Текст книги "Тайны Шелкового пути"

Автор книги: Наиль Ахметшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Как сообщило агентство Синьхуа 12 сентября 2001 г., положение стало настолько серьезным, что возникает реальная угроза безопасности населения и действиям правительства, предпринимаемым в интересах развития регионов. Среди наиболее типичных нарушений названы отсутствие у разработчиков соответствующих лицензий, нелегальная добыча полезных ископаемых, разработка недр без проведения предварительных геологоразведочных работ, превышение полномочий в выдаче лицензий, ведение разработок в ущерб окружающей среде и т. д.

Однако ситуация продолжает оставаться крайне сложной. В середине сентября более 20 горняков погибли в результате взрыва на угольной шахте в Датуне (провинция Шаньси). Ее хозяин и подрядчик сразу после аварии ударились в бега, хотя в современном Китае скрыться от правосудия довольно трудно.

Следующий оазис на Шелковом пути в западном направлении – город Чжанъе, что почти в 250 километрах от Увэя. На протяжении длительного времени при упоминании здешних округа, области и города в ходу был топоним Ганьчжоу, впервые зафиксированный в истории Китая в 554 г. и с перерывами активно использовавшийся до 1913 г.

Кстати, следует особо подчеркнуть, что само название провинции Ганьсу состоит как раз из двух начальных иероглифов городов Ганьчжоу и Сучжоу (совр. Цзюцюань), о котором речь пойдет в следующей главе. Новая провинция появилась в результате крупномасштабной административной реформы 1281 г., осуществленной монгольским правителем Китая, великим ханом Хубилаем. Ее центром стал город Ганьчжоулу (на территории современного Чжанъе). В конце ХIII в. она занимала большую часть нынешнего Нинся-Хуэйского автономного района, север провинции Цинхай и обширные земли к западу от Хуанхэ, т. е. Хэсийский коридор.

Любой турист-иностранец, осознанно добравшийся до этих мест, знает, что именно здесь знаменитый Марко Поло вместе с отцом и дядей «прожили целый год», направляясь ко двору Хубилая, «по делу, о котором не стоит говорить». Он определял, правда, город по-своему – Канпичион, но у ученых нет каких-либо принципиальных расхождений по вопросу идентификации указанного населенного пункта.

Медленно, но уверенно продвигаясь с запада на восток, Марко Поло близлежащие области постоянно называет «страной Тангут», что вполне допустимо, поскольку на протяжении почти двухсот лет они действительно контролировались тангутами, захватившими обширные пространства и создавшими крепкое в военном отношении государство Си Ся (Западная Ся). Последнее мужественно сражалось с полчищами Чингисхана и было уничтожено только после длительных и кровопролитных войн. Путешественник прибыл сюда всего через пятьдесят лет после того, как тангутская династия прекратила существование.

По его словам, Канпичион (Ганьчжоу) – «большой, величественный город» в Тангуте, «самый главный и важный» «в целой области». Из местных жителей он упоминает мусульман и христиан, у которых три прекрасные церкви, но главное внимание уделяет «идолопоклонникам», т. е. коренному населению: «Берут до тридцати жен и больше, смотря кто как богат или сколько сможет содержать…. Первую жену, знайте, почитают за главную. Скажу вам вот еще что: кто коли увидит, что жена нехороша, или не понравится она ему, то может по своей воле и прогнать ее. Женятся и на двоюродных сестрах, и на отцовых женах». Французский исследователь ХIХ в. М. Потье, работавший над переводом другой версии средневекового текста, вносит уточнение в заключительную фразу – «но не на матери».

При чтении относительно пространной главы нетрудно заметить, что венецианца прежде всего заинтересовали брачно-семейные отношения в данной местности. Даже похвала в адрес властей имеет своеобразный оттенок: «Старшины их, знайте, живут почестнее других людей. От всякого сладострастия воздерживаются, но за большой грех… не почитают; коли накроют кого в противоестественных сношениях с женщиной, того казнят смертью». Чуть ранее в отрывке о Камуле (Хами) затронута близкая тема, но тот рассказ, судя по всему, опирается на расспросные сведения, а не на личные наблюдения, поэтому напоминает скорее услышанный в мужской компании анекдот.

