Текст книги "Кристальный шторм (ЛП)"

Автор книги: Морган Родес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Но Феликс оказался за его спиной и с силой сжал горло мятежника, заставляя его запрокинуть голову.

– Не заставляй меня вновь тебя бить! Тут нет дерева, только железо.

Йонас бросился к нему, вырывая кинжал из рук Тарана.

– Я тебя убью! – прошипел тот Магнусу, когда Феликс потянул его в сторону. – Ты заслужил умереть за всё то, что сделал!

Магнус не проронил ни слова. Он лишь смотрел на парня, и выражение его лица оставалось таким же равнодушным.

– Думаю, все мы заслужили такой смерти, – Йонас застыл между принцем и мятежником. – Но, может быть, не стоит приводить в жизнь все приговоры.

Стальная маска принца пошатнулась – он лишь бросил недоверчивый взгляд на Йонаса.

– Я столь пьян и хорошо фантазирую, или ты и вправду помогаешь спасти мою жизнь?

Йонас только поморщился от этой мысли.

– Ну, мы ведь спутники, – он взглянул на Клео – та испытывала, кажется, дикое облегчение. Конечно, она не хочет крови. Даже Магнуса. – Может быть, я ошибался – и жалел всю свою жизнь или буду жалеть, – но я согласился на временный союз, пока Амара не покинет эти берега.

Он ждал, что скажет Ашур. Крешийский принц оставался мрачным, но кивнул.

– Я согласен. Амара должна заплатить за совершённое. Даже если она считает, что права, это неправильный путь. И я сделаю всё, что смогу.

– Хорошо, – Йонас вновь посмотрел на Тарана, которого всё ещё держал Феликс. – Я понимаю твоё горе и твою ярость, но твоя жажда мести не имеет места быть.

Таран хмуро рванулся к Йонасу, пытаясь отбросить руку Феликса.

– Ты знал, зачем я иду сюда, прежде чем мы покинули крешийские берега!

– Это не значит, что я был согласен. И теперь я принял решение. Ты не тронешь принца Магнуса. Не тогда, когда мы наконец-то договорились.

– Ты слышал, дубина?! – голос Феликса звучал очень грубо, и он крепче сжал Тарана. – Или повторить тебе чуточку медленнее?

– Я отказался от мятежа, чтобы отомстить за брата!

– Мятеж бы был остановлен до своего начала, – покачал головой Ашур.

– Ты не знаешь!

– Знаю. Мне это не нравится, но я знаю. Может быть, однажды империю моего отца разрушат, но нескоро.

– Увидим!

– Конечно.

Таран вновь сердито посмотрел на Йонаса.

– И ты будешь с ними? По своей воле?

– Да, – кивнул Йонас. – И ты тоже можешь остаться, можешь помочь, – он умолк на мгновение. – Но пойми меня правильно. Если ты попытаешься убить принца Магнуса, я убью тебя.

Глава 15. Амара. Пелсия

Родич Огня так и не смог точно описать место, где Амара должна была найти свою безграничную мощь. Он говорил ей, что это место, где полыхает волшебство. Место, которое и бессмертные признали точкой, куда стекается вся магия этого мира.

Амара думала не так уж и долго. Она уже успела сказать Карлосу, чтобы он менял планы: никакого Лимерийского дворца не будет. Нет, нет, она отправится на юг, в Пелсию, в отвратительный городок, которым когда-то правил вождь Базилий.

Карлос не посмел возразить – просто сделал всё, что она потребовала. И совсем скоро они были готовы двинуться в путь – пять сотен отборных солдат охраняли императрицу, а для душевного покоя ей хватило и одной Нериссы. И, разумеется, сам Карлос и Курт, которого не следовало отпускать так далеко. И долгое время она смотрела в окно своей кареты, где за спинами стражников льды и снега Лимероса сменялись ссохшейся, мёртвой землёй, на которой нельзя было заметить ни единой травинки – и ни одного животного в округе. Даже птицы не пролетали над головами, и лишь изредка какой-то хищник пересекал простор, скрываясь от людей.

– Тут всегда было так кошмарно? – встревоженно спросила она.

