Текст книги "Мой безумный Новый год (СИ)"
Автор книги: Наталия Веленская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Рома чуть слышно выругался матом, а потом залпом осушил свой бокал.
– Я понимаю, что, обжёгшись на молоке, обычно дуют на воду, но... Лер, ты живёшь прошлым. Ты не даёшь себе быть счастливой. Но ты же не знала, что этот мудак женат… – Ромка вновь кладёт свою горячую ладонь на мои холодные, дрожащие пальцы, даря частичку своей поддержки и тепла.
– Я могла немного подумать мозгами, Ром! Или обратить внимание на несостыковки. Прислушаться к подругам в конце-то концов!
– Лер, ты была юной, наивной, влюблённой девочкой, доверием которой воспользовался опытный мерзавец.
– Но...
– Лер, кто с тобой был рядом в тот момент? – тихо спрашивает Рома.
– Подруги.
– А кроме подруг?
Почему он смотрит с таким сочувствием и пониманием?! Как будто моя семейная история распахнула для него свои пожелтевшие страницы, и Ковальчук своим опытным писательским взглядом пробежался по строкам и сразу сделал правильные выводы. Я ведь не говорила ему ни про родителей, ни про тётку! Откуда... Откуда он тогда знает?!
– Ни... никто, – хрипло шепчу я. – Тётя тогда уже умерла.
– Мне жаль, – Рома крепче сжимает мою ладонь, – Но это ещё раз подтверждает мои слова. Лер, пойми, в тот момент ты была очень беззащитна. И этому козлу не составило никакого труда завоевать твоё доверие. Да, для тебя это был очень жестокий урок. Я понимаю, что после такого действительно сложно верить людям. Но... Нужно идти дальше, Лер. Проработать свою боль и просто жить дальше.
– Сейчас ты мне начнешь заливать про психолога, – едва заметно морщусь я, вспоминая все бесплодные попытки Соколовой приобщить меня к психотерапии и разбору своих эмоциональных завалов.
– Не вижу в этом ничего постыдного. Меня друг пинками погнал к психологу, когда я полгода не мог прийти в себя после развода.
– Я ходила несколько раз. Мне не понравилось, – качаю головой, – Просто зря потраченное время.
– Значит, это просто был не твой специалист, – не сдаётся товарищ писатель, – Лер, пообещай, мне, что в Новом году ты обязательно попробуешь ещё раз? Я верю, что у тебя всё получится. И ты всё-таки сможешь отпустить прошлое.
Медленно киваю, сглатывая тяжёлый ком в горле.
– Знаешь, Лёля – это моя подруга, всегда говорила, что я не решаю проблему, а просто от неё прячусь. И что мои отношения с Захаровым – это такая проекция тех прошлых болезненных отношений. Словно я наказываю себя за все то, что тогда я совершила. Или пытаюсь восполнить то, от чего я тогда добровольно отказалась, – обхватываю себя руками, ощущая, как меня всё сильнее охватывает нервная дрожь. – Я всегда считала, что это полная чушь. А сейчас я задумалась, что история и правда повторилась…
– Лер, не надо наказывать себя за ту ошибку, в очередной раз ввязываясь в бесперспективные и разрушительные для себя отношения. Ни к чему весь этот мазохизм, Лер. Правда. Ты достойна лучшего.
– Ром, в тебе точно живёт маленький въедливый психолог…, – бурчу я, стараясь завершить разговор на шутливой ноте.
– Нет. Я просто человек, который кое-что знает в этой жизни и умеет слушать, – улыбается Рома, вставая с барного стула. – А сейчас пойдём потанцуем.
– Чего?! – ахнула я от такого резкого перехода.
– Тебе надо немного расслабиться и переключиться, – Ковальчук проводит ладонями по моим плечам вверх и вниз, будто бы стараясь унять мою дрожь. – Дружище, поставишь нам что-нибудь мелодичное?
Бармен, который со скучающим видом весь вечер протирал стаканы (но как мне на самом деле параллельно занимался тем, что «грел» уши), медленно покачал головой:
– Ребят, здесь вам не клуб. И не концерт по заявкам.
