Текст книги "Вампиры не обязаны... просить? (ЛП)"
Автор книги: Мими Джина Памфилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Если хочешь освежиться, вроде спальни там. – Он кивнул направо.
– Спасибо. – Она медленно пошла вперёд, только не туда, куда он указал, а к причалу. Где стянула платье через голову, даря ему ещё один раз полюбоваться своей восхитительной попкой и каскадом тёмных волос, ниспадающим на спину.
Он втянул воздух.
– Ay, mujer. Que picosa[30]30
Ах, женщина. Какие булки
[Закрыть].
В этот раз он смотрел без стыда, пуская слюни на загорелую, идеальную попку и придумывая идеи, что может с ней делать. И в эти идеи входили ароматические масла, массаж и его руки. Когда Иш Таб исчезла снаружи, он слабо застонал, затем поправил промежность. Слава Богам за кожаные штаны и тройной шов.
***
Почему моменты глубокой ясности – прозрения, если угодно – приходят в самое неподходящее время? У Иш Таб это случилось во время поездки на виллу, и теперь ей надо подумать. Серьёзно подумать.
Она побежала к святилищу прохладной озёрной воды, в которой плавала с тех пор, как была всего лишь веточкой богини одного человеческого года от роду. Прохладная вода мгновенно освежила обнажённую кожу, но Иш Таб хотелось, чтобы вода могла сделать больше, чем смыть затхлый запах Сенота. Иш Таб прожила так много лет.
«Так много проклятых лет я наблюдала за эволюцией людей. Они жили, любили, чувствовали боль и радость, терпели неудачи и преуспевали. А потом умирали».
Ирония в том, что, наблюдая за тем, как люди живут своей жизнью и как развивается мир, Иш Таб не чувствовала себя его частью. Напротив, она чувствовала себя брошенной. Аутсайдером. В полном одиночестве. В конечном счёте, как и её собратья, она просто перестала развиваться и расти как живое существо. Да и какой в этом смысл? Не с кем было поделиться этим. Можно подумать, что наличие тринадцати братьев и сестёр в вечности может обеспечить какой-то образ утешения. Иш Таб ведь не могла назвать это жизнью, да?
Во время поездки на виллу она поняла, что «родственники» или нет – в конце концов, они не по-настоящему родственники – семьдесят тысяч лет существования ни на йоту не близки к тому же количеству радости, которое испытывало одно человеческое существо за одну жизнь, потому что у неё не было любви. Настоящей любви. С мужчиной, который видел её душу, её свет – включая зловещие грозовые тучи и радуги – и любил её такой, какая она есть на самом деле. И осознала она это, когда подумала о том, что Антонио предложит ей себя, как часть этой глупой шутки.
Она вынырнула и уставилась на звёзды и полную луну. Потом вздохнула и с тоской посмотрела на причал виллы.
Создатель всемогущий, её тянуло к этому мужчине, но она не хотела одну ночь и только секса, хотя сама возможность этого интриговала. Нет. Она хотела большего. Хотела, чтобы любовь ударила её по голове. Хотела эволюционировать, вырасти, а потом состариться вместе с кем-то. Она хотела знать, что стала центром чьей-то вселенной. Хотела… настоящей жизни.
«Только один раз. Лишь раз».
Это открытие ошеломило. Возможно, потому, что Иш Таб вечность подавляла эти желания. Возможно, потому, что последние двести лет наказывала себя за смерть Франсиско, полагая, что лишь он был для неё. Но так ли это?
Её чувства к Антонио – совсем, совсем иные. Да, её тянуло к Франсиско, она восхищалась тем, как он обнимал умирающих и проявлял к ним бескорыстное сострадание. Иш Таб любила его доброту. Однако Антонио… От чувств к нему разум и тело приходили в состоянии полного хаоса. Она безумно его жаждала. Антонио пробуждал желание любви, семьи, совместной жизни… но такой, как Иш Таб – богини, распределяющей тёмную энергию – такое невозможно. Если бы только она могла измениться.
