Текст книги "Нити Данталли (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Дождевая вода неприятными холодными ручейками текла за ворот плаща, но у Мальстена не было сил снять с себя мокрую верхнюю одежду. Шесть часов. Слишком долго. До Войны Королевств Мальстен еще был способен на такое, но теперь…

Окинув скорбным взглядом покойницу, данталли пообещал себе, что, как только оправится, похоронит Эленор, как подобает. Но сейчас он должен был расплатиться за то, что сделал в доме кузнеца.

…Утро четырнадцатого дня Матира медленно опускалось на Арреду, унося с собой ночую бурю и спокойную жизнь Мальстена Ормонта.

* * *

Вальсбургский лес, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Вместо тихой ночи в доме графа Ричифера Аэлин получила уйму работы – сожжение спарэги и последующее исследование особняка на предмет других существ. И хотя охотница была уверена, что эти меры совершенно излишни, чета Ричифер настояла и предложила щедрую оплату. Скрепя сердце Аэлин согласилась, провела тщательный осмотр дома и прилегающей территории, и целых два часа перед самым рассветом успокаивала Стефана и Колин.

Утром тринадцатого дня Матира охотница поспешила покинуть особняк и окрестности Росса, несмотря на продолжающуюся непогоду и предложение остаться. Аэлин не хотела становиться наемным охотником на иных существ при чете Ричиферов, а, судя по испуганным глазам графини, Колин была готова буквально посадить гостью на цепь, как сторожевого пса. Посему молодая женщина спешно направилась в близлежащую деревню, надеясь хотя бы там перевести дух. Облегчать путнице дорогу боги явно не собирались: дождь перестал лишь утром четырнадцатого дня Матира.

«Радует хотя бы, что мои преследователи, кажется, потеряли след», – успокаивала себя Аэлин, в глубине души понимая, что передышка будет недолгой. Сейчас ее следы на мокрой земле будут глубже и отчетливее, чем прежде, и преследователи, кем бы они ни были, быстро найдут ее.

«Интересно, хоть в следующей деревне мне удастся поспать по-человечески?» – молодая женщина на секунду мечтательно прикрыла глаза, представляя себе теплую сухую комнату какого-нибудь трактира. – «Если удастся, я буду самым счастливым человеком на Арреде».

Мысль о возможном скором отдыхе придала сил, и охотница бодро зашагала в сторону лежащей на пути деревни, предварительно сверившись с картой. Она надеялась, что, если в Прите и попадется какая-то работа по ее части, то противником окажется не спарэга. Аэлин была уверена, что из всех иных существ, обитающих на Арреде болотные ведьмы – одни из самых отвратительных тварей, и в ближайшее время у нее не было никакого желания вновь сталкиваться с чем-то подобным.

* * *

Прит, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Утром посетителей в трактире «У Верна» было немного. Верн Э̀длан откровенно скучал за стойкой, наблюдая за сонными разговорами немногочисленных завсегдатаев и за тем, как его супруга меланхолично размахивает метлой по полу, имитируя уборку.

«Лучше б ты на этой метле полетела куда, ведьма. Хоть зрелище было бы какое, а так скука смертная!» – с кривой улыбкой подумал Верн, окидывая внушительные формы жены оценивающим взглядом. Лана Эдлан, несмотря на то, что годы неумолимо брали свое, сохраняла свой особый шарм, который чувствовался в любом, даже самом меланхоличном ее движении, и именно поэтому Верн в шутку называл ее ведьмой. «Из всех женщин Прита меня угораздило связать свою жизнь именно с тобой!» – восклицал он, картинно воздевая очи горе. – «Видать, околдовала ты меня, а я поддался». Эти слова, ставшие любимой шуткой мужа, как ни странно, ничуть не обижали Лану. Напротив, она искренне находила их забавными.

Верн сомневался, что когда-то любил жену по-настоящему, но относился к Лане неизменно тепло и был верен своим супружеским обетам, как и она.

Вырывая всех присутствующих из сонных утренних бесед, дверь трактира открылась, и в помещение вошла молодая женщина. Верн не удержался от того, чтобы изумленно округлить глаза.

