Текст книги "Вампиры не обязаны... просить? (ЛП)"
Автор книги: Мими Джина Памфилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Мими Джина Памфилова
Вампиры не обязаны… просить?
(Случайно твой – 4)
ПРОЛОГ
Недалеко от Седоны, Аризона
Усадьба Кинича Ахау – бывшего Бога Солнца
Новый год.
Не находя себе места на самом краю длинного белого дивана, Пенелопа смотрела на большие круглые часы на стене. Через десять минут солнце сядет и человек, которого раньше они знали, как Бог Солнца, проснётся. Обращённый. Она надеялась в это. Печально, но в последнее время у неё и двух её подруг – Эммы и Хелены – сидящих рядом, было чересчур много надежд, которые ничем им не помогли. Как и Пенелопа, две другие девушки были втянуты в мир, полный богов, вампиров и других бессмертных созданий, благодаря мужчинам, в которых влюбились.
Какой из этого вывод? Не так уж это и здорово.
Хелена, блондинка, на коленях у которой лежало два пакета крови, потянулась к Пенелопе и погладила её по вьющимся волосам.
– Не волнуйся. Кинич проснётся. Вот увидишь.
Пен кивнула. Должно быть, она ужасно выглядела. Почему она не торопится даже волосы причесать для него? Он любил её тёмные волосы. Может потому что она не верила, что он вернётся к жизни.
– Не знаю, что хуже: думать, что я потеряла его навсегда или знать, что если он проснётся, то станет ненавистным себе существом.
Эмма вмешалась.
– Он не ненавидит вампиров, он ненавидит быть бессмертным.
Пен пожала плечом.
– Думаю сейчас неважно, что он там ненавидит.
Кинич либо проснётся, либо нет. Если он не очнётся, то у Пенелопы нет никакого желания жить дальше без него. Слишком много всего произошло. Он нужен ей. Она любила его. И больше всего хотела, чтобы он знал, как сильно она сожалеет о сомнениях. Он отдал жизнь, чтобы спасти их всех.
Тик.
Очередной ход стрелки.
Так.
И ещё один.
Девять минут.
Из-за звонка в дверь три женщины подпрыгнули.
– Проклятье. – Эмма, одетая в чёрный боевой наряд, в котором с рыжими волосами, походила на факел, направилась к двери. – Сказала же не тревожить нас.
Пенелопа знала, что такого никогда не будет. Несколько сотен солдат скрывались снаружи, а на кухне, поедая печенье, ждала горстка божеств, ведь новообращённые вампиры далеко недружелюбны. И Пенелопа настояла, чтобы рядом в момент истины находились лишь самые близкие друзья. Кроме того, Хелена – новообращённая – долгая история – и точно знала, что делать.
Эмма отпёрла замок.
– Видимо, какой-то идиот забыл про мой приказ. Я отправлю его…
С холодным порывом ветра и обломков, дверь распахнулась настежь. И на то, чтобы три женщины поняли, кто перед ними, ушла пара минут. Существо с длинными, спутанными дредами, в которые вплетены человеческие зубы, а чёрное тело завёрнуто лишь в подобие набедренной повязки.
«Боже ты мой, не может этого быть», – подумала Пенелопа, когда до её носа долетел старый, добрый, сверхъестественный, доколумбовый запах смерти и тьмы.
Прежде чем Эмма успела хотя бы пискнуть, жрица вскинула руку и откинула Эмму через всю комнату, впечатывая её в стену. Вскрикнув, Хелена бросилась к Эмме.
Парализованная из-за страха, Пенелопа беспомощно наблюдала, как женщина-Мааскаб вошла в гостиную и встала перед Пен всего в паре метрах. Женщина подняла вверх тощий, грязный палец, под ногтем которого была грязь, и указала прямо на Пенелопу.
– Ты-ы-ы-ы-ы.
