Текст книги "Единственная для темного капитана (СИ)"

Автор книги: Мира Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 31

Гард Арьес

Сижу на борту и невидяще смотрю на море. Привычная картина, обычно успокаивает и уравновешивает душу, но не сейчас. Я привык к одиночеству, привык смотреть на счастливые пары вокруг меня и относиться к этому почти равнодушно. Почти. С самой первой встречи с Ювиной что-то надломилось во мне. Многолетняя стена отчуждения, возведенная для защиты от боли и разочарований, начала стремительно осыпаться. Я пытался строить ее заново, отгораживался от зарождающихся чувств, но не смог. Каждая наша редкая встреча, случайное прикосновение или взгляд, и стену смывало к демонам, словно обреченный корабль волной цунами.

Во взгляде Ювины не было брезгливости или отторжения. Тепло, беспокойство, изумление, радость. Это давало мне надежду. Глупец? Возможно. Никому не нужный и обреченный. Но от этого неожиданного луча надежды в моей черной жизни, было больно и сладко одновременно. И я не мог от него отказаться.

Поэтому я остался в каюте, когда все вышли провожать Ювину. Знал, что малейший намек на ее взаимность к Альвару или равнодушный взгляд в мою сторону уничтожит эту надежду. Трус. Впервые в жизни я поступил, как трус. И кто бы узнал, что вселяющего ужас в людей капитана Арьеса заставила испугаться хрупкая девушка. Посмеялись бы и не поверили.

Я оставил себе этот лучик. Образ моего ангела все время был со мной и, казалось, помогал сдерживать расползающуюся внутри меня черноту. Разумеется, в реальной жизни ни о какой взаимности с ее стороны я не смел даже думать, но Ювина оставалась моей мечтой, моим якорем в бушующем море тьмы.

Через три дня Уолли принес тревожные новости. На полуострове в нескольких днях пути тени захватили целую деревню. Зараза распространяется так быстро, что грозит перерасти в бедствие такого масштаба, что королевство будет уже не спасти. Мы выдвинулись незамедлительно.

Деревня была с виду ничем не примечательна. Жизнь текла там своим чередом. Люди работали, шли по улице, разговаривали, смеялись и ругались. Но все было нет тем, чем казалось на первый взгляд. И мы с Уолли это понимали. Это был его секрет, и я обещал хранить тайну. Он, как и я видел тени, но не мог с ними справиться. Мать Уолли умерла при родах. Она была заражена тьмой, и все боялись, что и новорожденный будет носителем. Но Уолли повезло. Призванные жрецы Алидиса проверили мальчика и подтвердили, что он совершенно чист и здоров.

Однако с возрастом Уолли понял, что способен чувствовать и различать тени. Не так ярко, как я, но всегда безошибочно.

И вот сейчас мы стоим посередине залитой солнцем лужайки, вокруг бегают и смеются дети, лают собаки и переговариваются идущие мимо люди. И каждый, абсолютно каждый вокруг нас отмечен тьмой. Кого-то уже не спасти, и тьма проникла слишком глубоко. А в кого-то она только начала вплетать свои проклятые щупальца.

Впервые в жизни я не мог принять решение. Каждое убийство уничтожало кусок моей души, размывало личность. Но я старался не думать об этом. Зараженные были все равно обречены, вопрос только во времени и объеме бед, которые они успеют натвориь. Я исполнял свой долг и защищал людей от зла. Но сейчас…смогу ли я лишить жизни тех, кто находится сейчас здесь. И дело даже не в том, что после такого количества тьмы меня, скорее всего, уже не станет.

Но есть ли другой путь? Я остановил пробегающего мимо мальчишку, с совсем слабым вмешательством черного зла. И слегка потянул тень на себя, внимательно следя за состоянием ребенка. Все зараженные, из которых я забирал тень, мгновенно погибали, ведь она уже являла их сущность и с ее уходом, душа переставала существовать. Да, я творил зло, страшное, но необходимое.

