Текст книги "Виват, Королева! (СИ)"
Автор книги: Настя Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– Я терпеть не мог, когда девки бегали за парнями, все же должно быть наоборот, сечешь, Рыжая? – Исаев снова улыбнулся, – А она просто проходу мне не давала и меня так это бесило и отталкивало, хотя она была вроде симпатичная, даже не глупая. Но не моя история. Ну, короче, таскалась она за мной до самого ухода в армию, говорит, ждать тебя буду. А у меня на тот момент, девчонка появилась, я так хорошо в нее подвлюбился. И вот стоим на перроне, построение уже прошло, прощаемся, и Иринка тут обнимает меня, что-то говорит, а народу тогда тьма была, я поближе к ней прижимаюсь, ну чтоб потискать напоследок, и тут эта сумасшедшая появляется буквально из ниоткуда и как вцепится Ирке в волосы. Та в визг, и тоже хватается за волосы. Помню, мы с пацанами так ржали, уже сидя в вагоне.
– Это намек, на то, что мне тоже надо было влепить ей пощечину?
– Нет. Наоборот хотел тебя похвалить, за то, что сдержалась и даже рта не раскрыла. У Жени тяжелый характер, она очень вспыльчива, взрывается моментально, может натворить дел, не думая о последствиях. Как бы глупо это не звучало, это однажды меня в ней привлекло. Жизнь «на пороховой бочке» приносила какое-то почти садистское удовольствие. Вы очень похожи этим.
– Тогда почему ты решил, что она больше тебе не подходит?
– Знаешь, после стольких лет совместной жизни, она не сбила свою спесь ни на грамм, с возрастом только еще больше взращивая в себе ту стерву, к которой стремилась с самого начала. А ты чаще идешь на уступки, чаще бываешь, податлива и склонна найти компромисс. С тобой можно перевести дух и немного отдохнуть, в том время как с ней этого было сделать невозможно. Со временем устаешь от этого.
– То есть… – Вера дернула бровью, возвращаясь в сидячее положение, складывая руки на столе, ближе наклоняясь к мужчине.
– О-о-о, брось, Клинкова, – нахально протянул Артем, игриво щелкая девушку по носу, – Ты тоже далеко не идеальная. Капризная – жуть. Ты мой личный беспощадный мучитель.
– Но ты все равно меня любишь.
– Люблю. Иди ко мне, – Исаев похлопал по бедру, вынуждая девушку выскользнуть из-за стола и остановиться напротив него. Вера нетерпеливо обняла мужские плечи, прижимаясь грудью к его телу, наслаждаясь руками, которые как в первый раз, изучали ее бедра, талию, медленно ползли по пояснице и выше.
– Я так хочу, чтобы у нас все было хорошо, спокойно, без этой выматывающей возни, – прошептала девушка, едва касаясь губами колючей щеки, – Чтобы мы просто жили и наслаждались тем, что имеем. Почему они все просто не могут оставить нас в покое?
– Когда становишься костью в чьей-то глотке, не жди, что тебя просто так проглотят, тебя достанут, как бы глубоко ты не сидел. Не переживай детка, скоро все закончится и мы с тобой поедем в отпуск. Куда хочешь?
– Мне все равно, лишь бы с тобой, – Вера обняла его за шею, целуя в чуть приоткрытые губы, – Могу я задать тебе вопрос?
– Задай… Не болит? – Исаев чуть отстранился, касаясь Вериной щеки пальцами.
– Нет. Не сбивай меня. Я хотела спросить по поводу Жломского…
– А что с ним? – Артем увлеченно заглянул в вырез ее блузки, перед этим коротко взглянув ей в глаза, – Что-то случилось?
– Ну нет, просто он кажется немного странным, не находишь? Дерганный какой-то. Ты вот хоть раз обращал внимания на то, что он постоянно хватается за пуговицу на пиджаке, как, будто нервный тик у него.
– Я тебя умоляю, у каждого свои тараканы в башке. Я бы тоже не отказался за что-нибудь сейчас схватиться, например, за твои сиськи. Почему ты раньше не носила эту блузку?
– Потому что недавно ее купила. Не уходи от темы, Артем. А таблетки он какие-то принимает постоянно. Что это за таблетки? Он не выглядит здоровым человеком.