«Ты? Пф-ф-ф! Ну, да. Это все равно, что просить скунса перестать вонять».
Такова её роль. И не имело значения, насколько это грустно звучало.
А потом на Иш Таб обрушилось, словно шесть тонн бессмертных кирпичей, ещё одно прозрение. Возможно, именно поэтому Антонио здесь – чтобы дать ей шанс.
«Чтобы доказать, что ты способна на сострадание и добро, открыть портал и помочь поставить Вселенную на ноги. Возможно, он и есть твой… катализатор перемен».
– Он что, моя… искра? – тихо сказала она себя. Иначе, зачем Вселенная создала человека, которому суждено было стать сильным, способным выдержать её прикосновение вампиром, так похожего на смертного, которого она когда-то любила. Зачем бы Вселенная привела их в такую ситуацию?
Нет, это глупость. Вселенная не станет так напрягаться ради неё. Иш Таб ведь просто рабыня, не имеющая права ни на что надеяться. И всё же она надеялась. А значит дура. Простодушная, одинокая дура. Негодование грозило поглотить Иш Таб. Она нырнула под воду и плыла, плыла и плыла, пока человеческому телу не потребовался кислород.
– Иш Таб! – услышала она голос Антонио, когда вынырнула. Ох, как же ей нравилось, когда он звал её по имени. – Иш Таб! – повторил он. – Ты где?
Она глубоко и медленно вздохнула и поплыла к причалу.
– Здесь я, вампир. И ты должен называть меня «о, божественная», или уже забыл?
Бросив полотенце на доски, он что-то заворчал и ушёл в дом.
«Я знаю, что ты чувствуешь…»
***
Иш Таб вытерлась и нашла одну из многочисленных хорошо оборудованных ванных комнат, каждая из которых обставлена с такой роскошью, что только печально известный Никколо ДиКонти мог бы потягаться с ней.
Она приняла душ с душистым мылом и фруктово-лавандовым шампунем, затем высушила феном длинные до пояса волосы, только и, думая об Антонио и о том, как сильно ей хотелось, чтобы её предположения оказались правдой.
«И единственный способ узнать это – поговорить с ним, открыто и честно».
Да, она не ребёнок, а взрослая богиня, прожившая тысячи лет. Ей нечего бояться.
Она вошла в смежную спальню – современный, роскошный люкс с большой кроватью, на которой лежали пуховые подушки и белые шёлковые простыни. На ней ещё стояли несколько сумок. Она открыла их и обнаружила чёрные платья, вуаль и… пару чёрных кружевных трусиков?
Пенелопа, должно быть, купила их, потому что вампир никак не мог приобрести нижнее бельё, но о чём Пенелопа думала? Иш Таб подняла трусики и с любопытством осмотрела крошечный кусочек ткани.
– Разве это можно назвать трусиками? – Она перебросила их через плечо. – С таким же успехом можно вообще ходить без белья.
Она натянула платье, похожее на то, что было на ней раньше, только это немного короче, чуть выше колена. И снова вуаль была прозрачной, шелковисто-чёрной и спускалась до самого подбородка, но не настолько длинной, чтобы прикрыть волосы.
Божественный, шоколадный запах долетел до носа, привлекая внимание.
«Моё любимое блюдо!»
Божествам не нужна еда, но это не означало, что она не сбросит трусики – если бы они у неё были – ради шоколадно-карамельного суфле.
Иш Таб зашла на кухню, и её взгляд остановился на Антонио без рубашки, стоявшем у островка среди кучи блюд и рассыпанной муки. Воздух со свистом вырвался из её лёгких при виде мускулистого мужского великолепия – руки, грудь и шея, слегка присыпанные какао-порошком. В его оливково-зелёных глазах мелькнуло безошибочное выражение… голода?
Затем он что-то проворчал и упал на колени. Всё, кроме его густой головы с тёмными волосами, исчезло за островком.
– Ты готова к началу ритуала, богиня? – проворчал он.
Она хихикнула. О, это лебезение – смерть его бедного мужского эго.
