Текст книги "Тайны Шелкового пути"

Автор книги: Наиль Ахметшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Каково же было удивление автора, когда дочь получила в мастерской проявленную пленку и пробные отпечатки. Они ни в чем не уступали ранее увиденным кадрам, а в чем-то их даже превосходили. Сделанные примерно в то же самое время неподалеку от заставы снимки других насыщенных по своему содержанию и символике объектов не смогли настолько выразительно передать гармонию культурно-исторических памятников и окружающей природы. Не хочется в духе оккультных учений пространно рассуждать об особой энергетике и уникальной ауре Юймэньгуаня, но, в очередной раз рассматривая великолепные фотографии, невольно задумываешься о мистических флюидах фантастического мира, затерянного в пустыне.

Яркий символ заставы Юймэнь занимает видное место в творчестве блистательной плеяды поэтов эпохи Тан. Тонкий лирик Ли Бо (701 – 7 62 гг.) посвятил ей стихотворение «Луна над горной заставой», в котором есть такие строки:

Луна над Тянь-Шанем выходит, светла,

И без облаков океан,

И ветер принесся за тысячу ли

Сюда, на заставу Юймэнь.

И воины мрачно глядят за рубеж —

Возврата на родину ждут,

А в женских покоях как раз в эту ночь

Бессонница, вздохи и грусть.

(пер. А. Ахматовой)

Весьма далекая от хитросплетений китайских иероглифов и пустынных ландшафтов Гоби и Такла-Макана Анна

Ахматова удивительно емко передала душевное состояние людей, находящихся во враждебном окружении и в близких к экстремальным природных условиях. Трудно говорить об абсолютной аутентичности перевода, но, оказавшись у древних руин, отчетливо понимаешь тягостные мысли воинов, оторванных от родных мест на тысячи километров.

Перевод данного стихотворения, выполненный А. Гитовичем и опубликованный в 1987 г., более витиеват и многословен. Представляется, что откровенное увлечение описательными конструкциями в какой-то мере выхолостило его содержательную часть, да и Юймэньгуань по прихоти переводчика оказался безымянной «заставой»:

Над горами Тяньшань

Золотая восходит луна,

И плывет в облаках

Беспредельных, как море она.

Резкий ветер, пронесшийся

Сотни и тысячи ли,

Дует здесь, на заставе,

От родины нашей вдали.

Те, кто временно здесь,

Да и весь гарнизон городской —

Все горюют о родине,

Глядя на север с тоской.

Эту ночь я опять

Проведу в кабачке за вином,

Чтоб забыться на время —

Не думать о доме родном.

Поэтические строки о заставе к северо-западу от Дуньхуана можно найти в стихотворениях Ван Чжихуаня, Ли Ци, Ван Чанлина и других поэтов той поры. Так, в «Старой военной песне» Ли Ци эффектна реминисценция о печальном эпизоде многолетних войн ханьского Китая на далеких западных рубежах. Потерпев поражение в жестоком сражении с армией государства Давань, генерал Ли Гуанли обратился к императору Уди с просьбой разрешить отступление во внутренние районы страны через заставу Юймэнь. Однако император не только не дал своего согласия, но и направил туда дополнительный воинский контингент с приказом физически уничтожить тех, кто попытается обратиться в бегство.

В стихотворении Ван Чжихуаня «За Великой стеной» у Юймэньгуаня «не дуют весенние ветры», а везде лишь «желтый песок». Герой Ван Чанлина («Стихи воина») знает, что путь домой лежит через заставу, но «до победы полной не видеть мне родной моей земли».

Чтобы добраться до Янгуаня, нужно проехать порядка 70 километров к юго-западу от Дуньхуана. Время и пески не пощадили заставу. Сейчас от нее остался только стоящий на возвышении остов сигнальной башни, подойти к которому вплотную нельзя – металлическая ограда. В 1987 г. автор был безмерно рад удачному решению сделать слайды, просунув фотоаппарат между железными прутьями. В итоге получилось, как в роскошных рекламных изданиях!

На протяжении многих лет вокруг Янгуаня нередко находили старинные монеты, оружие, бытовые предметы, орудия труда и др. Особенно часто это случалось после песчаных бурь, нередких в здешних краях. Поэтому место стало своеобразной «антикварной лавкой», где можно не купить, но отыскать удивительные вещи и всевозможные раритеты. В 1972 г. археологи обнаружили поблизости руины древних построек площадью более 10 тысяч квадратных метров.