– Так никого же нет, – мой сосед обводит одной рукой пустующий бар. Немногочисленные посетители, которые сидели за столиками, и правда уже разошлись. Компанию нам составляла разве что ёлка, которая красиво светилась в углу у окна, освещая полумрак тёплым светом огней гирлянды. – Одну песню, по рукам?
Ромка протянул ему ладонь, в которой была зажата довольно крупная купюра – на мой взгляд, с лихвой покрывающая не только нашу выпивку, но и несколько танцевальных композиций.
– Ладно, что-нибудь поищу в плейлисте, – ухмыльнулся бармен, отвечая на рукопожатие.
Ковальчук помог мне аккуратно слезть со стула. Я невольно усмехнулась такому неожиданному завершению этого вечера, а заодно вспомнила, как мы не так давно танцевали с Ромой, изображая семейную пару. И чем это потом закончилось… Так Лера, хватит! Ничего не будет! Просто, судя по всему, товарищ писатель любую непонятную ситуацию любил сглаживать танцем. Но в целом, я ничего не имела против – Рома явно знал в толк в том, как можно быстро переключить мои мысли на что-то приятное, а заодно и вернуть мне хоть какое-то подобие улыбки.
Помещение наполнилось звуками старенькой довольно известной песни – что-то про прошлое рождество и разбитое сердце. Слова на иностранном языке были знакомы, но скользили как-то мимо моего сознания. Мне просто было хорошо – ощущать тепло Роминой руки на своей талии, смотреть в его лучистые серо-голубые глаза, видеть лёгкую улыбку, что тронула сейчас его широкие, красивые губы, переплетать свои пальцы с его. Почему-то рядом с ним в моей душе начинала крепнуть уверенность, что я и правда смогу – разорвать этот порочный круг, отпустить прошлое и начать всё с чистого листа.
Так может всё это было не зря? И эта безумная и в целом провальная поездка на самом деле оказалась очень важным, поворотным моментом в моей жизни. И наша встреча с Ромкой тоже была послана мне не просто так…
Скольжу взглядом по его лицу, любуясь привычными и уже будто бы ставшими мне родными чертами. Мысленно пересчитываю каждую длинную ресничку и вновь вспоминаю тот наш поцелуй во время танца. И далее в лифте... Желание ощутить вкус его губ никуда не ушло, но после такого искреннего дружеского Ромкиного участия, казалось каким-то неуместным. И будто бы могло разрушить то хрупкое состояние мира и взаимопонимания, что воцарилось после всех моих откровений в наших странных добрососедских отношениях.
Ведь Ромка действительно меня понял и не осудил. И более того – искренне желал, чтобы я стала счастливой.
Он даже был готов отпустить меня… навсегда.
Склоняю голову ему на грудь. Наблюдаю, как за окном продолжает медленно падать снег. Пушистая ёлка в углу бара красиво переливается в свете гирлянд. Прикрываю глаза, наконец ощущая в своей душе хоть какое-то подобие праздника.
Рома тяжело и как-то немного обречённо вздохнул, а потом чуть крепче сжал меня в своих объятиях пока исполнитель продолжал петь про рождество, разбитое сердце, а ещё – будто бы издеваясь надо мной и над моими мыслями, про поцелуй.
– Лер, не стоит ставить крест на своей жизни. Отпусти прошлое. Позволь себе жить полной жизнью, без оглядки на то, что было когда-то. Я верю, что у тебя обязательно всё будет – любящий муж, дети...
– Не будет у меня детей, – резко обрубаю я, отстраняясь от Ромы. Ну вот зачем он решил поднять эту тему? К чему озвучивать все эти стереотипные пожелания, которые якобы составляют основу счастливой человеческой жизни?!
– Что?.. В смысле ты сама не хочешь или из-за здоровья...
– Я абсолютно здорова, – качаю головой, не без удовольствия наблюдая, как стушевался товарищ писатель, осознав, что затронул довольно неоднозначную для женщин тему. – Просто было несколько случаев, когда... В общем, я могла забеременеть по неосторожности. Но этого не произошло. Я потом решила озаботиться вопросом и проверить своё здоровье, но лишь убедилась, что всё в порядке. Так бывает… Это называется психологическим бесплодием. Наверное, я тогда при расставании с Дэном очень хорошо попросила небеса не дать мне забеременеть. Вот мое желание и исполнилось...