Незнакомка явно никогда прежде не бывала в Прите – Верн запомнил бы такую красавицу, если б ему хоть раз довелось видеть ее прежде. Она была довольно высокого роста для гинтарийских женщин. Густые волосы мягкого золотисто-медового оттенка спускались чуть растрепанными локонами ниже лопаток. Черты лица – все до единой – были аккуратными, как если бы их высекал из камня искусный скульптор. Незнакомка была весьма необычно одета: приталенный кремовый элегантный кафтан с грубоватыми черными застежками поверх светлой блузы словно бы плавно переходил в длинную до щиколоток юбку, которая при последующем рассмотрении оказалась вовсе не юбкой, а четырьмя широкими полосами плотной ткани, разделенными разрезами от самых бедер. Под полосами ткани молодая женщина носила плотные облегающие штаны. На стройных ногах посетительницы были высокие черные сапоги, запачканные в грязи – похоже путешественница добиралась до Прита через лес после ночной бури. В ножнах, закрепленных на поясе молодой женщины, показался длинный нож с расширенным к середине клинком.

Верн заставил себя отвести взгляд от незнакомки, когда ее яркие зеленые глаза остановились на нем. Мужчина почувствовал себя неловко, понимая, что слишком долго разглядывает посетительницу, совершенно не стесняясь присутствия своей супруги.

Светловолосая женщина направилась к стойке трактира и устало вдохнула.

– Доброго утра, – произнесла она, хотя, судя по ее голосу, у нее это утро выдалось совсем не добрым. Верн неловко пожевал губу, стараясь не смотреть на Лану, заинтересованно наблюдавшую за посетительницей.

– Доброго… – отозвался мужчина. – Чего желаете? Еда? Напитки?

Незнакомка качнула головой.

– Мне нужна комната. На сутки, не больше. О еде и напитках позже, господин…

– Эдлан. Верн Эдлан, госпожа, – поспешил представиться хозяин трактира. – А ваше имя?

– Зовите Аэлин, – небрежно бросила посетительница.

«Аэлин», – повторил про себя Верн, едва не расплывшись в непозволительно мечтательной улыбке. – «Красивое какое имя!»

Лана, казалось, услышала мысли супруга и ожгла его предупреждающим взглядом. Верн прочистил горло.

– Что ж, отлично, леди Аэлин. Моя жена Лана проводит вас и покажет комнату. Это будет стоить три фесо… у нас оплата вперед, так что…

Аэлин безразлично кивнула, извлекла из заплечной сумки мешочек и положила деньги на стойку. Верн прищурился и подвинул одну монету посетительнице.

– На один обсчитались, госпожа. Здесь четыре…

– Знаю, – отозвалась Аэлин, подтверждая свои слова кивком. – Один дополнительно. Чтобы меня не побеспокоили ближайшие несколько часов. Проследите за этим, господин Эдлан?

Верн кивнул, позволяя себе, наконец, улыбнуться щедрой посетительнице.

– Желание посетителя для меня закон! – громко продекламировал он.

Провожая Аэлин, Лана обернулась к мужу и нехорошо прищурилась.

«Столько лет прошло, а все ревнует меня, ведьма!» – не переставая улыбаться, подумал Верн.

* * *

Мальстен откинул плащ на землю и все еще подрагивающими руками взялся за лопату, стоя на той самой опушке леса, где год назад Эленор узнала его секрет. Земля казалась непомерно твердой, и копать могилу было тяжело не только от осознания того, кого она укроет, но и физически: тело данталли наполняла чугунная слабость, легкий озноб все не отступал, собственные руки не слушались. После шести часов работы с Беатой кукольнику требовалось куда больше времени на восстановление сил. Намного больше, чем он мог себе позволить…

Мальстена подгоняло желание как можно скорее покинуть Прит. Сплетни имеют свойство разноситься быстро – скоро вся округа будет знать и говорить о нем. Уйти придется довольно далеко, возможно, даже в соседнее королевство, где нужно будет затаиться и переждать момент, пока все предположения о его местонахождении ускользнут от короля Анкорды, а его верные псы перестанут рыскать в поисках беглеца.

