Текст книги "Виват, Королева! (СИ)"
Автор книги: Настя Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Какой нахуй ремонт опять? Два года назад делали, совсем блять ебанутая что ли?
– Артем, – одернула Вера, отрываясь от лицезрения сада, – Не матерись.
– Да меня просто это злит. Если ей нехер делать, пусть устроится на работу…
– Так, ну-ка все быстренько взяли по блинчику и дружно съели, – на террасе появилась Зинаида Михайловна с тарелкой блинов и горячим чайником, – Чего с утра ругаетесь? Настроение плохое на весь день себе сделать хотите?
– Я потом поем, – Вера встала из-за стола, встряхнув влажными волосами.
– Малыш, – Артем протянул ей руку, но девушка отрицательно качнула головой и вошла в дом.
– Значит, мама не врала, когда сказала, что ты с ней живешь, – раздался тихий голос Риты за спиной.
– Не твое дело, ешь, сиди, – также тихо ответил Исаев и щелкнул зажигалкой, провожая Веру взглядом.
Вера больше не воспринимала Женю как угрозу. Было странно, но ощущение полного штиля в этом «треугольнике» Клинкова ощущала полной грудью. Так ли было это важно, чтобы Исаев действительно подал на развод, хотя уже долгое время у него с Женей не было никаких отношений, кроме родительских обязанностей?
Оказалось, важно.
Рита раньше никогда не приезжала вот так. Неожиданно. И Исаева, который планировал каждый свой день наперед, бесило, когда «сваливались» на голову, даже если это была родная дочь. Но было важно не только это, а то, что Рита застала их в довольно в фривольной обстановке, когда Вера была намерена оседлать Исаева и в который раз за это утро получить свой «гормон счастья».
Веру радовал только единственный факт – это не ее головная боль. Исаев отец, он сам разберется, подберет слова и объяснит дочери, что в жизни взрослых родителей могут произойти разные ситуации, например, появившаяся любовница у отца. В конце концов, Рита уже была взрослой, чтобы не замечать очевидных вещей, не слышать определенных разговоров и всего прочего дерьма, сопровождавшего неожиданный развод родителей.
Вера привела себя в порядок, достав из шкафа новое платье, и покрутилась вместе с ним перед зеркалом. Свои сарафаны придется убрать до следующего лета, и довольствоваться скучными офисными костюмами.
Задумчиво подтянув чулки, Вера нахмурилась, разглядывая себя в зеркало.
«То ли поправилась, то ли нет».
– Ничего страшного, он меня и такую любит, – усмехнулась про себя, нащупав кольцо на пальце, то самое, которое он подарил на день рождения.
Снизу послышался крик, пока Вера собирала волосы в аккуратную ракушку на затылке. Противные шпильки, которые все время так и норовили выскользнуть сквозь пальцы, сегодня на удивление быстро и безропотно нашли свое место в волосах.
Платье село идеально по фигуре, обтянув и подчеркнув аппетитные формы.
Лаковые туфли, так изящно сидевшие на тонкой ножке, придали росту лишних сантиметров, что Вера залюбовалась собой.
Она больше не была похожа на нескладного подростка в заношенных джинсах. Сейчас был именно тот момент, когда гадкий утенок, больше не утенок, а прекрасный лебедь.
Она была женщиной. Молодой, привлекательной. Которой оборачивались вслед.
Любовь мужчины, что рядом, давала какую-то необъяснимую энергию, заставившую полюбить себя. Он сделал так, что огонек в ее глазах горит так ярко, как не горел никогда.
Это он сделал ее такой.
На щеках вспыхнул румянец, стоило только вспомнить, что Исаев сделал прошлый раз, когда с удивлением обнаружил у нее под юбкой кружевную резинку чулок.
Вот, что заставляет чувствовать себя женщиной – желание мужчины.
– Она вся пошла в мать, – прорычал Артем, ворвавшись ураганом в спальню, – Эти замашки… Они сводят меня с ума. Чему она только учит ребенка?
Вера, поправив помаду на губах, повернулась к Артему, прижавшись бедрами к комоду, наблюдая за его торопливыми сборами.
– Ты не думаешь, что у нее просто начался переходный возраст?
– Мне похуй на этот переходный возраст. Ее надо воспитывать, а не спускать на тормозах, оправдывая все ее выходки переходным возрастом. И что это вообще за переходный возраст? С каких пор это так важно?