– О, нет, Ваша Милость, – покачала головой Нерисса. – Мне говорили, что когда-то давно, в годы, которые никто из ныне живущих уже и не вспомнит, Митика буйствовала зеленью от севера к югу. Люди наслаждались морозными зимами, прекрасным, жарким летом, освежающими осенью и весной… Но это всё в прошлом, и никто не может сказать, правда ли – древние легенды.

– И кто ж может сейчас добровольно жить в такой местности?

– У пелсийцев нет выбора – и они знают, что только принятие судьбы может помочь им выжить. Это их вера – не Родичи, не короли, а лишь смирение и покорность. Они бедствуют и поддаются приказам тех, кто правит ими в тот, или иной год, отчаянно хватаясь за протянутую руку. Но все злы к Пелсии. Единственное, что они могут – это экспортировать прекрасное вино, но только в Оранос, ведь по рукам и ногам связаны договором. А налоги, налоги… Все деньги народа, что ещё остались у них, стекаются в карманы вельмож.

Да, как прекрасно Пелсийское вино, волшебное и сладкое, как быстро пьянит голову, не оставляя ни следа похмелья утром.

Как хорошо оно сослужило ей служу в Крешии, отправив в Тёмные Земли и отца, и братьев.

И она знала, что даже если б его восхваляли тысячи людей, она б ни за что не сделала и глотка.

– И почему ж они не ушли? – спросила наконец-то Амара.

– А куда ж идти? Мало кто может набрать достаточно золотых, чтобы пересечь границу, у них нет средств даже на местные хижины! Да и без разрешения Его Величества ни один пелсиец не может оказаться в Ораносе или в Лимеросе.

– Уверена, многие блуждают по миру. Ведь нет такого уж и строгого контроля на границе!

– Нет, но пелсийцы законопослушны, большинство, по крайней мере, – Нерисса откинулась на спинку сидения и сложила руки на коленях. – И они уж точно не доставят вам никаких проблем, Ваше Величество.

О, после стольких неприятностей это звучало очень обнадёживающе.

Но Амара всё никак не могла оторваться от мёртвых земель за окном повозки – вот уж четыре дня как она покинула виллу господина Гарета и всё ждала, пока запустение сменится хоть какими-то клочками зелени. Но нет! Хотя Нерисса и утверждала, что ближе к берегу будет лучше, что большинство пелсийцев пряталось именно там, один только вид тусклого неба, серой земли и высоких, чернеющих вдалеке Запретных Гор пугал её.

Эта страна так разительно отличалась от пышной, богатой Крешии, и Амаре очень не хотелось оставаться здесь надолго – напротив, поскорее сбежать, получив то, что ей нужно.

Они ехали по кровавой имперской дороге, что так странно изгибалась по всей Митике, тянулась нитью от храма Клейоны в Ораносе к храму Валории в Лимеросе. И этот путь буквально упирался в ворота Басилиа.

Ворота были распахнуты. У них стоял невысокий седовласый мужчина в окружении дюжины огромных, могучих пелсийцев – и волосы их были заплетены в маленькие странные косички.

Карлос подал Амаре руку, чтобы помочь сойти, а незнакомец лишь коротко кивнул.

– Ваше Величество, я Мауро, бывший советник вождя Базилия. Приветствую вас в Пелсии.

Она окинула взглядом этого презрительного коротышку – надо же, на голову ниже её самой!

– О, так это ты возглавлял эту страну с того момента, как вождь умер.

– Да, Ваше Величество, – кивнул он. – Но теперь я предоставлен вам. Прошу, следуйте за мной.

Амара только коротким жестом приказала Нериссе и Карлосу не отставать от неё. Стража неукоснительно шагала за нею, следовала за Мауро, без возражений проходя сквозь каменные ворота, потемневшие от времени. Камень врезался в деревянные стены, а у них вереницей тянулись маленькие хижины с соломенными крышами, напоминающие Амаре те, что были в крохотных городишках на их пути.

– Когда-то здесь уничтожили войска вождя. Увы, только горстка наших людей уцелела… Многие пали и под оранийским дворцом, – Мауро указывал то на один домик, то на другой, будто бы это могло вызвать интерес, но Амара старалась слушать внимательно о тысячах пелсийцев, выторговывая себе доверие.

Мелькали перед глазами маленькие магазины, в которых прежде продавали хлеб и мясо, кто-то упрямо шагал к порту. Мауро указал и на опустевший рынок, на котором теперь торговали разве что раз в месяц.

