Текст книги "Виват, Королева! (СИ)"
Автор книги: Настя Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
7
Пару раз, удовлетворенно хрюкнув, Исаев схватил Веру за сиськи и прижался поближе. По комнате гулял сквозняк, заставляя тюль то и дело развеваться. Вера почувствовала, как замерзли неприкрытые одеялом плечи и, поежившись, перевернулась на другой бок, лицом к Артему.
Совместная жизнь с Исаевым преподносила разные сюрпризы и плохие и хорошие, но просыпаться утром и видеть его рядом, это было сюрпризом из категории «редкие». Это действительно было редко, и Вера так обожала эти моменты. Потискать его с утра (хотя бы с утра, потому что он не всегда позволяет его делать с собой), прижаться грудью к спине, пока он умывается, млея от того, какой он еще горячий, после сна. В такие моменты, Вера была крайне молчалива, стараясь не нарушить момент своих же мечтаний. А еще просто потому, что ему нужно было какое-то время с утра, чтобы посидеть, подумать, мысленно набросать план на день, да просто вспомнить то, что ему снилось. Она старалась ему не мешать, хотя и получалось с трудом – боясь спугнуть его утренними разговорами, она ходила за ним тенью, просто наслаждаясь его присутствием.
Губа, после вчерашних рыцарств опухла и Вера с сожалением, еле дотрагиваясь, провела по ней пальцем. Пластырь, которым она вчера ему заклеивала рассеченную бровь, пропитался кровью. Он глубоко дышал, изредка, скорее всего, неосознанно проходясь по ее телу ладонью.
Вера, закусив губу, скользнула рукой под одеяло, скользя ладонью по груди, потом животу, спускаясь ниже, наконец, касаясь жестких волос на лобке. По утрам у него все работало как часы, поэтому она не удивилась, легко трогая пальцами стоящий член.
– Смелее, – подбодрил ее мужской, до жути хрипящий голос, сквозь нахальный смешок, заставив ее дернуться.
– Я думала, ты спишь еще.
– Трудно спать… Звук звенящих яиц мешает, – он снова усмехнулся, кладя ладонь ей на спину, трогая позвонки и лопатки. Глаза так и не открыл. А Вера, отчего-то засмущалась, и опустила глаза, – Ну чего ты замолчала? Что у нас на завтрак сегодня, хозяйка?
Клинкова откинула одеяло, заставляя и его тело и свое покрыться мурашками, от утренней прохлады и недолго думая, взяла его член в рот.
«Не знаю, что там у тебя на завтрак, у меня… Ты».
Исаев выпустил свистящий выдох, сквозь зубы и дернулся бедрами вперед.
А что, это, правда, что все мужики любят утренний минет? Клинкова чуть поменяла свое положение так, чтобы можно было видеть его лицо в тот момент, пока она с максимальным усердием облизывала головку. Артем, нахмурился, продолжая вжиматься затылком в подушку, что вызвало у Веры неожиданный полу-вздох, полу-стон.
– Блять… – зашипел Исаев, разводя ноги шире и кладя ладонь ей на затылок.
– Тебе нравится? – девушка с похабным хлопком, выпустила член изо рта, наклоняясь к нему ближе, еще больше прогибаясь в пояснице.
– Мне нравилось бы еще больше, если бы ты не останавливалась. Давай малыш, осталось недолго.
Усмехнулась, не узнавая его голос. Он продолжал хрипеть. Переползла, присаживаясь, напротив, между его разведенных ног, и упираясь ладонями об внутреннюю сторону его бедер, вернулась к крайне увлекательному занятию. Это было забавно, потому что в такие моменты, он был рассеянным, задумчивым, отстраненным, сосредотачиваясь только на своих внутренних ощущениях. Вера тихо наслаждалась, из-под ресниц наблюдая, как он иногда сжимает пальцами правой руки одеяло или как приоткрывает губы, в попытке сделать вздох.
Девушка, вытерла губы, принимая сидячее положение там же, между его ног, пока Исаев приходил в себя, отмечая про себя, что ей бы тоже не помешала разрядка. Внутриутробное рычание, как воинственный клич животного, с которым он кончил, вызвал довольно неоднозначные отклики в женском теле. Хотя почему неоднозначные, очень даже однозначные, вполне конкретные.
