Текст книги "Товарищ Гроза. Книга Первая (СИ)"

Автор книги: Милослав Князев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Фотоаппаратом оказалась знаменитая, можно сказать, легендарная Лейка. Один из лучших фотоаппаратов, придуманных человечеством – во всяком случае, о нём именно так и рассказывают. Да и я так думал, пока однажды не взял в руки.

На самом деле я начинал фотографировать ещё в детстве именно Лейкой – даже не подозревая об этом. И только сильно позже узнал, что мой Зоркий и есть точная копия немецкой Лейки. И вот тогда сразу возник вопрос: с какого, спрашивается, перепугу его назвали лучшим и легендарным?

Нет, так‑то фотоаппарат нормальный, а для своего времени – вообще отличный. Но кто придумал заряжать плёнку через, извиняюсь за мой французский, задний проход?! Более глупого, нелепого и неудобного способа заряжания плёнки придумать трудно. Но сумрачный немецкий гений смог.

Сильно позже мне попалась в руки не советская копия, а настоящая немецкая Лейка. Я тогда уже давно вырос и фотографией не увлекался, но всё‑таки решил попробовать. Купил плёнку, кое‑как зарядил, отщёлкал и отнёс в фотоателье проявлять. Что могу сказать? Не хуже и не лучше моего детского Зоркого. Но опять же – ничего особенного. И вот у меня в руках опять точно такой же фотоаппарат. Круг замкнулся.

Тут же полез в вещи этого офицера, чтобы забрать всё остальное, причитающееся к фотоаппарату. И не нашёл ничего. Вот вообще ничего. Ну, допустим, на фотоувеличитель и тем более на переносную фотолабораторию я и не рассчитывал. Но хотя бы несколько запасных фотоплёнок должно же было быть! Однако их тоже не было.

Складывалось такое впечатление, будто немец ещё дома вставил плёнку в фотоаппарат и поехал на войну в расчёте, что этой плёнки ему с избытком хватит. Одной плёнки – на всю войну!

Хотя чему это я удивляюсь? Сам прекрасно помню фотоплёнки моей мамы. На одной запросто могли оказаться и новогодние праздники, и поездка на море, и несколько дней рождений родственников, и поездка в деревню к бабушке. На одной‑единственной тридцати шести кадровой плёнке. То есть абсолютному большинству увлекающихся фотографией советских граждан плёнки на год, а то и на два, более чем хватало. С чего бы немцам думать иначе? Это ведь не от гражданства зависит, а от эпохи.

А пока придётся довольствоваться тем, что есть… Хотя нет, не придётся. Откуда я вообще знаю, какая там плёнка? И, кстати, есть ли она там вообще? Последнее проверить было совсем нетрудно: помещаешь фотоаппарат в инвентарь и ощупываешь его внутренним взглядом. Да, плёнка внутри точно была. Но какая? Какая у неё чувствительность? Какие ставить выдержку и диафрагму? А ведь я ещё помню, что это нужно делать самому и вручную. Спасибо детскому увлечению. Большинство моих современников, подозреваю, и слов-то таких не знают.

И всё же – мысль не отпускала. Фотоаппарат есть, а плёнки нет. А без плёнки он – просто красивый, но бесполезный артефакт. Я покрутил Лейку в руках, провёл пальцем по холодному металлу корпуса. Где‑то же должна быть хотя бы одна запасная катушка? Может, офицер хранил её отдельно? Хотя вряд ли, запрос на плёнку точно бы обнаружил её в инвентаре, где бы она ни лежала. Да и если я всё‑таки найду плёнку, где и как я буду её проявлять? Фотоателье здесь – не на каждом углу. Один неверный шаг – и все кадры потеряны.

Стоп! А с чего я вдруг решил, что там тридцать шесть кадров?

Знаете, какая одна из самых сильно удививших меня вещей после развала СССР? То, что на Западе плёнка была не обязательно в тридцать шесть кадров – могло быть и двадцать четыре, и даже, вы не поверите, двенадцать! И это меня – который ни разу и никаким боком не фотограф, а так в детстве немного увлекался – просто шокировало. Представляю, как сильно удивились настоящие фотографы.

