Текст книги "Кристальный шторм (ЛП)"

Автор книги: Морган Родес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Он умолк, будто бы позволяя ей подумать о его словах.

Это казалось воплощением крешийских легенд – волшебное существо вне этого мира, что может исполнить каждое желание, что бы она ни придумала, что бы она ни загадала…

Всё, что она захочет.

Страх и любопытство разрывали её изнутри. Мысль о том, что хрустальный шар, что она заполучила, был живым существом, поражала её. Ведь это просто магия, чары стихий – но со своим сознанием.

Невероятно!

…Вот только ничто не могло остановить зерно сомнения.

– Ты обещаешь, но ведь я могу и не поверить…

Пламя в ответ только вспыхнуло пуще прежнего.

"В этом мире много людей, к кому я могу обратиться – и они без колебаний согласятся со мной. Но я избрал тебя, потому что ты больше них всех вместе взятых. Ты умнее, сильнее каждого человека. Ты умнее и сильнее даже прекрасной колдуньи – ты достойна истинного величия, в отличие от всего мира!"

Щёки Амары вспыхнули. Его слова казались целительным бальзамом, что заживлял её разбитое сердце.

– Говори! Говори! Как выпустить то, что таится в родиче Воды? Как мне стать сильнее?

Он молчал – пламя формировалось в лицо, а после растворялось обыкновенными искрами, будто бы бог огня едва-едва держался в этом мире.

"Кровь и магия нужны нам. Кровь волшебницы и магия могучей ведьмы. Когда картина станет единым целым, а я стану прежним, ты, маленькая императрица, получишь вечную власть…"

Она смотрела на пламя, и удовольствие растекалось одной сплошной волной по её телу.

– И что я должна сделать?

"Правильный вопрос другой – куда тебе стоит пойти".

– И куда же? – нетерпеливо спросила она.

Пламя вновь вспыхнуло алым, после оранжевым, побелело, посинело даже – оно становилось ярче и ярче, сильнее, выше с каждым жутким мгновением, будто бы могущество Каяна было безграничным.

"Пелсия", – выдохнул он одно короткое слово.

Глава 10. Люция. Убежище.

Люция и не удивилась, когда ей сказали, что башня Тимофея зовётся хрустальным дворцом – домом старейшин. Как жутко – он был последним…

– Тут, наверное, очень одиноко, – прошептала Люция, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то другому. – Взвалить на себя бремя тайн и нести его в одиночестве…

– Да, – отозвался он, но когда Люция подняла взгляд, он поспешно отвернулся, избегая её внимания.

– Я бы хотела увидеть покои Миленьи.

– Зачем?

– Потому что… – ей хотелось пояснить свою жуткую потребность увидеть своего врага, женщину, планировавшую её смерть ещё задолго до рождения, другим. – Я просто должна это увидеть.

Он должен был спорить с нею – но вместо этого лишь сухо кивнул.

– Замечательно. Иди за мной.

Тимофей уверенно зашагал по длинным коридорам, двери закрывались за спиною сами по себе, равно как и распахивались перед ним, а шаги гулкими ударами разрывали тишину. Люция путалась, она лишь касалась кончиками пальцев стены, дабы окончательно не потеряться. И Тимофей оборачивался на неё, крайне неуверенно и с кривой усмешкой.

– У тебя столько вопросов…

– И жизни не хватит, – кивнула она.

– Я не в силах поведать тебе всё, Люция. Но если это правда, что ты желаешь помочь…

– Ты всё ещё мне не доверяешь, – резко оборвала она его. – И не стоит напоминать об этом ежесекундно!

– Ну, не надо быть столь резкой, ты воспринимаешь мои слова слишком буквально. Ведь многие тайны умерли с другими старейшинами, а теперь то, что знаю я – единственное оружие, способное меня защитить.

– Я понимаю. Правда, понимаю.

Он нахмурился.

– Неужто ты созрела так быстро?

– О… Как растерянно это звучит, – она с трудом сдержала смех.

– В тебе растёт новая жизнь… Этого достаточно, дабы унять твою детскую наивность, убрать эту глупую испорченность и отодвинуть в сторону истерики, к которым я так привык в твоём исполнении.