Святой пшеничный тост. Пенелопа инстинктивно отступила. Голос женщины звучал так, словно барабанные перепонки рвали иглами. Пенелопе пришлось быстро соображать. Мало того, что она боялась за свою жизнь и жизни друзей, но она и Эмма были беременны. А у Хелены – дочь.
«Думай, чёрт подери. Думай».
Пенелопа подумала, использовать силу солнца, недавно, когда она стала временно исполняющим Богом Солнца – ещё одна длинная история – приобрела эту горячую силу, но выпустить её на волю значило зажарить заживо всех присутствующих.
«Хватай монстра за руку. И направь силу непосредственно в неё».
– Ты-ы-ы-ы-ы-ы, – ещё раз заревела женщина Мааскаб.
– Проклятье, леди, – Пенелопа прикрыла руками уши. – Вы, что проглотили ведро ржавых гвоздей? Этот голос… а-а-а-а-а-а.
Монстр хмыкнул.
– Я пришла с посланием.
– Для меня? – Пенелопа сделала шаг вперёд.
Женщина кивнула, а её глаза, словно две чёрные пропасти, обрамлённые вишнёво-красной хной, впились в саму душу Пенелопы.
– У меня для тебя… послание.
«Господи. Да я поняла уже. У тебя послание».
Пенелопа осторожно шагнула к угрозе.
– Так чего ты ждёшь?
– Пен, отойди от неё, – услышала она ворчание Эммы. Ни за что. Пен продвинулась ещё на дюйм. – Я жду, старуха. Порази меня.
Мааскаб зарычала.
Ещё шаг.
– Не причиняй боль моей бабушке, – умоляла Эмма. «Бабушка?» О, ради всего святого. Это бабушка Эммы? Та, которую похитили Мааскаб и превратили в злобного лидера? Они все считали её убитой. Чудесно. Бабушка вернулась. На мгновение женщина бросила взгляд на Эмму через плечо Пен.
Ещё шаг.
Пенелопа не могла позволить чувствам Эммы встать у неё на пути. Бабуля – опасна. Бабуля – чистое зло. И она собиралась раскрыть карты.
– Мы хотим, – начала произносить старушка Мааскаб, – совершить обмен.
Пенелопа остановилась.
– Обмен?
Женщина медленно кивнула.
– Ты освободишь нашего короля, а мы вернём ваших пленников.
Вот дерьмо. Освободить Чаама? Самое злое божество во всём мире? Он убил сотни, возможно, тысячи женщин, многие были его дочерями. Его единственной целью в жизни было уничтожить всё живое, кроме Мааскаб и его рабынь-любовниц.
Нет. Этого ублюдка нельзя выпускать.
«А что же с пленниками?», – спросила она себя.
В последней битве Мааскаб поймали в ловушку сорок самых верных солдат-вампиров, Бога Смерти и Войны, и так называемого жениха Эммы, а ещё генерала армии вампиров, и по совместительству мужа Хелены. Проклятье. Проклятье. Ах, ты ж чёрт хрустящий! Пенелопа должна хоть рассмотреть предложение бабушки.
– С какой стати мы должны согласиться и отпустить Чаама?
– Кучка жалких… никчёмных… девчонок… не может нас победить, – прошипела женщина Мааскаб. – Вам нужны ваши вампиры и ваш драгоценный Бог Войны и Смерти.
Мысленно Пенелопа прокручивала множество сценариев, пытаясь выбрать более выигрышный. По-видимому, Мааскаб нуждались в Чааме. Но они были готовы отпустить Гая и Никколо? Оба могущественные войны, отлично подготовленные, чтобы хорошенько надрать задницы Мааскаб. Нет. Что-то тут не так.
– Скажи мне, зачем вам Чаам? – спросила Пенелопа.
Ещё один шаг.
