле-е-ер! – возмущенно протянул Рома, отряхивая от снега штаны. – Вот тебе сколько лет??

– Тридцать два! – ничуть не смущаясь, ответила я, вновь окатив его с ног до головы снежным вихрем.

Ковальчук по-прежнему смотрел на меня с полнейшим непониманием и не спешил включаться в игру.

– Лер, а как же фраза, что женщинам неприлично задавать подобные вопросы? Вы же обычно скрываете свой возраст, – удивился Рома.

«Где ты тут женщину видишь?» – захотелось фыркнуть мне в ответ. Потому что чувствовала я себя сейчас какой-то маленькой, озорной девчонкой, которой уж очень хотелось нашкодить. Да только вот беда – серьёзный дядя, что стоял передо мной, почему-то совершенно не разделял моего весёлого настроя.

Эх, и даже его идиотская шапка с помпонами не спасала положение!

– Вот кто стесняется своего возраста, те пускай его и скрывают, – закатила я глаза. А потом с хитрой улыбкой склонилась к сугробу, чтобы быстренько соорудить снежный снаряд и запульнуть им в ничего не подозревающего Рому.

– Эй, а вот это уже наглость!

Я в ответ лишь громко захохотала и кинула в него ещё один снежок.

– Ром, ты что решил впитать в себя весь мой нервоз и уныние? Как ты мне говорил недавно – «давай, выдыхай!». Предлагаю тебе последовать своему же совету!

– И поиграть в снежки, – усмехнулся писатель, подходя ко мне чуть ближе.

– А почему бы и нет? Или ты не умеешь играть, – хитро прищуриваюсь я. – Или… о боже! Я поняла! Ты просто переживаешь за сохранность своей физиономии!

– Чего??

– Ну а что – вдруг я тебе заряжу в лицо снежком перед свиданием с этой мадам Уткиной!

– Лер, а ты когда ее фамилию успела узнать? – опешил Ковальчук.

– О-о-о! Ром, ну вот ты вроде писатель, а в метафорах не бум-бум, – в конец обнаглела я и легонько постучала его кулачком по лбу, – Вот только не говори, что на её губы вообще не смотрел. Там же птицефабрика отдыхает!

Рома всё-таки не выдержал и оглушил округу громким, раскатистым смехом.

– Ещё пара таких фразочек и я начну думать, что кто-то ревнует, – улыбнулся Ковальчук, наконец соизволив скатать в руках шарик снега. Но кидать в меня увесистый снежок он почему-то не спешил. За шиворот что ли мне хочет его запихнуть?

– Ага, ещё скажи, что завидую, – рассмеялась я, показав товарищу писателю язык и вновь приступила к обстрелу снежками. А если кто-то стоит, как истукан, и даже не пытается увернуться, то это его проблемы! – Я, может, переживаю за судьбу русской литера-а-ту-у-ры-ы….

Последнюю часть фразы я произношу уже в полёте в огромный сугроб. Потому что этот наглый писака вместо того, чтобы кинуть в меня заготовленный снежок, молча повалил меня в снег и навис надо мной сверху, удерживая за руки.

– Переживает она, ага, – рассмеялся Ковальчук, явно забавляясь тем, как я отчаянно мотаю головой во все стороны в попытках стряхнуть с себя хлопья снега. А сделать это было довольно непросто, потому что мои руки по-прежнему находились в тисках у соседа. И возвращать он мне их, судя по всему, не собирался!

– Ты недооцениваешь мою любовь к чтению, – хохочу я от своих провальных попыток выбраться из сугроба или повалить Рому на землю. Но для этого мне явно не хватало сил. Эх, вот надо было активнее работать над зоной бицепса в фитнес-клубе, а не попу качать! Потому что толку от моего «ореха» сейчас ноль целых хрен десятых! Хотя… Если верить моему тренеру, то помимо попы у меня ещё плюсом качались и ноги. Вот сейчас мы и проверим так ли это и насколько хорошо они у меня проработаны!

План был прост: любым способом повалить писателя в сугроб и обездвижить. За руки его держать точно не вариант – Ковальчук высвободится на раз-два, а вот взобраться на него сверху можно. Тут уже ему придётся постараться, чтобы скинуть с себя мою тушку, а значит, как минимум пара минут у меня будет в запасе, и я успею запихнуть ему как можно больше снега за воротник куртки.