Данталли замер и прикрыл глаза, всеми силами стараясь отогнать от себя навязчивые воспоминания о годах Войны Королевств, однако они накатывали волнами, и остановить их было уже невозможно…

* * *

Чѐна, Анкорда

Двадцать второй день Реу̀за, год 1482 с.д.п.

Оба сердца данталли напряженно забились, когда высокие двери тронной залы распахнулись перед ним, являя взору просторное светлое помещение, украшенное яркими витражами, устланное золотистым ковром и отмеченное флагами Анкорды на каждой массивной резной колоне. Мальстен сжал кулаки, понимая, на какой риск идет, но пути назад уже не было. Нужно было довести дело до конца. Сейчас, после Вальсбургской Конвенции о запрете участия иных существ в Войне Королевств, данталли особенно рисковал, придя с намерением открыть свою истинную природу во дворец Рѐриха VII Анкордского, временно пребывавшего в столице для подготовки переговоров с союзниками.

Стоило Мальстену сделать шаг в тронную залу, герольд громко возвестил:

– Его светлость, Мальстен Гелвин Ормонт, герцог Хоттмарский.

Данталли приблизился к трону рослого молодого короля Рериха на допустимое расстояние и почтительно поклонился, чувствуя, как краска приливает к лицу от волнения.

Правитель Анкорды, несмотря на свои внушительные габариты, вовсе не казался грузным. Однако когда он поднялся с трона и шагнул навстречу своему гостю, эхо стука его каблука разнеслось по всей тронной зале. Стоявший по правую сторону от трона худосочный советник короля даже заметно вздрогнул, как и все приближенные, находящиеся в помещении – похоже, монарх нечасто удостаивал своих посетителей тем, что поднимался со своего места в их присутствии.

– Хоттмар… – нахмурился Рерих. Его громкий баритон, казалось, отразился от каждой стены. – Мне казалось, Хоттмар нынче стал основной резиденцией Красного Культа в Кардении. Я не вижу на вас красных одеяний, герцог Ормонт.

Мальстен поднял глаза на короля и кивнул.

– Вы совершенно правы, Ваше Величество, я не состою в Красном Культе. Земля, наследником которой я являюсь, была захвачена вышеупомянутой организацией в ходе войны, посему формально я не герцог, а лишь проситель, у коего осталось только его имя.

Рерих изучающе склонил голову.

– Когда нахожусь в столице, я принимаю просителей в конце каждого месяца, господин Ормонт, а сейчас – и того реже, ибо идет война, и находиться во дворце не позволяют обстоятельства… – разочарованно произнес он. Данталли кивнул, взяв на себя смелость перебить короля.

– Мне это известно, Ваше Величество. Однако я лелеял надежду, что Вас заинтересует то, зачем я явился к Вам.

Рерих скептически приподнял бровь. Его взгляд буквально спрашивал: «что же может заинтересовать меня в просьбе человека, у которого не осталось ничего, кроме имени?», однако задавать этот вопрос в такой формулировке монарх не спешил.

– Что же заставило вас так думать?

Мальстен огляделся.

– При всем моем почтении, Ваше Величество, я смогу обсудить с Вами мое предложение лишь наедине, либо в кругу тех лиц, кому Вы безоговорочно, – данталли особенно подчеркнул это слово, – доверяете. И тем лучше для нас обоих, чем этот круг будет уже.

Рерих округлил глаза, изумленный столь вольным заявлением чужестранца. Несколько секунд он изучающе смотрел на Мальстена, затем окинул недовольным взглядом стражу у дверей, за ними – советника и кивнул.

– Что ж, вы застали меня в подходящем настроении, господин Ормонт, – хмыкнул молодой король. – Мне любопытно, что вы можете предложить. И, пожалуй, вы можете рассчитывать на приватную беседу. Оставьте нас!

Последние слова были обращены ко всем присутствующим, кроме данталли.