– Лер...
– Ром, не надо меня жалеть. Пожалуйста, – шепчу я, прикусывая до боли губу и вновь утыкаясь лицом ему в грудь.
Не смей плакать, Лера! Даже не думай начинать опять реветь! За сегодняшний день ты выплакала месячную норму своих слёз!
Это всё Захаров и его «замечательные» новости! Я ведь как-то жила все эти годы без детей и как-то не сильно стремилась к реализации своей материнской функции. Тогда какого чёрта я чувствую сейчас… зависть? И дикую, обжигающую боль под ребрами?!
– Лер, я и не собирался… Знаешь, мне кажется, что как только ты разберёшься со своим прошлым, у тебя всё получится. И если ты сама захочешь – ты обязательно будешь мамой. Я ведь знаю, что когда ты ставишь перед собой цель, то ты её достигаешь. Для тебя ведь реально нет ничего не возможного – даже заселиться в отель, в котором нет свободных номеров. Или отжать кровать у незнакомого мужчины…
Не могу сдержать смеха при столь откровенном, и в то же время милом намёке на моё фееричное вторжение – причём не только в Ромкин номер, но и в его жизнь.
– У тебя всё обязательно будет хорошо, – повторяет Ромка, сжимая мои ладони, – Ты обязательно будешь счастлива, как только сама позволишь себе быть счастливой.
Смотрю на Рому в полной растерянности, пытаясь осознать его слова.
А я ведь и правда хочу – просто быть счастливой. И чтобы рядом был тот, кто любит меня, такой какая я есть. Чтобы я наконец-то смогла открыть своё сердце и полюбить. Без каких-то условий, жизненных препятствий и драм. Просто полюбить, пускай даже мне сейчас и очень-очень страшно… Но я действительно этого хочу!
Ромка вновь вздыхает и притягивает меня к себе, будто бы слегка убаюкивая в своих объятиях.
– Я очень хочу…, – тихо шепчу я, прижимая голову к его широкой груди.
– Что?
Поднимаю свой взгляд на Рому и вновь тону в его серо-голубом омуте. На дне которого я вижу то, что дает мне решительности – не только дружеское участие, а нечто большее. Тот самый огонёк, который говорил красноречивее любых слов, что Рома по-прежнему видит во мне не только друга или случайную соседку, но и очень привлекательную женщину.
Женщину, которая смогла пробудить в нём чувства.
И если это действительно так, то тогда почему бы, собственно, и… да?
– Стать счастливой, – отвечаю я, а потом делаю то, о чём мечтала весь вечер – обхватываю своими чуть дрожащими пальцами его лицо и целую.
Глава 57
Да, принцы нынче пошли уж совсем не те…
Как там обычно бывает в старых добрых сказках? Принц спасает прекрасную принцессу, затем следует потрясающе красивый поцелуй, а потом хэппи-энд в духе «и жили они долго и счастливо». Вот только реальность вносила свои коррективы. Да, Рома действительно нашёл меня в лесу и спас от неминуемой смерти, но поцелуй по итогу мне пришлось добывать самой. Прямо по всем канонам актуальной феминистической повестки, будь она не ладна!
Правда, эта мысль промелькнула и тут же быстро испарилась из моего сознания. Потому что мне совершенно не хотелось думать или анализировать. Мне хотелось нырнуть в омут с головой и отдаться этим новым для себя ощущениям – целовать мужчину, полностью обнажив свою душу, не бояться быть уязвимой и слабой. Не бояться быть настоящей.
Прикосновение его горячих губ со вкусом виски к моим холодным губам, которые ещё хранили аромат вина, заставляло моё сердце отстукивать дикий, рваный ритм. И не было никакого отрыва от реальности и не было никаких «мы с ним вдвоём одни во всей вселенной» и прочей банальной чепухи. Наоборот, я как никогда хорошо ощущала себя в моменте «здесь и сейчас». С каждым громким стуком своего сердца я ощущала себя… живой. Я чувствовала, как что-то безвозвратно изменилось. Будто бы разом смело всю ту тяжесть, что я таскала на своих плечах многие годы. И потому на поверхность потихоньку выбиралась та самая Лера, которой я была когда-то давно: та наивная девочка, что верила в чудеса. Которая не боялась чувств и не боялась показать мужчине, что он ей действительно нужен.