– Ты же не в каменном веке живешь, знаешь, что у каждой девочки наступает такой возраст, когда она начинает созревать и превращаться в девушку, женщину…
– Я ее просто убью, если она превратится в женщину, – снова взревел Исаев, резко срывая с вешалки чистую рубашку, – Она мне заявила, что я уделяю ей слишком мало внимания, представляешь? Прям так и заявила.
– Ну, если ты завел себе столько женщин, значит, ты должен находить время для них для всех, – Вера нагленько улыбнулась, застегивая пуговицы на мужской рубашке.
– Сейчас как дам по жопе и тогда посмотрим, сколько времени вы еще захотите. Быстро вниз, машина возле ворот.
– Даже не скажешь, как я выгляжу… – Вера демонстративно надула губы и отошла в сторону, позволяя мужчине пробежаться по фигуре хищным взглядом.
– Ты знаешь, что выглядишь потрясающе, к чему лишние слова?
– Я хотела услышать это от тебя, – тихо прошептала девушка, почти не дыша, слушая тихие шаги Исаева, который приближался к ней.
– Ты очень красивая, детка, – Исаев расплылся в теплой улыбке, поправляя выбившуюся прядь из прически, – Очень.
– Это все для тебя, – Вера погладила мужчину по щеке, тут же оставляя вместе пальцев поцелуй, – Кстати, я в чулках.
Исаев поперхнулся от неожиданности, хватаясь за женскую талию двумя руками.
– Пап, нам пора ехать, я уже опаздываю в школу, – голос Риты так звонко раздался с первого этажа, что мгновенно отрезвил. Исаев протяжно застонал, роняя голову на женское плечо.
– Придется вызвать тебя сегодня на совещание, ведьма.
Весь день все как-то валилось из рук. Вера то и дело, сдувая с лица непослушные прядки волос, поднимала с пола разлетевшиеся из кейса документы или ручку, так некстати, закатившуюся под батарею.
И сердце так странно билось, так быстро, так тревожно.
Какой-то необъяснимый страх, непонятное ожидание липкими, горячими пальцами сдавливало грудную клетку.
Все носились из кабинета в кабинет, галдели, что-то обсуждали, звенела посуда и еле слышный шепот Ани, когда она просила мужчин не заглядывать к Вере в кабинет.
Клинкова откинулась в кресле, прижимая пальцы к вискам. Скинула неудобные туфли, вытягивая ноги под столом.
– Ты чего тут сидишь? – Исаев заглянул в кабинет, разглядывая почти «распятую» на рабочем месте девушку, – Там Гурген на подъезде, надо бы выйти, поздороваться. Случилось что-то?
– Да нет… Просто… Не знаю, неважно себя чувствую.
– Утром все было нормально, – Артем вошел в кабинет, прикрывая за собой дверь, – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Терпеть не могу, когда ты так говоришь, лучше спроси прямо в лоб, – Вера отмахнулась, пальцами ноги пододвигая к себе валяющиеся туфли.
– Я не знаю, может тебя что-то беспокоит. О том, что ты формально можешь скрывать, я все знаю, так что… – мужчина развел руками, присаживаясь на уголок рабочего стола, – Ты какая-то бледная.
– Просто какое-то ощущение, что что-то должно случиться, – шепотом призналась девушка, прикрывая глаза и наслаждаясь грубой мужской ладонью, поглаживающей ее щеку.
– Брось, что должно случиться? Кстати, мы вышли на Жломского, в курсе, где он и чем занимается. Прессовать его конечно сейчас не будем, расклад не для нас, но мы работаем. Да и пока подвязаны с ним, потихоньку будем его выводить, но на это тоже нужно время, сама понимаешь, он там по большинству бумаг засветился…
– Он что, просто слился?
– Ну, якобы нет, он же не только нас ведет, у него есть и другие заказы, партнеры, он вправе заниматься сторонними процессами. Нам он ничего не говорил, что отказывается, его ни в чем нельзя упрекнуть, мы так изначально договаривались. Этот пиздоделец подстраховался нормально так.
– Ладно, на самом деле мне плевать на Жломского, он – ваша головная боль. Просто не знаю… Ощущение рассеянности какой-то, все валится из рук, – Вера тяжело вздохнула, встала из-за стола, наливая себе стакан воды.
– Ты не беременна, звезда моя?
– Нет, – Клинкова недовольно отмахнулась, – Просто это наверно уже паранойя. Перекурим?
