Текст книги "Зов крови (СИ)"
Автор книги: Мию Логинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– А ты бы осталась?
– Скорее всего, нет.
– Но ведь хотела остаться?
Вместо ответа утвердительно киваю в его рубашку, спрашивая: – И что нам делать?
– В первую очередь найти твоего друга. А уж потом… потом я вернусь и мы обязательно поговорим как следует. Идёт?
…Это не имеет значения. Я всё равно никогда не смогу быть с ним. Но сама мысль скоротечной близости, единения переполняла острым чувством удовлетворения. Или обладания… Я обняла его в ответ.
Он не говорил, да и я тоже молчала. Всё, что требовалось произнести, было сказано нашими глазами. Я сдалась неизбежному, щеки заливало румянцем при каждом пьянящем прикосновении его рук. Уткнувшись в его шею, вдыхала мужской аромат. Мне показалось, или я действительно стала ощущать его более полно? Он как будто заиграл новыми гранями. Аромат духов, смешанный с его личным запахом, такой манящий, такой родной, такой свой!
– Ты знаешь, как меняется твой аромат каждую минуту? – пробормотал он мне на ухо, улыбаясь. – Это невероятно! Еще чуть-чуть, и я смогу читать тебя, как раскрытую книгу.
Я уставилась на него. Словно мысли прочитал!
– Для оборотней запах – самый первый звоночек, способ узнать то, что собеседник пытается скрыть. Мы считываем эмоции, чувства, желания. Ты пахнешь кофе и апельсинами. Но когда ты возбуждена, запах меняется, в нем появляются ноты страсти – мед и тубероза. Так ты начала пахнуть, когда я заговорил о нашей ночи. Но затем твой запах опять переменился, – заметил Нейт. Бескрайнее синее море плескалось в радужке его глаз. – Когда ты задала вопрос, что нам делать, в твоем аромате появились ноты горечи, печали и страха, – он склонил голову, его взгляд упал на мои губы. – И прямо сейчас он меняется.
Всё, все эмоции, надежды, мечты и отчаяние – всё то, что я стараюсь скрыть, выдает мой запах. Я встретила его взгляд, но не смогла его прочитать. В этих глазах я могла бы утонуть.
Он склонился к моему лицу. Пьянящая радость предвкушения охватила каждую клеточку тела.
– Сюда могут войти с минуты на минуту, – прошептала я.
Нейт помедлил, его губы замерли в сантиметре от моего рта.
– Этот кровопийца и так всё знает. Я пообещал оторвать ему руки и вырвать клыки, если он ещё раз к тебе прикоснётся, – его глаза потемнели от возбуждения. – Алекс, пути назад для нас больше нет.
Теплое дыхание согревало мои губы.
Он обхватил ладонями мое лицо, притягивая к себе. Вкус Нейта дурманил. Я вцепилась в его рубашку и приподнялась на носочки.
Окружающий мир исчез. Остался лишь жар его твердого тела и вкус его губ. Прикоснувшись языком к его языку, я заглушила собственный стон. Словно получив разрешение, он ответил на ласку со всем жаром мужского обладания и обхватил меня за попу.
Даже через слои ткани, сбившейся между нами, я чувствовала прикосновение твердой плоти, вжимающейся между моих бедер. Желая большего, нуждаясь в большем, я зарылась рукой в его волосы.
– Почему ты не сделал этого? – прошептала ему в губы. – Сегодня ночью.
Нейт поднял голову и замер.
Я снова его поцеловала, прикусив нижнюю губу, но Нейт не ответил. Он отстранился, тяжело дыша, прислонившись лбом к моему лбу.
– Алекс, – одно слово, полное голода и подавленного желания. – Я хочу сделать все правильно. Можешь считать меня консерватором, что, конечно, не вяжется с моей репутацией, но с тобой я хочу, чтобы все было по-другому. Мы не можем.
Я провела руками вниз по его груди, остановившись на животе.
– Можем. Никто не узнает, – забытые боги, это точно я?! – Я хочу тебя, Нейт. Ты мне нужен. Нужен весь, – добавила уже шепотом.
Он вздрогнул, не открывая глаз, будто сражался с чем-то неведомым.
