Текст книги "Момент бури (СИ)"

Автор книги: Ната Чернышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Ната Чернышева
Момент бури

1

Я остановил глиссер возле единственной гостиницы Аяна поздним вечером. Стоянка перед парадным входом оказалась забита машинами под самую завязку. Пришлось долго пробираться между роскошными «Ладами», «Марсианками» и «Топ-трэями» в поисках свободного места, при этом стараясь встать поближе к входу. Если верить приборам, снаружи стоял зверский мороз, шел снег и дул резкий ветер. Та еще погодка, между прочим. Несмотря на середину календарной весны.

Что ж, добро пожаловать на Землю, которую часто и, на мой взгляд, не очень-то остроумно, называют еще Зимой.

На заднем сиденье шевельнулась Кристина. Я поймал в зеркальце ее вопросительный взгляд.

– Добро пожаловать в Аян, – сказал я ей. – И заодно в лучшую на всем Побережье гостиницу. Хозяином тут один мой давнишний приятель. Он нам обрадуется.

В орехово-карих глазах Кристины отразилось сильное сомнение. Я не знаю, сколько ей на самом деле лет. На вид – не больше пяти. Обыкновенный милый ребенок с неестественно большими кошачьими глазами без белка и вертикальным зрачком. Пожалуй, самым необычным в ее облике были именно глаза. Все остальное соответствовало общепринятым представлениям о человеческих детях. Правильный овал лица, матово-белая кожа, чуть вздернутый носик, губки бантиком. Тяжелые, вьющиеся крупными локонами медно-каштановые волосы. Хрупкое тельце пятилетней девочки. Но вот подозрительности и недоверия на этой кукольно-детской мордашке хватило бы с лихвой на десяток взрослых!

– Брось, Кристина, – сказал я. – Айр – замечательный парень. Тебе он понравится.

"Вот уж это вряд ли", – сказал мне хмурый взгляд девочки. Я обернулся и посмотрел ей в глаза. Она и не подумала отворачиваться. "Никому не доверяй. Никому и никогда. Давним приятелям – в особенности".

Что ж, за свою недолгую жизнь Кристина успела хлебнуть горя через край. Предательство друзей, гибель матери, стерильно-белые стены многочисленных лабораторий и такие же белые халаты врачей, озабоченных благосостоянием человечества… нет, Кристину я понимал прекрасно. Но и меня, черт побери, поймите! С нашим скудным багажом в горах только подохнуть! Помощь нужна… А кому другому, кроме Айра, я здесь верить мог?

– Ладно, Криста!– обозлился я.– Будь по-твоему! Давай вот прямо сейчас, развернемся и дернем в горы,– наградой мне был благодарный взгляд Кристины. Проклятье, да она же каждое слово воспринимает буквально! Мягче с ней надо, она тоже нервная, между прочим…– Так, девочка… горючего хватит до Малого Провала, дальше придется пешком. Тридцать или сорок километров, что-то в этом роде. М-да… Холод, буран… Радиация. Можно, конечно, поставить защиту, но рядом с любым провалом это – так, детский лепет. И еще нужно что-нибудь пить и есть. Ты сильная девочка, ты выдержишь. Но я вынужден заботиться не только о тебе.

Я посмотрел на жену. Сынулька спал у нее на коленях сном младенца, как ему и полагалось по должности. А жена… Прическа, не столь уж давно бывшая верхом изысканности и изящества, растрепалась, длинные, вьющиеся мелкими колечками волосы закрывали лицо. Мне показалось, будто жена тоже спит, но я мог и ошибаться. Эта женщина по-прежнему оставалась для меня загадкой, разгадывать которую я даже и не пробовал – пока было не до того.

Кристина вновь взглянула на меня. Упрямства в ее взгляде чуть-чуть поубавилось. Я знал, что она привязалась к малышу, полюбила его, как родного братика, которого у нее никогда, кстати, не было. Она с удовольствием возилась с ребенком, и он платил ей той же монетой.

