Текст книги "Экземпляр номер тринадцать (СИ)"
Автор книги: Мира-Мария Куприянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)
Глава 4
Магический шар уныло вспыхивал молниями в клубах наполняющего его тумана. Прибор мигал, искрился и попискивал в ожидании коннекта. Но тот так и не происходил. Я нервно постукивала пальцем по столу и неотрывно пялилась в магическую сферу. Выходить на связь бабуля не торопилась.
В принципе, оно и ожидаемо. У нее-то ничего не случилось, судя по всему. Занята своими важными старушечьими делами. И мои звонки, видимо, ой как не кстати пожилой женщине.
В целом, у нас вообще было не принято друг другу названивать почем зря. Задушевных бесед мы не ввели, общались в силу необходимости или оказания взаимопомощи. Как, впрочем, и любые другие темные ведьмы. Ну вот нет в нас горячих семейных чувств друг к другу. Что-ж с того?
Однако, вот прямо сейчас бабуля мне была просто необходима. Без ее совета я решительно опасалась наломать свежих дров. Я и старые, судя по всему, еще не вывезла. А тут на тебе – новые штабеля! Ох и влетит же мне теперь за недобросовестно проделанную работу… Ну да ладно. Пусть поорет. Зато точно что-нибудь дельное подскажет!
Шар продолжал попискивать и искрить, результата так и не было.
По-хорошему, конечно, нужно было отключить артефакт и ждать, пока бабушка сама выйдет на связь. Как только освободится и будет готова пообщаться. И, обычно, я так и делала. Вот только не сегодня. Сейчас меня настолько трясло от пережитого страха, что любое промедление было подобно пыткам.
– Эх, была не была – выдохнула я и щелкнула пальцами левой руки, рождая на их кончиках маленький белесый огонек, исходящий во все стороны электрическими щупальцами – Без обид, бабуля – тихо и злобненько хмыкнула я, посылая колючий ежик прямиком в активированную сферу.
Шар мигнул, принимая в себя заряд и потемнел.
– Мать твою, Делия! – громко взвизгнул прибор старушечьим фальцетом.
И в тот же миг туман внутри сферы рассеялся, а все его пространство заняла донельзя недовольная и обиженная мордашка зеленоглазой девчушки лет четырнадцати – пятнадцати.
– Ты совсем охренела, деточка? – возмущенно произнесло нежное создание, потирая чистый белый лобик и откидывая за плечо длинный темный локон, изящно выбивающийся из аккуратной прически – Что за нетерпение? Понятно же, что раз не отвечаю, значит занята!
– Или не в настроении – не реагируя на злобно сопящий носик, отозвалась я – Или просто не хочется болтать.
– Да хоть бы и так! – вспыхнул зеленоглазый ангелочек, надувая розовые кукольные губки и нервно поправляя на фарфоровом плечике постоянно сползающий рукав полупрозрачного кружевного пеньюара – Что у тебя? Чего невтерпеж? Говори быстрее. Я не одна.
И девочка многозначительно ухмыльнулась, кидая хитрый взгляд куда-то за спину.
– Даже так? – хмыкнула я, чуть поднимая брови – Искренне надеюсь, что ты сейчас о гувернантке.
– Ха – послала мне ведьмовской оскал девчушка – Ну… скажем так… если я плохо себя веду, то по попе мне от него тоже прилетает.
– Кошмар какой – прошептала я, прижимая пальцы к губам.
– Простите, милая вира… ээээ… кстати, нас не представили – вдруг вклинился в разговор тощий мужчина, лет сорока на вид, с неаккуратными редкими усиками и весьма неухоженным состоянием уже редеющих рыжих волос – Вир Жус Эдсон, к Вашим услугам! Я…ммм… учитель нашей милой Ады. А Вы, должно быть, сестричка?
– Старшая сестричка – тут же ехидно поправила девочка – Вира Делия Адаль.
– Я несказанно рад! – тут же запрыгал перед сферой мужичок – Я уже два месяца как приставлен к Вашей сестре ее опекуншей – тетей, вирой Фифой, чтобы развивать ее магический дар. Она у нас невероятно одаренное существо!
« У нас теперь есть такая тетя?! Вот прямо «Фифа»!?» – подняла я в немом вопросе брови.