– О, какие милые комплименты, Тимофей! Я и не думала, что смогу заслужить их однажды…

Он лишь коротко хохотнул и замер у золотых дверей. Они открылись от лёгкого его касания, пропуская их в покои Миленьи.

Люция застыла на пороге, казалось, она уже видела это, но… Комната Тимофея была такой суровой, лишённой следов его присутствия – а тут будто бы мир перевернулся!

Лучшие палаты королевы в лучшем дворце! Такие царственные ковры, лежаки, обитые бархатом, великолепная хрустальная люстра, что сияла светом краше, чем само солнце… И пол будто был отлит из серебра, в котором случайно затерялись драгоценные камни.

И цветы, цветы, цветы – какие только можно себе представить, и свежие, будто бы их сорвали сегодня! Дюжины огромных ваз на стеклянных полах будто бы захватили эту комнату.

Люция, осторожно ступая, добралась до дальней стены, выложенной маленькими кристалликами и серебром. На серебряных плитах будто бы сияли воздушные спирали, огненные треугольники, земляные круги и водные волны.

– Святыня, – пояснил Тимофей. – Это делают многие бессмертные.

– Я слышала, так же поступают и старые ведьмы, – Люция коснулась пламенного символа, будто бы ожидая увидеть ожившее лицо Каяна.

– Не так же – лишь копируют.

– И Миленья молилась Каяну, надеясь, что он вернётся…

– Да.

– И он мог говорить ей, лгал её мыслям… Обещал, что они будут вместе, когда он освободится, если она ему поможет! – Тимофей упрямо молчал, будто бы боялся ответить. – О… Мне так жаль её после всего того, что она пережила. А ведь намного проще было её ненавидеть!

– Не жалей Миленью. Ведь она тоже могла сразиться с ним, приложить к борьбе больше усилий.

– Думаешь, она не пыталась?

– Всё возможно, – коротко кивнул он.

Люция потянулась к другим символам.

– А другие Родичи бывали на свободе?

– Не так, как Каян. На моей памяти это впервые.

А если б Алексиус знал обо всём этом? Или всё же знал? Ведь он бывал тут, встречался с Миленьей… Именно тут прекрасная старейшина шептала ему, что надо сделать. Она повергла его своей силой, своей магией… Но он боролся.

Люции хотелось верить, что он боролся с нею с самого-самого начала.

– Ты говорил, что Алексиус был твоим другом, – прошептала она.

– Он был моей семьей.

– Никогда не говорила этого прежде, но… Мне так жаль. Эта потеря невосполнима для тебя.

– И для тебя.

Она сглотнула, пытаясь подумать о чём-то другом, и положила ладонь на живот.

– Мне так хотелось подобрать своему ребёнку достойное, сильное имя… Чтобы когда мой сын или моя дочка вырастут, они могли оценить его мощь.

– Ну ведь у тебя столько времени впереди!

– Да, наверное, – она рассеянно потянулась за маленькой золотой шкатулкой, что лежала на ближайшем стеклянном столе. В таких в Ораносе хранили украшения, но для лимерийки они казались чудом. Люция подняла крышку, и золотом вспыхнул кинжал, что лежал внутри, заставив девушку отпрянуть. Но страх отступил быстро, она подняла его и поднесла к глазам. – Это им Миленья вырезала знаки на их телах? Чтобы добиться подчинения? – выдохнула она.

Тимофей рванулся вперёд и выхватил кинжал из её рук, буквально вбросил в шкатулку и поставил её на месте.

– Да! – он опустил голову. – Если б я только мог его уничтожить, но боюсь, что Тьма окажется на свободе! Я должен спрятать его там, где никто его не найдёт. Тогда мир будет в безопасности, – он умолк на мгновение. – Ты уже осмотрелась? Тут больше искать нечего, разве что очередную каплю сожаления. Я знаю об этом куда больше других.

Люция только шумно выдохнула воздух, но кивнула.

– Да, я больше ничего не хочу видеть.

– Тогда пусть Мия прогуляется с тобой, покажет город. После моего объявления все бессмертные пожелают тебя увидеть, до того, как ты вернёшься домой.

Казалось, мир вспыхнул – и Люция оказалась у основания башни, и Мия тоже уже стояла тут. И знала, что должна сделать, будто бы голос Тимофея звучал в её голове. Вот только она была немного напугана, и вопреки тысячам лет, проведённых на этой земле, казалась младше даже Люции. Но та могла разве что подбодрить её тёплой улыбкой.