_{Руины эпохи Хань в пустыне Гоби}

Янгуань (досл. с китайского Солнечная застава или застава Южного склона) расположен к югу от другого фортификационного сооружения – Юймэньгуаня. Отсюда и его название, о чем свидетельствуют записи, хранящиеся в Дуньхуанской библиотеке. Даже если об этом ничего не знать, то вариант перевода с оптимистическим прилагательным «солнечный» с самого начала представляется крайне сомнительным: обжигающего солнца тут действительно много, оно везде и совершенно не радует.

_{Янгуань}

За заставой многие километры пустыни, таящей опасности и лишения. Любой путник задумывается о предстоящих трудностях. Эти мысли очень точно передал в стихотворении «Прощание в Вэйчэне» классик средневековой китайской литературы Ван Вэй (701–761 гг.), которое знает всякий мало-мальски образованный китаец. Вот как оно звучит в переводе Аркадия Штейнберга:

Утренний дождь.

Пыль стала сырой.

Двор постоялый.

Ивы ярче, свежей.

Очень прошу:

Выпьем по чарке второй.

Пройдя Янгуань,

Вам не встретить друзей.

Отсюда в разных направлениях пролегал путь посланников ханьского двора Чжан Цяня и Бань Чао, буддийских монахов Фасяня и Сюаньцзана, венецианца Марко Поло и многих других купцов, пилигримов, путешественников и авантюристов.

Во время нашей поездки к заставе произошел любопытный инцидент. После Юймэньгуаня стало очевидно, что эпоха бесплатного посещения древних руин и природных ландшафтов в отдаленных уголках страны, распространенного в Китае в середине 80-х гг. ХХ в., безвозвратно канула в Лету. Ловкий ход по навязыванию входных билетов за многие километры до культурно-исторического памятника, расположенного в глубине пустыни, свидетельствовал о серьезных достижениях местных властей в совершенствовании технологии сбора денег. Однако в случае с Янгуанем ими был допущен явный просчет, которым и удалось воспользоваться в полной мере.

Единственный фрагмент сигнальной башни четко просматривается с дороги на весьма приличном расстоянии. За полтора десятка лет тут появились всевозможные постройки, создающие видимость музейного комплекса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Касса располагается непосредственно при входе, здесь же находится и автостоянка. Автор на правах «старожила» постарался доходчиво объяснить своим спутникам, что вплотную подойти к заставе все равно не получится, поскольку, как уже было сказано выше, она обнесена высокой оградой, а созерцать и фотографировать ее можно с близлежащего холма, причем совершенно бесплатно. Что же касается музейной экспозиции, то она не идет ни в какое сравнение с ранее увиденным. Высказанные идеи встретили всеобщее одобрение, решено было поступить именно таким образом.

Действия ушлых туристов вызвали у администрации резкое недовольство. Сначала «в бой» были брошены два охранника. Тот, кто постарше, вооружился для пущей убедительности солидным булыжником. Каких-то веских доводов в пользу запрета на съемку за пределами территории музея и требования в обязательном порядке приобрести входные билеты не прозвучало, но их действия постепенно приобретали угрожающий характер. Иностранная команда решила дать достойный ответ и заняла принципиальную позицию. Одновременно ее члены, свободные от участия в разгорающемся скандале, продолжали фотографировать и снимать на видеокамеру. Естественно, их объективы фиксировали уже не только руины, но и участников жесткого противостояния.

Оценив сложность ситуации, в район главных событий поочередно, в строгом соответствии с иерархией должностей стали выдвигаться представители администрации. Они действовали намного гибче и в основном пытались успокоить разбушевавшихся охранников, которые стремились максимально «засветиться» в глазах начальства. Справедливости ради следует признать, что и с другой стороны не было недостатка в эмоциях. Пришлось даже вспомнить отдельные статьи Уголовного кодекса КНР и закрепленные в них репрессивные санкции. Обычно знание законов страны пребывания производит благоприятное впечатление на ее граждан.

Потихоньку спор стал выдыхаться, стороны без прежнего энтузиазма повторяли свои аргументы, конфликт себя исчерпал. В заключение администрации было предложено изучить опыт работников Юймэньгуаня и перенести кассу километров за тридцать до посещаемого объекта. Вполне возможно, что в будущем она так и поступит.