– Не можем, пока, – и высвободился из моих рук.
Хмурясь, Нейт провел руками по голове, растрепав волосы еще больше. Густые пряди упали вокруг его лица, лаская строго очерченные скулы.
А меня охватила злость, и, судя по его глазам, он уже уловил ее аромат!
– О, – заламывая руки, распаляясь еще больше, отошла от него подальше. – Не надо вынюхивать моё настроение! Я тебе и так всё расскажу! Как ты это видишь, Нейтон? Спросишь разрешение у моего отца? Представишь меня своим родителям? Официально объявишь об ухаживаниях? Ты же прекрасно понимаешь, что это невозможно! Только не в ваших кругах!
– Эти условности меня не волнуют, – он начал подходить ко мне.
– Меня волнуют, – глаза защипало, и я отвернулась. – Тебе пора. Алгар заждался.
– Мы вернёмся к этому, Алекс, – Нейтон помедлил, но все-таки направился к выходу. Наконец-то можно свободно вздохнуть. С трудом сглотнув, я подавила слёзы и расплакалась лишь тогда, когда он громко хлопнул дверью.
Глава 17. Надо бы собраться с мыслями, но, боюсь, ни одна мысль на собрание не придёт
Глава 17. Надо бы собраться с мыслями, но, боюсь, ни одна мысль на собрание не придёт
– Практически тот же состав, – всматриваясь в моё лицо, прокомментировал мистер Борн. На сегодняшнем допросе, хотя дознаватель называл это сбором информации, я была последней. До меня отпросили Элизабет, Нейтона и Алгара. А также уже нашли возницу, который управлял кэбом и возил нас к парфюмеру. Ищейка вызывал нас по очереди, и я еле дождалась свой черёд.
Выждав прописанные законом три дня с момента пропажи Маркуса, мы уведомили ректора, который в свою очередь поставил в известность дознавателя. Сегодня горностая объявили в розыск, а нас пригласили для допроса. Завалив меня каскадом непрекращающихся вопросов, записав приметы азиата, хозяина лавочки парфюмов, мистер Борн наконец-то от меня отстал. По предварительной договоренности с парнями никто из нас не сказал, где именно мы провели ночь. Мы настаивали на том, что, вытащив меня из реки, направились прямиком в академию отогреваться. И эта полуправда была опять сплошной ложью для моего отца и окружающих.
– Что ж, мисс Маккой, и снова без вас не обошлось, – дознаватель уставился на меня. – Судя по показаниям ваших друзей, последнее, что намеревался сделать пропавший – следовать именно за вами.
Я неуверенно пожала плечами.
– Странно, что нет вашего отца. И я смотрю, вам совсем не лучше? Заболели? – в его голосе совсем не было участия или волнения. Просто констатация факта.
Он был прав. Воскресный ливень не прошел даром. Ко всем моим диагнозам, похоже, присоединилась и простуда. Не хотелось волновать отца, он сегодня должен был уехать в Слоем Плейс. Поэтому я старалась справиться сама.
– Всего лишь насморк, – прогундосила я. – Не слышу запахи.
Он нахмурился и перевел загадочный взгляд на мистера Йорка.
Тот едва заметно передернул плечами.
«Что за?..»
На меня волнами накатывало неприятное щекочущее ощущение – словно предчувствие пока ещё не осознанной беды. И было непонятно, то ли это из-за пропавшего Маркуса, то ли из-за переживания за Элизабет, которая превратилась в тень самой себя, то ли отстранённое поведение Нейтона, который не пытался вновь поговорить со мной за эти дни, а словно держался на расстоянии, то ли резко накатившаяся простуда. Странно, я не могла припомнить, когда болела в последний раз. А сейчас я постоянно зевала, глаза слезились и их приходилось непрерывно тереть, чтобы не слипались. Случалось, что ноги ни с того ни с сего начинали заплетаться, точно у пьяной, а руки ломило под тяжестью даже лёгкой сумки-мешка. Усталость наваливалась внезапно и сменялась точно такими же приступами бодрости. В такие минуты мне казалось, что я могу свернуть горы. Но буквально через пару часов такого подъёма я буквально падала без сил.