Мия улыбнулась в ответ, взяла её под руку и потянула на улицы.

Вопреки тому, что она вынуждена была думать о Каяне, о возвращению в Митику, интерес всё равно не покидал девушку – ей хотелось узнать больше о городе, о том, как живут бессмертные и как коротают время.

Она постоянно оглядывалась, пока они шагали вперёд, и взгляд зацепился за дюжину Хранителей, согнувшихся низко над землёй. Они творили что-то прямо на зеркальной поверхности городской площади, превращая горы маленьких кристаллов в прекрасные узоры.

– Они наконец-то закончили часть, отвечающую за воздух, – Мия потянула Люцию в соседнее здание, чтобы они смогли увидеть всё сверху. – Ну разве не красота?

– О, и вправду, – Люция с удивлением рассматривала прекрасную картину – идеальная спираль, сотворённая из разных оттенков синего и белого, напоминающая о той, что она видела на стене дворцовой оранийской библиотеки. Вот только эта была в разы больше, и художники потратили годы, наверное, чтобы закончить свою работу.

А сейчас они расходились в стороны, улыбались друг другу и утирали пот со лбов.

А после – Люция едва не вскрикнула от ужаса, – каждый из них схватил метлу и бросился сметать хрустальные осколки в огромную кучу, разрушая всю эту красоту.

– Что же они творят?! – воскликнула она.

– Убирают, чтобы творить вновь, разумеется, – нахмурилась Мия.

– Убирают такую красоту!

– Но ведь так должно быть. Ведь постоянно надо что-то менять, уничтожать, чтобы сотворить потом вновь, с удвоенным старанием!

Люция всё пыталась ухватиться за мысль, не понимая, как можно разрушить всё это, но Мия потащила её за собой. Взгляды бессмертных, к которым они приближались, были наполнены надеждой, и они даже спросили, не окажет ли она им честь начать следующую мозаику! О, честь! Это она должна благодарить за эту возможность!

Люция взяла несколько красных, с песчаными переливами кристаллов из длинного золотого ящика, положила их по центру будущей картины и покосилась на Мию, будто бы уточняя, всё ли правильно сделала, но бессмертная лишь весело улыбнулась и захлопала в ладоши.

– Как прекрасно! Ведь теперь ты вдохновила их на то, чтобы сотворить прекрасный образ Пламени!

Сердце сжалось при одной мысли, что она избрала красный, а не любой другой цвет – и даже не подумала сначала о том, что он значит!

"Ну, разумеется, это же цвет Лимероса! Ничего общего с Каяном, ничего общего…"

– Ты проголодалась, наверное, – вновь вмешалась в её мысли Мия, потянув её во двор, где вокруг было множество фруктовых деревьев. Она потянулась за тёмно-красным яблоком, дала одно Люции, а второе взяла себе и вгрызлась в прекрасную мякоть.

Люция последовала её примеру неохотно, но после поняла, насколько ошибалась. Боги, как же это было великолепно, как сладко и сочно…

– Это лучше всего, что я когда-либо пробовала! – воскликнула она.

Она ела быстро, жадно, вынудив себя не глотнуть и семена тоже. Рука смело потянулась и за вторым яблоком – но внезапно резкая боль в животе заставила её согнуться пополам.

– Что это? – прохрипела она.

– Ты в порядке? – забеспокоилась Мия.

Боль была лишь мгновенной, и Люция выпрямилась.

– О, всё хорошо! Просто я очень давно не ела, вот желудок и скрутило…

Она так надеялась, что почерпнёт силу из этой пищи, из их взглядов, преисполненных надеждой, а не страхом, из тепла Тимофея и Мии, но всё же ей так сильно хотелось вернуться домой…

Невозможно думать о том, что скоро мир рухнет, находясь тут, в месте, где всегда светло, все тревоги умирали в кристальном городе!

И когда она вновь оказалась у башни Тимофея, то сжала ладони Мии с искренней благодарностью.

– Спасибо, что так помогла мне!