Закидываю свою ногу на бедро Ромы, заключая в крепкий захват, и резко притягиваю к себе. То ли сработал эффект неожиданности, то ли правда у меня ноги вместе с «орехом» были подкачены на славу… В общем, фраза «сила есть – ума не надо», в тот момент была очень даже ко мне применена. Потому что мой план с треском провалился на первом же пункте. От такого моего фееричного захвата Ковальчук не удержал равновесие и упал прямо на меня, едва успев в последний момент выставить перед собой руки. Полностью ощутить на себе тяжесть мужского тела мне не удалось, а вот некоторое волнение от столь неожиданной смены позы – это да. Потому что помимо наших тел, наши губы тоже оказались в непозволительной близости друг от друга.

М-да, отлично, поиграли в снежки, ничего не скажешь.

[1] Известный рекламный слоган одной немецкой марки

Глава 32

Очень близко.

Настолько, что я ощущаю его дыхание на своих губах.

Роме никакие морозы не страшны. Он и сейчас, горячий как печка, и я чувствую его тепло даже через несколько слоев одежды. А вот огромный сугроб, в который мы свалились, и снег, что после падения тут же проник в мои ботинки и под дубленку – вот этого я почему-то не ощущала. Точнее, ощущала, но совершенно не испытывала от этого дискомфорта. Да о каком снеге и холоде может идти речь, когда я буквально плавилась сейчас под его взглядом?..

Невольно облизываю свои губы, в предвкушении поцелуя. Хочется испить его полностью, до самого дна, запомнить каждый миллиметр его губ… Завтра меня уже здесь не будет, поэтому могу позволить себе такую маленькую шалость. Это как второй раунд игры в снежки, настолько же невинно и безумно. Главное – не заходить дальше.

Рома улыбается и с каким-то любопытством смотрит на мои губы. Вот он-то в отличие от меня помнит всё, что происходило прошлой ночью до мельчайших подробностей! По крайней мере, его взгляд очень красноречиво мне об этом сигнализирует.

Прикрываю глаза, полностью отдавая ему инициативу и… вздрагиваю, когда такую волнительно сладостную тишину разрывает трель моего мобильного.

Тут и к гадалке не надо ходить, чтобы узнать, кому я вдруг так срочно понадобилась на ночь глядя. И можно даже не смотреть в свой телефон.

У Захарова там маячок что ли загорелся, когда в моё личное пространство ворвался другой мужик?! Или он третьим глазом чует, что я на грани того, чтобы пустится во все тяжкие? Ха! Тогда, где были его экстрасенсорные способности прошлой ночью?

Телефон продолжал трезвонить. Рома заметно напрягся, но позу не сменил, только взгляд стал ещё более пристальным, обжигающим. Как будто мысленно четвертовал и Захарова, и меня заодно, если я решусь всё-таки ответить на звонок. Точно я и даже и думать не должна ни о чём подобном, потому что в этот самый момент принадлежу ему и только ему…

Да нет, бред какой-то! Это у меня просто разыгралась фантазия. Что-то я не замечала раньше у товарища писателя замашек ревнивого собственника. Да и с чего бы им быть, если у нас с ним исключительно добрососедские отношения?!

А что касается Захарова… Конечно, надо было его поставить в известность, что сегодня я не собираюсь покидать пределы отеля. Но почему-то трубку брать не хотелось. Да и в текущей ситуации мне было очень смешно представлять наш диалог: «Кость, извини, но мне не очень удобно сейчас говорить. Я тут лежу… под другим мужиком. Но это не то, о чём ты подумал!». Ага, совсем-совсем не то. Хотя, как знать, может это наконец-то сподвигнет Захарова разобраться со всеми проблемами и приехать ко мне?

Аккуратно освобождаю одну руку и с тяжёлым вздохом всё-таки ныряю в карман дубленки, чтобы ответить на вызов.

Ковальчук аккуратно откатывается в сторону и отворачивается, оставив мне созерцать лишь свой затылок и широкие напряжённые плечи.

– Да, Кость… Нет, я сегодня никуда не поеду…

Рома поднимается и с абсолютно непроницаемым взглядом молча протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться из сугроба.