Мальчик слегка побледнел и покачнулся, но в целом выглядел неплохо. Надо понаблюдать за ним, и, если все будет хорошо, попробовать снять тьму с тех, кого еще можно спасти.

– Оставь моего сына, урод! – раздался на всю улицу громкий женский голос с истерическими нотками. Мне в грудь влетела крошечная, но разъяренная женщина и принялась молотить кулачками мне по груди. Боли я не чувствовал, поэтому позволил ей выплеснуть свой гнев. Когда женщина выдохлась, она, сдунув с лица прядь рыжих волос, зло посмотрела мне в глаза и сказала:

– Что ты сделал с моим сыном? Отвечай немедленно, или позову подмогу.

Я мысленно усмехнулся. Знала бы она, кому угрожает.

– Мое имя Гард Арьес, – сказал я без тени улыбки, глядя в расширившиеся глаза рыжеволосой, – вижу, вам знакомо мое имя, и вы понимаете, зачем я здесь.

– Лори? – она испуганно прижала сына к груди и обхватила тонкими руками, словно пытаясь закрыть от всего мира.

Я кивнул.

– И не только.

Женщина с ужасом в глазах заозиралась по сторонам.

– Я забрал тьму с Лори, но пока не могу дать вам никаких обещаний. Нужно наблюдать.

Женщина прижала сына к себе еще крепче и посмотрела на нас с Уолли. Сейчас мы с ним были одни, остальная команда осталась на корабле. Первые проверочные вылазки мы всегда совершаем только с Уолли. Возможно это немного успокоило женщину, и она сказала:

– Пойдемте ко мне в дом, там можно спокойно поговорить. Мое имя Элис, – через плечо бросила она, уже направляясь в сторону домов.

Пока мы шли, я внимательно смотрел на Лори. И, слава Дисе, ему не становилось хуже. Напротив, личико порозовело, а в глазах светилось оживление. Лори с любопытством крутился у матери на руках и все норовил незаметно ухватить за волосы идущего рядом Уолли.

Элис привела нас к небольшому, но чистому и уютному, деревянному дому в две комнаты. Предложила пообедать, но я ее перебил:

– Подожди, Элис. С Лори, я думаю, теперь все будет хорошо. Но давай попробуем помочь и тебе.

Элис испуганно посмотрела на меня:

– И я тоже?

Я кивнул.

– Все, Элис. Все люди в этой деревне.

Женщина в ужасе вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Что же делать? Кого-то еще можно спасти?

– Я попробую. Не буду ничего обещать, слишком большой масштаб поражения. Я никогда раньше не сталкивался с таким количеством зараженных, и все они без исключения были обречены.

– А я? – прошептала Элис.

– Тьма коснулась тебя и уже начала проникать в защиту сущности. Ты, возможно, еще не чувствуешь никакого вмешательства и изменений, но процесс идет, и достаточно активно.

– Я умру?

– Я не знаю.

Элис некоторое время молча смотрела мне в глаза, а потом подошла к Лори и крепко обняла его. Женщина села на пол, качая на руках сына и шепча ему что-то на ухо. Мы с Уолли почувствовали себя неуместно и собирались было выйти, но Элис остановила нас.

– Я готова.

Помешкав пару секунд, она добавила, переводя взгляд с моего лица на лицо Уолли:

– Я понимаю, что мы с Лори вам никто. Видимся в первый раз, да еще и я так ужасно себя повела, – она бросила на меня виноватый взгляд. Я махнул рукой, мол, ничего страшного, – спасибо вам за спасение Лори, – она с любовью посмотрела на сына, – если так случится, что я не выживу…могу я вас попросить позаботиться о Лори? В столице живут родственники его отца, моего покойного мужа. Я знаю, что вы не обязаны нам помогать, но мне больше не к кому обратиться, – на глазах Элис выступили слезы.

– Не волнуйтесь, – Уолли осторожно положил ей руку на плечо, – с вами ничего не случится.

Элис покачала головой и продолжала в упор смотреть на меня, ожидая ответа. Я медленно кивнул. Конечно, мы бы позаботились о ребенке в любом случае, но я все же не терял надежды, что и с его матерью все будет хорошо.

