Текст книги "Тайны Шелкового пути"

Автор книги: Наиль Ахметшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Иная судьба ожидала изготовленный из своеобразного и весьма дорогого белого мрамора барельеф «воина-стражника» первой половины Х в., который был похищен в 1994 г. из гробницы местного управляющего конца периода Тан и начала династии Поздняя Лян некоего Ван Чучжи, умершего в 923 г. и похороненного на территории современной провинции Хэбэй. Одна из десяти украденных реликвий в 1999 г. была приобретена галереей М&С (буквы латинские) в Сянгане (Гонконг) за 250 с лишним тысяч долларов США. Последняя предполагала выгодно продать ее на аукционе Кристи. Цветное каменное изображение размером в 113 сантиметров высотой, 59 – шириной и 8 – толщиной ориентировочно оценили в 400–500 тысяч долларов и намеревались пустить с молотка в Нью-Йорке в марте 2000 г. Незадолго до аукциона китайские официальные лица предъявили исчерпывающие доказательства незаконности появления барельефа в США. Торги были остановлены буквально в решающий момент.

Судебная тяжба продолжалась более года, но справедливость все-таки восторжествовала. В мае 2001 г. таможенные службы США вернули культурно-исторический памятник на родину. Попутно произошло еще одно радостное для китайской стороны событие. Американец китайского происхождения Ань Сыюань, увидев «воина-страж-ника» в телевизионной программе новостей, обнаружил похожий экземпляр в собственной домашней коллекции. Выяснилось, что его недавнее приобретение имеет те же корни и ранее находилось в указанном погребальном комплексе. Как патриот и просто честный человек он безвозмездно передал это скульптурное изображение официальным представителям КНР.

По мнению ряда исследователей, на возвращенных камнях вырезаны знаменитые генералы императора Тайцзуна Цинь Цюн и Юйчи Гун. Согласно древней легенде, именно они предложили своему правителю охранять его сон, когда тому в ночных кошмарах неизменно являлись убиенные родные братья и члены их семей. Очень скоро находчивые военачальники стали популярными персонажами национального фольклора. До сих пор в различных населенных пунктах по всему Китаю местные жители вывешивают их изображения на воротах дома в надежде защитить себя и своих близких от всевозможной нечисти, болезней и житейских невзгод.

Тайцзун и Юйчи Гун оказались главными действующими лицами любопытного предания, непосредственно связанного с историей Шелкового пути. Ли Шиминь во главе экспедиционного корпуса отправился в северо-западный регион в попытке восстановить контроль над Хэсийским (Ганьсуйским) коридором. Его войска в результате удачного маневра противника были окружены и заперты в одном из небольших городов. Продовольствие и фураж стремительно заканчивались, постепенно таяли надежды на свежие подкрепления. Полководец, оценив сложность ситуации, послал наиболее отчаянного генерала Чэн Яоцзиня за подмогой, но время шло, а ее все не было.

В безвыходном положении будущий император обратил свои мысли к богу, призвав на помощь всесильного Будду. Он дал торжественную клятву, что отреставрирует и существенно расширит пещерный монастырь в Дуньхуане, о котором читателю предстоит узнать много интересного в последующих главах, обещал позолотить находившиеся там статуи божеств, если Будда поможет ему раздобыть необходимый провиант. Буквально через несколько часов солдаты, собиравшие траву в попытке утолить голод, обнаружили в изобилии сладковатые на вкус и превосходно освежавшие измученных людей маленькие красные ягоды (возможно, это была дереза). Крестьяне рассказали воинам, что последние обогащают кровь, восстанавливают жизненную энергию и лечат заболевания почек. Обрадованный Ли Шиминь отдал приказ энергично поглощать сей продукт, ставший реальным проявлением небесного благодеяния. Вскоре показался решительно настроенный отряд Чэн Яоцзиня. Воодушевленная и несколько подкрепившаяся китайская армия вырвалась из долгого окружения и нанесла врагу сокрушительное поражение.

Император Тайцзун не забыл данную им клятву и через какое-то время направил в район Дуньхуана своего прославленного генерала Юйчи Гуна, который должен был возглавить масштабное строительство. Окрестные жители вне зависимости от своего социального статуса с искренним энтузиазмом встретили именитого наместника и приняли самое активное участие в сооружении новых пещер, известные мастера расписывали их стены и создавали превосходные скульптурные композиции.