– Откуда я знаю, что это за таблетки, от поноса блять, не знаю, Вер. Я, не разглядывая мужиков так тщательно, как ты. Мы с ним тупо работаем, и я как-то не горю желанием выяснять, что он там трогает и какие таблетки пьет. Почему ты спрашиваешь? Случилось что-то? Он тебе что-то сказал? Или сделал?
– Нет, просто он не вызывает у меня доверия, – Вера поморщилась, а потом тяжело вздохнув, позволила Исаеву стащить с себя пиджак, – Как вообще получилось, что вы стали работать? У тебя же были какие-то юристы, почему с ними не получилось?
– Скажи блять конкретно, что не так, – мужчина нахмурился, тут же бросив затею с расстегиванием пуговиц на женской блузке, – Ты его в чем-то подозреваешь?
– Да просто так спросила, что ты сразу начинаешь?
– Мне не нравится этот разговор. Давай, короче, попей кофе, приведи себя в порядок, и езжай на встречу с Шевченко, он ждет бабки. Доверенность я подписал, она у Ани. Где вы встречаетесь?
– В «Алых Парусах».
– Одна не ходи, возьми с собой Глеба, бабло тоже он пусть таскает, а то если вырвут, то вместе с руками. Сильно не отсвечивай, много не базарь, конкретно, по делу. Шева, болтливая шкура, конечно, но он нормальный, будет что-то спрашивать, скажи, что все вопросы при личной встрече.
– А если он спросит, почему ты сам не приехал?
– Скажи, беляшей на вокзале обожрался, побоялся не доехать, – Артем засмеялся, вставая со стола, – Пойду, попрошу у Жломского его пилюльку.
– Ты невыносим, – Вера закатила глаза и снова вернулась за свой стол.
* * *
Сидя в машине, уже на обратном пути из ресторана, Клинкова таращилась в окно, в пол уха слушая бубнеж Кости и Глеба с передних сидений. Возле рабочего портфеля лежала расписка о передаче денег, написанная корявым почерком Шевченко.
– Что думаешь, Вер?
– М?
– Я говорю, мы с Глебычем пожрать не отказались бы, целый день на ногах. Заедем куда-нибудь? Или тебе срочно в офис надо? – Костя глянул в зеркало заднего вида, ловя рассеянный девичий взгляд.
– Да, конечно, зачем спрашиваете.
– Недалеко от Пушкинской набережной такие хот-доги обалденные есть, пальчики оближешь…
– Бля, я бы что-нибудь посерьезнее съел, чем твои хот-доги, – Глеб сквасился, и салон машины услышал протяжный стон его желудка.
– Например?
– Что, например, Кость? – влезла Вера, – Ты итак живешь на бутербродах да хот-догах, а потом жалуешься, что желудок болит. Я знаю одну столовую, поехали туда, там и кормят вкусно и недорого, – Глеб повернулся к девушке, недоверчиво ее, разглядывая, как будто только что увидел, – Что? Я не всегда ходила по ресторанам, не надо так смотреть. Поехали, поехали, вспомнила про биточки с грибами, тоже есть захотелось.
Сидя в душной столовке, наблюдая за тем, как парни почти на скорость сметали со стола все, что было заказано, Вера сжимала в руках стакан с вишневым компотом и чувствовала себя почти счастливой.
– А ты че не ешь? Говорила же вкусно, а сама почти не притронулась, – Глеб с набитым ртом посмотрел на девушку, а потом перегнулся через стол, подтягивая к себе тарелку с салатом из морской капусты.
– А она на диете, ей вредно столько есть, – Костя громко проглотил все, что жевал и почти из-под носа забрал ее тарелку с оставшимся биточком и ложкой пюрешки.
– Наглость второе счастье, – Вера скрыла улыбку за очередным глотком компота, наблюдая, как Костя расправляется с остатками ее еды. Из барсетки Глеба, стоявшей на столе раздалось жалобное пиликанье и он, едва не подавившись, вытащил звонящую трубку.
– Слушаю, шеф… Нет, нормально… С нами… Мы это…Пожрать заехали…Да никакого…Понял…Да…Нормально…Отбой.
– Че там? – Костя развалился на стуле, большими глотками допивая свой морс.
– Спросил, какого хуя мы так долго…
– А ты че сказал?
– Никакого…
Пару секунд тишины и стол взорвался хохотом.
