Текст книги "Гибель Марса"

Автор книги: Михаил Белозёров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

  Однако "пирос" быстро изменил тактику: он не стал выслеживать нас сверху, а опустился до уровня арок и встал в засаду.

  Вначале мы не поняли, куда он исчез, и даже вздохнули с облегчением, а Лука сбросил скорость и с сожалением стал оглядывать машину. В работе ее двигателя возникли подозрительные стуки и скрипы. Ясно было, что ей рано или поздно придет конец. Лука остановился в самом длинном туннеле и сказал:

  – Посмотри, что происходит.

  Я не без труда открыл дверцу и вышел. В воздухе чувствовался странный запах – то ли горящего металла, то ли каких-то химикалий. Позднее я понял, что подобный запах оставляют черные "индели", точнее, их плазменная защита типа "кужух". Дойдя до конца туннеля, я выглянул наружу.

  Передо мной расстилался крохотный двор. Следующий выезд из него находился не прямо, а под небольшом углом. Я перебежал поперек и спрятался в подъезде девятиэтажного дома. Теперь хорошо было видно, что происходит в следующей арке. Собственно, путь был свободен. Я не знал планов Луки и надеялся, что он все-таки осознано куда-то нас везет. Арка из этого двора выходила прямо на улицу Юрия Казакова. Был такой писатель на далекой Земле. Так вот, когда я уже собрался вернуться назад и сообщить, что путь свободен, на фоне домов с той стороны улицы возник силуэт "пироса". Он беззвучно опустился, как приведение, и застыл, даже не покачнувшись. Мне показалось, что он похож на большого, пузатого жука. Только вместо лапок у него под брюхом торчала большая бластерная пушка, которая перемещалась из стороны в сторону и в конце концов нацелилась на подъезд, в котором сидел я. Собственно, и целиться больше некуда было. Расстояние между нами было не больше двухсот метров. Для бластера это было сущей ерундой. Другое дело, пилот мог и не разглядеть меня за пыльными подъездными стеклами. А мог и разглядеть. Вдруг у него там, подумал я, разные датчик и тепловизоры и на всякий случай отошел в глубь подъезда и поискал другой выход. Однако, когда снова выглянул в окно, то обнаружил, что "пирос" сдвинулся с места.

  Я стоял на площадке, прижавшись к облупившейся стене, между первым и вторым этажами и видел сквозь мутное стекло, как "пирос" почти беззвучно вплывает во двор. Стало слышно его легкое жужжание. Сейчас он чуток повернет, увидит наш красный "токсуй" и пиши пропало – врежет по нему из своего бластера, а я не смогу предупредить и ничего не успею сделать. Даже мои телепатические способности не проявились никоим образом.

  Тут мне так захотелось остановить этот чертов "пирос", который прилетел завоевывать наш город и нашу планету, что я, конечно, совершил глупость – выскочил из подъезда в тот момент, когда "пирос" еще не увидел наш "токсуй" и, стало быть, не повернул пушку в его сторону, а реакция у пилота оказалась на высоте.

  Конечно, я ничего не понял из тех скоротечных мгновений, которые понадобились на то, чтобы довернуть пушку, не среагировал на сам выстрел и на то, чтобы квантовый луч убил меня.

  И хотя пилот пробил мне голову, а я не почувствовал боли, перед моими глазами словно упала черная тень и я снова стоял в подъезде, прячась за дверью, а "пирос", легонько жужжа, двигался мимо. Это было дурной сон, который даже не стоило проиграть в голове, который не воплотится в реальность и который можно было повторить – всего-то надо было дождаться, когда "пирос" еще продвинется на метра полтора и подставит свой пузатый бок. Тогда я просто сделал шаг из-за двери, вытянул перед собой ладонь, которая вдруг стала горячей, и из нее выплеснулась невидимая энергия. Но "пирос" не дематериализовался, как совсем недавно дематериализовался тупорылый "гирвас" на Грузинской, он еще целую секунду висел, как-то странно присмирев, а потом мгновенно свернулся в калачарку. Господи! Если бы я не знал, что в жизни бывают такие чудеса, то уверовал бы в Бога. Все произошло, как и тогда в бабоне на Земле, машину вывернуло наизнанку, скрутило в узел и выплюнуло в виде молекул, атомов и прочих частиц на стену тупика со вспышкой света и взрывом. А меня отбросило в противоположную сторону. И опять такая усталость навалилась на меня, что я не сразу мог подняться. Много позднее, я научился регулировать выброс энергии, но вначале делал это от всей души.