По долгу службы генерал много времени проводил в седле, тщательно контролируя весь ход работ. Ему достался на редкость крупный конь, поэтому военачальник постоянно испытывал затруднения, когда надо было сесть верхом или спешиться. Пожилой каменщик первым обратил на это внимание и решил исправить положение. В близлежащих горах он отыскал приличных размеров камень молочного цвета и с помощью коллег как бы ненароком установил его у жилища Юйчи Гуна.

18 лет провел военачальник в здешних краях, снискав у населения почет и уважение. Когда пришло время возвращаться в столицу, провожать его вышли и стар и млад. Отойдя на значительное расстояние от жилых построек, участники многолюдной процессии неожиданно обнаружили на дороге «опорный камень». Никто не мог объяснить, как он тут появился. Тогда настоятель буддийского монастыря улыбнулся и сказал: «Не стоит удивляться: генерал сделал для всех столько хорошего, что даже камень пришел с ним попрощаться». Растроганный Юйчи Гун в последний раз вступил на него, сел в седло и ускакал в сторону Чанъани. Поговаривают, что светлый монолит, на котором отпечатался старый след, до сих пор можно увидеть в тех местах.

Возвращаясь к изображению генерала Цинь Цюна, продажу которого в Нью-Йорке удалось своевременно предотвратить, следует признать, что его иконография очень необычна и вызывает определенные сомнения. Не совсем понятно происхождение в нижней части барельефа пораженного мечом буйвола, а в верхней – птицы феникс. Дальнейший кропотливый и комплексный анализ специалистов, безусловно, прояснит ситуацию и даст ответ на вопрос, кто же в действительности запечатлен в мраморе?

В 40 километрах к западу от Сиани находится наиболее крупный из погребальных комплексов императоров династии Хань – Маолин. Это могила всесильного Уди, правившего страной белее пятидесяти лет, – со 140 по 87 гг. до н. э. В непосредственной близости захоронены его ближайшие соратники. Заслуживающие самого пристального внимания достопримечательности мы и вознамерились посетить, передвигаясь по окрестностям замечательного города.

_{Могила императора Уди}

Добраться до указанного места оказалось очень нелегко. Все попытки найти в первой половине июня 2001 г. приемлемый по цене транспорт, который хотя бы довез до Маолина, оказались безуспешными. Объяснений было несколько, но наиболее вразумительным звучал «ремонт дороги». Поэтому, как нередко бывает в путешествиях по Китаю, для россиянина в силу особенностей менталитета остаются неизменными надежда на авось и твердая уверенность в то, что корректный и доброжелательный разговор с местным населением поможет преодолеть любую проблему.

В конце концов так и случилось. Вначале водитель автобуса, на котором мы ездили в Цяньлин, всю дорогу придумывал для нас варианты передвижения, пока резонно не предложил выйти на скоростной трассе в местечке Лицюань, где, забыв о своих непосредственных обязанностях, отчаянно пытался найти подходящий транспорт. Самое обидное заключалось в том, что мы находились всего в 10–12 километрах от цели, но владельцы всевозможных средств передвижения категорически отказывались ехать, либо заламывали сумасшедшую цену. Казалось, над погребальным комплексом императора Уди витало какое-то проклятие. Здравый смысл отказывался воспринимать неизменное «нет» в ответах собеседников, и переговоры вспыхивали с новой силой.

Совершенно неожиданно показалось красное такси – «кепка», т. е. малолитражка несколько устаревшей модели «дайхацу», производившаяся на совместном с японцами заводе в городе Тяньцзинь и получившая от наших соотечественников столь необычное название за специфический внешний вид. Шофер живо откликнулся на прозвучавшее предложение, смирившись с весьма умеренной оплатой. Похоже, он не знал, что его и машину ждет впереди. Нам тоже предстояло выяснить причину решительного игнорирования населением маршрута к древним могилам.

Уже через несколько километров пути дорога оказалась по пояс усыпана скошенной пшеницей, которую предприимчивые крестьяне за отсутствием необходимых площадей вываливали на проезжую часть. Здесь она в нарушение всех действующих административных постановлений и распоряжений исправно сушилась, а при наличии случайно заехавшего транспорта подвергалась бесплатному обмолоту.