Кристина осторожно коснулась пальчиками запястья женщины. Та вздрогнула (значит, все-таки спала!), вскинула голову, огляделась вокруг с видом затравленного звереныша, не знающего с какой стороны ожидать удара, потом увидела меня и сразу расслабилась, даже попыталась улыбнуться. Я успокаивающе улыбнулся ей в ответ.

Боль. Вот что я чувствовал снова и снова, каждый раз, когда она смотрела на меня вот так – с надеждой, растерянностью и отчаянием человека, доведенного до самого края. Боль и горечь, бесконечную нежность и яростное стремление оберегать, защищать ее – до последнего вздоха, до последней капли крови, если понадобится. И плевать, что из этого было моими собственными чувствами, а что – порождением внедренного в сознание психокода!

Жена завозилась, устраиваясь удобнее, осторожно переложила спящего малыша с одной руки на другую, потом опустила голову и уснула так же мгновенно, как и проснулась. Мне она доверяла. В отличие от Кристины, предпочитавшей вообще никому не верить.

Я не знал ее имени. Я вообще не знал о ней ничего, кроме того, что она – моя жена и мать моего сына. И если понадобится, я за нее кого хочешь порву! Пусть посмеют только…

Кристина вопросительно посмотрела на меня. Я покачал головой. Пусть спит. Вначале надо наведаться к Айру и все устроить. "Я с тобой!" – тут же заявил хмурый взгляд Кристины.

– Мороз, – напомнил я. – Холод. Снег и ветер. Десять метров до входа. И придется еще возвращаться.

Кристина помрачнела еще больше. Теперь ее взгляд выражал высшую степень недоверия и упрямства. Она пойдет со мной. И мороз, холод, снег или ветер ее не остановят.

– Ладно, – сдался я. – Потом не говори, что тебя не предупреждали. Капюшон надвинь. И нос шарфом укрой. А перчатки? Куда ты дела свои перчатки?! Хочешь без рук остаться? Нашла? Вот и молодец. Тогда пошли…

У нашего глиссера не было дверей. Приходилось сдвигать весь купол, чтобы выбраться наружу. Легкая модель, предназначенная для прогулок по просторам Ганимеда в летний сезон, оказалась непрактичной в суровом климате моей родной планеты. Но другой машины у меня не было. Честно говоря, я рассчитывал, что Айр поможет мне раздобыть подержанный "Снегоход", "Буран" или хотя бы "Кроху". Не соваться же за Малый Провал на этой ганимедской жестянке!

Конечно, если хорошенько подумать, то Зима-Земля – не самый благоприятный для проживания мир. В подземных городах Марса, в лунных поселениях, надежно укрытых от вакуума многослойными защитными куполами, в сухих степях Содатума, даже в венерианских стриновых болотах жилось не в пример легче. Но практически все межпланетные перелеты контролировались компанией "Starkad Transportalie", заправляли же этой конторой мои добрые "друзья" из Юпитерианской Лиги. А с Чужими в моем положении связываться – это все равно, что в открытый космос прыгать, добровольно и без скафандра. Правда, существовали (надо сказать, существовали неплохо) контрабандисты. Но на поиск и подкуп вольных торговцев требовались деньги, время и нервы, а у меня первого было не так уж и много, второго – еще меньше, а третье вообще уже ни на что не годилось. Кроме того…

Кроме того, я родился и вырос на Земле. Этот мир был для меня не чужим, опасным и полным смертоносных тайн, но близким, знакомым, понятным и открытым, родным. Я радовался, что сумел вернуться сюда вновь…

Едва я приоткрыл купол глиссера, как свет фонарей из оранжевого стал фиолетово-синим. Я настороженно выглянул наружу. А, вон в чем дело – самонаводящееся защитное симплекс-поле! Здорово придумано, если разобраться. Постоянно поддерживать симплекс-купол над обширной стоянкой экономически очень невыгодно, ведь такой купол потребляет огромное количество энергии. При этом еще необходимо обслуживать как минимум десяток генераторов, каждый из которых имеет далеко не компактные габариты; к тому же устанавливать их необходимо на расстоянии не менее пятнадцати метров друг от друга. Плюс ко всему оплата техникам, возможность диверсии и бог знает что еще. А так Айр обошелся всего одним единственным устройством, спрятанным, скорее всего, вон в той круглой башенке в центре стоянки. Поле включалось только вдоль вектора дорожки и только тогда, когда человеку требовалось пройти от машины к входной двери. Я глянул под ноги. Светящиеся стрелки, под которыми был проложен шнур энергоприемника, указывали путь. Все правильно. Точечный источник излучения на башне и две ленты приемника вдоль дорожки. Максимальное время включения – пятнадцать минут. Более чем достаточно для того, чтобы добраться до гостиницы из самого дальнего угла стоянки. И, насколько я знал Айра, стоимость эксплуатации канала защиты почти наверняка была включена в стоимость парковки.

