Текст книги "Зов крови (СИ)"

Автор книги: Мию Логинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Даже сквозь толстые стены были слышны раскаты грома. Зимняя гроза бесновалась и сходила с ума, вторя моему настроению. Она обрушивалась бешеной канонадой града, за которой последовал потоп. Дождь был такой силы, словно вознамерился смыть Лондон в Темзу. Молнии многозубыми вилами полосовали небо, освещая оконный проём холодным светом.

Их догнал запоздалый раскат грома. Содрогнулась даже крыша. Я перевела взгляд от окна, изучая комнату, в какой находилась: но прежде, чем увидела, я почуяла – кровь. Этот медный запах я различила бы где угодно.

Эта комната была не просто подпольной лабораторией, это было место тёмного ритуала! На стенах в рожках вместо факелов висели нанизанные на колья звериные головы: баран, медведь, волк и даже леопард, их соединяла между собой вязь магических рун. О забытые боги! Я вертела головой, ненавидя непрошеные слёзы мешающие присмотреться. Волновало только одно: лишь бы среди них не было ирбиса!

Не смогла скрыть вздох облегчения, когда не обнаружила серо-чёрной морды.

– Алекс, хочешь, я расскажу, как эти зверята попали на ритуал? – Киллиан вырос надо мной, участливо всматриваясь в лицо, расценивая мой вздох облегчения по-своему.

Моё угрюмое молчание его не остановило. Он был явно горд собой и спешил поделиться успехом.

– Все мы знаем, как оборотни теряют вторую ипостась? Всё верно, – он кивнул, отвечая сам себе, – надо умереть зверем. Во время Смуты именно так и убивали, лишая зверя. Выжидали оборот, а потом либо убивали, либо использовали штуки, специально разработанные против оборотней. Как только попадаешь под удар – пиши пропало. Теряешь силы, не имея возможности обернуться. И все – остается только половинка от оборотня: никчемный человечишка с раненой душой.

Он замолчал, печально качая головой, но тут же встрепенулся, широко улыбаясь:

– Правда, интересно? Меня настолько захватила эта мысль, что я спать не мог! Всё думал, ну как так, почему именно маги создают боевые артефакты, почему только они могут их использовать?

– Ты серьёзно? – первое, что мне удалось прокаркать в голос.

– Конечно! – с жаром заверил он, задумчиво рассматривая моё лицо. – Тебе сложно понять, ты рождена фелидом*, а вот будь ты каким-нибудь крысёнышем или во-он тем бараном, висящим на стене, так бы не говорила.

– Или если бы родилась лисом…

Он застыл, буравя меня взглядом. На долю секунды даже показалось, что сейчас он меня ударит.

– Так вот, – прокашлявшись и игнорируя мой выпад, продолжил он, – в то время, когда мой разум был поглощен боевыми артефактами и несправедливостью, невозможностью их использования, я встретил Валентайна…

– Ты же был совсем ребенком.

На этот раз он не сдержался. Цепкие пальцы сжали шею, заставляя хрипеть от нехватки воздуха.

– Еще раз перебьёшь мой рассказ, маленькая дрянь, я верну на место паучиху. Только в этот раз использую Петти. Знаешь, чем отличается Берти от Петти? Последняя доставит тебе массу боли, не лишая при этом сознания. Так что заткнись!

Я послушно кивнула, не в силах сказать и слова от сдавивших горло пальцев.

Киллиан разжал ладонь, недовольно морщась, осматривая оставленный след от руки:

– Лис никто не любит. А дети – самые жестокие существа на свете. Мне пришлось много натерпеться, отвоёвывая место под солнцем в мире Двуликих… с таким-то зверем внутри. Но, – он потёр руки, подходя к приставному столику. Откинул белую простынь, прикрывающую инструменты, – вернёмся к Валентайну. Я стал его подмастерьем. Сперва думал, что он занимается только созданием артефактов. Помогал ему в надежде хотя бы так иметь отношение к высшей магии. Шли годы, и мне раскрылась великая тайна – Валентайн Маккой был одним из Мастеров загадочного, но небезызвестного «Цеха».

– Был?

– Внимательная… – он нажал на кнопку, и кушетка, на которой я лежала, стала подниматься в вертикальное положение.