Сейчас же мои виски сдавливала неведомая сила, а в ушах гудело. Наверное, мне следовало отлежаться пару дней. Качнув головой, ощутила ещё большую тяжесть, ноющую, давящую, она обручем охватывала голову. Что со мной? Не похоже на мои предыдущие приступы.
– Ох! – я тяжело выдохнула и сжала зубы, когда резкая боль прокатилась по всему телу.
– Мисс Маккой, лучше присядьте, – строго проговорил наш ректор. – Все же стоит поставить в известность вашего отца, беря во внимание всю ситуацию с вашим здоровьем.
– О, прошу, не стоит его волновать! – я умостилась на предложенный стул. – Обещаю, что сама схожу в лабораторию сразу после допроса.
Я действительно планировала это сделать. Но не для того, чтобы увидеть отца, по моим подсчетам его уже не должно быть на месте. Я начала сомневаться в правильности своего решения не пить микстуру. Вдруг мое ухудшившееся состояние – это и есть причина отказа от лекарства и простуда тут не при чем? Я настолько кошмарно себя чувствовала, что решила пробраться в лабораторию и взять порцию у него в кабинете.
– Итак, давайте повторим всё то, что вы сказали, – не обращая внимания на моё состояние, дознаватель пробежался по строчкам в своем блокноте.
– Вы выскочили из экипажа, потому как подумали, что увидели помощника своего отца?
– Да.
– Но мужчина на ваш окрик не обернулся и пошёл по своим делам?
– Всё верно, – я скривилась от назойливой головной боли.
– И вместо того, чтоб бросить затею, незамедлительно вернуться к экипажу, вы пошли дальше в незнакомом районе города, преследуя незнакомого мужчину чтобы… что? Потеряться в тумане? Который к тому времени был достаточно плотный, да?
– Да, он был как гороховый суп, – усмехнулась я. Хотя сейчас это можно было принять скорее за оскал.
– Но всё равно можно же было что-то различить или услышать?
– В каком смысле? Для человека – нет.
– А оборотень смог бы вас отыскать и не в таких условиях, если бы захотел? Или же он мог услышать и ваш окрик?
– О, это стоит спросить у оборотня, откуда мне знать.
– Мистер Уотерфорд и мистер Веттино продемонстрировали нам это на своём примере, верно?
– Ну, раз вы так говорите.
– Мисс Маккой, я не сомневаюсь в способностях студентов факультета ОРД, не сомневаюсь в способностях оборотня отыскать того, кого он действительно хочет найти. Поэтому мне кажется странным, что затея Маркуса не увенчалась успехом и вместо того, чтоб с легкостью вас отыскать, он пропал. Тем более если взять во внимание, что его попытка была предпринята ещё только на сгущающемся тумане. Тогда как второй из представителей Двуликих блистательно это провернул уже в сам разгар туманной завесы…
Я натурально зарычала:
– К чему вы задаете эти вопросы мне?!
Игнорируя мой недовольный возглас, дознаватель глянул в свои бумажки, бесцельно перевернул несколько страниц, соображая на ходу, какой бы ещё вопрос задать и при этом не повториться.
– Вы не ответили на вопрос, – он не мигая уставился на меня и требовательно повторил: – Почему вы не повернули обратно, когда начал сгущаться туман и мужчина не обернулся на ваш возглас?
– О, я не знаю! Потому что самонадеянная дура?! Потому что думала, возможно, он меня не услышал? Мне казалось, что я успею его догнать до всего этого. Я не знала и не предполагала, что Маркус решит пойти за мной!
– Что натолкнуло вас на мысль, что тот мужчина мог быть помощником вашего отца?
– Я достаточно хорошо знаю Киллиана, чтоб узнать его в толпе. Он с детства был рядом со мной.
– И вас не удивило, что он оказался в том же районе города, что и вы?
– Нет. Он часто приглядывает за мной по настоянию отца. Из-за моих приступов.
– И как же он приглядывал за вами, если шёл в противоположную сторону от движения вашего кэба?
– Именно это я и хотела спросить!
– На каком расстоянии вы шли за мужчиной?
– Ох, ну я говорю вам это раз за разом: в то время как он повернул за угол улицы, я шла за ним примерно в пятидесяти – семидесяти пяти футах.