– Ладно, харе ржать, поехали, давайте, а то он нам навешает, Вер, ты все? – Глеб первым пришел в себя, поднимаясь из-за стола. Клинкова кивнула в ответ и, подхватив сумочку, взяла Глеба под локоть и двинулась с ним к выходу.
– Меня-то подождите, салаги.
– Ваши кони тихо ходят, мсье Константин, – огрызнулся Глеб, открывая перед Верой дверь и выпуская ее на улицу.
В принципе, ничего особо и не поменялось, после воссоединения Артема и Веры. Окружающие, те, которых уже Клинкова называла друзьями, вполне привыкли к их нестабильным отношениям, так что, когда они вдвоем вошли в ресторан, сидящие за столом даже не повели бровью.
– Что-то вы припозднились, молодожены, – хохотнул Зимин, поправив на носу очки, отодвигая свободный стул рядом с собой, – Верунчик, садись-ка рядом, я тебя со своей подружкой познакомлю.
– Не-е-е-т, со мной, нам столько всего надо обсудить, – заканючила Софа, капризно надув губы.
– Потом посплетничаете, – шикнул Артем, намеренно садясь рядом с Софой.
– И правда, вы за своими сплетнями столько всего пропускаете, – Мишка придвинул Верин стул поближе к своему и заговорщицки подмигнул, – Лысый то, как шелковый стал, дрессируешь его что ли, на досуге? М? Признавайся, чертовка, – мужчина закинул свою руку Клинковой на плечо, смеясь и касаясь своим лбом ее плеча, когда откуда-то сбоку раздалось неприятное мычание.
– Ну, Ми-и-и-ша, – протянула брюнетка, настойчиво хватая Зимина за рукав пиджака.
– Вот, Верчик, познакомься, это Николь, – он повернулся к девушке, так, чтобы позволить Вере ее разглядеть.
– Привет, Николь, приятно познакомиться, – девушка протянула свою руку для небольшого рукопожатия, в тот же момент, совершенно по-дурацки жуя жвачку.
– Вера, – Клинкова пожала ее ладонь и наклонилась к уху Зимина, – Надеюсь, трахается она лучше, чем разговаривает.
– Я тоже на это надеюсь, – заржал мужчина, почти восхищенно заглядывая Вере в глаза, – Столько бабла за нее отвалил, даже жалко стало. Ты невероятная, Рыжая, правда. До слез довела.
Каждые совместные посиделки чаще всего проходили по одному сценарию и вот когда все уже прилично накидались, Вера вырвалась из мертвой хватки Исаева и подсела к Софе, которая иронично наблюдала за Николь, курящей непривычно тонкие сигареты.
– Нравится? – съязвила Клинкова, хлопая Софу по голой коленке.
– Шалава, что с нее взять, – брюнетка пожала плечами и улыбнулась, поворачиваясь к Вере, – Даже как-то обидно за Мишаню, такой мужик, а все по блядям таскается. Я успела по тебе соскучиться, Вер. Как ты вообще? Слышала, что у тебя кто-то умер, прими мои соболезнования.
– Спасибо, дорогая.
– Ты главное не переживай, если вдруг помощь там какая будет нужна, маякни, мы все сделаем, – Софа отстранила от себя руку с сигаретой, а второй, свободной, приобняла Веру.
– Расскажи лучше, что там у тебя, заинтриговала меня, – Клинкова обвела взглядом опустевший столик, за которым они теперь сидели вдвоем. Мужики решили выйти покурить на улицу, а Николь просто потащилась за Мишкой, – Все стали такие загадочные за время моего отсутствия, прям куда деваться.
– За время моего отсутствия, – перекривляла Софа, – Не надо отсутствовать, подруга, чтобы не пропускать все самое важное интересное. Короче, Андрюша сделал мне предложение, представляешь? – Софа запищала, хвастая колечком на безымянном пальце, а потом неожиданно расплакалась, – Вер, я ведь уже ждать перестала, а он знаешь что? Квартиру даже нам купил в Петербурге, где-то на Грибоедовской набережной, там такая красота, умереть не встать…
– Ну а плачешь чего? – Клинкова улыбнулась, подтирая потекшую тушь подруги на щеках.
– Так ведь Исаев не знает, никто не знает.
– Так скажите, в чем проблема…
– Ага, чтоб он нас живьем утопил, прямо на этой набережной? Ве-е-р, че делать то?