«Не спрашивай. На что фантазии хватило» – отозвалась в беззвучном закатывании глаз малышка.
И я снова попыталась сосредоточиться на диалоге.
– Существо? – обронила я, зацепившись за последнее слово, и постаралась состроить недоуменно-возмущенную мину.
– О! Простите! Девушка! Конечно девушка. Это я так, иносказательно…
– Я поняла – мягко отмахнулась я от краснеющего учителя – И что же Вы, господин преподаватель, делаете в спальне моей…кхм… младшей сестренки?
– О! Вы все не так поняли! – еще больше покраснел доходяга – Я просто…
– Да все она так поняла – устав от этих «танцев с бубнами» оборвала его Ада – И нисколько не сердится. Так ведь, Делия?
– Ада, тебе всего лишь…эээ… – я зависла, пытаясь придумать, какой именно возраст посчитала возможным моя родственница, чтобы не отпугнуть неказистого извращенца.
– Мне уже пятнадцать! – наигранно возмущенно вспыхнула куколка – Это для тебя я все еще ребенок! А, между прочим, по законам южных государств я уже совершеннолетняя! И вообще, это моя жизнь! У нас с Жусом все серьезно! И если ты сейчас хотя бы попытаешься нас разлучить…
– Ада – мягко прервала я поток девичьего возмущения – Давай поговорим без свидетелей? Вы извините нас, вир Эдсон? Я бы хотела пообщаться с сестренкой наедине.
– О… Конечно вира Адаль! – тут же засуетился извращуга – Но я хочу заметить, что Адочка… то есть, вира Адаль младшая сказала истинную правду! Я действительно полон самых серьезных намерений! Уверяю Вас, возраст Вашей сестры…
– Достаточно. Мы просто поговорим с сестрой – твердо прервала я – Рада была знакомству, вир Эдсон.
– Конечно… – совсем сник без пяти минут родственник и понуро поплелся к дверям, явив в магическую сферу нижние панталоны, которые прикрывали тощий зад куда как непригляднее сюртука, который он, все же, успел натянуть, прежде чем общаться со мной.
Тихий щелчок замка объявил, что дверь спальни закрыта и мы с Адой, наконец, остались наедине.
– Ну ты даешь, конечно… бабуль – прошипела я, прищуривая свои зеленые глаза в ответ на прищур точно таких же, родственных – Ты же… Так и до пеленок допиться можно!
– А что делать? – безмятежно развела руками бабушка – Я за последние сто семьдесят лет, знаешь ли, успела примелькаться в большинстве крупных городов.
– Но подросток! – возмутилась я – И этот… бррр…. как земля носит этих извращенцев?
– Ему недолго осталось – отмахнулась бабуля – Ты же слышала? У нас все серьезно! Сейчас устрою истерику, что родня против (Кстати, это ты удачно позвонила!). Ну и подтолкну его к мысли о тайном союзе. А чтобы родные не прознали, конечно, логично выбрать ведьмовской обряд. Ну а потом…
– Туда ему и дорога – передернула плечами я.
– Аминь, дорогая – демонически хохотнула бабушка, поправляя прическу – Ладно. Со мной разобрались. Что у тебя стряслось? Как коллекция? Кстати, не пора ли раскупорить экземплярчик? Что-то выглядишь ты не важно.
– Я и чувствую себя так же – вяло огрызнулась я – Не, раскупоривать рано. Не в двадцать пять же начинать-то!
– Точно – поморщилась родственница – Тебе же еще реально двадцать пять. Все время забываю эти чертовы даты.
– Ты годы считать перестала. С датами все проще – хмыкнула я – У нас с тобой день рождения в один день разницей.
– Ну, хоть здесь ты показала, что имеешь вкус – тут же высокомерно кивнула бабуля – Родилась на три недели раньше. Всяко лучше, чем то, что твоя мать планировала. Подумать только – землеройкой хотела тебя сделать! Дурная!
– Не землеройкой, а ведьмой – природницей – снова поморщилась я.
– Один фиг – отмахнулась бабушка – Летние ведьмы все на голову того. Знай, растят себе то рожь, то овес… То сорники отваживают, то яблочки питают. Землеройки и есть! Да и осенние тоже, кстати.
– О, да – хохотнула я – Одни только мы, весенние, адекватны! Когда младенцев не жрем, конечно.