Останавливался у какой-то лужайки с каменными креслами, где когда-то шумели толпы – тут, на арене, проводили жестокие бои, за которыми так любили наблюдать местные жители. Можно было увидеть и почерневшие круги от костров, у которых когда-то пировали люди.

– О, – удивлённо хмыкнула Амара. – Пиршества в Пелсии… Не ожидала я, что лидеры могут наслаждаться ими в этой стране.

– Вождь нуждается в удовольствиях, ведь он должен питать свой разум и выходить за пределы своего тела.

– О, да, – кивнула она задумчиво. – Он ведь считал себя волшебником, да?

Мауро бросил на неё возмущённый, крайне недовольный взгляд.

– Он и был им, Ваше Величество.

Но нет. Амара считала вождя Базилия эгоистичным, приземлённым человечком. Червяком. Она была так благодарна Гаю за смерть этого гадкого существа, ведь ей не пришлось марать руки о его грязную кровь!

Вопреки тому, что день оставался жарким, а солнце выглянуло из-за линии горизонта, неожиданный приступ тепла удивил Амару. Значит, она не ошиблась.

"О, маленькая императрица, именно тут мы и должны быть…"

Амара не ответила Каяну – но склонила голову, показывая, что слышит его – и готова дальше делать то, что нужно.

"Мы так близко к тому, чтобы победить… Я чувствую, чувствую, моя дорогая…"

– А тут, – Мауро нагло перебил голос духа в её голове, указывая на большую яму в земле, диаметром около десяти шагов, а глубиной в три человеческих роста. – Вот сюда бросали заключённых.

Амара бросила взгляд на её дно.

– И как же они туда попадали?

– Ну, кого-то спускали на верёвке, иногда лестницу ставили… Кого-то толкали, – Мауро поморщился. – Но вам не стоит слушать об этом, Ваше Величество.

Она бросила на него ледяной взгляд, достойный Лимерийских пустошей.

– О, Мауро, уж поверь, это я могу рассказать о заключённых то, от чего у тебя будет стынуть кровь в жилах.

– Разумеется, Ваше Величество. Простите, Ваше Величество…

Она так ненавидела эти презрительные извинения!

– Карлос, мои солдаты должны находиться в нормальных помещениях после дороги. Они устали. Не в этих… хлевах.

– Да, императрица, – коротко поклонился он.

– А вы будете жить тут, императрица, – Мауро указал на каменное здание, облепленное глиной – трёхэтажное, самое большое и крепкое. – Надеюсь, оно для вас достаточно…

– Да, мне хватит этого.

– Чуть попозже к вам придут купцы, они покажут новые пелсийские творения, может быть, вас что-то заинтересует. Там есть прекрасные украшения – и заколки, и гребни, и плетёные цветы из бисера… К тому же, с берега приедет женщина с прекрасной ягодной помадой… – Мауро умолк, увидев, как скривилась Амара. – Что-то случилось, Ваше Величество?

– Я приехала за бисерными цветами и ягодной помадой, так ты думаешь? – она ждала его ответа, но мужчина только отчаянно бормотал что-то себе под нос.

Но за спиной раздался смешок.

Она повернулась – и пристально посмотрела на стражника, с губ которого так и не успела сойти улыбка.

– И ты думаешь, что это смешно? – поинтересовалась она.

– Да, Ваше Величество, – кивнул стражник.

– Почему?

Он оглянулся на других солдат, стоявших по обе стороны от него, но никто не осмелился встретить его взгляд.

– Ну… Потому что так женщины пытаются выглядеть красивее. Угодить мужчинам.

Он и не запнулся даже – словно это считалось очевидным.

"Милая, милая… – Каян будто стоял у неё за спиной. – Как он дерзок, правда?"

Правда.

– Ну, говори же! Ты думаешь, мне стоит купить помаду, порадовать мужа, когда он ко мне вернётся?

– Да, – ответил он.

– И моя цель – цель императрицы! – это угодить мужу или любому другому мужчине, что посмеет бросить на меня взгляд.

– Да, Ваше Величество.

Это были последние слова в его жизни. Амара даже не дала ему отступить, а с силой вонзила кинжал в грудь и смотрела в расширенные от удивления и боли глаза.

– Любое неуважение ко мне, – промолвила она, не удостоив остальных и взглядом, – карается смертью.