– Сказать, Соф, чем дольше тяните, тем хуже будет. Хотя… А роспись когда?
– Ну, мы не торопимся с этим, там очередь конечно, но Андрюша сказал, что все будет, как я захочу. Захочу завтра – значит нас завтра распишут.
– Не верю, что говорю это, но я вижу только один выход – вам нужно как можно быстрее расписаться, и потом уже рассказать всем. Хотя я искренне не понимаю, почему ты так боишься Исаева, он очень за тебя переживает и беспокоиться, потому что ты для него родной человек. И Андрей для него родной человек. Что может быть важнее, когда близкие тебе люди любят друг друга так сильно, что готовы пойти против всех? Артем мне рассказывал как-то, что было раньше, и как он запрещал тебе встречаться с Андреем и про твой неудавшийся брак… Я его прекрасно понимаю, почему он злился тогда и пойму, если он будет злиться сейчас, у него на это только одна причина – он не хочет, чтобы тебе снова было больно. Он просто хочет тебя уберечь от какой бы то ни было ошибки. Тебе не стоит на него обижаться.
– Я так боюсь его, Вер, ты бы знала. Сейчас как никогда, чувствую себя так, как будто мне в школе двойку по математике влупили и я домой боюсь идти, потому что прекрасно знаю, что меня там ждет.
– Бояться будешь его тогда, когда он узнает о женитьбе случайно и не от тебя.
– Он тогда меня в порошок сотрет, – Софа поморщилась, доставая новую сигарету из пачки. Николь расслабленно подошла к столу, перекинув волосы на одно плечо, и уселась на свое место, разглядывая девушек.
– Ты вот, брат головой киваешь, долго уже киваешь, а дело как стояло на мертвой точке, так и стоит, результата не видно, – Мишка, обняв Ваню за шею, тащил его к столику, по пути что-то втирая, – Ты только посмотри, кто тут у нас. И темненькая и рыженькая, все как на подбор. Блондинок не хватает только. Ну, хочешь, я тебе найду бабу, брат?
– Ты себе уже нашел, никак отделаться не можешь, – Ваня засмеялся, откровенно надсмехаясь над Николь и скинув руку Зимина, плюхнулся на свой стул.
– Да, да, Вань, в яблочко, – съерничала Софа, поерзав на стуле. К столику вернулись Артем с Андреем, тихо переговариваясь между собой.
– Ми-и-и-ша, я не поняла, – протянула Николь, поправляя волосы, снова хватая мужчину за рукав пиджака.
– Да погоди ты… Нет, Ванек, ну в чем вопрос? Скажи мне, своему лучшему другу.
– Что случилось опять? – Исаев пододвинулся поближе к Вере, ласково поглаживая ее коленку под столом. Вера едва не закатила глаза от удовольствия, когда склонившись к нему для короткого поцелуя, носа коснулся запах одеколона вперемешку с запахом сигарет.
Ничего так не гипнотизирует, как запах любимого мужчины.
– Да хули тут огород разводить, женить Ванька надо. Причем срочно. Бабу ему надо найти, – Мишка, психуя, отбросил салфетку на стол и откинулся на стуле.
– Кого блять ты женить собрался, очкарик? – Сахнов рассмеялся, разливая водку по стопкам, – Ты сам сначала женись, а потом мне будешь искать.
– Господи, я не понимаю, почему именно сейчас начался этот разговор, – запричитала Софа, склонившись к Вериному уху, – Это не вечер, а сплошная издевка.
– Ты привлекаешь ненужное внимание к себе, дорогуша, – Клинкова захохотала, обнимая девушку за плечи, – Расслабься. Давай выпьем за что-нибудь? За что хочешь?
– Заканчивайте возню, девки без нас пить собрались, – Андрей расслабленно хмыкнул, поднимая над столом свою стопку, – Ты у нас, кажется крайне нетерпеливая, Сонечка? Может, тост толкнешь тогда?
– А толкну, – Софа грациозно поднялась над столом и громко ляпнула, – За то, чтобы у нас все было, и нам за это ничего не было.
Клинкова, пока громче всех хохотала за столом, поперхнулась кусочком банана, которым закусывала выпитую водку.
Глубоко за полночь, Геннадий Михайлович, с парой официантов, растолкал некоторых, прилично и неприлично набравшихся из окосевшей компашки по такси. Исаев довел Веру до машины, позволив снять ей туфли еще на крыльце ресторана.