От Янгуаня наш путь лежал к Западным пещерам тысячи будд, это в 35 километрах к юго-западу от Дуньхуана. Расположенные на обрывистом берегу Данхэ, они на протяжении свыше полутора тысячи лет неоднократно подвергались интенсивному воздействию воды, что не могло не сказаться на степени их сохранности.

В настоящее время после завершения выше по течению строительства водохранилища, играющего важную роль в жизнеобеспечении города, и в результате значительного потепления о реке тут напоминает разве лишь ее пересохшее русло, но и от некогда крупного буддийского комплекса осталось всего 16 пещер со статуями и фресками. Зато вокруг пока много зелени, что немаловажно после длительного передвижения по пустыне. Отсутствие других посетителей позволило более внимательно осмотреть местные достопримечательности при максимальном содействии хранителей музея.

_{Пересохшее русло Данхэ}

При реализации билетов кассир первоначально исходил из существующих тарифов: взрослый билет 20 юаней (менее 2,5 доллара), льготный —10. Однако, подумав, решил продать один на двоих, что, естественно, возражений не вызвало. Сопровождавшие нас приветливые сотрудники в свою очередь без суеты показали все, что могли. Скульптурные композиции и настенная живопись доступны сейчас в десяти пещерах, еще в шести произошли обрушения и там необходимы масштабные реставрационные работы.

В большинстве увиденных пещер налицо явное смешение эпох и стилей. Объясняется это прежде всего близостью монастыря к транспортным коммуникациям. По суше и воде столетиями сюда относительно легко добирались монахи и паломники, скульпторы и художники, купцы и путешественники, обычные путники и представители криминальных структур. Поэтому было бы наивным ожидать от всех, кто находил здесь приют, бережного отношения к произведениям искусства в оригинальном исполнении. Тем не менее, в пещерах с 1-й по 3-ю и в 16-й заметно доминирующее влияние танских композиций, с 4-й (пещеры 3 и 4 фактически объединены) по 8-ю – росписей Северной Вэй, а в 10-й – скульптур (в том числе изображение Шакьямуни) Северной Чжоу.

В разрушенные наводнениями и паводками пустующие пещеры можно подняться с помощью приставных лестниц. Они высечены в песчанике, привлекают манящей таинственностью и освежающей прохладой. Хочется остановиться в них хотя бы на несколько часов и как следует покопаться в древней породе, но, к сожалению, времени постоянно не хватает, впереди новые дороги и впечатления.

За Юймэньгуанем и Янгуанем далеко на запад простираются сотни километров Такла-Макан – одной из крупнейших пустынь мира. Прославленные путешественники прошлого считали ее исключительно коварной и опасной. Известны многочисленные легенды о том, что целые караваны и армии были поглощены гигантскими волнами дрейфующих песчаных дюн.

В 1900 г. экспедиция известного во всем мире исследователя Свена Гедина (1865–1952 гг.) обнаружила в ее бескрайних просторах к северо-западу от озера Лобнор руины древнего Лоуланя (совр. Синьцзян-Уйгурский автономный район) – столицы одноименного государства. Важному археологическому открытию, как это нередко бывает у увлеченных и преданных своему делу людей, предшествовал курьез. Поиск лопаты, оставленной на месте раскопок, привел к развалинам городской стены. Оказалось, что в районе, где работала группа, пронеслась песчаная буря, которая вскрыла фрагменты большой крепости, построенной из необожженных глиняных кирпичей с примесью соломы. Благодаря удачному стечению обстоятельств был обнаружен некогда процветавший оазис, погребенный под слоем песка около полутора тысяч лет назад.

Государство Лоулань во второй половине II в. до н. э. во время своих долгих странствий посетил Чжан Цянь. В период Западной Хань численность населения составляла примерно 14 тысяч человек. Жители занимались скотоводством, разводили верблюдов, овец, ослов и лошадей. Песчаные и солончаковые почвы в целом были мало пригодны для земледелия, но в западной его части климатические условия какое-то время позволяли выращивать сельскохозяйственные культуры, фрукты и даже виноград.

Несмотря на попытки императора Уди и его преемников установить стабильные контакты с лоуланьцами, последние находились под сильным давлением сюнну и нередко отвечали вероломством на жесты примирения со стороны ханьских правителей, захватывая в плен их посланников. В дальнейшем на протяжении веков в сознании китайцев это государство ассоциировалось с территорией, откуда постоянно исходит угроза Поднебесной.