Стражник рухнул на землю, стоило только выдернуть кинжал, и она кивнула Карлосу – тот без единого вопроса бросился к телу, чтобы оттащить его подальше.

"Как ты прекрасно поступила, маленькая императрица, – прошептал Каян. – Покажи, как ты ценна, ведь я уже верю в твою незаменимость, моё солнце на закате дня…"

Амара повернулась к Мауро и подарила ему яркую, солнечную улыбку – случившееся так быстро охладило его спесь…

– О, я с нетерпением жду этих купцов. Это так мило звучит…

***

Купцы и вправду прибыли на рынок – два десятка киосков окружила стража, и Амара с Нериссой блуждали между нарядами, пусть товаром в основном оказались лишь какие-то глупые женские штучки.

Но Амара не смотрела на вышитые платки и платья, на помады и кремы для очищения кожи лица, на угольные палочки, а рассматривала самых пелсийцев, молодых и старых, с уставшими, но преисполненными надеждой взглядами – они так хотели, чтобы она подошла к ним!

Ни капли страха – только одна надежда.

Как странно встретить это в завоёванном царстве. Хотя, крешийцы были мирными – особенно в Пелсии… Но ведь Карлос говорил ей о повстанцах в Лимеросе и Ораносе!

Но это не проблема. Повстанцы – это вечная проблема, но она так же постоянна, как и легко устраняема.

Амара мотнула головой – и перевела взгляд на Нериссу, что подошла поближе к киоску и рассматривала шелковый шарф, который продавала неизвестная молодая женщина.

"Рад видеть, что ты стараешься быть спокойной", – прошептал Каян дуновением тепла. Она моментально насторожилась, реагируя на его голос.

– Я стараюсь, – отозвалась она.

"Жаль, но мне придётся оставить тебя на несколько дней… Надо найти силу и провести ритуал".

Но ведь они только приехали!

– И ты уже уходишь?

"Да. Но вскоре моя сила вспыхнет прежним костром, а не жалкими углями. Ты будешь сильнее всех на свете, сильнее, чем можешь поверить – но для того нужна сила!"

– Кровь и магия Люции.

"Да, кровь, но не сама колдунья. Я нашёл новый источник магии. Вот только кровь для неё всё равно нужна".

– Я понимаю, – шепнула она. – Понимаю. Когда ты вернёшься?

Но он так и не ответил ничего.

А после кто-то вдруг потянул её за юбку, и она посмотрела вниз, на маленькую девочку, лет четырёх-пяти, с чёрными, будто смола, волосами, с веснушками на загорелых щеках – она мило улыбалась и протягивала ей цветок.

– О, спасибо, – Амара взяла его.

– Это ведь ты, да? – затаив дыхание, спросила девочка.

– Ну, я это я. А кого ты ищешь?

– Ту, что спасёт нас всех!

Амара бросила взгляд на Нериссу, вернувшуюся с красочным шарфом, и вновь улыбнулась ребёнку.

– Ты так думаешь, солнце?

– Моя мама так говорит, а она никогда-никогда не врёт. Она сказала, ты уничтожишь злую ведьму, что причинила боль нашим друзьям!

К ним подошла явно смущённая женщина – и взяла девочку за руку.

– Простите, императрица. Моя дочь не хотела вас беспокоить.

– О, она не побеспокоила! – покачала головой Амара. – Твоя дочь очень храбра.

Женщина улыбнулась.

– Скорее упряма и глупенькая ещё.

– О, нет, – покачала головой Амара. – Девочка с самого малого должна учиться выражать свою мысль. Эта привычка делает её сильнее, смелее с возрастом… Ведь ты веришь в то, что она говорит? Что я всех спасу?

Взгляд женщины помрачнел, и она нахмурилась, но посмотрела Амаре в глаза.

– Сто лет страдал мой народ. Нами управлял обманщик, что называл себя колдуном, и налоги его были так велики, что мы просто голодали. Земля умирала под нашими ногами. А когда король Гай победил Базилия и короля Корвина, мы верили в новую жизнь… Но всё стало только хуже.

– Мне жаль.

Женщина лишь покачала головой.

