Текст книги "Через мой труп"

Автор книги: Миккель Биркегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

В самом низу кипы газет оказалась записка от Лины. Она забрала Иронику и уехала к родителям, чтобы я смог как следует выспаться. Прочла ли она сама все эти рецензии, жена не сообщала. В конце краткого послания сообщалось, что она отключила наш домашний телефон.

Я встал с дивана и неверным шагом поплелся к подоконнику, на котором стоял аппарат. Едва я подсоединил его к сети, как он зазвонил. Это оказался корреспондент газеты «Политикен», один из бесчисленного количества журналистов, позвонивших мне в тот день. Когда спустя четыре часа домой вернулась Лина, я по-прежнему сидел закутанный в одеяло, с чашкой давным-давно остывшего кофе и разговаривал по телефону. Всем хотелось побеседовать со мной, и я предоставлял им эту возможность вплоть до того момента, пока Лина поздно вечером не выдернула штекер телефона из розетки. Тут я будто очнулся от некоего опьянения и понял, что весь день ничего не ел. Ироника не желала со мной разговаривать, а Лина принесла кое-какую еду, и мы с ней устроились ужинать прямо на софе с разбросанными вокруг газетами.

Когда Лина прочла рецензии, то поначалу не знала, что и думать. Однако живой интерес, который вызвала моя книга у прессы, убедил ее в том, что в романе и впрямь что-то есть.

Она сказала, что гордится мной, и это был, пожалуй, самый лучший из всех отзывов, на какие я когда-либо мог надеяться.

16

– Не рановато ли для пива?

Ироника с осуждением во взгляде следила за тем, как я наполняю пластиковый стакан из аппарата за стойкой в каморке позади стенда. У нее были средней длины черные крашеные волосы и, на мой вкус, слишком сильно подведенные голубые глаза. Тугая черная блузка подчеркивала еще недостаточно развитую девичью грудь, а короткая юбочка в красную клетку выставляла напоказ длинные стройные ноги в черных колготках со «случайными» дырочками. Поистине, Ироника была «маминой дочкой» – со временем она становилась все больше похожей на Лину.

– Видишь ли, я сегодня встал очень рано, – ответил я, залпом выпил полстакана и сразу же налил еще. – Да и вообще день выдался какой-то дурацкий.

– Вот как? Что ж, спасибо. – Ироника отхлебнула минералки без газа – единственный напиток, на который мне все же удалось ее уговорить, несмотря на то что вода была теплой.

– До сих пор, конечно, – поспешно исправился я и улыбнулся. – Рад тебя видеть. – Тут я солгал: на самом деле мне совсем не хотелось встречаться с ней с похмелья, да к тому же еще находясь на грани нервного срыва. Со времени моего последнего свидания с дочерью прошло уже более семи лет. За все это время я видел ее лишь на фотографиях, висящих на стене у родителей.

– Мы тут с подругами проходили мимо, – сказала Ироника. – Вот я и решила: а почему бы мне не зайти, не взять автограф? – Она помахала книгой, которую по-прежнему держала в руке.

– Да-да, конечно! – Я засуетился, схватил книжку, отставил пиво и начал лихорадочно шарить по карманам в поисках ручки. – Ты ее читала?

– Нет еще, – ответила Ироника. – Зато прочла парочку других, хоть мать их и прячет.

– Прячет?

– Ну да, она складывает их в гардеробе и воображает, что спрятала их от нас или от Бьорна, но я все равно всегда их нахожу.

– Что ж, ты всегда была не промах, – с улыбкой сказал я.

– Честно говоря, мне не понравилось… я имею в виду книги.

Я пожал плечами:

– По правде сказать, они не совсем для детей.

Взгляд ее стал суровым.

– Знаешь, Франк, я вообще-то уже не ребенок.

– Что ты, разумеется, – поспешил исправить я свою ошибку. – Просто мы с тобой так давно…

В этот момент в каморку ворвался Финн Гельф:

– Франк, ты готов?.. – Тут он увидел Иронику. – А-а… так у тебя здесь гости? – натянуто улыбнулся он.

– Это моя дочь Вероника, – представил я. – Кстати, вы с ней уже встречались.

– Конечно! – расцвел Финн, протягивая Иронике руку. – Только тогда тебе было… погоди-ка… ну да, не больше трех лет, так что ты меня наверняка не помнишь.

Ироника покачала головой, однако руку ему все же пожала.

– Так, значит, отец взял тебя с собой на выставку?

– Нет, мой отец дома, – сухо отрезала Ироника.