  Когда я открыл глаза, то увидел плоскую морду Луки. Он, улыбаясь до ушей, поил меня водкой из маленькой плоской фляжки, периодически прикладываясь к ней сам. Водка была очень хорошей, потому что я тут же пришел в себя и сел.

  Лука Федотов ходил вдоль стены, на которой был размазан "пирос" и с восхищением гладил ее руками.

  – Как тебе удалось? – восхищался он. – Чистая работа!

  А Федор Березин весомо сказал:

  – Ты прямо, как цекул.

  – Я же говорил! – воскликнул Леха. – Викентий – цекул, только мне никто не верил.

  На радостях он так присосался, что когда водка кончилась, долго в недоумении тряс фляжку и прислушивался, не плещется ли там божественный нектар.

  – Не знаю, – сказал я, пробуя улыбнуться, – по-моему, я его того... из пистолета...

  У меня было такое ощущение, что я родился заново и заново привыкал к своему телу. Даже мышцы на лице казались деревянными, а пальцы на руках плохо слушались.

  – Хватит заливать, – усмехнулся Федор Березин. – Его из пушки не возьмешь.

  Мне даже показалось, что он завидует.

  – Это альдабе! – восхищенно произнес Леха Круглов.

  – Никакой он не цекул, и никакой это не альдабе! – авторитетно заявил Лука Федотов, брезгливо забирая у Лехи фляжку и пряча ее в задний карман брюк. – Такое случается с бластерами. Самопроизвольный инсайт.

  – Чего?.. чего?.. – как уличный забияка спросил Леха, медленно поднимаясь, и, не краснея, приврал: – Да ты знаешь, что он мне руку приживил! – Леха ткнул в меня пальцем. – Знаешь?!

  Лука Федотов, не слушая, менторски произнес:

  – Самоуничтожение! Иными словами, сбой в управляющей системе, энергия взрыва пошла в стороны, а не в ствол.

  – Ага... – многозначительно произнес Леха. – А это что?! – в одно мгновение он содрал с себя свитер, рубаху и остался в одной майке не первой свежести. – А это?! Нет – вот это!.. – добавил Леха уже не так уверенно.

  К его и моему удивлению его правая рука была без единого шрама. Она была даже лучше, чем левая – толще и красивее, потом что левая рука у Лехи была искалечена еще на Земле.

  Леха оторопело замолчал и только недоуменно поглаживал свою руку, а Лука Федотов, напротив, воспрянул духом и отыгрался по большому гамбургскому счету за все свои унижения.

  – Я только поражаюсь, – добавил он, – как тебе удалось и главное, чем ты заткнул дуло пушке?

  – Не знаю... – ответил я и чуть не ляпнул: – Пальцем.

  – Ну да... – внимательно посмотрел мне в глаза Лука, – такое в бою бывает. Скорее всего, ты выстрелил из пистолета? Да?

  Он подталкивал меня к ответу, как маленького ребенка к решению простейшей задачи.

  – Если бы здесь произошел взрыв даже такого скромного по размерам аэромобиля, как "пирос", – со знаем дела вмешался Федор Березин, – то от этого двора не то чтобы стен, даже пустого места не осталось.

  – В бою и не такое случается, – значимо возразил Лука Федотов и полез в "токсуй". – Едем! – приказал он. – Едем! – добавил, взглянув на застывших в недоумении Федора и Леху.

  Если бы они знали, что на самом деле моим оружием был чоппер, а не альдабе, а альдабе только спасает от смерти, если бы понимали, что калачарка – это всего-навсего сгусток чистой, направленной энергии, а не оружие, если бы я сам был уверен, что мне ничего не приснилось, а "пирос" выстрелил в меня в упор, – у меня не возникло бы столько вопросов, ответы на которые можно было только предположить. Но ведь я хорошо помнил, как из ствола пушки вылетела алая капля плазмы, а в следующее мгновение я снова оказался в подъезде. Какой-то ремейк, а не реальность. В какой петле времени теперь хранятся эти события и как называется этот бабон, я не знал. Другого объяснения трудно было придумать, хотя еще труднее было сказать, какой сегодня день недели, но наверняка не черная пятница. Я почему-то был в этом уверен. А весь этот кавардак с петлями времени до сих пор был для меня полной тарабарщиной.

  Глава 8.
  Военно-морская база Канонерск

  – Потом все вспомнишь! – крикнул Лука, высовываясь из окна, – пора сваливать!