В стихотворении танского поэта Ли Бо «Песня у заставы» Лоулань – символ врага, которого следует обязательно «покарать мечом». Еще более категоричен его современник Ван Чанлин. Цикл «Стихи воина» воспевает армейскую доблесть, храбрость и решимость ратников, для которых «без победы над лоуланьцами нет пути домой». К сожалению, в опубликованном еще во времена Советского Союза переводе Г. Ярославцева указанного стихотворения на русский язык упоминание о древнем Лоулане почему-то отсутствует.

В 108 и 77 гг. до н. э. китайцы активно вмешивались во внутриполитическую ситуацию в этом государстве, ставив у власти своих протеже. Так, во втором случае по приказу всесильного ханьского генерала Хо Гуана некий Фу Цзецзы убил местного правителя, и во главе Лоуланя оказался человек, угодный императору Чжао Ди. Раскопки подтвердили, что в III–IV вв. район находился под контролем китайских чиновников. Во второй половине IV в. следы Лоуланя в песках Такла-Макан странным образом исчезают, что стало одной из загадок истории Центральной Азии.

Находки в этом затерянном уголке пустыни С. Гедина, а позднее экспедиций англичанина А. Стейна (1908 г.) и шведа Ф. Бергмана (1934 г.) дали обширные сведения о жизни и быте, обрядах и материальной культуре лоуланьцев. Выяснилось, например, что значительную роль играла шерсть. Кроме пошива одежды, шерстяные изделия – пряжа, шнурки, веревки – применялись для самых разнообразных целей. Веревки употреблялись при изготовлении ручек и крышек для корзин. Шнурками украшались одежды, головные уборы и амулеты. Они широко использовались при производстве браслетов, обуви, предметов культа. Основная часть изделий выполнена из шерсти овец кавказской породы, как правило, неокрашенной. Доминирующим цветом в палитре красителей был красный.

Высокое мастерство обработки шерсти, характеризовавшее жителей Лоуланя, наиболее полно выразилось в развитом искусстве плетения и ковроделии. Местные мастерицы использовали как технику гладкого плетения, когда один шнур идет под другим, так и саржевое плетение. При изготовлении ковров для прибивания утков применялись деревянные гребни. Изделия имели разнообразный цветной орнамент.

Многое об исчезнувшем государстве рассказали захоронения, обнаруженные А. Стейном и, особенно, Ф. Бергманом. Наибольший интерес представляет могильник 5, обнаруженный последним в 1934 г. и расположенный неподалеку от «маленькой реки» на большом ярданге. Ее высохшее русло находится у северо-западной оконечности озера Лобнор.

Ярданги (тюрк.) – это вытянутые вдоль господствующих ветров узкие, прямолинейные с асимметричными крутыми склонами гряды и желоба в пустыни, образующиеся в результате выдувания в суглинистых отложениях прежних рек и озер. Стоит подчеркнуть, что в китайском языке данное понятие обозначается фонетическим эквивалентом, увязываемым непосредственно с территориями вокруг Лобнора. Правда, с августа 2001 г. для туристов под Дуньхуаном функционирует компактно организованный Национальный геологический парк ярдангов, где заинтересованным посетителям гиды показывают нагромождения блоков из глины и песка под условными названиями «сфинкс», «фазан», «юрта» и даже «Титаник». В действительности, у них мало общего с лобнорскими оригиналами.

Высота ранее указанного ярданга оказалась порядка 7 метров, площадь – 70 на 35 метров. По подсчетам шведского ученого, всего в могильнике было, вероятно, около 120 погребений, но сохранились только 8—12. На поверхности ярданга, особенно его склонах, выявили много фрагментов деревянных конструкций (в том числе и гробов), человеческих костей, полностью или частично разрушенных, мумий, остатков одежды. Там же удалось обнаружить всевозможные женские украшения, деревянную посуду и дощечки с письменами, бронзовые и железные сосуды, предметы мебели и другую утварь.

На западной оконечности размещалась слегка искривленная редкая ограда из не очень прямых деревянных шестов (столбов). Почти через центр ярданга шел мощный и достаточно высокий частокол из толстых круглых столбов с вершинами примерно на одном уровне. У основания они соединялись барьером из бревен, прикрепленных к столбам крепкими веревками из лыка.

