Текст книги "Нити Данталли (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Аэлин отправилась искать Грэга, и долгое время ее поиски ни к чему не приводили, пока Тарт не завела ее в небольшую деревню Сальди.

* * *

Сальди, Крон.

Двадцать второй день Юстина, год 1487 с.д.п.

После захода солнца на улицах Сальди не было ни души.

Аэлин хмуро озиралась по сторонам под стеной проливного дождя, надеясь найти постоялый двор, просушить одежду и принять ванну. Однако отыскать место для ночлега в незнакомой и совершенно заброшенной на вид деревне было не так просто.

Охотница, сгорбив плечи, двинулась вдоль по улице, уже не пытаясь спастись от дождя. Надеясь на участливость местных жителей, она решила, что заглянет в первый попавшийся дом и спросит у хозяев, где найти постоялый двор.

Позади себя Аэлин вдруг уловила какое-то движение и резко обернулась, рефлекторно выхватив паранг: молодой женщине показалось, что за углом ближайшего дома мелькнула чья-то маленькая фигурка, которая могла принадлежать как, к примеру, ребенку, так и мелкому иному существу. Однако, судя по скорости передвижения проскочившей рядом тени, вряд ли это был человек…

– Серьезно? Я наткнулась на деревню, кишащую иными? – полушепотом произнесла охотница, выругавшись про себя, и бесшумно двинулась в ту сторону, где уловила движение.

«Надеюсь, здесь найдется тот, кто заплатит мне за убийство иного. Не хотелось бы работать задарма», – подумала Аэлин. Вдруг в небольшом сарае по правую руку от себя охотница вновь уловила движение. Не раздумывая, она бросилась внутрь, открывая дверь ударом ноги и готовясь атаковать.

… высокий черноволосый мужчина, одетый в старый грубый кафтан и потертые темные штаны, испуганно вскрикнул, и повалился на спину, выставив руки перед собой.

– Нет! Нет, прошу, не убивай меня! – закричал он.

Аэлин замерла.

– Кто ты? – ошеломленно спросила она, нахмурившись: молодая женщина ожидала увидеть здесь иное существо, а не перепуганного селянина.

– Закрой дверь! Закрой ее, скорее! – вместо ответа затараторил мужчина, продолжая лежать на земле. Аэлин недоверчиво прищурилась, однако все же последовала экспрессивному совету незнакомца. Помещение погрузилось в почти кромешную темноту, однако охотница уже успела к ней привыкнуть.

– Ты местный? – вопрошающе кивнула она, убирая паранг.

– Да, я… то есть, нет. Я перебрался сюда… живу теперь в Сальди. Можно сказать, местный, да. Меня зовут Шим, – сбивчиво ответил он.

– Аэлин, – хмыкнула охотница, подавая мужчине руку. Он чуть улыбнулся и, приняв помощь, поднялся. Ладонь его оказалась сухой и горячей. – Что здесь происходит, Шим? Где жители?

– Прячутся, – отозвался он, проведя рукой по аккуратной бородке, обрамляющей рот, и отведя глаза. – Кто в погребах, кто еще где. На улицу никто ночью носа не кажет. Я заработался и не успел уйти до темноты. Пришлось остаться здесь.

Аэлин нахмурилась.

– От кого все прячутся?

– От кваров… – поморщился Шим. Охотница неприятно скривилась.

– Пожиратели плоти, – кивнула она. – И много?

– У них здесь целое гнездо образовалось. С месяц, наверное. Они уходят с рассветом в Зимний лес. Там есть сторожка лесничего… его загрызли, ни косточки не оставили. Я сам не видел, но так говорят. Никто не может их прогнать или убить… все боятся проклятья.

Аэлин закатила глаза. Люди обожают придумывать всякого рода мифы, которыми обносят, как прочной стеной, многих иных существ. Так спарэгам и тринтелл приписывают магические способности, а кварам – проклятия, хотя ни те, ни другие не обладают магией. Практически вся магия, доступная людям, была выжжена с лица Арреды вместе с некромантами.