Чтобы скрыть смущение, я сделал глоток пива. По выражению лица Финна я понял, что он готов провалиться под землю от неловкости.

– Мы тут с подругами, Стине и Анной. Потом хотели прошвырнуться по магазинам.

– Что ж, здорово! – хохотнул Финн. – Слушай, если тебе понравится что-нибудь из наших книг, ты только скажи – я с удовольствием подарю.

– Да ладно, спасибо, не надо.

– О’кей, – кивнул Финн. Возникла короткая пауза, после чего он снова сосредоточил внимание на мне: – Франк, интервью у тебя через четверть часа, но до тех пор мне бы хотелось еще кое-что тебе показать.

– Ладно, – сказал я. – Дай мне еще пару минут.

– Конечно. – Финн снова протянул руку Иронике. – Рад был снова повидаться. Передавай привет Лине.

– Обязательно, – заверила Ироника.

Финн Гельф вышел, и мы снова остались одни.

– У нее все в порядке? – спросил я.

– У матери? Да, все прекрасно. Правда, иногда бесится без причины, но в основном все нормально.

– А как Матильда?

– В школу пошла. Настоящая пай-девочка.

Мы оба засмеялись. Я отхлебнул пива, Ироника пригубила свою теплую минералку.

– Так почему же вы все-таки разошлись? – неожиданно спросила она.

Я чуть не поперхнулся пивом.

– Мне кажется, она до сих пор тебя любит, – продолжала Ироника. – Вырезает из газет интервью и рецензии на твои книжки, а иногда я слышу, как они с Бьорном ссорятся из-за тебя.

– Э-э… видишь ли, это длинная история, – замялся я.

– Это все из-за меня?

– Да что ты? Вовсе нет! – Я отставил бокал с пивом и взял дочь за плечи. – Вот еще, придумала тоже! Во всем, что произошло, виноват я один – больше никто!

В глазах у нее появилось испуганное выражение. Я поспешил отпустить ее и даже отступил на шаг:

– Прости, пожалуйста.

Ироника покачала головой:

– Ладно, проехали.

– Слушай… мне действительно уже пора, – сказал я с сожалением в голосе. – Может, как-нибудь выберем денек и встретимся?

– Может быть, – сказала Ироника, хмуро разглядывая собственные руки.

Я полез в карман пиджака и выудил бумажник.

– Раз уж вы решили пройтись по магазинам, то позволь и мне слегка в этом поучаствовать, – сказал я, роясь в разных отделениях.

– Да ладно, Франк, не надо.

– Ну почему же, если мне хочется? – Я извлек все купюры, которые сумел найти. Три сотенные и один мятый полтинник. Не так уж и много, но больше наличных у меня с собой не было. Я протянул ей деньги.

– Да говорю же тебе, правда, не стоит. Мать дала мне денег.

– Ну а это – от меня. Возьми, пожалуйста.

Пожав плечами, она взяла деньги.

– Береги себя! – Я неловко обнял ее.

– Ты тоже, – ответила она.

– Ну и давай все-таки действительно поскорее встретимся, только так… по-настоящему.

– Даже и не знаю… Матери наверняка это не понравится.

– Ну ладно, если передумаешь, знаешь, где меня найти. В любое время, когда только сможешь…

Кивнув, Ироника открыла дверь и растворилась в толпе. На пороге она обернулась и сделала прощальный жест рукой. Я помахал ей в ответ, а когда она ушла, тщательно закрыл дверь и плюхнулся на складной стульчик.

Я проклинал себя. Да что ж я за ничтожество такое?! Не видел собственную дочь семь лет, а когда наконец встретился с ней, не придумал ничего лучшего, как хлестать пиво, назвать ее ребенком и вдобавок пытаться подкупить. Вот тебе и папочка! Я одним глотком допил пиво и уставился на пустой бокал. Во мне нарастал гнев. Я решительно поднялся.

Как правило, на книжных ярмарках в загашнике у Финна Гельфа всегда имелось кое-что покрепче, чем пиво и минералка. Перерыв едва ли не все ящики, я в конце концов отыскал бутылку водки «Смирнофф». Взяв пустой стакан для пива, я наполнил его наполовину и сделал большой глоток. Водка обожгла горло, и я инстинктивно стиснул зубы, однако затем заставил себя сделать еще один глоток горькой жидкости. Она едва не пошла обратно, но мне все же удалось протолкнуть ее внутрь с помощью остатков минералки из бутылочки Ироники.

В этот момент на пороге появился Финн:

– Ты как, в порядке?

