Текст книги "Оружие-мутант. Антология американской фантастики"

Автор книги: Мюррей Лейнстер

Соавторы: Крис Невил (Невилл),Джозеф Кэмпбелл,Ромен Старзл,Джек Шарки
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

– Знаешь, Мургатройд, – продолжил Кальхаун размышления вслух, – это очень похоже на таинственное исчезновение экипажа с «Марии Селесты». Только гораздо масштабнее: население целых городов ушло куда-то три дня назад и не вернулось. Возможно, население всей планеты ушло куда-то. Мы можем только сказать: система связи не отвечает, хотя находится в рабочем состоянии. Поверь мне, я, кажется, произнесу фразу, которая станет исторической недосказанностью: «Мне это не нравится, Мургатройд! Мне это не нравится!»

Глава II

Осмотрев город, Кальхаун по пути к своему звездолету остановился еще в одном месте. В подобном месте можно было бы найти слой почвы, состоящей из корней сорняков или погибших растений. В городе росли как земные деревья, так и местная растительность, и вот что интересно: деревья росли как ни в чем не бывало, а травянистая растительность, покрывавшая почву, погибла и начала гнить.

Кальхаун сорвал одно из погибших растений, поднес его к носу. Да, запах тот же самый, который встретил его у входного шлюза звездолета. Он выбросил неприятную массу и стряхнул ее остатки с рук. Что-то убило растения, которые сами привыкли убивать инородную им растительность, привезенную с Земли.

Он прислушался: там, где живут люди, непременно обитают насекомые и птицы или какие-либо другие крошечные существа, которые являются неотъемлемой составной частью любой экологической системы Люди везут их с собой и поселяют на новых планетах, которые человечество хочет сделать обитаемыми.

Итак, Кальхаун прислушался – ни звука! Возможно, что шум От работы двигателей «Эскулапа 20» был единственным звуком, который нарушил тишину Майя-сити за последние три дня. С тех пор, как все ушли.

Тишина обеспокоила Мургатройда. Он сказал «чи» подавленным печальным тоном и прижался к Кальхауну. Кальхаун покачал головой и коротко скомандовал:

– Ну что же, Мургатройд, пошли!

Они снова вернулись в здание, в котором находилась система контроля за энергетической установкой. Кальхаун не стал смотреть записи диспетчерской службы. Он подошел к приборам, которые регистрировали работу энергетической решетки, накапливающей энергию для обеспечения своей планеты. Энергетическая решетка поглощала ионы из верхних слоев атмосферы и накапливала их для использования в энергоснабжении Майи Практически это была солнечная энергия, которую энергорешетка вытягивала из космоса, а затем распределяла по планете.

Кальхаун заметил, что стрелка на счетчике, указывающая затраты энергии на планетарные цели, медленно двигалась то вправо, то влево. Примерно шесть миллионов киловатт «откачивалось» из накопителей для энергообслуживания планеты в течение полусекунды с интервалом в две секунды. Затем отток энергии прекращался на полторы секунды. И возвращался к исходному циклу через полсекунды.

Нахмурившись, Кальхаун поднял глаза от приборов и увидел цветную фотографию на стене.

Это была фотография заселенной части Майи, сделанная из космоса.

Она была увеличена до размера сто двадцать на сто восемьдесят сантиметров, и Майя-сити представал группой неравномерно расположенных квадратов и треугольников, по размеру не превышавших одного-двух сантиметров. Фотография была идеально детализирована и выполнена так, что были отчетливо видны идеально прямые тонкие линии, тянувшиеся из города.

Это были многорядные скоростные шоссейные дороги, очень точно пролегавшие от одного города к другому, затем с этой же математической точностью, но только под другим углом наклона, к следующему населенному пункту и так далее.

Кальхаун внимательно разглядывал фотографию.

– Люди уехали из города в спешке, – поделился он своими мыслями с Мургатройдом, – но беспорядка или неразберихи почти не было, точнее, был почти идеальный порядок. Значит, они знали заранее, что, возможно, им придется покинуть город. Если они и брали что-то с собой, то приготовили это и оставили в мобилях. Они были готовы к такому повороту событий. Но они не знали точно, когда им придется бежать из города. Об этом свидетельствуют открытые магазины, офисы, рестораны.