На деле квары являлись самыми обыкновенными мелкими хищниками. То были небольшие остроухие создания, покрытые огнеупорной чешуей, которые представляли угрозу, когда сбивались в стаи. Их укусы обладали паралитическим действием. Несколько раз укусив жертву, пожиратели плоти лишали ее возможности двигаться и съедали заживо. Крайне неприятные существа. Известно, что бодрствуют они ночью, а днем спят в облюбованных укрытиях. Но мнение, что днем они более уязвимы, ошибочно – даже охотник не рискнул бы побеспокоить кваров днем, они просыпаются и становятся куда более агрессивными, нежели в ночное время.

Аэлин хмыкнула.

– Ясно. Что ж, похоже, я появилась весьма кстати. Придется очистить Сальди от этих паразитов.

Молодая женщина вновь обнажила паранг.

– Что? А проклятье как же? Одной из них хочешь стать? – испуганно спросил Шим.

Аэлин прищурилась. Этот статный мужчина вовсе не производил впечатления пугливого селянина, но в его интонации было слишком много страха.

– Нет никакого проклятья, – закатила глаза молодая женщина. – Это выдумки.

– Почем тебе знать? – почти обиженно произнес Шим. Аэлин качнула головой.

– Потому что я уже не раз ходила на кваров, и пока, как видишь, не стала одной из них. Видишь ли, я охочусь на иных существ. Так что мне не впервой.

Шим изумленно округлил глаза.

– Ох… – только и выдохнул он. Аэлин усмехнулась. Весьма предсказуемая реакция.

– Знаю, что на охотницу не похожа, – кивнула она и, выдержав паузу, деловито продолжила. – Надеюсь, в деревне найдутся люди, готовые заплатить за мои услуги?

Шим неопределенно повел плечами.

– Ты действительно пойдешь одна на целую стаю?

– Ничего другого не остается. Что-то я не вижу здесь толпы добровольцев, желающих составить мне компанию.

Мужчина пожевал губу.

– Тогда я с тобой, – решительно заявил он. Аэлин недоверчиво приподняла бровь.

– Ты оружие-то в руках держал когда-нибудь?

Шим пожал плечами.

– Пару раз приходилось. Думаю, справлюсь… – отозвался он. Уверенности в его словах не слышалось. Охотница вздохнула.

– Похвальный героизм, но лучше побудь здесь.

Молодая женщина направилась к двери, но Шим догнал ее.

– Нет, одну я тебя не оставлю. Это… неправильно. Подожди, только вооружусь чем-нибудь, и…

Аэлин вздохнула. Стилет скользнул ей в руку из рукава, и она протянула клинок Шиму.

– Вот. Бери, если так настаиваешь. Но все же советую тебе остаться.

Мужчина решительно взял стилет и изучающе уставился на него.

– Чтобы убить их всех, нам ведь надо собрать их в одном месте, так? – спросил он. Аэлин кивнула. – Что ж, тогда ловить их будет проще на живца.

Не медля ни секунды, мужчина прочертил глубокий порез по своей ладони, даже не поморщившись. Аэлин зашипела так, будто острый конец стилета прошелся по ее собственной ладони.

– Ох! – выдохнула она. – Шим, зачем же ты так?..

Мужчина невесело усмехнулся.

– Знаешь, я нечасто вверяю свою жизнь первому встречному. Но, надеюсь, ты хорошая охотница и сумеешь меня защитить.

Аэлин поджала губы и лишь кивнула, выходя обратно под стену проливного дождя…

…Охотница и ее неожиданный помощник, бежали к лесной сторожке, по щиколотку увязая в размокшей грязи, а за ними, ведомая зовом крови, неслась дюжина кваров. Ненасытные мелкие твари с горящими желтыми глазами не знали усталости и мчались, чтобы полакомиться двумя глупцами, рискнувшими выйти ночью на улицу.

Несколько раз Шим запинался и падал. Аэлин помогала ему подняться, дивясь благосклонности Тарт: в удачные моменты квары отставали и замирали, словно оправлялись от приступа изжоги.

Когда охотница с попутчиком достигли лесной сторожки, еще полдюжины хищников выскочило оттуда, угрожающе пища – то были самки, сторожащие потомство.

Стая напала. Каждое существо стремилось укусить Аэлин в ногу или руку, подпрыгивая, как игривые псы, бросающиеся за палкой. Охотница реагировала молниеносно. Дождь, льющий стеной, пусть и ухудшал видимость, существенно замедлял кваров, и те удачно попадали под смертоносное отточенное лезвие паранга.