Моё тело фиксировалось многочисленными стальными обручами. Попытка приподняться и рассмотреть, почему я не чувствую конечности, не увенчалась успехом – хитрый механизм обручей ограничивал обзор и совершенно обездвиживал. Мне ничего не оставалось, как обессиленно опустить голову. Когда кушетка остановилась, Киллиан подошел к дверному проему ровно напротив меня. Дверь заменяла грязная тряпка, которую Киллиан рывком отдёрнул. На тонком матрасе валялся мужчина с разрезанным от грудины до паха торсом. Внутренности были развешаны на тонких проволоках, образующих узор паутины. Кровь давно высохла, но запах всё равно витал в воздухе. Я тяжело сглотнула.

«Словно сырые сосиски на коптильне», – кошка в голове сделала чудовищное сравнение.

– О-о, только не блевать! – он пожурил меня, строго махая пальцем.

Зрение изменилось, окрашивая мир в оттенки серого и белого, мне вдруг стало отчётливо ясно, кто лежал в той комнате.

– Отец, – прошептала я.

– Да! – довольно повизгивая и потирая руки, подтвердил Киллиан. – Как же вы сейчас с ним похожи! Он точно так же бледнел, когда увидел результат моей работы! Но для тебя, милая Алекс, я припас ещё парочку сюрпризов!

Комната и всё в ней вертелось в вихре головокружения, а смех этого безумца наждаком скрёб по коже. Кошка ощетинилась, приумножая мои эмоции. Я повернула голову в его сторону, точно хищник выслеживая человека по звуку. Киллиан поднял глаза, встречаясь со мной взглядом, побелел и припустил к приставному столику.

Выудив шприц с мутноватой жидкостью, ввёл инъекцию в мою многострадальную шею.

– Тебе надо успокоиться, Алекс. Ведь я не убил его, – кивнул в сторону комнатенки, – он ещё жив! Специально для встречи с тобой. Как и остальные.

– Остальные?

– Всему своё время, мне надо рассказать тебе. – серьезно изрёк он. – Мне важно, чтобы ты знала, что это не блажь и не безумство. Я всю жизнь шёл к сегодняшнему дню.

***

И Киллиан рассказал.

Как мой настоящий отец, лорд Бересфорд, будучи в те времена Мастером, спрятал формулу невероятного многофункционального тройственного зелья.

Оборотень, выпивший его в звериной ипостаси, остался бы зверем со спрятанным глубоко внутри человеком. Принявший человеком – упрятал бы зверя так далеко в подсознании, что ни одна ищейка или артефакт не заподозрили бы двуликого. Вампиры, используя это варево, могли также лишиться своих характерных особенностей, притворяясь людьми, но тут уже с условием – обязательное принятие микстуры в определенное время и, конечно же, оно не избавляло от жажды. Что же касалось людей, то тут был сплошной плюс – они могли обрести возможности! Те невероятное способности, которые ставили немногочисленных Двуликих на ступень выше: ускоренная регенерация, сила, выносливость, обострённые чувства восприятия, долголетие, приравненное к вампирской вечности.

Это был успех. Прорыв! Но вскоре Бересфорд понял, какое оружие создал! Если убить оборотня под зельем – гибли обе ипостаси. Вампиры могли прятаться в человеческих поселениях, превращая их в свои кормушки. Люди… коварству людей нет границ. Формула не считалась нарушением Тройственного союза, так как имела влияние на все три расы.

– Гениально, правда? – фанатично поблескивая глазами, спрашивал он, одновременно качая головой.

Ясно. Мой друг рехнулся. Всё указывало на это. Уж мне-то не знать… признаки налицо!

Киллиан указал на висящие головы:

– Единственное, что нам удалось повторить, – возможность убийства в первые минуты принятия зелья, – он морщился, сплевывая прямо на пол. – Никчёмный результат! Сила оборотня быстро выводит зелье из крови, очищая организм. Необходимы частые инъекции или добровольный прием… как это делала ты.

Поняв всю опасность своего изобретения, лорд Бересфорд отказался от членства в «Цехе», предварительно спрятав формулу. Но было слишком поздно. «Цех» никого не выпускает из своих лап.