– Во что он был одет?
– В свою обычную одежду. Кепи с гогглами в позолоченной оправе, шоколадный сюртук и полосатые бриджи… длинные ботинки на шнуровке, подарок отца.
– Как шёл мужчина? Он спешил? Оглядывался? Принюхивался? Может быть, в его действиях была заметна нервозность?
– Да при чем тут Киллиан?! Или тот мужчина, что показался мне им?! Маркус пропал, а не он!
– Всегда есть место сомнениям, если всё выглядит слишком очевидно, – пробормотал себе под нос ищейка. – Скажите, а ваш отец часто дает поручения своему помощнику вне стен лаборатории?
– Да-да, – нетерпеливо подтвердила я. – Практически по всем вопросам: корреспонденция, покупки, заказ ингредиентов, реактивов, механизмов… вопросы поставки… всеми этими вопросами занимается Кил по указке папы.
– И, допустим, если бы это был действительно он, то он следил бы, вернее, как вы выразились, присматривал бы за вами исключительно по поручению вашего папеньки?
Я утвердительно кивнула:
– Киллиан живет лабораторией и восхищается отцом! Он спас ему жизнь, и Кил считает, что обязан ему.
– То есть вы хотите сказать, что для вашего отца этот лис сделает всё, что он бы ни приказал?
Я нахмурилась. Этими странными вопросами ищейка подводил меня к чему-то очень нехорошему.
– Борн, – прервал допрос ректор. – Девушка не здорова, и ты узнал уже всё, что хотел. Я думаю, ей пора отдохнуть.
– Мисс Маккой, знаете, с кем я сравниваю свидетеля, который умышленно лжет или недоговаривает правду? – пытливо всматриваясь в моё лицо, не дожидаясь ответа, дознаватель сам же и продолжил, – я сравниваю себя с альпинистом, а свидетеля с горой… Начинаешь с подножия и ползёшь, ползёшь вверх, пока не достигнешь вершины. Но у каждой горы есть свой рельеф, свои трудности и ловушки. Приходится менять маршрут, огибая опасные участки. Каждое восхождение неповторимо… Вы – моя гора, Александра. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество, – Борн кивком дал понять, что вопросов ко мне больше нет и мне позволительно уйти.
Я встретилась с его прямым взглядом. Что с него взять, одержим своей работой, переиграть противника, найти пропавшего оборотня.
Уличить тебя во лжи.
Нет, я служила лишь средством. Альпинист и гора, очередное восхождение.
– А что с теми убийствами? – я уже успела подойти к двери и схватилась за ручку.
Он развернулся.
– С какими?
– С теми, по которым вы нас допрашивали на сфере в прошлый раз.
Борн нахмурился, но всё же ответил: – Забавно, что вы спросили… Ведь за вами и в тот вечер приглядывал лис по указке отца, верно?
Не дав мне времени на ответ, словно и так всё знал, сказал: – Наши проверенные источники заверили, что те убийства произошли вследствие разборок банд. Скорее всего, убийцу так и не удастся найти. На задворках Лондона каждый день находят трупы. Просто этих занесло подальше от логова. Зачем-то крутились в более приличном районе. Возможно, действительно высматривали легкую добычу… вроде вас.
– …И мальчик? Его тоже укокошили вследствие разборок? Ему же было лет десять! – я вздохнула глубоко, а выдох вышел чуточку печальным, не равнодушным, как хотелось бы.
– Этот, как вы выразились «мальчик» мог быть самым опасным из всех убитых, – его голос звучал без привычной насмешки. – Вам ведь неведома жизнь в трущобах, мисс Маккой? Дети там взрослеют очень быстро. И в их сердцах нет тепла. Так что не заблуждайтесь на этот счет. Идите, Александра, – дознаватель махнул рукой в сторону двери. – И скорейшего выздоровления. Будем держать связь.
Коротко кивнув, я постаралась покинуть кабинет мистера Йорка как можно быстрее.