Местные власти на протяжении многих лет пытаются бороться с этим беспределом, но о каких-то успехах говорить не приходится. Не убеждают жителей и аргументированные разъяснения относительно экологической ущербности такой продукции: во-первых, пшеница длительное время контактирует с асфальтовым покрытием, которое вряд ли можно отнести к необходимым пищевым добавкам, во-вторых, выхлопные газы, в свою очередь, тоже не способствуют повышению ее вкусовых качеств.

Разговор с таксистом вскоре прекратился, поскольку всех волновала бесперебойная работа двигателя. Он стал нашей последней надеждой, так как рассчитывать на скорую помощь в злаковом безмолвии было, по меньшей мере, неразумно. Автомобиль быстро превратился в огородное пугало. Нечто подобное являли собой и те, кто находились внутри.

Нет нужды объяснять, с каким энтузиазмом были восприняты контуры приближающихся холмов-усыпальниц и короткая передышка в жестком приобщении к сельскохозяйственному производству в современной китайской деревне. Проницательный читатель, наверное, уже представил себе глаза нескольких откровенно скучавших работников музея при виде «снопа на колесах» и двух «отмороженных» туристов-иностранцев, беспрерывно отряхивающихся и чихающих. Тем не менее, билеты нам продали без скидки (по 20 юаней), позволив в гордом одиночестве созерцать усыпальницы.

Первая остановка, естественно, у могильного холма прославленного императора, о чем свидетельствует старая стела. Водитель любезно предложил подъехать поближе, чтобы сделать фотографии на память. Уди всегда считался в Китае величайшим правителем династии Хань и наиболее последовательным защитником империи.

Он предпринял самые решительные шаги по укреплению центральной власти. В 127 г. до н. э. издал указ о разделе земельных владений между наследниками. Если раньше после смерти князя все отходило к его старшему сыну, то отныне права на наследство имели и братья последнего. В результате начался процесс интенсивного дробления удельных княжеств и соответственно ослабления центробежных тенденций в государстве. Территория страны была поделена на 14 округов, куда направлялись специальные инспектора для отслеживания ситуации на местах. Вводится государственная монополия на производство и продажу соли и железа, отливку монет и транспортные перевозки; начинает функционировать система экзаменов на замещение вакантных административных должностей. Налоговая политика императора была сориентирована на строгий контроль за крупными торговцами.

При Уди завершается процесс трансформации конфуцианства в официальную идеологию, что в законодательном порядке было оформлено в 136 г. до н. э. по предложению придворного философа Дун Чжуншу (17 9 (?) – 104 гг. до н. э.). В трудах последнего учение Конфуция обрело черты всеобъемлющей мировоззренческой доктрины, способной обеспечить идейно-политические запросы и содействовать эффективному функционированию максимально централизованного режима. Ханьский интеллектуал настаивал на правомерности переосмысления воззрений Учителя и их адаптации к актуальным для современного государства и общества проблемам.

Император проводил исключительно энергичную и агрессивную внешнюю политику, его армия не знала покоя. На юге границы Китая достигли Вьетнама, а купцы устремились еще дальше, в Юго-Восточную Азию. На севере и западе шли беспрерывные и в целом успешные войны с кочевыми племенами, особенно со старыми врагами китайцев – сюнну.

Уди мобилизовал все мыслимые трудовые ресурсы в стране. Умирая от изнурительного труда, толпы рабочих постоянно укрепляли, перестраивали и расширяли циньскую Великую стену, возводили новые фортификационные сооружения: мощные укрепления, сторожевые башни, крепкие ворота, неприступные заставы. Император понимал, что для борьбы с грозной конницей противника на огромных степных и полупустынных просторах необходимы высокий боевой дух армии, высококачественное оружие, мощная тыловая поддержка и отлаженная инфраструктура. Большое внимание уделялось дипломатическим миссиям, направленным на поиск союзников, благодаря чему и был открыт Шелковый путь. Особую роль в победах китайских войск сыграли доблестные и отважные полководцы. Двое из них удостоились чести быть погребенными рядом со своим повелителем.

Маршал Вэй Цин (? – 106 г. до н. э.) был родом из незнатной семьи и в детстве пас овец. Однажды ему нагадали, что он станет прославленным генералом. Мальчик рассмеялся и рассказал о своей мечте: если будут меньше пороть, то и этому буду рад. Постепенно жизнь вносила свои коррективы, приближая юношу к напророченной судьбе. На первом этапе ему помогала сестра, которая стала наложницей Уди. Вэй Цин оказался при дворе, но его карьера могла закончиться, не начавшись. В результате козней императрицы он был схвачен и спасся только с помощью друзей. Вскоре император осыпал его милостями, а в 130 г. до н. э. присвоил чин генерала и отправил на войну с кочевниками.