«Хорошо. Так красивый мужчина начнёт уважать меня».
Он должен научиться быть мягче. Даже несмотря на то, что она уже простила его.
– Ты можешь встать, Антонио, – уступила она.
Она моргнула и он встал.
– Ах, вижу, ты начал осваивать скорость, – заметила она
Он остановил взгляд на ней.
– Но не силу, так что тебе лучше не стоять у меня за спиной. Или где-нибудь рядом со мной.
Не этого она хотела. На самом деле, она уже очень давно не прикасалась к нему, и теперь её жажда терзала. Иш Таб босиком нетерпеливо подошла, расчистила небольшое место на стуле и села.
– Тогда тебе придётся быть осторожнее, да? – сказала она, глядя ему прямо в глаза. Он покачал головой и скрестил мускулистые руки на идеальной груди. Иш Таб бесстыдно пялилась на него. Его кожа – гладкая, упругая и загорелая – с бесконечными связками мышц выглядела такой привлекательной. Да, она слишком давно не прикасалась к Антонио и жаждала этого эйфорического пульса энергии, мчащегося по венам. Она поняла, насколько сильно привязалась к Антонио, но почему-то это только сильнее возбуждало. Ей нравилось ощущение от их прикосновений. – Я хочу прикоснуться к тебе, – прошептала она. Хотя могла просто сделать это, не говоря ни слова, но ей нужно знать, жаждет ли и он её прикосновения. После этого его взгляд из голодного превратился в откровенно плотоядный. Антонио подошёл чуть ближе и опустил руки по бокам. От этого приглашения у Иш Таб участился пульс. Она медленно протянула руку и провела кончиками пальцев по его ключице, наслаждаясь ощущением.
– Почему твоё прикосновение так действует на меня? – спросил он, и в его голосе слышались одновременно удивление, удовольствие и подозрение.
Она резко отдёрнула руку, но Антонио её перехватил и ждал ответа, пронзая взглядом тёмно-зелёных глаз. Иш Таб не могла говорить, находясь так близко и прикасаясь к нему. Теперь его запах стал притягательнее. Возможно ли, что Антонио стал желаннее?
– К-к-как д-д-действует? – она начала заикаться.
Он медленно положил её руку себе на сердце, не отрывая взгляда от лица.
– По-разному.
У Иш Таб кружилась голова.
– Н-н-например? – она сглотнула.
– Я чувствую, как в венах разгорается огонь, – сказал он низким, глубоким голосом. – Он наполняет меня, но оставляет голодным и желающим большего. И происходит… – всё ещё прижимая её руку к тёплой груди, он встал вплотную и прижался нижней частью туловища к её ногам. – Это.
Иш Таб задрожала, когда почувствовала, как к ней прижимается жаркий, твёрдый член. Сердце Иш Таб бешено заколотилось, и жар хлынул к низу живота. О боги, она хотела, чтобы Антонио раздвинул ей ноги и скользнул между бёдер. Тело горело от осознания того, что разделять её с Антонио будет лишь пара кожаных штанов.
Он провёл кончиками пальцев по ключице Иш Таб, повторяя её ласки. О боги, она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, и хотела, чтобы он коснулся каждого дюйма её тела. Антонио облизнул губы, запутал руку в её волосах и погладил изгиб обнажённой шеи.
– Твои губы, – прошептал он и склонил голову чуть ниже, так что его рот оказался прямо у уха, – были такими мягкими и тёплыми, когда я их целовал.
Он целовал её?
– Когда? – спросила она, тяжело дыша.
– Пока ты была в отключке, перед тем как исчезнуть, – ответил он соблазнительно.
Она вздрогнула, а тело пульсировало в самых восхитительных местах. Неужели он видел её лицо?
– А что ещё ты делал?
Не убирая одну руку от её шеи, второй он скользнул под вуаль и провёл большим пальцем по губам.
– Лишь их. – Он уткнулся носом ей в шею, прежде чем положить руку ей на подбородок. – И его. – Затем вниз по передней части шеи. Неужели он пытается свести её с ума? – Я хочу увидеть остальное.
