Текст книги "Тайны Шелкового пути"

Автор книги: Наиль Ахметшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Мировое сообщество было потрясено сначала планами, а затем и действиями талибов, но так и не смогло спасти скульптуры. Музей Метрополитен в Нью-Йорке предложил им продать все, что они собираются разрушить. Как заявил его директор Филлипе де Монтебелло, специалисты и искусствоведы готовы приехать в Афганистан за свой счет и вывезти из страны все памятники и скульптуры, которые только смогут. Египетский религиозный деятель Фахми Новейди, близкий к запрещенным в стране «братьям-мусульманам», назвал действия талибов «антиисламскими». Он, в частности, сказал: «Ислам уважает другие культуры, даже если в них существуют обычаи, противоречащие исламским законам».

В защиту уникальных святынь выступили ЮНЕСКО и другие международные организации. Генеральная Ассамблея ООН провела по этому поводу специальное заседание и приняла резолюцию с требованием к руководству движения немедленно «предпринять меры по предотвращению разрушения афганского культурного наследия», но все было тщетно. Талибы взорвали статуи, полностью их разрушив.

После известных событий 11 сентября 2001 г. сейчас с ними под флагом борьбы с международным терроризмом ведут боевые действия прежде всего США и Великобритания, оказывающие массированную поддержку ранее оппозиционному Северному альянсу, но и «черный Будда» уже наказал и еще накажет талибов за совершенное злодейство.

Между тем китайские предприниматели, свободные от религиозного маразма, решили хотя бы как-то поправить ситуацию, соорудив 37-метровую копию большой статуи Будды из Бамиана. В городе Лэшань юго-западной провинции Сычуань, у слияния трех рек – Миньцзян, Циницзян и Дадухэ – находится крупнейшая в мире каменная статуя будды Майтрейи, высеченная из красного песчаника почти 13 столетий назад. Ее высота составляет 71 метр. Неподалеку расположен парк под названием «Восточная столица будд», где собраны свыше 1000 копий древних скульптур. Именно там решено создать статую, точно воспроизводящую афганский шедевр. Конечно, утраченного не вернуть, да и сычуаньские бизнесмены отнюдь не бессребреники, но стремление сохранить в памяти людей замечательные творения прошлого можно только искренне приветствовать.

_{Центральная часть монастыря}

Для историка особый интерес в монастырской живописи представляют немногочисленные сюжеты, связанные с конкретными и реальными событиями. В пещере 323 изображен эпизод посещения легендарным Чжан Цянем царства усуней. Этот древний народ, близкий к казахам и проживавший сначала к юго-западу от Дуньхуана, а с середины II в. до н. э. в районе реки Или и озера Иссык-Куль, в период Западной Хань насчитывал до 650 тысяч человек. Пытаясь заручиться поддержкой в том числе и государства Усунь в борьбе с сюнну, император Уди дважды выдавал дочерей своих высокопоставленных сановников за его правителей. Однако особые надежды он возлагал на Чжан Цяня, отправив его во вторую экспедицию в западные страны, которая затянулась на четыре года.

Визит Чжан Цяня в Усунь имел место, согласно старинным хроникам, в 119 г. до н. э. Известно, что императорский порученец установил хорошие контакты с центрально-азиатскими правителями и договорился об обмене посланниками. Этому во многом способствовали личные качества Чжан Цяня: мобильность, благожелательность и терпимость, доверие к людям. Поэтому неудивительно, что реакция его собеседников, как правило, была адекватной. Фреска в полной мере передает атмосферу обстоятельной и конструктивной беседы, взаимного уважения и почтения, заинтересованности сторон в проведении диалога и служит хорошим напоминанием о ценности искусства дипломатии.

Пещера 156 поражает масштабностью повествования о Чжан Ичао. На трех стенах – восточной, южной и северной – рассказывается о национальном герое, который на закате династии Тан вернул под юрисдикцию Китая земли на северо-западе страны.