– Потому что, – ненавистно ухмыльнулась Бабуля, – одержать вверх над вами будет бессмысленно, если наш король не увидит это. Всё что мы делаем, делаем ради него. – Уф, ладненько. – У тебя… – она понизила скрипучий голос на октаву, – нет никаких шансов без твоих людей. Мы предлагаем честную борьбу в обмен на свободу нашего короля.
Хорошо. Она может врать. А может, и нет. Любой, у кого есть мозги, увидел бы, что перед ним три неопытные девицы – да, движимые страстью, намерениями и любовью к обуви, а в случае с Хеленой и Эммой, шопингу в целом – ничего не знающие об искусстве ведения войн. Особенно ведущих к большому и опасному апокалипсису, который, согласно пророчеству, наступит через восемь месяцев. Несомненно, на их стороне могущественные, слегка безумные, неадекватные божества и батальоны крепких вампиров и человеческих солдат. Однако это словно дарить детскому саду танк. Вроде смешно, как в мультике про «Дурака Бейли», но вот только не в реальной жизни.
– Не соглашайся, – умоляла Хелена рядом. – Мы найдём другой способ освободить их.
– Она права, Пен, – с болью в голосе произнесла Эмма.
Пенелопа сделал ещё один шаг. Они правы, им нужно найти другой способ вернуть пленников. Чаам слишком опасен.
– А что если мы откажемся?
Женщина-Мааскаб засмеялась, демонстрируя чёрные зубы и ярко-красный рот.
М-м-м-м… Ничто так не освежает дыхание, как кровавый ополаскиватель для рта.
– Тогда, – сказала бабушка, – мы убьём обоих мужчин, да, даже вашего драгоценного Вотана, знаем мы один способ, и начнётся конец света. Этого хотел Чаам.
Бабушка любезно опустила ту часть, что ещё до того, как покинет комнату, убьёт и саму Пенелопу и её друзей. Зачем злая женщина Мааскаб пришла лично, когда со злобной работой могла бы справиться злющая записка? Или злое письмо? Нет. Бабушка Эммы убьёт их, если предложение будет отклонено. Интуиция подсказывала Пен.
Пенелопа даже не моргала.
«Не бойся. Не бойся».
Могущественный свет пощипывал кончики пальцев. Она была готова.
– Тогда ты не оставляешь нам выбора. Мы согласны. – Пенелопа протянула руку. – Пожмём руки.
Женщина Мааскаб взглянула на руку Пенелопы. Пенелопа, сделав выпад вперёд, схватила старушку за запястье и выпустила поток жара. Упав на колени, Мааскаб вопила, как ведьма, варящаяся в котле.
– Нет! Нет! – истошно закричала Эмма. – Не убивай её! Не надо, Пен!
Ох, ты ж печеньки! Пенелопа отпустила женщину, которая упала на холодную испанскую плитку. Дым поднимался от её обнажённой спины, а дреды закрыли лицо.
– Бабуля? О, боже, нет. Прошу, только не умирай. – Эмма упала на колени рядом с воняющим обугленным трупом. – Она ещё дышит.
Внезапно в комнате появилась личная охрана Пенелопы. В порванной, грязной одежде и окровавленными лицами, они выглядели так, словно их переживал и потом выплюнул большой блендер Мааскаб. Это объясняет их долгое отсутствие, они, должно быть, сражались снаружи. Мужчина наставили оружие на, лежавшую без сознания, бабушку Эммы. Зак, Бог чёрт его знает чего и правая рука Пенелопы с тех самых пор, как её назначили временным лидером богов – да, да, ещё одна длинная история – просеялся в комнату, отдавая приказы.
– Кто-нибудь закуйте Мааскаб в цепи.
Одетый в свои обычные чёрные кожаные штаны и футболку, которые сочетались с его иссиня-чёрными волосами, он повернулся к Пенелопе и посмотрел на неё почти полупрозрачными глазами цвета аквамарина.
– С тобой всё в порядке?