Подозреваю, формулу «ну тупые» придумали даже раньше самого Задорнова и распространили её не только на американцев. Хотя в данном случае подозреваю, что никакие они не тупые – просто нищие. У людей настолько плохо было с деньгами, что не могли себе позволить тридцати шести кадровую плёнку, приходилось обходиться двенадцати кадровой.

И каким образом мне выяснить, как с этим делом обстоит прямо сейчас у немцев? Как же мне проверить, какая плёнка сейчас в фотоаппарате?

Нет, я, конечно, могу полностью погасить свет у себя в пространственном кармане и вытащить плёнку, прикинув в руках, сколько там кадров. Другой вопрос – как я её потом обратно вставлю? Имею в виду не то, что у Лейки она вставляется через задний проход, а то, чтобы совпало с уже отснятым количеством кадров.

Можно, конечно, посмотреть на счётчик – тут он показывает восемь кадров. Сделать вместо восьми – десять, и всё будет в порядке. Однако где гарантия, что он изначально был выставлен правильно? Тоже ведь делается вручную, а не на автомате.

Попробовал проверить через инвентарь – просто ещё раз заглянул разумом внутрь фотоаппарата. Ну да, таким образом сам факт наличия плёнки определить ещё можно, а вот её длину – никак. По толщине рулончика не умею угадывать, сколько там кадров. И по длине ленты сделаю это только приблизительно.

С другой стороны – а зачем мне это надо? Всё равно понятия не имею, какая там плёнка по чувствительности и прочим параметрам.

Или просто довериться предыдущему владельцу фотоаппарата и оставить всё как есть? Тоже не вариант. Откуда я знаю, при каких условиях он в последний раз фотографировал? Яркий солнечный день, пасмурную погоду или где‑нибудь вечером? Да даже если бы я всё это знал, своим детским навыком фотографирования всё равно не очень‑то доверяю. Так что в вакансии, которые требуются нашей дивизии, надо срочно добавлять фотографа.

Кстати, многие обвиняют СССР в том, что он нелегально штамповал западные изобретения. Ну так вот: Лейку воровали и копировали все кому не лень – даже Кодак не постеснялся в своё время. И японцы, и американцы, и вообще кто угодно это делали.

И единственные, кто не украл, а производил по праву, – это мы. Нам достался в качестве контрибуции весь завод со всем оборудованием, чертежами и всем, что только может быть положено.

Ладно, с фотоаппаратом решим тогда, когда будет такая возможность. То есть в городе, где есть специализированные магазины или хотя бы ателье. Думаю, за деньги мне продадут не только плёнку, а вообще всё, что только может понадобиться.

Отложил фотоаппарат в сторону и продолжил поиски. И на этот раз мне наконец повезло. При ремонтных мастерских и транспорт имеется, и передвижные помещения этих самых мастерских. А там всегда найдётся место, где хранить какие-нибудь лишние личные вещи, даже из Германии привезённые, не говоря уже о захваченных на месте трофеях. Вот в одном из рундуков я как раз гитару и нашёл. На этот раз вполне приличную. Особенно если сравнивать с предыдущей – с ней любая другая окажется приличной. Но эта была неплохой и сама по себе.

Даже наличие футляра уже говорит о многом. Достал с видом знатока, подёргал за струны, изобразил, будто что-то понимаю. После чего вручил нашей будущей популярнейшей певице СССР.

Любовь Орлова повела себя крайне странно. Нет, вначале повторила мои манипуляции, но уже явно понимая, что делает. Потом попросила меня достать из инвентаря другую гитару. Взяла в руки, примерилась и со всего маху разбила её о ствол ближайшего дерева.

– Давно мечтала это сделать, – честно призналась она.

– Давно? – удивился я. – Она же у тебя всего ничего.

– Поверь, для такого «инструмента» это давно, – ответила она с явным облегчением.