– Ваше Величество… – попытался возразить советник, однако Рерих угрожающе прищурился и властно приподнял руку.

– Это приказ, – строго оборвал он, и более никто не посмел ослушаться.

Советник, проследовав к двери последним, окинул Мальстена неприятным подозрительным взглядом, однако не сказал ему ни слова.

Как только король остался с визитером наедине, он вопрошающе кивнул.

– Так с чем же вы ко мне пришли, господин Ормонт?

Данталли сделал шаг к монарху и решительно посмотрел в его темные глаза.

– Я хочу вступить в ряды войск Анкорды, Ваше Величество. Сражаться за вас на войне.

Рерих даже не попытался скрыть разочарование во взгляде.

– Это и есть цель вашего визита, ради которой я приказал всем удалиться? Дело, которое не терпит свидетелей? Вы имеете наглость насмехаться надо мной подобным образом?

Король явно начинал злиться, и Мальстен поспешил успокоить его.

– Все не совсем так, как Вы подумали, Ваше Величество, – произнес данталли, продолжая пристально смотреть монарху в глаза. – Видите ли, я не совсем обычный боец, как может показаться на первый взгляд. Я имею смелость предполагать, что мое присутствие поможет Анкорде победить в войне и соблюсти те интересы, что она преследует.

Рерих недоверчиво прищурился.

– И как же ваше присутствие поможет? – скептически спросил он.

Мальстен прерывисто вздохнул. Пришло время рискнуть всем.

– Я данталли, – тихо произнес он. Рерих вздрогнул и с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. Он не понял, что на месте его удержали невидимые нити, вплетенные в руки Мальстена. Те же нити удержали его и от того, чтобы позвать стражу.

Данталли напряженно выпрямился, понимая, что сейчас ставит на карту свою жизнь. Перед тем, как явиться в анкордский дворец, он не раз продумывал, как ему следует поступить, каким именем назваться, и пришел к выводу, что использует настоящее. Чтобы добиться своей цели, необходимо было иметь соответствующее положение в обществе, без этого Рерих бы его попросту не принял. К тому же Мальстен был убежден, что в случае резкого отказа и ареста призванные к делу жрецы Красного Культа все равно вытянули бы из него всю правду – этому они хорошо обучены. В случае же успеха умелый кукловод верил, что при его талантах его и вовсе невозможно будет раскрыть. Поразмыслив, самонадеянный молодой данталли пришел к выводу, что называть ложное имя не было смысла.

– Выслушайте меня, Ваше Величество, прошу Вас. А после поступайте, как сочтете нужным, – демон-кукольник заговорщицки улыбнулся, левую щеку буквально проткнула глубокая ямочка.

Рерих нахмурился и заговорил непривычно тихо.

– Вы, видимо, не слышали о Вальсбургской Конвенции, господин Ормонт? Она состоялась после Битвы при Шорре, и было решено ввести строжайший запрет на участие иных существ в войне. Следуя условиям Конвенции, я должен не просто выпроводить вас отсюда, а передать Красному Культу!

Мальстен качнул головой.

– При всем моем почтении, Ваше Величество, если б именно таким было Ваше намерение, Вы не стали бы пугать меня Культом, а уже звали бы стражу, однако Вы этого не делаете. Стало быть, мое предложение Вам все еще интересно.

Несколько секунд монарх словно боролся с собой.

– Я признателен, что иное существо, учитывая всю опасность своего намерения, выбрало именно Анкорду, чтобы помочь одержать победу в войне, но принять ваше предложение будет безумием, господин Ормонт, – строго ответил Рерих. – Вас раскроют в первом же сражении. На такой риск я не готов пойти.

Мальстен покачал головой.

– Меня не раскроют, – уверенно произнес он.

– Почему вы так решили?

– Для этого Вам следует посмотреть, на что я способен, Ваше Величество.

Рерих глубоко вздохнул.

– Хотите провести показательное выступление?

– Хочу стать в этом выступлении одним из действующих лиц, – кивнул Мальстен.

На лице монарха отразилось глубокое недоумение.