  Мы побежали к нашему растерзанному "токсую", потому что на улице Юрия Казакова стали мелькать камены, но после "пироса" это уже была сущая ерунда. На этот раз у меня получилась дематериализация: просто я на бегу поднял руку и все те камены, которые появились в арке, едва заметно, совсем чуть-чуть, задвоились, а потом исчезли. Выглядело это так, словно по туннелю пронеслась горячая волна воздуха. Но никто ничего не заметил: Лука возился с зажиганием, а Федор с Лехой горячо спорили, кто прав, а кто не прав. И каждый из них приводил свои аргументы.

  Лука завел наконец "токсуй", газанул на месте, и мы понеслись, обгоняя ветер, по направлению к крутым горкам Турухтаского фьорда, в наглую выскочив на проспект Юрия Казакова, который за окраиной перешел в Гаангутский тракт и был настолько крут, что Луке приходилось привстать. Дома выстроились ступенями, а справа и слева между ними тянулись полоски лесонасаждений. Вот там-то, похоже, и сидели федералы, а камены и черные ангелы штурмовали их укрепления.

  Мы влетели в Турухтанскую долину, получив всего лишь две дырки в переднее стекло и одну в правое крыло. Последнюю сделали наши, потому что выстрелы были с их стороны. Слева открылись бесконечные просторы полупустыни, справа громоздились отроги Доломитовых горы, а за ними должно было быть море.

  Затем мы миновали район, обозначенный на картах в качестве Канонерского, переехали через дорогу, которая вела на перевал и на которой застыли два легких танка. Но выстрелить они не успели. Даром что ли "токсуй" гоночный автомобиль. И попали в порт.

  Трудно сказать, на что надеялся Лука Федотов. Возможно, на военно-морскую базу. Но когда мы юзом выскочили на набережную, то увидели обгорелые коробки домов, выше по берегу пятиэтажки с выбитыми окнами, а в бухте – остовы военных кораблей и пару яхт, паруса которых полоскались в воде. Запах гари витал над всем этим.

  Похоже, сюда был нанесен превентивный удар. Скорее всего это сделал "индель" черных ангелов.

  – Черт! Черт! – удрученно ругался Лука, объезжая трупы, похожие на подгоревшие гренки, разбитые аэромобили, которые не успели взлететь, и деревья, вывернутые с корнем. Одинокий пес породы боксер бегал в конце набережной.

  Лука развернулся и понесся назад, но не по прежней дороге, которая вела в Канонерск и Столицу, а взял левее, и мы попали непосредственно на территорию военно-морской базы, которая размещалась по узкому правому берегу. На левом же берегу торчали остатки древней крепости – еще одна из загадок Марса. Похоже было, что цивилизация на Марс пришла не пятьдесят лет назад, а гораздо раньше. Предположительно, что и морская база была построена на остатках более древних сооружений, которые были выдолблены в скалах. Впрочем, все современные постройки: казармы, пирсы, пакгауз, краны, эллинги, капониры и прочие военно-хозяйственные сооружения словно корова языком слизала. Торчали одни фундаменты да покореженные балки. Склон горы даже был украшен сторожевым катером, заброшенный взрывом почти на самую вершину.

  Однако за спуском в лощине сохранился шлагбаум и покосившийся КПП, над которым развивался обгоревший Андреевский флаг. Из будки появился матрос в белой грязноватой робе, с автоматом в руках, который взял на перевес, выставив вперед ногу, тем самым давая понять, что дальше проезда нет.

  Лука затормозил, не доезжая метров тридцати, и вышел, поправляя форму.

  – Сынок! – крикнул он. – Я полковник российской армии!

  И хотя после всех приключений Лука в своем мундире выглядел слегка помятым, а фуражка с золоченой кокардой была вымазана в чем-то белом, матрос опустил автомат, Лука подошел к нему, а потом вернулся и сказал:

  – Здесь никого нет, на считая этого парня. Отсюда уйдем на нашу базу.

  – Каким образом? – ехидно полюбопытствовал Леха.

  По-моему, ему срочно нужно было опохмелиться. Без водки он плохо соображал.

  – Пока не знаю. Но найдем что-нибудь. Тем более, что среди нас есть летчик, – Лука посмотрел на Федора Березина, который приосанился и выпятил грудь.

  Я решил, что сейчас он сядет на своего любимого конька – Красные звезды, но Федор Березин предложил:

  – Давайте возьмем его с собой, – и кивнул на матроса.

  Действительно, матрос выглядел жалко: на его лице застыло выражение человека, который привык быть в команде и которого бросили.