– Ты такая пьяная, просто кошмар. Пьющая баба – горе в семье, ты в курсе? – мужчина осторожно вел девушку, поддерживая ее под локоть.
– Я не пьяная, Исаев, – она резко остановилась, тыча пальцем ему перед носом, – Я уставшая. Сегодня был трудный день. Сначала твоя жена – ведьма, потом эти передачки немыслимых сумм, за которые меня могли привалить прямо в миленьком ресторанчике. Кстати, нам обязательно нужно будет туда сходить, я сегодня пробовала камчатского краба, представляешь? Он очень вкусный… Потом Софа… Я просто устала.
– Ладно, с двумя пунктами я согласен. Что не так с Софой? Кость, домой.
– Понял, – парень завел машину, дожидаясь, пока Исаев посадит Веру, а потом сядет сам.
– А что с Софой?
– Ну, ты сама сказала про Софу, откуда я знаю, что с ней, мне же никто не докладывает.
– Ой, да что у нее может быть, – Вера отмахнулась, отворачиваясь к окну, больно прикусив собственный язык, – Что будем делать, когда вернемся домой?
– А что ты хочешь? – Артем протянул руку, массируя женскую шею. Клинкова прикрыла глаза, пододвигаясь поближе, – Ты так хорошо пахнешь…
– Я сейчас о тебе думаю то же самое.
Опущенные окна салона машины не помогали. Жаркая июльская ночь буквально парила своей духотой, заставляя девушку покрываться испариной. Она сползла ниже по сидению, широко разведя коленки, прикрывая белье коротким подолом летнего сарафана.
– Я тебя скоро буду наказывать, за то, что не носишь лифчик, – Исаев оттянул тонкую бретельку сарафана, заглядывая под нее и поток воздуха, коснувшийся обнаженной кожи, заставил сосок затвердеть.
– Руки прочь, – девушка возмущенно шикнула, бросая взволнованный взгляд на парня за рулем, – Под этот сарафан не надевают лифчик.
– Значит, ты будешь ходить в тех сарафанах, под которые надевают. Что за капризы? Ты не можешь ходить в таком виде, тем более перед мужиками.
– Тебе не нравится, когда на меня смотрят? Я же с тобой… За твоей широкой спиной… – Вера соблазнительно выгнулась, приподнимая грудь и делая пару глубоких вздохов. Загорелая кожа уже буквально блестела от жары, пока на нее попадал свет от мелькающих вдоль трассы фонарей, – Только представь, что ты в любой момент можешь увидеть все, что у меня под одеждой, а они не могут…
– Но подумать о том, как наверно было бы классно выебать тебя, они смогут…
– Перестань, – Вера надула губы, попутно обмахиваясь рукой, – Мне все равно кто там что думает, я хочу, чтобы тебе нравилось… Тебе ведь нравится?
– Мне не все равно. Я не хочу, чтобы каждый проходящий мимо тебя мужик думал об этом. Больше повторять не буду, поняла?
– Так тебе нравится или нет? – Клинкова расползлась в елейной улыбке, сдвигая коленки и укладываясь на бок, – Очень жарко, не находишь?
– Ведешь себя как…
– Как кто? – девушка закусила губу, игриво касаясь ладонью подтянутого мужского живота. Веру сдерживали последние остатки здравого смысла, чтобы не наброситься на Исаева прямо в машине. Ее накрыло каким-то невероятным чувством наполненности, какой-то сумасшедшей влюбленности, безумия. Ей хотелось зацеловать его до беспамятства, а потом разреветься на груди, а потом снова целовать, а потом опять разреветься. Это все было похоже на калейдоскоп ощущений, которые «просыпаются» от накурки или кокса.
Когда тебе так хорошо, что даже страшно.
– Как сумасшедшая, безумная, дикая кошка, – Исаев грубо сжал ее щеки пальцами, впиваясь в ее губы, поцелуем, – Не своди меня с ума, я тебя умоляю.
Артем глубоко и часто дышал, сверху наблюдая, как она распластанная на сидении, со спущенными лямками своего сарафана, обмахивалась влажной ладошкой, постоянно закусывая губу.
– Могу домой ехать?
– Да, Кость, на сегодня отбой. Спасибо, – Исаев махнул парню, наблюдая, как Клинкова, покачивая бедрами, обтянутыми прилипшей к телу тканью, медленно идет по ведущей к дому дорожке. Босиком. Раскачивая собственные босоножки на пальце.