– Может оно и к лучшему, – задумчиво говорит Костя. А я даже на расстоянии ощущаю напряжение, которое сквозит в его голосе. – Я тут посмотрел прогноз погоды… Снегопад будет только усиливаться.

Почему я отчетливо слышу в его словах какую-то недосказанность? Как будто за всеми этими понимающими банальными фразами кроется что-то ещё.

Интересно что? «Лер, извини, но я буду проводить праздники со своей женой?» Может, Захаров пытается подобрать слова, чтобы аккуратно сплавить меня обратно в Питер?! О да, в данном случае нужно быть предельно аккуратным – потому что чаша моего терпения уже переполнена. И если я вернусь домой, то только предварительно поставив в наших отношениях жирную точку без возможности на какую-либо реабилитацию.

Правда, в конце февраля Костя должен будет нагрянуть к нам в офис для очередного совещания по сибирскому направлению… Ну что ж, тем интереснее. Как раз проверю свою силу воли. А сейчас мне предстоит оценить уровень красноречия товарища Захарова. Очень любопытно, к каким выражениям он прибегнет, чтобы сохранить со мной нормальные отношения, хотя бы в рамках работы?

– Лер, ты можешь включить видеосвязь?

– Чего? – ахнула я, наблюдая, как мой сосед широкими шагами отдаляется в сторону отеля. Рома явно не желал становиться свидетелем моего разговора с Костей. Который вот удивил так удивил! На кой чёрт ему видеть моё лицо, когда он будет озвучивать свою просьбу вернуться обратно?! Для большего драматизма что ли?

– Зачем?! – спрашиваю я, невольно повышая голос.

– Лер, мне сейчас очень важно видеть твои глаза…

Вот ведь сволота! Нет, серьёзно! Может, он вообще решил первым поставить точку в наших «недоотношениях». Рано или поздно это должно было произойти. Просто я искренне была уверена, что это будет целиком и полностью моя инициатива.

Ой, да пожалуйста! Конец так конец!

Отрывистым резким движением нажимаю на экран, чтобы потом спустя пару мгновений увидеть физиономию Захарова. Уставшую, изрядно помятую, но по-своему чертовски обаятельную и красивую. И кто бы мог подумать, что я успела соскучиться по этому идиоту?! А я ведь правда скучала, хоть и боялась себе в этом признаться…

– Ну и? – насупила я брови. Потому что это был единственный способ сдержать улыбку при виде этого красавчика – ой, то есть косячника.

«Чёрт, Лера! Соберись и думай, как тебе суметь сохранить лицо при текущем раскладе!»

– Лер, я вообще-то не так всё планировал. Но я больше не могу молчать… Да и сколько уже можно тянуть? Извини, что вот так… по видеосвязи, но я должен тебе сказать это прямо сейчас.

Пауза, которая последовала за столь многообещающим началом, окончательно меня взбесила.

– Да неужели?!

Господи, если уж решился рвать отношения с женщиной имей совесть довести дело до конца. Сказал «А», говори «Б»!

– Малыш, это не самый лучший способ, но мне просто очень важно видеть твои глаза…

Да он издевается!!

– Лер, я люблю тебя.

Мои вылетающие из орбит глаза Захаров если и увидел, то только мельком. Потому что от неожиданности у меня подкосились ноги, и я снова плюхнулась в сугроб прямо на пятую точку, едва не уронив в снег свой телефон.

Бывают ли галлюцинации от холода? В пустыне от жажды люди сходят с ума – это общеизвестный факт. А что касается холода, вроде бы люди на нём засыпают. Так может я просто сплю и весь этот разговор целиком и полностью игры моего подсознания?!

– Ле-е-ер? – протянул Костя, возвращая меня в реальность.

– Что ты сказал? – переспросила я хриплым голосом.

– Ну… я вообще-то признался тебе сейчас в своих чувствах.

– М-м, – протянула я в ответ, – Ясно.

– И это всё, что ты мне можешь сказать в ответ?!