Шим, как ни странно, отбивался от мелких хищников весьма умело. Один квар успел вцепиться зубами в ногу мужчине, однако тот лишь выругался и проткнул хищнику глаз. Аэлин знала, что яд одного квара даже не замедлит человека. Однако сражаться при двух ранениях, пожалуй, было непросто. Для селянина Шим держался прекрасно.

Одним ударом отрубив головы трем хищникам, Аэлин ринулась к сторожке. Самки яростно бросились на нее, и Аэлин едва не угодила под их острые клыки, однако сумела вовремя нанести несколько ударов, спасших ее от укусов.

Через четверть часа напряженной схватки у сторожки осталось лишь два человека и полторы дюжины разрубленных и проткнутых кваров.

Шим тяжело дышал.

Аэлин приблизилась к нему.

– Как нога? – спросила она.

– Жить буду, – отозвался мужчина. – А мы неплохо сработались. Может, мне тоже стать охотником?

Молодая женщина снисходительно усмехнулась.

– Поверь, это не лучшая из твоих идей. Идти сможешь?

– Вполне. Почти не болит, – пожал плечами Шим, уставившись на сторожку. – А ведь там их сокровищница, так?

Аэлин кивнула. Квары имели склонность к кражам. Чаще всего они похищали у людей мелкие предметы быта, особенно блестящие, и складывали их в том месте, где обустраивали гнездо.

– Решил поживиться? – усмехнулась охотница.

– Они украли из моего дома медальон. Он принадлежал моей покойной матушке и очень ценен для меня. Хочу найти его. Не составишь мне компанию?

Аэлин пожала плечами. В конце концов, Шим действительно помог ей собрать кваров в одном месте. Почему бы теперь не подсобить ему в поисках?

– Ладно, идем.

Охотница двинулась внутрь первой. Первым делом она растоптала сложенные у печи яйца кваров. Шим, неприятно морщась, следил за ее движениями, но не говорил ни слова.

Спутники молча спустились в подпол, где с помощью кремня сумели зажечь масляный фонарь и осмотреться.

Здесь и вправду была сокровищница – квары успели собрать достаточно много трофеев с жителей Сальди. Аэлин тяжело вздохнула: похоже, поиски могут затянуться.

– Тебе бы сначала раны обработать, – предложила она. Шим махнул рукой.

– Успеется. Хочу найти медальон по горячим следам.

Охотница закатила глаза.

– Ладно. Как он выглядит? Я помогу.

– Овальный серебряный медальон с маленьким рубином в центре и на длинной тонкой цепочке, – бегло описал он.

Аэлин кивнула и принялась искать.

Кругом в заваленной крадеными вещами сторожке лежали целые горы ненужных, на первый взгляд, вещей. Охотница потеряла счет времени, пока тщетно пыталась найти медальон. Ей встретились три, но ни один из них не подходил под описание. Аэлин погрузилась в свои мысли и продолжила перебирать вещи, пока из раздумий ее не вывел усталый стон Шима.

Мужчина тяжело оперся на стол и качал головой, пытаясь прийти в себя и унять головокружение. Охотница невольно посмотрела на его ногу. Штанина сильно намокла от крови. Похоже, укус квара оказался глубже, чем показалось поначалу.

Аэлин нахмурилась.

– Ты теряешь много крови, – качнула головой она. – Нужно перевязать рану.

Охотница, чуть помедлив, сняла с шеи платок, который когда-то давно подарил ей Филипп.

«Для меня это лишь напоминание о том, кого никогда не вернешь. А Шиму это может помочь куда больше».

– Сядь, – кивнула она. Мужчина усмехнулся, но спорить не стал. Аэлин довольно грубо на скорую руку туго завязала платок на месте укуса квара. Шим лишь нахмурился, изучающе уставившись на кровоточащую ногу. Охотница не сдержала кривую ухмылку.

– Что, совсем не больно? – спросила она. Шим перевел на нее рассеянный взгляд и, казалось, несколько минут пытался подыскать правильный ответ.

– Терпимо, – пожал плечами он, тут же поднимая глаза на завалы награбленного кварами хлама. – Гляди!

Шим потянулся наверх и достал с невысокого комода небольшую потертую тетрадь в твердом переплете.

