Текст книги "Вампиры не обязаны... просить? (ЛП)"

Автор книги: Мими Джина Памфилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ты это со мной сделала, да? – проскрежетал он.

Женщина подняла голову, прикрытую вуалью, и посмотрела на него. Чёрт, казалось, что она смотрит сквозь него.

– Я верну его. Пока. – Она закончила звонок и кинула телефон в сумочку. – Да. Я уговорила Виктора обратить тебя, потому что выбора не было.

Она сделала его монстром. Вампиром, чёрт подери! Этого не должно было случиться. Не должно и не могло! Дерьмо!

– Был выбор! – закричал он. – Смерть! И, поверь, она была бы милее!

– Ты не понимаешь…

– У тебя есть хоть малейшие… самые крошечные представления, что ты наделала? А? Ты – демон из ада! Ты своими руками уничтожила всё мою жизнь, всё, что мне дорого! Всё, чёрт возьми!

Желая тряхнуть её за плечи, Антонио потянулся к ней, но она отскочила.

– Не трогай меня! Не прикасайся ко мне! – проговорила она.

Она сказала то же самое, когда они столкнулись в лифте его дома, и добавила, что он ей противен. Отступив, он поднял руки, и его охватила слепящая ярость. Нужно уйти, прежде чем он сделает что-то, о чём потом пожалеет.

Развернувшись, он побежал со всей своей вампирской скорости.

ГЛАВА 14

Пенелопа всё кидала и кидала шары, пока на пальцах не появились волдыри, а Кинич просто принимал удары. Столько дней она лила слёзы из-за того, что потеряла его, из-за того, что он не любил её настолько, чтобы побороть тягу к крови, но она плакала недостаточно. Теперь все сдерживаемые эмоции хлынули наружу, словно цунами. Через несколько минут она склонила голову к груди Кинича и последний раз всхлипнула, прежде чем сжать в кулаке обугленную белую футболку и утереть глаза.

– Успокоилась дорогая? – спросил он.

Пенелопа почувствовала, как он погладил сильной рукой её по затылку и шее.

– Думаю, да, – выдавила она.

– Хорошо. – Кинич подхватил её и бросил на кровать. – Сейчас вернусь.

Прежде чем она успела возразить, он исчез.

– Эй! Ты куда?

Она услышала, как открылся и захлопнулся холодильник. Кинич пошёл перекусить? Прямо посреди её эпического срыва? Проклятье. Она ещё не закончила. И он это заслужил. Да, Кинич не виноват, что Зак искушал его, но Ник натворил много других глупостей и заслужил хорошую взбучку. Для начала, Ник разработал рискованный план, испытав судьбу с Роберто Древним, что привело Кинича в страну вампиров. Затем отказывался с ней встречаться, не доверяя, хотя в глубине души она знала, что они созданы друг для друга. И всё это время она была наедине с Заком и правила богами. А ещё она беременна! И пытается остановить конец света!

«Я имею в виду… серьёзно!»

Пенелопа вышла из спальни, прошла через гостиную – чёрт, кто-то действительно должен поговорить с Хеленой об интерьере. Чего так мрачно-то? Зайдя на кухню, она нашла Кинича без рубашки – «Ой, как я подпортила его шарами огненными» – но в пижамных штанах и чего-то пьющего. Пенелопа с трудом сглотнула и обвела взглядом мощное тело. Почти семь футов ростом, накаченное, поджарое с загорелой кожей – далеко не такой загорелой, как раньше, но, тем не менее, совершенно аппетитной – кубики на животе, бицепсы напрягаются, когда он поднимает пластиковый пакет и пьёт. Она просто притворилась, что он пьёт пунш, потому что прямо у неё на глазах тело Кинича исцелялось, синяки на великолепной широкой спине исчезли. Его карамельно-каштановые волосы, которые она так любила, вновь отрасли.

Кинич отнял пакет ото рта и посмотрел на Пен.

– Я сказал тебе лежать на месте. – Он взял ещё один пакет, оторвал уголок и снова запрокинул голову, тяжело глотая.