Повествование о Чжанъе отличается большей солидностью и обстоятельностью, но для целого года пребывания информация, мягко говоря, довольно скудная. Марко Поло совершенно не настроен разъяснять причину затянувшейся остановки в городе, но при этом подробно описывает царящие в нем диковинные нравы в отношениях мужчин и женщин. Может быть, истоки непредвиденной заминки в пути следует искать именно здесь?

Заслуживают внимания интересные пассажи путешественника о культовых сооружениях «идолопоклонников»: «…много монастырей и аббатств; идолов у них многое множество, есть и десяти шагов в вышину; есть деревянные, глиняные и каменные, все вызолочены и хорошо сработаны. Кругом большого идола великана много маленьких, и они как бы ему поклоняются и молятся». Последняя фраза имеет исключительно важное значение для специалистов, поскольку венецианский купец при весьма ограниченных познаниях в буддизме очень точно выделяет величественную статую, изображающую достигшего состояния нирваны и возлежащего на правом боку Сиддхартху Гаутаму в окружении своих близлежащих сподвижников, отстроенную в 1098 г. на территории главного городского монастыря.

Первые упоминания о храме в этом районе Чжанъе относятся к концу II в. н. э. Монастырь был возведен при тангутской династии Западная Ся. Во второй половине ХIII в. тут, по преданию, монашествовал будущий император Гунцзун династии Южная Сун, который управлял страной всего один год – с 1275 г. по 1276 г. Комплекс неоднократно перестраивали и реставрировали, регулярно при этом переименовывая. Так, в период монгольской династии Юань его назвали почему-то «Крест». Однако в сознании местных жителей он неизменно оставался монастырем Большого Будды, поскольку в одном из его храмов площадью в 1370 квадратных метров находится самая протяженная в Китае статуя Спящего Будды. Ее длина достигает 34,5 метра, ширина плеч – 7,5, длина ушей – 2 метра. Глиняная скульптура полностью раскрашена, а лицо, как и указывал Марко Поло, «вызолочено».

Наш осмотр старинного религиозного центра был хотя и скоротечен, но очень насыщен. Приезд перед открытием музейного комплекса позволил длительное время оставаться его единственными посетителями. Входной билет для взрослых стоил 20 юаней (менее 2,5 доллара), для детей и льготников – 10 юаней.

_{Чжанъе. Буддийский монастырь Дафосы}

Основной интерес по понятным причинам вызывает гигантское изображение. При виде его сразу возникают два желания – сфотографировать и промерить. Сделать качественную фотографию с помощью хорошей, но любительской камеры практически невозможно: постоянно не хватает света, а сам Будда в силу своих размеров категорически отказывается размещаться в объективе. Несколько попыток найти мало-мальски приемлемый ракурс оказались до обидного безрезультатными.

Купив набор видовых открыток и красочный буклет, рассказывающий об истории монастыря, пришли к выводу, что в обоих случаях фотограф-профессионал снимал из одной и той же точки в верхней части павильона, расположенной в противоположном от головы Будды углу на расстоянии порядка 30–35 метров, но и ему не удалось захватить значительную часть ног божества. Естественно, нас никто и никогда туда бы не пустил, да и с освещением неизбежно возникли проблемы.

Зато мы преуспели в замерах и изучении скульптур и фресок. Дочь с удовольствием скакала вдоль статуи от ног до головы и обратно, все время называя разные итоговые цифры. Автор книги, воспользовавшись отсутствием других туристов, тоже активно поучаствовал в примитивных подсчетах. Поврежденная часть правой руки, подпирающей голову, дала исчерпывающую информацию о материале, из которого изготовлено изображение. Это действительно глина, в указанном месте она просто расслоилась. Представляется, что очередной ремонт не заставит себя долго ждать.

_{Чжанъе. Пагода эпохи Мин}

Подобные многофигурные композиции обычно не вызывают у современных посетителей скорбных мыслей, которые, по логике, должны возникнуть при созерцании откровенно трагического момента – смерти теоретика и основоположника религиозно-философской доктрины. Как правило, это достигается своеобразным восприятием и прочтением скульптором ключевой фигуры происходящего действа. И в данном случае усопший Будда мягко и по-доброму улыбается в легком полузабытьи, а глаза его наполовину и чуть лукаво прикрыты. Статичные позы учеников и архатов, насыщенная настенная живопись подчеркивают торжественность и важность события, но не создают атмосферы глубокой печали.