Я наконец нашла в себе силы сфокусировать взгляд на экране своего айфона, чтобы отметить сосредоточенно напряжённое выражение лица Захарова. Невероятную бледность и ярко алый румянец на щеках – явное свидетельство его безмерного смущения. Потому что ничего другого на ум мне не приходило – я никогда не видела у Костика такого взгляда. Господи, да ещё пять минут назад я была уверена, что такое чувство, как смущение, ему в принципе было не ведано! Или оно просто не было заложено на генетическом уровне, в отличие от непомерного самомнения. Однако же, сейчас я видела перед собой обычного мужчину. Смущённого, взволнованного и до невозможности искреннего. Который был совершенно сбит с толку моим ответом.

А я… я правда не знала, что ему сказать.

Просто секс с приятным общением и ничего больше – так мы решили изначально.

Никаких чувств, никакой привязанности. Каждый из нас живёт своей жизнью, так как считает нужным, и не вмешивается в жизнь другого. И каждый из нас вправе закончить эту связь в любой момент без каких-либо объяснений. Тогда почему… сейчас… и вообще…

– Кость, – прочистила я горло, пытаясь подобрать слова, – Ну мы же договаривались… Ничего серьёзного, просто…

– Лер, это сложно назвать договорённостями. Ты ставила условия, а я не возражал, чтобы… чтобы просто быть рядом.

– «Просто быть рядом»? – эхом переспросила я. – Это теперь так называется?

Может я упустила новые веяния в современном сленге? Лично я всегда думала, что Костя просто хотел одержать очередную победу и затащить меня в койку. А то, что он бонусом получил интересное общение, от которого не захотел отказываться – это тоже можно понять. Если говорить без лишней скромности – я личность разносторонняя, не обделённая интеллектом и чувством юмора. Поэтому со мной всегда есть о чём поговорить или о чём поспорить. То, что ему нравится моя внешность и фигура тоже для меня никакой не секрет. Но на этом всё. Тогда на кой чёрт он решил вывалить на меня сейчас весь этот романтичный бред?!

– А как ещё?

– Может: «я не возражал, потому что просто хотел тебя тра**уть»?!

– И это тоже, – спокойно согласился Захаров. – Только не знаю, заметила ты или нет, но наше общение уже давно вышло за рамки «просто потра****ся». Некоторые даже называют это гостевым браком.

– Захаров!! Думай, что говоришь! – завопила я. Вот не сиди я сейчас в сугробе, то точно бы свалилась в него повторно после такого заявления.

– Лер, а ты правда думаешь, что я несколько лет живу на два города только исключительно ради отличного секса? Или ты считаешь, что это у меня хобби такое – летать туда-сюда на самолётах?!

– Да откуда я знаю, что творится в твоей голове!

– А ты никогда и не интересовалась, что там творится.

– Это что упрёк? – воскликнула я. Лучше перевести разговор в ругань, чем обсуждать самое главное. Костя меня любит. И у него изначально были ко мне какие-то чувства. Почему-то этот факт никак не желал укладываться в моей голове.

«Я тебя люблю». Нет, у меня точно галлюцинации на фоне холода!

– Лер, это у тебя в голове свод правил, по которым вращается вся твоя жизнь. Если ты хочешь прятаться за этими правилами и отрицать очевидное – пожалуйста. Дело твоё.

Это на что он намекает? Что я исключительно из-за упрямства отрицаю наличие у него ко мне чувств? Или что я на самом деле тоже испытываю к нему нечто большее, чем физическое влечение, и просто боюсь себе в этом признаться?! Кажется, ни я одна решила выбрать тактику «лучшая защита – это нападение». Нет, я не спорю: за все те годы, что мы знакомы у меня действительно появилась привязанность к Косте. Дружеская, человеческая – это да. Но чтобы назвать это любовью?!

– Кость, почему сейчас? – изумлённо воскликнула я. Нет, серьёзно – неужели он не нашел более подходящего времени? Почему ему понадобилось вываливать на меня это признание, когда его жена находится в больнице, а я застряла в этом богом забытом отеле вместе с компанией собачников и одного писателя. А-а-а… писателя. Ну теперь всё встало на свои места! – Погоди… я поняла! Ты боишься! Ты просто боишься, что я к тебе не приеду!!

Это был даже не вопрос, а утверждение.

– Лерусь, – тяжело вздохнул Захаров, – Я хотел признаться тебе под Новый год. Или под бой курантов или накануне выбрать красивый момент. Я ведь не просто так запланировал нам эти две недели отдыха. Но всё пошло не по плану… и да, я боюсь. Боюсь, что ты просто ко мне не приедешь. Что психанешь и улетишь в Питер… Да много чего на самом деле. И то, что ты решила остаться сегодня в отеле, и что ты так и не сказала, когда планируешь поехать в наш арендованный дом только подтверждает мои опасения. А я… Лер, я не хочу тебя потерять.