– Не знал, что квары похищают и книги. Они, что, умеют читать?

Аэлин безразлично хмыкнула.

– Может, это принадлежало леснику?

– Да нет, я пробежал глазами, пока меня не подкосило. Там какие-то путевые заметки некоего Грэга Дэвери.

Охотница ошеломленно уставилась на Шима.

– Что? – воскликнула она, вырывая тетрадь у него из рук. Мужчина нахмурился, поднялся и сделал шаг прочь от Аэлин, даже не припав на раненую ногу.

– В чем дело? Кто этот Грэг? Твой… жених?

– Он мой отец, – качнула головой молодая женщина, бережно перелистывая старые листы тетради. – Пропал некоторое время назад. Вообще-то я ищу его…

Аэлин боязливо огляделась вокруг.

– Если он наткнулся на это гнездо днем… квары могли…

– А как он выглядит? Твой отец, – участливо спросил Шим. Аэлин прерывисто вздохнула.

– Высокий, с зелеными глазами. Довольно широкое лицо, русые волосы. Нос большой… ну, по крайней мере, мне всегда казался большим, – на лице молодой женщины мелькнула печальная улыбка. – Он… тоже охотится на иных. И если он здесь был…

– Я никого похожего в Сальди не видел, а квары здесь поселились относительно недавно. К тому же, если он такой же хороший охотник, как ты, он бы здесь не пропал.

Аэлин, не мигая, смотрела в неопределенную точку пространства. Шим участливо положил ей руку на плечо.

– Его здесь не было, – тихо произнес он. – Я бы знал.

Молодая женщина качнула головой, вновь опуская глаза в дневник отца. Она бегло перелистнула страницы, открыв последнюю запись. Не было ни даты, ни места. Лишь пометка на скорую руку: «Наткнулся на одно очень странное место. Нужно проверить, могут быть замешаны существа…», а внизу еще более размыто виднелось чье-то имя.

– Не могу прочитать, что тут написано, – прищурилась Аэлин, смаргивая слезы. Шим наклонился и медленно произнес:

– «Поговорить с… Мальстеном О.», – он вновь посмотрел на охотницу. – Ты знаешь какого-нибудь Мальстена О.?

Аэлин сокрушенно покачала головой.

– Анкордского кукловода звали Мальстеном, но вряд ли отец пишет о нем, его ведь казнили в Чене.

Шим пожал плечами.

– Тогда, видимо, это какой-то другой Мальстен. Может, стоит разыскать этого человека и узнать, о чем он говорил с твоим отцом? И где.

Аэлин снисходительно улыбнулась.

– Надежды мало, – развела руками она. – Как я буду искать человека, у которого знаю лишь неполное имя?

Шим понимающе сдвинул брови.

– Так же, как искала отца, наверное? – спросил он. – Только, может, чуть сложнее, хотя имя все же довольно редкое. Тебе может повезти.

Аэлин не была уверена ни в чем, но впервые за долгое время у нее появилась хоть одна призрачная нить, способная привести к отцу. Шим сжал ее плечо.

– Твое появление в Сальди – это воля Тарт, Аэлин. Ты избавила нас от кваров. Богиня удачи не может не улыбнуться тебе после этого!

Охотница тяжело вздохнула.

– Может, ты и прав, Шим. Что ж, давай поищем твой медальон?

– Думаю, я отложу поиски, – поморщился он. – Нога начинает болеть зверски. Нужно добраться до дома, пока я еще могу это сделать. Кажется, я сегодня нашел все, что искал. Я сумел помочь тебе. А это уже немало.

Аэлин благодарно улыбнулась.

– Спасибо тебе, Шим.

– Не благодари, – улыбнулся он, и его улыбка на секунду показалась охотнице хищной, однако она отбросила мысль об этом. – Пойдем, я покажу тебе, где ты сможешь остановиться и отдохнуть. Мне по пути.

* * *

Вальсбургский лес, Гинтара.

Шестнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

С тех пор, как Аэлин нашла дневник отца, прошло уже полтора года. Охотница до сих пор не знала, как путевые заметки Грэга Дэвери оказались в Сальди. Судя по ответам местных жителей, он никогда там не появлялся.