А Рома мне действительно был нужен. И эти его горячие, настойчивые губы и его руки, что сминали сейчас одолженный мне пиджак, прижимая к себе всё сильнее, точно желая, прикоснуться к каждому миллиметру моего тела…
Плавлюсь в его руках, с наслаждением отдаваясь каждой яркой эмоции и каждому ощущению, что зарождалось во мне. Не могу сдержать лёгкого стона, задыхаюсь от этой нежности, что переплеталась со страстью и диким желанием стать в этот вечер ещё ближе. Гораздо ближе, чем наши тела сейчас льнули друг к другу. Но в этот момент Рома, будто бы опомнившись, отстраняется и пронзает меня своим потемневшим взглядом – точно серое предгрозовое небо заслонило собой яркую, голубую дымку.
– Лер, не надо… – говорит он, тяжело дыша, отрываясь от моих губ. И я вижу, как в его взгляде, в котором ещё секунду назад сверкали молнии, закралось какое-то отчаяние.
– Не надо?..
– Пожалуйста, не надо со мной играть, – хрипло отвечает Ковальчук, аккуратно убирая мои руки от своего лица.
– Ром, я не играю!..
– Лер, я не хочу быть твоим болеутоляющим на время новогодних каникул. Я не хочу быть подорожником, который залечит все твои раны, – перехватывает мои запястья и почти на грани с какой-то мучительной яростью сжимает их, а потом резко сбрасывает вниз. – Слышишь меня? Я не хочу!
Сердце болезненно сжимается, а потом с грохотом срывается в пропасть. Он всё неправильно понял! Абсолютно неправильно!
В отчаянии мотаю головой:
– Ром, мне этого не нужно, – вновь подаюсь к нему. Ласково скольжу ладонями по его груди, плечам. Пытаюсь вместить в свой взгляд всю нежность и теплоту, что томились сейчас у меня в душе и требовали выход наружу.
– А… ну да. Как же я мог забыть? Это ведь последняя ночь перед твоим отъездом, – саркастично вскидывает брови Ковальчук, – Понимаю… нужно провести оставшееся время с пользой…
– Мне не нужен от тебя только секс! – резко обрываю его, не скрывая лёгкой обиды в своем голосе. – Мне нужен ты!
– Лера… – Ромка тяжело сглатывает, а затем отводит взгляд в сторону.
Господи, но почему именно сейчас, когда я приняла решение двигаться дальше, в голову Ромы приходит «чудесная» идея поиграть в гордого, упёртого барана?!
– Ты мне не веришь?!
– Ты сказала, что хочешь стать счастливой…
– Да, Ром! Но речь ни о том, чтобы удовлетворить своё сиюминутное желание! А дело в том, что… Понимаешь, я просто чувствую, что могу стать счастливой, если останусь с тобой.
– Лер, каждый человек – кузнец своего счастья. Я очень хочу сделать тебя счастливой… Но одних моих усилий недостаточно. Если ты сама не захочешь быть счастливой… если…
– Тс-с, – прикладываю палец к его губам, – Я знаю, Ром. А ещё я знаю, что рядом с тобой мне хорошо. И что я хочу отметить с тобой Новый год. Здесь с тобой, вместе с этими чёртовыми собачниками и любителями лыжных прогулок. Чёрт! Ром, я даже готова ещё раз прокатиться на лыжах. Неужели тебе этого мало?!
Непонимающе смотрю на своего соседа, который почему-то никак не желал официально переходить в ранг «не просто сосед». Но почему? Я ведь ему не безразлична! Я же вижу! Он же сам сегодня мне предлагал остаться здесь с ним… Он ведь признался, что у него есть ко мне чувства! И у меня не было никаких сомнений, что Ромка сказал мне правду. Ну нельзя жетакцеловать девушку, на которую тебе совершенно плевать! Нельзя!
Тогда к чему все эти бессмысленные шаги назад?!