В боевых операциях той поры очень многое зависело от фортуны. Бескрайние пески и степи крайне затрудняли скоординированные действия, армии как внезапно терялись, так и неожиданно появлялись, возникая из ничего. Многие командиры, одержав блистательные победы, терпели затем сокрушительные поражения, не совершив очевидных ошибок или просчетов. Приняв участие в семи кампаниях, Вэй Цин вошел в историю как на редкость удачливый военачальник, всегда действовавший своевременно, в нужном месте и имевший достаточные для победы силы.

В те годы он был единственным китайским генералом, кто подряд выиграл несколько сражений и взял в плен более десяти князей сюнну. В 124 г. до н. э. прямо на заставе, куда армия вернулась после очередного триумфа, императорский посланник публично зачитал указ Уди о присвоении Вэй Цину высшего генеральского звания и вручил печать – символ власти. Следует в этой связи упомянуть, что к тому времени его сестра, родив сына, стала императрицей, но военачальник, под командованием которого отныне находились все ханьские генералы, уже проложил путь к собственной славе на поле брани.

Еще более искрометной оказалась жизнь и карьера Хо Цюйбина (140–117 гг. до н. э.) – самого талантливого полководца Уди. Он был сыном старшей сестры Вэй Цина и весьма преуспел в боевых искусствах. В возрасте 18 лет ему удалось произвести благоприятное впечатление на Уди, император высоко оценил стрельбу молодого человека из лука и умение держаться в седле. Храбрый и молчаливый, несколько жесткий с подчиненными Хо Цюйбин сначала служил под командованием своего дяди. Однако уже в 121 г. до н. э. стал генералом и далеко за пределами Китая нанес два сокрушительных поражения сюнну, овладев Хэсийским коридором и открыв путь на запад

Верховный правитель кочевников (кит., «чаньюй») всерьез обеспокоенный боевыми успехами молодого военачальника, в назидание другим решил казнить одного из князей, проваливших операцию, но последний, узнав об этом, поспешил сдаться Хо Цюйбину, приведя с собой почти 10-тысячный неприятельский отряд.

Через два года, выдвинувшись в различных направлениях и постоянно координируя свои действия, армии Вэй Цина и Хо Цюйбина – всего свыше 100 тысяч всадников и несколько десятков тысяч пеших воинов – наголову разбили главные силы кочевников, вынудив чаньюя бросить свое войско и бежать на северо-запад. Наступил звездный час полководцев. По указу Уди им были присвоены маршальские звания (титулы) со всеми вытекающими отсюда почестями и привилегиями.

Конечно, это был тот случай, когда слава не могла испортить или изменить людей. Император намеревался построить для Хо Цюйбина роскошную резиденцию в столице, но доблестный воин, которому в то время едва исполнилось двадцать лет, отказался, сказав бессмертную для китайцев фразу: «До тех пор, пока сюнну окончательно не разбиты, не время думать о собственном доме».

_{Повергнувший кочевника конь}

Блестящий полководец, выигравший шесть сложнейших кампаний, скончался в возрасте 23 лет из-за болезни. Потрясенный печальным известием, Уди устроил торжественную церемонию прощания и приказал похоронить его на территории своего погребального комплекса. По рельефу могила напоминает горы Наньшань (на территории современных провинций Ганьсу и Цинхай), где отважно сражался Хо Цюйбин. Кстати, после его смерти император взял к себе на воспитание сына военачальника.

Как это нередко бывало в истории Китая, о том, что захоронение связано с именем Хо Цюйбина, с годами забыли. Только в начале ХХ в. личный врач сына президента Китайской Республики Юань Шикая француз Виктор Сигален, путешествовавший по стране с писателем Огюстом Жильбером де Вуаза и фотографом Жаном Лартигом, первоначально заинтересовался каменным изваянием лошади у могильного холма, а в итоге аргументировано доказал наличие на территории Маолина гробницы самого яркого полководца ханьской эпохи. В письме от 6 марта 1914 г. своему соотечественнику и учителю, известному синологу Эдуарду Шаванну он восторженно писал о «колоссальной конструкции из гранитных блоков», «архаичности и массивности скульптур», «оригинальности и мощи стиля».