– Ты даже не представляешь, как все погрязли в этом, – повторял и повторял лис. – Никому не вырваться, нигде нет спасения. Моя инсталляция, – он кивнул в сторону развешанных внутренностей, – и паучихи – это своеобразная аллегория. Так я представляю всю суть «Цеха».

Затем Киллиан повторил историю, рассказанную Эдвардом: Маккой встал на место моего отца, возглавив «Токсин», пытаясь повторить формулу, забрав меня в надежде однажды узнать, где прежний Мастер спрятал записи.

– И вот мы подходим к самому печальному, – произнес он. – Я понял, что теряю время рядом с Валентайном, его силы иссякли! Он расклеился. Стал чувствительным тюфяком. Десятилетие опытов и исследований, но единственный более-менее стабильный результат показывала лишь ты – подопытная «зеро», которую старик стал воспринимать как реальную дочь. Стало ясно, что совсем скоро влияние и вес Мастера «Токсина» уменьшится и его сотрут с лица земли. Тогда я решил действовать: «Токсин» – это слишком узкоспециально и неперспективно. Но я не хотел менять Мастера, я сам хотел стать им. И тогда мой взор устремился на соседнее направление. Это было перспективно, модно, прогрессивно. И я решил, что хочу стать Мастером «Биома».

Все волоски на моем теле встали дыбом, а по позвоночнику прошел холодок.

– Тот мужчина в лаборатории… – произнесла я, вспоминая ужасную камеру и едва живого человека в ней.

– Ха, – он рассмеялся. – Мужчина?!

Развернув вокруг своей оси мою кушетку, он указал пальцем на клетку, стоящую в углу. На грязном полу сломанной куклой лежало то создание, которое я видела в подвале.

– Смотри, – подойдя к клетке, постучал по прутьям, – просыпайся, пушистик!

Существо дёрнулось, поворачиваясь ко мне лицом, той его частью, что оставалась человеческой.

Я побледнела, чувствуя, как сердце в груди сжалось в маленький кулачок, словно втягивая в себя всю кровь из тела. На меня затравлено смотрел Маркус Килрой, пропавший в трущобах Лондона наш друг горностай.

28.1

«Очнись…»

«От меня ничего не осталось, только ужас».

Я сидела внутри стеклянного куба, плавающего в агонизирующем кровавом море.

«Очнись».

Мой зверь, прекрасный снежный барс, сидел снаружи, пристально наблюдая за мной.

«С нами произошло что-то ужасное».

«Очнись!»

«Не хочу знать, что приключилось».

«Вставай, размазня!»

Кошка ударила лапой по хрупкой стеклянной стенке.

«Забирай это тело себе, оставь меня!»

«Оно мне не нужно без тебя, идиотка! Мы – одно целое!»

Её передние лапы слаженно ударили, заставляя стекло пойти трещинами и рассыпаться в крошево.

В этот раз куб тонул в липкой холодной крови.

И я вместе с ним.

– Проснись и пой, Алекс! – Киллиан окатил меня холодной водой, приводя в сознание.

Отфыркавшись и промогравшись от воды, уставилась на своего мучителя.

– Слушай, ну мне начинает надоедать, в самом деле! – он мрачно рассматривал моё тело. – Как вижу, всё прижилось и соседние ткани практически регенерировали. Хватит изображать кисейную барышню. Тебе уже не должно быть больно. Совсем. Пара часов, и ты начнёшь чувствовать свое тело полностью.

– Сколько я здесь?

– О, ты удивишься! Я справился довольно быстро. Не прошло и недели. Даже обидно, – он почесал переносицу, – подготовка заняла на-амного больше времени! Ведь «Шедевр» создается только из лучших деталей! Я потратил все свои сбережения. Конечно, на синтетическую кожу не хватило, но это потом. Как только меня назначат Мастером, продолжу твою трансформацию.

– Что ты со мной сделал? – голос был неожиданно спокоен. Я поняла всё с момента, как увидела Маркуса, услышала историю и желания этого безумца… само собой пришло осознание, что меня настигла та же участь. Оставалось узнать, насколько далеко он зашёл.