Пенелопа кивнула. Впервые за несколько дней она по-настоящему рада его видеть. Он практически душил её с тех пор, как Кинич…
– О, боги!
Они совсем забыли про Кинича. Она посмотрела на часы.
Тик.
Солнце село.
Мучительный крик раздался из соседней комнаты. Все застыли на месте.
– Он живой! – Пенелопа повернулась, чтобы побежать в комнату, но почувствовала, как её схватили за руку.
– Нет. На сегодня ты достаточно уже побывала в опасности. Я пойду. – Поставил её перед фактом Зак.
Пенелопа вырвалась.
– Он не причинит мне вреда, всё будет хорошо. Останься здесь и помоги Эмме с бабушкой. – Она подняла с пола два пакета крови, которые уронила Хелена.
– Пенелопа, я повторять не стану. – В глазах Зака появился гнев. Хотя Бог её правая рука, он всё же Бог, и не привык к неповиновению.
– Хватит, – Пенелопа подняла палец. – Я тебе не подчиняюсь.
На мгновение Зак прищурился, и в его взгляде читалась ревность, а затем опустил голову и молча смотрел, как Пенелопа исчезла в дверном проёме.
Она помчалась по коридору и остановилась возле спальни, обхватив дверные ручки двойной двери. Крики не стихали. Слава богам, что Кинич, бывший Бог Солнца, жив. Теперь у них появился шанс снова связать жизни вместе и исправить то, что никогда не должно было случиться, например, возложить на неё ответственность за его братьев и сестёр, и она, наконец, сможет рассказать, как сильно его любит, как благодарна за то, что он пожертвовал всем ради их спасения, ради их ребёнка. Им дали второй шанс. Ей нужно просто провести его через эти три дня новообращённого вампира. И организовать миссию по спасению Бога Смерти и Войны и генерала армии вампиров. А ещё разобраться с бабушкой Эммы и выяснить, как остановить апокалипсис, который должен наступить через восемь – да, восемь! – месяцев. И не забываем о сотне женщин с амнезией, которых спасли от Мааскаб. Успеть параллельно, управлять стадом безумно эгоцентричных, невезучих божеств, с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, выносить ребёнка. О, и не забыть позаниматься в тренажёрном зале. Необходимо держать бёдра в тонусе!
«Видишь? Вампиризм Кинича – плёвое дело», – заверила она себя.
Она распахнула дверь и увидела Кинича без рубашки, корчащимся на кровати. Мускулистыми руками и ногами он натягивал серебряные кандалы, закреплённые к усиленной раме кровати. Он был крупным, красивым мужчиной, почти семь футов ростом с широчайшими плечами.
– Кинич! – Она бросилась к нему. – Что с тобой?
Она попыталась убрать золотистые пряди волос с его лица, но он бился и корчился в агонии.
– Жжёт! – завопил он. – Металл жжёт!
– Знаю, дорогой, знаю. Но Хелена говорит, что тебе нужно поесть, прежде чем мы тебя освободим. Полный животик. Счастливый вамп…
– А-а-а-а-а-а! Сними их. Жжёт. Пожалуйста, – умолял он.
«О, святые».
Он никогда не навредит ей. Или навредит? Конечно же, нет.
– Постарайся не двигаться.
Пенелопа подошла к комоду, выдвинула верхний ящик и взяла ключи. После чего бросилась к его лодыжке и сняла кандалы, затем с другой ноги тоже. Кинич перестал двигаться, просто лежал, закрыв глаза, и глубоко дышал. Не раздумывая, она отстегнула правую руку, а затем побежала на другую сторону, чтобы освободить из кандалов левую.
– Ты в порядке? Кинич?
Не открывая глаз, он сказал:
– Я всё чувствую и слышу.