«Чи!» – произнес Мургатройд, соглашаясь с этим предположением.

– Да, но куда же они ушли? – спросил Кальхаун, обращаясь к Мургатройду. – Действительно, куда же они могли уйти?

В городе было восемьсот тысяч человек, двести тысяч мобилей вполне могли вывезти все население. Но это же колоссальное число мобилей, сконцентрированных в одном месте! Если их поставить рядышком на шоссе, с расстоянием хотя бы в метр между ними… Он мысленно просчитал варианты. Да, при наличии двух скоростных шоссейных дорог они вполне могли вывезти из города все население. Поскольку следов паники не заметно, то они, должно быть, разработали план эвакуации заранее. Значит, они знали, что должно что-то произойти. И это произошло. Но что?

Кальхаун еще раз внимательно посмотрел на фотографию. Она была гораздо лучше карты. Это была макрофотография.

На севере от Майя-сити находились горы, и только одно шоссе шло в этом направлении. Горы окружали Майя-сити и с запада, туда тоже вела лишь одна дорога. На юге было море, которое омывало полуостров, на котором находилась столица планеты.

– Итак, они ушли на восток, – решил Кальхаун. Он провел пальцем по линиям. – Вот три скоростные дороги, которые ведут на восток. И это единственная возможность вывезти людей из города быстро и без паники. Они не знали, когда им придется уходить, но они знали, куда им надо идти. Когда пришло оповещение об эвакуации, они отправились на восток. Мы отправимся следом за ними узнать, что же произошло. Только они знают об этом!

Кальхаун пошел к своему звездолету. Мургатройд радостно запрыгал рядом.

Когда за ними закрылся входной шлюз, Кальхаун услышал щелчок, усиленный внешними микрофонами. Он прислушался: двойной щелчок, как будто кто-то что-то включил и сразу же выключил. Двухсекундный интервал, такой же, как на счетчиках энергорешетки. Что-то откачивало шесть миллионов киловатт из энергосистемы с постоянным интервалом в две секунды. Звук регистрировался микрофонами, а в атмосфере его не было слышно. Щелчки в микрофоне наводились индукционным током, так же как помехи при телефонном разговоре, прерываемом разрядами статического электричества в неисправном кабеле.

Кальхаун еще раз изумился, хотя внешне это отразилось лишь в недоуменном пожатии плечами. Он выключил внешний передатчик.

– Вызываю «Кандиду», – успел произнести он, и сразу, как будто его голоса ждали, ответила «Кандида».

– «Кандида» кораблю Медслужбы. Мы вас слышим! Что случилось там… внизу?

– Все в идеальном порядке, энергосистема работает в обычном режиме. Никаких следов паники. Но в городе нет людей. Они ушли. Но это не каприз! Где ваша следующая посадка?

Голос с «Кандиды» ответил с некоторой надеждой и ожиданием.

– Передайте сообщение. Доставить его немедленно в ближайший филиал Медслужбы. Они передадут его в Главное управление. Я остаюсь, чтобы узнать, что здесь происходит.

Он продиктовал рапорт с чувством раздражения, потому что толком не мог сформулировать свое сообщение. Произошло что-то серьезное. Но никаких данных о том, что именно произошло, у него не было. Все это выглядело очень глупо. И хотя Кальхаун хорошо понимал, что проблемы на планете Майя не могут быть решены Главным управлением Межзвездной медицинской службы, все, что могло касаться здоровья людей в крупных масштабах и чрезвычайных обстоятельствах, должно быть сообщено по назначению.

– Я остаюсь расследовать эти чрезвычайные обстоятельства. По мере поступления информации и при возможности ее передать я выйду на связь.

– А как же наш пассажир?

– Да разбирайтесь вы со своим пассажиром сами! – рассвирепел Кальхаун. – Поступайте, как сочтете нужным, – добавил он более спокойным тоном.