Участие кукловодов в боевых действиях никогда не придавалось огласке. Несмотря на выдающиеся способности этих существ, суеверные страхи остановили большинство королевств Арреды от того, чтобы воспользоваться услугами данталли. Однако четыре монарха решились на такой шаг, и, словно сам Крипп приложил руку к воздаянию за это решение: судьба свела все четыре королевства на поле боя при Шорре. Это легендарное сражение, состоявшееся на тринадцатый день Сагѐсса 1480 года с.д.п., получило название «Битва Кукловодов». Армии Ка̀рринга, Вѐзера, Ѝльма и Ла̀рии схлестнулись в жесточайшей схватке, где полегло великое множество воинов. Каждой из армий пытался управлять вражеский демон-кукольник, наталкивая солдат на мечи, заставляя совершать самоубийство, сбивая организацию строя, принуждая бросить оружие и стать легкой мишенью для противника. Каждый данталли при Шорре держался на возвышении позади армии, охраняемый отрядом солдат. Они должны были видеть свои цели и управлять людьми, на которых не было красного, словно марионетками в кукольном театре. Оттого слова̀ Мальстена Ормонта так удивили Рериха VII: никогда прежде данталли не были действующими лицами своих «представлений».

После Битвы Кукловодов, короли Арреды пришли к выводу, что данталли используют людей, как бездушных кукол, разбрасываются их жизнями, словно мусором ради собственного развлечения и в угоду собственной жестокости. Идеи, ранее присущие лишь последователям Красного Культа, быстро разнеслись по всем королевствам. Мирные жители сочли вмешательство демонов-кукольников в войну людей противоестественным, безнравственным деянием, отчего-то поддержанным правителями, и волнение среди мирного населения подтолкнуло монархов к созданию Вальсбургской Конвенции, подписанной восемнадцатью королевствами Арреды в восемнадцатый день Зо̀ммеля 1480 года с.д.п. Однако и после подписания договора армии Арреды для страховки ввели в свою форму обязательные красные элементы одежды: несмотря на то, что Совет восемнадцати королевств постановил, что за намеренное нарушение Вальбургской Конвенции будут применены жесткие санкции, вероятность, что среди монархов найдется смельчак, который попытается рискнуть, не могла быть исключена.

Решаясь на свою авантюру, Мальстен мог выбрать любого из королей Арреды – мотивы и интересы большинства стран в этой войне едва ли разнились. Однако после битвы при Шорре в силу характера, возраста и присущего авантюризма лишь Рерих VII показался молодому данталли человеком, готовым решиться на подобный шаг.

– Что ж, герцог Ормонт, – король Анкорды прищурился, нарочито выделив титул Мальстена, которого прежде предпочитал избегать. – Ваше предложение весьма… гм…заманчиво. Остается лишь вопрос, чего вы хотите взамен. Вернуть Хоттмар?

Кукольник качнул головой.

– Я не собираюсь стравливать между собой Анкорду и Кардению, Ваше Величество. Мне не нужно продолжение этой войны, мне нужно, чтобы она закончилась.

– Трудно поверить, что вы не хотите ничего, – прищурился Рерих.

– Земля в Анкорде с сохранением моего нынешнего титула по окончании войны меня бы вполне устроила. Возвращаться в Кардению в объятия Культа, как Вы понимаете, у меня нет ни малейшего желания.

Монарх ненадолго задумался.

– Звучит здраво. Но для начала я хочу посмотреть, на что вы способны. Сами понимаете, ваше предложение – большой риск, и я не могу пойти на него, не будучи уверенным в том, что вы справитесь. Красный Культ при нынешней его власти может сжечь меня на костре за один лишь этот разговор…

– Тем лучше, что кроме нас этот разговор никто не слышит, – негромко подтвердил данталли. – Ведь меня Культ готов отправить на костер за одно мое существование.

– Рад, что мы понимаем друг друга, – нахмурился Рерих. – Итак, что вам для нужно для вашей демонстрации?

Данталли кивнул.

– Отряд новобранцев, не понюхавших пороху. Хочу, чтобы против них выступили хорошие бойцы. Обещаю, что бой будет идти не до смерти, а лишь до разоружения противника. Мы ведь не хотим лишних смертей, верно?