– Младенцев уже, поди, лет триста никто не жрет. Одни сказки остались – проскрипела бабушка и снова вперила в меня серьезный взгляд – Итак, Делия. Не тяни кота за бубенцы. Что стряслось, что я получила разрядником по лбу?
– У экземпляра номер двенадцать оказался брат близнец – словно ныряя в прорубь, на одном дыхании выдала я – И этот брат оказался инквизитором!
– Твою-ж мать, Делия – тихо прошептала родственница, распахивая глаза и прижимая знакомым жестом руку к губам.
– Ба…
– Ты совсем сдурела?! Как?! Как тебя угораздило? – заорала Ада, с силой опечатывая ладонь в столешницу – Я тебя спрашиваю!
– Да откуда я знала-то? – возмущенно оправдывалась я – На их семьях печать молчания. Никто не рассказывает, что кто-то из их родственников служит инквизиции! Этой информации нигде нет. Чаще всего родные вообще инсценируют безвременную кончину того, кто уходит в их ряды. Благо, знакомые потом на улице случайно его не встретят уже. Инквизиторы не зря ходят под туманом морока! Их лиц никогда никто не видит, кроме тех, кто уже никому не расскажет!
– Тогда откуда ты узнала?!
– Он пришел ко мне сегодня.
– И прямо с порога сказал, что он брат твоего крайнего мужа?
– Там и говорить не надо было. Они с моим двенадцатым близнецы! Одно лицо…
– То есть ты видела его без морока?! – бабушка натурально побледнела в синеву и очень медленно отодвинулась от сферы.
– Ну…д..да… – неуверенно начала я и ту же осеклась бледнея, не хуже бабушки.
Точно! Инквизитор снял морок!
А инквизиторы никогда его не снимают. Кроме тех случаев, когда то, что обвиняемый увидит их лицо уже не будет играть никакой роли… А это значит, что…
– Ой, мамочки… – прохрипела я, хватаясь холодными пальцами за горло.
– Все – перебила меня бабуля, обжигая холодным светом зеленых глаз – На этом все, Делия. Мне больше не сферь, пока все не утрясешь.
– Да как я это утрясу-то? – пропищала я.
– Как набедокурила, так и вылезай – рявкнула бабушка, нервно тарабаня пальчиками по столу – Хотя, если тебя интересует мое мнение, то выход у тебя один.
– Один? – нахмурилась я – То есть ты имеешь в виду…
– Ой, не говори мне только, что сама уже об этом не подумала – нетерпеливо отмахнулась Ада – Естественно, это твой единственный шанс. Иначе рано или поздно, так или иначе, но он раскопает о тебе все. Если еще не раскопал.
– Он вел себя со мной не как с приговоренной – медленно проговорила я – Даже, кажется, пожалел меня. Предлагал помощь…
– Дура! – рявкнула ведьма, снова опечатывая ладонь в стол – Инквизиторы просто так лицо не являют. Судя по всему, ты для него уже обозначена статусом трупа. Хотя, возможно, твой труп при этом он искренне жалеет. И от всего сердца, вот прям по-братски, предлагал помощь в пышном погребении.
– Он не поведется на меня – покачала я головой – Я же вдова его брата!
– А он, типа, неожиданно принципиальный и правильный? Значит опои – припечатала бабушка – Приворожи. Но заставь его пройти ведьмовской обряд! Тем более, раз он брат проверенного экземпляра, означит его сила нам подходит.
– Но он не знает о моей искре! – возразила я – И не собирается меня осушать! Честно ли это?
– Делия, ты в своем уме? Ты темная ведьма и ты мне говоришь о честности? Тем более, в отношении того, кто сам судя по всему, собирается тебя убить?!
– Но он не видел мою искру!
– То есть, если не за искру, а по другой причине – то пусть убивает?! – неверяще прищурилась бабуля – Ой, все Делия. Ты меня утомила. Хочешь героически сдохнуть с чистой совестью – вперед и с песней. Завещание на любимую сестренку не забудь написать и в светлый путь. Мир праху твоему.
– Бабушка…
– Я все сказала, Делия – холодно оборвала ведьма – Либо ты добавляешь этот экземпляр к своей коллекции, либо верь и дальше в доброту и защиту мужчин, но только потом помрешь, не плачь у меня над ухом непокоренным призраком. Мне твоей дурной матери для этого хватает.