Исаев, молча, достал из кармана брюк полупустую пачку сигарет и протянул одну Вере, вместе с зажженной зажигалкой.
– Потерпи маленько, – Артем затянулся сам и развалился на небольшом диванчике, – Немножко разгребемся и поедем куда-нибудь, сменим обстановку.
Вера кивнула.
– Хочу Захару велосипед купить, поедем, посмотрим, когда время будет?
– Хорошо.
– Отправила Костю к ним, продукты отвезти, ну и так спросить, может что-то надо, – Вера стряхнула пепел в стоящую на столике пепельницу и примостилась на диванчик рядом с Исаевым, – Может, возьмем Захара с собой, когда все-таки куда-нибудь поедем? Как думаешь?
– Можно, но только в другой раз, – мужчина притянул девушку к себе, касаясь губами ее макушки, – Хочу побыть с тобой наедине. Просто вдвоем, чтобы нас никто не отвлекал, никто не мешал.
– Хорошо, – Вера поцеловала его в уголок губ и, затянувшись, последний раз, затушила сигарету, укладываясь мужчине на грудь.
Гурген Паноян исключительный армянин в возрасте, с благородной сединой на висках и прежней чертовщинкой в глазах был дедушкой, невысокого роста, все также любящий красивых женщин, дорогие часы и, как не странно, хорошо приготовленный шашлык. Клинкова была сражена наповал его природным обаянием, что даже пообещала как-нибудь приехать погостить в его семейное поместье в Ереване.
– Как я люблю красивых женщин, – с улыбкой говорил Гурген, сидя напротив Веры за столом, в кабинете Артема, – А если женщина неглупая и умеет себя правильно вести в обществе мужчин – подарок.
– Вы мне льстите, – Клинкова благодарно улыбнулась в ответ, наблюдая за тем, как Артем и парни подписывают какие-то бумаги с помощником Гургена.
– Ай, Вера, поверь Гургену на слово. Хорошая ты, хоть и не теми делами занимаешься, – он кивнул головой в сторону мужчин, – Женщина должна хозяйство вести, детей воспитывать, мужа своего дома должна ждать…
– Именно поэтому вы приехали не один, а в компании этой леди, – Вера усмехнулась и перевела взгляд на окно, где на улице, возле черного джипа топталась девушка, чуть постарше Клинковой.
– Ай, подловила меня, чертовка, – Паноян заразительно засмеялся, качая перед собой указательным пальцем, лукаво при этом, прищурившись, глядя на Веру, – Держи, это подарок от Гургена тебе.
Мужчина расстегнул браслет дорогих, золотых часов у себя на запястье и протянул их Клинковой.
– Нет, ну что вы, – девушка отрицательно покачала головой, краем глаза замечая, что Исаев глянул в их сторону, – Я не могу принять их, это слишком дорогой подарок.
– Бери, бери, красавица. Действительно дорогой подарок, не каждому Гурген часы свои дарит. Бери. И визитку мою возьми, на всякий случай…
– Какой такой случай, дорогой? – Артем выпрямился в полный рост, отрываясь от бумаг, и подошел к столу, за которым они сидели, – Чужая женщина на то и чужая, ты как восточный человек должен это знать.
– Ай, брось, – отмахнулся Паноян с улыбкой, – Не ищи подтекстов, где их нет. Вдруг помощь понадобится, а я красивой женщине отказать не смогу, ты знаешь. Я уже не в том возрасте, чтобы вообще женщинам отказывать.
Мужчины в кабинете засмеялись, поздравляя друг друга с успешно заключенной сделкой крепкими рукопожатиями.
Вера взяла подаренные Гургеном, часы, не без удовольствия отмечая их приятную тяжесть, а потом посмотрела на Артема, который все это время стоял рядом с ней, снизу вверх. Он добродушно кивнул, мол, бери, хороший знак, и провел ладонью ей по волосам. Девушка тяжело вздохнула, немного успокоившись, а потом перевела взгляд на армянина, который все это время смотрел на нее с нескрываемой улыбкой.
– Спасибо, это очень ценный подарок, мне жаль, что я не подготовилась и не смогу отблагодарить вас в ответ…
– Гурген привык дарить подарки, а не получать их, так что… – он снова улыбнулся, разведя руками в стороны, – Но я буду рад, если ты решишь присутствовать вместе с Артемом, на ужине, на который я пригласил этих мужчин.