  Лука подогнал машину к КПП, не заглушая двигателя, высунулся и сказал:

  – Поехали с нами.

  – Не могу... – глядя куда-то поверх "токсуя", с тоской ответил матрос.

  – Почему?

  – Я штрафник...

  – Какой штрафник? – удивился Лука.

  – Обыкновенный... рядового состава...

  – Сколько отсидел?

  – Девять месяцев и двадцать один день...

  И мы узнали, что матрос отбывал год штрафных работ, а на базе подметал территорию, то есть занимался хозработами и, вообще, был на подхвате. Три дня назад его "забыли" на гауптвахте. Бригаду, которая здесь размещалась, перебросили куда-то на север в горы. Двое суток он просидел без воды и пищи, пока "губу" не развалило взрывом, а подразделение моряков, которое осталось охранять базу, то ли погибло, то ли разбежалось. Матросу еще повезло, потому что гауптвахта находилась в самом неудобном месте – в расщелине скал, и ее зацепило лишь отчасти.

  – Какая у тебя специальность? – спросил Лука.

  – Матрос второй статьи Григорий Кутуз, – приставив к ноге автомат, вытянулся штрафник. – Моторист!

  На его бескозырке красовалась надпись: "Варяг".

  – Молодец! – оценил Лука. – Нам как раз нужен такой человек. Что ты натворил?

  Матрос замялся.

  – Ну?..

  – Извиняюсь, упал за борт...

  – Как это?

  – Извиняюсь, нажравшись был...

  – Ну и что?

  – Извиняюсь, вместе с боцманом...

  – Боцман цел?

  – Цел...

  – Понятно, – спрятал улыбку Лука. – Я снимаю с тебя судимость под свою ответственность.

  – Не пойдет, – встав в позу вольно, возразил матрос.

  – Почему?

  – Прокурор не поверит.

  – Временно, – предложил Лука Федотов, – пока идут боевые действия? Потом вернешься в свой карцер.

  – А пост?.. – кисло осведомился матрос.

  – Насколько я понимаю, ты его сам принял?

  – Так точно, – снова вытягиваясь по стойке смирно, ответил матрос.

  – Я тебя освобождаю как старший по званию.

  – Так точно!

  – Базу эту потом отобьем. Куда она денется. Все равно она наша.

  – Так точно! – обрадовался матрос.

  Вдруг к равномерной работе "токсуя" добавились еще какие-то нарастающие звуки.

  – Ну решайся! – крикнул Лука, с тревогой бросая взгляд то на воды фьорда, то на небо.

  Звуки усилились. Их источник был не понятен.

  – А пожрать у вас есть?

  – У нас все есть, – лихо вмешался Леха. – Даже водка!

  Матрос полез в машину и уселся рядом с Федором Березиным, почтительно покосившись на его летную форму.

  Из-за горы вынырнул "бонга" – средняя боевая машины черных ангелов, но мы как раз находились в низине, да еще и под скалами, и прежде чем "бонга" развернулся над заливом и заметил нас, Лука свернул в какой-то туннель, в котором, к счастью, была выбита одна половинка створок огромных ворот. Внутри было темно и сыро. К тому же оказалось, что гора от взрыва осела, и вместо проезда мы увидели каменную осыпь.

  Лука заглушил двигатель. Шумело море, и кричали чайки.

  Мы с Лехой поспешили на разведку. На этот раз Лука не отпустил меня одного – кабы не сотворил чего такого, что не укладывалось в общепринятые рамки логики.

  "Бонга" как раз заходил из-за старой крепости. Солнце светило вдоль бухты, и нам все хорошо было видно. Он плавно перевалил через гору, миновал старую башню або, на вершине которой росло сухое дерево, повертел носом, как бы поискав нашу машину, и взял пеленг точно на пещеру, в которой мы сидели. Ну да, куда еще мог деться "токсуй" красного цвета?

  – Момент... – самоуверенно произнес я.

  Леха вылез на свет божий следом за мной. На лице его было написано любопытство – ведь он же видел, как я разделался с "гирвасом" и "пирсом". А мне по глупости не терпелось испытать себя еще раз.

  Как только "бонга" оказался над водами фьорда, я выбросил перед собой руку, не особенно о чем-то думая, вернее, совсем не думая, а еще меньше – что мне надо сбить эту штуковину. В результате вышло то, что вышло: я дематериализовал те первые ракеты, которые он выпустил, а уже на самого "бонга" мне энергии не хватило. Хорошо хоть, "бонга" не использовал нибелунши. Я не знал, как действует чоппер на подобного вида энергию, и может ли альдабе защитить нас с Лехой от нее. А вообще, все это была большая авантюра.