– То есть ты считаешь, что если я не приехала сегодня, то всё – это конец? И нужно удержать меня любым способом? Захаров, ты вообще нормальный?! Ты видел какой сейчас снегопад валит?! Рома сказал…

– О! Значит он теперь Рома? – усмехнулся Костя, даже не пытаясь спрятать яд в своих словах. Но в то же время в его словах сквозила какая-то неприкрытая горечь, от которой меня внутренне даже пробрало. – Не просто какой-то там писатель, а Рома?..

– Он вообще не имеет к делу никакого отношения!

– Ошибаешься, моя радость.

– Захаров, просто признайся, что ты ревнуешь! И любовь тут совсем не причём!

– Да, я ревную, – согласился Костя после тяжелого вздоха, – До ужаса ревную, Лер. Но это не отменяет того, что я тебе сказал

– Не отменяет?! – задохнулась я от возмущения, неловко пытаясь подняться из сугроба, – То есть ты хочешь сказать, что я сделала неправильные выводы и твоё признание в любви – это вовсе не результат твоей ревности и опасений, что я захочу вернуться обратно в Питер?!

– Млять, Лера! Я просто не хотел ждать идеального момента! Нет его, понимаешь? И не будет! – взревел на том конце провода Костя. – Ты мне нужна! Здесь и сейчас. Всегда! Вот какие ты должна была сделать выводы! Ты! Мне! Нужна! Как ты этого не поймёшь?!

– Да, только я здесь, а ты там с женой, Кость, – горько усмехнулась я.

– Лер, это всё решаемо.

Глава 33

– Я так и знал, что найду тебя здесь.

Перевожу взгляд с бокала на Рому, полностью игнорируя его реплику. Лишь слегка усмехаюсь, отворачиваясь от писателя, а потом залпом осушаю свой бокал.

– Повторить, – киваю я бармену.

– А жизнь тебя, я смотрю, вообще ничему не учит, – смеётся Рома, усаживаясь рядом со мной за барную стойку.

– Если ты явился сюда, чтобы читать мне нотации, то у меня для тебя есть одно интересное предложение…

– Я заинтригован.

– Шёл бы ты в номер, – добавляю я, медленно вливая в себя новую порцию виски.

– Как прямолинейно… и очень культурно, – Ковальчук скользит по мне заинтересованным взглядом. Но я не могу отделаться от ощущения, что помимо мужского внимания из него так и льётся добросердечные порывы – определить степень моего опьянения, чтобы принять необходимые меры для устранения всех нежелательных последствий моего состояния. И может быть, при любых других обстоятельствах подобная забота пришлась мне по душе, но сейчас меня всё это дико бесило. Я уже взрослая девочка и в услугах няньки не нуждаюсь! – И по какому случаю праздник?

– Костя признался мне в любви, – медленно проговорила я, всё еще не в силах уложить в голове этот неожиданно открывшийся мне факт. А затем смущённо уставилась в свой стремительно пустеющий бокал.

Ну вот зачем?! Зачем ему эта информация? Это всё чертов алкоголь! Побочный эффект успокоения нервов – это моя излишняя болтливость. По крайней мере, с Ромой у меня почему-то срабатывал именно этот сценарий. Что тогда в ресторане, когда я зачем-то выболтала ему, что не прочь узнать его получше, что сейчас. Вот на кой чёрт я снова раскрываю ему душу?!

Ага, в прошлый раз наш новый уровень откровенности закончился поцелуями. А сегодня у нас что на повестке? Переспать со своим соседом? Отличный план, Лер, просто замечательный! Идеальный способ провести время после того, как тебе признались в любви!

– И?

– Что и?

Рома смотрит на меня вновь с непроницаемым видом и только один уголок губ поднят вверх в саркастичной ухмылке.

– Лер, у тебя такой вид, как будто кто-то помер, – заметил Ковальчук после небольшой паузы, – Мне кажется, когда женщины слышат признание в любви, то они обычно как-то по-другому реагируют. Разве нет?