По мнению Ф. Бергмана, малая (западная) ограда определяла территорию погребального комплекса, а центральная, возможно, разграничивала группы могил. К востоку от центрального частокола стояли довольно многочисленные отдельные столбы. Их высота в среднем составляла 4,25 метра, диаметр —25 сантиметров. Столбы оказались многогранными – 7—13 граней. В нижней части, засыпанной песком, сохранилась красная краска.

Ученый назвал данный могильник «колонным залом мертвых». Он колебался в вопросе предназначения столбов, склоняясь все-таки к версии о подпорках для легкой камышовой кровли, хотя и отмечал, что никакой системы в их расположении нет. С учетом полного отсутствия предметов китайского происхождения последние погребения датировались III–II вв. до н. э., т. е. до периода энергичного проникновения в Лоулань китайцев.

Вскоре раскопки в этом регионе были прекращены, возобновились они только после образования КНР. Китайские специалисты, нередко при участии своих зарубежных коллег, сделали поразительные открытия в Ние, Черчене и Турфане, бассейне рек Или и Кончендарья, в местечке Пинтай (к северо востоку от Лоуланя) и др. Так, благодаря интенсивным раскопкам в Ние (к юго-западу от Лобнора), начатым еще в конце 50-х гг. ХХ. в., удалось многое узнать о государстве Цзинцзюэ, в котором во времена Западной Хань проживало порядка 30 тысяч человек. Во второй половине III в. н. э. местное население, на редкость миролюбивое и занимавшееся земледелием, из-за наступления пустыни было вынуждено покинуть свои жилища.

В 1995 г. китайско-японская экспедиция обнаружила в районе высохшего русла реки захоронение одного из правителей этого государства. Песок, уничтожавший целые города и страны, был и остается превосходным консервантом. Он оказывает настолько мощное мумифицирующее воздействие на усопших, что сохраняются даже черты лица. А. Стейн, описывая свою широко известную находку 1915 г., заметил: «Кожа на всей поверхности тела погребенного обтягивает кости, и от тела исходит еще резкий запах».

«Пустынный король» Цзинцзюэ и его супруга оказались одеты в красивые многоцветные шелковые и шерстяные наряды, изумительно сохранившиеся на протяжении тысячелетий. На выставке в музее национального китайского шелка в Ханчжоу (административный центр провинции Чжэцзян) в конце 2000 г. эти туалеты вызвали неподдельный интерес у посетителей.

В 1980 г. китайские специалисты раскопали крепость Лоулань, тогда же была найдена «лоуланьская красавица». Мумия женщины в одежде из овечьих шкур и в шерстяной шапочке, украшенная гусиными перьями, пролежала в песке около 3800 лет. В результате научных экспертиз с участием врачей, биологов и химиков из Синьцзяна и Шанхая удалось выяснить ее возраст в момент смерти – около 40 лет.

После вскрытия мумии ученые обнаружили, что сердце, легкие, печень, почки, селезенка, толстая и тонкая кишки, некоторые другие органы сохранились целиком, но затвердели и атрофировались. Легкие содержали черные песчинки, что указывало на наличие частых песчаных бурь в этом районе. Причину смерти установить не смогли, но врачи подтвердили, что женщину похоронили сразу после кончины. Тело покойной в условиях сухого климата быстро мумифицировалось, а то обстоятельство, что «красавица» умерла зимой, способствовало замедлению процесса размножения микробов, хотя в волосах ее и были обнаружены гниды. Кстати, свое необычное имя мумия получила за яркие черты лица, характерные для женщин кавказского типа. С этой находкой связано очень лиричное стихотворение «Невеста из Лоуланя» современной тайваньской поэтессы Си Мужун, популярное среди китайской молодежи. Позднее на эти слова был написан модный шлягер.

В 2000 г., через 60 с лишним лет после экспедиции Ф. Бергмана, археологи КНР вышли на «тот самый» могильник 5 у «маленькой реки». Дело в том, что после прекращения всех изысканий в регионе в конце 30-х гг. прошлого века пески Такла-Макан, естественно, засыпали следы древнего государства. С помощью карты Ф. Бергмана удалось-таки определить местонахождение захоронений, о которых поведал шведский ученый. К сожалению, в распоряжении автора только газетные публикации и впечатления от просмотренного по центральному китайскому телевидению двухсерийного документального фильма о первых результатах раскопок. Однако даже они дают возможность говорить об идентичности находок: те же многогранные столбы высотой от 4 до 5 метров, расположенные по центру ярданга, та же красная краска у их основания, те же предметы материальной культуры Лоуланя.