– Я поняла – тихо прошелестела я, опуская голову – Я все сделаю…
– Делия, деточка – уже мягче произнесла бабуля – Не существует безвозмездной мужской доброты. Им всем что-то нужно. И уж так сложилось, что мы, хотя бы, точно знаем, что именно. А не вот эти вот все общие слова про всякие там чувства. Если же конкретно этот экземпляр еще не знает о твоей искре, это вовсе не означает, что когда он о ней узнает его планы в отношении тебя будут не такими же, как у все остальных.
– Да, ба… Ты, конечно, права…
– Конечно права! И когда ты успокоишься ты сама это поймешь. А если нет… Вспомни свой первый экземпляр.
И магическая сфера, напоследок мигнув прошедшей через разрастающийся туман молнией, отключилась.
Глава 5
Впервые я увидела свою бабушку, когда мне было восемь лет.
До сих пор помню тот ясный, весенний день, когда к нашему дому не спеша подъехала изящная легкая карета из из нее, словно райская бабочка, выпорхнула наружу хрупкая, невысокая девушка в небесно-голубом платье, по последней моде щедро украшенном по краю подола мелким, искрящимся бисером.
Из под кокетливой маленькой шляпки выглянул острый носик, а нежную пухлость губ скривила недовольная усмешка. И фееподобная красавица совершенно неожиданным старушечьим фальцетом произнесла:
– Тьма меня подери, какая грязь в вашем захолустье, Аделина!
Я помню, как оторопела и замерла моя мать, с силой сжав губы и стиснув кулаки.
А потом она, даже не повернувшись в мою сторону, бесстрастно обронила:
– Иди в дом, Делия. Сейчас же – и медленно пошла в сторону гостьи.
Мне пришлось послушаться. Сказано в дом – значит в дом. Я не спорила. Но ничто бы не заставило меня отлипнуть от окна, за которым так и продолжали стоять друг напротив друга эта неземная красавица и моя мать.
К слову, при взгляде на них сразу становилось ясно, что они родственницы. Причем, себя я тоже смело могла отнести носительницам фамильных черт, не без гордости осознала я. Одинаковые острые носики, узкие подбородки и по-кошачьи раскосые ярко-зеленые глаза. Даже цвет волос был один и тот же – цвет горького шоколада. Вот только волосы моей матери уже вовсю блестели сединой, вокруг глаз собирались тонкие лучики первых морщин, а руки давно требовали заботы и ухода. А столичная красотка в голубом позволяла весеннему ветерку играть своими совершенно роскошными локонами чистого оттенка и жмурила от ласкового солнышка безупречный острый носик, не боясь подрумянить фарфоровую гладкость молодых щечек.
«Кто это?» – гадала я, старательно прислушиваясь к едва доносившимся до меня словам – «Может мамина младшая сестра? Моя тетка? Тогда почему мне о ней никогда никто не рассказывал?»
– Еще рано, ма… Ада – робко возразила на что-то моя всегда уверенная в себе матушка.
– Довольно – вдруг рявкнула прекрасная фея и я чуть не подпрыгнула от безусловной властности этого голоса – В дом, Аделина. Я не намерена говорить с тобой на пороге.
И моя строгая, серьезная мать понуро повесив голову послушно поплелась к дверям, следом за неожиданной гостьей.
« Почему она позволяет себе орать на маму?! Она же младше!» – возмутилась я.
Но в этот момент женщины вошли в дом и мне пришлось спешно отскочить от окна, чтобы не быть уличенной в таком неприглядном деле, как подслушивание.
– Делия! – с возмущением воскликнула мама, от которой не укрылось мое торопливое движение – Это что такое?
– Какая прелесть! – вдруг мурлыкнула незнакомка, в отличии от сердитой мамы, чуть ли не с обожанием глядя на меня – Ты подсматривала, искорка моя?
– Я… Я бы не посмела, вира Ада – тихо пискнула я, вжимая голову в плечи выдавая себя с головой.
– Еще и подслушивала! – всплеснула руками девушка и, вдруг, громко рассмеялась – Ты-ж моя драгоценная! Вот! Видишь, Аделина? А ты говоришь «рано»!
– Делия, как ты посмела… – бледнея зашипела на меня мать.