Я выбрался наружу и зябко поежился: никакое симплекс-поле не спасало от холода. Мне пришлось развернуть защиту, чтобы холод не добрался до мирно спавших жены и сына. Кристина лихо перемахнула через противоположный борт машины, не без оснований опасаясь, что я резко опущу купол и закрою ее в глиссере. Эта окаянная девчонка умела читать даже те мысли, которые я сам еще не успевал толком осознать! Я вздохнул. Испугалась, что я не возьму ее с собой… котенок, ведь сто раз уже объяснял ей, что к чему… не понимает.

Обогнув глиссер, я увидел, что Кристина провалилась в сугроб, успевший вырасти до полутора метров за то время, пока мы сидели внутри. Девочка погрузилась в снег с головой, и я даже не сразу сообразил, где она находится, пока она не открыла глаза. Я ощутил исходящие от нее досаду и глубокую обиду. Не думаю, что ей было там уютно. Что называется, допрыгалась.

– Эх ты, котенок, – сказал я девочке, вытаскивая ее из снега. – А если б вот там оказался незакрытый канализационный люк? А? Вот то-то и оно. Я не целитель, оживлять утопленников не умею. Захлебнуться в фекалиях… – я покачал головой и добавил.– По собственной опрометчивой глупости, между прочим.

Кристина возмущенно вздернула голову, болезненно напомнив этим характерным жестом свою мать, и одарила меня злобным взглядом.

– Отсюда мораль, – назидательно проговорил я, закрывая купол. – Прежде, чем выйти из укрытия, внимательно осмотри поверхность, по которой будут ступать твои ноги. Открытая канализация – это так, мелочь. Точечные провалы – вот чего следует остерегаться в первую очередь. Их легко опознать по особенному дрожанию воздуха, словно рядом находится мощный источник тепла. Я тебя научу. Здесь-то, в Аяне, подобной мерзости еще не бывало! Но в горах ты на них еще насмотришься. И спасать тебя оттуда будет некому, так и знай!

Кристина угрюмо смотрела на меня своим обычным хмуро-серьезным взглядом. В неверном свете фонарей ее глаза казались черными бездонными колодцами на бледно-восковой маске кукольного личика. Мне стало не по себе. Я снова – в который уже раз! – порадовался, что Кристина мне не враг. Смешно бояться пятилетней девочки, да? А я вот боялся. И не испытывал по этому поводу ровно никакого стыда.

– Пошли, – я протянул ей руку. – Поле скоро отключится.

Кристина вцепилась в меня, и мы пошли, старательно наступая на вспыхивающие под ногами зеленые стрелочки-указатели. Девочка вовсю вертела головой, разглядывая занесенные снегом машины. Защитное симплекс-поле и уличные фонари окрашивали падающий снег в причудливые зеленовато-синие тона. Белыми толстыми змеями извивалась по дорожкам поземка. Я почувствовал, что моя спутница разочарована. "А это правда, что на Земле никогда не бывает солнца, Манфред?" - вопрос прозвучал в моей голове не словами, а странной смесью образов и эмоций. Зеленые лужайки Ганимеда, залитые ослепительными лучами летнего светила, прогретый, искрящийся солнечным светом воздух, запах цветущих садов, ленивый теплый вечерний дождик… И мрачная, холодная, вечная ночь чужой, незнакомой, пугающей планеты со странным названием Земля… Не Землей ее надо было бы назвать, а Снегом… Неужели здесь никогда не бывает солнца?!