За все то время, что они были вместе, Вера постоянно думала о том, что зависеть от мужчины чисто в физическом плане, это достаточно тяжело. Ну, то есть, вот ты смотришь на своего мужика, он поправляет часы на руке и делает это как-то совершенно обыденно, как он привык это делать, и ты вдруг возбуждаешься, от этого жеста, а нельзя. Потому что вы на работе и в кабинете куча людей. И потом будет нельзя, потому что у него много работы. И приходится ждать до вечера, изнывая на протяжении дня от неудовлетворенности. Или, например, когда едете в машине – смотришь на него, как он уверенно сжимает руль, как расслабленно сидит, иногда бросая сосредоточенный взгляд по зеркалам, а потом, сигарету в зубы и тебя опять накрывает. Для него в этом нет ничего особенного, он делает это каждый день, обычные мужские повадки, а тебя навязчиво начинает потряхивать от завязывающегося узла где-то внизу живота. И опять облом. Тяжело.
– Хочешь, сварю тебе бульон? Ты выглядишь помятым, – призналась Клинкова, облизывая покрасневшие губы, сползая с кровати.
– Неужели? – Исаев, закинув руки за голову, усмехнулся, наблюдая, как Вера тихо передвигается по комнате в поисках халатика, – Останься так.
Девушка замерла, поворачиваясь к нему с ехидной улыбкой.
– Тебе что, не нужно сегодня на работу?
– Нужно. Просто ты выглядишь так… Соблазнительно… Я не могу упустить этот момент. Ты вообще в курсе, что обнаженное женское тело во все времена было предметом высокого искусства?
– Слушай, искусствовед… – Вера снова улыбнулась, поднимая таз, с вчерашней грязной одеждой Исаева, – Заправь хотя бы постель. И набери Косте, потому что мне тоже надо в офис.
– Посмотрите только на нее, в офис ей надо, – Вера зашла в ванную, когда в спину раздался мужской голос.
Поставила таз в ванную – Зинаида Михайловна разберется, что со всем этим делать и оперлась руками о бортик раковины. Смотрелась в зеркало, ругая себя за порозовевшие щеки, одновременно с этим чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается тепло. Потому что в этом момент продолжала думать о нем. Ее мысли до сих пор были в спальне. Она тихонько включила воду, с довольной улыбкой прислушиваясь, как Исаев продолжал бубнить что-то себе под нос, но все равно шуршал одеялом, а может даже сподобился заправить кровать покрывалом. Сейчас закрыл окно. Затих. А потом послышался писк, сообщая о включении сотового. Снова тишина. Его вздох. Раздались шаги, и Вера схватила щетку, выдавливая на нее пасту.
– Может, останемся дома сегодня? – Артем ввалился в ванную, швыряя полотенце в таз с бельем, и прижимаясь к Вере сзади.
– У меня куча работы, мне нужно еще ознакомиться с кое-какими бумагами… – бубнила Клинкова, параллельно чистя зубы. Исаев тоже не удосужился одеться, стоял и терся об нее всем, чем можно и чем нежелательно в данный момент. Сжимал руками бедра, талию, касался груди. Целовал шею, откровенно отвлекая, пока Вера наблюдала за всем этим в зеркало.
– С какими бумагами, Рыжая? Я твой начальник, я разрешаю остаться тебе дома сегодня.
– Сегодня четвертое число, договор Демидову на отправку нужно подготовить к шестому, у меня еще конь не валялся, Тём.
– С каких пор ты такая ответственная? Ну хочешь я наберу Демидову и скажу, что подпись переноситься, там, скажем на десятое число, м?
– Нет уж, господин начальник. У вас слишком много привилегий.
– Пиздец, Вер, – Артем недовольно отстранился от девушки, оставляя звонкий хлопок у нее на заднице, – Ладно, женщина, будь по-твоему, но в следующий раз…
– В следующий раз твоя очередь меня будить, придумай что-нибудь интересное, – Клинкова оставила поцелуй на мужской щеке и, воспользовавшись заминкой, выскочила в коридор из ванной, – Не засиживайся, спускайся завтракать.
– Хер ли ты такой отекший, Константин? Бухал что ли вчера? – Исаев хлопнул парня по плечу и, не дождавшись ответа, сел в машину.