***
Торопливо шагая к лаборатории, прокручивала в голове разговор с дознавателем. Мои собственные подозрения по поводу микстуры и истинных планов папы, замешанности Киллиана в его делах, безотказности в просьбах и поручениях… всё говорило о том, что они ввязались во что-то странное, а возможно, отец со своей одержимостью к знаниям вообще был организатором. Хотя с общей сумбурной картиной допроса не вязалась пропажа Маркуса. Подумать здраво не выходило, мысли путались, перескакивая с одного события на другое. К общему недомоганию, похоже, добавилась и температура. Заприметив здание лаборатории, обратила внимание на то, что окна смотрели на меня чёрными глазами-провалами с нависшей словно хмурящимися бровями крышей. И тут же память преподнесла обрывки каких-то не моих и одновременно моих воспоминаний: вот я маленькая, мне лет десять, стою в самом центре заснеженного двора. Моя голова поднята вверх, я смотрю на котёнка, серо-белого, с красивыми пятнами-розетками. Котёнок шипит и испуганно хохлится. Он забрался на крышу сарая и боялся оттуда слезть. Высокий мужчина с добрыми серыми глазами притащил откуда-то длинную лестницу, приставил к стене и стоял на самом её верху, протягивая к котенку руку и терпеливо уговаривая его спуститься. И в ту же минуту это уже не котёнок, а я сама сижу на крыше сарая, боясь протянуть руки в ответ.
Качнув головой, прогоняя непрошенное видение, озадаченно посмотрела на крышу лаборатории. «Забытые, боги, не хватало только галлюцинаций!». Толкнув дверь и убедившись, что она закрыта, обошла здание. Я знала папу, он всегда создавал секретное хранилище с ключами. Обычно по его замысловатым подсказкам только мы с Киллианом знали, где он прятал запасную пару.
В этот раз отыскать тайник не составило особо труда. Откопав внушительную связку, я отряхнула колени от земли и, встав, чуть покачнулась. Голова кружилась.
«Сейчас. Потерпи, доберёмся до микстуры и станет легче!» – уговаривала саму себя.
Внутри негодующе заворочалось… нечто… я с каким-то благоговейным ужасом поняла, что это уже не «она» – отдельная от меня личность. Это что-то… кто-то… часть меня. Как будто… вторая ипостась у двуликих.
«Эти лекарства нам не помогут. Наш… мой разум снова принадлежит мне после столь долгого времени. Слишком, быть может, долгого. Разве ты еще не поняла, крошка?» – мысли неслись галопом, пока я медленно пробираюсь в лабораторию отца.
«Не знаю, что происходит, но чувствую в себе изменения», – скорее по привычке ответила сама себе.
«Зачем мы сюда лезем? Надо отсюда выбраться, пока не случилось страшное»
«Что может быть страшного в лаборатории папы?»
И словно в ответ на мой вопрос в подвале что-то звякнуло.
Волосы на затылке встали дыбом, словно шерсть у испуганного котёнка в недавнем видении. Дрожащими руками я судорожно вытерла бисеринки пота со лба.
«Там никого нет и быть не может! Спустись и проверь, если трусишь!»
«Именно так и становятся жертвами в дамских романах!»
Но вторая – храбрая, бесшабашная, самоуверенная часть меня уже кралась в сторону подвальной лестницы.
Глава 18. Вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно
Глава 18. Вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно
Двигаясь на ощупь, я чуть не скатилась со ступенек, внезапно появившихся у меня под ногами.
«Чтобы бесшумно продвигаться по подвальным комнатам, стоило хотя бы раз там побывать!»
«Ох, хватит ворчать»
Снизу лился слабый свет, и я рискнула пойти дальше. Очень странно: если лаборатория была заперта и никого не было, что это за свет?
Приблизившись к источнику, обнаружила, что он обрисовывает контур небольшой двери. Помедлив, я прислушалась и наконец-то уловила странный стук, который повторялся, чередуясь с короткими паузами.