В пяти километрах к югу от Дуньхуана расположены Поющие пески и источник под названием «Серп луны». Во время последнего путешествия мы предполагали добраться до водоема на «кораблях пустыни», но от затеи с использованием верблюдов пришлось отказаться по причине, о которой будет сказано чуть позднее.

Поющие пески, или по-китайски Минша, тянутся на многие километры. Всевозможные песчаные горы и дюны под воздействием ветров находятся в постоянном движении: меняют свою форму, разрушаются и вновь возрождаются. В это время со всех сторон слышится однообразный, довольно резкий звук, то усиливающийся, то затихающий. Если резко всей подошвой ботинка провести по песку, то и под ногой раздастся тот же звук.

_{«Поющие пески»}

Ученые уже более полувека изучают столь загадочное явление, и в настоящее время существуют несколько версий пустынного феномена. Так, по одной из них, сцепление песчинок в этих местах не столь плотное, из-за чего образуются своеобразные «воздушные подушки», создающие при определенном воздействии соответствующий шумовой эффект. Ряд специалистов настойчиво эксплуатируют «электрическую тему». Намного больше о Поющих песках сложено легенд. Вот только некоторые из них.

По рассказу Сюаньцзана, много лет назад одна армия расположилась здесь лагерем. Внезапно налетел страшный смерч и заживо похоронил все войско, насыпав целую гору песка. С тех пор, когда начинает дуть ветер, слышны плач и стенания погребенных воинов и лошадей.

Похожая история переносит в эпоху Хань. После жестокого сражения с кочевниками отряд под командованием генерала, не знавшего поражений в боях, проследовал через Янгуань и встал лагерем неподалеку от Дуньхуана. Прежде на этом месте не было песка, на склонах живописной горы росли величавые сосны, из-под земли бил источник, возле которого благоухали роскошные цветы и травы.

В условиях абсолютного покоя и завораживающей тишины военачальник подумал: солдаты, измученные тяжелым походом, заслужили полноценный отдых и вполне могут провести здесь какое-то время. Все считали, что враг далеко. Поэтому лошадей расседлали, воины сняли оружие и доспехи, был отменен запрет на вино и мясо. Даже часовые толком не выполняли своих обязанностей.

В это время в горном массиве Наньшан скрывалась крупная банда профессиональных разбойников и дезертиров, испугавшихся суровых армейских порядков. Пока китайский отряд сражался с сюнну, они регулярно совершали нападения на окрестные села: грабили и убивали местных жителей, забирали скот и зерно, устраивали поджоги. Узнав о приходе регулярных сил, обеспокоенные преступники затаились и выжидали.

Когда главарю доложили о затянувшемся солдатском привале, он собрал всех единомышленников и отдал приказ атаковать практически безоружных и ничего не подозревавших воинов. Глубокой ночью тех разбудили звуки, напоминавшие вой волков. Это оказался сигнал бандитской атаки. Разбойники наступали отовсюду, в считанные минуты отряд был почти полностью уничтожен. Опьяненный легкой победой и потоками пролившейся крови главарь призвал своих подручных идти на штурм города.

Однако в тот же момент внезапно со всех сторон подул страшный ветер. Небо стало черным, на живых и мертвых обрушились тонны песка и пыли. Никто не смог укрыться от разгула стихии, а зеленый холм мгновенно превратился в песчаную гору. С тех пор, как только ветер в этих краях усиливается, до путника начинает доноситься гул сражения: лязг мечей, бой барабанов, удары гонгов.

Согласно еще одной легенде, тут сошлись в смертельной схватке два дракона – желтый и зеленый. Желтый дракон оказался слабее и рухнул на землю, превратившись в песчаные барханы. Его стоны неизменно сотрясают округу.

Участниками четвертого повествования оказались местные жители, устроившие праздник с танцами и музыкой по случаю богатого урожая. Смертоносный самум накрыл развеселое карнавальное шествие столь стремительно, что музыканты даже не успели остановиться и продолжают играть.

Не менее интересны и содержательны другие предания, но бесспорно одно: оказавшись в этих местах испытываешь определенное напряжение. Хотя здравый смысл пытается объяснить происходящее законами физики, становится немного не по себе. Невольно оглядываешься по сторонам и ищешь глазами своих спутников.