Он отключился и принялся готовиться к работе на планете Майя.

Сначала Кальхаун с Мургатройдом отыскали себе средство передвижения. Корабль Медслужбы мало подходил для обшаривания городов в поисках людей, да и топлива вряд ли хватило бы. Кальхаун решил воспользоваться мобилем.

И снова картина брошенного города произвела на них странное впечатление. В ювелирном магазине драгоценности лежали разложенными на витринах.

Он заглянул в витрину цветочного магазина: все цветы земного происхождения цвели и благоухали, и несколько странных прекрасных цветков с листвой темно-оливкового цвета тоже были необыкновенно свежи и хороши, как и их земные собратья.

В клетке находилось какое-то растение, однако оно завяло и уже начало гнить. Это было неожиданно – растение, которое росло в клетке!

Кальхаун нашел транспортное агентство, а точнее, автосалон, наверно демонстрировавший импортируемые мобили или мобили, произведенные на Майе. Он выбрал один из выставленных образцов, изящную спортивную модель, попробовал ключ зажигания. Мобиль ожил и зажужжал.

Кальхаун и Мургатройд осторожно выехали из автосалона на улицу.

– Это роскошь, Мургатройд, – прокомментировал свои действия Кальхаун. – Это роскошное воровство. Мы, медики, не можем позволить себе такие шикарные вещи. Но сейчас такое время, поэтому воспользуемся случаем.

«Чи!» – одобрил поступок Кальхауна Мургатройд.

– Нам необходимо найти беглецов и спросить их, от чего они так организованно убежали. Хотя сейчас, мне кажется, им как-то незачем было бежать. А вдруг они обрадуются, что бояться нечего и можно возвращаться?

Мургатройд с чувством сказал: «Чи!»

Кальхаун отправился на восток, по пустынным улицам, по свободной скоростной трассе. Но чувствовал он себя скованно и немножко нервно, как будто из-за угла мог выскочить кто-нибудь и сказать: «Ага, попался!»

Кальхаун поднялся на эстакаду и на «ромашке» развернулся, точно ориентируясь на восток. Он всматривался вперед и оглядывался по сторонам, стараясь увидеть какие-нибудь признаки жизни.

Он уже выезжал из города, когда услышал хлопок, за ним последовал ревущий звук, который возник где-то наверху и сразу исчез. По звуку он определил, что объект, путешествующий со скоростью, равной скорости света, сбросил модуль. И был совершенно прав, так как действительно увидел в голубом небе развернутый парашют.

Это, должно быть, был настойчивый пассажир с «Кандиды».

Кальхаун прищурился. Голос с «Кандиды» объяснял, что пассажир требовал посадку потому, что у него были неотложные дела. А у Кальхауна было предубеждение по отношению к деловым людям, особенно занимающимся разного рода бизнесом и считающим, что их дело – самое главное, а все остальное в Галактике может и подождать. Предубеждение не было капризом Кальхауна.

Два стандартных (земных) года тому назад он совершал инспекционный полет на Тексию II в другом галактическом секторе. Эта планета являла собой как бы бескрайнее плато, как в Западном Техасе, и единственным видом процветающего бизнеса там было скотоводство. На безграничные прерии была высеяна техасская трава земного типа, в результате чего планета превратилась в огромное пастбище, ибо естественная растительность планеты была полностью поглощена и заглушена техасской травой. Кстати, Тексия II представляла собой полную противоположность планете Майя, где земная растительность не выживала.

Тексия II была идеальной планетой для мясного скотоводства с отлаженным полным замкнутым циклом от пасущегося на пастбищах скота до обработанных на скотобойнях туш. И самое интересное и замечательное, что сотни тысяч голов скота пасло индукционное электрополе. Оно гнало скот по пастбищам и загоняло в бойни, где животные благополучно превращались в бифштексы и прочие продукты переработки мяса. И без проблем! Кальхаун с содроганием вспомнил эту «беззаботную» планету.