С 781 г. в течение почти 70 лет Дуньхуан находился под властью тибетцев. VII–VIII вв. – период расцвета тибетского государства. Его правители расширили свои границы за счет присоединения Сиккима, Бутана, Непала и других территорий. Тибет оказывал решающее влияние и на ситуацию в Центральной Азии. В это время Дуньхуан оказался оторванным от собственно Китая. В середине IX века здесь вспыхнуло народное восстание под руководством выходца из аристократической семьи Чжан Ичао. В 848 г. Дуньхуан и прилегающие к нему территории были освобождены. Местное население обратилось за поддержкой к танскому правительству, однако ввиду того, что земли на востоке были под контролем тибетцев, регион оставался в изолированном положении.

В мае 1987 г. на экраны китайских кинотеатров вышел исторический фильм «Посланник в пустыню». Сложный сюжет, захватывающие интриги, таинственные похищения и убийства, мастерски сделанные батальные сцены вызвали большой интерес у аудитории.

Время действия – конец 40-хгг. IX в. Танский император Сюаньцзун получает сообщение о смерти тибетского правителя, междоусобной борьбе в Тибете и восстании под руководством Чжан Ичао в Шачжоу (Дуньхуане). Чжан Ичао просит прислать китайские войска и с их помощью разбить тибетцев. Однако по совету чиновников император решает отправить в Шачжоу буддийского монаха Вэньхуэя, знающего несколько языков и пользующегося авторитетом среди буддистов.

Его прототипом, безусловно, был монах Хунбянь, действительно в те годы посланный императором в район коридора Хэси. Последнего высоко почитали в Дуньхуане, о чем свидетельствует пещера, высеченная в его честь. Ей предстояло сыграть выдающуюся роль в судьбе Могаоку, но об этом подробно будет рассказано в следующей главе.

Через трудности и лишения лежит путь монаха, но он убежден: только мирными средствами можно решить все проблемы, уважая честь и достоинство народов, населяющих эти земли. Одна из ключевых сцен фильма – церемония жертвоприношения в Шачжоу, во время которой восставшие хотят казнить пятерых тибетцев, попавших в плен. Вэньхуэй (Хунбянь) в решающий момент обращается к собравшимся: «Начиная с императора Тайцзуна, танское правительство сохраняло хорошие отношения с государствами, лежащими на западе. Восстание освободило от тех страданий, которые обрушились на вас. Император испытывает симпатию к вам, но не нужно творить зло в ответ на зло. Нам нужен долгий мир между странами. Больше не надо кровопролития. Все народы должны жить в мире и наслаждаться им».

Нельзя не согласиться со словами монаха. Они актуальны и для танского Шачжоу, и для современного Дуньхуана, и для развития отношений нынешнего Китая со всеми странами мира. Видимо, не случайно картина стала первым фильмом совместного производства кинематографистов КНР и Тайваня.

Фрески из пещеры 156 возвращают зрителя к тем событиям и дают представление о суровых и смутных годах далекого прошлого. Кавалькада всадников, боевые ряды повстанческой армии, ее штаб, сам Чжан Ичао и даже его супруга придают всему действу яркий колорит и некую динамику.

Самые ранние работы дуньхуанских мастеров относятся к IV–VI вв., т. е. периоду династий Северная Лян (397–460 гг.), Северная (Тоба) Вэй (386–534 гг.), Западная Вэй (534–556 гг.) и Северная Чжоу (557–581 гг.). Кочевые племена, регулярно вторгавшиеся в те годы на территорию Китая с севера и северо-запада, нередко весьма энергично воспринимали новую культуру. Так, правитель Северной Вэй – крупного государства, созданного этносом тоба, Сяовэньди не только перенес столицу в древний город Лоян (совр. провинция Хэнань), но и успешно осуществил кардинальные реформы, адаптировав китайские ценности к реалиям своего народа.

Параллельно в это сложное время социально-политических потрясений идеи буддизма активно проникают на территорию Китая и оказываются востребованными. Его концепции страдания и освобождения (нирвана) становятся прибежищем от тревог и сумятицы текущей жизни. Идет процесс интеграции буддизма в культурный слой и государственную структуру. Из Индии через Западный край приходили иноземные проповедники, а китайские паломники отправлялись в буддийские государства. Дуньхуан оказался в центре интеллектуального осмысления нового для Поднебесной религиозного учения.