Я кивнул. Войдя внутрь, он закрыл за собой дверь каморки:

– Вот ведь вымахала-то, а? – Взгляд его упал на стоящую на столе бутылку. – Слушай, Франк, прости меня за то, что я сказал о…

– Ничего, Финн, не переживай, – перебил я его и допил остававшуюся в стакане водку. Действие алкоголя начало понемногу сказываться – по всему телу разлилась приятная расслабленность. – Так что ты там хотел?

Финн приосанился, по лицу его разлилась довольная улыбка.

– Рецензии, – воскликнул он, – ты просто обязан взглянуть на рецензии! – Он кивнул на принесенную стопку газет с торчащими из нее желтыми наклейками-закладками. – Черт подери, это ведь здорово… Ну, я имею в виду, по сравнению с тем, к чему мы привыкли! – С этими словами он одну за другой начал выкладывать на раскладной столик газеты, раскрытые на тех страницах, где были напечатаны рецензии на роман «В красном поле».

В общей сложности четыре газеты решили поместить рецензии на книгу непосредственно в день ее выхода в свет, что само по себе уже говорило о многом. Разумеется, в связи с проведением книжной выставки-ярмарки разделу культуры в газетах было выделено немного больше места, чем обычно. Однако что касается моих книг, то я уже привык, что некоторые издания и вовсе не печатают на них никаких рецензий, а другие делают это лишь спустя несколько месяцев после выхода книги. Все четыре рецензии содержали критические замечания, однако среди них не было однозначно отрицательных, чего я, признаться, опасался. В одной книгу называли «лучшим произведением Фёнса за все время, прошедшее с момента его прихода на книжный рынок», в другой – ее сравнивали с «нектаром от Фёнса» самого высшего качества, и все они сходились во мнении, что поклонники жанра не останутся разочарованными.

– Ну, что ты на это скажешь? – воскликнул Финн. Было заметно, что от восторга его так и распирает. – Разве не здорово?!

Я кивнул, хотя в данный момент не мог полностью разделить его энтузиазма. После встречи с Ироникой ни слова Гельфа, ни газетные тексты просто не укладывались у меня в голове, а сознание того, что этот успех достался мне ценой жизни молодой женщины, отнюдь не располагало к ликованию. Я довольствовался лишь тем, что налил себе еще водки.

– Черт возьми, дружище, ты прав – это надо как следует отпраздновать! – вскричал Финн и тоже налил себе порцию, правда, тут же изрядно разбавил ее апельсиновым соком. – Поздравляю, старина!

У сцены, на которой должно было состояться интервью, меня встречала Линда Вильбьерг. Мы с ней обменялись дежурными приветствиями и парой любезных фраз. Вид у нее был просто шикарный. Несмотря на то что мы с ней были почти ровесниками, выглядела она гораздо моложе. Стройную фигуру подчеркивали стильный серый костюм с черной блузкой и высоченные каблуки. Темные волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок, а очки с прямоугольными стеклами в тонкой стальной оправе придавали ей вид строгой секретарши из фантазий на сексуальные темы. Мы с ней не разговаривали с момента выхода «Медийной шлюхи» – и в этом я ее вполне понимаю. О самом романе она никогда даже не упоминала. Вообще, Линда показалась мне весьма приветливой, в чем, вероятно, отчасти были повинны пары алкоголя, а может, конечно, и ее так называемая «волшебная пудра». Нам отнюдь не впервые приходилось встречать друг друга в подобном состоянии – скорее это уже стало доброй традицией.

На сцене стояли два мягких кожаных кресла, развернутых друг к другу. За ними на синем фоне висел экран, на котором горела надпись: «Беседа Линды Вильбьерг с Франком Фёнсом». Перед сценой стояли стулья приблизительно для пятидесяти зрителей. К тому моменту, как мы поднялись на сцену и уселись в кресла, все они уже были заняты. К нам сразу же подскочили звукооператоры и начали закреплять микрофоны. Меня же в тот момент мучил один вопрос: для чего пришли сюда все эти люди – чтобы услышать о моей книге или полюбоваться на милашку телеведущую? Порядок, в котором на экране располагались наши имена, говорил в пользу второго.

Линда Вильбьерг представила нас обоих, назвав меня последовательным создателем произведений соответствующего жанра. Она с самого начала взяла верный, сдержанный тон – была весьма остроумна, благожелательна и при этом отнюдь не пыталась льстить.

– Если бы надо было придумать название для данного интервью, скорее всего, его можно было бы озаглавить «Вымысел и реальность», – начала Линда Вильбьерг. – Многие из поклонников утверждают, что восхищаются твоими книгами, поскольку они кажутся им достоверными и производят весьма реалистичное впечатление, несмотря на столь многочисленные живописные сцены кровавых убийств.

