Текст книги "Товарищ Гроза. Книга Первая (СИ)"

Автор книги: Милослав Князев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Глава 12. Любовь Орлова

Глава 12. Любовь Орлова

Первый голод утолил. Две трети котелка как не бывало. Дальше собирался есть не спеша, смакуя каждую ложку. И вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. От людей-то я хорошо спрятался, а о диких животных вообще ни разу не подумал. Но нет, человек (да и не полезли бы звери к костру).

Она стояла прямо посреди моей поляны, не скрываясь, и просто смотрела на меня. Вернее, на солдатский котелок у меня в руках. Очень голодными глазами. Как? Как она смогла так близко подойти, совершенно меня не потревожив? Да на эту поляну ни один следопыт бесшумно не пролезет, специально такую выбирал. Видимо, я сам был гораздо более голоден, чем предполагал, раз уж так отключился от действительности.

Глаза незнакомки были настолько красноречивы и голодны, что я не смог сопротивляться, просто протянул котелок и ложку. Она сделала ещё несколько шагов в мою сторону и взяла не говоря ни слова. После чего села возле соседнего дерева и начала есть. Абсолютно ничего не замечая рядом с собой. Наверное, точно так же, как это совсем недавно делал я сам.

Зато я мог рассмотреть незнакомку более внимательно. Девушка была одета в коротенькое светлое платьице. Для сорок первого года – коротенькое, покажись она в таком в наше время, так за старушечье приняли бы. Ну ладно, не за старушечье, но довольно скромное. Платьице носило на себе следы недавней потрёпанности и явно знало лучшие дни, да и чистым его не назвать при всём желании. На ногах – простые сандалии и когда-то белые носки. Растрёпанная, по нынешним меркам – короткая стрижка. Как и вся она, включая одежду и виднеющиеся на руках и ногах царапины, которые говорили о долгом блуждании по лесу. Сам я наверняка выгляжу не лучше. Или, скорее хуже, учитывая самодельный брезентовый балахон и шедевральные лапти из того же материала.

И, несмотря на всё выше перечисленное, очень красивая. Я её всё время мысленно называю девушкой, хотя по меркам середины двадцатого века – скорее уже женщина. Никогда не умел на глаз определять точный возраст людей, но никак не меньше двадцати, то есть заметно за двадцать. Точно старше меня теперешнего.

Повторюсь, очень красивая. Даже свежая, едва начавшаяся заживать рана на лице, его не сильно портила. Да что там, я эту красную полосу каким-то образом умудрился не сразу заметить.

Вообще шрамы на лице бывают двух типов: просто след от когда-то полученной раны и нечто уродующее до безобразия. У нас на лице очень много мимических мышц и нервов. И стоит что-то из них повредить, как выражение меняется очень сильно. Человеческий мозг в первую очередь обращает внимание на лицо и расшифровывает многое там по-своему. И любые нетипичные изменения ему кажутся крайне уродливыми. Нет, бывают и исключения. Например, Наталья Поклонская. Её знаменитое анимешное личико – не дар природы, а тоже результат травмы лица. Можно сказать, повезло, хотя выкиньте подальше такое везение.

В данном конкретном случае свежий шрам был просто отметиной. Шёл вертикально через лоб, задевал левую бровь и немножко касался ниже под глазом.

Незнакомка чем-то напоминала Любовь Орлову. Да, ту самую, которая теперешний секс-символ или эталон женской красоты, если выражаться по-русски. Только девушка была миниатюрнее, стройнее, с более острыми чертами лица. Светлые, слегка рыжеватые волосы – не то чтобы длинные, но и не короткие. Да, по меркам сороковых годов, пожалуй, не очень, но по стандартам моего времени – как раз красавица.

Если честно, сам не знаю, с чего я решил, что незнакомка похожа именно на эту конкретную актрису. Фильмы с её участием смотрел слишком давно. Так-то более-менее помнил, о чём там, но если бы кто-то попросил опознать эту актрису случайно где-нибудь в подборке фотографий, не связанных с кино, не уверен, что получилось бы. Но всё-таки почему-то именно так я и подумал, бросив первый взгляд на девушку.

Быстро всё доев, она попыталась вылизать котелок. Ага, плоский солдатский. Понятно, что он для таких манипуляций не предназначен. Девушку это не смутило и не остановило. Как кошку, которая не может просунуть морду в банку со сметаной, но зато может лапу – вот туда её суёт, а потом вылизывает. Тут произошло примерно то же самое: сунула в котелок ладонь, после чего её облизала. Выходит, шкуру от сала она тоже съела.