– Молчать – властно рявкнула гостья, тут же куда-то теряя всю свою благодушность – За что ты ругаешь ребенка? За любознательность?
– Подсматривать и подслушивать некрасиво – упорно отозвалась мать, вскидывая подбородок – Я учу ее манерам.
– Каким манерам, Аделина? – фыркнула девушка – Чьи это манеры? Или ты забыла свою кровь? Не слушай ее, деточка – мягко обратилась она ко мне – Мы – темные ведьмы. Наши манеры – исключительно наш выбор. Все, что тебе нравится и хочется – можно. Главное не попадайся! – и она смешливо цомкнула меня по кончику носа пальчиком – Запомнила?
– Д…да.. – неуверенно прошептала я, со страхом глядя на мать.
Нет, конечно я знала, что я темная ведьма. И что мама моя тоже из темных. Не даром в нашей деревне к ней ходили все, кому не лень за отварами, травами, зельями… Приходилось моей матери и младенцев из нутра вытравливать. И мужиков привораживать. Ходили к ней и чтобы с покойным пообщаться, узнать от них что. Короче, на то она и темная ведьма, чтобы нос не воротить от грязных дел. Но, отчего-то, сейчас, глядя на красивую горожанку, столь неожиданно приехавшую в наш дом, я начинала четко понимать, что темная ведьма – это несколько большее, чем деревенская колдунья, в которую успела превратиться моя мама.
– Вот и славно – тем временем довольно хлопнула в ладошки гостья – Итак, Аделина. Ты сама представишь меня? Или, может, я должна сделать это самостоятельно? Где же твои пресловутые манеры…дочь?
И я снова зависла.
«Дочь?!» – в моей голове который раз за день снова с треском взорвался мир. Как это мама может быть ее дочерью? Ведь эта незнакомка намного младше моей матери!
Я в шоке перевела непонимающий взгляд на бледную маму, которая, казалось, не находила слов:
– Делия… это – сипло попыталась выдавить она, но тут же снова замолчала, бессильно опустив голову.
– Господи, Аделина! Никакого толка от тебя как не было, так и нет – раздраженно закатила глаза девушка и тут же, мягко мне улыбнулась – Делия, дорогая, я твоя бабушка.
– Ба…бабушка?! – хрипло выдавила я – Но… Но бабушкой должна быть какая-то старушка. А Вы… такая молодая – недоуменно прошептала я.
– Ха-ха-ха – залилась смехом красавица – Ты-ж мое солнышко! Так я-ж и есть старушка, искорка ты моя! Самая что ни на есть старая старушенция! Вот, как раз сегодня мне аж сто пятьдесят четыре годика исполняется!
– Сколько? – ахнула я и быстро взглянула на изможденную мать – А почему… А это все темные ведьмы так могут?
– Любопытная ты моя! – снова рассмеялась бабушка – Не все, конечно. Но женщины нашего рода – безусловно.
– И мама? – недоверчиво покосилась я на родительницу.
– И мама. Если бы хотела. Только вот твоя мама отказалась. Но ты ведь не откажешься, крошечка моя?
– Она откажется – тихо и уверенно вдруг произнесла моя мать – Когда узнает, какой ценой это дается…
– Дура – рявкнула на маму бабка – Не тебе решать, что она будет выбирать.
– Этот выбор…
– У нее он должен быть. А ты ее этого лишаешь! Она должна знать…
– Нет – громко крикнула мать и топнула ногой.
Ее глаза неожиданно вспыхнули ярким зеленым светом. Плошки и чашки на кухонной полке единым порывом поднялись в воздух и тут же упали на пол, разбиваясь вдребезги.
Я вздрогнула и отступила к столу, чтобы быстро под него спрятаться, в случае чего. Случались у мамы такие всплески силы. Не смертельно, конечно, но осколком задеть могло.
– Бездарь – брезгливо поморщилась бабушка, осматривая усыпанный черепками пол – Ни сдерживаться, ни управлять силой не научилась. Коровам роды облегчать – вот твой потолок. Это твое счастье?
– Мое счастье, мама, это жить здесь, с любимым мужем и дочерью. Заниматься любимым делом и не просыпаться от кошмаров и мук совести лишь ради того, чтобы иметь… вот это – и мать дернула рукой в сторону красавицы.