Охваченная любопытством, я слегка нажала на дверь. Та приоткрылась, и в коридор хлынул свет. Осторожно шагнув внутрь, оказалась в просторной комнате, где стояли несколько столов со стульями на высоких ножках. На столах громоздились многочисленные колбы, механизмы и реактивы. Повертев головой, тут же нашла источник звука – это был сложный механизм, чем-то отдаленно напоминающий огромною клетку, но эта, в отличие от традиционной формы, была закрытого типа, как камера, по бокам у неё размещались колбы с какой-то густой чёрной жидкостью… а внутри точно кто-то был. Со странным чувством возрастающего дикого ужаса я медленно подошла к небольшому мутному окошку. У стены на корточках сидело существо. Не в силах отвести взгляд от ужасающей картины, я рассматривала творение… своего отца: половину его черепа покрывала металлическая пластина, в которую была вмонтирована ушная раковина. По её кайме бежали разряды тока, аккумулируясь в большом красном камне, что свисал с металлической мочки, словно серьга. Шея, та её часть, что была мне видна, представляла собой сочленения трубок, металлической гофры, за которой шестеренки постоянно пребывали в движении. Глаза не было, пустота была прикрыта повязкой, вместо щеки зиял провал, открывающий оголенную кость и ряд белых зубов верхней челюсти. Нижняя уже была обшита металлом. Скользнув взглядом по фигуре создания, я поняла, что это был мужчина. Он пребывал в бессознательном состоянии, его грудь мерно вздымалась при дыхании. Меня замутило и, поспешно отвернувшись от окошка, я вывернула содержимое своего желудка прямо на пол у камеры. Спазмы продолжали скручивать тело, когда я услышала звук, доносящийся сверху. В здании был кто-то еще!
«Что это?»
«Чьи-то голоса», – последовал очевидный ответ.
Мерный басовитый гул приближался, постепенно складываясь в слова. Я вытерла рот рукавом рубашки и на подгибающихся ногах проковыляла к двери в надежде юркнуть за спины вошедшим, как только они пройдут вглубь помещения.
«Если они вообще войдут! А не посмотрят в сторону и увидят нас!»
Сжавшись в маленький комочек, я присела, подтягивая колени к груди. Ничего хорошего от встречи с беседующими людьми в непроглядной тьме я не ждала. Моим единственным шансом был побег и эффект неожиданности.
– Не нравится мне это, – слова теперь прозвучали отчетливо, а от тяжелой поступи ступеньки в подвал поскрипывали.
– Ты о шуме? – спросил чей-то хриплый скрипящий голос. – Мастер предупредил, что образец может буянить. Всё, что надо сделать, – влить ему снотворное и очередную дозу.
– Ты видел ту мерзость? Ту… тварь? Если кто узнает, то нам прямая дорога на виселицу. Нужно делать ноги.
– С неделю покараулить и получить денежки. Главное – не высовываться! – злобно процедил обладатель скрипящего голоса.
Я зябко поёжилась и с трудом перевела дыхание.
– Ш-ш-ш, там кто-то есть.
– Где? – скрипучий тон простого вопроса заставил волоски на коже подняться дыбом.
– Там, в подвале.
– Ну так, может, уродец очнулся? – шёпотом уточнил второй, а потом раздался шорох, словно что-то металлическое и очень острое вытягивали из старых ножен. – Главное – чтоб не выбрался.
Последний вопрос остался без ответа, но шаги зазвучали приглушенно, превратившись в осторожные, крадущиеся, приближающиеся ко мне.
Сердце забилось от нового страха, пальцы сжались со всей силы, а кожа вдруг зачесалась и захотелось провести по ней ногтями, разодрать до крови, избавляясь от зуда.
Вдруг наверху раздался звон разбитого стекла, смех и шепотки. Головорезы, нанятые моим отцом для охраны, сорвались с места и поспешили в обратную от меня сторону.
Я узнала эти голоса, и скованное страхом тело мгновенно подбросило вверх. Положив ладонь на шершавую стену, я тихо поспешила за ними следом.
Шум и перебранка наверху отдалялись, и я прибавила ходу, спотыкаясь, шумя и уже совершенно не таясь. Когда рассмотрела чуть светлеющий проход двери, бросилась к нему со всех ног, и с ходу влетела в перегородившую путь выступившую из-за угла фигуру.
– Алекс, – шепнули на ухо мужские губы, а руки крепко стиснули в объятиях, – тебя нельзя оставить ни на минуту, да? Если не утонешь, так обязательно на кого-то нарвешься!
– Почему ты не с Алгаром? Я слышала вас там.
– Он и сам справится, – шепнул Нейт, – а у меня другая задача.