В 1445 г. минский император Инцзун специальным указом подарил монастырю превосходную библиотеку буддийских текстов общим объемом более 6 тысяч цзюаней («свитков»). 600 из них изготовлены с использование золотого и серебряного порошка. Их современные копии, выставленные в музейной экспозиции, смотрятся на редкость богато. Роскошно оформленные живопись и каллиграфия выполнены на симметрично меняющемся, но неизменно затемненном фоне, что позволяет не только по достоинству оценить мастерство художника и красоту движений его кисти, но и внимательно ознакомиться с яркими рисунками и иероглифами. К сожалению, оригиналы, находящиеся в специально построенном хранилище сутр, рядовым посетителям монастыря Большого Будды не доступны. Со слов местных сотрудников, для них нужны особые температурный, атмосферный и световой режимы. Поскольку информация об удивительных текстах возникла совершенно неожиданно, то и расстраиваться сильно по поводу жестких ограничений в голову не пришло.

Сразу за монастырскими стенами возвышается 33-метровая ступа, первоначально воздвигнутая в эпоху Мин. Она стоит на двух квадратных по форме постаментах; нижний, в свою очередь, разделен двумя ярусами деревянных галерей и традиционными крышами. В каждом углу обеих платформ есть по изящной маленькой ступе, что придает монументальному сооружению некую камерность. Рассматривая ее эффектное изображение на открытке, сделанной в зимний период и изданной в 1996 г., захотелось воспроизвести и оставить на память летнее фото. Однако при выходе с камерой на исходную позицию спустя пять лет стало ясно, что отсутствуют высокие хвойные деревья, чьи заснеженные ветки красиво обрамляли старинный памятник архитектуры.

По свидетельствам очевидцев, в конце ХIХ в. Ганьчжоу (Чжанъе) – это относительно большой город, окруженный многочисленными прудами и озерцами, заросшими высоким камышом. Вода поступает из рукавов крупной реки Хэйхэ, берущей начало в ледниках горной системы Наньшань. Из-за обилия влаги разнообразная растительность в прилегающих районах очень сочная, но «город нездоровый».

Ассенизация в Ганьчжоу, естественно, отсутствовала, водоемы были завалены всякими отбросами и даже падалью, среди местных жителей свирепствовали лихорадка, тиф и кишечные болезни. Пик инфекционных заболеваний приходился на жаркие летние месяцы, когда уровень воды в прудах и колодцах опускался на полтора метра по сравнению с отметками марта и октября. Зачастую солончаковые почвы размокали настолько, что основная дорога на Сучжоу (совр. Цзюцюань) превращалась в сплошное месиво и становилась непроходимой.

Чистый и опрятный современный Чжанъе встретил нас очень приветливо. После быстрого поселения в гостинице мы решили прикупить чего-то съестного. За окном уже стемнело, поэтому наедаться на сон грядущий не было никакой нужды. В отличие от Увэя здесь город виден сразу: прямые и широкие улицы с рекламными щитами, ярко освещенная площадь с ухоженными клумбами и газоном, большое количество для вечерних часов посетителей в магазинах и ресторанах.

_{Чжанъе. Буддийский монах-экскурсовод}

Закупив продукты и напитки в супермаркете, мало отличающемся от своих собратьев в административных центрах провинций и автономных районов, усталые, но довольные туристы выдвинулись в обратном направлении, когда в свете мощных прожекторов обратили внимание на огромное изображение председателя КНР и генерального секретаря Коммунистической партии Китая Цзян Цзэминя на фоне голубого неба и новомодного строительного комплекса. Он запечатлен с кистью в момент выполнения каллиграфической надписи, посвященной Чжанъе.

Пожилой китаец с гордостью сообщил, что глава государства дважды – в 1996 и 2000 гг. – побывал тут, энергично вникая в местные проблемы. Известно, что национальный лидер регулярно ездит по стране, но даже с учетом этого обстоятельства информация о двукратном посещении непритязательного населенного пункта, расположенного в далекой и проблемной глубинке, вызывает позитивную реакцию. Жители и властные структуры города чувствуют поддержку своим начинаниям и интерес к достигнутым успехам на самом высоком уровне, что вызывает у них соответствующую реакцию и стремление добиться еще большего.