– Привет, Кость, – Вера улыбнулась, благодарно кивая в ответ, на открытую для нее дверь, и села в салон.
– Кость, надо будет мою машину забрать, возле бара, на Котельнической, сильно не затягивай, нас завезешь, и дуй туда.
– Понял, шеф, – протягивая руку и принимая от Артема ключи.
Вера задумчиво поправляла волосы, глядя в маленькое складное зеркальце, а потом достала помаду, освежая итак яркий цвет на губах. Артем закурил, поворачиваясь к девушке вполоборота, молчаливо следя за ее махинациями над внешностью.
– Почему ты в брюках? На улице жара.
– Потому что кое-кто последний раз не позаботился о моих коленках, – зашипела Клинкова, бросая на мужчину раздраженный взгляд. Он больше ничего не сказал, отвернулся к окну, заставив Веру в очередной раз усмехнуться – мужская рука все равно легла на бедро.
Офис встретил какой-то суматохой, незнакомыми лицами, галдежом.
– Что происходит? – Вера облокотилась на стойку возле Ани, заинтересованно разглядывая лежащие на ее столе бумажки.
– Аслан приехал со своими людьми, ждали Артема Александровича.
– Кто такой этот Аслан?
– Их… партнер по бизнесу.
– Я знаю, что они открыли канал для транзита оружия в Чечню. Я много чего знаю, Ань, так что можешь больше не подбирать слова, – Вера недовольно качнула головой, заметив, что секретарша, как будто выдохнула. В этот момент раздался цокот каблуков и Вера обернулась. Софа буквально летела по коридору, перебирая стройными ногами к ним навстречу.
– Я успела соскучиться, пока мы не виделись – брюнетка радостно кинулась к Клинковой на шею, обдавая ее шлейфом своих духов.
В этот момент дверь кабинета Артема открылась, выпуская Мишку наружу и галдящий гомон мужских голосов.
– Девочки, какие же вы аппетитные у нас, – мужчина довольно улыбнулся, приобнимая Веру с Софой за талию, – Анна Сергеевна, душа моя, как у нас обстоят дела с водочкой?
– Сейчас все будет, Михаил Всеволодович, – и в подтверждении своих слов достала из-под стола серебряный поднос.
– Вы не устали пить? – Вера изловчилась, поворачиваясь к Зимину с недовольным лицом, – Я вчера Исаева еле откачала.
– Ты ничего не понимаешь, женщина. Это издержки профессии, все важные вопросы решаются только так, – он поправил очки, внимательно наблюдая, как Аня выставляет на поднос графин и стопки, – И на закусочку нам рубани чего-нибудь, красавица.
– Зато вы много понимаете – влезла Софа, тряхнув туго собранным на голове хвостом, – Андрюша вообще-то…
– Вообще-то, твой Андрюша, – перекривлял ее Мишка, – Первый предложил, так что… Сама понимаешь, – он смешно развел руками, подхватывая поднос и унося его в кабинет.
– А закуска, Михаил Всеволодович? – Аня растерянно замерла с ножом в руке.
– Заноси, как будет готово, – чмокнул воздух и закрыл за собой дверь.
– Они хотят нашей смерти, – тихо прошептала Софа, рассматривая закрытую дверь кабинета, из-за которой раздался громкий мужской смех.
– Это точно… – Аня приземлилась на свой стул, продолжая сжимать в одной руке нож, во второй – неочищенное яблоко.
Втроем, девочки скрасили время ожидания за разговорами, пока за дверью кабинета шли дебаты на русском, вперемешку с чеченским.
– Тогда давай, мы поедем, вы за нами, да? – Ваня вышел из кабинета первым в обнимку с нерусским мужчиной, дружелюбно похлопывая последнего по плечу, – Смотри, Аслан, наши женщины, красивые?
Мужчина, прищурившись, поправил плащ, который висел на руке и посмотрел на девочек, удобно расположившихся за Аниной стойкой.
– Здрасти, – Аслан ответил небольшим поклоном головы на их приветствие и повернулся к Сахнову.
– Какая из них твоя, Иван?