Он стремительно присел на корточки, а через секунду я взвизгнула, повиснув вниз головой на его плече.
К своему удивлению, мне совершенно не хотелось сопротивляться! Я висела безвольным кулем, пока Нейтон нёс меня из лаборатории. В ушах шумело, в глазах темнело, и кровь прилила к голове, а потом резко отхлынула, когда меня аккуратно уложили на кровать в неизвестной комнате. Запах кожи в широком пространстве спальни мешался с легким ароматом мужских духов. Его духов.
***
Меня трясло, тошнило и я периодически впадала в беспамятство вперемешку с горячечным бредом. Когда удалось прийти в себя, я рассказала Нейтону и присоединившемуся к нам Алгару о том, что видела в лаборатории отца. Затем повторила то же ректору Йорку и дознавателю.
Затем часы, а возможно, и дни, превратились для меня в сплошное смазанное пятно.
Лица в комнате Нейтона сменялись одно за другим. Я видела докторов, видела изумление в их глазах, припоминала спорящую с отцом и Алгаром Далилу. Даже Элизабет навещала меня. Её прохладные ладошки, убирающие мои влажные волосы со лба, приносили настоящее облегчение.
Потом меня куда-то везли.
Периоды беспамятства становились продолжительнее, чем время бодрствования и адекватности.
В один из таких моментов я наконец-то разлепила глаза. Весь мир вдруг пришёл в движение. Сонно моргнув, вцепилась в то, на чём лежала, одновременно почувствовав толчок, как будто кто-то ударил кулаком в бок, за которым последовала вспышка свирепой боли, разрывая мои мышцы и сосуды.
– Т-ш-ш, лежи, – голос Нейтона звучал очень близко. Он выдохнул, прижимая меня к кровати. Его аккуратное удерживание казалось мне невероятно тяжёлым, словно меня мешком придавило. – Не двигайся.
Я послушно притихла, а вокруг нарастал шум. Какофония звуков оглушила меня: тихий разговор Алгара и Далилы на первом этаже, треск поленьев в нескольких горящих каминах по всему дому, стук многочисленных часов, звон посуды на кухне, звук собственного сердца и вторящее ему сердцебиение Нейта, капли дождя за окном и даже… белка на дереве, пытавшаяся расколоть орех?
Его рука слегка дрожала, когда он убрал с моего лица растрепавшиеся волосы. С чего бы это?
– Послушай, нам о многом надо успеть поговорить, пока ты пришла в себя. Это очень важно!
Честно говоря, я слушала вполуха, хоть и утвердительно кивнула. Нейтон сидел слишком близко. Накинутая рубашка была полностью расстёгнута, и его обнаженная грудь привлекла всё мое внимание. Всё разом стихло. На мгновение меня охватило непреодолимое желание провести пальцами по его мощной груди. Облизнулась.
Наверное, моё выражение лица было слишком говорящим, так как Нейтон нахмурился:
– Алекс, ты не слушаешь!
– Что это за дом? Где мы? Что случилось?
– Ты совсем ничего не помнишь?
Во мне поднялась буря негодования и обиды. Чувства и эмоции накатывали волнами, сменяя друг друга с поразительной контрастностью.
– О-о, я прекрасно помню! Последние дни ты ведёшь себя так, словно меня вообще не существует! Удивляюсь, как ты вообще тут оказался!
Нейтон пронзил меня убийственным взглядом. Ха! Нашел чем испугать!
– Не замечал тебя? Пустые небеса, да я готов отдать целое состояние, лишь бы это было правдой! Я сутками сижу возле тебя, ловлю каждый твой жест, готов душу продать за твоё слово, взгляд или улыбку! – он потянулся за кувшином с водой. – Вот, попей воды и не говори чепуху!
От его слов, звука его голоса между бедер стало неожиданно влажно и жарко. Я стиснула в руке холодный стакан. Острое желание будто полоснуло грудь ножом.
«Что происходит?!»
«Столько обнажённой кожи»
Стакан в руке треснул.
– Алекс! – Нейт потянулся ко мне и аккуратно вытащил из моей ладони хрупкое стекло. – У нас мало времени. Очередной приступ может начаться в любую минуту. Хочу объяснить тебе, что происходит.