– Нет, ты сказал: «Сейчас вернусь».

Кинич сделал последний глоток, бросил пакетик в мусорное ведро, вытер рот рукой и уставился на Пенелопу так, словно был ещё голоден. Она отступила, вытянув вперёд руки.

– Эй, мне казалось, мы поняли, что мной ты отобедать не можешь.

Он опустил взгляд на её грудь и почесал заросший щетиной подбородок.

– Кто сказал?

Ого. Неужели его бицепсы стали больше ещё на пару дюймов? Когда Кинич был богом Солнца, казался большим, сильным и невероятно соблазнительным. Но сейчас?.. Он был чертовски огромен и чертовски сексуален.

«Самая настоящая модель нижнего белья!»

Вместо того чтобы наброситься на Пенелопу, как она втайне надеялась, Кинич повернулся к ней спиной и вытащил из буфета бутылку. Красное вино? Он не потрудился вытащить пробку, а просто сломал горлышко и начал жадно пить прямо из побитой бутылки.

«Отличненько, Кинича надо вновь научить манерам».

Он прикончил бутылку, поставил её на стойку, повернулся к Пенелопе и облизнул полные губы.

«Дьявол».

Он стал ещё прекраснее? Трудно было определить, какая часть тела стала лучше, но оно всё выглядело так, словно вышло из-под кисти да Винчи и резца Микеланджело, создавая безупречную чёткость в каждой мышце и каждом изгибе.

Пенелопа посмотрела на потолок.

– Серьёзно? Вот так, да? Шутишь? Нечестно же!

– Ну, – прорычал он, – на чём мы остановились? – Кинич направился к Пенелопе с голодным выражением на лице, а бирюзовые глаза стали карими.

Господи, он нападёт на неё. Пенелопа продолжила пятиться.

– Ты не можешь…

Не успела она и глазом моргнуть, как Кинич прижал её к стене и впился в губы поцелуем. И хотя его язык был горяч и страстно двигался у неё во рту, движения бёдрами были пропитаны большей страстью.

– Господи, женщина, я так по тебе скучал, – выдохнул он ей в губы, овевая сладким, восхитительным ароматом – жгучие специи, тропические цитрусы, мужчина и секс… «ГосподиТыБожеЖТыМой!»

– Вот на полном серьёзе? – Она опять посмотрела в потолок. – Ну, да, когда был просто Богом, его аромат был недостаточно аппетитным?

– С кем ты разговариваешь, чёрт возьми?

Она пожала плечами.

– Ни с кем. Ты меня в постель отнесёшь?

Он улыбнулся, и впервые за несколько недель Пенелопа увидела божество, в которое влюбилась. Того кто тайно помогал брошенным детям, кто пожертвовал собой, чтобы спасти её, кого она готова любить и утешать даже в самое неспокойное время. Она прижала руку к его щеке, наслаждаясь мужской грубостью. Пенелопа не могла поверить, что они действительно стоят на кухне, прижимаясь друг к другу. Счастье и триумф захлестнули её.

– Я чёртов везунчик, потому что стал вампиром, а измерение, через которое путешествуем закрыто. – Мааскабы заперли его – так им удалось схватить Гая, Никколо и остальных. – Придётся заняться этим здесь, кровать слишком далеко. – Он опустил голову к её шее, и на долю секунды Пенелопа напряглась, но расслабилась, почувствовав, как горячим языком он ласкает основание её горла. Ровно через две секунды тело уже пылало пожаром. По нему пробежали мурашки, соски затвердели, превратившись в маленькие острые пики, а между ног разлился жар.

«О, боги, какое невероятное ощущение обнимать Кинича».