– О, не благодари, – Мия покачала головой, встречаясь с Люцией взглядом, и её глаза сияли таким искренним светом, что волшебница едва могла дышать. – Это тебе спасибо, что ты пришла сюда! Спасибо, что нам есть в кого верить! И я знаю, что мы однажды встретимся вновь.

– О, как бы мне хотелось разделить с тобой эту веру, – она неохотно отпустила руки Мии и двинулась к Тимофею, что уже стоял у распахнутых невидимых дверей.

На сей раз они двинулись по каким-то тёмным, холодным коридором.

– Мы под землёй, – прошептала она.

– Верно.

Люции хотелось спросить что-то ещё – но она замерла, увидев сияние в пятнадцати шагах, будто бы кто-то рассыпал мириады таких же колец, как у неё.

– Монолит, – выдохнула Люция. – Будто бы в горах…

Тимофей кивнул – он казался просто гротескной статуей в свете камня.

– Есть только один в каждом из семи миров…

– Семи? – выдохнула Люция. – Неужто кроме наших миров есть ещё… целых пять?!

– О, ты великий математик, – изогнул бровь Тимофей. – Да, Люция, семь миров. И нас создали, чтобы присматривать за ними всеми, до того, как Дамен уничтожил всё, что было нам столь дорого. А теперь есть только наш мир… – его лицо потемнело, когда он вспомнил об этом воплощении зла. – Эти монолиты были сотворены для того, чтобы путешествовать между мирами. А Дамен дышал этой магией и блуждал по свету… Он впитывал её в себя, и потому горы потеряли всякие следы жизни, и потому твоё царство замерзает, а Пелсия обращается в камень.

Люция смотрела на него, будто бы пыталась разгадать дикую тайну Митики.

– Но почему же Оранос так красив?

– Из-за той богини, в которую они веруют. Богини, что когда-то была такой же старейшиной, как и я.

– Клейона.

Он кивнул.

– Да, она смогла защитить своё королевство, когда Валория пала перед чужой мощью. Кажется, я только вчера видел их обеих… О, сколько же мы все потеряли! – его лицо искривила гримаса боли, и он мотнул головой, пытаясь отогнать дурные мысли. – Ты уже много времени провела здесь. А теперь, Люция, пора вернуться и остановить Каяна.

Она почти рассмеялась, такой дикой казалась его непоследовательность.

– Я буду скучать по твоим откровениям… И – да, я остановлю его.

– Надеюсь, что ты действительно сможешь это сделать.

Она бросила взгляд на сияющий монолит.

– И как же мне вернуться домой?

– Просто коснись монолита, а дальше всё случится само, – когда она замерла в сомнениях, он лишь изогнул бровь. – Неужто ты не веришь моим словам?

– Если б я так думала, ты бы давно обратился пеплом, – её лицо озарила улыбка, будто бы в ответ на его дикое удивление. – Все мы сильны, Тимофей.

– И вправду…

– Прощай, – она была готова уйти. Готова вернуться домой, отыскать семью и заставить Каяна навсегда исчезнуть.

Удивление на лице Тимофея наконец-то пропало, сменилось дикой, страшной печалью.

– Прощай, Люция.

Она прижала ладони к холодному, сияющему камню. Казалось, свет пронзил её, стал белым-белым, она вынуждена была зажмуриться и заставить себя прижиматься ладонями к его ледяной поверхности.

И вот, земля растворилась под ногами, а ветер толкал в спину. Она задыхалась, отталкивая от себя песчинки, пытаясь отыскать Тимофея.

Но Убежище пропало. Она вновь была в горах – там, где столкнулась с Каяном. И пусть сейчас наступил ясный день, она всё ещё узнавала это место, а воздух оказался таким же холодным, как и в прошлом. Холодным и мёртвым – она знала, что смерть уже совсем близко.

Дамен вытягивал силы из монолитов. Его прикосновение – вот что убивало этот мир, и магия пряталась столько лет, пока Каян не разжёг её вновь. Тут не было ни птиц, ни зверей – даже насекомых… Ни деревьев, ни кустарников, лишь несколько травинок вокруг монолита.

На мгновение она испытала дикий страх, будто бы Каян ждал тут её возвращения. Но проходила минута, две, а она так и стояла, ожидая боя.

Ничего. Никого. Одна только она.

И отсюда она умчалась в прошлый раз.