Он не был сентиментальным, но хладнокровие, с которым животных отправляли на бифштексы, и то же равнодушие, с которым относились к наемным рабочим, его потрясла. Планета пропиталась и пахла кровью. Условия жизни людей на планете можно было назвать полуживотными, но там хорошо платили и кормили. Кто не работал, тот не ел. А жаловаться было опасно. И он написал резко критический доклад руководству своей службы. С тех пор Кальхаун недолюбливал бизнесменов.

Парашют спускался, и его относило от города как раз в сторону того шоссе, по которому ехал Кальхаун, и Кальхауну не пришло в голову проехать мимо. Он сбросил скорость и стал ждать, когда парашютист приземлится. Был сильный ветер, и парашют относило в сторону. Наконец человек под парашютом коснулся земли среди растений оливкового цвета, и Кальхаун помог ему «погасить» парашют, наехав на купол мобилем.

Кальхаун вышел из мобиля и подошел к человеку, который лежал, запутавшись в стропах.

– У вас есть нож?

Медик вежливо подал ему раскрытый нож ручкой вперед. Мужчина разрезал стропы и срезал элегантный атташе-кейс, прикрученный шнурами к парашюту.

Атташе-кейс от резкого движения раскрылся, и Кальхаун увидел посыпавшиеся оттуда пачки, много пачек межзвездной валюты в крупных банкнотах от одной тысячи до десяти.

Человек с кейсом вытащил из кармана бластер. Это был не боевой бластер. Он был изящен и мал, словно игрушка. Кисло глядя на Кальхауна, парашютист стал собирать деньги. Сумма была очень значительная. Наконец, заполнив кейс, он встал.

– Меня зовут Эллисон, – сказал он таким тоном, как будто Кальхаун немедленно должен был замереть от восторга и благоговения. – Артур Эллисон. Очень обязан за помощь. Теперь я попрошу вас отвезти меня в Майя-сити.

– Это вряд ли получится, – вежливо ответил Кальхаун. – Я только что выехал оттуда. Там никого нет, и я не собираюсь ехать назад. Там ни души.

– Но у меня важное де… – Мужчина прервался на полуслове. – Нет ни души? Этого не может быть!

– К сожалению, может, – парировал Кальхаун. – Город брошен, покинут. Там никто не живет. Все ушли. Там совсем никого нет. Совсем никого.

Эллисон ошеломленно смотрел на Кальхауна, потом выругался, словно дав волю своим чувствам, с безудержной яростью.

Но, казалось, он не был удивлен. Да, он рассвирепел от известия, но не удивился, что само по себе было удивительным. Потом его злые глаза вдруг сделались хитрыми.

– Меня зовут Эллисон, – повторил он как заклинание. – Артур Эллисон. Неважно, что произошло. У меня дела в городе. Куда же все ушли? Мне нужно их найти.

– Ну вот и мне тоже нужно их найти, – ответил Кальхаун. – Я могу взять вас с собой, если хотите.

– Вы, конечно, слышали обо мне. – Это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос.

– Никогда в жизни. И если с вами все в порядке, может быть, вы сядете в мобиль. Я тоже спешу найти обитателей Майя-сити. И тоже хотел бы знать, что произошло. Я из Медслужбы.

Эллисон направился к мобилю.

– Из Медслужбы? Я невысокого мнения об этой организации. Вы вечно суетесь не в свои дела.

Кальхаун не стал отвечать. Человек, испачканный грязью, прижимая к себе кейс, направился через поле растений оливкового цвета к мобилю и влез в него.

«Чи! Чи!» – приветствовал его вежливый Мургатройд, но Эллисон посмотрел на него с омерзением.

– Что это?

– Его зовут Мургатройд. Он – тормаль. Тормаль! Он сотрудник Медслужбы! – внушительно сказал Кальхаун.

– Не люблю животных, – холодно ответил Эллисон.

– Мургатройд для меня гораздо важнее, чем вы, – объяснил Кальхаун.

Эллисон посмотрел на него так, будто хотел испепелить его за подобную дерзость, но Кальхаун в пепел не превратился. Эллисон, еще раз попытался всем своим видом изобразить, что он очень важная персона и все должны выполнять его капризы и желания.