– Да, – ответил я. – Плотный слой радиоактивных туч экранирует поверхность планеты от солнечного излучения в видимой части спектра.

Я почти сразу ощутил реакцию Кристины. Выраженная словами, она звучала бы примерно вот так: "И в этом безрадостном, лишенном солнца холодном мире нам предстоит провести всю нашу жизнь!"

Я вздохнул:

– Привыкай, Кристина.

Что еще я мог ей сказать. Привыкай… А для начала взгляни на свой новый дом моими глазами через призму моей памяти…

"…вкус тающего во рту снега, руки Айра, откапывающие меня из сугроба, вой ярившегося в поднебесье ветра, пробирающий до самых костей и до мозга костей холод, свинцово-серые низкие тучи, хлещущий в лицо снег пополам с градом, колючий и острый, как осколки недавно разбитого стекла – словом, момент бури, один из многих, пережитых мною на этой планете, позабывшей, что такое лето и солнце.

Но это была моя планета, мой мир, принадлежавший мне безраздельно – от бескрайних заснеженных равнин до древних сияющих ледников на вершинах гор; от суетливых шумных городов и до одиноких, разбросанных по ущельям убежищ. Суровый, беспощадный, исковерканный следами многочисленных сражений мир с повышенным радиационным фоном, с большими, средними, малыми и точечными провалами, в которых все никак не могли остановиться страшные процессы распада пространства, запущенные в свое время взрывами начиненных ирием боеголовок. Мир, не признающий даже секундной случайной слабости. Мир, где выживали лишь сильнейшие, где на каждый сезон приходился свой момент бури…

…От весенних наводнений и страшных оползней до яростных гроз короткого лета, когда энергия ударившей в землю,– бывало и такое!– молнии порождала очередной провал. От осенней промозглой сырости и эпидемий туманной лихорадки до свирепых буранов зимы, когда– бывало и такое!– снег многометровыми слоями заваливал целые города, руины которых показывались потом из-под слежавшихся сугробов лишь к середине следующего лета…

Но этот безжалостный мир был моей родиной. Я здесь родился и вырос. Я радовался, что сумел вернуться на Землю снова…"

Толстые двери из прочного стеклопласта бесшумно сомкнулись за нашими спинами. Поле отключилось на секунду позже, вновь вернув фонарям их обычный оранжевый свет. Яростный порыв ветра в бессильной злобе швырнул в дверь лавину мерцающего снега, и она стекла вниз по прозрачной поверхности живым искрящимся ковром.

Кристина заглянула мне в глаза. На ее серьезном личике читалась благодарность. Я помог девочке стянуть тяжелую, не по ее росту куртку, размотал с шеи шарф и сунул его в шапку. Одежду мы оставили в гардеробе под хмурым взглядом охранника. К огромному изумлению, платить за использование шкафчика было не надо. Потом я вспомнил, сколько юпитерианских долларов пришлось отдать входной двери, чтобы та соизволила открыться… Бесплатный ящик для одежды банкротством хозяину гостиницы никак не грозил!

В холле было тепло, светло и уютно. Огромные старинные люстры – сплошной хрусталь, золото и платина – давали мягкий желтоватый свет. Играла приятная негромкая музыка, успокаивающе журчала вода в многочисленных фонтанах оригинального дизайна, подсвеченных специальными лампами, спрятанными среди нарочито необработанных камней. При желании можно было проследить связь между переливами музыки и хаотическим на первый взгляд изменением цвета воды. Застыли в неподвижности широкие листья тепличных фикусов, выросших за год моего отсутствия до высоты в полтора человеческих роста. Значит, питались они не только перегноем, но и специальной минерализированной водичкой. А если учесть, что эксклюзивное право на производство и поставки биостимуляторов принадлежит Юпитерианской Лиге и что оплачивать все это под силу только крупным агропромышленным предприятиям, которых на Земле, кстати, кот наплакал, то вывод напрашивался сам собой.

Конечно, если Айр ведет какие-то темные делишки с контрабандистами, это целиком и полностью его проблемы. Но забывать о вольных торговцах не стоит. Эти ребятки вполне могли мне еще пригодиться. И пусть уж лучше договаривается с ними Айр. Я ведь уже говорил, что нервы у меня не железные.