В скульптурных композициях и особенно фресковой живописи этого периода бросается в глаза влияние индийской традиции с элементами эллинистической культуры: будды, бодхисатвы и монахи поражают изяществом и мягкостью форм, длинными развивающимися одеждами, нежными тонами, особенно удивительными сочетаниями бирюзовых и зеленых (пещеры 259, 288, 432). Мир животных на стенописи представлен великолепными птицами с длинными и пестрыми хвостами, антилопами, оленями, зайцами, несущимися среди лесов и скал (пещеры 249, 257, 285). Своеобразными художественными символами Дуньхуана стали музыканты, танцоры и летящие небесные феи – такие, например, как в пещерах 285 и 288 (Западная Вэй), 290, 299 и 428 (Северная Чжоу). Многие сюжеты как бы наполнены удивительной музыкой. По подсчетам китайского ученого Чжэн Жучжуна, в росписях примерно 200 пещер присутствуют эти мотивы: отдельные музыканты, коллективы исполнителей и, естественно, инструменты.

Легкое потрясение испытываешь при осмотре пещеры 428 (Северная Чжоу). «Летящие святые» буквально переносят в церковь Спаса на Ильине, что в Великом Новгороде. Фрески Феофана Грека с их безудержной экспрессией и редким по глубине воздействием на зрителя словно получили энергетический заряд от дуньхуанских святых. Впечатление усиливает и схожий творческий прием мастеров – так называемые пробела, которые делают лики божеств более выразительными и отчужденными от мирской суеты.

Искусство скоротечной эпохи Суй (581–618 гг.) не столь впечатляюще. Скульптурные изображения излишне статичны. Головы и туловища будд и бодхисатв выглядят несколько неестественно: одни чересчур велики, другие – удлиненны (пещеры 244, 302, 419, 420, 427). В плафонной живописи преобладает растительный орнамент, а главная роль отводится важному буддийскому символу – лотосу (пещера 311). Жанровые зарисовки рассказывают о буднях караванных маршрутов (пещеры 204, 302 и 420).

Расцвет буддизма приходится на танский период (618–907 гг.). В VII в. под мощной опекой императорской власти он становится господствующим идейным течением. Вселенская миссия буддизма используется для поддержания авторитета правителей, к его помощи центр прибегает и в сношениях с сопредельными народами, принявшими эту религию. Новые веяния, разумеется, нашли отражением в творчестве художников Могаоку.

Величавое спокойствие, созерцательность и простота – индийское достояние, которым всецело овладел в то время Китай. Скульптурные композиции становятся более реалистичными, происходит индивидуализация ликов и фигур. Если в пещере 328 одухотворенные Ананда и бодхисатва внешне холодны и безразличны, то в 45-й – элегантные собеседники уже в непринужденной манере ведут, возможно, теологический спор или светский разговор. Здесь же умудренный и благородный старец Кашьяпа, который погрузился в свои мысли. В галерее бодхисатв в пещерах 159, 194, 328, 384, как и во многих других, бросаются в глаза и разнообразие характеров, и индивидуальные черты каждого изображения.

Стенопись этой эпохи легко узнаваема благодаря разнообразию сюжетов на темы «из жизни». Помимо фресок, повествующих об исторических событиях, стоит выделить посевные работы под дождем (пещера 23), нападение разбойников на купцов из Центральной Азии (пещера 45), армию на марше (пещера 156), вызов доктора (пещера 217), сцены сражения и свадьбы (пещера 12). В них поражают сложная многофигурность изображений, гармоничность природы, динамика и логика происходящего, пластика движений и адекватность поступков действующих лиц.

В работах более позднего периода возникает некая схематичность. Казалось бы, те же большие композиции и разноплановые сцены, орнаментальные полосы и декоративные плафоны, но линии теряют прежнюю свободу и гибкость, нежную естественность и хрупкое изящество. Разнообразие постепенно сменяется однообразием, хотя техника исполнения по-прежнему остается блистательной.