Заговорщицкая улыбка Мальстена заставила глаза Рериха азартно загореться.

– И вы сумеете это проконтролировать?

– Дайте мне новобранцев, Ваше Величество. И увидите все своими глазами.

– А ваша… – монарх помедлил, вспоминая, как данталли называют период восстановления после применения силы. Мальстен понял, о чем хочет спросить Рерих и кивнул.

– Расплата? – ровным голосом спросил он. Король отозвался лишь коротким кивком, и данталли улыбнулся шире, качнув головой. – Об этом не беспокойтесь, Ваше Величество. С ней я сумею справиться.

* * *

Прит, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

…«Я должен похоронить Эленор», – строго сказал себе Мальстен, пытаясь сосредоточиться на работе и отогнать воспоминания. – «Закончу с могилой, а после сразу соберу вещи и покину Прит. Позже сегодняшнего вечера уходить нельзя: Культ медлить не будет. Да и люди Рериха волею Криппа могут оказаться поблизости. Мешкать нельзя! Вперед. За работу».

Преодолевая слабость, данталли продолжил копать. Процесс шел тяжело, но остановиться Мальстен себе не позволял – он чувствовал себя обязанным похоронить женщину, бывшую его единственным другом в Прите.

«Похоже, лишь воспоминания о наших беседах я унесу с собой из этих краев», – с печальной улыбкой подумал данталли. – «И, пожалуй, Прит – единственное место, где у меня остались лишь хорошие воспоминания. Спасибо тебе за это, Эленор».

Уже со следующей горстью земли, отброшенной лопатой, прошлое вновь атаковало память Мальстена, унося его обратно на Войну Королевств.

* * *

Чена, Анкорда

Двадцать второй день Реуза, год 1482 с.д.п.

Новобранцы в черной униформе, вырванные прямо с тренировки, заинтересованно переглядывались. Мальстен оценивающе окинул взглядом предоставленный материал.

«Надо отдать должное этим желторотикам», – подумал данталли, стоя в отдалении от молодых солдат. – «С ноги на ногу не переминаются, с готовностью держат строй в ожидании приказа короля. Пороху войны, конечно, еще не нюхали, но с тем, как они держатся, их победа хотя бы не станет настолько неожиданной для другой группы бойцов».

Рерих внимательно посмотрел на Мальстена.

– Вот запрошенный вами отряд, герцог Ормонт, – тихо проговорил он, подойдя к данталли. – Покажите, на что способны. Надеюсь, я не пожалею о своем решении и все-таки не потеряю этих ребят.

Данталли посерьезнел. Его не волновало, пожалеет ли король Анкорды о своем решении или нет, Мальстен знал лишь то, что это самое решение поможет остановить войну. Оба сердца данталли гулко ударили в грудь при одном воспоминании о том дне, когда весть о захвате Хоттмара Красным Культом и казни Гелвина и Иннессы Ормонт за пособничество демонам-кукольникам добралась до нельнского полка, в котором он служил.

«Эта война заставила всех одичать и обезуметь», – сжимая кулаки, подумал Мальстен. – «Она должна закончиться. А чтобы это произошло, должен объявиться победитель».

– Не сочтете ли за труд удовлетворить мое любопытство, герцог Ормонт? – осторожно поинтересовался Рерих, вырывая данталли из раздумий. – Почему вы все-таки решили вступить именно в армию Анкорды? Возможно, выступи вы на стороне Кардении, вам бы вернули вашу родную землю, изгнав оттуда… гм… захватчиков.

Мальстен скользнул по монарху взглядом, заставившим последнего осечься на полуслове.

– Кардения без боя отдала Хоттмар Красному Культу. Допустила беспредел, погубивший мою семью, Ваше Величество. Как Вы думаете, отчего я не питаю особой любви к королю Бернарду?

– Понимаю, – поджал губы Рерих. – И все же почему Анкорда? Вы могли направиться в любое другое королевство, но пришли ко мне.