Неужели… неужели он просто мне не верит? Не верит, что я правда хочу быть с ним? Что я готова отпустить прошлое? Что я хочу начать всё с чистого листа?
До боли закусываю губу, пытаясь удержать подступающий поток слёз.
– Лер, мне нужна ты вся полностью: от каждой твоей мысли до каждого вздоха. Мне нужно не только твоё тело, мне нужны твои эмоции, чувства… Мне нужно твоё сердце, в котором не должно быть место другому мужчине. Можешь называть меня мечтателем, можешь узурпатором, можешь этим новым модным словечком – абьюзер. Но я такой. Я не хочу тебя ни с кем делить! Я не признаю такого понятия как «свободные отношения», и я не хочу отношений на расстоянии. Если ты со мной, то значит ты со мной! И да – я прекрасно понимаю, что, скорее всего, ты не сможешь мне этого дать. Что я перегибаю и довольно сильно, но… Пусть так. И если для тебя это всё… слишком, то лучше даже не начинать.
Не могу сдержать улыбки при упоминании «модного словечка». Ромка абьюзер – звучит также смешно и нелепо, как африканский слон в балетной труппе, выписывающий фуэте.
– Нет… не слишком.
По сути, ничего такого криминального он мне сейчас не озвучил. Конечно, большой вопрос, что нам делать с пунктом «никаких отношений на расстоянии». Хотя… вроде бы товарищ писатель как-то упоминал, что ему без разницы в какой точке мира заниматься своим творчеством. Значит, вряд ли переезд в Петербург станет для него большой проблемой.
А вот смогу ли я быть настолько открытой и искренней, как он того хочет, и главное – как он того заслуживает? Я не знала, но мне очень хотелось попробовать. Очень…
– Лер, посмотри на меня, – аккуратно приподнимает мой подбородок и прожигает меня насквозь своим серьёзным грозовым взглядом, на дне которого я уже вижу не отчаяние, а всполохи надежды.
Рома пристально вглядывается в моё лицо, сканируя каждую деталь: и мои распахнутые глаза, которые слегка увлажнились от непролитых слёз, и мой прямой, открытый взгляд, который будто бы говорил – можешь читать меня, как раскрытую книгу, мне нечего скрывать. И мои дрожащие от волнения губы, которые ещё горели после нашего последнего поцелуя…
– Лер, я просто хочу, чтобы всё было по-настоящему.
Я не знаю, какой ответ он искал в моих глазах, но он точно его нашёл. Я почувствовала до самых кончиков пальцев, как между нами изменилосьвсё. Это сразу же стало заметно – от его вмиг потеплевшего взгляда, до растворившегося в полумраке напряжения, что ещё недавно царило между нами. Передо мной снова был привычный мне Ромка. Который хотел быть со мной и действительно мне верил.
– Я хочу, чтобы у нас всё развивалось по-нормальному, как у всех обычных людей. Шаг за шагом узнавать друг друга…
– Я тоже, – приподнимаюсь на цыпочки и едва заметно касаюсь его губ. – Я уже и забыла, а как это… по-настоящему. Но знаешь, Ром, есть один момент…
– Какой?
– Понимаешь… вот у нас с тобой ни одного свидания не было, но при этом мы уже живём с тобой вместе и спим в одной постели, – усмехаюсь я, одаривая товарища писателя лукавым взглядом. – Разве это вписывается в рамки «нормальности»?
– Ну мы же… мы же пока просто там спим, – слегка закашлялся Ромка.
– Ну это пока, – протягиваю я, многообещающе посматривая на дверь. – Но согласись, нормальности тут мало. И это я ещё пустила детали сколько в общей сложности дней мы с тобой знакомы.
– Хорошо, соглашусь. Знакомство у нас вышло не очень стандартным, но… От остальных слов я не отказываюсь. Лер, если ты со мной, то ты со мной.
– Значит, если все подытожить… получается, ты тоже хочешь встретить со мной Новый год? – с хитрой улыбкой спрашиваю я. Игриво прохожусь кончиками пальчиков по его шее, облизываю губы, которые уже немного покалывало от предвкушения следующего поцелуя.