Кому же все-таки принадлежит авторство этого изумительного буйства красок, сюжетов и фантазии? Вопрос достаточно сложный, но интересный. Сведения о скульпторах, к сожалению, отсутствуют, что вполне понятно: величественные и торжественные божества буддийского пантеона не поощряли древних ваятелей к увековечению собственных имен, да и китайская традиция не знала отступлений от правил в столь деликатном вопросе. Другое дело – широкая палитра настенной живописи, создававшаяся на протяжении многих веков. Информации на этот счет тоже мало, ибо до династии Сун (960 – 1279 гг.) авторы, как правило, не подписывали свои творения.

До недавнего времени высказывалась гипотеза, согласно которой художники жили в обнаруженных в 80—90-е гг. ХХ в. в северной части комплекса 243-х пещерах, однако новейшие изыскания ученых позволили сделать вывод о том, что у последних было иное предназначение. Тут жили, самосовершенствовались и медитировали монахи, переписывались буддийские трактаты и сутры. Указанное обстоятельство создало дополнительные трудности в выявлении имен живописцев.

Первые интересующие нас скудные данные относятся к Х в. Более ранних сведений историкам обнаружить пока не удалось. По словам китайского исследователя Ма Дэ, на сегодняшний день в дуньхуанской библиотеке и непосредственно на росписях найдены около 40 упоминаний и надписей, непосредственно связанных с 12 создателями фресок. Стало известно, например, что в пещере 185 творил Сун Чэнсы, в 290 – Чжэн Лошэн, в 303 – Пин Тоцзы, а в 4 44– Сы Динцюань. Отрывочную информацию можно видеть в пещерах 33, 34, 196 и 401.

Древние манускрипты называют имя Дун Баодэ, который жил в эпоху Пяти династий (907–960 гг.). Его картины, якобы, были на редкость красивы и естественны, люди и окружавшие их предметы воспринимались как живые. Он, бесспорно, работал здесь и пользовался большим авторитетом, но в силу традиционных представлений и личной скромности не оставил потомкам своего автографа.

Зато известно имя талантливого художника, создавшего один из шедевров Могаоку. В уже упоминавшейся пещере 444 есть странная надпись: «В 17-й год периода Чжичжэн (1357 г. – Н. А.) я, Ши Сяоюй, прибыл сюда и оставил свою подпись». Появление ее в пещере, расписанной другим живописцем, несколько непонятно; вероятно, это просто шутка мастера. Творения Ши Сяоюя находятся в пещере 3, куда, к сожалению, туристов давно не пускают. На осыпающейся поверхности стены с повышенным содержанием песка он дважды изобразил тысячерукую Гуаньинь (Авалокитешвара), у которой в ладони каждой руки застыло божественное око. «Наблюдающая за звуками» (досл. перевод с китайского языка) видит все страдания людей и готова оказать им необходимую помощь. Ши Сяоюй вначале обозначил контур облика бодхисатвы, а затем при письме использовал краски, которые глубоко проникли в грунт. Его авторство закреплено подписью: «Написал Ши Сяоюй из Ганьчжоу (совр. г. Чжанъе в провинции Ганьсу. – Н. А.)».

Специалисты полагают, что в Дуньхуане работали многочисленные живописцы, которых условно можно разделить на четыре группы. В первую входили мастера, прибывшие из государств, которые были расположены к западу от Китая, и находившиеся под сильным индийским влиянием. Ко второй могут быть отнесены те, кто сопровождал своих хозяев – высокопоставленных сановников, сосланных в Дуньхуан за те или иные проступки. В третьей группе были художники, привлеченные высокими заработками или другими материальными благами. Последняя состояла из выпускников школы изобразительных искусств, которая открылась здесь в Х в.

В результате свержения монгольского владычества и падения империи Юань с присущими ей универсализмом и космополитизмом, по мере активного распространения ислама в Западном крае буддийский монастырь, оказавшийся во второй половине ХIV в. в принципиально новом политико-идеологическом окружении, окончательно утрачивает свое значение, работы в нем прекращаются. С годами доступ к уникальным произведениям получают зачастую малоквалифицированные и случайные люди.