Музей находится у подножия холма, где захоронен Хо Цюйбин. Территория весьма живописна, хотя бросается в глаза откровенная перегруженность пейзажа всевозможными застройками и традиционными деталями садово-паркового искусства. Однако полная тишина и отсутствие посетителей создавали эффект сопричастности с перипетиями далекого прошлого. Небольшая экспозиция самобытной ханьской скульптуры, в центре которой находится фигура коня, подавившего своей мощью грозного кочевника, дает определенное представление о сложности и суровости эпохи с ее постоянными кровавыми войнами, жестоким противостоянием людей и сил природы, минимальной стоимостью жизни отдельного человека.

В 200–300 метрах от музейной ограды на фоне бескрайних и безлюдных просторов хорошо просматривается могила полководца Вэй Цина. Там все намного скромнее и доступнее. Подобный контраст выглядит абсолютно логичным, поскольку в противном случае весь погребальный комплекс усилиями наших современников мог превратиться в огромную выставочную клумбу.

Стоя у гробниц маршалов и размышляя о событиях более двухтысячелетней давности, задумываешься о превратностях судьбы. Где-то здесь должна была находиться усыпальница еще одного героя войн с сюнну, но история распорядилась иначе. Талантливый, смелый и мудрый Ли Гуан (? – 119 г. до н. э.) воевал еще во времена императора Вэньди (дед Уди) и участвовал в 70 кампаниях. Солдаты и офицеры обожали своего командира, называя «отцом» или «старшим братом». Кочевники, в свою очередь, панически боялись Ли Гуана и прозвали «летающим генералом».

Его умением стрелять из лука восхищалась вся страна. В молодости он попал в плен, но смог бежать, отстреливаясь от преследователей. Отнюдь не в голливудском «боевике», а в экстремальных условиях Ли Гуан каждой стрелой поражал одного из противников, и те вскоре прекратили погоню. Его храбрость и бесстрашие, меткость и силу воспели танские поэты VIII в. Ван Чанлин и Ли Гуань. Генералу посвятил целую главу «Исторических записок» патриарх древнекитайских летописцев Сыма Цянь.

Казалось бы, выдающаяся карьера и наивысшие почести. Тем не менее конец военачальника был бесславным. В 119 г. до н. э., действуя под командованием Вэй Цина, он заблудился со своим войском в песках и покончил жизнь самоубийством, не вынеся позора. Как сказал император Уди, «Ли Гуану просто не повезло». Полководец в результате был погребен у себя на родине. Его могила сохранилась до сих пор, и любознательный турист может найти ее в двух километрах от города Тяньшуй, что в восточной части современной провинции Ганьсу.

Из Маолина мы возвращались в несколько приемов. В полном соответствии с обговоренными условиями на редкость деликатный и терпеливый водитель такси привез нас в Сяньян. Вырвавшись в конце концов из назойливого плена «пшеничных дорог», автомобиль довольно быстро добрался до его центра. Сяньян, расположенный на северном берегу Вэйхэ примерно в 30 километрах к западу от Сиани (40 минут езды на рейсовом автобусе), предстал самым обычным провинциальным городком. Между тем более 2 тысяч лет назад именно здесь находилась столица могущественной и грозной империи. Правитель Сяогун в 350 г. до н. э. сделал его административным центром царства Цинь, которое в то время вело затяжные, но неизменно победоносные войны со своими соседями.

Цинь Шихуан, огнем и мечом объединивший Китай в конце III в. до н. э., объявил Сяньян главным городом государства. К югу от реки был построен грандиозный и блистательный дворец Эпангун, разрушенный вскоре после смерти легендарного императора. Его руины сохранились до сих пор. Обнаруженные на их месте древние реликвии выставлены в городском музее. В основном это детали архитектурных сооружений: фрагменты черепицы, водопроводных труб, искусно выполненные облицовочные кирпичи и др.

Главная ценность музейной экспозиции Сяньяна – миниатюрная (высотой в среднем около 50 сантиметров) терракотовая армия пехотинцев и всадников. Несколько тысяч глиняных фигурок, найденных неподалеку в погребении, вероятно, высокопоставленного сановника ханьской эпохи, заметно уступают по своим художественным качествам и степени воздействия на зрителя знаменитому сианьскому воинству, однако лишний раз подчеркивают безграничность сокровищ, которые до сих пор хранит китайская земля.