Настроившись на длительные поиски, Аэлин обошла все окрестные города и селения в надежде напасть на след Грэга или человека по имени Мальстен. Охотница продолжала искать, даже когда радиус начал охватывать несколько королевств, и лишь в Прите она нашла нужного человека, который на поверку оказался и не человеком вовсе.

Аэлин оглянулась на лежащего без сознания данталли и невесело усмехнулась, вспоминая, с каким рвением решилась помогать Мальстену в схватке с анкордцами, какие чувства испытала, узнав о его истинной природе, и о чем думала, находясь рядом с ним в пути. Впервые после Филиппа в ее сердце что-то просыпалось, когда она глядела в его серо-голубые глаза, обладающие ни на кого не похожим взглядом. Мальстен Ормонт совершенно ничем не походил на Филиппа, и на вкус Аэлин он не был особенно красивым, однако нечто притягательное в его внешности определенно присутствовало.

«Видимо, Крипп скрупулезно взялся за мою судьбу, раз заставил меня почувствовать что-то после стольких лет не к кому-нибудь, а к данталли! К существу, собрат которого убил моего жениха…»

Охотница тяжело вздохнула и задумалась над сбивчивым рассказом Мальстена о ее отце.

Сальди… Прит… эти места так далеко от Малагории, где данталли, по его словам, оставил Грэга. Что-то в этой истории было неправильно, казалось наигранным, нечистым. Слишком многое не было сказано. Если Грэг до сих пор в Малагории, как его путевые заметки попали в Сальди? Либо все просто, и Мальстен лжет, либо дневник попал в Крон неслучайно. И тогда выходит, что…

Аэлин не знала, что из этого выходит, но отчего-то хотела верить данталли, несмотря на его изначальную ложь. И сейчас это никак не могло быть его влиянием – он ведь уже несколько часов не приходил в себя.

Охотница с надеждой посмотрела на раненого и тяжело вздохнула, понимая, что ей предстоит бессонная ночь в карауле под этим соснами и, скорее всего, под проливным дождем. Молодая женщина понимала, что не заснет, даже если ее спутник соизволит, наконец, очнуться. Несмотря на свое желание, она не могла позволить себе доверять данталли.

…К ночи небо, наконец, разродилось дождем. Аэлин оставалось лишь поблагодарить Тарт за то, что ее временное убежище было защищено от ливня и позволяло даже поддерживать огонь.

Отвлекая охотницу от раздумий, раненый вдруг беспокойно заворочался на земле. Аэлин опасливо взглянула в его сторону, стилет, спрятанный в рукаве, вновь обжег ей руку.

– Мальстен? – обратилась она.

Данталли не ответил. Через несколько секунд его голова повернулась в сторону, и брови сошлись к переносице. В свете огня лицо раненого заблестело от пота, с губ сорвался прерывистый вздох.

Аэлин приблизилась к спутнику и осторожно дотронулась до его лба, тут же ахнув и отведя руку: у Мальстена начался сильный жар. Должно быть, инфекция все же проникла кровь до того, как рана была очищена. Аэлин даже не была уверена из-за цвета крови, что сумела очистить рану до конца.

«Это ведь может убить его», – мелькнуло в голове охотницы, и холодная волна опасения пробежала по ее спине.

– Ох, нет! – воскликнула молодая женщина, бросаясь к своей сумке. Она лишь надеялась, что у нее осталось хоть что-то от ее снадобья против лихорадки. Толченый корень златолиста должен был остановить заражение, если еще не слишком поздно.

– Есть! – победно воскликнула охотница, извлекая из сумки пузырек. Остатков корня должно было хватить на одну порцию отвара.

Не теряя времени и надеясь, что на данталли это средство подействует так же, как на человека, Аэлин бегло разлила по мискам приготовленную похлебку, сполоснула котелок и спешно набрала воды для отвара, тут же высыпав туда остатки корня златолиста.

Пока готовилось снадобье, охотница сидела возле Мальстена. С трудом сняв с него плащ, она то и дело утирала ему лоб влажной тряпицей, пытаясь хоть немного сбить жар. Тело данталли била лихорадочная дрожь, лицо было белым, как известь.

Аэлин мысленно торопила приготовление отвара, сознавая, что не может позволить Мальстену так погибнуть. Теперь у охотницы не укладывалось в голове, что несколько часов назад она собиралась вонзить стилет ему в грудь.