С сожалением ещё раз осмотрела опустевшую посуду, будто бы там могло что-то остаться или появиться, и перевела взгляд на меня. Мы смотрели друг на друга, так до сих пор не произнеся ни слова. Первым нарушил молчание я:

– Тебе говорили, что ты похожа на Любовь Орлову?

Та сначала недовольно сморщилась, после чего всё-таки ответила:

– Даже слишком часто. И нет, я на неё совершенно не похожа!

– Конечно! – сразу же согласился я. – Ты намного красивее.

Незнакомка удивлённо подняла бровь, после чего невольно потянулась к шраму и удивилась ещё сильнее. Я же продолжил:

– Но всё-таки вижу отсутствие логики в твоих словах. Если слишком часто говорят, не может совсем не быть сходства. Зачем им тогда сравнивать?

– Потому что я и есть Любовь Орлова.

– Та самая? – удивился я, повторно разглядывая незнакомку. – Да нет, не может быть.

– Нет, не та самая, просто меня тоже так зовут: Любовь Орлова. И нет, мы не родственницы.

– И даже не однофамилицы, – пошутил я.

Девушка задумалась. Я решил, что она пытается осмыслить шутку из будущего, но ответ меня удивил:

– А ты знаешь, действительно даже не однофамилицы. Мы из других Орловых.

И с каким же вызовом было произнесено это «Мы». Девушка стояла с гордо поднятой головой и ждала моей реакции. Из дворян и явно гордится этим. Для СССР, особенно данного исторического периода, не совсем типичное поведение. Ну а мне как бы по фиг.

Что до реакции, она была положительной. Мне понравилась не только внешность, но и голос. Очень красивый – будет кому перепеть Высоцкого. Попаданец я или где? А значит, пятый пункт необходимо выполнять. Несмотря ни на что и вопреки всему. Не можешь сам по причине отсутствия музыкального слуха – найди того, у кого он есть.

О чём я ей сразу же и сказал. Нет, не о Высоцком, а о том, что у неё красивый голос. И тут же сделал предложение:

– Хочешь быть диктором центрального радио Первой Краснознамённой Партизанской Дивизии Имени Товарища Грозного, Иван Василича?

Вообще-то я уже не один раз успел подумать, как назову свою дивизию, если вдруг её стану собирать – если очень сильно вдруг. А так это была скорее разминка для ума. В наше время назвал бы: «Первая Краснознамённая Партизанская Дивизия Имени Товарища Сталина». Отчасти чтобы эпатировать публику, отчасти чтобы самым неадекватным по мозгам било. Но здесь такое не подойдёт. Вовсе не потому, что неправильно поймут: как раз название воспримут самым естественным образом. Как же ещё партизанскую дивизию назвать-то?

Вот я и выбирал из того, что будет и публику эпатировать, и воспримут не совсем уж в штыки. Как вам советская дивизия, названная в честь царя или императора? Но тут нужен такой царь, которого бы уважали. Не в честь Николашки же, в самом деле, называть. Царей у нас было много всяких и разных, но реальный выбор остаётся всё равно небольшим: Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Грозный, Пётр Первый, Екатерина, та которая Великая, ну и товарищ Сталин. На этом, собственно, и всё.

В результате Иван Грозный остался. Почему именно он? А какая у меня у самого фамилия? Вот, будет весьма созвучно и с некоторым намёком. Да и имя тоже в тему.

Некоторое офигение от такого предложения читалось без особых усилий. Да что там некоторое – абсолютно откровенное, хотя она и пыталась держать лицо. Ещё бы: представьте себе молодого паренька (каким я сейчас выгляжу), одетого в какой-то балахон из брезента, делающего подобные предложения. Не знаю, может, у неё всё в порядке с чувством юмора, и она решила мне подыграть, а возможно, вообще приняла за сумасшедшего, с которым лучше не спорить.

– И сколько в твоей дивизии бойцов? – спросила Орлова.

– Если считать нас с тобой?

– Ладно, считай и нас с тобой, – согласилась собеседница.

– Тогда уже двое! – радостно ответил я.

– Не густо для целой дивизии.

– Так она же партизанская, а там точной регламентации пока нет, – уверенно заявил я.

– Ну если партизанская, тогда да… – протянула она.

– Да, в смысле положительный ответ? – тут же поймал её на слове.

Любовь Орлова только усмехнулась, после чего всё же продолжила:

– Ладно, пока пусть будет положительный. Ну а если серьёзно?

– А если серьёзно, я вообще не местный.