– Та, которая мне отказала, – Сахнов рассмеялся, снова похлопывая чеченца по плечу. В этот момент за их спинами раздался галдеж и в дверном проеме появился Андрей, разговаривающий по телефону и еще парочка незнакомых мужчин, вместе с улыбающимся Жломским.
– Ай, Иван, никогда больше не говори «наши женщины», потому что женщина не может быть общей, запомни, брат. Женщина, как птенец, выпавший из гнезда – чужие руки для нее смерть, – на лице Аслана появилась лукавая улыбка, и он покачал указательным пальцем в воздухе.
– Я своим позвонил, приедем – все готово будет, – Никольский сунул трубку в карман брюк и посмотрел на делегацию, собравшуюся в приемной, – Чего стоим, куклы, на выход, вечеринка начинается.
– Мне кажется, она не заканчивалась, – прошептала Софа, прикрывая рот рукой.
Клинкова прошмыгнула в кабинет в тот момент, когда Мишка собирал какие-то бумаги со стола в свой кейс, а Артем задумчиво стоял перед распахнутой дверцей сейфа.
– Всегда хотела заглянуть, что ты там прячешь, – Вера тихонько подлезла ему под руку, пробегаясь взглядом по полочкам и их содержимым. Аккуратные пачки денег, перевязанные между собой, пистолет – на нижней полочке какие-то документы, парочка паспортов и пачка сигарет.
Взяла связанную стопку денег, крутя ее перед носом, пока Исаев внимательно за ней наблюдал, еле ощутимо поглаживая ее где-то в районе ребер.
– Возьми сколько надо.
– Мне не надо, – девушка пожала плечами, возвращая деньги на место, беря в руки вместо них пистолет, – Я, кстати, стрелять, умею, хочешь, покажу?
– Стволы детям не игрушка, – его брови взметнулись вверх, однако он продолжал следить за каждым ее движением.
Не заметили, как за спинами перестали шелестеть бумажки, и Мишка тихонько покинул кабинет.
– Я видела сейф у тебя дома, – невинно опустив глаза, Вера повернулась к Артему лицом, касаясь ладонью пуговиц на рубашке, потом пряжки ремня, – Покажешь, что у тебя там?
– Любопытной Варваре помнишь, что сделали на базаре? – он улыбнулся, хватая девичью талию и прижимая ее к себе.
– Ну-у-у, – заканючила Вера, трогая ладонями расслабленные мужские плечи, – Мне правда интересно…
– Артем Александрович… – в кабинет вошел Жломский и неловко ойкнув снова вышел, пока Клинкова раздраженно отпрянула от Исаева так и не получив желанного поцелуя.
– Виталий Сергеевич, ну ты че, заходи. Я думал ты с нашими уехал, – Артем отпустил Веру и повернулся к Жломскому.
– Да вот, задержался, тут кое-что нужно было доделать, чтобы обмывать с чистой душой, так сказать, – он поправил галстук, который итак висел идеально, а затем одернул пиджак.
Клинкова снова повернулась к сейфу и «сунула нос» на нижнюю полку, спешно листая бумажки, но что смогла разглядеть, это только пару фотографии девочек, в темноте сейфа, даже не удалось прикинуть, сколько им на вид. Сердце волнительно забилось, когда воспаленный мозг снова вспомнил ту злополучную папку у Андрея.
– Малыш? – позвал Артем, и Вера вздрогнула от неожиданности, схватившись за полочку.
– Решила, что все-таки возьму немного, к Нинке ведь в салон идти собралась, – девушка вытянула пару купюр из пачки и развернулась к мужчине, тряся ими в воздухе, – А то зарплату начальник задерживает.
– Я тогда поеду, Артем Александрович, по пути в аптеку еще заскочу, – Жломский пригладил волосы на затылке и вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Если тебе нужны деньги, почему не скажешь? – Исаев снова обратил свое внимание на Веру, но в этот раз оттеснил ее к стене, захлопывая сейф и вешая картину обратно.
«Почти как в кино».
– Не хочу постоянно клянчить у тебя, – Вера спрятала деньги в сумочку и уселась на стол, наблюдая, как Артем складывает в барсетку трубку и какие-то мелкие бумажки, больше похожие на записки.
– Не нужно клянчить, подошла и сказала: Артем, мне нужны деньги. Все просто, Вер.