– С удовольствием.
Вся армянская делегация оказалась на удивление шумной. Через полчаса, после того, как уладили все вопросы, касающиеся заключенной сделки, подъехал брат Гургена, со своим зятем и друзьями. Они ввалились в офис как цыганский табор, неся на здоровенном подносе только что приготовленный шашлык, сложенный горой блестящих шампуров. Клинкова даже с улыбкой попробовала услужливо предложенный знаменитый Арцах.
– Прошу прощения, что перебиваю, – Аня вошла в кабинет, прокашлявшись, перебивая стоящий гул в кабинете, – Вер, там Костя звонит, что-то срочное.
Поставив полную стопку на стол, почувствовала, как улыбка сползает с лица.
– Извините, – она выскочила в коридор, прикрывая за собой дверь кабинета, и схватила трубку, от волнения наматывая телефонный провод на палец, – Кость, что случилось?
– Вер, ты только не переживай, – вместо Кости на другом конце провода была Люда.
– Что случилось, Люд?
– Бабушке стало плохо, мы вызвали скорую, буду настаивать на госпитализации, можно как-то договориться, чтобы ее отвезли к Алексею Витальевичу…
– Я сейчас приеду, – Вера от волнения кинула трубку и снова ворвалась в кабинет, прерывая разговоры громким хлопком двери, – Тём, бабушке плохо, мне нужна машина.
Исаев без лишних вопросов поднялся со своего места, извинился перед гостями и, взяв Клинкову под руку, вместе с ней вышел на парковку перед офисом.
– Что там случилось? – Исаев вырулил за ворота, покидая территорию конторы, и быстро глянул на Веру, которая нервно теребила в руках собачку на сумке.
– Я не знаю, Люда позвонила, сказала, что плохо стало. Скорую вызвали… – утренняя тревога вернулась и Клинкова вжалась затылком в подголовник, хватая воздух открытым ртом.
– Успокойся, – мужчина положил свою руку ей на бедро, слегка сжимая, – Что еще она сказала?
– Спросила, можно ли как-то договориться, чтобы бабушку положили в больницу к Алексею Витальевичу, потому что Люда будет настаивать на госпитализации. Господи, надо было раньше это сделать, почему я не подумала?
– Перестань, мы решим этот вопрос, дело одного звонка, посмотри трубку в бардачке.
– Нету.
– В кабинете на столе значит, оставил, – Исаев достал сигарету, подкуривая ее на ходу, попутно щурясь от солнца, – Успокойся, все будет хорошо, сейчас приедем и я позвоню Лёхе.
Возле подъезда уже стояла скорая, надо полагать, учитывая, сколько времени они потратили на объезд несанкционированного пикета почти в самом центре города, из-за которого пришлось перекрыть дорогу.
Вера вылетела из машины, стараясь не обращать внимания на Витьку, который как обычно копался под капотом машины. Он, кажется, побледнел, увидев машину Исаева, или просто фингал под глазом выделялся особенно ярко? Фиолетовый такой, с кровяным подтеком в районе скулы.
Исаев бросил на него равнодушный взгляд и последовал за Верой.
– Ой, Вера, скорая то приехала, опять к вам, – Клара Васильевна как будто караулила, неожиданно резво подскочив к подъездной двери и хватая девушку за руку, – Небось, опять из-за тебя, доведешь бабку…
– С дороги, пока я тебя с лестницы не спустила, – Клинкова вырвала руку и, отпихнув от себя соседку, поспешила в подъезд.
Дверь в квартиру была приоткрыта и долбанувший в коридоре прямо в нос запах медицинской химозины едва не сбил Клинкову с ног.
Сердце забилось еще сильнее, когда она помедлила, услышав женский всхлип, а в коридор им навстречу вышел Костя. Он, молча, кивнул в знак приветствия и отошел в сторону, пропуская девушку в зал.
Бабушка лежала на диване, прямо в тапочках, подогнув под себя худые, почти высохшие ноги. Женщина – фельдшер скорой помощи, стоя на коленках перед диваном, собирала на блюдце пустые ампулы и использованные шприцы. Кажется, что-то спросила, но Вера не поняла, смотря, как Люда, прижимая к губам платок, качает головой и тихонько плачет.
– Бабушка, – дрожащим голосом позвала Вера, словно загипнотизировано смотря на Люду, – Бабушка? Мы сейчас поедем к Алексею Витальевичу, Артем сейчас позвонит, и мы поедем, да?