– Трудно было не заметить. Только пока не могу понять, откуда ты такой взялся? Разговариваешь странно, акцент в принципе ни с чем не сравнимый, о внешности вообще молчу. Да и ведёшь себя не по возрасту.

– Из будущего, – не стал врать я.

– И где же твоя машина времени, мистер Герберт Уэллс?

Надо же, начитанная. Для первой половины двадцатого века путешествие во времени – далеко не обычное явление. Даже для фантастики. А она знает, что это такое, и помнит, кто автор. Но сказал я не об этом:

– Иван Гроза.

Попыталась изобразить вопрос, слегка приподняв левую бровь, но сморщилась – на этот раз от боли или просто неприятных ощущений, явно потревожив незажившую рану. Однако я её прекрасно понял.

– Фамилия у меня такая – Гроза.

– И где же твоя машина времени, мистер Иван Гроза?

– Товарищ Уэллс ошибался, – на этот раз уже я усмехнулся в ответ.

– Товарищ? – удивилась Любовь Орлова.

– То есть тебя смущает исключительно обращение «товарищ»? Со всем остальным, выходит, ты согласна?

– Не то чтобы согласна, но да, смущает – особенно по отношению к английскому писателю.

– И чем же английский писатель перед тобой так провинился? Он ведь действительно товарищ. Большой друг Советской России. Лично знаком с Лениным! Кстати, хочешь историческую байку?

– Ну давай.

– Когда Герберт Уэллс пожаловался Ленину, что к нему трудно попасть – просто не пускают, – тот выписал ему мандат: «Товарища Герберта Уэллса пропускать ко мне в любое время».

– И в чём же тут байка?

– Подожди, дальше будет интересно. Когда фантаст приехал в Советский Союз уже после смерти Ленина, ему пришла в голову замечательная идея – посетить Мавзолей. Сама по себе идея правильная, но, как говорится, есть один нюанс. Представь: вдрызг пьяный иностранец ночью на Красной площади попёрся в Мавзолей. Естественно, его не пустили. Тогда он предъявил свой мандат. И – не поверишь – пустили.

– Ты прав, не поверю.

– А зря, исторический факт. Сталина однажды пост не пустил на трибуну Мавзолея, так как он пришёл без разводящего. Петра I часовые часто много куда не пускали (правда, он сам специально нарывался). С Екатериной II тоже случай был. И никого ни разу за это не наказали. Российские императоры всегда гордились, что у них есть такие люди!

– Сталин – не император.

– Вообще-то император. Это я тебе говорю как путешественник во времени.

– Неужели будет, как с Бонапартом? – удивилась собеседница.

– Нет, тут совсем другое. Дело в масштабе личности. Так что он точно последний император. Причём не только России, но и всего человечества. После него достойных больше не было – ни у нас, ни где-либо ещё. Но ты меня отвлекла: мы о Герберте Уэллсе говорили. А он действительно товарищ и полностью заслужил такое к себе обращение. Даже документ имел! Я сам, между прочим, далеко не всех так называю.

– Байки – это, конечно, хорошо… – начала было Любовь Орлова.

– Это не только байка, но и исторический факт, – перебил её я. – И это я тебе тоже как путешественник во времени говорю. Но ты мне почему-то не веришь.

– А должна верить? Сам подумай – никаких доказательств ты мне не предъявил. Даже машину времени.

– Как я уже сказал, товарищ Уэльс ошибался. Машина времени осталась в будущем. В прошлое невозможно переместить ничего, кроме человеческого тела. Или ты думаешь, я тут просто так в брезентовом балахоне рассекаю? Поверь, это вовсе не мода из двадцать первого века. Уже тут, на месте, нашёл кусок ткани и сшил, что получилось. Но тем не менее кое-какие доказательства я тебе предъявить могу.

– И какие же?

– Давай я вначале познакомлю тебя с общей теорией путешествий во времени, а уже потом перейдём к частностям, – предложил ей.

– Давай, – согласилась девушка.

– Смотри сюда, – сказал я.

У меня в руке появился кусок мела, а прямо на поляне из воздуха материализовалась школьная доска. Брал по принципу «а вдруг пригодится», и надо же – пригодилась. Не обращая внимания на офигевшую девушку, жестом сказочного волшебника, вернее жестом школьного учителя прочертил линию через всю доску слева направо.

– Это и есть время, а мы вот тут.

Поставил точку с левой стороны доски и подписал над ней «1941». После чего поставил ещё одну точку на противоположной стороне, которую тоже обозначил «2026», и сообщил:

– А я отсюда.