– До завтра.
– Ага, давай, давай, – Артем хлопнул его по плечу и почти рысцой поспешил за девушкой, так вальяжно усевшейся на ступеньках крыльца, прямо под дверью.
– А ключей то у меня нет, – она забавно захихикала, показывая на входную дверь и дергая подошедшего к ней мужчину за штанину.
– Блять… Сейчас вся охрана сбежится, Рыжая. Вставай, давай, хватит трусами светить.
– Не могу идти. Совершенно, – она развела руками и опустила голову, продолжая глупо хихикать.
– А я еще на что-то надеялся… – Артем с тяжелым вздохом поднял девушку на ноги, перекидывая ее через плечо, и чуть сам не завалился на перила, – Кажется, твоя задница прибавила в весе, Вера Николаевна.
– Такой вид поездки не вызывает у меня доверия… Меня уже начинает тошнить.
– Тогда закрой рот и едь молча.
Артем впервые столкнулся с ситуацией, когда ухаживать за глубоко нетрезвым человеком приходится ему. Раньше все эти манипуляции, типа раздеть неподвижное тело или заставить умыться, или еще хуже – принять душ, или выпить крепкий кофе были адресованы ему. А теперь, он сам, шатко стоя на ногах, поливает из душевой лейки, сидящую на поддоне душевой кабины Клинкову, которая уже забрызгала все его брюки, всю рубашку, потому что постоянно лезла обниматься.
– А у нас будет секс?
– Сильно сомневаюсь в этом.
Артем плюхнул мокрое, обнаженное тело Веры на кровать, с тяжелым вздохом присев на углу.
– Не сомневайся… Бери… – она заерзала, поворачиваясь на бок, сладко причмокнув губами, так, что у Исаева реально заныли все стратегически важные объекты.
– Эта девчонка сведет меня с ума. Я уже походу тронулся, – прошептал Артем, накрывая сопящую девушку одеялом. Скинув на кресло мокрую одежду, залез рядом, растирая ее прохладные плечи рукой, успевшие остыть после душа.
И, казалось бы, что он только прикрыл глаза, проваливаясь в дремоту, как в гробовой тишине дома раздалась трель домашнего телефона. Вера недовольно нахмурилась, переворачиваясь на другой бок, стаскивая с него его кусок одеяла.
– Что, с ума сошли, сколько время… – пробубнила девушка, снова проваливаясь в сон.
– Слушаю.
– Артем Исаев?
– Да.
– Я дежурная медсестра городской клинической больницы № 19, к нам поступил Зимин Михаил Всеволодович, у него открытая черепно-мозговая травма головы. Он сейчас на обследовании, привезли по скорой…
– Стоп, стоп, – Исаев резко сел на кровати, что потемнело в глазах, – Еще раз, я не понял. Что за шутки?
– Мужчина, какие шутки? Друга вашего с пробитой головой сейчас доставили в нашу больницу, ваш номер последний набранный у него в телефоне был, звоню сообщить…
– Извините, я сейчас приеду, адрес скажите, девушка.
– Большой Предтеченский переулок, 15.
Исаев тряхнул головой, прогоняя последние остатки сна, и заметался по комнате, натягивая на ходу джинсы, брякая пряжкой на ремне.
– Ну что ты там?
– Мишке голову пробили.
– Чего? – Вера потянулась, переворачиваясь на спину, натягивая одеяло почти до подбородка.
– Мишке, говорю, голову пробили. Папаша наверно твой.
Вера сжала кулаки, стараясь держать себя в руках. Лишние слезы ни к чему, тем более, если они еще больше действуют Исаеву на нервы. Привалившись к окну, куталась в здоровую джинсовку Артема, пока тот, раз за разом кого-то вызванивал.
– Я нахуй сколько раз повторял, чтобы ты не трахал в машине своих шалав, сколько блять раз?
Вера вздрогнула, после того, как голос Артема прогремел в машине. Она приоткрыла глаза, и тут же вздрогнула еще раз – Исаев швырнул в Костю белыми женскими трусами, которые с остервенением выдернул из бардачка.
– Артем, да я…
– Сука, я тебя предупреждал, – Артем шибанул кулаком по приборной панели, – Останавливай машину и уебывай нахуй отсюда, чтоб я тебя больше не видел.