– Очень хочу, – прошептал Ромка, склоняясь ко мне.
Мягкое, неторопливое касание губ, которое с каждой секундой распаляет меня всё сильнее и грозит перерасти в настоящую пытку. Сильнее обхватываю Рому за шею и углубляю поцелуй. Потому что терпение и выдержка – это точно не про меня.
– Пойдём, – хрипло проговорил Рома, слегка отстраняясь. А потом берёт меня за руку и тянет в сторону выхода.
Глава 58
Рома
Медленно провожу кончиками пальцев по оголённому женскому плечу, предплечью, соскальзываю вниз на округлое бедро, аппетитно выглядывающее из-под белоснежного одеяла. Лера издает чуть слышный стон и поворачивается ко мне. Забавно морщится, а потом распахивает свои глаза цвета морской волны.
– Доброе… добро утро, – сквозь зевоту протягивает она, пряча голову у меня на груди.
– Доброе, – отзываясь в ответ после секундной заминки. Хотя ну вот какое оно доброе? Чудесное, прекрасное, волшебное, восхитительное, лучшее утро за многие годы – и это только первые несколько определений, которые пришли мне в голову.
А уж сколько их можно подобрать, чтобы описать прошедшую ночь!
– Ром, а которой час? – Лера слегка приподнимает голову, осматривая комнату чуть прищуренным взглядом. Прошлой ночью нам было не до закрывания штор, потому утреннее солнце во всю сейчас заливало лучами наш номер.
– Часов десять или что-то около того.
Проснулся я намного раньше, но потом как-то потерял счёт времени, любуясь белокурой красавицей, что нежилась в моих объятиях. И изо всех сил боролся с собой, чтобы не разбудить её раньше времени своими ласками. Слишком много Лере довелось пережить вчера – причём, как эмоционально, так и физически. Тут и потасовка в ресторане, и разрыв многолетних отношений и прогулка в лесу, которая могла закончиться очень плачевно, а потом ещё и эмоциональный разговор и бурная ночь… Где-то на задворках сознания оседает мысль, что всё произошло как-то стремительно и вразрез тому, что я сам говорил про выстраивание доверия, про постепенное сближение и шаги навстречу друг к другу. И всё равно я ни о чем не жалел. Вот вообще ни капли! И всё что произошло между нами, казалось мне самым правильным вариантом развития событий из всех возможных.
Пытаюсь отмотать назад весь ход событий, но так и не могу понять, где же была та самая точка невозврата. Пожалуй, помню только момент, когда в моей голове промелькнула мысль: «А к чёрту! Будь что будет!». Помню манящий взгляд светло-зелёных глаз и взмах её ресниц… будто бы мой личный приговор – ни уйти, ни сбежать, ни скрыться. Да не очень-то и хотелось, если уж говорить откровенно. Как какое-то колдовство или помешательство, которому я отдался совершенно добровольно. И ведь если подумать, это произошло не в минувшую ночь, а гораздо раньше. Наверное, когда я первый раз поцеловал Леру.
Я ведь уже забыл, как это целовать женщину. Касаться губами мягких женских губ, ловить её сбившееся дыхание, ощущать, как она трепетно к тебе льнёт, обвивая руками шею и притягивая ближе к себе.
Целовал ли я кого-нибудь после Ани? В голове мелькают обрывки воспоминаний всех стадий проживания моего развода. Тра****ся без разбору на долгие месяцы стало моим излюбленным занятием, которое приносило кратковременное удовлетворение и облегчение. Просто чтобы выплеснуть эмоции. Просто чтобы отомстить бывшей жене, доказывая ей, что разрушить наш брак с её стороны было огромной ошибкой.
Кто были эти женщины? Я не помню их лиц, я не помню их губ. Но я помню, что целовать их у меня не было никакого желания. Поэтому и не целовал.
Но Лера… Лера это…
Вот тут мое писательское красноречие дало сбой или решило пойти на перекур. Потому что у меня не было единственно верного или правильного определения. Кроме как… любовь?