– Я хочу быть самодостаточной женщиной, чтобы ты мной гордился…
– Я итак тобой горжусь, – он подошел, встал между ее разведенных коленок, обнимая за шею, – Поэтому не забивай этой херней себе башку.
– Правда, гордишься?
– Правда.
На улицу вышли в обнимку, и пока солнце только начинало пригревать, Вера все равно счастливо щурясь, грелась под крылом своего орла.
– Костя давно уехал? – Артем наклонился к окошку в будке охранников, гипнотизируя машину, которую парень оставил на территории, перед выходом в офис.
– Да с полчаса как. Просил вам передать, если вдруг раньше соберетесь куда. – Виктор протянул ключи от машины, поглядывая на стоящую в сторонке Веру.
– Пиздюк малолетний, – Исаев усмехнулся, забирая ключи и махнув охраннику, потащил Веру в машину, – Я ему сказал, туда и обратно, а он мне ключи оставляет.
– Ты сердишься?
– Да прям, хер ли сердиться на вас на всех, нервов не хватит, – Артем завел машину и высунув руку из окна, помахал Виктору, чтобы открыл ворота. Машина приятно заурчала, стоило поддать газу, и Вера откинулась на сидении, машинально пристегиваясь.
Артем хмурился, изучая обстановку на дороге, когда им навстречу, со двора вылетела белая Нива. Высунувшийся парень из окна, дробью из автомата прорекошетил лобовое стекло, отчего Артему пришлось резко дернуть руль влево, параллельно обстреливая всю правую сторону Исаевского мерина. Машина с грохотом влетела в мусорный бак, и из-под капота повалил дым. Вера, открыв дверь, вывалилась на грязный асфальт, хватая воздух ртом.
– Живая? – подскочил Артем, но она так и не смогла сфокусировать на нем взгляд, видя перед собой только бордовое размытое пятно, – Вер, ты слышишь меня?
А потом правое плечо, куда-то ближе к ключице прострелило болью, когда Исаев перевернул ее, прижимая к себе. Пришлось даже заскулить. В ушах шумело, и она беспрестанно трясла головой, чтобы хоть как-то уловить атмосферу вокруг. Когда она, наконец, мало-мальски начала реагировать, Артем привалил ее спиной к колесу машины, а сам достал бутылку с водой из багажника, умываясь тут же на ходу.
Вокруг них уже собралась толпа, женщины наперебой галдели, заглядывая ей в глаза, и перематывали болевшую руку каким-то платком. А там, где-то на задворках, слышала голос Артема, судя по всему ругался с кем-то, опять.
Захотелось улыбнуться, не получалось. Трясло так, что она даже отвлекалась, пропуская некоторые вопросы, мимо ушей, на которые уже отвечала автоматически.
Вера с сожалением посмотрела на пропитавшуюся кровью блузку, и так захотелось прямо здесь ее сорвать и швырнуть в ближайшую мусорку, чтоб глаза ее не видели. Сил сопротивляться больше не было и пришлось все-таки признать тот факт, что в нее действительно стреляли и что самое главное – удачно. Нет, конечно, стреляли не конкретно в нее – упрямым взглядом прошлась по Исаеву, который поглядывал в ответ, разговаривая с кем-то по телефону.
– Терпи, детонька, скорая уже едет, – какая-то женщина, любезно присевшая рядом и поддерживавшая Веру за простреленную руку, вытерла бежавший градом пот с лица. Вера даже не почувствовала, что вся мокрая.
И действительно, раздался вой сирены, с каждой секундой становившийся все громче и громче.
– Терпи, маленькая, – Артем присел на корточки напротив, сжимая трясущиеся пальцы здоровой руки, – Шакалы ебаные. Убью. Всех убью.
Он пытался сохранять спокойствие, но в его резких движениях все равно проскальзывала какая-то паника.
Рядом припарковалась машина, из которой вышел Сахнов. Потом еще машина и еще. Вера прикрыла глаза, откидывая голову, не в силах больше смотреть на происходящее вокруг.
Спокойно выдохнула, когда ее на носилках втащили в карету скорой помощи.
– Девушка, как вас зовут? – снова нависшее расплывчатое пятно вместо лица и Вера открыла рот.
– Вера, – Исаев, сидевший рядом, поглаживал ее по коленке, беспокойно играя желваками.