Кальхаун нетерпеливо передернул плечами. Бормоча себе что-то под нос, видимо достаточно нелестное для Кальхауна и Медслужбы, Эллисон устроился поудобнее. Кальхаун занял свое место, и мобиль взлетел на воздушной подушке над полем, оставив позади парашют и смятые растения.

Они снова оказались на скоростном шоссе. Кальхаун повел мобиль на поворот, но вдруг остановился, заметив что-то необычное. Он вышел из мобиля.

Там, где проходила граница вспаханного поля и шоссе, на любой другой планете росла бы зеленая трава. На этой планете зеленая трава земного происхождения не росла. Но тогда здесь должна была быть дикорастущая растительность, типичная для Майи, однако ее тоже не было. Виднелась лишь тонкая полоска, покрытая желеобразной массой стеблей и листьев оливкового цвета.

Кальхаун наклонился, уловив резкий гнилостный запах. Это было то, что осталось от местных растений Майи, о которых он читал в отчете.

Кальхаун вспомнил описание: растения-каннибалы с подвижными листьями и стеблями. Они мешали выживать растениям земного типа, поэтому на этой планете не собирали урожаи пшеницы или других культур. Планета импортировала зерно.

Он снова взглянул на узкую полоску желеобразной массы. Растения-каннибалы погибли!

Растения, подобные этим, завяли и превратились в неприятную массу и на лужайке космопорта. Он вдруг ярко представил себе то погибающее растение из класса каннибалов, которое росло в клетке в цветочном магазине в Майя-сити.

Странное совпадение: по какой-то неведомой причине люди бегут из города и что-то неведомое убивает растения-каннибалы. Конечно, рано делать какие-либо выводы. Сами по себе эти отдельно взятые данные ничего не доказывают.

Кальхаун все время ломал себе голову, пытаясь решить загадку. Некая гипотеза уже формировалась в его сознании, но очень смутная, и он никак не мог ухватить связь, которая была между гибелью растений и бегством людей. Но, несомненно, какая-то связь была. Вряд ли это было просто совпадением.

Глава III

Они подъехали к указателю поворота на город Теночитлан в шестидесяти километрах от Майя-сити.

Кальхаун свернул со скоростного шоссе, чтобы проехать по городу.

Тот, кто выбирал название Майя для этой планеты, очевидно, интересовался легендами Юкатана, там, на планете Земля.

На тех планетах, где Кальхаун по долгу службы совершал посадки, встречалось много земных названий. На заре колонизации космические первопроходцы давали планетам имена стран и городов, которые были дороги их сердцам. Они тосковали по дому и старались увековечить родные имена, поэтому на звездных картах встречались и Дорсет, и Эйре, и Трали. Колонисты-первопроходцы давали морям, полуостровам и горным цепям на планетах те названия, которые были им близки и привычны на Земле.

На уже упомянутой Тексии II энергетическая взлетно-посадочная установка находилась недалеко от города Корраль, что явно наводило на мысль, что здесь не обошлось без техасцев с их ностальгией по Дикому Западу, а главные поселения, где готовое обработанное мясо упаковывали и готовили к отправке на другие планеты, носило имя Раундап, что явно напоминало о процедуре клеймения скота в Западном Техасе.

Непонятно, какими соображениями руководствовались местные поселенцы, называя этот городок Теночитланом. Город явно не оправдывал своего названия. Он оказался небольшим, уютным, с приятной для глаз местной архитектурой. В городе были магазины, несколько фабрик, много частных домов, некоторые из которых были с террасами, как в старом Лондоне, а другие окружены садами и больше напоминали о замках в старой Англии или виллах в пригороде Лос-Анджелеса. В этих садах Кальхаун тоже заметил погибшие растения, те самые – с движущимися стеблями и листьями, а остальная растительность была великолепна!

Маленький город тоже покинули жители. Улицы были пустыми, в домах – ни души. Некоторые дома оказались заперты. Кальхаун заметил три-четыре магазина, где товары были упакованы для хранения. Он предположил, что либо город получил предупреждение раньше, чем космопорт, либо жители знали, каким временем они могут располагать, прежде чем мобили двинутся по скоростным шоссе с запада.