– И пришли вы. Злая колдунья выжгла наши земли, но спряталась, стоило вам прибыть. Ваши солдаты строги, но справедливы. Они останавливают своих противников, но эти люди не потеря: ваши недоброжелатели сеяли раздор в нашем королевстве после того, как Базилий погиб. И кто ж вы ещё, кроме нашей спасительницы? – она высоко подняла подбородок.

И пусть вокруг шумела толпа, а стража уже давно оттеснила женщину с дочуркой, слова её ещё звучали рефреном в голове Амары.

– Могу ли я взять на себя смелость… – вновь вмешался в её мысли надоедливый Мауро, и она посмотрела на него – не человек, а дрессированная собачонка.

– Говори, но не о помаде, конечно.

– О, что вы… – побледнел он.

– Так давай же!

– Пелсийцы готовы подчиниться, но слово сильно. Ведь если граждане хотят повиноваться, им нужно слово…

Слово. Да, Гаю бы это понравилось.

Но Гая тут не было. А теперь, когда Родич Огня сказал ей, что надо ждать победы, она не видела причин оставлять его в живых.

– Когда же? – спросила она Мауро.

– Когда пожелаете! Тысячи прибудут сюда немедленно. Может… Неделя?

– Три дня.

– О, да, это идеальный выбор! – проворковал он. – Столько пелсийцев с радостными взорами и открытым сердцем будут подчиняться вашим приказам!

Да. Столько пелсийцев, что не будут спрашивать о цене, и примут женщину-лидера без единого кривого слова.

Глава 16. Магнус. Пелсия

Магнус поймал себя на мысли, что как минимум половина из той дюжины, что собралась под крышей таверны, желала ему смерти.

– И ты, безусловно, тоже желаешь… – он наблюдал, как Ник пересекал зал, свирепо щурясь. Магнус сейчас занимал один из столов и рассматривал набросок. – О, Кассиан… – подозвал он. – Глянь, какая картина.

Магнус поднял этюдник. Пальцы были измазаны в угле, и он оставлял следы на картинке – тощий мальчишка висел в петле, ещё и с высунутым языком, а на месте глаз виднелись одни только кресты.

О, да, Ник весьма дружелюбен, как говорила Клео, но на Магнуса он бросил вполне конкретный, преисполненный ненавистью взгляд.

– И ты считаешь, что это так смешно?

– О, а тебе не нравится? Ну, искусство всегда довольно интересная вещь…

– О, ты думаешь, что если будешь тратить время на глупые картинки, то кто-то станет ненавидеть тебя меньше? Ну, пробуй, пробуй, ведь только невинные милые мальчишки поступают подобным образом, рисуя картины с висельницами! – Магнус в ответ на эти слова только закатил глаза.

– Как мило, что ты заметил, – он сжал этюдник. – Ну, впрочем, не могу сказать, что я не обижен! Я верил, что мы подружились ещё в Лимеросе.

Ник прищурился, явно разозлённый, и прошипел:

– Я засыпаю только потому, что знаю: Клео помнит о том, что ты такое.

– О, да, – пренебрежительно протянул Магнус. Прежде Ник никогда не причинял ему боль, и сегодняшний день не станет исключением, сколько бы этот рыжий ненормальный не шипел о Клео. – Как мило, что вы все не покидаете моё змеиное логово…

– Может быть, ты не понимаешь, кто тут хищник, Дамора, потому и не бежишь со всех ног?

Магнус только хмыкнул.

– С тобой так приятно общаться, Ник! Но, уверен, ты можешь потратить своё драгоценное время и блестящее остроумие на что-нибудь другое. Например… Да хоть на Ашура, в тени которого ты засел, дожидаясь того прелестного момента, пока он отречётся от высоких мыслей? Это редко случается после его смерти, он ведь теперь избранный, а тебя это так смущает, – Магнус на деле тоже никак не мог понять, как именно выжил Ашур, но всё же не умолк. – О, как грустно, что никто до сих пор не заметил ту дикую страсть, которой ты к нему пылаешь…

Щёки Ника вспыхнули, будто бы маленькие костры.

– О, Магнус, и что ж, по твоему, происходит на самом деле? – прошипел он.

– Хм… Ну, ты выглядишь, как влюблённый с разбитым сердцем, разве ж нет? – протянул он.

– О, да, пожалуй, ты об этом много всего знаешь, – прорычал Ник. – Но ты не забывай, дорогой, она тебя ненавидит! Ты убил всех, кого она любила! Разрушил её мир! Вот это никогда не изменится, что б ты ни делал!