Все напряженно замолчали.
– Аделина… Делии нужно учиться. Сила растет. Она должна уметь ей управлять – наконец, произнесла бабка.
– Я всему ее обучу – уперто обронила мама – Всему, что необходимо.
– А искра? – хмыкнула гостья – Что ты будешь делать с теми, кто ее обнаружит? Что ОНА будет с ними делать?
– Никто ее не обнаружит – твердо сказала мать – Мы живем в глуши. Здесь нет никого, кто сумел бы рассмотреть ее.
Ох, если бы мама знала, как она ошибалась…
Мне было шестнадцать, когда умер мой отец.
Нет, не произошло ничего такого. Просто ушел на рыбалку и на шхерах его застал шторм. До берега он не доплыл. Раздутое синюшное тело нашли пару дней спустя ниже по течению.
Не перенеся этого, слегла и моя мать. С каждым днем ей становилось все хуже. Лекари не видели причин болезни и разводили руками. А то немногое, что я могла, благодаря ее обучению, никак не помогало ни вернуть ее здоровье, ни просто поддержать силы.
В тот вечер маме стало совсем плохо. Она дышала с хрипом, едва ловя пересохшими губами горячий воздух и из ее глаз постоянно текли слезы.
– Мамочка – всхлипывала я, стоя на коленях возле ее кровати – Только не бросай меня… пожалуйста…
– Да уж, Аделина – раздалось в этот момент с порога и в комнату стремительно влетела бабушка, закружив блеклое пространство вихрем солнечно-желтого шелка и легким запахом цветочного аромата– Эгоистка ты черствая! К муженьку своему собралась? Не пережить тебе утраты? А о девочке ты подумала? На кого ты ее бросишь?
За прошедшие восемь лет, казалось, женщина нисколько не изменилась. Годы не просто щадили ее – они словно отдавали ей одним им известные долги, даря молодость и свежесть.
За эти восемь лет, с той первой встречи, я не видела ее более ни разу. Зато регулярно теперь получала подарки на именины и Новый Год, на Солнцестояние и День Шабаша. А еще длинные, пышущие весельем столичных новостей письма. Порой казалось, что мне пишет не бабушка, а просто близкая подруга, которая, в отличии от меня, успела удачно выйти замуж и теперь вовсю наслаждалась богатой городской жизнью.
Благодаря всему этому, бабушка стала в моем воображении этакой доброй феей, которая живет где-то в прекрасном сказочном саду, полном праздности и красоты.
Мама злилась и досадовала. Пыталась запретить мне принимать подарки и писать ответные письма. Но на защиту встал отец:
– Это ее бабушка – настойчиво говорил он – Твои отношения с матерью не должны стать ее с ней отношениями. Тем более, что ничего плохого в тех письмах нет. А подарки… Ну балует она Делию и пусть балует. Чай, не обеднеет.
К слову, родную тещу он ни разу в жизни не видел и понятия не имел, как выглядит мать его жены. Думаю, если бы понял, что речь идет не о взбалмошной эксцентричной старушке, а о ведьме, над которой не властно время, его мнение бы в корне поменялось.
Но знакомства не случилось и папа волевым решением запретил жене препятствовать общения любимой дочери с единственной живой родственницей, которая, по совместительству, исполняла функции сказочного деда мороза.
И вот теперь, моя личная фея возникла на пороге именно в тот момент, когда душу мою затопило безысходное отчаяние, а горе подкралось так близко, что уже дышало мне в затылок.
Вот только мать ни на миг не забывала, что бабка отнюдь не добрая волшебница.
– Мама – прошелестела больная, с трудом приоткрывая иссушенные веки – Пришла… За ней пришла?
– Ну, уж не за тобой – огрызнулась ведьма – Ты свой выбор сделала. Даже дочь тебе не жалко. Ну ничего. Я прослежу, чтобы она не пошла по твоим стопам!
– Нет – ухмыляясь потрескавшимися губами, покачала головой мать – Нет…
– Что значит «нет»? – неожиданно напряглась бабушка – Ты на грани, дочь. И когда… я позабочусь о своей внучке!
– Не позаботишься, ведьма – каркающие рассмеялась мама – Не позволю!
– Что ты несешь? – нахмурилась Ада – У девочки нет других родственников. Поедешь со мной, Делия? – ласково проговорила она, протягивая ко мне руку.