Эллисон рассматривал дома, как бы оценивая их. Он, казалось, не замечал отсутствия жителей.

Когда Кальхаун вырулил на основную трассу, Эллисон стал рассматривать поля с погибшими растениями очень внимательно и явно оценивающим взглядом.

– Интересно, – вдруг сказал он, когда Теночитлан превратился уже в небольшое пятно позади. – Очень интересно. Я покупаю землю, землевладение – вот мои бизнес. У меня корпорация на Сэнет III. Еще у меня есть некоторая недвижимость на Дорсете и еще кое-где. Я вот подумал: сколько может стоить земля, все эти города, без их обитателей, конечно.

– Что? – переспросил Кальхаун. – Какова ценность обитателей этих городов?

Эллисон пропустил замечание мимо ушей. Он что-то подсчитывал, прикидывал.

– Я приехал, чтобы купить землю, – пояснил он. – У меня по предварительной договоренности контракт на покупку нескольких сот гектаров. Я бы и больше купил по сходной цене. Судя по всему, цена на землю должна несколько снизиться. Да уж, несколько снизиться!

– Это как сказать, – не удержался Кальхаун, – надо еще найти кого-нибудь в живых, чтобы вам эту землю продали. А для этого надо выяснить, что произошло.

Эллисон изучающе посмотрел на него.

– Смешно, – сказал он, упиваясь собственной значимостью. – Так вопрос не стоит. Неважно, живы они или нет.

– А они подумали, что, может быть, выживут, – заметил Кальхаун. – Вот почему и убежали. Они надеялись, что будут в безопасности в том месте, куда ушли. Я тоже надеюсь, что они в безопасности.

Эллисон проигнорировал замечание Кальхауна. В его хитрых глазах еще сохранялось выражение озабоченного подсчета барышей. Его совсем не удивляло отсутствие людей. Он оценивал их бегство с точки зрения бизнесмена.

Мобиль стремительно несся вперед.

Бескрайние темно-зеленые поля мелькали с обеих сторон. Шоссе, три математически точные прямые, исчезало за горизонтом. Каждая полоса дороги могла вместить четыре мобиля в ряд. Скоростное шоссе было специально сконструировано таким образом, чтобы урожай с полей вывозился как можно быстрее для обработки и продажи при сохранении отличного качества сырья.

Позади остались еще восемьдесят километров, и Кальхаун заметил хозяйственные постройки вдоль шоссе для хранения сельскохозяйственных машин. Слева виднелись окраины небольшого городка. Но никаких признаков жизни он так нигде и не заметил.

Еще полчаса пути. И вдруг Мургатройд очень обеспокоенным голосом сказал. «Чи!» Он неловко заерзал на сиденье, и снова послышалось: «Чи!»

Кальхаун отвлекся от дороги и посмотрел на тормаля. Мургатройд явно чувствовал себя неважно. Кальхаун погладил пушистую спинку, и тот прижался к Кальхауну, как бы ища защиты и комфорта. Мобиль по-прежнему несся вперед. Тогда Мургатройд захныкал. Под рукой Кальхауна мышцы маленького тормаля резко напряглись, затем ослабили напряжение, а потом снова напряглись. Мургатройд почти истерически пропищал: «Чи-чи-чи-чи!» Кальхаун остановил мобиль, но Мургатройду от этого лучше не стало.

Эллисон нетерпеливо спросил:

– Что случилось?

– Вот это я и хочу узнать

Он проверил пульс Мургатройда. Дело в том, что роль этого очаровательного зверька на «Эскулапе» вовсе не сводилась к тому, чтобы составлять компанию звездному врачу и скрашивать его одиночество в полетах между галактиками.