Лучше, чем она помнила. Лучше всего на белом свете. Быть с Киничем – значит снова быть единым целым… с целой кучей лишних персон. Пенелопа едва заметила, как Ник стянул штаны. Боже, какой он огромный, толстый и твёрдый. В голове всплыли воспоминания об их последнем разе. Такой секс мог превратить женщину в наркоманку. Потому что с момента, когда он входит в тело, каждый нерв наполняется эндорфинами и переходит в эйфорический шок, удовольствие разрывает каждый дюйм. Нет. Женщина никогда не смогла бы уйти от такого мужчины и не забудет такого секса. Если только Симил не накачает наркотиками из-за своего дьявольского плана, как случилось в первый раз Пенелопы с Киничем, из-за чего она и залетела. Длинная история.

Она выдохнула прямо в горячие губы Кинича. Затем, как по волшебству, с Пенелопы сняли платье и нижнее бельё. Она посмотрела на изодранную одежду, валяющуюся на полу.

– Подлый вампир. Как ты это сделал?

Он не ответил, а накрыл её рот своим и прижался обнажённым телом к её, позволяя наслаждаться ощущением твёрдости и тепла. Боги, он так хорош, просто невыносимо хорош.

– Чего ты ждёшь? – Разве она недостаточно страдала?

В ответ он заставил её обнять себя за талию ногами и подвёл пульсирующий член к влажному входу. Пенелопа напряглась, вспоминая их последний секс. Удовольствие от огромного члена не обошлось без небольшой боли, но оно того стоило. Но Кинич не вошёл в неё и не освободил от ноющего напряжения… Нет, он начал тереться кончиком между складок, тесно прижимая Пен к стене. Ох, она помнила этот танец. Её любимое воспоминание о Киниче, которое она прокручивала сотни раз, когда была одна и грустила. Больше нет.

– Боги, как хорошо, – выдохнула она. Кинич жёстко поцеловал её, продолжая тереться о естество шелковистой головкой. Так порочно и обжигающе. – Я думаю, что сейчас… о боже, пожалуйста… Да. Нет! Подожди!

Кинич нетерпеливо выгнул бровь.

Из-за силы, заключённой внутри, любому не-божеству будет плохо, и гораздо хуже вампиру, страдающему аллергией на солнечный свет.

– Помнишь, что было в прошлый раз?

Он поднял руку, показывая кольцо на указательном пальце.

– Кольцо с нефритом. Я его на всякий случай заказал.

Она судорожно выдохнула, благодарная за стратегически-умного Кинича. Нефрит притупит силы. Она надеялась. Потому что, чёрт подери, они слишком долго ждали.

– Если будет больно, просто остановись, – сказала она.

Он немного порочно улыбнулся.

– Договорились. – Не сводя взгляда от её глаз, он вошёл в лоно. Пенелопа стиснула зубы, пока он входил и проникал глубже, то немного выходя, то толкаясь вперёд. Господи, неужели он и там стал больше после крови? – Пенелопа, смотри на меня. Я хочу видеть тебя. – Она открыла глаза и уставилась на изысканно красивое лицо Кинича. Высокие скулы и твёрдый подбородок, карамельного цвета брови и густые ресницы, обрамляющие бирюзовые глаза. – Господи, женщина, ты такая горячая и тугая. Я недолго продержусь.

Пенелопа почувствовала облегчение. Они совместимы, и чёрный нефрит делал своё дело. Наконец-то, они вместе.

– Я люблю тебя, Кинич.

Кинич резко вошёл на всю длину и начал толкаться в Пенелопу самым изысканным способом. Она чувствовала, как он царапал клыками её шею, заставляя глубже впиваться в его спину ногтями. Он входил в неё с каждой унцией сдерживаемого желания, и Пен принимала всё до последней капли, зная, что ему, как и ей, это просто необходимо.

– Да! Сильнее, грубее, – стонала она. От сладкого напряжения внутренние мышцы напряглись. Пенелопа никогда не насытится этим сексуальным, сильным, восхитительно огромным мужчиной. Кинич последний раз толкнулся и застонал, когда и на Пенелопу обрушился оргазм. Она притянула Кинича ближе, желая, чтобы момент их единения длился дольше, чтобы никогда не прекращалось ощущение синхронности их дыхания, чтобы вечно чувствовать биение в унисон их сердец.

Кинич крепко прижимал её к себе, выходя из лона и издавая слабый стон.