Осмотр центральной площади и панорамы Чжанъе с окрестностями лучше всего сделать в дневные часы с верхних этажей 9-ярусной пагоды, получившей название «деревянная», хотя при ее возведении активно использовали и кирпич. Когда-то она располагалась на территории монастыря Долголетия (кит. Ваньшоусы), построенного не позднее второй половины VI в. После частых экспериментов и различных перепланировок от него мало что осталось – в сохранившемся здании ныне размещается средняя школа. В результате элегантное сооружение изящно «перешагнуло» монастырскую ограду и получило принципиально новое архитектурное решение, в настоящее время за счет образовавшегося открытого пространства пагоду хорошо видно за несколько километров.

_{Чжанъе. Деревянная пагода}

Ее впервые возвели в 582 г. и на протяжении веков высоко почитали в буддийском мире, постоянно внося новые детали в меняющийся облик. В процессе реконструкции при династиях Юань и Мин она достигала 15 ярусов. Рассказывают, что в то время бесперебойно работал уникальный механизм, суть которого заключалась в следующем: находившиеся у основания люди с помощью рычагов и приспособлений могли вращать грандиозное сооружение вокруг его оси. Так ли это было на самом деле, проверить сейчас трудно.

На закате маньчжурской династии Цин старая пагода рухнула под натиском мощного урагана. Ее вновь отстроили в 1926 г., приблизив к оригинальному проекту. Начальные семь ярусов выполнены из кирпича, с внешней стороны они отделаны деревом. Восьмой и девятые ярусы – целиком деревянные. Высота восьмиугольной красавицы составляет 32,8 метра.

К северу находится Барабанная башня (кит. Гулоу), которую знатоки считают лучшей в провинции Ганьсу. Ее установили в начале KVI в., а при цинских императорах Канси, Цяньлуне и Гуансюе переделывали и ремонтировали. Во время посещения этого туристического объекта, что на перекрестке сразу четырех улиц, следует обязательно обратить внимание на массивный колокол, отлитый в танскую эпоху и внешне напоминающий воинский шлем. При 600 килограммах веса, почти полутораметровой высоте и диаметре свыше одного метра он смотрится очень солидно. Металл каждого из трех своеобразных поперечных рядов обладает индивидуальным, но всегда благородным тембром звучания. При более внимательном рассмотрении заметны отдельные некитайские мотивы в его оформлении: отсутствие иероглифов на бронзовой поверхности, некоторые странные изображения мифических животных, искусственно заданные при отливке неровности в основании колокола и др. Впрочем, автор никогда не считал себя специалистом в данной области и только высказывает собственные наблюдения.

Рассказ о городе, где с интервалом в два с лишним века на пути в Индию побывали выдающиеся буддийские проповедники средневекового Китая Фасянь и Сюаньцзан, неизбежно будет возвращаться к монастырям. Крохотный Силайсы расположен к юго-западу от центральной площади, в пяти минутах ходьбы от в меру комфортабельной и недорогой гостиницы «Чжанъе». Он основан около пятисот лет назад, а в первой половине ХVIII в. был полностью реконструирован. В настоящее время сохранилось несколько построек того времени, другие возведены в 1995 г. Об этом нам поведал юный монах, общение с которым доставило огромное удовольствие.

18-летний священнослужитель три года проучился в местной начальной школе, затем еще три – в буддийском учебном заведении юго-восточной провинции Фуцзянь, последние пять лет живет в монастыре. Вся община на тот момент насчитывала восемь человек. Настоятель скончался в феврале 2001 г. в возрасте 87 лет, нынешнему – меньше 40. В неторопливом и обстоятельном разговоре совсем молодой человек, обладая разносторонней эрудицией и обширными познаниями, был в высшей степени корректен и скромен, проявлял исключительное внимание к незнакомым посетителям.

Складывалось впечатление, что для него важно поделиться с собеседником своим состоянием внутренней духовной гармонии, неукротимым желанием делать добро всем окружающим. Внезапное погружение в мир реально существующих высоких идеалов и нравственности заставляет задуматься о собственных убеждениях и ценностных ориентирах. Немного жаль, что текущие проблемы и повседневная суета бесцеремонно выталкивают современного человека на поверхность того, что принято называть «реальной жизнью».

Время нашего пребывания в гостеприимном Чжанъе было ограничено 16 часами, включая непродолжительный ночлег. Автовокзал расположен в центре города, поэтому оставалось время заглянуть в аккуратную и, как выяснилось, активно посещаемую местным населением харчевню. Скромный обед из двух овощных блюд с очередными модификациями пельменей и мясной лапши, пивом и газированным холодным чаем обошелся нам в стандартные 2,5 доллара.