– Мужчина, – фельдшер скорой нервно обернулась к Артему, – Мне нужно разговаривать с ней, чтобы она отвечала на мои вопросы. Сама. Чтобы понимать, как она реагирует на происходящее, поэтому сидит…
И Клинкова отключилась, сжимая мужскую ладонь в ответ.
Пришла в себя уже в палате, от того, что пересохло во рту. Плечо болезненно дергало, и девушка тяжело вздохнув, повернула голову, смотря на тугую перевязку.
– Э-э-й, кто-нибудь, – голос осип, но Вера не сдавалась, продолжая звать медперсонал. Окно в палате было приоткрыто, и она с сожалением поймала себя на мысли, что попала в больницу, мало того, что при таких обстоятельствах, так еще и в такое время.
«Тепло, птички вон поют, а ты валяешься в больничке с огнестрелом».
Дверь тихо открылась, и Вера повернула голову, встречаясь взглядом с молоденькой медсестрой.
– Здравствуйте, Вера Николаевна, как вы себя чувствуете? Алексей Витальевич уже спускается.
– Пить хочу и в туалет.
– Я помогу.
Медсестра ловко приподняла голову от подушки, помогая Клинковой сделать пару глотков из стоящего на тумбочке стакана, а потом, придвинув тапочки поближе к койке, с готовностью откинула больничное одеяло.
– Ну что, Вера, с возвращением, – в палату вошел Алексей Витальевич, распихивая какие-то листочки по карманам медицинского халата.
– Если честно, я надеялась с вами больше никогда не увидеться.
– Шутишь, уже хорошо… – мужчина улыбнулся, подходя ближе.
– Где Артем?
Врач задумчиво посмотрел на Веру, а потом махнул рукой, заставляя медсестру покинуть палату.
– Может, ты для начала спросишь, как обстоят твои дела?
– Ну, если за мной приглядывает сам главврач, то вероятно со мной все не так плохо, – Вера пожала плечами и зашипела, забывшись.
– У тебя пулевое ранение, достаточно серьезное. Пуля глубоко засела в тканях, и мы потратили почти полтора часа, чтобы достать ее, наложили 12 швов, пока тебя откачивали от травматического шока. Ты почти сутки была без сознания. Ты вообще понимаешь, что с тобой произошло?
– Если честно, то нет.
– Я заметил, – врач больше не улыбался, – Если что-то нужно – скажи Гале, ужин в шесть. Насколько возможно – попробуй не шевелить раненой рукой. Вот здесь, – мужчина подошел к кровати, доставая шнурок из-под тумбочки, – Кнопка вызова медсестры, на случай, если останешься одна. Все, отдыхай.
– Алексей Витальевич, – позвала Клинкова, останавливая главврача в дверях, – Спасибо.
– На здоровье, Вера. Вечером зайду.
Снова оставшись одна, Клинкова откинулась на подушку, снова зашипев от боли и уставилась в потолок.
Голова работала плохо – отходняк от сильных препаратов она переносила плохо, а то, что ее накачали, будь здоров, она не сомневалась.
Также как и не сомневалась в том, что стрелявшим был Витька.
Вера молчаливо смотрела на развернувшийся пикник в ее палате, все чаще переводя взгляд в окно. Рядом что-то бубнила Софа, показывая не то новый платок на шее, не то жемчужные клипсы на ушах. Мысли были заняты другим, в прямом смысле. Уже который раз она прокручивала в голове тот день, все больше убеждаясь в том, что в машине был Ковалев. Ну, она же не дура, в конце концов. Да, на нервной почве могла поехать крыша, но чтоб не узнать человека, с которым провела бок о бок большую часть жизни, вряд ли.
Он не видел ее за глухой тонировкой Исаевской машины, но она разглядела его с точностью до мелочей. И эти нахмуренные брови, сосредоточенный взгляд, даже закушенную губу. Она видела как на картинке. И каждый раз задавалась бесконечным числом вопросов, на которые, к сожалению, ей никто не мог ответить.
Кроме самого Ковалева.
– Верунчик, ну я смотрю, ты с достоинством приняла свое ранение. Прошла так сказать, боевое крещение, – Мишка поправил на плечах сползающий халат и присел на край больничной койки. Отломил, по-братски, ей пару долек мандарина и протянул стопку с водкой.