Данталли вдруг издал слабый короткий стон, голова резко повернулась в сторону. Дрожь усилилась. Аэлин ухватила раненого за руку, которой он с силой сжимал землю.

– Нет, Мальстен, не вздумайте! – сквозь зубы произнесла молодая женщина. – Не вздумайте умирать, слышите?

Разумеется, он не слышал.

Выругавшись про себя, Аэлин осторожно снова осмотрела рану и с ужасом поняла, что ее края, несмотря на недавнюю обработку, выглядят плохо. Кожа вокруг воспалилась и потемнела. Оставалось лишь надеяться, что у данталли такой ужасный темный цвет за счет крови был признаком воспаления, а не некроза…

Бесконечно долгие полчаса, пока остывал отвар, Аэлин неустанно боролась за жизнь Мальстена Ормонта, меняя тряпицы и пытаясь сбить жар.

Когда отвар, наконец, был готов, молодая женщина чуть приподняла голову раненого.

– Мальстен, вы меня слышите? Вам нужно выпить это…

Она приблизила чашку к губам данталли, и тот вдруг открыл глаза, уставившись на охотницу невидящим взглядом.

– Нет! Стой! – отчаянно воскликнул он, взмахнув рукой так, что едва не заставил молодую женщину разлить последнюю порцию отвара.

Аэлин быстро совладала с волной мимолетной злости на раненого, отставила чашку и взяла данталли за руку.

– Не надо, Бэс… – тихо произнес он.

Охотница нахмурилась.

«Бэс? Что это за имя такое? Мужское? Женское?» – подумав, что в бреду данталли может вспоминать о какой-то женщине, Аэлин внезапно для самой себя почувствовала горечь на языке. Она с усилием взяла себя в руки и вновь заговорила с раненым ласково и вкрадчиво, стараясь осторожно донести до него свою мысль.

«Неважно, кого он там вспоминает. Здесь и сейчас важно не дать ему погибнуть!»

– Мальстен, – тихо произнесла охотница. – Мальстен, это Аэлин. Посмотрите на меня.

Взгляд данталли не прояснился, однако дыхание, казалось, стало спокойнее.

– Аэлин… – повторил он.

Молодая женщина вновь осторожно взяла чашку и поднесла ее к губам раненого.

– Выпейте это, Мальстен. Ну же…

Он, казалось, не сознавал, что происходит, но послушался и выпил отвар. Через полминуты глаза его снова закрылись, и данталли погрузился обратно в свой бред.

– Пожалуйста, Бэс… – разобрала Аэлин, вновь ощутив странный укол доселе невиданного чувства. Совладав с собой, охотница продолжила борьбу с лихорадкой данталли.

– Клянусь всеми богами Арреды, Мальстен Ормонт, – решительно произнесла она, – я не дам вам умереть.

* * *

Грат, Малагория.

Двадцать первый день Юстина, год 1485 с.д.п.

Данталли неспешно прошел со своим пленником мимо стражи в красных плащах и устало потер глаза, на которые словно давил изнутри этот вездесущий враждебный цвет. В тот же момент Мальстен через нити, оплетающие пойманного охотника, почувствовал, что тот хочет усмехнуться и отпустить едкое замечание по этому поводу, но демон-кукольник не позволил ему издать ни звука, сохранив лицо своего врага спокойным и невозмутимым. Послушная марионетка выглядела совершенно естественно, ни у кого не вызывая подозрений по пути во дворец. Стражники у ворот почтительно кивнули другу принца и пропустили данталли и его пленника внутрь.

Добравшись до нужной комнаты, Мальстен с досадой окинул взглядом пустующие покои Бэстифара: он надеялся найти аркала именно там и сократить время контроля над плененным охотником, но надеждам его не суждено было сбыться – поиски пришлось продолжить.

– Мальстен, ты не ошибся комнатой? – с усмешкой окликнула данталли темноволосая женщина, неслышно появившаяся в коридоре. – Насколько я знаю, твои покои в другом крыле дворца.

Кукловод тяжело вздохнул и обернулся на голос.