Билет до Цзюцюаня, что в двух с небольшим сотнях километров в западном направлении, стоил порядка 8 долларов в зависимости прежде всего от наличия в микроавтобусе кондиционера, а потом и его марки. Перед самым отъездом добродушный водитель согласился подождать несколько минут, дав возможность иностранцам познакомиться с продукцией местного винного завода.

Глава VII
ВИННЫЙ ИСТОЧНИК У ВЕЛИКОЙ СТЕНЫ

________________________________________________________________________

Дорога из Чжанъе в Цзюцюань (22 6 километров) отняла значительно больше времени, чем поездка по не менее протяженному маршруту Увэй – Чжанъе. Дело в том, что наш микроавтобус совместного китайско-итальянского производства «Ивеко» попал в настоящую песчаную бурю со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Примерно за 70 километров до Цзюцюаня погода стала портиться, но особых опасений поначалу не внушала. Ветер усилился, тем не менее окна оставались открытыми, поскольку водитель не захотел или не мог включить кондиционер. День был в меру жарким, и последнее обстоятельство принципиальных возражений у пассажиров не вызвало. Дорога для туриста в этих местах представляет определенный интерес, если не вглядываться настойчиво вдаль, ибо в 200–300 метрах по обеим сторонам от шоссе недвусмысленно просвечивают бескрайние пустынные ландшафты. Жители окрестных деревень энергично пытаются найти себя в земледелии и животноводстве, вода, похоже, здесь все-таки есть. Однако их основное занятие – обслуживание междугородной автомобильной трассы.

Когда до города оставалось порядка 30–35 километров, налетели мощные порыва ветра, в результате чего машина резко затормозила и потом фактически встала. Мы оказались в густом песчаном тумане при видимости не более полуметра. Поскольку все произошло совершенно неожиданно, водитель принялся отчаянно сигналить, информируя окружающих о нашем местонахождении. Транспортных средств, слава богу, на дороге было немного, но теперь каждое из них представляло потенциально серьезную угрозу. Агрессивные песчинки успели ворваться в салон и скрипели на зубах, хотя окна, разумеется, плотно закрыли в первые же мгновения разыгравшейся стихии.

Сразу вспомнились рассказы и свидетельства путешественников, воочию наблюдавших такое буйство природы. Так, В. А. Обручев в книге «От Кяхты до Кульджи», столкнувшись с аналогичной ситуацией в этих местах, со ссылкой на наблюдения своих проводников писал о «хуанфэне» (желтый ветер) и более сильном «хэйфэне» (черный ветер), когда от массы пыли и песка, сорванной с барханов, наступает абсолютная темнота. В нашем случае песчаные вихревые потоки сохраняли естественный цвет, поэтому оставалась надежда, что худшего удастся все-таки избежать. В какой-то момент совсем близко промелькнули застигнутые врасплох путники, которые безуспешно пытались защититься от ветра и песка, и тут же пропали из виду. Микроавтобус медленно продолжил движение, стремясь выбраться из эпицентра застигшей его бури.

Через некоторое время назойливый гул прекратился, а сумасшедший ветер стих также внезапно, как и возник. Появилось солнце, погода заметно улучшилась, что сразу сказалось на настроении пассажиров. Опять всплыли бесконечные разговоры и пересуды о повседневных заботах и хлопотах, но за чрезмерно громкими возгласами и репликами, натужным и искусственным смехом явственно ощущались только что пережитые минуты нервного напряжения и мрачных предчувствий.

В Цзюцюань мы приехали к вечеру. В виду того, что о городе нет даже минимальной информации в самых объемных зарубежных путеводителях по Китаю, пришлось действовать наугад. Поселиться удалось с третьей попытки. В ближайшем отеле «Цзюцюань» кусались цены: самый дешевый стандартный двухместный номер стоил 280 юаней (около 35 долларов), что для уездного центра слишком дорого.

Забавный эпизод произошел в следующей гостинице – «Дружба». Как известно, в Пекине в комфортабельном отеле с тем же названием, возведенном во времена расцвета советско-китайских отношений и расположенном в изумительно обустроенном месте, сейчас проживают специалисты-иностранцы, приглашенные на контрактной основе государственными структурами КНР. Поскольку автор на протяжении нескольких лет проработал в информационном агентстве Синьхуа, что подтверждалось соответствующими документами, вполне логичным выглядело предположение о скором размещении на ночлег по приемлемым ценам. Именно по такому сценарию развивались события в гостинице «Дружба» города Ланьчжоу, где не только максимально учли все пожелания неожиданных клиентов из России, но и подарили на память высококачественные информационно-справочные издания о Китае на русском языке, опубликованные совсем недавно.