– Скажем так, из всех монархов Арреды Вы мне наиболее симпатичны, Ваше Величество, – ухмыльнулся данталли, покривив душой.

Рерих расплылся в улыбке, но ответить не успел – в зале показалась вторая дюжина воинов, которые должны были стать противниками для новобранцев. Красные плащи развивались за спинами бывалых бойцов, превращая своих носителей в размытые пятна для зрения данталли.

Рерих VII заинтересованно поглядел на Мальстена, который не удержался от того, чтобы потереть глаза.

– Вам ведь известно, что сейчас все армии носят красное, господин Ормонт? – король вновь опустил титул данталли. – Сомневаюсь, что вы сможете управляться с отрядом, которого не видите. Возможно, я поспешил…

Мальстен качнул головой.

– Не поспешили, Ваше Величество. Мне известно о красных одеждах армий Арреды. И уверяю Вас, это не проблема. Я вижу этих бойцов.

Данталли не лгал. При должной концентрации он действительно видел каждого, несмотря на плащи. Различать людей в красном он научился еще во время обучения у Сезара Линьи. Однако лишь различать, не контролировать.

Рерих изумленно хмыкнул.

– Я думал, такие, как вы…

– При всем моем почтении, Ваше Величество, Вы, как и большинство жителей Арреды, введены в заблуждение множеством мифов о таких, как я.

В голосе Мальстена прозвучало немного больше желчи, чем он рассчитывал. На его счастье, король предпочел этого не заметить. Данталли прочистил горло и кивнул в сторону новобранцев.

– К тому же я вовсе не собираюсь управлять вражеским отрядом. Тем, что я заставлю бывалых солдат бросить оружие, я себя очень легко выдам. Нет, Ваше Величество. Я намереваюсь управлять своими людьми.

Глаза Рериха изумленно распахнулись, в них вновь зажегся заинтересованный огонь азарта. Он перебрал пальцами в предвкушении интересного сражения.

– Управлять, будучи внутри, – уточнил он.

– Верно, – кивнул Мальстен.

– Что ж, поглядим на ваши возможности, герцог, – не дожидаясь ответа, Рерих шагнул к двум дюжинам солдат Анкорды и, кивнув в ответ на почетные салюты, громко заговорил:

– Я собрал вас здесь для экспериментального экзамена, – начал он, заставив всех в зале замолчать. – Война – это сражение за сражением, и в каждом бою участвуют и бывалые солдаты, и новобранцы. Часто они сталкиваются лицом к лицу, силы оказываются неравны, и лишь от воли Тарт зависит, кто выйдет победителем, а кого может погубить несчастливая случайность. Сегодня я хочу посмотреть, насколько мои новобранцы готовы отправиться на войну и вступить в бой с теми, кто провел уже не одно сражение. В вашу задачу входит разоружить противника. Мне здесь не нужны смерти. По крайней мере, не сегодня. – Рерих замолчал, оглянувшись на данталли, и продолжил после недолгой паузы:

– Среди новобранцев также будет сражаться мой гость. Его светлость, Мальстен Гелвин Ормонт, герцог Хоттмарский, пожелавший вступить в ряды войск Анкорды. Ваш экзамен станет и его экзаменом. Начинать бой по моей команде. Да прибудет с вами Тарт.

Мальстен обменялся с монархом легким кивком и неспешно проследовал в ряды новобранцев.

«Спокойно», – приказал себе данталли. – «Я множество раз это делал. Справлюсь и сейчас».

Рерих поднял руку. Мальстен сосредоточился. Черные нити, видимые лишь ему одному, незаметно для остальных протянулись из его ладоней, накрепко связавшись с каждым из новобранцев.

«Следи за выражениями лиц. Нельзя выдать себя ничем», – напомнил себе данталли, убедившись, что мимика солдат не изменилась.

Бойцы в красных плащах обнажили мечи. Мальстен, контролируя нити усилием воли, осторожно потянул за них, наблюдая за противником тринадцатью парами глаз одновременно. Новобранцы взялись за оружие. Данталли также вынул из ножен меч, любезно предложенный Рерихом – саблю Мальстена изъяли при входе во дворец.