Хелена говорила, что блокировать шум – одна из самых трудных вещей, которой должен научиться новообращённый вампир. Этому и не питаться от невинных людей, которые, как она сказала, самые вкусные. Ещё Хелена упомянула, что Кинич должен быть досыта накормлен. Полный животик, счастливый вампир. Так же как с обычным парнем, вот только вампиры питаются кровью. С пакетом крови в руках, Пенелопа потянулась к Киничу.
– Ты привыкнешь. Обещаю. А пока давай тебя покормим: у меня так много…
Кинич бросился на неё и опрокинул на пол. Пенелопа с тяжёлым стуком приземлилась на спину. Сев сверху, Кинич прижал её запястья к полу. Его бирюзовые глаза заволокло чёрным, а из-под губ выглядывали клыки.
– Ты чертовски восхитительно пахнешь. Как сладкое солнышко.
«Такое красивое лицо», – подумала она, очарованная глазами Кинича. Когда-то его кожа была практически золотистого оттенка, образ элегантной мужественности с полными губами и острыми скулами. Но теперь к этому добавилась ещё экзотическая, опасная мужская красота, которую трудно описать словами. Бывшее божество стало смертным, обратилось в вампира. Гипнотический. Он просто… гипнотизирует. Кинич опустил голову к её шее и внезапно в голове прояснилось.
– Нет! Кинич, нет! – Она попыталась освободить руки, иначе не сможет себя защитить. – Я беременна.
Он застыл и посмотрел ей в глаза.
Боль. Столько много боли. Это всё, что Пен видела.
– Ребёнок? – спросил он.
Она осторожно кивнула.
Затем в его глазах проблеснуло что-то холодное и смертельное. Кинич вновь опустил голову, а Пенелопа дёрнулась от боли, которая разрывала её шею.
– Пенелопа! – сбив Кинича, закричал Зак. – Уходи! – приказал он.
Перекатившись на живот и встав на четвереньки, Пенелопа поползла из комнаты, когда там появились братья и сёстры Кинича: постоянно пьяный Акан, Богиня Охоты, которую звали Камаштли, и Повелительница Пчёл, которую звали… о, кто, чёрт возьми, мог вспомнить её странное имя?
– Пенелопа! Пенелопа! – услышала она крики Кинича. – Я хочу выпить её! Я должен выпить её!
Пенелопа, не в состоянии сдержать слёзы, свернулась калачиком на полу в коридоре. Всё должно было пойти не так. Всё должно было быть по-другому.
Хелена опустилась рядом с ней.
– О, Пен. Мне так жаль. Обещаю, ему станет легче через несколько дней. Ему просто нужно поесть. – Она помогла Пенелопе сесть. – Давай отведём тебя в безопасное место.
Пенелопа вытерла слезы и обхватила руку подруги, чтобы встать. Звуки борьбы и криков продолжали доноситься из другой комнаты.
– Не могу поверить, что он набросился на меня, даже после того, как я рассказала ему.
Слёзы текли по щекам. Почему он не остановился? Он не любит её?
– В его защиту, но ты действительно очень вкусно пахнешь. Как «Йюппи».
– Не смешно, – ответила Пенелопа.
– Извини.
Хелена обняла её за талию одной рукой, повела в спальню в другом крыле дома, где уложила на большую кровать и повернулась к ванне.
– Я принесу полотенце.
Как ни парадоксально, Пенелопа направила мысли в безопасном русле… а значит подальше от Кинича и её забот, которые предполагали обычно много содержательных и отвлекающих факторов, таких как нависшая гибель и/или что-то связанное с Симил, бывшей богиней Подземного мира.
– Постой. – Пенелопа посмотрела на Хелену, которая в последнее время стала её оплотом разума. – Что будет дальше?
Хелена на мгновение замолчала.
– Как я уже говорила, Киничу нужно время, чтобы приспособиться.
Пенелопа покачала головой.
– Нет. Ты же слышала бабушку Эмму, без Гая и Никколо мы не сможем победить Мааскаб. Мы должны освободить их.