– О, дорогая, ничего глобального. Я умею учиться на ошибках, – Киллиан кивнул в сторону клетки с Маркусом. – Замахнулся на обширную площадь, к тому же не рассчитал несоответствие размеров тела человека и зверя. При таких модификациях горностай просто умер бы под массой железа… впрочем, он и так умер.

– Киллиан, – попыталась сглотнуть вставший в горле ком, – что ты со мной сделал?

– Я покажу, раз ты просишь, – он начал катить ко мне ростовое зеркало. – Ну… любуйся.

Во рту стало сухо.

Бегло просканировав всю себя целиком, остановилась на модифицированной части, тускло поблескивающей золотом металла.

– Ты отрезал мне руку? – сухо уточнила я.

– Упаси нас боги, Алекс! – выплюнул он, словно я сболтнула несуразицу. – Я творец, а не деструктор! Ты видишь магическую модификацию высшего порядка: весь скелет сохранен, ничего не отрезано. Я поэтапно снял кожу, отделил мускулатуру, очистил кости. Пришлось повозиться с кистью, так как… уф… ты просто невероятна! Даже при таких повреждениях твоё тело все время пыталось регенерировать!

Ну а потом я нарастил всё заново, только созданное из металла. Ты – первый представитель механоидов – оборотней, способных оборачиваться с модифицированной частью тела!

Последнюю фразу он произнес торжественно-величаво.

А у меня началась истерика. Я бешено хохотала, заливаясь слезами, с удивлением понимая, что уже не испытываю смертельного страха.

«Змеиная рвота, этот идиот не знает об Эдварде! Уже есть оборотень-механоид, способный к обороту!»

– Кил, а помнишь нашего кота? – сквозь слёзы и смех, пытаясь сдержаться, спросила опешившего лиса.

Он неопределённо пожал плечами.

– А мне так запомнился! – успокаиваясь, я смотрела в его сумасшедшие глаза собственным безумием. – Как-то он поймал мышь, но в процессе сломал ей хребет. В итоге она была жива, но парализована. А он всё хватал её за голову и подбрасывал вверх, пытаясь поиграть. Изувеченная мышь с писком падала на тротуар, и тогда кот подбрасывал её снова… Помнишь? Я ещё тогда расплакалась, а ты заставил меня досмотреть до конца.

– Что-то припоминаю, – нехотя ответил он.

– Глаза у мыши побелели от страха и боли, – я не мигая смотрела на его лицо, – тельце подёргивалось, из ноздрей текла кровь. А наш милый котейка продолжал играть, пока ему не надоело… А когда ему наконец-то надоело – он откусил мыши голову. Ты тогда ещё сказал, что это естественный отбор и кот просто не мог по-другому. В нём проснулся хищнический инстинкт. Вспомнил?

– Да. Да! – огрызнулся он. – К чему ты это говоришь?

– Припомни тот случай, Кил. Во всех подробностях. Особенно окончание. Потому что я точно так же поступлю с тобой – собственными зубами перегрызу горло, а рукой, что ты создал, распотрошу брюхо!

Стремительно преодолев расстояние, разделяющее нас, Киллиан ударил меня.

Голова мотнулась в сторону, из разбитой губы потекла кровь.

Я показательно ее облизнула, снова начав смеяться.

Он наносил удар за ударом. Ещё и ещё.

Под мой нечеловеческий хохот он избивал меня, пока я, на наше благо, не заткнулась, уплывая в небытие.

***

«Нельзя слишком торопить события и выкладывать весь план сразу! Он нас прибьёт первый, если ты и дальше будешь его подначивать!»

«Зато его лицо было неподражаемо».

В животе заурчало от голода.

– Я тоже хочу есть, – еле выговорила я.

Киллиан оглянулся в мою сторону. Через специальную щель в клетке он подсовывал Маркусу поднос с едой.

– Ты будешь хорошей девочкой? – строго спросил он.

«Арр».

– Я буду хорошей девочкой, – послушно повторила.

Он кормил меня с ложечки, терпеливо ожидая, пока я раскрою побитые губы. Взглянув в зеркало, оставшееся стоять ровно напротив меня, оценила повреждения: правый глаз заплыл синяком цвета чайной розы. Нижняя губа напоминала кусок сырой печени. Над левой бровью торчала шишка размером с голубиное яйцо, а нос стал размером с грушу. Очевидно, мне не стоило злить Киллиана.