– Кара, ты не подскажешь, где сейчас принц? – спросил он, почтительно кивнув. Женщина чуть приподняла подбородок. Она всегда держалась с гостем Бэстифара подчеркнуто холодно, хотя не скрывала, что он вызывает в ней опасливый интерес.

– Спустился в подземелье, – ответила она несколько секунд спустя, изучающе посмотрев на охотника. – Кто это с тобой?

– Гость, – таинственно улыбнулся данталли. Кара прищурилась, уставившись на кинжал, убранный за пояс мужчины в красной рубахе.

– Вооруженный гость, – констатировала она. Мальстен качнул головой.

– Он не опасен.

Кара понимающе хмыкнула, невольно посмотрев на руки данталли. Каждый раз она стремилась увидеть те нити, о которых рассказывал ей Бэстифар, но обычному человеку это было не под силу. Аркалу нити были видимы лишь потому, что являлись причиной расплаты, а он мог увидеть любую причину боли.

– Принц внизу, – повторила Кара и поспешила удалиться.

Мальстен благодарно кивнул женщине и проследовал к лестнице. Все это время охотник покорно молчал и сохранял миролюбивое выражение лица. Движения его казались расслабленными и естественными. Именно таким его впервые увидел аркал, когда данталли довел свою марионетку до подземелья.

– Бэс, – окликнул Мальстен, входя в помещение. Наследный принц Малагории стоял посреди небольшой вымощенной кирпичом комнаты напротив холста, исписанного непонятными узорами совершенно разных цветов.

– А, Мальстен! – аркал расплылся в улыбке. – Заходи. После твоего представления на меня, можно сказать, напало вдохновение. Мне до ужаса захотелось посмеяться над псевдохудожниками и теми ослами, которые называют это, – он указал на перепачканный красками холст, – искусством. Я рассказывал тебе, как недавно ко мне зашел один знакомый моего отца, мы заговорили с ним о живописи, и я сболтнул, что немного увлекаюсь ею? Представь себе мое удивление, когда я показал ему это уродство, а он назвал это новым веянием среди художников. Абстракция, так он сказал! Данталли оставался серьезным, предчувствуя, как расплатится за контроль над человеком в красном. История Бэстифара сейчас не заставила его даже ухмыльнуться. Аркал внимательно посмотрел на руки Мальстена и изучающе приподнял голову.

– Вижу, ты привел особого гостя, – улыбнулся он. – Столько нитей на одного человека! Ты нас представишь?

Данталли ожег свою марионетку взглядом.

– Он охотник, Бэс, – серьезно произнес Мальстен. – Напал на меня, когда я вышел из цирка. Очень хотел познакомиться с тобой, и я любезно устроил вам встречу.

Бэстифар улыбнулся лишь уголками губ, глаза его загорелись знакомым азартным огнем. Он обошел охотника со всех сторон, изучающе глядя на нити, опутавшие его.

– В самом деле? – хмыкнул аркал. – И ты, выходит, контролируешь его полностью? Даже дыхание? Потрясающе!

Мальстен нахмурился.

– Решай сам, как с ним быть.

Бэстифар полностью погрузился в свое восхищение. Он рассматривал охотника, как коллекционер изучает диковинный экземпляр для своей коллекции.

– Даже мимика! – восторженно воскликнул принц, только не хлопнув в ладоши от радости. – Это просто поразительно! Редко выпадает шанс увидеть твою работу вблизи, мой друг. Он может быть более приветливым?

Мальстен почувствовал обуявший охотника гнев. Однако вместо того, чтобы выразить его, марионетка расплылась в дружественной искренней улыбке. Бэстифар соединил подушечки пальцев.

– Уму непостижимо! Даже выражение глаз! Я не устану повторять тебе, что ты истинный художник, Мальстен.

Данталли устало вздохнул и вновь потер глаза.

– Так что мы будем с ним делать? Я… могу попытаться взять под контроль его сознание, и он…

– Нет, нет, – спешно остановил его Бэстифар. – Дай и мне поработать. Это весьма интересный экземпляр. Будьте любезны, дорогой друг, возьмите вон тот стул и присядьте.