Потом снизу провёл ещё одну, уже пунктирную линию со стрелкой от второй даты к первой.

– Это моё путешествие во времени.

Ещё одна пунктирная стрелочка уже поверх.

– В самый момент перемещения образуется ещё одна временная линия. И на самом деле мы сейчас именно тут. Изменить своё прошлое невозможно. Чего бы я там – в смысле, уже тут – ни натворил, и сколько бабочек бы не передавил, основная временная линия останется неизменной.

– Откуда?! – после всех моих манипуляций спросила девушка, указывая на школьную доску.

– То есть ты всё пропустила мимо ушей, и тебя интересует исключительно, откуда здесь появился школьный инвентарь?

– Нет, не пропустила. Всё услышала и даже поняла. Не скажу, что поверила, но поняла. Не полная дура. Но всё равно – откуда?

Сильно сомневаюсь, что она поняла именно всё. Особенно про бабочек. Однако не стал уточнять и продолжил:

– Как я уже сказал, из будущего в прошлое нельзя переместить никаких материальных объектов, кроме человеческого тела самого путешественника во времени, зато обратно можно что угодно и кого угодно. И именно для этого у любого путешественника во времени есть пространственный карман. Ну а школьная доска – это я так, по дороге подобрал. Кто-то школьное имущество эвакуировал и бросил. Подумал: «А вдруг пригодится». Однако не предполагал, что пригодится так сразу.

– Так вот зачем вы путешествуете во времени, – догадалась Любовь Орлова. – Грабите прошлое?

– Почему сразу грабим? – возмутился я. – Во-первых, как я тебе уже говорил, основная временная линия остаётся неизменной. Оттуда точно ничего не украдёшь, сколько ни старайся. Во-вторых… Нет, если что интересное попадётся, конечно, прихвачу домой, но это не главная цель.

– А какая тогда главная?

– Главная заключается в одном из интересных эффектов перемещения во времени. Нельзя переместиться таким, какой ты есть, неважно, туда или обратно – в конечном пункте окажешься в молодом и здоровом теле. В таком, каким оно было на пике твоего развития. Положительный побочный эффект, называется.

Да, я ей врал. Вернее, сильно недоговаривал. С одной стороны, не видел причин скрывать то, что я из будущего, а с другой – пока не решил, стану ли рассказывать местным о Системе и её испытании. Поэтому продолжал примерно в том же духе – и не прямая ложь, и не вся правда:

– И да, все болезни, травмы, шрамы или отсутствующие конечности тоже исцеляются.

Услышав последнее, девушка опять невольно потянулась к своему шраму на лице. Увидев, что я это заметил, одёрнула руку. Ну да, не хочешь показывать, что клюнула на специально заброшенную наживку? Поздно. Сам не знаю, зчем эту наживку забросил, так получилось.

– На пике своего развития, говоришь? – спросила Любовь Орлова, рассматривая меня с ног до головы, особенно задержавшись на лице. – Сколько же тебе было лет?

Ну да, сам представляю, как сейчас выгляжу и как звучит такое утверждение. Но что есть, то есть – с этим ничего поделать не могу. Разве что пошутить:

– Ну да, я теперь мужчина в самом расцвете сил.

Шутка, правда, тоже так себе. В нашем времени бы прошла, а тут просто никто не поймёт – так как не знает, откуда данная цитата. Объяснять, кто такой Карлсон, у меня нет ни малейшего желания. Не знаю, в каком году Астрид Линдгрен его написала; не исключено, что даже уже – учитывая, что прототипом и тем самым «мужчиной в самом расцвете сил» был герой авиации – Герман Геринг. Но даже если это написано прямо сейчас, не уверен, что оригинальная книжка совпадает с гениальным советским мультиком. Вернее, абсолютно уверен, что не совпадает. Даже сама писательница признала, что наш мультфильм лучше её книги.

Просто назвал свой реальный возраст. Признаюсь честно, возникло желание немножко его приуменьшить. Однако не стал. В конце концов, я её не в любовницы зову, а в певицы. Та ещё раз внимательно рассматривала меня, пытаясь осознать разницу между названной цифрой и тем, как я сейчас выгляжу. Ну да, контраст совсем не маленький.

– Тогда понятно, – ответила скорее своим мыслям, чем мне, Любовь Орлова.

Дальше мы обсуждали разные аспекты путешествий во времени. Ну как обсуждали – в основном я рассказывал, а она иногда задавала уточняющие вопросы. Разумные вопросы, между прочим, то есть понимала, о чём идёт речь. Как я уже заметил, начитанная, причём не только по классической литературе, но и по такому молодому жанру, как фантастика.