– Шеф… – снова начал Костя, сжимая руль до белых костяшек.
– Я сказал нахуй пошел, ты блять, олень, к вам по-доброму стараешься, а вы, черти, на шею садитесь. Я сказал, машину останови.
– Артем… – Вера выпрямилась на сидении, закусывая губу до боли. Его напряжение можно было за километр учуять, он был взвинчен и так зол, что казалось, мог зубами оголенные провода перекусывать.
Он пропустил ее реплику мимо ушей, молча наблюдая, как машина сворачивает на обочину.
– Могу я все объяснить?…
– Ебал я в рот твои объяснения, из машины выходи, – Артем вылез на улицу, обходя автомобиль, подходя к водительской двери.
– Артем, – снова позвала Вера, приоткрыв свою дверь, но Исаев громким хлопком закрыл ее обратно, рывком отталкивая парня от машины.
– Как же вам, тупорылым живется на этом свете, понять не могу, – Исаев сплюнул на дорогу, садясь за руль, – Чтобы я тебя больше блять не видел, осел.
Шины неприятно завизжали, откидывая Веру обратно на сидении, но она тут же подскочила, оборачиваясь назад, провожая Костю взглядом, который так и остался стоять на обочине, становясь все меньше и меньше.
Всю оставшуюся дорогу ехали, молча, Вера не решалась начать какой-либо разговор – Исаеву было не до этого.
Когда он большими шагами сокращал расстояние от машины до главного входа в больницу, Вера еле успевала перебирать ногами, чтобы не отстать, но просить подождать не стала, он был злющий как черт. И уже сидя в небольшой палате, на кушетке, держа Мишку за руку, она исподтишка наблюдала за Артемом, который нахмурившись, ходил из угла в угол, как тигр в клетке.
– Не куксись, Верунчик, на мне все как на собаке заживает, да, доктор? – Зимин пьяно ухмыльнулся, потрепав молодую медсестру за халат.
– Да, дуракам везет, – огрызнулся Артем, бросив недовольный взгляд на флиртующего друга, – Правду говорят: пьяным море по колено.
– Если бы я был трезвый… Ой, – Мишка поморщился, пока девушка бинтовала ему голову, – Хорошо этот пидор меня приложил.
– Ты видел, кто это сделал? – осторожно спросила Вера, бросая взгляд на дверь, которая распахнулась, впуская в палату Ваню и Андрея.
– Ну ебаная тётя, Мих, – Сахнов хлопнул друга по плечу, опускаясь на кушетку с другой стороны, – Тёмыч когда позвонил, я думал ты все, отъехал, номер Саламата начал набирать, чтоб местечко пофактурнее выбрал.
– Перестань, – шикнула Вера, звонко хлопнув мужчину по руке, – Ты видел, кто это сделал?
– Все итак ясно как белый день, – Андрей, покачнувшись, тоже подошел к Зимину, хватая его за подбородок, а второй рукой потрепав за щеку, – Николай Иваныч не ту кликуху себе за жизнь заработал, да, Вера?
– Андрей, – почти зарычал из противоположного угла палаты Исаев.
– Он у нас не Никас, он у нас Долгорукий, – продолжил Андрей, – Эту богадельню пора прикрывать, заебал этот шапито, надо было приложить Иваныча, пока была такая возможность и дело с концом. Не смотри на меня такими глазами, Клинкова, или думаешь подождать, пока нас всех перебьют? Нам один хер, помирать, так помирать, мы этому скоту не продались и не прогнулись, а ты подумай о себе, что твоя очередь тоже может наступить.
– Заткнись, Андрей, – Артем шибанул кулаком по шкафу и развернулся к друзьям, – Я тебя просил блять не поднимать эту тему при ней…
– А тут хоть поднимай, хоть не поднимай, она имеет непосредственное отношение ко всему происходящему. Может, попросишь папочку нас не трогать, м?
– А может надо было раньше своей головой думать и не лезть в очередное дерьмо? – Клинкова подскочила с кушетки, нечаянно задев Мишку, от чего тот в очередной раз ойкнул, а потом икнул, – Я просила его, я просила Артема, я готова сделать все что угодно, лишь бы этот кошмар кончился. Скажи, что мне сделать? Скажи – Вера заревела, бросаясь к Никольскому.