– Не могу смотреть на тебя такую, – сокрушенно пожаловался он. – Я готов петь тебе оды… готов осыпать тебя подарками и вознести на пьедестал, продолжая надеяться… ожидая… твоей благосклонности.

От неожиданности я подавилась и закашлялась.

Он заботливо поднёс стакан с водой.

– Ты ведь никогда не замечала, верно?

– Ты отличный притворщик! – честно похвалила я, имея в виду всю его суть.

– Я фантазировал и представлял… много раз, как мы будем вместе. Но знаешь, когда я увидел тебя и ублюдка Уотерфорда…

– Ты нас видел? – даже побитое, моё лицо изобразило гримасу удивления.

Он замялся, понимая, что сказал лишнее.

– Когда? – не унималась я.

– В день бала, – выплюнул признание он. – Ты отдавалась ему с такой страстью! Добровольно. Полностью, без остатка!

Его взгляд скользнул по моим губам:

– Ты кусала губы и так по-особенному открывала свой соблазнительный ротик. А этот розовый язычок так порочно скользил по губам.

– Ты что, смотрел, как мы занимаемся любовью?!

– О, не только! – он отскочил, отбрасывая тарелку. Вытянув с кармана брюк какую-то тряпицу, понюхал, втягивая запах полной грудью. – Это – ткнул мне её практически в многострадальный нос, – память о тебе.

До меня долетел застарелый запах семени.

«Фу, какая гадость», – кошка внутри меня ткнулась носом в собственные лапы, прячась от смрада.

Я старательно пыталась не поморщиться. Это была возможность! Он сам дал мне в руки оружие!

28.2

Я сделала попытку сесть самостоятельно.

– Полегче, – сказал Киллиан, одним небрежным движением возвращая меня в горизонтальное положение. Странно, но он частично снял оковы, фиксирующие моё тело. – Ты пока не в состоянии проворачивать такое сама. Не стоит перенапрягаться. Станет плохо. Я приподниму часть кушетки, чтобы тебе было удобнее.

Презирая себя за слабость, я всё-таки не смогла удержаться от жалобного стона, когда опустила голову на плоскую подушку.

– Попробуй выпустить когти, – Киллиан аккуратно, с благоговением и нежностью, ощупывал мою левую руку.

– Не могу, – в который раз ответила я, – как ты себе это представляешь? Выпустить когти равно полуобороту. Я ещё ни разу его не совершала.

– Как же это Уотерфорд сделал такое упущение, м? – съязвил лис. – Впрочем, нет смысла вспоминать о Нейтоне.

– Почему?

– Ему до нас не добраться, – просто ответил он, – я сам тебя научу… со временем.

Рассуждения Киллиана меня никак не тронули. Я ни на секунду не сомневалась, что Нейт меня ищет. Впрочем, проверять теорию практикой не собиралась. Ждать подмогу – хорошо, но отбрасывать возможность побега, ожидая спасения, – глупо.

Некоторое время я лежала смирно, наблюдая за манипуляциями лиса, попутно отмечая, что сегодня чувствую себя практически здоровой. Боль действительно прошла. Зрение обрело былую чёткость. Теперь следовало заставить работать мозг, пребывающий последние дни в шоковом состоянии. Конечно, я клокотала от ярости. Но какой в этом толк? Намного лучше успокоиться и обрести способность разумно мыслить.

– Я хочу попробовать сесть, – сказала спокойно, словно мы были в моей детской, а не в богами забытом месте, насквозь пропахшем кровью. Скоро здесь будет стоять такой запах разложения и гнили, что Киллиану придется перенести свою камеру пыток и перевезти своих подопытных – нас.

Казалось, лис был удивлен и обрадован моим смирением и желанием сотрудничать.

– Ты ведь не натворишь глупостей, Алекс? – спросил он. – В тебе я уверен, а вот в твоей второй ипостаси не очень. Она безумна и мне не хотелось бы с ней встречаться.

– Она ушла. Давно. Я же рассказывала, – терпеливо повторила, успокаивая шипящую внутри кошку. – Как только обернулась впервые, приступы ушли. Насовсем.