Снять с неё вуаль? Позволить ему увидеть её лицо?
Да, она хотела, чтобы он её увидел. Ей нужно, чтобы он заглянул ей в глаза, увидел душу и понял, может ли принять её такой, какая она есть.
«Да, именно так».
Схватив край ткани, он начал её задирать.
За Антонио звякнул таймер, и Иш Таб тут же отстранилась. В его глазах мгновенно появилось раздражение. Антонио отступил.
«Ох, нет. Он подумал, что она его отвергла?»
– Антонио, я… Я…
Он отвернулся и выключил таймер.
– Я в гостиной поставил твой… алтарь для поклонения перед пальчиками ног, – проговорил он.
«Алтарь для ног?»
Пенелопа и Кинич всё же перестарались.
– Антонио, я хочу…
– Я идиот, – прошептал он себе под нос.
– Что? Нет, я…
– Сейчас вернусь, – холодно бросил он.
Почему бы не дать ей всё объяснить? Тогда Иш Таб рассказала бы, что именно делают с ней его прикосновения. Антонио услышал бы, что она хочет большего, но ей нужно время, набраться храбрости и снять вуаль. Ведь это не просто вуаль, а её броня, покаяние и способ не дать другим восхищаться Иш Таб.
– Прекрасно, вампир. – Чувствуя опустошение, она вышла из комнаты. Боги, она совсем не умела работать со всей этой интимностью. Она, как полная дура, вела себя с ним.
Иш Таб шла по коридору в роскошную гостиную, а голова кружилась. Ей нужно, чтобы Антонио выслушал её историю: почему она прячет лицо, как он похож на Франсиско и что лишь он может прикасаться к ней. Она расскажет, что он наполнял её надеждой. Но как можно начать такой разговор с… чертовски упрямым, властным вампиром! Иш Таб фыркнула. Неужели Антонио не понимает, как это тяжело для неё? У Иш Таб не было опыта интимной физической или какой-то другой близости. Это всё ей не изведано.
Она завернула за угол в гостиную и чуть не споткнулась. В очаге потрескивало только что зажжённое полено, и белые свечи заливали каждый угол комнаты тёплым мерцающим светом. Стопка аккуратно сложенных белых пушистых полотенец лежала у мягкого кресла, стоявшего у камина, вместе с дымящейся металлической бадьёй с водой, которая манила ноги. Неужели Антонио сделал это всё для неё? Ничего из этого в списке не было.
«Окей. Дыши. Ты же богиня. И можешь заставить его слушать. Ты очень сильная. Ты… такая глупая! Перестань вести себя как ребёнок».
Она села в кресло и осторожно погрузила пальцы ног в воду. Запах роз мгновенно проник в ноздри, и Иш Таб откинула голову. Перед каждой женщиной обязаны лебезить в стиле бессмертного. По крайней мере, раз в год. И с таким мужчиной, как Антонио – отчаянно мужественным и до неприличия красивым.
«Который очень на тебя зол!»
– Наслаждаешься?
Иш Таб подняла глаза, но ничего не увидела.
– Внизу, о, божественная, – с раздражением сказал Антонио.
– О да ради всего святого, зови меня Иш Таб.
– Да, Иш Таб, – сказал он, медленно и тщательно выговаривая каждую букву её имени, а затем бросил яростно-чувственный взгляд прямо в её глаза. Она готова была упасть в обморок. Как можно говорить что-то связное, когда он так смотрел на неё?
Иш Таб сглотнула.
– Антонио, знаю, что ты мне не доверяешь, и я продолжаю всё портить, но я… я… – Она запнулась и потянула себя за вырез платья. Становилось всё жарче. Не отрывая от неё грубого взгляда, он опустил голову, достал её ноги из воды и отодвинул бадью в сторону. Затем завернул левую ногу в тёплое мягкое полотенце и крепко ухватился за правую.
– Закрой глаза.