– Ладно, не возражаю, – согласился я. – Даже при моём полном отсутствии музыкального слуха было заметно, что инструмент не совсем подходит.

– Совсем не подходит, – категорически возразила девушка. – Этот инструмент не просто звучал фальшиво, он убивал музыку, – с горечью произнесла Орлова, глядя на разбитые останки старой гитары.

– Я даже одобряю, – не стал спорить с ней. – В конце концов это была твоя гитара. Обе твои. Но теперь ты просто обязана очень хорошо исполнить все наши песни вот на этой новой гитаре.

– Исполню, – уверенно заявила Любовь Орлова.

Глава 29. Железнодорожники

Глава 29. Железнодорожники

Я рассматривал странный агрегат, изготовленный новыми специалистами, и не знал, что с ним делать. Самопальный станок-тренога, сваренный из какого-то металлолома с преобладанием рельсов. В качестве основания – обрезки рельсов. Их сложили метровым квадратом: сначала вдоль, потом поперёк. На массу не поскупились – такой станок выдержит не только пулемёты, но и более серьёзное оружие без отдачи.

Допустим, из-за избыточной массы никого, кроме меня, винить не стоит. Сам же сказал, что вес не имеет значения, вот и получи. Это они про «Звёздные войны», джедаев и мастера Йоду ничего не слышали, а так бы мне целый космический корабль сварганили. Ага, всё из тех же рельсов, обрезков которых на пункте сортировки трофейной техники хватало. Видимо, в качестве металлолома туда стаскивали.

Ну и ладно, такая устойчивая тренога меня вполне устроит, главное – что они поставили на неё. Уже упомянутые спаренные немецкие пулемёты MG, мои любимые. Только зачем-то вот так – две штуки. Однако смущало меня не то, что я видел, а то, как наши сумрачные гении всё это обозвали. Оказывается, передо мной стояла зенитная установка. Только почему-то именно в зенит она стрелять в принципе не могла. Даже под углом в сорок пять градусов не могла. Вот если встать в полный рост и от груди, прямой наводкой – тогда да, это как раз самая удобная для неё позиция.

Не стал критиковать полёт инженерной мысли, а просто забрал в инвентарь. Мало ли, вдруг пригодится. Если не стрелять, то уж кого-нибудь пугануть точно можно. Выглядел агрегат действительно грозно, особенно тренога из рельсов, чем-то похожая на противотанкового ежа. В таком качестве её наверняка тоже можно использовать. Даже лучше стандартного ежа будет.

Однако тренога для пулемёта мне всё равно очень понравилась. Она навела меня на одну весьма и весьма интересную мысль. Разглядывая основание самопальной зенитной установки, я вдруг понял, чем напрячь специалистов. Ведь таким же способом можно делать тренажёры для тренировок. Уж такие, как ни старайся, точно не сломаешь. Что я первым делом и заказал.

Когда первые игроки пытались качать себе силу в тренажёрном зале, случалось немало курьёзов. Особенно у тех, кто успел поднять её призовыми очками. Что за курьёзы? Самые ожидаемые: гнули, а то и вовсе ломали тренажёры. Казалось бы, штука специально для этого предназначена и максимально антивандальна – но у них получалось.

Ну так вот, глядя на треногу из рельсов, я понял, из чего можно делать тренажёры, которые никто не сломает. Из этих самых рельсов и нужно. Тем более опыт у них уже есть – вон какую штукенцию сварганили! А мне самому гирь и гантелей просто начинает не хватать. Обещание своё держу и занимаюсь на регулярной основе, но пока сила не прибавилась. Вернее, прибавилась – я это чувствую буквально руками, – но Система пока что ничего не дала. Подозреваю, не хватает самой малости.

Прежде чем качать ту же силу, надо знать, как Система её измеряет. Нет, можно и без этого – просто качайся, пока не получишь системное сообщение. Но лучше всё‑таки знать.

При инициации всё просто: Система определяет твою самую развитую группу мышц – какая у тебя была вообще на протяжении всей жизни – и именно по ней измеряет силу. А потом делает все остальные такими, какими бы они были, если бы ты развивался абсолютно пропорционально.