– Я так понимаю, вы родственница, – фельдшер поднялась с колен, подходя к Вере, – Мне очень жаль, но я вынуждена констатировать время смерти.
– Бабушка? – снова позвала Вера, нервно хватаясь руками за дверной косяк, продолжая сверлить Люду стеклянным взглядом, – Люда, чего стоишь, давай, нам надо ехать, Артем сейчас позвонит… Бабушка?
Вера на негнущихся ногах обошла врача скорой помощи, подошла к дивану и едва нашла силы посмотреть на Нину Степановну.
Совсем седые волосы, слегка растрепанные, потому, что она наверно так и не успела сходить в парикмахерскую, худое морщинистое лицо, на котором так некрасиво выделялся заостренный кончик носа, упрямо сжатые губы. Любимый домашний халат, с фиалками, который Вера подарила ей на прошлый Новый Год.
Она снова сделалась такой маленькой, как будто действительно высохла за все это время – тапочки теперь болтались на худых ногах, словно не по размеру.
– Бабушка?…
И не получив ответа, Вера разрыдалась, падая перед Ниной Степановной на колени.
Она держала ее за руку, насколько было возможно, сквозь пелену слез, вглядываясь в родное лицо, какого-то непонятного, посеревшего оттенка. Не обращая внимания на возню за спиной, еле слышные разговоры, плач маленького Захара и затекшие ноги, Вера прижимала к щеке остывающую ладонь Нины Степановны, прося прощения и заходясь в новой истерике.
Она знала – бабушка так и не смогла смириться со смертью Гриши. Она сама, словно торопилась к нему, потеряв всякий интерес к жизни.
Тяжело было наблюдать, как родной человек, собственными руками загоняет себя в могилу, но, увы, Нина Степановна отныне больше не хотела бороться.
– Малыш, – Артем аккуратно коснулся девичьего плеча, – Нину Степановну должны забрать.
– Нет…Нет. Позвони Алексею Витальевичу, скажи, что мы сейчас приедем…
– Вера… – Исаев обнял ее за плечи, вынуждая подняться на ноги, но Вера отчаянно завыла, хватая бабушку за халат.
– Позвони, мы сейчас же приедем… Позвони, – визжала Вера, захлебываясь слезами, пока Артем пытался оттащить ее от тела Нины Степановны, – Позвони…
– Вера, мы больше ничем не сможем помочь…
– Позвони, – она брыкалась, вырываясь из кольца мужских рук, – Бабушка! Бабушка! Мне больно, мне очень больно…
– Я тебя держу, малыш… Я тебя держу.
Вера, маленькой птичкой трепыхалась в его руках, глотая слезы и наблюдая, как бабушку перекладывают на носилки, а потом накрывают какой-то простыней.
– Может быть успокоительное? – женщина-врач подошла к Артему, хватая Веру за руку. Он, молча, кивнул, чувствуя, как по спине уже ползет пот от ее метаний.
– Езжай в офис, скажи парням, что случилось. Передай Гургену, что мы не приедем на ужин и мои извинения, – Артем перехватил Веру поперек живота, стискивая ее запястья мертвой хваткой, пока фельдшер успела вколоть девушке успокоительное, – Спроси что, куда и как и попроси кого-нибудь, пусть займутся.
– Мне очень больно, – снова завыла Вера, прижимая руки к груди, как будто сквозь толщу воды, слыша детский плач и тихий вопрос, который теперь останется набатом стучать в голове: Мама, а бабушка Нина вернется?
Похоронная процессия тянулась вдоль вишневой аллеи, пока впереди бригада несла гроб Нины Степановны.
Вера, стойко переносившая все дни подготовки к похоронам, напичканная успокоительными до самых кончиков волос, заревела, как только к могиле начали подходить люди, кидая горстку земли бабушке в последний путь.
– Ну, девочка моя, дорогая, – шептал Исаев, поддерживая девушку за локоть, пока она, склонившись, почти в поклоне, следила, как крышка гроба постепенно скрывается под толщей земли, смешанной с глиной, – Я тебя прошу, успокойся.