– Боги, Пенелопа. – Он прижался своим лбом к её. – Это стоило каждой чёртовой минуты ада. – Он поцеловал её небрежным, ленивым поцелуем, который отчётливо говорил, что она измотала это огромного вампира. – Пенелопа, я тебя люблю, – прошептал он.

Пенелопа улыбнулась. Наконец. Слава богам, он, наконец, это сказал.

– Можем повторить?

– Конечно, этот раз был лишь аперитив.

ГЛАВА 15

Он назвал её демоном из ада! Из самого ада!

– Отличная работа, Иш Таб, – сказала она себе. – Ты его упустила. Доктор Умникус Вампирус бродит где-то в мире. Один.

Да, она умудрилась «упустить» единственное существо на Земле, которое могло помочь открыть портал.

Пункт номер 8… или 7?

«Проклятье. Я сбилась со счёта».

Пункт номер какой-то там: они чертовски быстры! И это ужасно раздражает.

После побега Антонио, она обошла все переулки и парки, до которых только додумалась, вынюхивая смерть. Кроме обычных – нескольких несчастных заблудших душ, чьё время просто пришло естественным путём – не было никаких признаков необузданной смерти или дикого, голодного вампира на свободе. Уже на рассвете Иш Таб вернулась в пентхаус, чтобы встретиться с насмешками Виктора. По крайней мере, её сестре Фейт не пришлось прикладывать руку к этому фиаско.

Иш Таб распахнула дверь. Кинич и Пенелопа сидели на диванчике у окна и целовались, как два озабоченных подростка, а Виктор и Джулия стояли у бара, потягивая красное вино и смеясь.

Иш Таб вдохнула, ну, поехали.

– Я потеряла доктора.

Виктор улыбнулся.

– Кого?

Она кинула свою огромную сумку на пол и опустилась на диван.

– Да, я полная неудачница и ничего не могу сделать правильно.

– Милая, – начала Джулия. – О чём ты?

– Об Антонио. Он ушёл. Я везде его искала, но…

– Иш Таб, он на балконе с Фейт, – перебила её Джулия.

– Он здесь?

Улыбаясь, Виктор кивнул.

– Да. И, кроме того, что не голоден – чертовски странно для молодого вампира – он в порядке. Мы всю ночь вводили его в курс дела нашего мира.

Иш Таб указала на распахнутые двойные французские двери, ведущие на балкон.

– Хочешь сказать… он там? В эту минуту? С моей сестрой Фейт?

Они снова кивнули и переглянулись.

– Она пришла проверить тебя и скрижаль.

– Ох. – Просто замечательно. Да-а-а. Фейт, вероятно, вонзила идеальные коготки в Антонио, без сомнения, вертя загорелой задницей и демонстрируя ему луки и стрелы.

«Не то чтобы меня это волновало».

Как по сигналу, с балкона донёсся печально известный смешок Фейт. Иш Таб впилась розовыми ногтями в ладони. Обольстительный смешок Фейт. Нет, сестра никогда не любила, а коллекционировала поклонников, как страдающие бессонницей коллекционируют безделушки из сети магазинов. У Фейт было более миллиона лайков на Фейсбуке и вдвое больше подписчиков в Твиттере.

«Сука».

Джулия направилась к Иш Таб, но Виктор дёрнул её назад. Джулия нетерпеливо вздохнула.

– Милая, она не бешеная собака, а одно из Его творений. – Джулия смотрела на Иш Таб. – Прекрасных божественных творений.

Иш Таб пожала плечами.

– Это только внешне.

– Кто-то на него сильно обижен, – заметила Джулия.

– Вероятно.

– Дорогая, я видела твоё лицо и глаза. Ты такая же красивая, как они. Никогда не сомневайся в этом.

«Проклятые Ангелы! Всегда такие милые и воодушевляющие. Тьфу».

– Мне нужно немного отдохнуть.

– Антонио сказал, что вы должны встретиться с ним ровно в восемь утра в его лаборатории, – вставила Джулия. – Ему нужен помощник, который будет работать круглосуточно и не умрёт, если он допустит ошибку.