В жизни такие абсолютно пропорциональные фигуры попадаются редко. Все люди развиваются неодинаково: у кого‑то одна рука сильнее, у кого‑то другая, у кого‑то ещё что‑то. Очень сильно зависит от рода деятельности. В большинстве случаев невооружённым глазом это незаметно, но бывает и так, что видно – у тех, кто работает или занимается спортом строго одной рукой.

Самый яркий пример – армрестлинг. Некоторые из таких «борцов» вообще выглядят как мутанты. Или как крабы с неодинаковыми клешнями: правая рука монструозно большая, а левая – вообще дистрофическая.

А теперь представьте, как такой борец на руках будет выглядеть после получения Системы. Жутко перекаченный монстр – с как минимум девяткой в силе, а то и с десяткой. Даже у непрофессионалов меньше семёрки редко случалось. Учитывая, каким именно спортом они занимались, к этой силе ни ловкости, ни координации движений, ничего другого не прилагалось. Сомнительное достижение. Вот они-то как раз тренажёры и ломали. И не только тренажёры, а вообще всё, к чему бы ни прикасались.

И всё равно нашлись те, кто, будучи вдохновлён подобным достижением, попытались его повторить и прокачать себе силу с минимальными вложениями. Сиди и качай только один правый бицепс – и радуйся системным сообщениям о том, что сила увеличилась ещё на единичку.

Однако таких игроков ждал большой облом. Настолько щедрой Система бывает только один раз – при инициации. Потом, чтобы получить заветную единичку в силе (как, впрочем, и в любой другой характеристике), надо качаться максимально пропорционально. Зато все игроки теперь идеально сложены. Даже те, кто никогда не пытался качаться, получили такое идеальное тело от Системы. Ну, кроме вот таких вот исключений в виде армрестлеров. Но и они, несмотря на весь свой монструозный вид, тоже сложены весьма пропорционально.

В моём случае такой аттракцион невиданной щедрости от Системы проявился в выносливости. Раньше она у меня была очень высокой исключительно в тех случаях, когда нет нагрузок. А теперь – вообще всегда. Ну и ещё немного в моей персональной характеристике – гибкости. В детстве только суставы рук гнулись в обратную сторону, ну и ещё немного колени. А сейчас я могу так согнуть почти любой сустав – и мне это никак не мешает. Хоть иди в цирке выступать.

Однако, возвращаясь от цирковой гибкости к вполне себе реальной силе, – для того мне нормальные тренажёры и нужны. Без них, одними гантелями и гирями, несмотря на собственные оптимистичные прогнозы, качаться буду слишком уж долго. И, похоже, мне их скоро сделают.

Сначала наш шаман сообщил, что впереди люди. Причём наши. Шаманом считает меня Андрей Волков, а в мыслях нередко я его сам так называю. Особенно когда таёжник способен вот так, заранее, никуда особо не убегая, сообщить о том, что происходит вокруг в лесу. Правда, в данном конкретном случае его особых способностей и не требовалось. Очень скоро мы уже сами слышали присутствие в лесу посторонних людей. Похоже, они даже не пытались скрываться.

Эта банда окруженцев отличалась от всех прочих, встреченных мной ранее. И я не оговорился, называя их бандой. На неё действительно были похожи куда больше, чем на отряд. То ли настоящие окруженцы, то ли дезертиры, а может, и самые настоящие бандиты. Хотя между вторыми и третьими разницы чаще всего и не бывает.

С другой стороны, причина могла быть куда проще – полное отсутствие командиров. Ну а предоставленные сами себе солдаты тоже могут выглядеть не сильно отличающимися от бандитов, даже если они максимально законопослушны. Также было заметно, что это не какое-то отдельное подразделение, а сборная солянка из нескольких очень разных. Прибавьте сюда долгое пребывание в лесу без мыльно-рыльных принадлежностей и любой другой гигиены. Что тоже не делает тебя похожим на образцово показательного бойца Красной Армии. Оружие имелось не у всех, но у многих, что тоже не являлось показателем. Есть ли у них при этом ещё и патроны – вот в чём вопрос.