– Ты ее довела, вертихвостка малолетняя, – шипела откуда-то сбоку Клара Васильевна. Она тоже немного сдала за последнее время, теперь опираясь на старую трость, – Говорила я Нине, что упустит тебя… Да кто ж уследит, если у тебя это в крови… Проститутка… Как мать твоя, проститутка… И ты недалеко ушла… Угробили бабку…
– Слышь, мамаша, – прорычал Исаев изменившись в лице. Вера краем глаза заметила, как он ощерился, – Еще одно слово, и я тебя твоим же костылем следом отправлю.
Клара Васильевна раскрыла рот, замерев в оцепенении.
– Шли бы вы отсюда, уважаемая… – Сахнов, подхватив соседку под локоть, чуть рванул ее на себя, вынуждая отойти от могилы, – Все-таки похороны… Уважать надо.
– Я на вас управу найду, бандюки проклятые. Поставят вас к стенке и расстреляют всех до одного, чтоб нормальные люди по земле не боялись ходить…
– Иди уже, – Артем устало отмахнулся от нее, возвращая свое внимание к Вере, которая сидя, почти на коленках, качаясь из стороны в сторону, просила у бабушки прощение.
Жалела, что так редко говорила, что любит, так редко прислушивалась к советам, так редко навещала. Кто знал, как могла сложиться бы жизни Веры, если бы не Нина Степановна.
Когда могилку полностью зарыли, Веру едва не затошнило, от запаха влажной земли. Она стояла «у ног», внимательно наблюдая, как рабочие устанавливают обычный деревянный крест с фотографией и складывают венки на свежий холм. Едва все люди разошлись – прибавился еще один. Венок.
С черной лентой на которой было написано «Любимой свекрови от зятя».
– Здравствуйте, Вера, – крепкий мужчина водрузил композицию из искусственных цветов почти к изголовью и поравнялся с Клинковой плечом. Какое-то смутное воспоминание, но она вспомнила Сашу, того самого помощника Гордеева, который тогда подстрелил несколько тетеревов, когда Вера была в него в гостях, – Николай Иванович приносит свои соболезнования.
– Почему же он сам не приехал?
– Дела, сами понимаете, – Саша пожал плечами, рассматривая кладбище, – Но он просил передать, что если будет нужна какая-то помощь…
– Не нужна, – грубо перебил Артем, обнимая Веру и оттесняя ее в противоположную сторону от мужчины.
Саша посмотрел на Исаева, потом на остальных мужчин за его спиной, выдержал небольшую паузу, прежде чем проронить единственное слово:
– Конечно.
И перекрестившись перед могилой бабушки, ушел.
– Не будем, – тихо попросила девушка, едва касаясь пальцами мужской руки, – У меня нет сил. Я очень устала.
– Поедем, я отвезу тебя домой…
– А поминальный обед? – Вера подняла на мужчину покрасневшие глаза, еле слышно шмыгая припухшим носом, – Мы должны заехать ненадолго.
– Хорошо. Только ненадолго. Тебе надо отдохнуть.
Вера послушно кивнула, позволяя поправить на себе черную косынку и спрятать глаза под темными очками.
Весь оставшийся день она напоминала марионетку. Ее передавали из рук в руки, садили и вытаскивали из машины, подавали бокал или ложку, чтобы давясь слезами, съесть хоть немного отвратительно сухой кутьи.
Домой вернулись к полуночи. Разуваясь на ходу и отбрасывая собственные туфли, Вера уперлась руками в небольшую тумбочку в коридоре, смотря на себя в зеркало. Прикрыла глаза, упираясь лбом в холодную поверхность.
– Пойдем, ляжем в кроватку, я тебе помогу раздеться.
Артем взял Веру на руки, поднимаясь с ней в спальню на второй этаж. Она беспомощно мотала головой в разные стороны и что-то бормотала, не очень внятное.
– Что же это… Не понимаю… Она… И вдруг на тебе… Обещала, обещала… и нет…
– Не болтай так головой, иначе затошнит. Ты столько выпила на голодный желудок, уму непостижимо, Вера… Не мотай головой.
– Я бабушку похоронила сегодня, Тём, представляешь? Нет, ты не представляешь, – Клинкова взбрыкнула, как только они зашли в комнату, вынуждая мужчину опустить ее на ноги, – У меня больше никого не осталось, я одна теперь, понимаешь?
– Не понимаю, потому что это не так… – Артем повалил ее на кровать, стягивая брюки, – В душ пойдешь? – девушка отрицательно покачала головой, мыча в подушку, – Давай сюда руки… Ты не одна, Вер и тебе пора давно это уяснить. У тебя есть я.