– Конечно, бабушка…
– Нет! Не поедет!
– Мама! – в ужасе всхлипнула я – Ты хочешь, чтобы я осталась тут одна? Либо сейчас же выздоравливай, либо…
– Мне нет пути назад, дочка – устало прошептала мама – Я все отдала…. все истратила… Запасов давно уже нет… Да и слава Богу! А ты… Ты не останешься одна, нет. Но и к этой ведьме ты не поедешь. Я все заранее уладила.
– Аделина! – ахнула бабушка – Как ты смеешь? Между прочим, это я спасла жизнь малышке, когда она родилась на три недели раньше срока. Помнишь? Если бы я не приехала вовремя к тебе в гости, отпраздновать мой же день рождения…
– Не держи меня за дуру, мать – лающе рассмеялась больная – Ты опоила меня и вызвала преждевременные роды. Да! Чтобы Делия родилась темной ведьмой и смогла принять искру рода. Я ведь все рассчитала, когда решила ее зачать. Она должна была родиться летом! Должна была прожить тихую жизнь ведьмы – природницы…
– Ты обрекала родную дочь на ничтожную жизнь землеройки! – зашипела Ада – Я должна была смиренно на это смотреть?
– Это было мое решение! И теперь я приняла еще одно… Твоим опекуном, Делия, будет вир Драг.
– Что? – я тихо отпрянула от матери – Вир Драг? Мам, но он…
– Он друг твоего отца. Вы знакомы много лет! Он буквально знает тебя с пеленок, на коленях качал!
Мужчину я и правда хорошо знала. В нашей деревне, к слову, вообще незнакомцев не было. А вир Драг и подавно был близок нашей семье. Много лет назад он приехал из столицы, проверить внезапно доставшийся ему в наследство дом. И, в итоге, осел тут. В городе у него осталась семья – жена и сын подросток. Но, как это часто бывает, брак был договорным и супруги с облегчением приняли решение о разъезде, как только для такового нашелся повод. Что именно заставило вира сменить все блага цивилизации на сомнительную радость жить на свежем деревенском воздухе оставалось для меня загадкой. Но мужчина очень быстро стал вхож в наш дом и практически все свое время проводил подле нас. Особенно много его внимания всегда перепадало мне. Вир не упускал возможности меня потискать, привозил мне подарки и не жалел времени на детские игры. Мать искренне считала, что так мужчина реализовывает свои нерастраченные родительские чувства, которые не смог в свое время в должной мере подарить сыну. Однако я, с возрастом, начала откровенно тяготиться его излишним вниманием, которе как раз не иссякало с годами. Иногда, признаюсь, мне было даже совестно за то, с каким упорством я пыталась избежать общения со старинным другом семьи. Причин тому, казалось не было. Наоборот, мужчина всегда был рядом и не отказывал в помощи. К слову, даже теперь, когда не стало отца и мать слегла сперва от горя, а потом и впала в неизвестную хворь, именно вир Драг был рядом. Буквально поселился у нас в доме, не отходил от вдовы друга целыми сутками. Сегодня вот впервые он попросил дать ему время отдохнуть и отъехал до собственного дома, обещая вернуться уже к вечеру. По всему выходило, что более верного и надежного человека мать не могла выбрать для роли моего опекуна. Однако, я не испытывала ни облегчения, ни спокойствия. Видно, моя темная ведьмовская сущность все больше давала о себе знать. Ведь, как известно, темные ведьмы вообще нелюдимы. Даже родственные связи у них весьма поверхностны. Что уж тут говорить о подобном дружеском общении с чужим, по сути, дядей, который, к тому же, на двадцать с лишним лет меня старше.
Не зная, как выразить свое необъяснимое нежелание сближаться с этим человеком и переходить под его опеку, я неуверенно произнесла:
– Да, я знаю. Он добрый, хороший, но… зачем ему лишняя нахлебница?! Растить чужую сироту…
– Ты не чужая, Делия – раздался мягкий хриплый голос за моей спиной и в комнату вошел статный широкоплечий мужчина лет сорока – Ну что ты, девочка? Ты мне самая родная. И думать не смей, что станешь мне обузой.
– Вир Драг, значит – прищурившись, прошипела ведьма и, вдруг ахнула – Аделина, ты ослепла, что ли? Ты отдашь ему дочь?!