Кристина жалась ко мне, крепко цепляясь за руку, напряженная, как струна. За всю свою недолгую жизнь она еще не видела столь странного места, полного удивительных (возможно, опасных) вещей.

Кристина потянула меня к одному из бассейнов. "Там находятся Живые Существа", - говорил ее взгляд. "Пойдем, посмотрим на Них, Манфред". Я пожал плечами. А отчего бы и не посмотреть?… В бассейне плавали на плотных круглых листьях крупные желтоватые цветы величиной с два моих кулака. Девочка долго наблюдала за ними с неподдельным восхищением. Наверное, под Живыми Существами она имела в виду именно эти чудесные цветочки. Ну, они и вправду выглядели довольно мило. Интересно, где Айр мог их откопать?

Все шло хорошо до тех пор, пока Кристине не взбрело в голову перевеситься через бортик бассейна и протянуть руку, чтобы погладить золотисто-желтую головку цветка. Уверен, она и не думала его срывать или там портить! Но сам цветок, очевидно, расценил движение девочки иначе. Все произошло в считанные мгновения. Головка цветка раскрылась и резко выстрелила вперед, хищно сворачивая свои лепестки вокруг запястья девочки. Кристина кубарем скатилась с бортика бассейна мне под ноги, но цветок и не подумал разжиматься – у него оказался чертовски длинный стебель, способный растягиваться до невероятных размеров. Нежные полупрозрачные лепестки вдруг пронизало алыми черточками. Кровь! Я дернул проклятый цветок за стебель, но только обжег ладони. Весь стебель оказался покрыт стрекательными клетками, как у венерианской медузы. Получали когда-нибудь такой тварью по морде? Ну, поймете тогда! Лепестки отдирались от запястья Кристины вместе с кожей. Закапала алая кровь. И вот тут-то девочка, наконец, оправилась от шока и завопила. От ее крика вода в бассейне начала шипеть, стремительно превращаясь в клубы пара.

Блин, а я-то думал, что девчонка немая! Говорить она не могла, а вот орать, как выяснилось, умела не хуже прочих.

– Кристина! – крикнул я, зажимая уши. – Замолчи! Да замолчи же немедленно!

Ага, так она и услышала там! Ее необходимо было срочно остановить, пока гостиница и половина Аяна в придачу не обратились в руины. И я не придумал ничего лучше, кроме как окунуть ее в наполовину опустевший бассейн. Кристина хлебнула воды и наконец-то замолчала, а цветы-кровопийцы, мгновение назад сиротливо жавшиеся к камням, жадно бросились к неожиданной добыче. Их бледно-желтые полураскрытые головки живо напомнили мне ощеренные пасти песчаных ящериц из марсианских пустынь. Тьфу, вот ведь гадость какая! Я рывком выдернул Кристину из бассейна. С нее ручьями сбегала вода, собираясь на полу в дымящиеся лужицы. Девочка уткнулась мокрой горячей головой мне в руки и беззвучно заревела, трясясь от пережитого потрясения. Не знаю, что заставило меня именно в этот момент поднять голову. Наверное, то самое шестое чувство, неоднократно помогавшее мне спасать собственную задницу. Я увидел – как в страшном сне – что на нас падает одна из громадных потолочных люстр. Успел прикинуть ее высоту и вес, скорость падения, а вот защиту толком развернуть не успел. Меня сбило с ног и хорошенько приложило головой обо что-то твердое и острое, да так, что искры из глаз посыпались. На какой-то миг я даже сознание потерял. Но, придя в себя, услышал всхлипывания Кристины, копошащейся где-то под моим правым боком.

– Что, получила? – хрипло поинтересовался я.

Груда хлама, в которую обратилась несчастная люстра, ответила противным скрежетом. Я поморщился, накидывая дополнительный слой защиты и одновременно ощупывая здоровенную шишку на темени. Зараза, как больно-то…

Кристина вывернулась из-под моей руки и теперь глядела на меня огромными, круглыми, как плошки, глазами. "Мне показалось, будто ты Умер", – говорил ее перепуганный взгляд. Девочка коснулась ладошкой моего лба, затем показала ее мне. "Вот видишь, видишь?! У тебя на лице Кровь!" Мне стало почти смешно. Почти, ибо я не имел права смеяться над чувствами Кристины.