Однако в цзюцюаньской «Дружбе» возникли проблемы. Выяснилось, что иностранцев в ней вообще не селят. Недоуменный вопрос о том, как коррелируется название учреждения с подобной практикой, повис в воздухе. Справедливости ради следует сказать, что девушки из обслуживающего персонала были искренне расстроены неизбежным в этой ситуации отказом и наперебой предлагали альтернативные варианты заселения. Именно они порекомендовали остановиться в отеле «Лунтэн» («Взлетевший дракон»), где никаких трудностей, по их мнению, не должно было возникнуть.

Такси в Цзюцюане одно из самых дешевых в Китае. Двухкилометровый проезд с включением счетчика стоит три юаня, так что кататься можно от души. Город небольшой и при всем желании трудно ввести себя в расход. Пятиминутная поездка оказалась весьма кстати, ибо надо было придумать оригинальные аргументы и подготовиться к предстоящему торгу с администрацией гостиницы относительно стоимости жилья.

В длительном путешествии с затяжными и подчас утомительными переездами проблема ночлега всегда актуальна. С одной стороны, надо хорошенько отдохнуть, с другой, – нельзя выбиваться за смету расходов. Технология интенсивного передвижения, размещения в специфических условиях непривычна и достаточно сложна для и без того обремененного изматывающим бытом человека. Поэтому, вероятно, в последнее время все реже встречаются странствующие по Китаю россияне.

Студентов еще можно увидеть в период зимних каникул, а в остальное время пути-дороги сводят с кем угодно, но только не с соотечественниками или гражданами бывшего СССР. Конечно, речь не идет о курортных местах, в которых наших предостаточно, и о крупных городах, где всегда можно встретить российских предпринимателей, командированных и лиц, зарабатывающих на жизнь тем или иным способом.

Примерно пятнадцать лет назад картина была иной. После того как в середине 80-х гг. ХХ в. появилась возможность поездки в КНР, сюда устремились толпы китаистов, на протяжении десятилетий изолированных от непосредственного объекта изучения. Преподаватели и научные сотрудники, доктора и кандидаты наук, оторванные от конкретных реалий и событий, написавшие свои диссертации в лучшем случае по западным, тайваньским и гонконгским источникам с использованием немногочисленной оригинальной периодики, без устали мотались по стране, постигая неведомый мир и открывая собственный Китай. Люди заново учились говорить на давно забытом языке, неожиданно извлекая из памяти отдельные словосочетания и выражения, которые в первый момент с трудом могли перевести на русский. Их энтузиазм был подхвачен немолодыми специалистами, отправленными различными организациями для постижения восточной экзотики.

Под стать взрослым товарищам действовали и студенты всех вузов.

В любом городе – на вокзале или улице – можно было встретить приятелей и знакомых, путешествующих по своему маршруту. В те времена селились в основном в общежитиях университетов и институтов, реже в дешевых гостиницах. При этом учитывались прежде всего два фактора: стоимость проживания и месторасположение. Цены в надежных и проверенных пунктах пребывания были в пределах 10–15 юаней с человека (по тогдашнему курсу от 2 до 3 долларов). К сожалению, большинство учебных заведений располагались на окраине, что существенно ограничивало возможности передвижения. Из крупных вузов, например, в те годы только Нанкинский университет находился в центре города.

В 1984 г. на Западе появился первый солидный путеводитель по современному Китаю, но рядовому гражданину Советского Союза он был недоступен. Поэтому происходил постоянный и интенсивный внутриобщинный обмен информацией. Всем было известно, что в Шанхае с его огромным населением и транспортными пробками надо останавливаться в общежитии консерватории, расположенном в старой и самой интересной части города. Однако там могли возникнуть трудности в связи с проведением какого-нибудь международного или национального конкурса пианистов, скрипачей, виолончелистов и т. д. Тем не менее и эта проблема успешно решалась.

Впрочем хватит, наверное, предаваться воспоминаниям давно минувших лет, пора вернуться в сегодняшний день. Сейчас на проживание в отелях уходит значительная часть бюджета путешественника. Размещение в вузовских общежитиях утратило всякий смысл, поскольку цены в них почти соответствуют гостиничным, да и добираться туда неудобно.