– А Вы кто, позвольте спросить? – неожиданно резко спросил вир, подозрительно глядя на бабушку.
– Вир Драг, это… – начала было я, но была прервана родственницей.
– Я сестра Аделины, вира Ада Адаль – холодно представилась красавица и смерила мужчину полным ненависти взглядом – Родная тетка Делии.
– Ах, вот оно как – хмыкнул мужчина – Но, как я догадываюсь, отношения у вас не особо теплые, раз вира Адаль завещала мне стать опекуном Делии.
– Она… сглупила.
– Ничуть – прошелестела мама – Все продумано, Ада. Опекуном Делии станет он.
– Аделина!
– Разговор окончен. Я…. – и тут она захрипела и забулькала горлом. Густая, черная кровь толчками полилась на впалую худую грудь, пачкая простыни.
– Мама! – заверещала я и была тут же поймана сильными мужскими руками, прижавшими мое лицо к своей груди.
– Не смотри, девочка моя. Все-все!
– Пустите меня! – билась я в стальных тисках рук – Пустите! Мама! Мамочка!
– Делия, тише…
– Пустите же!
Но меня силком выволокли на улицу и, не давая опомниться, погрузили в коляску, стоящую на дороге у нашего дома.
Следующие дни я практически не помню. Я так сильно плакала и билась в такой истерике, что лекари настоятельно рекомендовали мне каждый час принимать успокаивающий элексир. В результате, ко дню похорон матери я уже плохо что соображала. Находясь где-то на грани снов и яви, я еще ощущала тягучую пустоту и щемящую боль, но не находила в себе сил ни выплеснуть их со слезами, ни принять.
Я помню серое небо и мелкий, противный дождь. Помню как с удивлением рассматривала подол черного суконного платья, каким-то чудом оказавшегося на мне. Но в упор не могла вспомнить кто и когда одел его на меня. Лишь неясные образы, которые бросали в брезгливую дрожь, да тихий хриплый голос где-то за гранью моего сознания уговаривал меня: « Ну расслабь ручки, Делия…вот так… И давай я поправлю на моей девочке юбочку…»
Звуки земли, падающей на деревянную крышку гроба, буквально били меня по ушам. Я всхлипнула и мерзляво поежилась под тонким шерстяным плащом, укутавшем мои плечи.
– Замерзла, девочка моя? – тут же хрипло прошептал мне в ухо знакомый голос – Сейчас пойдем домой, да? Я уложу тебя в постельку…
– Не надо – просипела я, дергаясь, словно от удара – Я не хочу…
– Лекарь сказал, что ты еще очень слаба. Надо побольше спать. Мы же не хотим, чтобы ты разболелась? – облил меня сиропом вир и его толстые губы, будто случайно задели мое ушко.
– Я уже здорова – замотала головой я – Я не хочу!
– Конечно хочешь – хрипел мужчина, уже не таясь потираясь носом за моим ухом – Я же знаю, как девочки хотят… Но ты не волнуйся. У нас впереди так много времени! А к совершеннолетию и ты узнаешь… Я подожду… Я умею ждать…Я столько лет тебя ждал…
Меня буквально окатило волной омерзения и липкого, тягучего ужаса. Я снова дернулась, но мои плечи оказались крепло сжаты сильными мужскими руками, которые буквально обжигали прямо прямо через ткань.
– Боишься меня, Делия? – зашипел мне в ухо опекун – Ну что ты! Разве я могу обидеть мою девочку?
В этот же миг, знакомый высокий голос так же окликнул меня по имени:
– Делия! – ко мне спешила бабушка, бросая обеспокоенные взгляды то на мое затравленное лицо, то на фигуру сопровождающего меня мужчины – Девочка моя, как ты?
– Ба… – всхлипнула я, практически опадая в родные объятия – Я… я…
– Я знаю, деточка – прошептала мне в волосы Ада – Знаю… Господи, что же она наделала?! Как могла не увидеть?!
– Я…я… – продолжала судорожно вздрагивать я, давясь слезами.
– С ней все будет хорошо, вира Адаль – мягко произнес опекун, ядовито ухмыляясь на злобные взгляды женщины – Просто шок, стресс… Ей прописали успокоительное. Она придет в себя.