В билетной политике властей за последние годы произошли кардинальные изменения. Некогда бесплатный вход на территорию Поющих песков оценен ныне в 50 юаней (более 6 долларов). При этом достаточно сесть на велосипед, взятый в аренду за минимальную плату у администрации любой гостиницы или в пункте проката, и отъехать в сторону от главного входа с его многочисленными контролерами, чтобы в полной мере оценить красоту здешних мест.

Особенно содержателен и зрелищен на закате солнца 2—3-километровый пробег в восточном направлении (влево от центральных ворот). На окраине небольшой деревушки расположено кладбище, которое на фоне могучих и безжизненных песков создает сюрреалистическое полотно беспросветного пессимизма и отчаяния. Однако вскоре на горизонте появляются верблюды, группы туристов и ландшафт мгновенно преображается. Картинка насыщается действующими лицами, в результате чего быстро меняется и настроение.

Непродолжительная поездка на верблюде до водоема и обратно в начале третьего тысячелетия стоила 60 юаней (плюс к стоимости входного билета). Во второй половине 80-х гг. ХХ в. тариф был совершенно иным – 10 юаней. Заметно откорректирован и сам маршрут. Ранее караван останавливался на берегу источника, при желании там можно было искупаться. Сейчас туристам предлагается полюбоваться им на расстоянии, да и само озерцо обнесено металлическим забором, исключающим какой-либо контакт с водой. Значительно дешевле обходится автобусная экскурсия, а спортивная и соответствующим образом экипированная молодежь предпочитает пеший переход по песчаным дюнам.

В первых числах мая 1987 г. автор впервые в жизни взгромоздился на верблюда, испытывая поначалу явный дискомфорт. Неожиданно возникло и постепенно нарастало удивительное чувство сопричастности и единения с суровой природой, а очаровательные жующие животные вскоре казались почти родными. Как и две тысячи лет назад, караван уверенно двигался вперед, стремясь достичь оазиса.

Если не знать заранее, то трудно представить, что среди бесконечных песков может сохраниться маленькое озеро.

_{Путешествие на верблюдах}

Оно возникает совершенно неожиданно, восхищая своей простотой и непостижимой естественностью. Источник, который находится у подножия самой большой, пожалуй, в обозримом пространстве песчаной горы, длиной примерно в 150–180 метров (с запада на восток) и шириной около 30–40 метров (с севера на юг) действительно напоминает по форме лунный серп, поэтому название не удивляет. На одном из берегов растут деревья, сохранились постройки, которые за прошедшие годы неоправданно разрослись. Вода в озере чистая и чуть теплая. Говорят, тут до сих пор водится рыба.

Серп луны, о котором знали еще во II в. до н. э., хранит яркие истории и легенды. Однажды, якобы, сюда прилетела даже богиня Луны, приняв по ошибке водоем за свой собственный дом. Известно предание о девушке, которая пришла в эти места в поисках своего возлюбленного. Измученная долгим переходом она легла на песок и тут же уснула, превратившись в чистый источник. Уже более тысячи лет ее никто не может разбудить.

Упоминание о нем есть в материалах В. И Роборовского. Российский путешественник писал о местных жителях, которые приезжают на озеро «гулять, привозят с собой закуски, пьют, едят, играют в кости, отдыхают, спят, и вообще их поездки сюда имеют характер пикников». В одном из них он принял непосредственное участие и «сделал несколько фотографий». Сибаритствующих китайцев не удалось увидеть здесь ни в 1987, ни в 2001 годах, но источник действительно очарователен и располагает к сиесте.

Кроме того, В. И Роборовский пересказал услышанное от китайцев любопытное предание. Во времена династии Хань неподалеку от того места, где расположено «лунообразное озерко», стояла крепость с гарнизоном, которым командовал военачальник Ма – богатырь, известный всей стране. Солдаты радовались беспечной службе и хорошим условиям, больше всего боялись отправки на фронт. Узнав о замене личного состава и предстоящем походе, они замыслили убить своего командира. Однако добрые духи были милостивы к нему: во время покушения на Ма и его немногочисленных сторонников под бунтовщиками разверзлась земля и возникло озеро, поглотившее смутьянов, а генерала и верных ему людей «морские лошади» перенесли на родину. С той поры, по словам китайцев, в этом озере слышится шум от сильной и бестолковой свалки, издаваемой большим войском. Иногда на его поверхности появляется конь, спасший военачальника.