В больших незнакомых городах предпочтительнее селиться неподалеку от основного железнодорожного вокзала с его развитой инфраструктурой и солидным материальным обеспечением. Конечно, существует опасность излишнего шума и сомнительных соседей, но всегда можно выбрать номер с учетом данных обстоятельств. В частности, в Сиани сутки в такой гостинице обходились в 120 юаней (менее 15 долларов) при классическом наборе услуг. Цифра для всемирно известного и активно посещаемого туристического центра весьма скромная. Удобное транспортное сообщение в разных направлениях позволяло к тому же лишние 20–30 минут проводить в постели, что немаловажно при постоянном недосыпании.

Непредвиденная накладка возникла в Ланьчжоу. Поскольку вокзал, как уже говорилось, находился в процессе капитальной реконструкции, то тамошние сумасшедший грохот и центнеры строительного мусора нас абсолютно не устраивали. В Увэе, Чжанъе, Цзюцюане и Цзяюйгуане, не говоря уже о Дуньхуане, железнодорожная станция находится на приличном расстоянии от города.

На этом отрезке Шелкового пути «наземному» туристу лучше поменять способ передвижения и пересесть с поезда на четырехколесный транспорт. Оптимальный вариант размещения в указанных городах – отели вблизи автовокзала. По приезду всегда хочется как можно быстрее принять душ и привести себя в порядок, а перед дальней и изрядно пыльной дорогой приятно еще чуть-чуть посидеть в чистоте и спокойно выпить чашку чая.

Скромные двухместные номера с необходимыми удобствами летом 2001 г. стоили 90—100 юаней (11–12 долларов). Было, правда, приятное исключение. В Дуньхуане удалось устроиться за 50 юаней. Наоборот, в ранее упоминавшейся гостинице «Лунтэн» в городе Цзюцюань назвали цифру в 150 юаней, что, естественно, вызвало деланное возмущение будущих клиентов. В итоге стороны сговорились на сотне.

При дефиците наличных средств следует останавливаться в комнатах, которые англоязычные путеводители называют «dormitories». Они есть далеко не везде, поэтому предварительно неплохо почитать соответствующую литературу или пообщаться с любым повстречавшимся на пути иностранцем с неподъемным рюкзаком. Существует негласное братство осознанно «мыкающихся по свету», так что по всякому вопросу вам расскажут все, что знают.

В этих комнатах, рассчитанных на несколько человек, есть телевизор, стол, общая вешалка, два-три стула, термосы и тазики, а основные удобства расположены на этаже (очень часто не на нужном). В далеком 1987 г. автор, путешествуя по Тибету, ночевал подобным образом в компании с лидером и солисткой австралийской рок-группы «Crazy Date», с молодыми бразильянками-хохотушками из Сан-Паулу, американскими представителями сексуальных меньшинств и многими другими искателями ярких впечатлений и острых ощущений. В начале ХХI в. койка в такой комнате на западе провинции Ганьсу стоила ненамного дороже – от 15 до 20 юаней.

Цзюцюань переводится на русский язык как «винный источник». Известны несколько версий происхождения столь необычного названия города. Согласно одной из них, неподалеку от древнего поселения существовал источник, где вода была подобна превосходному вину. Сторонники другой теории утверждают, что, когда чистейшую воду, бьющую из-под земли, использовали при изготовлении местного алкогольного напитка, он приобретал восхитительно сладкий вкус. Однако самая известная легенда об источнике и вине – это история, имеющая непосредственное отношение к блестящему полководцу Ханьской империи Хо Цюйбину (вторая половина II в. до н. э.), о жизненном пути которого подробно рассказывалось в главе «Могилы древних императоров».

Разбив в жестоком сражении войско кочевников-сюнну, его армия стала лагерем у населенного пункта, откуда в дальнейшем можно было форсированно двигаться в западном направлении. Правитель Уди, воодушевленный полученными сведениями об очередном успехе своего генерала, отправил ему несколько кувшинов с вином, чтобы тот мог достойно отпраздновать победу. Хо Цюйбин захотел разделить торжество с доблестными воинами, но напитка на всех было явно мало. Тогда он приказал вылить содержимое кувшинов в источник, чтобы каждый мог отведать разбавленного императорского вина. С тех пор источник, а позднее и отстроенный здесь город люди назвали Цзюцюань.