Тормалей обнаружили в секторе созвездия Лебедя. Люди были очарованы тормалями и держали их возле себя для приятной компании, что тормалям тоже очень нравилось. Затем оказалось, что тормали не болеют. Они всегда были необыкновенно здоровы и не были подвержены разного рода инфекционным заболеваниям. В результате тщательных исследовании Межзвездная медицинская служба пришла к выводу, что тормали обладают необычайно стойкой иммунной системой Если ввести в кровь тормаля болезнетворный вирус, то его иммунная система мгновенно начинала вырабатывать антитела в огромном количестве.

Это свойство было высоко оценено Медслужбой. Теперь каждый медицинский звездолет должен был непременно иметь в составе экипажа тормаля, маленького, прелестного пушистого зверька.

В случае, когда из-за непредсказуемых мутаций вдруг появлялся опасный болезнетворный вирус в человеческом обществе, тормали этот страшный вирус побеждали. Люди анализировали антитела, которые производил их организм, синтезировали их, и сыворотки становились доступными всем, кто был подвержен инфекции данного типа. Много миллионов людей остались живы благодаря тому, что приятные маленькие тормали обладали бесценным даром непоколебимого здоровья.

Кальхаун взглянул на секундную стрелку, чтобы уточнить длительность мышечного спазма Мургатройда. Спазмы совпадали с нарушением его сердцебиения, которое наступало через каждые две секунды.

Напряженное состояние мышц длилось полсекунды.

– Но я не чувствую этого! – сказал Кальхаун.

«Чи-чи!» – захныкал Мургатройд.

– Что происходит? – вмешался Эллисон. – Если этот зверь болен, то он болен. Мне нужно найти…

Кальхаун открыл переносную аптечку, внимательно изучил ее содержимое, нашел то, что было нужно. Он положил таблетку в рот Мургатройду.

– Глотай! – сказал Кальхаун.

Мургатройд заупрямился, но все-таки таблетку проглотил. Кальхаун внимательно наблюдал за ним. Пищеварительная система тормалей была весьма чувствительной, но очень надежной. Все, что могло быть ядовитым, отвергалось желудком Мургатройда, и было совершенно очевидно, что таблетка осталась в желудке.

– Послушайте, – с негодованием заговорил Эллисон. – У меня дела! В этом кейсе у меня миллионы, чтобы купить землю или фабрики. Я должен совершить выгодную сделку. И это очень важно. Это гораздо важнее, чем расстройство желудка вашего животного.

Кальхаун смерил его ледяным взглядом.

– У вас есть земельные владения на Тексии?

Эллисон открыл рот. На его лице появилось выражение крайней подозрительности и беспокойства. Беспокойство отразилось и в отработанном движении к карману пиджака за бластером. Однако воспользоваться им Эллисон не смог: Кальхаун резко взмахнул левой рукой – и изящный бластер полетел в темно-оливковые заросли. Кальхаун продолжил свои наблюдения за Мургатройдом.

Минут через пять мышечные спазмы уменьшились, а через десять минут Мургатройд повеселел. Но ему показалось, что Кальхаун совершил нечто необыкновенное, и он с проникновенной нежностью произнес: «Чи!»

– Вот и хорошо! Можно ехать дальше. Я полагаю, что ты пока будешь чувствовать себя так же, как и мы… Некоторое время.

Мобиль поднялся на воздушной подушке. Кальхаун продолжил путь на восток, но сбросил скорость.

– Какое-то явление вызвало у моего тормаля ритмическое сокращение мышечной системы, – холодно заметил Кальхаун. – Я дал ему препарат, который остановил спазмы. Организм Мургатройда более чувствителен к изменениям в окружающей среде, и он отреагировал на стимул, который мы еще пока не чувствуем, но, очевидно, в ближайшем будущем ощутим в полной мере.

Эллисон был возмущен и ошеломлен, но не тем, что сказал в пространство Кальхаун, особенно ни к кому не обращаясь, а тем, как поступили с ним, Эллисоном. Как мог этот медик поднять на него руку?

– Какое я имею отношение к болезням вашего тормаля? – злобно спросил он. – За что вы ударили меня? Как вы посмели! Я еще… Вы заплатите мне за это!