– Нет, погоди, – запротестовала она. – Тебе не нужно это делать… – Её слова затихли, когда она потерялась в ощущении его прикосновения и впилась ногтями в подлокотник кресла. Горячими, грубыми руками Антонио нежно поглаживали её пятку, но ощущение было такое, будто он гладит все её тело.
«Вот почему так много человеческих женщин делают педикюр! Вау. Неужели я это упустила?»
– Закрой глаза и расслабься, – быстро повторил он. На этот раз она обратила внимание на его низкий скрипучий голос. М-м-м… Опять этот гул.
– Я не хочу закрывать глаза. Хочу… – О, боги, невероятное ощущение.
«Чего я там говорила?»
– Как тебе будет угодно, – холодно ответил он, массируя грубыми прикосновениями каждый палец Иш Таб. О, это уже слишком. Он не только прикасался к ней, но и чувственность его рук стала знойным блаженством. Она смотрела на обнажённую грудь Антонио, свет костра освещал мускулистые бицепсы, которые изгибались, пока он ласкал и массировал её ногу. Его эротический образ она едва могла выдержать. Иш Таб невольно застонала.
Антонио замер и посмотрел на её скрытое вуалью лицо.
«Проклятье».
Иш Таб выставляла себя полной дурой. Его обманом втянули в этот унизительный план, заставили прикасаться к ней. Не этого она хотела. Иш Таб желала настоящего. Хотела… Антонио.
Ладно, пора поговорить. Она резко отдёрнула ногу.
– Хватит. Антонио, нужно…
Он схватил её ногу и крепко держал двумя руками.
– Я ещё не закончил, – прорычал он.
И снова она отдёрнула ногу.
– Нет. Думаю, закончил.
В его глазах вспыхнула ярость.
– Что? Недостаточно хорош для тебя? Неужели отвратительный вампир оскверняет святость твоих пальцев? – И снова он схватил её за ногу.
– Что? Нет. Я только хотела…
Он встал, устроившись между её бёдер, и усадил обратно на кресло.
– Я прилетел, чтобы лебезить перед твоей напыщенной, высокомерной задницей из-за несчастного случая. Так что, позволю вновь унизить меня. Позволю ещё надавить, о, божественная, прежде чем закончу массаж ног.
Почему он не даёт ей говорить, ради всего святого? И почему заставляет её саму лебезить перед ним?
– Или что? – возмутилась она
Судя по его взгляду, стоило бы трижды подумать, прежде чем узнать, что будет в ином случае.
Чёрт возьми, она не хотела с ним ссориться, желала поговорить. Знать, осмелится ли её сердце и душа мечтать о том, что Антонио может быть Вселенной, исполняющей её желание.
«Пусть он закончит растирать ногу. Может, тогда успокоится, и вы сможете говорить».
Она заворчала, как капризный ребёнок, и расслабилась, демонстрируя свою покорность. Он снова опустился, схватил бутылку с маслом, вылил на ладонь и злобно дёрнул ногу Иш Таб к себе. Он намазал ей каждый палец, а потом пятку и лодыжку. Когда сильной рукой он коснулся нижней икроножной мышцы, посмотрел прямо на линию ноги Иш Таб и замер, а затем поднял взгляд ей в глаза.
«Ой!»
Когда его глаза стали цвета нефрита, Иш Таб резко поджала ноги.
«Ой-ёй! Вампир с чёрными глазами означал одно из трёх: голод, гнев или возбуждение».
В этом случае… Ну, вероятно…
«Он пялится на твою женскую гордость и радость. Но никак не…»
Она попыталась вытащить ногу, но та была заблокирована вампиром.
Антонио опустил голову и поцеловал мизинец Иш Таб. С её губ непроизвольно сорвался тихий стон, после чего застонал и Антонио.
– Тебе это нравится, да? – хрипло спросил он и переместил рот к её лодыжке, начав облизывать кожу. – Тебе нравится, когда отвратительный вампир прикасается к тебе, да, Иш Таб?