В общем, контингент ещё тот, и приглашать таких к себе в дивизию мне откровенно не хотелось. Но и просто пройти мимо, бросив их на произвол судьбы, я тоже не мог. Однако и выходить в одиночку, как и в группе в несколько человек, к таким тоже небезопасно.

Поэтому выслушал доклад своего разведчика – а не доверять Андрею Волкову у меня причин не было – и решил идти сразу большим отрядом. Даже если это действительно какие-то бандиты или дезертиры, точно не станут нападать на хорошо вооружённую и подготовленную группу. Ну и на контрасте сработаем: они все такие грязные, заросшие, оборванные, без командования, а мы – чистые, выглаженные, бритые, подстриженные, да ещё и с образцово показательной дисциплиной. На самом деле не такой уж и образцовой, еле управляюсь с теми людьми, которые уже есть. Но по сравнению с тем, что мы увидели – вообще идеал.

Вышли и познакомились. Те, естественно, назвались окруженцами, выходящими к нашим. И большая часть, похоже, действительно была таковыми. Хотя одна группа всё же походила на тех самых дезертиров, которых я в них и заподозрил.

В любом случае решил ни для кого не делать исключений и позвал к себе в дивизию. Предварительно представившись путешественником во времени и продемонстрировав свои возможности. Если честно, давно уже надоело, а с другой стороны – настолько привычно, что и не замечаю.

Восемь человек решили присоединиться ко мне. Ещё семнадцать предпочли бы пройти к нашим, но на время тоже были готовы присоединиться к партизанскому отряду, в котором всё хорошо и с оружием, и с питанием, и со всем прочим материальным обеспечением. А вот пять не рвались ни туда, ни туда. Те самые, в которых я изначально дезертиров и заподозрил.

При этом и откровенными уголовниками они не выглядели, то есть превентивно наказывать вроде бы как не за что. Ну не доверяют люди странному пареньку, показывающему всякие разные трюки и фокусы. А уж тому, кто говорит, что он путешественник во времени, тем более доверять как-то с ходу и странно. В общем, расстались с этой пятёркой вполне мирно. Я им даже немного обмундирования подкинул. А вот патронов и тем более оружия не стал. Вдруг действительно какими бандитами окажутся или дезертирами, которые в конечном итоге ими станут. Ну и продуктами питания, небольшой запас которых удалось добыть на пункте сортировки битой техники, тоже делиться не стал. Самим сильно не хватает.

Кстати, о продуктах. Знаете, чего мне в этом времени ещё постоянно не хватает, кроме привычных потоков информации? Вот привычной еды и не хватает. Когда слушаю рассказы стариков о том, какая раньше была вкусная, а главное – настоящая и здоровая пища, я им просто не верю. Во-первых, потому что сам давно не молод и помню эту «вкусную, натуральную и здоровую пищу». А во-вторых, потому что подхожу к этому вопросу не с точки зрения личных воспоминаний и привычек, а с точки зрения элементарной логики.

Это примерно как с народной медициной. Когда люди, живущие по семьдесят-восемьдесят лет, пытаются лечиться методами людей, которые жили по тридцать-сорок. Выглядит абсолютно дико и нелогично, но они всё равно пытаются и искренне верят в то, что им это помогает. А уж в тех редких случаях, когда случайно помогает – вообще тушите свет.

Вот с едой примерно то же самое. Люди, которые сейчас живут по семьдесят-восемьдесят лет, с ностальгией вспоминают здоровую пищу, которой питались те, кто жил по тридцать-сорок. А ведь две главные причины такого короткого срока жизни – это отсутствие нормальной медицины и паршивая пища.