– Ерунда, Кристина, царапина… Надо выбираться отсюда.

Я пошевелился, и за внешним кругом защиты лязгнули потревоженные железки. Стоявшая в ушах ватная тишина сменилась гулом возбужденно переговаривающихся голосов.

– …Вопли слышал?

– Ага, будто кого-то живьем на части резали…

– …Им точно конец пришел!

– Им – это кому?

– Да пацан с девчонкой там стояли, я видел.

– Жалко…

– … люстру жалко, конечно. Платина и натуральный горный хрусталь из Стеклянного каньона. Произведение искусства! Сейчас такого уже не делают…

Проклятье, да на весь этот грохот наверняка полпланеты сбежалось! Если не больше…

– Ой, гляди, они живые…

– Где, где?…

– Да вон, вон, гляди, что творят!

– Психокинетики! Оба, черти б меня забрали, психокинетики!

– Откуда? Их давно уже нет на свете. Это у них генератор защитного поля сработал.

– Идиот! Такой приборчик знаешь сколько места занимает? Сходи в энергоцентр, Адамцев тебе покажет – целый подвал!

– А они у Чужих сперли! У тех такая хреновина в пряжке пояса помещается.

– Да ты пробовал у Чужих хотя бы горсть прошлогоднего снега спереть? Нет? Оно и видать! Эти ребята с ворами не церемонятся: галстук на шею и привет…

– Да психокинетики они оба. Ганимед за таких знаешь сколько отваливает?

Вот про Ганимед мне не надо: белые ненавистные стены, белые стерильные перчатки на руках озабоченных благосостоянием нации врачей, телепаты-охранники, рвущие остатки воли ментальные приказы, бешеная боевая ярость, багровой пеленой застилающая глаза – не надо! Не надо при мне вспоминать о Ганимеде!

Все мои планы сидеть в Аяне тише воды ниже травы в одночасье рухнули с оглушающим грохотом, как эта проклятая люстра. Я инстинктивно прижал к себе Кристину, настороженно оглядывая собравшуюся толпу. Женщины в изысканных вечерних нарядах, мужчины в строгих костюмах, горничные в зеленых платьицах, официантки, охранники с тупыми мордами, увешанные до зубов разнообразнейшим оружием… им бы мозгов в том же количестве… хотя у некоторых поблескивают-таки на воротничках золотые искорки значков третьего телепатического ранга.

Увидел я и того, кто заикался о Ганимеде. Рослый мужик неопределенного возраста с холодным взглядом убийцы и небольшим родимым пятнышком над верхней губой. "Представляешь, сколько Ганимед за таких как ты отваливает?" Голос, почти те же самые слова и проклятое пятно! Черным тяжелым комом зашевелилась в сердце лютая ненависть. Наши взгляды встретились, и враг вздрогнул – он тоже узнал меня! Я пропустил момент, когда в его руках появилось оружие. Воздух тяжко вздохнул, распускаясь ослепительно-ярким смертоносным цветком субатомного распада. Из аннигилятора, сволочь! В закрытом, полном беззащитных людей помещении!

Меня спасло только то, что я еще не успел свернуть защиту. Яростно гудящее пламя обтекло нас с Кристиной и с ревом устремилось в многострадальный бассейн, увлекая за собой ошметки лопнувшего защитного кокона. Да, на какой-то бесконечный миг я оказался беспредельно уязвимым, и если б у врага хватило ума выстрелить еще раз, от меня осталась бы лишь вожделенная для него горстка атомной пыли. Но мой противник почему-то не воспользовался этой сиюминутной слабостью, а потом стало уже слишком поздно.