– Гордеев жив, только из-за тебя, – Андрей напрягся, вставая с кушетки напротив Веры, – Исаев держит нас как щенков за шкирку из-за тебя, потому что Гордеев твой отец…
– Андрюша, – вмешался Сахнов, хватая друга за плечо. Вера сжала кулаки, стараясь скрыть волнение – стойкий запах перегара в палате не давал забыть о том, что все мужчины были по-прежнему пьяны и кто знал, что можно от них было ожидать.
– Только чтобы не расстроить тебя, Исаев никак не может решиться, чтобы пристрелить эту мразь, понимаешь, Вер?
– Да заткнись, ебаный в рот, – Артем пересек палату, закрывая девушку собой и толкая Андрея в грудь, – Хватит. Я прошу тебя заткнуться, ты делаешь только хуже, не доводи блять до греха, я тебя прошу.
– А куда еще хуже, дорогой?…
– Ты хочешь сказать это все из-за меня? – Клинкова обошла Артема, размазывая по щекам слезы.
– Из-за тебя у нас связаны руки, вот что я хочу сказать.
– Тогда и меня убей, пристрели и реши свои проблемы, если я тебе мешаю.
– Пойдем-ка, – Ваня взял Веру за руку, силком таща к двери, – Этот разговор никому не нужен, когда он протрезвеет, ему будет очень стыдно.
– Не смотри на меня так, не смотри блять, – заорал Никольский, глядя на Артема, – Давай, ударь меня, ты же так хочешь этого. Только подумай хорошенько перед этим… Мы никогда не ссорились из-за бабы… Давай блять, бей…
Сахнов вытащил задыхающуюся в слезах Веру в коридор, громко хлопая дверью. Он вырывалась, металась в мужских руках как птичка, умоляя вернуться обратно в палату.
Он не позволил.
Держал ее так сильно, насколько позволяли вдруг трясущиеся руки.
– Все хорошо, моя маленькая, все хорошо. Успокойся, – Ваня увлек ее за собой на небольшой диванчик для посетителей, прижимая к себе, осторожно гладя ее по плечам.
– Почему он так со мной? Ну почему?
– Он просто очень расстроен из-за всей этой ситуации. Он очень испугался за Мишку. Перестань плакать. Тебе не нужно об этом думать, все закончилось хорошо…
– Ты тоже так считаешь? Как он? Что все из-за меня?
– Не из-за тебя, хорошая моя, не из-за тебя. Ты здесь вообще не причем. Ты не виновата, что судьба сложилась так. Мы все люди, все под Богом ходим, для кого-то мы хорошие, для кого-то плохие, так и Гордеев. Он прожил долгую жизнь, много разных вещей делал, поэтому кто-то знает его как порядочного человека, пусть не совсем правильного, но отца, а кто-то знает его с другой стороны. Это нормально. Также как и ты, и я, у всех есть и друзья и враги. Это жизнь.
– Я до последнего надеялась, что все разрешится, понимаешь? – Вера подняла к мужчине заплаканные глаза, хватаясь за футболку у него на груди, – Я ходила к нему и просила… Я просила… Я не знала, что мне делать…
– А вот это зря, красавица, – Сахнов между делом вытирал соленые дорожки с девичьих щек, – Тебе сколько раз было сказано, сидеть на попе ровно и ни во что не вмешиваться? Почему ты не слушаешься?
– Я хочу помочь, раз уж я в этом замешана…
– Ты ни в чем не замешана. Все вопросы, касающиеся тебя, будет решать Артем, а вопросы, касающиеся Артема, будем решать мы вместе с парнями. Тебе в это лезть не нужно.
– Потому что девочки не играют в войнушку? – Клинкова возмутилась, снова вырываясь из плотного кольца мужских рук.
– Именно поэтому…
– А что если я какая-то неправильная девочка?
– Все неправильные девочки все равно девочки и в мужские дела нос совать не должны. Уясни, наконец, это, Вер. Ситуация довольно сложная. Артем действительно не может ничего сделать, чтобы… Как бы это сказать…
– Я знаю. Он не хочет его убивать, потому что он МОЙ отец, – Вера снова всхлипнула, позволяя Ване снова прижать себя к груди.
– Не плачь, детёныш, мы найдем выход из всего этого, только не плачь. И на Андрея не обижайся, он просто не протрезвел, завтра ему будет стыдно за то, что он наговорил.