Он взял мою ладонь и аккуратно погладил запястье. По спине побежали мурашки.
Невольно отвлеклась от созерцания широкой обнаженной груди, концентрируясь на гипнотическом поглаживании.
– Алекс, посмотри на меня.
Перевела взгляд, зачарованно смотря в его глаза. Они необычайно глубокие. Мне и раньше казалось, что в них можно утонуть, а сейчас… сейчас я могла различить всю их истинную глубину: каёмка радужки была почти чёрной, переходя в глубокую васильковую синеву, становясь практически небесно-голубой к зрачку.
Пока я на него пялилась, он протянул руку, взяв толстую книгу на прикроватной тумбочке.
Открыв на нужной странице, указал пальцем на мелкий шрифт:
– Здесь описаны симптомы первого оборота. В твоем случае трансформация будет… запоздалой. Грубо говоря, всё, что мы знаем в теории: лихорадка, головные боли, тошнота, прилив жара и холода, потоотделение, голод, агрессия, жажда крови… сексуальное влечение… все может выйти из-под контроля…
Твой отец не выходит на связь, он не приехал в Слоем Плейс, и ректор…одним словом, я взял на себя всю ответственность. Сейчас мы в одном из загородных домов Уотерфордов. Кроме нас в доме Алгар, Далила, Элизабет и пара слуг. Они помогут.
– Не понимаю, – бормочу вслух, хотя в голове складывается достаточно понятная картинка. Всё становится логичным. Странно, но несмотря на слабость, провалы в памяти и мое странное самочувствие, я купаюсь в искристой эйфории и томительном ожидании чего-то.
– Александра, – Нейт откладывает книгу, и снова начинает выводить на моей ладошке невообразимо гипнотические символы. – Я хочу, чтоб ты понимала: процент выживших после первого оборота в твоём возрасте крайне низок. Примерно один из десяти проходит трансформацию.
Перед глазами всё плывет.
– Мне надо… – он замолкает. – Нам необходимо твоё разрешение. На все действия, которые помогут тебе выжить, понимаешь?
Беспечно киваю, следя за движением его пальца. Всё, что мне сейчас хочется, – это потрогать его торс. Что я незамедлительно делаю.
– Забытые боги, – шепчу я, – какая же у тебя шелковистая и мягкая кожа.
Он чуть ли не в статую превращается.
– Алекс, сладкая, нам нельзя, сейчас не время, – хрипло предупреждает Нейт.
«А вот его глаза говорят совершенно другое»
– Почему нет? Мы оба этого хотим, – горло сдавливает от неведомого желания. Я хочу целовать, кусать, терзать его плоть и… съесть?
Горячая соленая слезинка скользит по моей щеке. Когда она достигает уровня моих губ, я не могу удержаться, высовываю язык и слизываю ее. Он отвлекается, следя за моим порывистым движением. То, что надо! Глубоко вздохнув, тянусь к нему всем телом, мои губы накрывают его. Льняная простынь служит слабой преградой между нашими телами.
Нейтон ловит мои руки, заводя их за спину.
Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. В его глазах полыхают стальные звёзды. Вот это я и хотела вызвать. Страсть. Потребность. Инстинкт. Выгнувшись, потёрлась грудью о его торс. Волна жара охватила живот, концентрируясь томительной пульсацией между бёдер.
– Ты не понимаешь, что делаешь сейчас!
– О не-ет, – подвываю я. – Сейчас – всё предельно ясно. Я так боялась… обрушившихся на меня чувств и эмоций… я… Мне хотелось, чтобы ты меня поцеловал. Я пыталась тебя провоцировать… играла в игры, обманывала саму себя. Потом решила, что ты меня не хочешь, и было так больно, потому что я тебя хотела.
Нейтон покачал головой:
– Сейчас это тоже не совсем ты, сладкая, это твой зверь.
Высвободившись, снова провела ладонями по его груди, толкая на кровать. Видимо, мы оба не ожидали от меня такой прыти. Нейтон упал на кровать навзничь. Забравшись на него сверху, оседлала его бедра.
– Ты хочешь меня или нет, Нейт? – ждала ответ, затаив дыхание.