– Ну…
– Знаю, что ты хочешь сказать, – перебила Пенелопа, – но мы не можем отпустить Чаама…
– Вообще-то, – перебила её Хелена. – Я хотела сказать тебе кое-что другое.
– Что?
– Мы искали способ освободить их, и думаю, нашли кое-что.
– Нашли что? – спросила Пенелопа.
– Скрижаль.
ГЛАВА 1
Первый день Нового года. Нью-Йорк.
«– Спаси меня. Прошу, спаси.
– Проклятье. Где ты? – Тридцатичетырёхлетний Антонио Асеро отчаянно метался в тёмной, пустой пещере, беспомощно слушая крики женщины.
– Время на исходе. Тебе стоит поторопиться, – вопила она.
– Я делаю всё, что в моих силах, – отозвался он, его слова эхом отскакивали от голых, гладких стен. – Но я не могу добраться до тебя. Если бы ты просто сказала мне…
Два кошачьих глаза появились в темноте, и все слова вылетели из головы Антонио. Он хотел увидеть эту женщину, прикоснуться к ней. Но возникало ощущение, что вскоре ему понадобиться помощь.
– Спаси меня, прошу, – повторяла женщина. – Время уходит. У меня есть ответы, которые тебе нужны, но ты должен прийти скорее. Судьба…»
Антонио вынырнул из глубокого сна, проснувшись в холодном поту.
– Puta madre[1]1
Твою мать (исп.)
[Закрыть], – прошептал он и включил прикроватную лампочку. Уже месяц ему снился этот грёбаный кошмар. Каждую ночь с момента, как он нашёл чёртову скрижаль в Мехико. Или это она нашла его? Не важно.
«Ты именно это и искал – ответы на все твои вопросы».
– Малыш, всё хорошо? – Женщина вытянула нежную руку, из-под серо-металлического цвета сатиновой простыни, и погладила его по бедру.
– Э-э-э… ага. Да.
Антонио посмотрел вниз на копну коричневых волос. Лицо женщины было незнакомо, как и имя. Mierda[2]2
Дерьмо (исп.)
[Закрыть]. Что он творил? Неважно, сколько женщин он притаскивал к себе в постель, ту, что из сна выбросить из головы не выходило.
Встав, Антонио нашёл сброшенные боксеры на полу и натянул их по дороге на кухню, стараясь ничего не снести. Чёрт побери. Сны становились всё хуже, реалистичнее и ярче с каждой ночью. Открыв холодильник, он отодвинул в сторону сок и пиво и схватил пачку соевого молока. Антонио знал, что в этом бреду не было смысла, но какого хрена это всё значило? Сны так и продолжали являться. Виски – причём отличные – секс, гипноз… ничего не помогало. Каждую ночь приходила она. Каждую ночь он просыпался. Антонио ежедневно работал на износ, пока мозг просто не отключался. И даже после этого, не мог перестать думать о скрижали. Или о женщине…
Дьявол. Что с ним случилось?
Он направился в лабораторию – комнату в задней части его красиво отделанной квартиры – включил флуоресцентные лампы, немного помешкал, выдвинул переполненный ящик и достал оттуда скрижаль из чёрного камня. Аккуратно развернув реликвию от упаковки, Антонио покачал головой. Чёртова вещица напоминала проклятый Кубик Рубика Майя.
– Думаешь, что сможешь победить? – «А вот ни хрена, чёртова скрижаль». Он положил её и провёл пальцем по неровной поверхности. – Сегодня мы закончим.
Да. Антонио был близок к раскрытию тайн скрижали. И когда он это сделает… что тогда? Она появится тут? Женщина с интригующими глазами? Женщина, которую как он знал, ему предназначено встретить самой судьбой? Чёрт возьми, он на это надеялся.
Антонио надел защитную маску и наклонился над скрижалью, держа пару щипцов в руках. Он повернулся и поправил лампу, сосредотачивая луч света на краю объекта. Последний тест, чтобы подтвердить теорию.