– Иногда в твоём взгляде скользит что-то такое… – он пожал плечами, – прежнее, устрашающее. Эта внутренняя сила ужасно бесит и восхищает одновременно.

Я ничего не ответила, удивлённо уставившись на него.

Тем временем он кивнул, хлопнув себя по колену:

– Ладно, давай с моей помощью попробуем сесть, – протянув руку под мою шею, начал поднимать. – Только осторожно!

В глазах заплясали белые и голубые искорки. Пребывание на успокоительных и обезболивающих ослабило меня. Я уткнулась лбом в его грудь, тяжело дыша.

Киллиан от неожиданности замер.

«Ну, давай же, мерзавчик, – подначивала кошка. – Вот мы, слабые и милые. Почти в твоих объятиях!»

И он сделал это: его ладонь легла на мою голову, нежно поглаживая по волосам.

– Сейчас станет легче. Посиди так, пока кушетка не придёт в необходимое положение.

Едва заметно кивнула. Он порывался отстраниться, но я его удержала:

– Постой, – прошептала, хватая здоровой рукой за рубашку, – можно мне воды?

Киллиан потянулся к столику, подал стакан, и я сделала осторожный глоток. Потом пристально посмотрела на лиса и поразилась: где тот очаровательный милый друг, которого я знала всю свою жизнь? Сейчас я видела лишь бесстрастное лицо и пустые глаза оборотня, который не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. У этого мужчины не было ни принципов, ни чести. Плачь, умоляй – ему будет всё равно. Не остановится ни перед чем. А возможно, их никогда и не было…

Глаза защипало от слёз.

«Не смей плакать! Нужно дождаться удобного момента. Мы вырвемся на свободу. И если мне придется его убить… Что ж, так тому и быть!»

Нейтон Уотерфорд

Так быстро до отчего дома я ещё не добирался!

Наплевав на все приличия, пересёк Англию в звериной ипостаси. Обернулся в человека только дома, в конюшнях, где семья хранила сменную одежду.

Своим неожиданным появлением успел устроить настоящий переполох и напугать с полдюжины горничных.

Перепрыгивая ступени, не разбирая дороги, не обращая внимания на испуганные лица попадавшихся на пути слуг, бежал, пытаясь как можно быстрее добраться до личных покоев матери.

В этот раз я был даже рад, что вместе со мной не было Алгара. Обычно именно он пытался меня урезонить, когда случалась очередная ссора между мной и родителями. А ругались мы при каждой встрече. Но другу было сейчас не до этого.

Вот и дверь её личных комнат. С яростью дёрнул за ручку. Закрыто.

– Открывай немедленно! – взревел, едва себя контролируя. А затем услышал испуганный голос горничной:

– Милорд, ваша мать велела передать, что она плохо себя чувствует и решила вздремнуть. Так же она заметила, что вам следовало предупредить о приезде заранее.

– Если ты не откроешь прямо сейчас, – прокричал в закрытую дверь, игнорируя стоящую рядом девушку, – я уложу тебя спать вечным сном!

Тишина. Ни звука шагов, ни шуршания юбок.

Вздохнув, отошел на шаг, вкладывая силу в удар, толкнул дверь ногой. Зашатавшись на петлях, она с треском поддалась. В коридоре испуганно закричали слуги. Я вошёл в гостиную матери, окинув оценивающим взглядом её тонкую фигурку: полностью одетая, увешанная многочисленными украшениями, она сидела возле угасающего камина, недоумённо рассматривая то меня, то выбитую дверь, валяющуюся в дверном проеме:

– Ты поразительно быстро превратился из джентльмена в животное. Я наслышана о том, как ты с американской потаскушкой кувыркался сутками напролёт, жил в женском крыле общежития наплевав на все обязательства и приличия. Следует передать мои поздравления мисс Маккой! У неё талант влиять на людей.

Шагнул к матери, кипя от ярости и тяжело дыша. Она, очевидно, не понимала, что находится в смертельной опасности, иначе не была бы столь спокойна.

– Что вы с ней сделали?

– Сделали с ней? Мы? – она искренне изумилась. – Что ты имеешь в виду?