Когда она шагала по выжженной земле, засыпанной камешками, то даже не заметила, как едва не упала, и подобрала свой кошелёк. Когда она бы ещё так радовалась глупым деньгам! Ведь там достаточно монет, чтобы отыскать кров над головой на несколько ночей…

А ещё – она смотрела на огромную яму в земле на том месте, где горел Каян. И там, внизу, что-то ясным светом сияло.

Но ничто никогда не сияло в этих горах.

Она подошла поближе, наклонилась, чтобы увидеть, что же излучало такой сильный свет, смахнула с камня пепел… и отшатнулась, прижав ладонь к губам.

Янтарь.

Тюрьма Каяна казалась меньше яблока, что она съела в Убежище.

– Ох… – она повернулась, чтобы убедиться в том, что доселе была одна.

Она сжала его, подняла вверх, будто бы надеясь, что солнце выберется из-за туч. Янтарный шар не был прозрачным – но ни трещин, ни царапин она не увидела.

Однажды она посчитала бы это прекрасным кладом. Но не сейчас. И это не клад – это знак того, что у неё есть преимущество, и она была благодарна за это.

Теперь, когда у неё есть кристалл, она может остановить Каяна прежде, чем он всё-таки разрушит весь их мир.

Она позволила себе короткую улыбку – ведь это маленькая победа! – и двинулась в сторону маленькой деревни на западе, где они с Каяном когда-то думали, как добраться до гор. Там она узнает, слышали ли о Каяне…

И искупит все свои ошибки, ведь Родич Огня это самое страшное, что она могла сотворить.

***

Мир уже давно укрылся в сумерках, когда она наконец-то вошла в знакомый дворик оживлённой таверны, почти что уверенная в том, что сейчас Каян будет сидеть за соседним столом и есть суп.

Она так измучилась дорогой, что будто бы рухнула за стол, тот самый, за которым сидела в прошлый раз, осознавая, что носит под сердцем дитя.

– О, а я тебя помню! – послышался за спиной женский голос. – Добро пожаловать!

Люция бросила взгляд на девушку, что двинулась к ней.

– О, ты Сэра, верно?

Она видела Люцию и Каяна, вместе. И она была единственной, кто сказал им о горах – и не ошиблась. Не солгала.

– Какая хорошая память! – заулыбалась Сэра. – А где ж твой красавчик?

– Ну, мы поссорились во время путешествия. А он не приходил сюда?

– Нет.

– Ты уверена?

– О, уж его-то я бы запомнила, – подмигнула девушка. – Принести тебе выпить?

– Да… – она только сейчас поняла, как сильно пересохло горло. – Может… Персиковый сок?

– Ну… У нас только виноградный.

– Пусть так.

– А может что-то ещё? Еды, например?

В животе, будто бы в ответ на предложение, тянуло.

– Это было бы прекрасно!

Сэра бросила короткий взгляд на мужчин в зелёном, что ввалились в таверну – они хохотали и кричали что-то непонятное, Люция аж поёжилась.

– Прости, если я задержусь с едой, – протянула Сэра. – Ведь я тут одна, а надо позаботиться обо всех. Хорошая идея держать их пьяными и счастливыми, верно?

– Верно… – Люция с любопытством покосилась на мужчин. – А кто они?

– Ты что, ведь всего пару дней прошло, как ты тут была! – Сэра удивлённо уставилась на неё. – Ведь ты знаешь крешийцев!

– Крешийцев? – подняла на Сэру взгляд Люция.

– Ну да. У нас теперь крешийская оккупация, – кивнула Сэра, – и теперь их законы действуют по всей Митике. Мы не исключение. Эти вот прибыли вчера.

– Это император Кортас? – грудь Люции будто бы сжало в тиски.

– О… – Сэра покачала головой. – Они мне выболтали, что императора и двух его сыновей убил мятежник. Его уже схватили и наказали за преступление. Выжила только его дочь, Амара… И теперь она крешийская императрица – и Митиканская. Пока Ашур не вернётся, разумеется, из своего путешествия.

Сердце Люции, казалось, вот-вот остановится. И она так крепко сжимала стол, что тот грозился развалиться на несколько частей.

Она пыталась удержать эмоции, ведь нельзя вот так всё разрушить, позволив магии вырваться из узды и разрушить всё тут, а за всё надо платить!