Последние слова были обращены к охотнику. Марионетка, ведомая нитями данталли, послушно взяла деревянный стул из угла комнаты, поставила его перед принцем и села. Аркал, в предвкушении перебрав пальцами, закрыл дверь в комнату и открыл ящик стоящего у стены стола, извлекая оттуда веревку. Разрезав ее на четыре части кинжалом, взятым у охотника, Бэстифар старательно привязал руки и ноги пленника к стулу. После пожиратель боли небрежно отложил оружие на стол, как можно дальше от марионетки, оглянулся на данталли и улыбнулся.

– Можешь отпускать его, мой друг, – уважительно кивнул он. Мальстен помедлил несколько секунд, затем все же убрал нити, переставая контролировать охотника. Выражение лица плененного мужчины резко изменилось на враждебное. Бэстифар с нескрываемым восторгом наблюдал за этой переменой.

Боль пришла моментально. Мальстен плотно стиснул челюсти и выпрямился, тело его напряглось, как струна, он с трудом сдержал стон, чувствуя, как краска отливает от лица. Бэстифар участливо повернулся к другу.

– Думаю, сначала стоит поработать с тобой.

Мальстен качнул головой.

«Я не должен так злоупотреблять влиянием аркала. Наступит момент, когда я попросту не выдержу расплаты из-за него! Я должен пережить это сам», – напомнил себе данталли.

– Я в порядке, Бэс, – отмахнулся он. Аркал сочувственно сдвинул брови. В вопросах боли обмануть его было невозможно.

– Опять ты за свое. Мы оба знаем, что это неправда, – мягко произнес он.

Охотник не терял времени. Он отчаянно пытался вырваться из пут, выворачивая руки так, чтобы они могли освободиться. Бэстифар обернулся на него и криво улыбнулся.

– Поглядите-ка, какой резвый, – хмыкнул аркал, и выставил вперед ладонь, засветившуюся алым сиянием. – Сиди смирно!

Охотник округлил глаза и ахнул, задохнувшись от резко нахлынувшей боли. Влияние длилось всего пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы во взгляде пленника промелькнул страх. Надо отдать охотнику должное, он быстро овладел собой и вновь с вызовом уставился на аркала.

Мальстен по достоинству оценил выдержку пленника, когда его собственная боль сделалась совершенно невыносимой. Он оперся на стол и шумно выдохнул, сквозь плотно стиснутые зубы. Бэстифар участливо положил руку ему на плечо.

– Мальстен, мы ведь оба знаем, что когда ты прорываешься сквозь красное, расплата ужасна, так позволь мне помочь тебе.

– Не нужно. Контроль был недолгим…

– А представление? – прищурился аркал. – Его ты берешь в расчет?

Мальстен отвел взгляд, но тут же вновь обличительно посмотрел на принца, чувствуя, что расплата вдруг отступила. Ладонь Бэстифара вновь сияла знакомым алым светом. Данталли набрал в грудь воздуха, чтобы возмутиться, однако аркал предвосхитил его вопрос и задал встречный:

– Уверен, что дойдешь до комнаты, если я отпущу? Если так, будь по-твоему.

Мальстен не успел ответить, вынужденный плотно стиснуть челюсти от резко накатившей волны, едва не сбившей его с ног.

– Проклятье, Бэс! – с нескрываемой злостью процедил данталли.

– Я лишь хочу быть уверен, что ты сумеешь дойти до своих покоев, мой друг, и пока у меня на этот счет сомнения, – развел руками принц. – К тому же ты поступишь весьма невежливо с нашим гостем, если не останешься побеседовать с нами. Так что скажешь? Мне продолжить игнорировать его попытки вырваться из пут, чтобы уговорить тебя, или уделим ему должное внимание, наконец?

Данталли прикрыл глаза, признавая поражение: он знал, что не сумеет добраться до своей комнаты, если пожиратель боли еще хоть раз повторит свой излюбленный прием.

– Ладно, твоя взяла… – отозвался он, не без труда сохраняя голос ровным.

Для аркала этого было достаточно. Ладонь его засияла, и через секунду от боли не осталось и следа. Мальстен тяжело вздохнул.

– Вот и славно, – одобрительно кивнул Бэстифар, поворачиваясь к охотнику. – А теперь твоя очередь. Как тебя зовут?

Пленник молчал. Аркал усмехнулся.

– Упрямец, – констатировал он, осклабившись. – Люблю упрямцев. С ними интереснее всего. Что ж, посмотрим, как ты держишься.