– Мне наконец-то удалось добиться аудиенции у принца-консорта и сегодня утром мы поговорили. Он поведал мне много интересного…. Я знаю о «Цехе», знаю о его подразделениях, какое место занимает в этой организации наша семья, а также я знаю, что к исчезновению Алекс именно ты приложила руку!

– Не неси чушь! Твой отец всё время в разъездах. Насколько мне известно, сейчас он в Китае. Я же последние годы практически не покидала замок, – высокомерно произнесла мать. – Твои обвинения беспочвенны!

Преодолев расстояние, разделяющее нас, схватил её за шею, накручивая нити жемчуга и многочисленные ожерелья на кулак. Она закашлялась от нехватки воздуха.

– У меня нет времени играть с тобой в словесные игры. Если не скажешь, где она, клянусь, я сверну тебе шею, как цыпленку… или же заставлю покориться мне по-другому! Хочешь склонить голову, как животное… мама?

В голосе зазвучали интонации альфы. Она не смогла бы мне противиться, даже если бы захотела.

– Нейтон! – в комнату вбежал Николас. Младший брат обвёл взглядом комнату, оценивая ситуацию.

Тем временем я сжал кулак сильнее, не мигая смотря в синие глаза матери, так похожие на мои собственные. Я видел, как, несмотря на боль и дискомфорт, в их глубине победно засверкал мстительный огонек…

Из моего горла вырвалось угрожающее шипение.

– Нейт! – брат подошёл ближе, успокаивающе выставив руки. – Послушай, можешь придушить её немного позже, я даже помогу, честное слово! Но сначала давай выясним, что она знает о твоей девушке.

Глаза матери, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

– Твоя жизнь имеет ценность только потому, что только тебе известно, где Александра. Передав столько подробностей наших отношений, тебе подзабыли донести, что она – моя пара. Истинная пара. Не увиливай, не лги и не тяни время, – мой голос гремел, подавляя, принуждая покориться. – Говори, или я вытрясу всё из тебя силой! Поверь, я достаточно Уотерфорд, чтобы совершить нечто в духе семьи.

Она покорно склонила голову. Я разжал кулак, выпуская из захвата украшения.

– Да уж, истинный Уотерфорд, – проскрипела мать, поправляя драгоценности. Она даже нашла силы злобно улыбнуться. – Вижу, что все твои попытки казаться благороднее, добрее, мудрее, чем твой отец, потерпели провал. И всё из-за нее – американской шлюшки…

– Говори! – клацнул клыками, приближая свое лицо. Даже не заметил, как вошел в полуоборот: по лицу прошла судорога, трансформируя челюсти.

Она сникла, окончательно теряя остатки храбрости, опустив глаза:

– Хорошо, я признаю, что встречалась с неким Киллианом Фоксом. Он давно работал на «Цех», иногда передавал кое-какие письма твоему отцу. Познакомившись с ним ближе и расспросив как следует, узнала много интересного об этой… девушке. Она не может быть Бересфорд! – неожиданно взвизгнула она – Все мертвы! И он это подтвердил.

– Дальше, – поторопил её.

– Этот мальчик-лис оказался очень перспективным в делах, о которых ты имеешь очень слабое представление, – мама тут же усмехнулась, – но скоро будешь знать больше. Ни одно высокое семейство Англии не стоит в стороне от дел «Цеха». Старый Свет и есть «Цех». И раз Его Высочество раскрыл тебе нашу роль в… некоторых делах…

– Киллиан Фокс и Алекс – ближе к делу!

– Она недалеко, – понуро выдала она. – Как раз знакомится с частью владений, на которые позарилась!

– Поместье Бересфордов? – неуверенно переспросил Николас, до этого стоящий совсем тихо.

– Домик для прислуги, – уточнила она, – вернее, подвал.

Пружина, до этого сжимавшая сердце, разжалась. Сперва накатило невероятное облегчение: Алекс точно жива! Но внутреннее ощущение пары было очень слабым, словно она пребывала на грани. Значит, она в смертельной опасности!

Повернулся к Николасу с немым вопросом. Тот уже кое-что прикинул:

– Побежим через лес, на восток. Там есть окольные пути к поместью Бересфордов через болота.