«Рано. Чертовски рано, Ромыч! Лучше попридержи коней, если не хочешь всё похренить к чертовой матери! А ты это можешь. Ты в этом деле вообще мастак – тут даже за примером далеко не надо ходить, достаточно вспомнить неудавшийся брак. Поэтому собери всю свою волю в кулак и молчи» – заботливо вещал мне внутренний голос, параллельно советуя сосредоточиться на более приятных вещах.
С этим проблем не было – думать о приятном на самом деле довольно легко, если рядом лежит красивая сексуальная девушка. Которая вчера ночью позволяла делать с собой всё. Которая знала своё тело, не боялась своих желаний и даже предугадывала мои собственные… И всё это получалось между нами как-то естественно, будто бы так и должно быть – касания, от которых у меня закипала кровь, жаркие стоны прямо мне в губы, пока этот чёртов лифт не спеша поднимал нас на четвёртый этаж, какие-то бесстыдные, но такие нужные слова, сказанные на ушко… Хотя нет, это уже я сам. Писательское красноречие снова не подкачало. Знал бы, что так умею выражать свои мысли и желания, уже давно бы взял себе на вооружение. Замечаю, что Лере это тоже нравится – и её томный, слегка затуманенный взгляд, и румянец, что разливался по белоснежной коже, были тому явное подтверждение.
Из лифта мы буквально вываливаемся, не размыкая объятий. Совершенно не помню, как нашарил в кармане карточку от номера и открыл дверь. Помню только жар её тела, её губы, скользящие вниз по шее, тонкие пальцы, которые расстегивали пуговицы моей рубашки.
Идиот! Вот на кой чёрт тебе надо было её сегодня надевать? Это у Леры каждый выход из номера, это «выход в люди», а тебе то зачем приспичило выпендриваться на ночь глядя?!
Вероятно, не с первой попытки, но в номер мы все-таки попали, с грохотом захлопнув дверь. Причём совершенно не заботясь о спящих за стенкой соседях. А потому что… да хрен с ними со всеми!
Прижимаю Леру к стене, стягивая с неё свой собственный пиджак, который надо признать действительно ей шёл, но без него всё-таки было в разы лучше. Как и без этого провокационного бежевого платья, что отливало сейчас блеском при свете ночника. Развратный кусок ткани, который идеально подчёркивал все Лерины изгибы и будоражил воображение, а потому… Снять! Немедленно снять, пока руки ещё хоть как-то подчиняются мозгу! А иначе в ход пойдут первобытные инстинкты, которые не предполагают соблюдение приличий или беспокойство о сохранности какой-то там дизайнерской тряпочки.
Помимо пуговиц моё терпение решили доконать застёжки на платье – маленькие и почти незаметные петельки, которые постоянно выскальзывали из моих пальцев. Справившись с последней, я даже не смог удержаться от победного возгласа, перед тем как вновь обрушиться с поцелуями на Леру. Именно обрушиться – жадно сминая губы, и шаря по её обнаженному телу. Будто бы так до конца не смея поверить в то, что сегодня она и правда моя.
Моя.И не только сегодня – завтра, послезавтра и… всегда? Странное неуместное слово, в которое я тогда почему-то безоговорочно поверил, как в свершившийся факт.
Прижимаю Леру к себе спиной, касаясь её своим оголённым торсом, медленно скольжу губами от мочки уха до основания шеи. Лера издает тихий стон и чуть откидывается назад, открывая ещё больший доступ моим рукам до всех стратегически важных местечек на её теле.
– Это нечестно, – еле слышно шепчет Лера. Бесстыдно, но чертовски соблазнительно прогибается в пояснице, начиная тереться об меня в районе паха.
– Что? –спрашиваю практически на автомате, потому что поддерживать диалог с каждой секундой становиться всё труднее.
Нет, дальше терпеть уже нельзя! Нужно поскорее избавиться от этих грёбанных джинсов…
– Ты уже в третий раз видишь меня обнажённой, а мне приходилось довольствоваться только… верхней частью горячего сибиряка, – смеётся Лера, но даже этот её звонкий смех звучит для меня сейчас возбуждающе.