Просто невозможно передать словами охватившую меня в тот момент безудержную ярость. Я шагнул вперед, волоча за собой вцепившуюся в руку мертвой хваткой Кристину. Еще мерцавший после выстрела воздух обдал лицо запредельным жаром, шарахнулась в стороны поредевшая толпа…

Я шагнул вперед сквозь багровый туман, всегда встававший перед глазами в такие моменты. Весь мир сузился до ненавистного, охваченного ужасом лица с уродливым пятном над верхней губой. Ты ответишь за все, убийца! За подлое сегодняшнее нападение. За Малый Провал. За Розу Адамцеву. За всех детей, похищенных и проданных в генетические лаборатории Ганимеда. За другие, мне не ведомые, но не менее гнусные преступления.

Я шагнул вперед, чувствуя мощь стремительно сгущавшейся вокруг меня психокинетической силы. Послушной и привычной с детства силы, которая требовалась жаждущим власти ублюдкам позарез и ради которой они шли на гнуснейшие преступления. Например, не гнушались проводить ментокоррекции на погашение личности у таких крох, как Кристина.

Я шагнул, уже мало что соображая в окутавшем сознание кровавом тумане удушающего бешенства.

– В чем дело? Что здесь происходит?

Спокойный, властный голос донесся словно бы из-за края Вселенной. Знакомый голос, принадлежавший только одному человеку на всем свете. Полное его имя писалось на эсперанто как "Aerel Vesenin", и каждый коверкал это странное даже для Земли имя на свой лад. Марсиане говорили – Эйрел Вешнин, юпитериане – Айрил Визинан, жители Содатума – Аэрил Визнайн, Чужие – Арэль Весенан. Мой же друг предпочитал нейтральный вариант Айрель Весенин, с сокращением Айр – для близких приятелей.

Я начал медленно приходить в себя. В голове было гулко и пусто, пальцы стали холодными и липкими. Откуда-то появилась противная дрожь в теле. Бешеная ярость нехотя рассеивалась вместе с остатками алого боевого тумана. Кокон силы быстро истончался, превращаясь в обычный слой полузащиты. Кристина беззвучно ревела, уткнувшись горячим лицом мне в бок. А на полу валялся труп, все еще сжимавший в руках бесполезное, превратившееся в бесформенный ком оплавленного металла оружие. Отбегался Рихард-убийца. Жариться теперь ему в аду на самой здоровой и самой вонючей сковородке. Я отер дрожащими руками выступивший на лице пот. Ненавижу. Как же я все это вот ненавижу, сил нет! Подонков вроде Рихарда ненавижу. И руки об них марать – тоже.

– В чем дело? Что здесь происходит?

Айр сильно изменился со времени нашей последней встречи. Строгий серый костюм из явно недешевой ткани, белоснежная рубашка и – надо же! – галстук. На воротничке сиял серебряный значок второго телепатического ранга. Первая ступень второго ранга, если глаза мои мне не врали. Нет, я, конечно, знал, что мой приятель – телепат, но… первая ступень второго ранга! Это было уж слишком! По крайней мере, для меня.

– Я жду объяснений, молодой человек, – холодно напомнил мне Айрель Весенин.

Ох, как же мне его взгляд не понравился! Будто не человек перед ним стоит, давний знакомый, между прочим, с которым он больше года не виделся, а уже прямо не знаю кто. Впрочем, все высшие телепаты одним миром мазаны. Избранная раса, сверхлюди и все такое прочее. Правда, мне всегда казалось, что Айр другой. «Первая ступень второго ранга», – напомнил я себе.

– Сам не видишь, что ли? – разозлился я. – На меня напали, я защищался!

– Мальчик прав, – вступилась за меня одна из женщин, высокая статная блондинка с лицом Снежной королевы, одетая в шикарное вечернее платье (она не понравилась мне сразу, несмотря на то, что явно была на моей стороне). – Он действительно защищался. А этот человек,– пренебрежительный жест в сторону трупа,– умер от страха.

Ну, с недостатками собственной внешности я уже смирился. Года полтора назад обязательно полез бы в бутылку доказывать, что давно уже не ребенок. А сейчас, удивительное дело, мне на это все было наплевать.

Айр быстро оглядел всех оставшихся. Среди телепатов-охранников нашлись такие, кто охотно подтвердил слова блондинки. Я с ними не спорил. Может, так оно и было на самом деле. Я бы тоже, наверное, умер со страху, если бы увидел себя в тот момент. Когда человек выходит живым из аннигиляционного огня – это всегда впечатляет.