– А как же король? – прошептала она.

– Не знаю…

Люция помнила, как открыла магию перед крешийской принцессой, но Амара так спокойно отреагировала… Она даже давала ей надежду. Люции казалось, что она справится со всем на свете, да и со слухами тоже, что и эту девицу уничтожит, когда надо будет, но не сталкивалась с нею.

А теперь Амара стала императрицей.

Богиня, как же всё запуталось! И как же она хотела узнать о том, что случится с её семьёй…

– Сэра, – прошептала Люция, пытаясь отогнать жуткий холод из своего сознания. – А что с принцем? С принцем Магнусом?

– Увы, но в городе и без него хватает новостей, – Сэра обернулась к крешийцам и соблазнительно им улыбнулась. – Но у нас совсем мало информации. Говорят, принц пытался отобрать у отца трон, когда тот был в Крешии… Говорят, его казнили за измену, вместе с его женой.

Люция могла только смотреть на неё – даже дышать уже перестала.

– Нет… – наконец-то выдохнула она.

– Что? – переспросила Сэра.

– Он не может… Не может умереть! – Люция вскочила на ноги, и стул упал на пол. – Я должна найти его… моего отца! Моего брата… Нет, нет, они не могут, не понимают… Они не знают, что на самом деле случилось, не знают, сколько всего страшного… Богиня!..

Она бормотала это себе под нос, будто бы забывшись – и солдаты бросили на неё заинтересованный взгляд. Один уже поднялся из-за стола, направился к ней, собираясь выяснить, что случилось.

– Всё в порядке? – спросил он. Этот мужчина казался выше всех и то и дело проводил рукой по своим тёмно-каштановым волосам, сверкал серо-голубыми глазами.

– Всё хорошо, – быстро отозвалась Сэра и широко улыбнулась ему. – Просто она очень устала!

Солдат будто и не заметил её, всё так же пристально глядя на Люцию.

– Ведь ты явилась сюда не для того, чтобы у нашей императрицы появились дополнительные трудности, да?

Императрица. Одна мысль о том, что Амара сейчас держит в своих руках власть Митики и Крешии пронзала её живот острой болью.

– Трудности? – прошипела она сквозь зубы. – Думаю, нет, но всё зависит от того, насколько быстро вы со своей императрицей сбежите из Митики, чтобы больше никогда не вернуться назад!

Стражник рассмеялся, бросил весёлый, задиристый взгляд на своих соотечественников.

– И ты одна заставишь нас уйти, да?

Сэра осторожно, будто испуганный зверь, потянулась к Люции.

– Прошу, сядь, – прошептала она. – Я принесу тебе поесть. Они были так добры к нам, обещали, что императрица Амара принесёт светлое будущее Пелсии… Императрица ценит наше вино, она думает, что будет его экспортировать, и мы обогатимся, будто оранийцы!

– О, обещает! – прохрипела Люция. – Пустые, глупые слова! Слова, слова – одна сплошная ложь!

– Малышка, – протянул солдат, сложив руки на груди, – усядься и умолкни. Мы должны задержать каждого повстанца, так что постарайся не попасть в их число.

Она хохотнула – резко и грубо.

– Малышка! Ты даже не знаешь, с кем разговариваешь!

Солдат тоже рассмеялся, раздражая её пуще прежнего.

– Ну, я-то уж точно знаю! Девчонка, выпившая слишком много вина. Слушай, ну усядься – и никаких проблем не будет!

Люция сжала руку в кулак, собираясь призвать пламя. Она обратит их в пепел – и не собирается предупреждать об этом!

Это царство принадлежит роду Дамора – не Амаре Кортас!

Сэра заломила руки!

– Ну успокойся, прошу! Не надо проблем!

– Думаешь, это проблемы? Я ещё даже…

Она так и не смогла договорить, боль будто бы разорвала её сознание в клочки. Она закричала – её будто бы ударили в живот, – согнулась пополам и рухнула на пол.

– Что случилось? – выдохнула Сэра.

Но Люция только закричала – тьма окружила её одной сплошной пеленой и утянула в своё далёкое страшное царство.