– Уверена, Фейт с радостью ему поможет.

Джулия поводила бровями.

– Нет. Он чётко сказал, чтобы ты ему помогла. – Ему нужна её помощь? Зачем? Он назвал её демоном и обвинил в том, что она превратила его в вампира, а затем убежал, оставляя чувство нелепой обиды. – Сказать ему, что ты придёшь? – поинтересовалась Джулия.

– Да, приду. – Потому что, по правде говоря, не смогла бы не прийти, даже если бы захотела.

***

17 января 8:00 утра

После очень долгого горячего душа и трёх неудачных попыток медитации, Иш Таб отказалась от мысли, что встреча с Антонио пройдёт гладко. Одна мысль о том, что Иш Таб будет находиться в одной комнате с ним, превращала её в нервную Нелли. Или в легкомысленную богиню? Неважно. Почему вампир так влияет на неё? Она понятия не имела, но одно знала точно – ей не терпится увидеть его снова.

Иш Таб подняла руку и легонько постучала по косяку.

– Войдите, – раздался голос Антонио.

Иш Таб заглянула в маленькую, но светлую и чистую лабораторию с двумя маленькими рабочими столами безумного учёного – мензурками, крысами, террариумом, компьютерным оборудованием – стоящими в каждом углу, и большим столом из нержавеющей стали в центре.

– Дверь была открыта, – проговорила она.

Она заметила, сидящего на табурете в углу, Антонио, который был одет в простую белую футболку и выцветшие джинсы. С его короткими, тёмными, умело взъерошенными волосами и дневной щетиной, он был, он… Иш Таб мечтательно вздохнула. Человеком он выглядел потрясающе, но теперь превратился в утончённое, небесное удовольствие, будто обработанное сверхъестественными усилителями мужества, которые взяли его и так совершенное тело – широкие плечи, мускулистая грудь и прочее – и увеличили во всех нужных местах. Теперь у него идеальная осанка, которая никогда, никогда, никогда не испортится, и он казался выше и значительнее. Да, когда он был смертным, Иш Таб не могла отвести глаз. А теперь? Теперь он был самым потрясающим мужчиной – смертным или нет.

Пункт номер какой-то там: Уф! Несправедливость.

«Глупый, великолепный, мерзкий вампир!»

– Входи и закрой дверь. – Он бросил на неё сердитый взгляд, а затем вновь посмотрел в блокнот, и Иш Таб тут же почувствовала себя жалким существом, жаждущим его внимания. Она аккуратно закрыла дверь. – Во-первых, – начал он, глядя на каракули в блокноте, – что за дьявольская история с костюмом Мартиши? Избавься от него, потому что он отвлекает. Во-вторых, больше никаких секретов и лжи. Я знаю, кто ты и что; твоя сестра мне всё рассказала. – Если он знал, кто она, то почему так с ней разговаривал? Возможно, устраивать взбучки у него в крови. И как он так быстро приспособился к новому состоянию? У многих смертных уходят годы на принятие того, кем они стали и полностью открыть вампирский потенциал. Но не этот парень, который сейчас выглядел так, будто освоился в аду.

– Что-то ещё? – Она упёрла кулак в бедро.

Он оторвал взгляд от блокнота, и хоть не мог видеть её глаза, казалось, смотрит прямо в них.

– Да, – добавил он. – Если ты когда-нибудь посмеешь мне перечить, я уйду. Ты мне не нравишься. И плевать, даже если не спасу мир. Я не божество и надеюсь, никогда им не стану. Ты будешь делать то, что я скажу, когда я скажу, и будешь делать с удовольствием. Ты будешь спать – если вы вообще спите – и есть – если вообще едите – когда я скажу. А, когда всё это закончится, ты дашь мне возможность никогда больше не видеть твоего отвратительного лица, скрытого вуалью.

Иш Таб словно торпедой ударили.

– Ого, Искорка. Во-первых, ты чего выражаешься, а во-вторых, что я тебе сделала?