Просматривая в агентстве Синьхуа материалы о пещерах Могао, автор книги наткнулся на соображения сотрудника научно-исследовательского института в городе Ланьчжоу (административный центр провинции Ганьсу) Ху Тунцина, который убежденно доказывает, что в 221 пещере сохранились изображения более позднего периода – с 1368 по 1935 гг. Сам факт наличия таких работ сомнений не вызывает, но можно ли их с полным основанием называть творчеством, достойным этого удивительного памятника культуры?

С. Ф. Ольденбург в начале прошлого столетия с искренней болью писал о «печальной реставрации» «маляров двадцатого века», которые «грубыми кричащими красками» расписывали коридоры и галереи, «пользуясь маленькой книжкой образцов». Другую его цитату хотелось бы привести полностью: «Жалкое впечатление производят эти реставрации, где сравнение остатков старинной красоты со схематической уродливостью нового времени оставляет в нас тяжелое чувство, и чем новее, тем хуже. При нас уже работали только маляры; и они, и монахи были совершенно лишены чувства красоты». Стоит заметить, что это впечатления 1914–1915 гг.

Однако вскоре комплекс ожидала еще одна напасть, теперь уже в лице «наших». Так, в пещерах 57, 103, 156, 196, 257, 427, 445 и некоторых других мгновенно вспоминаешь строки Владимира Семеновича Высоцкого о «проникновении» соотечественников «по планете», которое «особенно заметно вдалеке». «Надписи на русском языке» сомнительного содержания в парижских, пекинских и прочих туалетах по всему миру уже никого не удивляют, но чтобы в древнейшем монастыре!

Среди «авторов» поручики и есаулы, корнеты и хорунжии, по которым в последние годы в России стало модным пускать слезу, рассуждая о «загубленном большевиками» «цвете нации». Представляется, что в данном вопросе не нужно строить иллюзий или заниматься откровенным политиканством, переписывая в очередной раз историю государства: в условиях гражданской войны стороны друг друга стоили, об их «утонченных натурах» и «высоких идеалах» можно говорить лишь гипотетически и в сослагательном наклонении.

В начале 20-хгг. ХХ в. отступавшие белогвардейцы численностью около 550 человек перешли границу с Китаем и оказались в районе Дуньхуана. Местные чиновники в силу явной ограниченности собственного кругозора не смогли придумать ничего лучше, как разместить их в пещерах Могао. Конечно, душевное состояние офицеров можно понять: досада и злость, внутренняя опустошенность после кровавой бойни и жестокого поражения. Тем не менее, это не оправдывает варварства, учиненного в культовом месте. Замазанными оказались древние фрески и статуи, во многих местах появились непристойные надписи, были вскрыты и разграблены древние мощи, из-за костров, на которых готовили пищу, почернели потолки. Полгода провели в пещерах белогвардейцы, но сомнительную память о своем присутствии оставили надолго.

Проблема сохранения историко-художественных ценностей Могаоку в настоящее время стоит очень остро. Массированное наступление пустыни, усиливающиеся в последние годы эррозия почвы и песчаные бури, а также толпы туристов со всего света нанесли и продолжают наносить им невосполнимый урон. Ученые единодушны в оценке огромной опасности, угрожающей памятнику мирового значения.

По китайским данным, ежегодно 3–4 тысячи кубометров песка оседают на пещерах. Дюны почти погребли нижний ярус. До 90-х гг. прошлого столетия эффективных мер противодействия разработать не удалось. Только относительно недавно была разработана целостная экологическая программа. Сейчас против надвигающейся пустыни действуют три своеобразные линии обороны. Внешний ее рубеж – это 800-метровая в длину и 10-метровая в ширину плотно засаженная полоса кустарников, которые задерживают песок и замедляют его продвижение. Вторая линия – нейлоновые заграждения-«ловушки» в виде треугольников, основания которых выставлены с учетом направления дующих ветров. И, наконец, был зацементирован гребень склона, что позволило обезопасить от разрушения несущую конструкцию. Блокирующую роль играет также лесной массив длиной в 1200 метров и шириной от 100 до 200 метров, посаженный непосредственно перед входом в комплекс. Согласно подсчетам специалистов, таким образом удалось на 80 процентов сократить доступ песка в пещеры.