Про зажравшегося Булгакова с его осетриной второй свежести я уже рассказывал. Ну так вот, тут это касается не только осетрины, а вообще всего съедобного. Вспоминаешь, когда какую-нибудь партию продовольствия не пропустили через границу из-за какой-нибудь мелочи в санитарных нормах. Реально даже не заслуживающей внимания мелочи. И ладно бы по политическим мотивам – так ведь нет! Заподозрили, провели лабораторные анализы, обнаружили несоответствие с санитарными нормами и не пропустили.

Подозреваю, что в моё время вообще всю здешнюю еду так же не пропустили бы. И не по политическим мотивам, как тоже иногда случается, а именно потому, что она каким-то нормам не соответствует. Так что в будущее вкусную и здоровую пищу из этого времени лучше не брать. Да, обязательно найдутся те, кто купит её только за то, что она из прошлого, но всё равно лучше не брать. Если начать торговать не единичными порциями, а целыми эшелонами, то тут же окажется, что санитарным нормам она реально не соответствует. Лавочку быстро прикроют.

На самом деле человечество ещё никогда не кормили так обильно, так качественно и так безопасно, как в двадцать первом веке. Только не надо думать, что я пытаюсь доказать, будто бы сейчас, в сорок первом году двадцатого века, продукты менее натуральны, чем в будущем. Ни в коем случае! Сейчас они как раз куда более натуральные – что ровным счётом не говорит ничего в их пользу.

Не стоит ставить знак равенства между «натуральное», «полезное» или хотя бы «безопасное». Ко многому натуральному, то есть природному, человеку лучше не прикасаться вообще – отравиться можно. Даже к тому, что на протяжении тысячелетий считалось вполне съедобным. Просто природные продукты изначально под человека не заточены. Зато генно‑модифицированные – исключительно под него.

А где же вкусно, спросите вы? Ведь вроде как именно с него я и начал. Ну а тут действительно дело в том самом вкусе и привычке. И никак не зависит от времени. Я привык к тому, что подаётся к столу в двадцать первом веке, – и середина двадцатого меня в этом смысле не устраивает.

Подозреваю, местным будет трудно привыкнуть к тому, что едят в будущем. Хотя, опять же, подозреваю, им будет легче – из‑за большего разнообразия. Если не одно, так другое понравится. Да и потом: разве не любопытно попробовать то, чего раньше в жизни не видел? Вот и я думаю – может, стоит организовать небольшой гастрономический эксперимент? Взять пару‑тройку привычных для будущего блюд и показать, как может выглядеть еда через десятилетия. Кто знает, вдруг это станет началом новой кулинарной эры? Хотя, конечно, реакция может быть… неоднозначной. Опять я чего-то не туда размечтался. Чтобы экспериментировать нужно иметь из чего.

Ко мне опять подошёл Андрей Волков и сообщил, указывая пальцем на северо-запад, что там железная дорога. Вообще не самая актуальная информация – мы уже не раз железку пересекали, но в данном случае речь шла не только о ней. Железнодорожное полотно было повреждено. Стояли два поезда, и велись ремонтные работы. А это уже интересно – стоило пойти посмотреть. Что мы и сделали.

Ну да, два эшелона, стоящие один за другим. Количество вагонов под таким углом не посчитать, да я и не пытался. Рассмотрели лишь то, что первый с цистернами, другой – с какими-то товарными вагонами. Паровозы не дымят, следовательно, стоят тут уже давно. Если присмотреться, то дальше есть ещё третий паровозик, всего с парой вагонов. Толком не понятно: то ли просто авария, то ли железнодорожное полотно повредили какие-нибудь партизаны. Ведутся активные ремонтные работы, и, судя по наличию охраны, вероятность партизанского следа гораздо выше случайной аварии.

Напасть и всё тут захватить? Так-то наличных сил, особенно с последними пополнениями, у меня уже должно хватить, только зачем рисковать? Ради каких-то непонятных вагонов непонятно с чем? Вообще-то у меня была одна теория, которую хотелось проверить. Причём желательно вот в таких почти полигонных условиях, а не где-нибудь на вокзале в оккупированном городе. Я пока ни разу не проверял, поэтому не знаю, если приложу ладонь к одному вагону, исчезнет ли он в инвентаре сам по себе или вместе со всем эшелоном? И вот сейчас появились приемлемые условия, чтобы это всё проверить.