Ник бросил на него последний пылкий взгляд и вышел, оставив Магнуса наедине с его отчаянным раздражением и болью, кипевшей в груди, с отчаянным желанием кого-то убить. Ника, например.

Он ошибается. Он просто ещё ничего не знает.

И ему просто надо сосредоточиться. Найти Люцию как можно скорее!

Зачем ждать лишний день, чтобы бабушка наконец-то нашла этот неуловимый камень? Они тут будто жертвы, а надо делать всё, что возможно, чтобы вытолкнуть отвратительную крешийскую армию со своего государства, выжечь эту заразу!

Магнус зло оттолкнул от себя картину и вскочил на ноги. Да, он должен отыскать бабушку – и должен спросить, когда ж её магия будет достаточно сильна, чтобы он смог отыскать свою сестру.

– Ты всё ещё тут, сидишь в гордом одиночестве?

Он содрогнулся и замер – это говорила Клео, остановившаяся на последней ступеньке лестницы.

– Мне кажется, – протянул он, – что это тебя не касается.

Она лишь хмыкнула и подошла поближе.

– О, мы с тобой очень давно не говорили наедине, Магнус.

– Два дня назад, принцесса. Всего два дня.

– Принцесса… – она закусила нижнюю губу. – Ты очень хорошо играешь. И теперь, знаешь… Я не могу быть уверена, что это игра. Я вообще ни в чём не могу быть уверена…

– Не понимаю, о чём ты, – он посмотрел на неё, чувствуя, как во взгляде вспыхивает отчаянная жажда. – Это новое платье?

Она лишь провела ладонью по шелковистой юбке цвета спелого персика.

– Это Оливия, мы на рынке сегодня прогуливались.

– Ты с Оливией? Прогуливалась? – он встревоженно посмотрел на неё, понимая, как принцесса рисковала, не задумываясь о том, что будет дальше.

– О, да, учитывая то, что ты будешь меня ругать, я должна заверить тебя? Никто меня не узнал, правда, Магнус. Я была в плаще. Да и мы не столь глупы, чтобы идти в одиночестве, с нами отправились Мило, Энцо… И Ашур осматривал город, хотел узнать, как там Пелсия живёт с тех пор, как правит его сестричка…

– И как же?

– Ну… Ашур сказал, что многие… Открыты для перемен.

– И они, сейчас…

– После того, как вождь Базилий пообещал лучшую жизнь, – она запнулась, – после твоего отца… Они готовы на всё.

– Разумеется, – Магнус не думал о пелсийцах, да и об оранийцах тоже. Он лишь хотел, чтобы Клео никуда не ходила, и не понимал, откуда это отчаянное беспокойство, смешавшееся со страхом. – Послушай, не имеет значения, была ты одета непривычно или блуждала там королевой. Нельзя бывать там…

– И пить каждый вечер в таверне тоже нельзя, – сухо отозвалась она. – Но ведь ты делаешь это, правда?

– Это совершенно другое…

– О да! Ведь то, что ты творишь, куда более правильно и логично, чем безобидный поход на рынок, правда, Магнус? Это ещё большая глупость и безрассудство, слышишь?

– Глупость и безрассудство, – повторил он, хмурясь. – Никто никогда не говорил обо мне… используя подобные слова.

– Зато это очень точно, – она только весело фыркнула. – Когда я увидела тебя в ту ночь, да ещё и с ножом Тарана у горла…

Звук его имени будто бы расколол мир между ними, почему-то это походило на топор, которым Магнусу упрямо отрезали кусочек за кусочком его спокойствие.

– Я понимаю, тебе трудно мириться с его присутствием, – Магнус тяжело сглотнул. – Его лицо… И всё, что ты вспоминаешь, глядя на него…

– Единственное, что я вспоминаю – это как он прижимал меч к твоему горлу! – она взглянула на него. – Ты думаешь, что я принимаю его за Теона, верно?

– А почему бы и нет?

– Я признаю, это потрясение – столкнуться с ним, вот только Теон – это прошлое… И он мёртв, мёртв, понимаешь?! Я знаю, что Таран – это его брат. Но тем не менее, он угрожает нам…

– Я заметил.