– Только не урони, coño[3]3
Чёрт (исп.)
[Закрыть]. Держи крепче. – Он аккуратно соскрёб маленький кусочек и положил его на стеклянную поверхность, затем сдвинул маску и вытер лоб.
– Может, ты вернёшься в постель, малыш? – донёсся из-за спины нежный голос. Антонио почувствовал, как его обняли за талию, а к спине прижались грудью. Эта женщина ещё тут? Неужели у неё нет собственной кровати? Антонио поместил стекло под микроскопом.
– Ага. Сейчас.
Да. Именно так, как он и ожидал. Чёрный нефрит снова трансформировался. Антонио оставил скрижаль на десять часов в клетке с двумя наиболее агрессивными крысами. За день до этого, он оставлял камень около золотистой орхидеи. Ещё за день – с лягушками. Каждая живая форма, будь то животное или растение, меняло конфигурацию микроскопических кристаллов и иероглифов.
– Как будто эта чёртова штука живая, – пробормотал он себе под нос. И теперь убедился, что гипотеза обоснованная. Подвергая скрижаль влиянию правильной комбинации элементов, он сможет освободить её силу, и, надеялся, открыть портал, который ведёт в любую временную точку.
– Я живая, малыш. И если ты прямо сейчас вернёшься в постель, покажу тебе насколько, – протянула Бетси… или все-таки Бренда? Он очень не любил таких женщин. Они всегда… ныли.
– Слушай, Бре… сеньорита. – Антонио повернулся и посмотрел на привлекательную брюнетку с густо накрашенными ресницами и одетую в его любимую рубашку. – Мне нужно поработать. Если хочешь нежностей, мой кот – Симон – где-то тут.
В её карих глазах вспыхнул гнев. Она ушла, бормоча что-то нецензурное о Дон Жуанах.
– И меня зовут Белинда! – прокричала она издали. – О, мужчины!
Антонио покачал головой. Ну почему женщины всегда ведут себя так? Так чертовски иррационально и ущербно. На самом деле, он же не скрывал своего истинного лица. Антонио уже давно взял за правило действовать очень ясно.
– Я встречаюсь только со своей работой, нам с ней очень комфортно вместе. Наедине, – подытожил Антонио.
Не может быть ничего яснее, чем это. Девушки всегда приходят с ним домой, всегда хотят чего-то большего. И всегда уходят злыми. Ну, чертовски, плохо. Он знал, что важнее: взломать код, спасти своего брата от ужасной судьбы, и если повезёт… Он, наконец-то, встретит ту женщину. Её образ всплыл в голове: тускло освещённая спальня, свет из камина играл на стенах, пока Антонию двигался между бёдер той женщины и всматривался в неясные черты лица.
Из микроскопа раздался громкий треск. Что за?..
Он наклонился и посмотрел в объектив. Молекулы снова начали двигаться, но в этот раз с какой-то плавностью, и он мог поклясться, что перед ним больше жидкость, нежели минерал.
– Qué diablos[4]4
Какого чёрта?
[Закрыть]? – Чёрные кристаллы материи начали двигаться на стекле, образуя небольшое чёрное пространство в центре, как будто минерал сам по себе распался. – Caray[5]5
Вау!
[Закрыть]! Это потрясающе, – пробормотал Антонио, когда в воздухе раздался треск. Скрижаль, лежащая на столе, завибрировала и подпрыгнула, будто подключалась к небольшому источнику питания. – Coño!
Антонио бросился к ней, но скрижаль скатилась с края стола и упала на пол с треском. В комнате раздался взрыв, после которого Антонио отбросило. Он почувствовал, как сползает по стене, из лёгких вышибло весь воздух. Комната переливалась от светло белого до красного цветами, сливаясь до черноты. Но Антонио не потерял сознания. Нет. И боль не приснилась. Антонио просто ослеп.