Тем временем Айр живо обеспечил персонал гостиницы работой. Двое охранников унесли труп Рихарда, горничные и официантки быстренько испарились, наверняка получив телепатический нагоняй за брошенную работу, любопытные зеваки тоже начали потихоньку рассеиваться. Моего друга тут понимали даже не с полуслова – с полувзгляда.

Айр обернулся ко мне и холодно бросил:

– А вас попрошу пройти со мной.

У меня челюсть отвисла до колен от изумления. Он и впрямь не узнает меня или просто притворяется? Дар речи вернулся ко мне лишь у порога его персонального кабинета.

– Айр! – потрясенно проговорил я.– Ты что, меня не узнаешь?

Хозяин гостиницы смотрел на меня так, словно мучительно вспоминал и никак не мог вспомнить имя гостя. Кристина насмешливо ухмылялась. "А кто-то хвастался, что к нему тут кинутся с распростертыми объятиями". Мне стало не по себе.

– Блин! – завопил я. – Да я это, я! Неужели не узнаешь?!

– Фредди? – сказал Айр, каким-то не вполне уверенным уточняющим тоном. – Манфред? Ты, что ли?

– Ну, конечно же! – вскричал я. – Ты даешь, мужик! Не ожидал!

– Твою мать! – с облегчением выдохнул Айр.– Фредди, так тебя растак и через этак, где ты пропадал весь год?! Тут уже слухи скверные начали ходить, один другого краше.

– Какие еще слухи? – мигом насторожился я.

– Будто ты умер там, за Малым Провалом… Проклятье, как же сильно ты изменился!

– По-моему, ненамного, – я критически оглядел себя. – Усы с бородой не выросли, как видишь. И вообще, как был пацаном, так им и остался.

– Мы, телепаты, видим мир немного иначе, – извиняющимся тоном произнесла блондинка (все это время она держалась рядом с Айром и не раскрывала рта). – Внешность для нас всегда остается на втором месте. Главное – ментальный психообраз или, говоря более простым языком, душа. Осмелюсь предположить, уважаемый господин О'Коннор, что за год в вашей душе произошли радикальные и необратимые перемены.

– Не смейте в нее влезать! – Тут же ощетинился я, а через мгновение меня словно электродубинкой садануло.

"Мы, телепаты…" В ушах Снежной королевы покачивались оригинальнейшие сережки из чистопробного золота, исполненные в виде значка первого ранга. Первая ступень первого ранга! Ужас, древний первобытный животный ужас скрутил меня, превращая мою волю в форменный кисель. Если второй ранг Айра я еще мог как-то пережить, друзья все-таки, то первый, да еще и неизвестно еще у кого… Память живо вывалила водоворот кошмарных воспоминаний. Чудовищный черный колодец безумия, сквозь который падаешь и падаешь… бесконечно. Нет! Не хочу! Не надо!!!

– Странно, очень странно, - задумчивый голос Снежной королевы доносился до меня глухо, словно сквозь толстый слой защитных симплекс-полей, – Мальчик пережил сильнейшее воздействие на личностную матрицу… Какой-то ублюдок моего ранга наплевал на наш Кодекс… Ты только взгляни, Айрель! Похоже на глубинную экзогенную ментокоррекцию с применением…

– Осторожно, Ирина! – это уже Айр. Как странно слышать ужас в его голосе, ведь он никогда и ничего не боялся. Впрочем, и сейчас он боится явно не за себя. – Отойди от него, отойди и не приближайся! Он же психокинетик! И девчонка, похоже, тоже. В порошок разотрут, в пыль… мокрого места не останется… Лучше бы тебе уйти, Ирина.

– А ты сам-то справишься, Айрель?

– Он мой друг… надеюсь. Ему не за что меня ненавидеть.

– Ты в этом так уверен?

– Уверен, Ирина…

– Не знаю, с кем парнишка имел дело, но тот тип нарвался на крупные неприятности! Будет скандал. Большой скандал, Айрель.