Клео продолжала смотреть на него, будто бы пыталась разгадать какую-то загадку.

– И неужели ты думаешь, что я хочу видеть его? Помнить обо всём? Ты думаешь, что ненависть вновь пылает во мне, что я… Что я могу влюбиться в Теона Рануса, да? Такого ты обо мне мнения?!

– Это звучит довольно нелепо.

Выражение её лица стало задумчивым, будто бы она действительно подумала об этом.

– О, Таран очень красив… А ещё он желает твоей смерти – ну просто идеальный поклонник!

– Очевидно, тебе очень нравится надо мной издеваться.

– Ты прав, – она дразняще улыбнулась, но улыбка спустя мгновение стала грустной. Она потянулась к его рукам, словно желая ощутить тёплую, знакомую кожу, залечить его жуткие раны. – О, Магнус… Между нами ничего не изменилось. Помни об этом…

Казалось, не прикосновение – слова её были лучшим бальзамом, исцеляющим его.

– Я рад, что ты так говоришь… Но, может быть, пора поделиться со всеми своим знанием?

Она помрачнела.

– Рано, понимаешь? Слишком много поставлено на карту, и…

– И Ник, последний из твоей семьи, твой драгоценный друг, так меня презирает, правда?

– Он просто всё ещё считает тебя врагом, но наступит день, когда он изменит своё мнение?

– А если не настанет? – он взглянул ей в глаза. – Что тогда будет?

– О чём ты?

– Надо выбрать, принцесса! Жизнь состоит из этого, мы просто несовместимы.

– Ты просишь меня выбирать между тобой и Ником?

– Если он откажется принять, ведь выбирать всё равно придётся, моя милая… Ты должна будешь это сделать.

– А ты? – она не позволила себе молчать достаточно долго. – А кого ты выберешь, если придётся? Меня? Люцию? Ведь я знаю, она – это твоя первая любовь. Может быть, ты всё ещё любишь её так же сильно, вот и…

– О, Клео! – простонал Магнус. – Я просто её брат! Между нами никогда ничего не было.

Он сильно изменился за последние несколько месяцев, посему не знал даже, он ли это был влюблён в Люцию тогда, около года назад. Да, любовь была, но это совсем другое – она тоже изменилась и приняла иную форму. Чтобы Люция ни делала, ни говорила, Магнус всё равно любил её, принимая каждое свершение, всё, что она творила.

Вот только желать её… Нет. Он теперь думал так о совершенно другой женщине, а она оказалась для него сестрой – просто сестрой, пусть и не кровной.

– Она, так или иначе, бежала со своим наставником, – напомнила ему Клео.

Он только криво улыбнулся.

– Да, и теперь всё зависит от того, что её надо найти… Клео вздохнула и недовольно воззрилась на него. – И что ж, принцесса? – в его вопросе чувствовалось раздражение. – Ты сомневаешься во мне или в ней?

– Я… Клео запнулась и опустила взгляд. – Магнус, просто мне кажется, что не следует оставлять это единственным решением нашей проблемы и… и перестать искать альтернативные пути.

– Она знает Родича Огня. Разумеется, она знает, как его остановить, иначе всё бы уже сгорело к Тёмным Землям!

– А мне кажется, что она помогла Каяну сотворить всё то, что обратило половину Пелсии в пепелище. Если сама этого не делала, разумеется…

– Возможно всё, но ты не вправе отрицать, что её магия огромна!

– Да, достаточно, чтобы стать смертью для каждого из нас.

– Ты не права! – Магнус не колебался ни мгновения. – Этого она сделать не может. Она поможет нам, – каждый раз, когда он так пылко, с жаром говорил о Люции, он видел, как хмурится Клео, как поджимает губы, будто бы ревнуя. Может, и вправду так? Эта мысль почти что веселила его.

– О, я вижу, ты наконец-то улыбаешься – и только тогда, когда говоришь о своей приёмной сестричке, – её слова казались грубыми и холодными. – Как прекрасно, что мысли о ней вырывают тебя из реальности, в которой мы застряли. Но я напомню: Пелсия, вокруг повстанцы, в каждый миг этот трактир могут выжечь, чтобы только ни один Дамора больше не бродил по этой земле!

– Это гнусный план Агеллона, верно? Он явно посвятил тебя в него, – он хмыкнул, но тоже помрачнел. – А что ж ещё он шептал тебе в темноте ночей с той поры, когда вернулся?