– Ну, Мих, нельзя ей, я же говорил, не лезь.
Артем, развалившись в кресле, напротив небольшого столика в палате, смотрел на Веру, казалось, будто контролируя каждый взмах ее ресниц. После того, как ее привезли в больницу, он приехал только через два дня, уставший, раздраженный, и такой отстраненный. Просил прощения, целовал коленки, скрытые больничной распашонкой и смотрел. Вернее сказать – следил.
Как сейчас.
– Ну как нельзя? Ну, лечиться то как-то надо, в конце концов. Ее эти медички пичкают дерьмом всяким, а народное средство все лучше…
– Прошло всего четыре дня, ей до конца недели точно лежать. Не лезь блять, говорю, – Артем подошел к койке, забирая у друга стопку, выпивая ее самостоятельно.
– Рыжая, ты, правда, поправляйся, – как всегда неожиданно заговорил Андрей, – Тут к нам недавно Санта заскакивал, спрашивал, когда можно будет Эльзу послушать, уж больно соскучился он за тобой.
– Кстати, парочка моих подружек тоже спрашивали, когда ты снова выступаешь. Маринка вообще сказала, что ты была похожа на диву последний раз.
Софа стояла в настежь распахнутом окне и курила, стараясь как можно больше высунуться, чтобы дым не полз по палате. Она так забавно висла на подоконнике, что Клинкова невольно улыбнулась.
– Я тебе сказал, здесь не курить.
– Отстань, – Софа отмахнулась от Исаева, снова повиснув на подоконнике, – Ты сам скоро позеленеешь от нехватки сигареты в зубах… На улице, две подряд выкурил, представляешь, Вер.
Она несомненно была благодарна, за то что они практически не оставляли ее одну. Постоянно кто-то приходил, что-то приносил, эти разговоры, шутки, которыми они старались привлечь ее внимание.
Вчера вот Самохина приходила, как-то неосторожно проболтавшись в разговоре, что периодически встречается с Мишкой. Лыбу давила, капец. Блестела, как начищенный самовар. А Зимин вот наоборот молчал и даже как-то сделал вид, что не помнит, кто такая Ленка и как он познакомились.
– Ты такая молчаливая, – Артем подсел, пока Софа перепиралась с Андреем, который в свою очередь спорил с Мишкой, – Болит? Хочешь, я их выгоню, а ты полежишь, отдохнешь?
Болело.
Сердце болело за Витьку, как не странно.
– Ты уже знаешь, кто это сделал? – Вера повернулась к мужчине, обхватывая пальцами его запястье, чуть потянув его на себя.
– Не думай об этом. Это не должно тебя волновать…
– Я волнуюсь за тебя. Это Гордеев?
– Я не знаю, Рыжая.
Артем опустил плечи, словно выпустил из груди весь воздух и ссутулился. Очевидно, что его вся эта ситуация угнетала не меньше Клинковой и самое страшное, что он не знал, что ему делать и как себя вести. От этого он нервничал и бесился. Он все чаще и чаще уходил в себя или закрывался ото всех в полнейшем одиночестве, как будто вновь и вновь продумывал дальнейший план действий. Но одно она знала, точно – возмездие настигнет всех, кто к этому причастен, Исаев достанет любого, кто бы им не оказался. И Вера прекрасно понимала, что если он доберется до Ковалева, который, в свою очередь, был чьей-то шестеркой, его уберут так быстро, никто даже глазам не успеет моргнуть. И самое отвратительное – всем будет наплевать, потому что он обычное пушечное мясо. Такие парни как он, погибали каждый день, им не было счету, а потому что их специально растили, как поросят на убой.
Вера понимала, что если Исаев убьет Ковалева, ей будет нечего возразить ему, потому что каждый выполнял свою работу, только Витька выйдет из игры, вперед ногами, а Исаев пойдет по верхам, чтобы добраться до «головы» и неизвестно, чем закончится его игра.
И от этого Клинкову мутило самым настоящим образом. Ее тошнило целыми днями, пока не было Исаева, и она не знала, чем он занимается. Ведь Ковалева уже могли приложить, а она даже не узнает об этом.
– Чего шепчемся, господа хорошие?