Леди Уотерфорд рассмеялась:

– Слишком поздно! Он думает, что из твоей американки создал «Шедевр». Механоида-оборотня, которого никогда не было! Зачем же переубеждать пытливый ум, когда он так стремится к открытиям? – она оскалилась, – Ну как? Готов разделить судьбу с модифицированной? Интересно, как отнесётся королева к девчонке, заявляющей, что она пропавшая аристократка, с механическим телом?

– Ник, забери её от меня! – едва сдерживаясь, прорычал брату. – Запри в подвале до моего возвращения.

– Просто так ты от меня не избавишься! Не забывай, что пока ещё твой отец – глава семейства! Ничего ты мне не сделаешь!

– Если Алекс пострадает, – говорил уже на ходу, – я буду руководствоваться не человеческими, а законами стаи. Ты покушалась на мою пару, на мою истинную – за это я имею полное право убить тебя. Если то, о чём ты сказала, правда, моли богов, которых все забыли, чтоб в таком случае я не добрался до тебя!

Мы шли по коридору – я, следом Николас и мать.

Долго никто не решался заговорить, но она всё-таки проворчала:

– Не важно, что станет со мной, главное – я не дала тебе испортить нашу кровь.

Оглянулся, видя, как Николас смотрел на мать с жалостью и презрением:

– Нейтону всегда всё удавалось, мам. С самого детства вы с отцом научили нас добиваться невозможного. А теперь, когда у Нейта есть за кого сражаться… Да разве он перед чем-нибудь остановится?

– Она не может быть Бересфорд! А ты обязан жениться на девушке с хорошей кровью! – закричала мать. – Твоё существование оправдано лишь тем, что ты продолжишь наш род!

– Мы это скоро узнаем, – Ник подтолкнул её к ступеням. – Если бы ты была на балу или наводила справки почаще, то знала бы, что королева дала разрешение на проведение «Зова крови».

28.3

Наступил очередной вечер. Несомненно, сегодня мне представится возможность бежать. Это была какая-то внутренняя уверенность. В затхлом воздухе нашей комнатёнки что-то неуловимо изменилось. Да и сам Киллиан вёл себя сегодня резче, чем обычно.

Машинально провела пальцами по браслетам, охватывающим щиколотки.

«Интересно, каков механизм этих запоров?»

Изогнувшись, попыталась разглядеть как следует: три обода составляли единое кольцо, туго охватывающее каждую ногу. Они всё время прокручивались в противоположные друг другу стороны, создавая мелодичный звук, завораживая своим плавным оборотом.

– Если ты вознамеришься сбежать и отойдёшь от меня на определенное расстояние, они остановятся, сливаясь в монолитное кольцо, – заметив мой заинтересованный взгляд, прокомментировал лис. – Как только руническая вязь на кольцах соединится в заклинание – тебе отрежет стопы.

Вспомнив предупреждение, откинулась назад на кушетку, пытаясь расслабиться. Киллиан сейчас был в комнате, где полуживым трупом лежал мой отец. А возможно, судьба сжалилась над ним и он умер?

«Ты поразительно быстро обросла броней безразличия, – заметила кошка, – я горжусь тобой. Особенно, если это касается старого хрыча, которого ты упорно называешь отцом. Моё отношение к нему тебе известно».

«Время на жалость, депрессию и слёзы я, надеюсь, у меня будет позже. Сейчас надо быть максимально собранной. Так что насчет брони согласна, но только это не безразличие».

Кошка лишь фыркнула в ответ.

– Через минуту я отведу тебя наверх, в уборную, там сможешь справить личные нужды и помыться, – прокричал Киллиан из комнаты, чем-то громко звякая.

От неожиданности подалась вперед.

«Значит, день нашего переезда настал? Или он собрался меня представить «Цеху»?»

– К сожалению, мы не можем здесь больше задерживаться, – он вышел ко мне, вытирая руки о забрызганный фартук, тут же снимая его, – обстоятельства поменялись. Мой спонсор не выходит на связь уже несколько дней. Это подозрительно.

– Мы меняем дислокацию? – осторожно спросила я. – Или ты хочешь представить меня цеховикам?

– По факту нечего представлять, – он недовольно поморщился. – Не понимаю, что такое. По всем показателям ты должна быть в норме. Оборот для настолько сильного зверя, как у тебя, – вообще не проблема… разве что… ты мне врёшь!