– Ты не слышала, что я сказал тебе на улице?

Он много всего наговорил, и, в основном, не особо лесное, а значит, эти слова она уже убрала в воображаемый сундук с надписью «Забыть!».

– Не вполне.

Её ответ его довёл.

– Из-за тебя я превратился в вампира. – Он вскочил и ударил кулаком в стену, отчего та осыпалась и появилась дыра в другую комнату. Ой. Хелена разозлится. Ещё ремонт. – Ты! Долбаное божество. И ты даже не представляешь, что натворила.

Сохранила ему жизнь. Конец истории.

– Не понимаю, – возразила она.

– А я будто бы да. Давай-ка кое-что проясним. Ты пообещала не бросать меня.

И к чему это он клонит? Он же не может держать её за обещание, которое она дала на смертном одре.

– И?

– И пока я жив, ты принадлежишь мне – мерзкому, отвратительному, жалкому вампиру.

Всё дело в этом? Он хотел наказать её, сделав своей боксёрской грушей. И этот комментарий… Боже. Похоже, у кого-то задето самолюбие.

– Это ведь не имеет никакого отношения к тому, что я назвала тебя «отвратительным» в то утро, когда на тебя напал Кинич? – Она не имела это в виду, а просто хотела, чтобы он держаться подальше от неё.

– Я злюсь из-за того, что ты меня обратила. Ты не представляешь, что натворила.

Иш Таб больше не могла сдерживать ярость.

– Да! Но я спасла тебя! И если уж тебе злиться, то почему бы ни на Кинича? Он напал на тебя. – Хотя, это не совсем так. Кинич напал на Антонио только потому, что его заставил Зак.

– Ненавидеть его? – прошипел Антонио. – За то, что он – вампир, обуреваемый жаждой крови? У него не было выбора. А у тебя… – Боже. По крайней мере, он не держал зла на Кинича. Уже кое-что. Что же касается превращения его в вампира, то другого выбора не было. Почему он не может уложить это в своём отсталом человеческом разуме? И почему обращается с ней, как со старой, потрёпанной туфлей? Он. Мерзкий, противный вампир. Что ж, у него растёт ещё клык! – Я лишь не понимаю, почему ты так относишься к нам? – с ноткой сожаления проговорил он.

– А? – Ярость Иш Таб улетучилась. Ей показалось или в прекрасных зелёных глазах мелькнула боль? Трудно сказать, когда он там, наверху, а она тут, внизу. Нужно начать носить каблуки.

– Твоя сестра Фейт рассказала, как ты ненавидишь мой вид, – спокойно сказал он. – Как считаешь нас мерзостью этого мира.

Верно. Будь проклята эта Фейт! Зачем она ему рассказала? Идиотина.

– Ничего не могу с собой поделать. Вампиры-падальщики. – За исключением Кинича, Джулии, Виктора и Хелены, конечно. Не успела она и глазом моргнуть, как он схватил её за плечи и искры тёмной энергии вылетели из тела. – Нет! Ты не можешь… – Тикали секунды, но ничего не происходило. И вновь, Антонио не высказал ни единого желания смерти, а она опять замерла, загипнотизированная им. – Как? Почему ты можешь меня касаться? – прохрипела она.

Он сверлил её взглядом зелёных глаз.

– Да, кто знает? И какое кому дело?

«Мне есть дело, чёрт подери!»

Округлив глаза, он посмотрел на свои руки и отпустил Иш Таб, словно прикасался к мусору.

– Я… я… – Она развернулась и собралась уйти, прежде чем развалилась бы прямо у него на глазах. Или обняла его. Или плакала от смущения. Или ударила бы по его мужским трюфелям – интересно, а они молочно-шоколадного цвета, как и всё остальное? Или сделала бы что-нибудь не менее абсурдное. Вселенная жестока на шутки. Всю жизнь Иш Таб мечтала прикоснуться к кому-нибудь, не убивая и не спасая. А просто… прикоснуться. Без причины, потому что мечтала быть связанной с миром. Всю жизнь она наблюдала за смертными, которые не подозревали, как им повезло – объятия, похлопывание по спине, рукопожатия… поцелуи. Вроде и простые вещи, но представить жизнь без них и… начинаешь чувствовать себя самым одиноким и отринутым жизнью.