Подкрасться незаметно к хвосту последнего эшелона и попробовать? А если вдруг получится, как отреагируют немцы? Очень даже понятно, как – поэтому не стоит. Тем более что уже скоро вечер, а в темноте такие фокусы проходят гораздо лучше. Не так эффектно, но мне эффекты и не нужны.

Отползли с Андреем обратно в лес, вызвали там наиболее авторитетных бойцов и рассказали о ситуации. Все согласились, что надо брать. Как-то слишком быстро они поверили в мои возможности. Причём сами пока ни в одном реальном бою не побывали. Тогда стал вызывать бойцов небольшими группами и давать каждой задание, чтобы потом, извлечённые из инвентаря, они точно знали, что надо делать.

Когда настало время, я пополз не в сторону последнего вагона, а к палаткам с охраной. Как-то странно, что спать они улеглись не в вагонах. Мы за этим специально следили, чтобы знать, кто где, но нет. Можно, конечно, начать с проверки собственной теории, а потом действовать дальше, оглядываясь на то, получится или не получится. Однако я решил забрать здесь вообще всё. А в этом случае охрана в приоритете.

Первого часового снял без проблем – одним лёгким касанием, а со вторым не повезло. Тот не только оказался бодрствующим, но и успел схватиться за оружие, заметив исчезновение напарника. Видимо, его девиз – постоянная бдительность! Не повезло. В данном случае не повезло именно ему. Раздавшийся в темноте выстрел положил конец тишине. За ситуацией следил со своей снайперской точки Андрей Волков.

Это был, кстати, первый раз, когда помощь снайпера мне реально понадобилась. Приятно осознавать, что в случае чего есть кому подстраховать. Главное – не рассчитывать на такое везде и всегда, а то можно нарваться.

Ещё вопрос: справился бы я или нет без этого выстрела? Скорее всего, справился бы и даже шума не поднял. Просто рывок к заметившему неладное часовому – и дальше он уже в инвентаре. Правда, в таком случае всегда есть повышенный риск. Ладно из винтовки в ближнем бою в тебя так, скорее всего, не стрельнут, а если и успеют, то вряд ли попадут. А если у него в кармане пистолет или ещё что-нибудь подобное? Но на этот раз получилось так, как получилось, и ладно.

Ну а дальше – план Б. Раз не получилось тихо, можно всё то же самое сделать громко. Вытащенные заранее бойцы открыли стрельбу. Мне самому пришлось на некоторое время залечь, чтобы случайно не попали. Вначале охрана, а потом и ремонтники были уничтожены. Что интересно, все оказались немцами – наших пленных для ремонта в данном случае не привлекали. Даже непонятно почему: всяких вспомогательных и подсобных работ в таких случаях всегда хватает. Их даже больше, чем тех, для которых требуются настоящие специалисты.

Когда всё закончилось, пошёл в самый конец одного из эшелонов. Для чистоты эксперимента решил начинать не с паровоза и не с вагона где-нибудь посередине, а именно с конечного. Пожелал забрать только один вагон – и это у меня получилось. Подошёл к следующему, положил ладонь и теперь уже пожелал забрать весь состав. Тоже получилось. Это были цистерны из-под горючего, почему-то пустые. Не повезло. С другой стороны, а с чего им быть полными, если едут не в сторону фронта, а обратно?

С товарными вагонами поступил несколько иначе. Подошёл к последнему вагону, приложил к нему ладонь и просто пожелал забрать во вне лимит инвентаря, не конкретизируя отдельный вагон или весь эшелон. Исчезли все, включая паровоз. Ну вот, теперь буду знать, как это работает.

И тут раздался мат на немецком. Оказалось, были уничтожены далеко не все немцы – кто-то прятался в этом вот эшелоне. Видимо, не всех машинистов сразу удалось уничтожить. А кому ещё быть, кроме них? Ничего не успел приказать – мои люди открыли огонь. Трое были сразу уничтожены. После оказался ещё один, четвёртый, но почему-то где-то в середине эшелона. Он что, прятался в товарном вагоне? Теперь уже не спросишь.