Элис слабо улыбнулась и спросила, что ей нужно делать. Уолли забрал Лори в соседнюю комнату, а я велел женщине лечь куда-нибудь. Элис подошла к кровати и прошептала:

– Это больно?

– Не думаю. Элис, – я осторожно коснулся плеча женщины, – я сделаю все, что в моих силах. Ложись и думай о сыне. О любви к нему, вспоминай счастливые и светлые моменты жизни. Не думай о плохом. Нащупай внутри себя нить, что связывает тебя с Лори и изо всех сил держись за нее. Даже если станет невмоготу и захочется отпустить. Держи.

Элис судорожно кивнула и легла на узкую кровать. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. Я подождал несколько минут, пока ее дыхание выровняется, а на лице появится легкая улыбка

– Готова?

– Да.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Признаюсь, это было непросто. Ведь мне никогда до этого не приходилось заниматься отделением тьмы от сущности человека, стараясь при этом не навредить. Посмотрев глубже, увидел, что еще пара дней, и Элис было бы уже не спасти. Хотя, о чем это я, не известно, чем сейчас закончится отделение. Аккуратно разъединяя места соприкосновения, я потихоньку тянул тьму из женщины. На лбу выступила испарина и руки мелко задрожали от напряжения. Тьма во мне ворочалась и пыталась вырваться, забрать свой кусок грубо, так, чтобы получить еще одну жизнь. В какой-то момент мне показалось, что я не справлюсь, и я едва не отпустил контроль. Но тут перед глазами встал образ моего золотоволосого ангела. Она тихо коснулась моей щеки рукой и прошептала: “У тебя все получится”. Тьма, ворча, отступила и я быстро отцепил последние дымчатые щупальца от сущности Элис.

Тяжело откинувшись назад, я некоторое время сидел, пытаясь прийти в себя и устанавливая внутри равновесие. Главное сейчас не думать, как много людей в этой деревне и сколько таких разъединений мне придется провести. А скольких спасти не получится.

Отдышавшись, я открыл глаза и посмотрел на Элис. Она была без сознания, бледная до синевы, с черными кругами на впалых глазницах. Я дернулся было к ней, но заметил, что ее грудь едва вздымается, а моего уха коснулся чуть заметный шелест дыхания.

Глава 32

Я не знаю, сколько прошло времени, когда в комнату осторожно заглянул Уолли:

– Как она?

Я пожал плечами, продолжая вглядываться в бледное лицо. Мне казалось, что на него понемногу возвращаются краски. Или мне только хотелось так думать.

– Что с Лори?

– Уснул, – Уолли слегка улыбнулся, – хотя он меня так вымотал, что спать, по идее должен я.

Я хмыкнул и спросил:

– Сколько прошло времени?

– Около трех часов.

– Что? – эти слова заставили меня подскочить на месте. Сейчас каждая минута была на счету, и мне надо было поторопится, если я хочу еще хоть кого-то спасти, – иди по деревне, приведи ко мне сначала детей. Есть шанс, что с ними будет также, как с Лори. А потом займемся взрослыми.

Бросив еще один взгляд на Элис (чернота под глазами явно стала бледнее, а дыхание спокойнее), я вышел на крыльцо. Мне понадобится сила. Много силы, вся, что у меня есть. Я закрыл глаза и сосредоточился на той единственной, что сейчас удерживала мою душу от того, чтобы окончательно покориться тьме.

Уолли четко и быстро исполнил мой приказ, и первые дети, жавшиеся к бледным испуганным матерям, уже подходили к крыльцу. Они остановились полукругом, не решаясь подойти ближе. Наконец из толпы вышла женщина с маленькой девочкой на руках. Малышка смотрела на меня без страха, скорее с любопытством. Я невольно улыбнулся ей, а в голове промелькнула неожиданная мысль, отозвавшаяся болью в сердце. Ведь и у меня могла бы быть дочь…дети. Никогда раньше я не задумывался, какой важной части жизни был лишен. Или сам себя лишил. Отогнав непрошенную мысль, я сосредоточился на том, что говорила женщина.