– Пока до расчетов дело не дошло, я расскажу вам одну историю. А вы постарайтесь вести себя достойно, пока вы в моем мобиле. Так вот интересная история. Эксперты Межзвездной медицинской службы создали небольшой прибор, который с помощью подбора определенных импульсов вызывал выборочное сокращение мышц. Очень удобный прибор: он восстанавливал сердцебиение, когда уже казалось, что все кончено и человек прощался с земным бытием. И для этого не нужно было сложного хирургического вмешательства. Он регулировал сердцебиение, доводя его до нормы, если оно было слишком слабым или, напротив, опасно частило. Но вот нашелся деловой человек с блестящей идеей. Он нашел специалиста, которому посулил золотые горы, и полезный прибор стал использоваться еще и для других целей. Чего уж проще! Соединить прибор с индукционными токами – и пожалуйста, замечательное изобретение! У меня такое впечатление, что вы знакомы с этим бизнесменом.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, – окрысился Эллисон, но весь внутренне сжался.

– Но я – то знаю, о чем говорю, – с неприязнью продолжал Кальхаун. – Я был на Тексии пару лет назад с инспекционной поездкой. Планета – огромное единое скотоводческое предприятие. Там не используются металлические заграждения для скота: скота слишком много, он разнесет заграждения. Ковбоев там тоже нет: ковбоям надо большие деньги платить. На Тексии обошлись индукционными токами, проходящими под небольшим слоем почвы, и полезным медицинским прибором для импульсного восстановления сердечной деятельности. Эта странная и жестокая комбинация технических средств используется для выпаса скота. Животные чувствуют себя дискомфортно, попадая в действие индукционных полей, и стараются уйти от этого места. Меняя нагрузку в индукционных токах, можно загнать этих животных даже в бойни, они с удовольствием побегут туда, чтобы не испытывать боли. Вот замечательное устройство: индукционные токи пасут стада на Тексии. Мне почему-то видится аналогия с Майей: людей гонят, как скот, индукционными токами, чтобы подешевле продать землю и их жилища. Какие барыши можно на этом получить!

– Вы с ума сошли! – взвизгнул Эллисон. – Я только что прибыл на эту планету. Вы же сами видели, как я спускался на парашюте! Я не знаю, что произошло до моего приезда. Как я мог об этом знать?

– Очень просто. Вы вполне могли это все устроить заранее.

Эллисон принял вид оскорбленной добродетели. Кальхаун двигался по шоссе, придерживаясь выбранной им скорости после инцидента с Мургатройдом. Он смотрел по сторонам и вдруг взглянул на свои руки, сжимающие руль. Явно ощутив покалывание в пальцах через определенный временной интервал, он почувствовал, как по коже пробежали неприятные мурашки. Кальхаун взглянул на своего спутника. Эллисон судорожно сжал руки.

– Ну вот и индукционное поле в действии. Вы заметили? – спокойно спросил Кальхаун. – Это так называемый «загон для скота», и мы стремимся к нему. Если бы мы были скотом, то повернули бы назад.

– Не понимаю, о чем речь? – но руки Эллисона были сведены судорогой. Кальхаун проехал еще несколько метров. Он начал чувствовать отвратительное сокращение мышц, судороги во всем теле. Сердце сжималось под воздействием инородного организму ритма. Оно то останавливалось на секунду, то бешено колотилось, но через равные промежутки времени ощущения менялись: то невыносимая боль, то кратковременная передышка. Ритм изменений что-то настойчиво напоминал. Щелчок – двойной щелчок – пауза; агония – боль – передышка.

Животное не выдержало бы этой боли, оно уже давно свернуло бы с пути, убегая от муки. Животное не выдержало бы. А человек? Да, человек – тоже.

Кальхаун остановил мобиль. Он внимательно посмотрел на Мургатройда. Тормаль был в полном порядке! Он вопрошающе посмотрел в глаза Кальхауну. Кальхаун кивнул ему, но начал говорить, обращаясь к Эллисону. Он говорил медленно, через силу, и в его речи прослушивался тот же ритм: щелчок – двойной щелчок – пауза.