Значит, после тысячелетий почти полной изоляции Вселенная, наконец, решила прислушаться и исполнила желание Иш Таб? Вот таким образом? Подослав мерзкого вампира, который ненавидит её до глубины души? И который напомнил ей о самом болезненном моменте в жизни?

«Ну, спасибо, Вселенная! Смотришь собственное комедийное шоу? Может, даже специальный выпуск на HBO? Да, сча, дамочка… Чертовски смешно».

Гнев Иш Таб взял верх. К сожалению, она не могла выместить его на Вселенной, так что ей оставалось только…

– Найди себе другую собачонку. Я – Богиня Самоубийц, и отвечаю только перед самой Смертью. И знаешь что? Она тебя не хочет. Ты для неё недостаточно хорош.

Зелёные глаза Антонио потемнели до чёрных.

– Muy bien[23]23
  Хорошо (исп.)


[Закрыть]. Хочешь по жёсткому играть? Тогда поцелуй этот мир на прощание, Иш Таб, потому что только я могу расшифровать код на скрижали. Без меня человечество обречено.

«Он знает, что я вынуждена ставить людей на первое место?»

Проклятье. Шах и мат.

– Фейт сказала тебе, да? – «Я. Её. Убью». От порочной улыбки на его щеках появились ямочки. – Ох, мистер, подумайте дважды, раз решили, что эти ямочки собьют меня с толку. И плевать, даже если ты самый сексуальный член клуба яйценосцев – я прожила семьдесят тысячелетий без мужчины, и невосприимчива к твоей потрясающей красоте!

Он тупо смотрел на неё.

– Семьдесят тысяч лет без секса?

«Ой, мамочки!» – Иш Таб накрыла рот, спрятанный вуалью.

– Ну… я… просто… – Чёрт, чёрт, чёрт. – … Без парня. Конечно, мужчины у меня были. – «На обед. Один раз. Смени тему! Всё, что угодно, только не об этом». – Ладно. Я помогу тебе, что делать, доктор Дракула?

Его улыбка померкла.

– Не называй меня так.

«Задела за живое?»

– Извини, я хотела сказать, – она сложила руки домиком перед собой, – ма-а-а-а-асте-е-е-ер-р-р, – протянула она, стараясь произвести на него впечатление. На его губах мелькнула улыбка, но через секунду он нахмурился.

– Ты знаешь, что ведёшь себя как ребёнок?

И, словно по мановению палочки, весь гнев меду ними испарился. Без сомнений, это самая странная ситуация. Страннее той, когда Симил устроила тыквенное родео – она утверждала, что от сквоша никакого удовольствия – и страннее того факта, что красивые мужчины, казалось, всегда натыкались на Иш Таб (а затем встречали свою кончину). Но этот… ещё жив. И она не могла отрицать, что хотела вновь ощутить его прикосновения. И ещё, и ещё. Однако она до сих пор злилась и должна преподать ему урок о том, как вести себя с богиней.

«Звучит заманчиво».

– Как ребёнок, да? То есть, раз я божество, должна вести себя как старый зануда? И какая от этого радость? Не позволяй незрелости одурачить себя; я стара и смертельно опасна. И если ты ещё раз перейдёшь мне дорогу, я… – «О, чёрт возьми. Что же сделаю? – Сделаю что-нибудь плохое.

Он склонил голову на бок.

– Закончила?

– Э-э… да. Думаю, да, – ответила она.

– Хорошо. – Он положил руку ей на спину и подтолкнул к столу. – Потому что нам нужно открыть портал.

Иш Таб округлила глаза под вуалью, когда его прикосновение послало волны пьянящего блаженства по телу. О, боги. Что происходит? И во что она ввязывается? Она понятия не имела, но не сомневалась, что уже глубоко в этом погрязла.