– Этот господин, – она кивнула в сторону Уолли, – сказал, что в нашу деревню пришла тьма. И мы все…заражены?

Я кивнул. Толпа тихонько ахнула.

– Но как же это возможно? – прошептала женщина, крепко прижимая к себе дочь, – в нашей деревне был один зараженный, но много лет назад. Это ведь невозможно? – с надеждой посмотрела она на меня.

К сожалению, мне нечем было их обрадовать. Я отчетливо видел клубившуюся вокруг тьму. Но к огромному облегчению понял, что обреченных среди них не было. У детей и многих женщин тьма еще даже не начала проникать в защиту сущности. Значит, есть большой шанс всех спасти. Главное, чтобы у меня хватило на это сил.

Женщина с девочкой первые подошли ко мне. А потом подошли следующие, а за ними еще и еще. Бесконечное число людей, лиц и тьмы. Она была везде, я уже едва ее сдерживал, но упорно продолжал забирать и поглощать. Трое суток, без перерыва на сон, ко мне приходили люди. Десятки спасенных и несколько уничтоженных, оказавшихся обреченными. Правда, по этим трем неопрятным бугаям, в деревне не пролилось ни слезинки. Они знатно притесняли и обижали своих соседей.

Трое суток бесконечно проникающей в меня тьмы. Клубящейся истиной чернотой и злобой, она проникала в каждую клеточку, причиняя невыносимую боль. И лишь тонкая нить, связывающая меня с тем самым светлым чувством, что жило в душе, позволило сохранить мою сущность. Наверное. По крайней мере, я мог чувствовать и распоряжаться своим телом. А в остальном все было не очень хорошо. Я был так слаб, что едва мог поднять руку или голову. В голове шумело, а перед глазами плясали багровые вспышки.

Словно в тумане я слышал благодарности жителей и слова Уолли, что тьмы в деревне больше нет. Все жители уже отошли от разъединения и вернулись к нормальной жизни. Мне показалось, что я слышу голос Элис и заливистый детский смех.

Все звуки, вспышки и разрывающие грудь чувства слились в один большой тоннель, по которому я сейчас летел. Меня кружило и болтало из стороны в сторону. Почувствовав тошноту, я изо всех сил цеплялся за ускользающее сознание.

Но, несмотря на все мои усилия, через несколько мгновений перед глазами наступила темнота, и я провалился в беспамятство.

Глава 33

В себя я приходил с трудом. Сознание, словно волны, то возвращалось, то снова уплывало в безвременье. С каждым разом мне удавалось все дольше удерживать свой разум в настоящем. Постепенно я начинал слышать звуки вокруг себя, чувствовать запахи и видеть просвечивающий сквозь сомкнутые веки слепящий свет. Попытался пошевелить руками и ногами. Не сразу, но получилось. Значит, мое тело по-прежнему принадлежит мне. Осталось выяснить, где это самое тело сейчас находится.

Прикрыв ладонью глаза, открыл их и тут же зажмурился. В узкое окно прямо на мое ложе бил яркий луч света. Повернул голову на бок и на ощупь скатился на пол. Посидев несколько минут, наконец, осмотрелся. Узкая комната со светлыми стенами, низкая деревянная кровать с тонким одеялом и небольшое окно. Похоже, я в келье храма Дисы на Острове.

На пошатывающихся ногах я добрел до двери и выглянул в залитый солнцем коридор. Пусто. Я подошел к окну, из которого были слышны голоса и выглянул во внутренний двор. Жрицы Дисы в белых одеяниях занимались работой по благоустройству храма – убирали территорию, ухаживали за растениями, покрывали стены специальным раствором от грязи и разрушения.

– Быстро ты пришел в себя, – раздался за спиной знакомый голос.

– Мне показалось иначе, – не оборачиваясь, ответил я.

Килей подошла и встала рядом, глядя в окно.

– Я готова ответить на твои вопросы.

– Что произошло? Откуда так много зараженных?