Да, не хватает мне в дивизии командиров, а всё сам не успеваю. В спокойной обстановке там больше Любовь Орлова руководит чем я. Однако в таких ситуациях я девушку из пространственного кармана вообще не вытаскиваю. Нечего ей зря рисковать. С этим надо что-то делать, причём желательно срочно. Ну или не участвовать в боевых операциях, где требуется больше десятка человек.

Если цистерны были пустыми, их, видимо, везли в Германию, чтобы заполнить и вернуться с горючим к фронту. Товарные вагоны, наоборот, были переполнены. Только не каким-то однообразным товаром, а всем подряд. Немцы вывозили в Германию награбленные ценности.

И нет, не золото-бриллианты, не деньги и не какие-то подобные вещи, а просто обычный бытовой скарб, который хватали буквально везде и всюду. Ну, может, не совсем обычный, однако и вещей, которые особой ценности не представляют, тоже хватало. Или это я сужу с позиции своего времени? Здесь и эти вещи тоже являются ценностью. Ну да, придётся ещё сортировать, и, скорее всего, не скоро. А ведь я бойцам трофеи обещал, пусть пока и без конкретики.

Третий эшелон, состоящий всего из нескольких вагонов, перед отправкой в пространственный карман решил осмотреть. Даже не лично я, а показать нашим специалистам по ремонту разной техники. В конце концов, это тоже ремонтники, вдруг что приглянется.

На самом деле ничего особенного тут не было, куда меньше, чем у меня уже имелось, но всё равно. В общем-то, я был прав, но несколько станков оценили и попросили присоединить к уже имеющимся. Даже не ради сиюминутного использования, а чтобы знать, что такие просто у нас теперь есть.

Ну и запас целых рельсов имелся, а то у нас до этого были только обрезки. Правда, не знаю, зачем нам эти целые рельсы, но тоже пусть будут.

А ещё была дрезина – прикольная штука для катания по рельсам. Помню, в детстве мечтал такую иметь. Зачем? Да сам уже не представляю, просто хотелось, и всё тут. Ну вот детская мечта, считай, осуществилась. Я даже под сотню метров на ней прокатился просто чтобы до конца осуществить и забыть. Видимо, смотрелся крайне странно, особенно учитывая мою слишком молодую внешность? Ну и по фиг, сбыча мечт того стоит. Какая же это мечта, если будешь оглядываться, что подумают окружающие? В общем, дрезину тоже оставил по принципу «а вдруг когда-нибудь пригодится».

Механики, увидев, как я развлекаюсь, предложили прицепить к ней мотор, чтобы гонять вообще без приложения мускульной силы. Но лично я не очень хорошо понял, зачем нам это нужно. Железные дороги сейчас перегружены, и гонять по ним без риска нарваться на какой-нибудь эшелон крайне маловероятно. У нас и по простым просёлочным не всегда есть возможность ехать.

В общем, главной целью данного захвата была проверка моих возможностей по использованию пространственного кармана для больших объектов. Эту цель полностью выполнил. Ну и несколько вещей в сам пространственный карман добавил – вдруг пригодятся. Те же пустые цистерны сейчас вещь довольно дефицитная. Нашим когда-нибудь переброшу. А сейчас их просто нет у немцев, будут трудности со снабжением армии горючим. А ещё они сильно объёмные: как только выкину их из вне лимита, так сразу основное пространство инвентаря на ту же кубатуру увеличится.

Вообще-то одного эксперимента я так и не провёл. Что будет, если попытаться поместить в инвентарь целый железнодорожный эшелон, несущийся мимо тебя на полной скорости? Засел где-нибудь в кустах на краю дороги и ждёшь. Проносится кто-то мимо, а ты руку вытянул и слегка коснулся вагона. Сам состав у тебя в инвентаре, а всё живое летит дальше с той же скоростью и неизбежно калечится при падении.