– Мих, закругляйся. Вере надо отдохнуть.
И они как-то быстро собрались, разложили свой недоеденный пикник по пакетам, Зимин, удовлетворенно улыбаясь, сунул подмышку недопитую бутылку. Долго прощались, Софа пообещала привезти в следующий раз батник, который заказала для себя, но он не подошел по размеру. Андрей, с каким-то несвойственным для него сожалением в голосе, просил Веру быстрее поправляться и возвращаться в строй, а Мишка закинул напоследок какую-то шутку и, подмигнув, вышел из палаты последним, оставляя Веру и Артема вдвоем.
– Расскажи мне все.
Голос неожиданно осип, когда она взяла его за руку, и заставила посмотреть ей в глаза, хватая за подбородок и поворачивая к себе. Артем вздохнул, махнув ладонью по макушке несколько раз, и поднялся с койки, снова распахивая прикрытое Софой окно. Кулаками упирался в подоконник, пока туда же сыпался пепел с сигареты, предусмотрительно зажатой в зубах.
Он как будто не спал все эти дни. Не ел. Ничего, кроме того что мотался как зверь в клетке, туда сюда. То ли ждал чего-то, то ли действительно чувствовал себя загнанным в ловушке.
– Когда я просил тебя, не общаться с Гордеевым… Я не хочу чтоб ты думала, что вот, я такой вредный, запрещаю тебе общаться. Он такой человек, понимаешь, степень его влияния довольно широка и если он действительно начнет шевелиться, в эту воронку попадут все. И ему будет абсолютно наплевать, кто перед ним: дочь, мать, брат, сват. Он пойдет по головам, до конца. Ты наивная, маленькая девочка, которая доверяет всем без разбора, а он этим пользуется, понимаешь, давя на самые твои больные точки. Я знаю, что для тебя все это значит, отец, мать, семья, но ты пойми, что если ситуация усложнится и пойдет не так, как мы предполагаем, я буду делать то, что тебе не понравится. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но если вдруг встанет выбор… Ты, же понимаешь? Ты все понимаешь, моя девочка.
Он говорил все это время, даже не обернувшись, чувствуя спиной ее глаза и ее напряжение.
– А ты понимаешь, что если вдруг передо мной встанет выбор, я выберу тебя.
– Я не хочу потом всю жизнь отмаливать грехи, за то, что убил твоего отца. Ты сейчас так говоришь, но мы оба знаем, что ты мне этого никогда не простишь.
– Ты собираешься его убить?
– Если понадобится – да.
Клинкову как будто скрутил невидимый жгут, и она еле сдержалась, чтобы не позволить рвущимся наружу конвульсиям трусить ее итак слабое тельце.
«Убогая моль» – вынесла вердикт, когда смогла встать с койки и посмотреть на себя в зеркало.
– Почему просто не оставить это все и жить дальше? Забыть как страшный сон.
Артем медленно повернулся, упираясь бедрами в подоконник, позволяя дыму сигареты виться к потолку.
– Нас чуть не грохнули. И то, это наверно вышло случайно, потому что стрелок оказался не слишком меткий. Такие вещи не прощают, Вер. За все в этой жизни нужно отвечать, и за это тоже кому-то придется ответить. Это блять, уже дело принципа, понимаешь? Если это «привет» от Гордеева, то бизнес, бабки или там вечное выяснение, кто круче, отходят на второй план автоматически. Он ведь не только меня чуть не приложил.
Игра набирала обороты и Вера понимала, что она тоже участник, она тоже вовлечена, если не сказать – играла на первом фланге. Ставки были высоки и все, что пришло ей в голову – это вести параллельную игру.
А именно – встретиться с Гордеевым.
– Ты же не знаешь, это был «привет» от него или кого-то еще.
– Да, и именно поэтому я нихуя не могу сделать, пока точно не узнаю, что это был он. А он, в свою очередь, как далеко непорядочный человек, может загнать меня еще глубже, только уже твоими руками. Ты пойми, чтобы что-то делать, мне нужно, чтобы ты была в стороне, чтобы он не смог, скажем, шантажировать меня тобой. Мне пиздец как сейчас сложно следить за всем, теперь еще твоя безопасность. Я разрываюсь, Вер, правда. Я так блять устал.