– Крайне мало, если ты не в курсе.

Магнус подошёл к ней поближе, она – отступила на короткий шаг назад. Какой глупый, надоедливый танец из их прошлого – но он не остановился, пока Клео не вжалась в угол и бросила на него этот дикий, вызывающий взгляд из прошлого.

– Может быть, тебе хочется оставаться в одной постели с мятежником больше, чем со мной? – он накрутил её золотистый локон на палец. – Хотя… Наверное, ему больше понравится дом из веток и грязи, а ты не слишком такое любишь…

– О! – скривилась Клео. – Это то, о чём ты думаешь долгими одинокими ночами?

– Именно. Потому что если я выброшу из головы Агеллона, то моё желание по отношению к тебе вряд ли остановит здравый смысл: слишком уж мне хочется затащить тебя в свою постель.

Она не смогла выдавить из себя ни единого слова, только шумно выдохнула воздух, прежде чем прильнула к его губам, а он обнял её за талию и притянул к себе. Этот поцелуй был лишён сомнений: пылкий, страстный, жадный от столь долгих пауз.

Руки скользнули вниз по талии, по спине, на бёдра. Он не заставил себя наклониться, чтобы поцеловать её, а, напротив, сжал покрепче и приподнял. Спина Клео вжалась в деревянную стену, волосы волной раскинулись по её плечам.

Она должна его остановить.

Но остановит ли? Нет, она лишь судорожно расстёгивала пуговицы его рубашки, не заставив себя и на мгновение оторваться от его губ.

– Я хочу тебя, – выдохнул он. – Хочу тебя так сильно, что могу умереть от жара своего желания, Клео.

– О, Магнус, – её дыхание казалось сладостью персиков, спелых, будто бы её платье, будто бы её губы и нежные прикосновения. – И я… Я тоже.

Следующий поцелуй вытолкнул из его головы все такие правильные, логичные мысли о проклятии. Нет, осталось только дикое желание, ослепившее его – он хотел касаться её кожи, целовать её пухлые губы и прижимать её к себе, хотел, чтобы она была его, вся без остатка, и не посмела ни на мгновение отступить в сторону. Просто забыть обо всём и овладеть ею.

Только одно заставило его отпрянуть – громкие шаги за спиной.

Нет. Они не одни. И никогда не останутся наедине, пока всё это не закончится.

Он медленно опустил принцессу обратно на землю, отступил от неё, чувствуя, как всё тело напрягается подобно тетиве взведённого лука, и повернулся, чтобы посмотреть на человека, помешавшего им.

Феликс Габрас – пусть всё ещё огромный, с широченными плечами и сильным, могучим телом, – почему-то нынче казался на удивление робким.

– О… Не хотел прервать. Я просто… Проходил мимо, – запнулся он, но так и не отошёл – лишь вскинул подбородок. – Вы меня простите, Ваше Высочество, – он бросил на Магнуса осторожный взгляд. – Но нельзя бы быть поосторожнее с принцессой хотя бы сейчас?

– Это так необходимо? – голос Магнуса звенел от напряжения.

– Да, – кивнул Феликс. – Ник на радостях убедил всех, что принцесса вас ненавидит. Но… Я не слепой, и на приступ ненависти это совершенно не похоже – разве что в проявлении Амары, конечно. И он просто поедет от этой мысли, а в голове Ника и так слишком мало здравого смысла.

Клео отступила от Магнуса, покрасневшая будто бы от чего-то ужасного и отвратительного, и в тот же момент непередаваемо бледная.

– Прошу, Феликс, – в её голосе отчётливо проглядывалось отчаянье. – Обещай, ты никогда не скажешь Нику об этом. Никогда!

– О, – он только коротко поклонился. – Принцесса, не переживайте, я умею молчать.

– Спасибо.

Магнус вынудил себя не скривиться, вот только её слова, преисполненные облегчения, ещё и по отношению к Феликсу, что застал их мгновение назад, вместе, влюблённых… Он понимал: увы, но кого-то она пока что ценила куда больше, чем честность и открытость между ними. И это причиняло ему отчаянную, злую, острую боль. Никогда прежде Магнус так сильно не желал кому-то смерти: не Феликсу, разумеется.