Не менее сложным остается вопрос о защите их внутреннего убранства. С 60-х гг. ХХ в. для сохранения фресок просверливались тончайшие отверстия в образовавшихся на них пузырьках, затем туда вводился клеящий состав, который укреплял красочный слой, не нанося ущерба цветовой гамме. В 70-е гг. химики предложили использовать слабые очистители для удаления пыли и сажи. Они были применены в 71 пещере, благодаря чему удалось выявить яркие тона оригинальных красок.

Главная трудность в проведении реставрационных работ – многочисленные туристы, которых в пик сезона ежедневно насчитывается до 600–700 человек. С ними неизбежно связана постоянно растущая концентрация углекислого газа и автомобильных выхлопов, негативно влияющих на дуньхуанские сокровища. Поэтому не удивляют жесткие предписания и ограничения, действующие на территории Могаоку. Некоторые из них, честно говоря, кажутся явно чрезмерными, но спорить в данном случае бессмысленно.

Одна из форм ознакомления с шедеврами широкой аудитории и сохранения их для будущих поколений на протяжении более полувека остается изготовление высокохудожественных копий. Живописцы Чжан Дацянь и Чан Шухун каждый своим путем приехали сюда в начале 40-х гг. прошлого века и очарованные великолепными творениями остались на годы. Вслед за ними устремились более молодые мастера, увлеченные мечтой приобщиться к прекрасному. Благодаря их самобытному таланту, глубокому осмыслению увиденного и кропотливому труду общество получило возможность познакомиться с могаокским чудом в выставочных залах и музеях разных стран. К настоящему времени существуют более 2000 копий, многие из которых выполнены превосходно.

На территории комплекса сейчас развернута их выставка, которую можно посетить после скудного осмотра Могаоку. Складывается впечатление, что администрация подобным образом пытается компенсировать немалые расходы туристов, получивших лишь поверхностное представление о всемирно известных пещерах. В стоимость единого билета входит также посещение экспозиции тибетской бронзы. Последняя, кстати, очень интересна, но с таким же успехом ее можно было бы показать в любом другом городе Китая. В Дуньхуане тибетское влияние проявляется прежде всего в настенной живописи, которая в настоящее время практически недоступна.

Изготовленные копии пещер весьма любопытны. Они хорошо смотрятся на передвижных выставках, которые регулярно кочуют по стране. В частности, наиболее крупные и представительные в последнее время прошли в Пекине и Гуанчжоу (административный центр провинции Гуандун). Однако созерцание копий в 300 метрах от оригинала, куда тебя в общем-то не пускают, занятие не из самых приятных.

Рассказ о художнице с Тайваня, которая многие годы своей жизни посвятила кропотливому изучению и созданию скульптурного изображения ранее упоминавшейся тысячерукой Гуаньинь из пещеры 3, должен, вероятно, вызывать у посетителей умиление, но возникает обратная реакция. Опять кому-то позволено то, чего другие, увы, напрочь лишены. Впрочем, автор высказывает свои личные впечатления, не претендуя на всестороннюю объективность.

Работа по реставрации и изучению культурных ценностей ведется неустанно на протяжении долгих лет. В 1944 г. был создан Институт искусства Дуньхуана, объединивший энтузиастов, которые приехали сюда со всех концов страны. После образования КНР он был переименован в Институт памятников культуры Дуньхуана, а с 1984 г. это Дуньхуанская академия, которая аккумулирует интеллектуальный и творческий потенциал национального и зарубежного дуньхуановедения. На границе пустынь Гоби и Такла-Макан, как и много веков назад, живут и работают серьезные ученые, грамотные специалисты, одаренные художники.