– Завеса слабеет. Многие сотни лет она удерживает немыслимую армию тьмы. Из-за участившихся прорывов, никто не даст гарантии, что завеса в скором времени не падет.

– Есть шанс все исправить?

– Есть, и ты знаешь, что надо сделать. Найди первоисточник. Найди того, кто совершил первый призыв тьмы в наш мир. Не станет его, не будет больше прорывов.

– Я ищу уже почти десять лет, и ты прекрасно знаешь об этом, – недовольно поморщился я.

– Я знаю, что нашему миру скоро может прийти конец, – спокойно ответила Килей.

Я посмотрел на нее. Высокая, светловолосая, строгое прекрасное лицо без возраста и яркие голубые глаза, что сейчас чересчур внимательно смотрели во двор.

Я знаю Килей с самого детства, и с тех пор она не постарела ни на день. Первый раз Рагна принесла меня в Храм младенцем. Килей и жрицы спасли мою душу, сумев отделить тьму. Позже мы каждый год до самой ее смерти, бывали с Рагной на Острове, и жрицы укрепляли мою сущность молитвами и ритуалами. После смерти Рагны я, по понятным причинам, почти двадцать лет не появлялся в Храме.

Время и последующие события совершенно изгладили из моей памяти нечеткие детские образы. Я жил, не понимая, что со мной не так, и стараясь не показывать людям свою силу. Все изменилось в тот день, когда на прогулке в городском парке я, по чистой случайности, стал свидетелем нападения на короля Дагнея и его свиту обреченного. Действуя на инстинктах, я вытянул из нападавшего тьму, и он осыпался горсткой пепла у моих ног. Я стоял ошарашенный. А вот стража короля не растерялась, меня быстро упаковали в кандалы и бросили в темницу. Потом я прошел бесчисленное множество допросов и проверок, в том числе, жрецами Алидиса. Они-то и придумали, как можно с пользой применить мою особенность. Если так можно сказать о тьме, грозящей сожрать твою сущность в любой момент. С тех пор, мы с командой ищем порождения тьмы и прорехи в завесе по всему королевству, и я уничтожаю их.

После первого убитого обреченного, в мою голову хлынули детские воспоминания, словно кто-то резко убрал сдерживающую преграду. И я отправился к Килей. У нас тогда состоялся долгий и тяжелый разговор. Верховная жрица рассказала мне все, что знала. Про Рагну, про меня, чью душу почти поглотила тьма, про Богиню, которая именно такой определила мою судьбу. И, наконец, про тени. Про эту разумную черную сущность. Которую много сотен лет назад наши предки заточили в другом мире, за нерушимой завесой. Но прошло время, и память об ужасах, творимых тьмой, стерлась из людских умов, оставшись только в сказаниях. И появился тот, кто захотел использовать силу тени для себя. Кто это был, никто так и не узнал. Но именно он первым за много столетий сумел порвать завесу, и призвал тьму в наш мир. С тех пор то тут, то там проявляются невидимые обычным людям острова, которые на самом деле являются проекцией параллельного нашему мира, в котором обитают тени. И там, где острова появились, вскоре можно было ожидать очередного прорыва.

Килей также поведала, что благодаря тьме внутри меня, я могу бороться с ее воплощениями и зараженными. Я не был готов к тому, чего от меня ждали – убивать, пусть и ради спасения. Но я научился. Не смотреть им в глаза, ничего не чувствовать, ни о чем не думать в этот момент. Одна Диса знает, чего мне это стоило.

Я устал, надо признаться хотя бы самому себе. Я очень устал жить в этой тьме. Беспроглядной, бесконечной. Да, я привык к мысли, что у меня никогда не будет обычной жизни. Мне не дано познать взаимной любви, услышать смех жены или взять на руки своего новорожденного ребенка. Привык, но все равно саднило, ныло, болело.