Я с улыбкой кивнул, стараясь понять, к чему она клонит. Наверняка у нее был заранее составлен четкий план интервью, и вся ее напускная любезность была просто ширмой.

– Думаешь ли ты когда-нибудь о том, насколько твои сюжеты похожи на реальную действительность?

– Для меня этот вопрос весьма важен, – незамедлительно откликнулся я. – Хоть мои сюжеты и кажутся неприятными, иногда просто ужасными, а подчас даже отвратительными, для меня крайне важно, чтобы читатель думал: «А ведь такое вполнемогло случиться», – и если такое действительно было, то происходило оно именно так, как описано. Именно из-за реалистичности описаний читатели и находят мои книги столь мрачными и неприятными.

Линда Вильбьерг кивнула:

– Во всяком случае, неприятно было читать вчерашнюю газету. – Тем временем на экране за ее спиной возник газетный заголовок: «В бухте Гиллелайе убита женщина». – Вкратце, чтобы не раскрывать всей интриги для тех, кто еще не успел прочесть «В красном поле», скажу, что в твоей книге женщину также утопили в бухте Гиллелайе, предварительно жестоко ее изуродовав.

Кожа у корней волос неприятно зудела от внезапно выступившего пота, лицом я ощутил жар направленных на меня софитов. Из рядов публики доносился неясный шепот.

– Пока что полиция сообщает не так уж много информации по поводу отдельных деталей данного убийства, однако уже сейчас ясно, что речь идет о прямо-таки невероятном совпадении. Каково это сознавать?

Отхлебнув глоток воды, я откашлялся, прежде чем ответить.

– Я тоже читал эту статью, – начал я. – Ужасно, когда подобные вещи происходят в таком спокойном городке, как Гиллелайе. С другой стороны, это доказывает, что зло встречается повсеместно и мы не можем чувствовать себя защищенными, где бы мы ни находились и как бы ни были уверены в собственной безопасности…

– А тебе данное совпадение не показалось странным?

– Разумеется, – ответил я, чувствуя, что понемногу начинаю закипать. – Однако, на мой взгляд, следует быть весьма осторожным, проводя подобные параллели сразу же после того, как прочел книгу со сходным сюжетом. – Я выдержал небольшую паузу и процитировал: – Как говорится, когда в руках у тебя молоток, все проблемы становятся похожими на гвозди. Невозможно, чтобы все детали убийства в точности копировали обстоятельства преступления, описанного в моем романе. Все это не более чем случайное совпадение.

Лгать людям, глядя им прямо в глаза, было отвратительно. К тому же я чувствовал, что не в силах обмануть присутствующих – во всяком случае, Линду Вильбьерг. Ее пристальный взгляд застыл на мне. Я чувствовал, что в ней происходит нешуточная внутренняя борьба: серьезный журналист и ведущий телешоу сражаются за право продолжить передачу. К счастью для меня, верх, по всей видимости, одержал шоумен.

– Как уже упоминалось, твои поклонники считают реалистичность описаний главным достоинством твоих книг. В то же время, по мнению критики, ты просто в десятый раз переписываешь одну и ту же книгу, – сказала Линда. – Что бы ты мог им на это ответить?

– Что они не слишком внимательно читали мои романы, – ответил я, чем вызвал пару смешков публики и легкую улыбку на губах своей собеседницы. – Мне регулярно приходят письма от читателей, где утверждается прямо противоположное. Многие пишут, что с нетерпением ждут появления моего очередного произведения именно из-за того, что всякий раз их поражает именно новизна фантазии в плане содержания и создания галереи образов героев…

– И тем не менее, Франк… верно ли, что все свои книги ты написал, следуя единому образцу – определенной модели, которую ты изобрел еще в процессе работы над главным своим романом «Внешние демоны»?

Вопрос был вполне закономерным – не было никаких оснований полагать, что она собирается меня каким-то образом смутить или поставить в неловкое положение. Не понравилось мне лишь то, что роман «Внешние демоны» в очередной раз был назван моей главной книгой. Получалось, что, по мнению критики, мне никогда не удастся написать ничего лучшего, чем та вещь, с которой началось мое восхождение на творческий олимп. Для меня эта мысль стала подобна ножным кандалам, звякавшим каждый раз, стоило мне только пошевелиться, причем звон этот был настолько громким, что перекрывал мой собственный голос, что бы я ни пытался сказать.