***

Она открыла глаза и уставилась в тёмный потолок. Пальцы нащупали твёрдую поверхность кровати. Стоило повернуть голову набок, как Люция увидела Сэру, склонившуюся над нею и прижимавшую прохладную тряпицу ко лбу. Во взгляде её читалось искреннее беспокойство.

– Я думала, ты умираешь.

Люция содрогнулась, вспоминая о жуткой, дикой боли.

– Ну, думаю, я пока ещё жива.

– Конечно! И тебе повезло. Ведь вчера какой-то пелсиец уже выступил против оккупантов… Знаешь, что они сделали? Утопили его в ведре с водой. А остальные не так глупы.

Люция с ужасом уставилась на неё.

– Но так нельзя! Солдаты Амары… Им тут не место! Они не могут тут быть, я должна… должна остановить их!

– Думаю, тебе есть о чём подумать, кроме этого. Найти своего друга, например?

Она с опаской посмотрела на девушку.

– А ты знаешь, насколько это для меня важно?

Сэра вздохнула и наконец-то убрала влажную тряпку. Она положила её куда-то, а после потянулась за стаканом воды и поднесла его к губам Люции. Та сразу же позабыла о Каяне, вода казалась самым чудесным напитком, что она только пробовала.

– Я понимаю, почему ты на него сердишься… Мужчины глупы и эгоистичны. Они не хотят нести ответственность… Получат своё, а после бросятся к следующей девушке.

– Уж поверь, – в голосе Люции послышалась издёвка. – Это точно не о Каяне.

Сэра отложила в сторону стакан и вновь вернула тряпицу на лоб Люции.

– О, да, и ты забеременела от воздуха, милая?

– Как ты… – Люция шокировано воззрилась на неё.

– Откуда я узнала? – нервно рассмеялась Сэра. – Ведь я укладывала тебя, снимала с тебя одежду. Ну, слепой даже заметит!

Люция всё ещё не отводила от неё взгляд, а Сэра положила правую руку на её живот. И только тогда, увидев свой силуэт, девушка содрогнулась от ужаса.

В последний раз, когда она смотрела на свой живот, тот был плоским, а о беременности свидетельствовала угасающая магия и тошнота по утрам.

Но что-то, пожалуй, изменилось с той поры, как она коснулась кристалла Каяна и вошла в таверну. Потому что сейчас её живот отнюдь не был плоским.

Сейчас она смотрела на огромный шар – шар, который оказался её животом.

Глава 11. Йонас. Серебряное море

Свет постепенно окрашивал мир новыми красками, пробивался сквозь закрытые веки, и Йонас распахнул глаза. Оливия смотрела на него, и в её взгляде чувствовалось тепло.

– Рада, что ты наконец-то вернулся к нам, – промолвила она.

Он застонал и потянулся.

– И сколько ж я…

– Четыре дня.

Его глаза расширились – и он резко сел.

– Четыре дня?!

– Ну… – она поморщилась. – Если тебя это успокоит, то ты не был без сознания всё время. Иногда ты просыпался, бредил, бормотал там что-то…

– Ну, знаешь, я теперь спокоен, как мертвец! – Йонас вскочил с кровати и бросился к зеркалу. Спираль так никуда и не пропала, куда более странная, чем та, что обозначала воздух. А ведь он верил, что это плохой сон! – И у меня всё ещё есть этот Хранительский знак!

– А ты, оказывается, знаешь, что это такое. Удивлена.

– У Федры такой был… – у Хранительницы, что отдала свою вечность, отдала своё бессмертие ради его спасения, она дала Йонасу шанс. Впрочем, всё это так отличалось… У неё тоже был этот знак, но он сиял золотом, и двигался по её коже, будто бы доказывая, что в нём живёт сила. – И я уверен, что у тебя тоже такое есть.

– Есть, – Оливия приоткрыла плащ, демонстрируя ему край золотого знака на своей тёмной коже. Он и прежде замечал – вспышки перед тем, как она становилась ястребом.

Йонас пытливо всматривался в её зелёные глаза.

– Я не буду просить, Оливия. Просто… Просто расскажи мне о том, что обо мне известно! Я так старался отрицать всё это, но я ведь должен знать! Что со мной происходит? Я могу… – обратить эти бестолковые мысли в слова оказалось сложно. – Могу стать одним из вас?

Это было столь нелепо, и он верил, что она только отрицательно покачает головой. Но что ещё можно думать в подобной ситуации?