Когда в моей жизни появилась Ювина, это стало для меня настоящим спасением. Пусть временным, зыбким, надуманным. Но я изо всех сил держался за это разгорающееся в душе чувство. Когда я узнал, что все это время рядом был не щуплый паренек, а молодая хрупкая девушка, что-то в душе дрогнуло. Память сразу напомнила, как храбро и настойчиво Ювина спасала мальчика из своего родного городка, как спокойно согласилась на тяжелую для девушки работу. Помню, в какой ярости был, увидев окровавленные ладони юнги, ведь это из-за меня он оказался на корабле. Как бездумно она бросилась спасать Альвара, и без разговоров полезла в ночную ледяную воду, хотя я видел, как ее трясло от страха. Наши долгие часы работы в каюте. Тепло и участие во взгляде, когда она спрашивала о моем детстве. Растерянный и обиженный взгляд в день посвящения, я помнил все до мельчайших деталей. И сердце наполнялось теплом. Образ Юна истаял, и теперь я видел рядом с собой всегда только ее. Смелую, теплую, сопереживающую, бесконечно прекрасную и желанную. Она спасла мне жизнь. Готова была пожертвовать собой ради меня, и это не укладывалось у меня в голове. Наверное, она действовала не подумав, не зная последствий заклятья. Но я помню и ее взгляд в день моего пробуждения, ее слезы у меня на груди. Она светилась теплом и радостью. И я тянулся к этому горячему свету, как к последней надежде.

Увидев ее с Альваром, я испытал доселе незнакомое злое чувство. Но оно быстро прошло. Я знал, что у меня нет ни малейшего права что-то от нее ждать, ни одного шанса на взаимность.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – я вновь посмотрел на Килей.

– Я уже очень долго живу на этом свете, Гард, – слегка улыбнулась Верховная, – и так мало осталось вещей, которые могут на самом деле потревожить мой покой.

Я кивнул, принимая ответ.

– Давно я здесь?

– Трех суток не прошло. Мы, конечно, провели необходимый ритуал, но ты прекрасно справился бы и сам, – Килей внимательно посмотрела на меня, – такой объем тьмы… Я ожидала более длительного процесса исцеления.

Помолчав несколько мгновений, она добавила:

– Ты изменился.

Я неопределенно пожал плечами. Мои странные новые чувства были еще слишком хрупки и драгоценны, чтобы мне захотелось рассказать кому-то о них.

Килей понимающе улыбнулась и вновь отвернулась к окну.

Через несколько дней мы вернулись в столицу. И наша неожиданная встреча с Ювиной в аптеке подарила мне надежду. Не могут эти чистые бесхитростные глаза так обманывать. Она рада мне, я видел это, видел нежность в зеленых омутах. Пусть это было дружеское чувство с ее стороны, но мне хватило бы и этого. Наверное, я запутался. Так сложно и радостно от этих непривычных чувств. Ее рука на моей груди, в моей руке. Эта наша нечаянная близость сводила меня с ума и выворачивала душу наизнанку. И все сильнее разгорался в груди огонь, и все тише скрипели внутри меня тени.

И тем больнее было услышать новость о ее женихе. Дальше я уже ничего не мог разобрать, в ушах стоял дикий шум, и я поспешил уйти. Перенес день отплытия и сбежал на корабль. Не слышать, не чувствовать, не думать. Трус.

– Гард, – я отвлекаюсь от созерцания воды и оборачиваюсь на голос Рэя, – тут такое дело. Я не очень понял. Но мы встретили сегодня Ювину и она просила кое-что тебе передать.

Сердце от этих слов дернулось и замерло в ожидании.

– Она сказала, – Рэй прикрыл один глаз и наморщил лоб, вспоминая, – что ты все неправильно понял.

– Что?

– Ну там, между вами какая-то некрасивая сцена произошла. Она не стала рассказывать подробности. Только просила передать тебе эту фразу.

Милый мой ангел. Как жестоко я позволил себе ошибиться. Принял обычную профессиональную озабоченность целителя за искреннее беспокойство и участие. А она не захотела тешить меня несбыточными надеждами.

Ладно, все потом, надо собраться. Нас впереди ждет нелегкое время. Которого у нашего мира, судя по всему, почти не осталось.