Вера снова заревела, позволяя Исаеву перевернуть ее на спину и снять водолазку.
– А если ты уйдешь? – после небольшой паузы, почему-то шепотом спросила Клинкова.
– Не уйду.
– А если ты как бабушка уйдешь?…
Исаев замолчал, тяжело вздыхая и присаживаясь на края кровати.
– Даже если это когда-нибудь произойдет, одна ты все равно не останешься.
* * *
Артем задумчиво стоял у распахнутого настежь окна и курил.
Мишка сидел на диване, закинув ногу на ногу, задумчиво крутя ручку между пальцев.
Андрей занимался своими бумагами, изредка поднимая глаза на собравшуюся компанию.
И только Ваня негромко постукивал по столу, бедром к которому привалился, нахмуренно разглядывал Клинкову, которая восседала во главе всей процессии за рабочим столом Никольского.
– Если ты говоришь, что прочитала весь договор, и ничего там не нашла, тогда я вообще не понимаю, – Мишка почесал затылок, а потом устало задрал очки на макушку.
– Ничего, – подтвердила Вера, сжимая коленки под столом, – Разницы не было, подписывать сейчас или не подписывать вообще, доля все равно перешла бы ко мне, по дарственной, но только после его смерти.
– Я не верю, что там ничего не было. Это договор, не филькина грамота, ты же должна разбираться в этом, как юрист, – Ваня хлопнул ладонями по крышке стола, а потом присел на край, – К чему такая спешка? Почему именно сейчас?
– Я не знаю, Вань, – выдохнула девушка, откидываясь в кресле, – Договор был составлен грамотно, все предельно кристально, черным по белому было все написано, без всякой двусмысленности и прочей хрени. Жломский наверно помог.
– Этот пидор никогда мне не нравился, с самого первого дня, как только Исаев его притащил, – фыркнул Зимин, грея в руках бокал с коньяком, – По нему прям было видно, что он ебнутый.
– Ебнутый не ебнутый, а дело он свое хорошо знает, поэтому и притащил.
Артем тяжело вздохнул и повернулся вглубь кабинета лицом.
Вера сцепила замок из пальцев и посмотрела на Исаева. Он отчаянно искал ответы на вопросы, которые последнее время сыпались друг за другом.
«Почему небо голубое?»
«Почему трава зеленая?»
«Почему люди, которым больше всего доверяешь, чаще всего предают?».
– Вы бы лучше подумали, как его прижать, чтобы он не съехал раньше времени, – Андрей отложил бумаги и посмотрел на всех присутствующих в кабинете, – Он уже в курсе того, что происходит, и если мы его перебросим на другой объект, он может просто упиздохать в тридевятое государство со всеми нашими бумажками. Сейчас главное делать вид, что все нормально. Пусть продолжает заниматься приютом, просто тогда Вере нужно побольше во все вникнуть, раз уж на то пошло и не давать ему повода для самодеятельности.
– Не верю, что говорю это, но Андрей прав, – Исаев провел ладонью по макушке, закидывая голову назад и прикрыл глаза, – Я не хотел, чтобы Вера вообще касалась этого, но видимо пришло время все переиграть, – мужчина посмотрел на Клинкову, – Ты должна быть осторожна, охрана будет постоянно с тобой и если вдруг он дернется, они среагируют как надо. А договор, да хуй с ним с договором, раз она теперь член совета директоров, деньги лишними не будут, пусть благополучно получает свои проценты, раз так захотел благородный папашка.
– Перестань, – Клинкова шикнула на него, недовольно нахмурившись, – Ты должен понимать его как отец, Рита не останется без твоей помощи, когда тебя не станет.
– Вот об этом я и говорил, Клинкова, – Артем покачал головой, – Стоило ему только присесть тебе на уши, поманить наследством, которое еще неизвестно, каким боком тебе выйдет, а ты уже уши развесила.
– Потому что хоть кого-то интересует мое будущее, – огрызнулась Клинкова, подскакивая с места.
– Наша песня хороша – начинай сначала. Ладно, Вер, давай не будем о наболевшем, хочешь выговориться, позвони подружке. Мне уже надоело это слушать. Я понимаю, что у тебя сейчас непростые времена, но нужно взять себя в руки. Мы все блять на нервах.
– Ладно, если больше нет вопросов на повестке дня, я поеду к Люде с Захаром, а вы тут придумайте план, как всех неугодных убрать и не испачкаться, чао.