Оливия лишь заломила руки, будто бы вот-вот собиралась обратиться ястребом. Но она сдержалась, только вздохнула и устроилась на краю кровати, а он отвернулся от неё и напряжённо всматривался в иллюминатор.

– Ну, не скажу, что ты совершенно прав, но ты – бриллиант среди смертных, Йонас Агеллон. Наши чары становились твоей частью, спасали тебя от смерти дважды. Я исцелила твоё плечо, а Федра вернула после удара Лимерийского солдата… Да это почти невозможно – ты даже не представляешь себе!

О, да. И он с радостью забыл бы и о первом, и о втором дне…

– Ну, так поясни мне!

– Я была там, когда Федра отдала тебе жизнь – летала ястребом…

– Была?! – в его голосе послышался ужас.

– Да, – мрачно кивнула она. – Я наблюдала за тем, как умирал Ксанф, и моему ужасу не было предела. И видела, как волшебство мироздания возвращалось на свои места, как разливались чары… Как часть этого волшебства стала частью тебя самого – иначе ты бы умер.

– Но ведь… Я ж ничего не почувствовал!

– Ты и не должен. Это не имело бы никакого значения, но ведь магия огненного Родича была так близко! И он усилил магию Федры в тебе. Да и этого, впрочем, не хватило бы, – Оливия кивнула на его знак. – но ведь я пользовалась магией Земли, чтобы исцелить твоё плечо, когда ты вновь оказался на грани смерти – и ты впитывал эту силу, будто бы губка впитывает воду. Эта магия осталась в тебе, смешалась с силой Федры, как и предвидел Тимофей.

Йонас пытался понять это, пытался отрицать, пытался остановить своё сердце, что билось так, будто бы в его груди оказалась неведомая птица. Но после… После он понял, что не должен желать, дабы это оказалось лишь её глупой шуткой, выдумкой, рисунком на коже.

– Во мне живут элементали, – наконец-то прохрипел он. – Значит… Значит, я могу бороться с Каяном, могу изгнать чёртову Амару из Митики! – чем больше он думал об этом, тем легче становилось на душе. – Мне надо пойти и рассказать остальным! Вероятно, они не понимают, что я сделал с Феликсом, но… Это ведь удивительно, Оливия! Теперь можно изменить всё, всё!

Он – ведьмак! Колдун! Он ведь так отчаянно отрицал существование элементалей и тех, кто умеет ими управлять, а теперь точно те же чары сияют на кончиках его пальцев, готовые рвануться в бой!

Оливия схватила его за руку, стоило ему только двинуться к двери.

– Да подожди, Йонас! Ведь это не так уж и просто… А Тимофей не видел, чтобы ты руководил этими силами – ты только их вместилище!

– Вместилище? Да ну! Ты ж видела, что я отбросил Феликса… Это же магия воздуха, да?

– Да! Но это лишь аномалия, признак того, что магия созрела в тебе – да и ты столько сил потерял, что провалялся без сознания четыре дня!

Он покачал головой. Разочарование смешивалось с волнами волнения.

– Не понимаю…

Оливия отпустила наконец-то его руку.

– Я знаю – прости, что запутала тебя. Тимофей никому не доверяет, даже мне, и его знания никому не доступны. Он не рассказал мне ничего, боясь, что я расскажу тебе – и ты попытаешься этого избежать, – она сжала зубы. – Я и так слишком многое сказала.

Он застонал.

– Ну, ты и так уже наговорила достаточно, чтобы я сошёл с ума! А какая разница, сделаю я это от страха или от дикого любопытства?

– Ты не должен никому об этом говорить.

– Не должен? – он кивнул на дверь. – Да ведь все видели! И что, отрицать?

– Именно, – она гордо вскинула подбородок. – Я сказала, что это сделала я. Увидела, как Феликс тебя ударил, рванулась тебя защитить – разумеется, они мне поверили.

Он лишь удивлённо посмотрел на неё.

– И думают, что это была твоя сила.

– Да.

– И я ничего не должен говорить.

– Нет. Ни слова, – она была абсолютно серьёзна. – Это слишком опасно… Они будут охотиться за тобой, зная, что смертный преисполнен такими силами! Это ведь вечная, бессмертная магия!