Рассказал ей об эффекте бабочки. Это когда даже самое минимальное и незначительное воздействие в прошлом приводит к глобальным изменениям в будущем. И не важно, бабочку ты там случайную раздавил или просто подошёл к старушке на базаре семечек купить.

Даже этого хватит, чтобы у случайно проходившего мимо прохожего родился другой ребёнок. Бросил на миг взгляд на пролетавшую мимо бабочку и задержался на секунду – или не бросил и пришёл домой на эту же секунду раньше. Всё, уже этого хватит, чтобы гонку выиграл другой сперматозоид и родился другой ребёнок. Если пол совпадёт, то его, скорей всего, тем же именем назовут. Но это будет другой человек – его брат, а не он сам. А следовательно, и жизнь он проживёт другую, тем самым повлияв на полёты других бабочек, которые, в свою очередь… ну и так далее.

Немного поспорили, но она со мной в конце концов согласилась. Это для какого-нибудь конкретного изменения прошлого в каком-то нужном тебе месте необходимы куда более серьёзные и целенаправленные воздействия. Или попасть в точку бифуркации, что тоже ещё надо суметь и определить, она это или нет. При игре в длинную этого не надо, достаточно вообще любой мелочи. Через сто лет на Земле будут жить совсем другие люди, даже если не изменится ни политический строй, ни что-либо другое.

Этим я и объяснил, почему при путешествии в прошлое образуется новая временная линия, которая не позволяет изменить собственное будущее. Да, тут были не только научные теории, но и чисто мои личные предположения, основанные исключительно на логике и здравом смысле. Зачем это нужно Системе или тем сектантам, которые нам её навязали, никто не знает. О том, что эта временная линия существует лишь до тех пор, пока в ней нахожусь я, рассказывать не стал. Возможно, и не стану.

За последний год возникло множество теорий – не только о перемещении во времени и временных линиях, но и о том, что такие линии никуда не исчезают после ухода игрока. Система их для чего-то использует. Или, наоборот, не использует – так как после смерти или ухода игрока не имеет к ним никакого доступа. А следовательно, для неё они не существуют.

Однако по понятным причинам ни одна из этих теорий подтверждена не была. Да и логики там присутствовало не так чтобы сильномного. Основной посыл: люди просто не желали признавать, что линии, из которых они вернулись, и для создания которых приложили немало усилий, исчезают бесследно и навсегда.

Чемдальше я рассказывал, тем больше она мне верила. Что, в общем-то, и неудивительно. Это в нашем времени все знакомы с фантастикой, и такие обсуждения ровно ничего не значат. Даже если ты сам назовёшься путешественником во времени, всё равно найдутся те, кто знает лучше. Тут фантастика ещё не развилась до такого глобального охвата всех аспектов жизни. Когда даже совершенно не увлекающийся ею человек всё равно не мог ничего не слышать про путешествия во времени, эльфов с гномами и Гарри Поттера. Если говорю, что при эффекте бабочки так и будет, то значит так и будет.

Я тем временем почувствовал жажду. Раз уж продемонстрировал возможности пространственного кармана, то и дальше не было смысла их скрывать. Захотел попить – достал флягу, что может быть естественнее? Поймал взгляд девушки и протянул ей. Но сначала на всякий случай предупредил:

– Только там простая вода из ручья, некипячёная.

Та отпила, посмотрев на меня с некоторым недоумением. Ну да, это у нас даже самую чистую питьевую воду из-под крана многие пить боятся. Жертвы коммерческой рекламы фильтров и бутилированной воды. В середине двадцатого века люди более рациональны. И из колодца напьются, и из ручья, и даже из реки могут. И ничего им за это не будет.

Ещё заметил, что Любовь Орлова время от времени невольно бросает взгляд на стоящий чуть в стороне от костра мешок с пшеницей. Нетрудно догадаться почему: той неполной половиной солдатского котелка с кашей особо не наешься. Однако предлагать приготовить ещё я не спешил. Это мне с моими десятками здоровья и живучести, а также девяткой выносливости ничего не будет – хоть обожрись после недельной голодовки. Она – простой человек, а не игрок, поэтому для неё последствия обязательно проявятся. Так что перед следующим приёмом пищи лучше немного подождать. Хотя я и сам не против повторить.

– И как там у вас в будущем, коммунизм построили? – задала абсолютно неожиданный вопрос Любовь Орлова.