Поворачивается ко мне и ловкими проворными движениями расстёгивает молнию, что стала сейчас невыносимо тугой. Перехватываю её запястья и вновь впечатываю в себя, срывая с её губ пленительно сладкие поцелуи, от которых пьянею буквально на глазах. Самостоятельность – это конечно, похвально, но оставшуюся одежду я сбрасываю сам. По губам Леры скользит томная улыбка – судя по всему, невидимая ранее глазу нижняя часть картины «горячий сибиряк» понравилась ей не меньше моего подкаченного торса. А то ли ещё будет… Подхватываю её на руки и аккуратно опускаю на кровать.
В последние годы меня мало заботило, насколько хорошо было женщинам, которые оказывались в моей постели. После развода этот вопрос как-то совершенно перестал меня волновать. Думать только о себе и своём удовольствии вошло в привычку и стало для меня новой нормой. Но сейчас передо мной лежала не просто женщина, имя которой я вряд ли вспомню завтра утром. И вовсе не женщина для быстрого перепихона. Лера –это Лера, и с ней так нельзя. И даже сама мысль об этом казалась мне какой-то возмутительной и кощунственной.
С Лерой всё будет по-другому. С ней уже всё по-другому – с самой первой секунды нашего знакомства. Поэтому вместо того, чтобы взять её с какой-то неистовой животной страстью, которая кипела внутри и требовала выход наружу, я нашёл ее чуть дрожащие от желания губы и нежно поцеловал. А потом стал медленно спускаться губами вниз от шеи к призывно торчащим соскам, к плоскому животику и далее ниже… Ещё ниже…
– Рома, – шепчет она еле слышно, пытаясь совладать с дыханием. Но вскоре с наслаждением проигрывает эту битву, задыхаясь и срываясь на громкие, оглушающие стоны.
Простите дорогие соседи, но это лучший саундтрек этой ночи и выключать его я сейчас не намерен.
Глава 59
Даже в своих самых смелых фантазиях я не мог представить себе такую ночь. Богатое воображение, данное от природы и отточенное благодаря выбранному мне писательскому ремеслу, проигрывало реальности по всем статьям. Потому что Лера оказалась такой… Чёрт, даже сейчас глядя на неё такую милую, сонную, с разбросанными по подушке светлыми прядями, я с трудом мог подобрать подходящие эпитеты. Все метафоры и сравнения также летели в трубу. Я чувствовал себя героем, который попал в свою личную сказку. Ту сказку, где самоуверенная, холодная, циничная стерва после поцелуя обернулась искренней, страстной женщиной, внутри которой бушевал настоящий огонь. И чего уж греха таить – мне было чертовски приятно осознавать, что именно я смог отогреть её, и разжечь внутри это пламя. В котором в эту ночь мы сгорали оба.
Вновь вспоминаю её жаркие стоны… Как Лера льнула ко мне, оплетая своими бесконечно длинными ногами, прижимала ещё сильнее, оставляя отметины на моей спине от своих острых кошачьих коготков, вбирала в себя глубже… Как она дрожала в моих руках, улетая от наслаждения куда-то за пределы этой вселенной. И это было так… охерительно! Вот, пожалуй, самое лучшее слово, которое можно подобрать. И не было уже никаких сил сдерживаться. Мой разум решил окончательно сложить полномочия и уйти на покой. Финал получился каким-то яростным, даже возможно чуть жестковатым. Но с Лерой по-другому просто и не могло быть: от этой женщины у меня напрочь сносило крышу, а рыцарское благородство бесследно растворялось в этой безумной ночи, выпуская на поверхность какие-то дикие, первобытные инстинкты. И я видел, что Лере это нравилось… и даже очень.
Мы так и уснули, переплетая свои тела. И на удивление, впервые с момента своего приезда Лера спала спокойно и безмятежно. Она не только не вскрикивала и не бормотала во сне, но даже и не пыталась покинуть приделы моих объятий.
Вспоминания о прошедшей ночи ударяют мне в голову. Резко отбрасываю одеяло в сторону и притягиваю Леру, укладывая на себя, чтобы вновь завладеть её губами.
Там за окном – холодное декабрьское утро, огромные сугробы, которые намело после ночного снегопада. А у нас в постели как будто был свой отдельный мир – где есть место только жарким объятиям и поцелуям, от которых закипает кровь и напрочь пропадает желание спать.