Рука монарха резко опустилась вниз, возвещая о начале боя. С первым вздохом последовал и первый шаг. Мальстен чувствовал, как бьются сердца его солдат и мысленно приказал им успокоиться. Данталли мог оценить военный потенциал каждого новобранца и знал, что они могут продемонстрировать. Для себя Мальстен каждому из дюжины новобранцев присвоил номер.

Первая тройка послужила мишенью для атаки первой тройки «красных плащей». Один готовился бить сверху, второй только замахивался, третий наносил удар сбоку – ему позволяло расстояние. Похоже, приказ Рериха не наносить тяжелых ран не был воспринят серьезно.

Мальстен потянул за нити. Его третий солдат, угрожающе сдвинув брови, ловко выставив блок, тут же сбил меч противника. Одновременно второй солдат сумел первым же ударом выбить замахивающийся клинок «красного плаща» и разоружить соперника.

Раз.

Первый новобранец уклонился от удара сверху, одновременно с ним отскочил и четвертый солдат, который мог попасть под этот шальной удар. Четвертый и отбил атаку мощным замахом. Первый тут же вскочил, выбивая меч у противника, а четвертый бросился в атаку на следующего врага, страхуемый товарищами. Третий солдат как раз завершал комбинацию, разоружающую своего соперника.

Два. Три.

Мальстен беспрепятственно прошел вперед, заставив своих людей чуть расступиться, успел подстраховать пятого солдата и одновременно защитить себя умелым выпадом. По прошествии еще пятнадцати ударов сердца еще трое противников лишились оружия и отступили. Из новобранцев меча не уронил никто.

Четыре. Пять. Шесть. Еще половина.

Инстинкты взяли свое. Природа данталли вырвалась на волю, страх раскрыть себя исчез. Мальстен более не боялся, что не уследит за мимикой или движениями своих солдат – все происходило само собой. Краем глаза он заметил изумленный взгляд Рериха. Король не мог поверить, что данталли бьется на равных с солдатами и одновременно управляет ими. И управляет настолько ювелирно, что новобранцы, похоже, верили: быстрая и сокрушительная победа – исключительно их собственная заслуга.

Последний противник лишился меча. Бой был окончен. Обрадованные, окрыленные победой молодые бойцы радостно воскликнули «ура!». Мальстен снизил контроль до минимума, но не спешил отпускать солдат. Расплата могла настичь его в любой момент, нужно было дождаться, пока подвернется место, где можно будет переждать ее.

– Блестяще! – громко возвестил Рерих, подходя. Взгляд его горящих глаз сосредоточился только на Мальстене. – Это было блестяще, господа!

Данталли кивнул, с облегченным вздохом понимая, что план его удался.

* * *

Прит, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Аэлин потянулась на жестком матрасе и блаженно улыбнулась. Эта койка на постоялом дворе после бессонной ночи показалась охотнице едва ли не королевским ложем. Несколько часов сна буквально вернули ее к жизни, и сейчас молодая женщина чувствовала себя хорошо, как никогда.

«Неплохо было бы поесть», – подумала Аэлин, прислушиваясь к недовольно ворчащему желудку. – «Но сначала стоит привести себя в порядок».

Молодая женщина извлекла из заплечной сумки гребень и бегло расчесала спутавшиеся золотистые волосы, после чего набрала из стоявшего в углу комнаты бочонка ковш воды и тщательно умыла лицо, а затем с помощью тряпицы очистила от дорожной грязи сапоги. Перед тем, как спуститься в трапезный зал, охотница скользнула взглядом по комнате и увидела торчащий среди брошенных на пол вещей корешок потертой тетради в твердом переплете. Аэлин тяжело вздохнула, извлекая ее из сумки и раскрывая на форзаце, где содержалась одна единственная размытая от времени надпись: «Путевые заметки Грэга Дэвери». Молодая женщина покачала головой и прикрыла глаза, отгоняя от себя счастливые воспоминания, теперь каждый раз перемежавшиеся с горечью потери.