– Совершенно верно, Линда, ты права – в том плане, что всем моим книгам присущ особый, характерный стиль, а сюжетная линия строится по определенным канонам. Но в этом-то как раз и состоит их сильная сторона. Читатель с самого начала понимает, что держит в руках очередное произведение Фёнса. Это подобно тому, как, впервые слыша незнакомую музыкальную композицию, ты сразу же понимаешь, что это «Депеш мод». [28]28
  «Депеш мод» – культовый британский музыкальный коллектив, образованный в 1980 году.


[Закрыть]– Я пожал плечами. – Во всех моих книгах описываются убийства и способы их раскрытия, и в этом смысле все они одинаковы. Однако стоит только приглядеться повнимательнее, как понимаешь, что это вовсе не так.

Линда кивнула:

– Означает ли это, что, если я сейчас прочту вслух отрывок из любой твоей книги, ты сможешь сразу же определить, откуда именно он взят? – С этими словами она достала листок и посмотрела на меня. Публика отреагировала на брошенный ею вызов сдержанными смешками.

На секунду я встретился с ней взглядом – на ее губах играла легкая улыбка, в глазах светилось лукавство. Я не вполне понимал, куда именно она клонит, однако отступать было уже поздно. Да и чего мне бояться? Денек с самого утра не задался, так что терять мне, собственно говоря, было нечего.

– О’кей, – откликнулся я. – В зале есть дети?

Публика засмеялась. Линда впервые за все это время посмотрела на аудиторию с некоторой долей растерянности, однако затем, очевидно, собралась с мыслями и решила продолжить начатое. Откашлявшись, она принялась читать:

Собрав остаток сил, девушка постаралась зажмуриться. По лицу ее струились пот и слезы, и липкая лента на одной щеке начала отклеиваться. Несчастная всхлипнула.

– Смотри! – приказал он. – Смотри, или я отрежу тебе веки!

Она была вынуждена открыть глаза. В них застыли слезы и ужас. Он приблизил к ее лицу отрезанный сосок. Девушка попыталась закричать и дернулась всем телом, однако скотч, которым она была примотана к стулу, лишь еще глубже врезался в тело.

Он зажал свой трофей губами и принялся посасывать его на манер проголодавшегося младенца. Девушка отчаянно замотала головой, поднимая вокруг целую тучу брызг из заливающих лицо пота и слез.

Он засмеялся и поднес садовые ножницы к ее второй груди. Ощутив прикосновение стали, жертва замерла; он же, продолжая улыбаться, принялся медленно описывать круги холодным лезвием вокруг соска, будто лаская его. Постепенно сосок напрягся.

– Смотри-ка, а ведь ей, похоже, нравится, – сказал он, будто про себя, и криво усмехнулся.

Взявшись за сосок большим и указательным пальцами, он слегка сжал его и оттянул. Затем поднес к нему раскрытый секатор.

Плоть затрепетала…

Линда прервалась. Публика затихла. Не было слышно ни единого звука.

Что ж, следует отдать ей должное: читать вслух она умела превосходно. За счет правильно расставленных ударений и выверенных пауз персонажи, казалось, оживали, несмотря на краткость текста. Сам я никогда не любил читать вслух отрывки из своих книг. Мне всегда казалось, будто я допускаю кого-то в свою личную жизнь. Словно тем самым я подтверждал, что мне на самом деле пришлось пережить все то, о чем здесь написано. Но если избежать этого все же не удавалось, я крайне тщательно подходил к выбору текста для чтения вслух. Ведь даже этот выбор сам по себе в известной степени характеризовал меня как человека. Какое бы впечатление сложилось обо мне, вздумай я прочесть одну из наиболее жестоких сцен? Чтобы не портить настроение собравшейся в зале публике, я, как правило, выбирал наиболее нейтральные пассажи, преимущественно те, где присутствовал безобидный юмор и которые сложно было связать с характеристикой моей собственной персоны.

Однако план Линды Вильбьерг как раз и заключался в том, чтобы перевести все стрелки на меня.

– «Внутренние демоны», – сказал я. – Что ж, история и впрямь не из тех, какие принято рассказывать на ночь.

Многие в публике рассмеялись с заметным облегчением.

– Все правильно, – подтвердила Линда. Послышались отдельные аплодисменты. – Из этого отрывка нельзя понять, что жертва находится на последнем месяце беременности, иначе ты бы сразу без труда догадался.

Она улыбнулась, я же отреагировал коротким смешком.

– Роман «Внутренние демоны» появился после снискавшей автору успех книги «Внешние демоны», – пояснила публике Линда и вновь обратилась ко мне: – Правда ли, что ты писал этот роман, когда твоя бывшая жена была беременна вашим вторым ребенком?