Иш Таб тяжело дышала и изо всех сил вцепилась пальцами в кресло, отвечая:
– Не думаю, что ты отвратителен… – она почувствовала, как Антонио слабо царапнул её икру клыком, а дюймом вышел начал ласкать горячим языком. – Думаю, что ты… О, Боги!
Каждое прикосновение, каждая крошечная точка контакта ощущалась как восхитительные, маленькие конвульсии, проносящиеся по телу. После тысяч лет отсутствия физического контакта каждый дюйм кожи Иш Таб переживал чувственные вспышки. Она ещё крепче вцепилась в кресло.
– Говори. Кто, по-твоему, я? – спросил он тягучим, сексуальным голосом. Затем скользнул вверх по внутренней стороне бедра рукой, а ртом и языком медленно двигался вверх по другой ноге.
– Очень… очень… – она зажмурилась и почувствовала, как он царапнул её клыками чуть выше.
– Что? – Его горячее дыхание опалило внутреннюю поверхность бедра. Затем он поднял руку ещё на дюйм, и ещё, пока она не почувствовала, как он пальцами задевает чувствительную плоть между ног. Иш Таб слабо дёрнулась. Соски затвердели, превратившись в острые пики.
– О, боги! – Непослушный вампир. Никто никогда не прикасался к ней так, как он сейчас. За всю вечность. И самым возбуждающим был его контроль. Ни стыда, ни застенчивости. Разрешения не спрашивали. Он просто делал то, что ему нравилось. Да будут прокляты боги, но теперь Иш Таб знала, чего ей не хватало все эти тысячи лет. Даже в самых смелых мечтах она не могла себе этого представить.
– Очень сексуальный, – наконец, выдохнула она.
– Хорошо, – проговорил он и провёл пальцем по её расщелине. – А теперь покажи, как сильно я тебе нравлюсь.
Показать? Показать!? Если бы она показала, то схватила бы Антонио за густые тёмные волосы и оседлала его лицо, как пьяная ковбойша, которая нашла последнюю на планете брыкающуюся лошадь.
Он придвинул рот на дюйм ближе к чувствительному бутону, и Иш Таб знала, что потребуется лишь одно касание. Антонио убрал руку, чтобы освободить место для рта. О, боги…
Иш Таб посмотрела вниз и увидела самое эротическое зрелище в жизни. Антонио потянулся, чтобы освободить твёрдый член из тесноты сексуальных кожаных штанов. Она не могла видеть его мужественность, но безошибочно узнала ритмичное движение руки.
Святые божества секса и греха, он наслаждался.
– Tu flor de mujer es tan exquisita[31]31
Твой женственный цветок настолько изысканный.
[Закрыть], – простонал он.
Неужели он только что назвал её женскую прелесть изысканным цветком? В голове Иш Таб всплывали бесконечные, восхитительные, сексуальные образы.
В тот самый момент, когда Антонио накрыл ртом её бутон, свободной рукой скользнул вверх по её торсу и обхватил грудь поверх ткани платья и принялся дразнить и мять плоть в такт опытным движениям языка.
Святые божества древней Вавилонии, она никогда не испытывала такого ощущения.
– Не останавливайся. Божежтымой. Только не останавливайся. – Шелковистым, горячим языком Антонио гладил и скользил по крошечному комочку нервов. Иш Таб напряглась. – Боги, не останавливайся.
Его дыхание учащалось с каждым толчком языка.
– Никогда. Ты такая вкусная. Чертовски сладкая.
– Да-да. – Она в нескольких мгновениях от того, чтобы испытать волну разрушительной для разума нирваны. Она прижалась тазом к его языку. – Святые звёзды и Луна, Франсиско!
Он замер.
Она замерла.
Каждое существо на планете замерло, чтобы указать на неё.
«Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я, что? Назвала его Франсиско?»
– Ты только что сказала: «Святые звёзды и Луна, Франсиско.»? – Он нахмурился.
«Да… именно так. Проклятье».
Прежде чем она успела сказать хоть слово, Антонио исчез.
«О нет… Нет!»
Может и существовал второй шанс, но Иш Таб нужен третий.