  Похоже, пилот был удивлен не меньше, чем я, потому что едва не врезался в склон горы, но в последний момент отвернул и пошел на новый заход. Должно быть, он решил, что ракеты не вышли из сопел.

  "Бонга" так быстро сделал круг над фьордом, что мы с Лехой и глазом не успели моргнуть.

  – Давай еще раз! – крикнул, оглядываясь, Леха.

  Но я едва держался на ногах. Я знал, что в таком состоянии не то, что сбить "бонга", мухи не смогу обидеть.

  Леха посмотрел на меня и сообразил – подставил плечо.

  – Бежим! Бежим!

  Думаю, что у нас было не больше двадцати секунд. Пещера в данном случае была ловушкой, потому что ударная волна и огонь в закрытом помещении производят огромные разрушения.

  Возникла маленькая паника. Один матрос Григорий Кутуз не растерялся – мигом нашел нужную дверь, и мы посыпались куда-то вниз по бесконечным лестницам и переходам, не забывая однако закрывать бронированные двери, наваливаясь на них все скопом. Благо еще, что в туннелях еще горел свет. Поэтому когда ракеты попали в пещеру, мы были далеко внизу, там, где были пришвартованы подводные лодки и плескались волны цвета бутылочного стекла.

  Гора вздрогнула. Свод прогнулся. Фонари под потолком мигнули. В воду упало несколько камней, и все стихло.

  – Слава богу! – вздохнул Лука, – теперь мы официальные покойники.

  – Что б я так жил... – мрачно произнес Леха, с опаской разглядывая туннель, по обе стороны которого тянулись пирсы, а вдоль стен были проложены толстые кобеля и трубы.

  От воды тянуло холодом марсианской Балтики.

  – Может, наконец от нас отстанут?! – риторически воскликнул Федор Березин, притрагиваясь ко лбу, ссадина на котором все еще кровоточила.

  – А сухой паек выдадут? – спросил матрос и сглотнул слюну.

  Лука достал фляжку, но не из брюк, а к Лехиному удивлению из кармана кителя и протянул матросу.

  – Пару глотков, не больше.

  – Сколько у него еще фляжек? – риторически спросил Леха и тут же встал в очередь и, когда Лука Федотов стал забирать у него фляжку, искренне возмутился:

  – Уйди! Я еще не опохмелялся!

  Лука Федотов сказал:

  – Тебе не положено по уставу, – и спрятал фляжку в карман.

  – Я думал, у нас демократия... – проворчал разочарованный Леха.

  – Петух тоже думал, – заметил Лука. – Знаешь, чем это кончилось?

  – Знаю, – мрачно отозвался Леха.

  – Так, – скомандовал Лука, – будем уходить на подлодке.

  – Можно мне здесь отсидеться? – не очень уверенно предложил Леха, вглядываясь туда, где и фонари не горели. – Жратвы навалом, и выход на поверхность наверняка есть.

  Но его даже не стали слушать. Федор Березин усомнился:

  – А справимся?

  Ему не терпелось блеснуть своим мастерством. Усесться в "стикс" и распылить пару десятков черных "инделей". И вообще развернуться во всю ширину души русского офицера, недаром он зубрил ночи напролет матчасть и тактику вместе со стратегией. Но разве на военно-морской базе бывают "стиксы"? От силы совсем маленькие дирижабли. В общем, Федор Березин разочаровался. Его усы жалко повисли. Он стал шмыгать и ковыряться в носу, что было признаком душевного расстройства.

  – Справимся – молодцы. Не справимся – утонем героями, – изрек Лука Федотов, с деловым видом оглядывая пирс, вдоль которого выстроились субмарины.

  – Смертью храбрых... – иронически добавил Леха.

  Хотя в ходу все еще был анекдот: "Подводная лодка в степях Марса", на самом деле военно-морские подлодки существовали, и даже незабвенный Юра Дронский когда-то стажировался на них.

  – Выберем эту, – ткнул Лука в крайнюю из них.

  – А она поплывет? – удивился Леха.

  По-моему, выбор именно этой подлодки был обусловлен тем, что она находилась как раз под фонарем и была ближе к выходу из подводного туннеля. И все. Больше никаких других достоинств. Размеры сомнительные – я бы на такой подлодке даже в блюдце побоялся плавать. Вид поносный – какой-то рыже-зеленый. Рубка ободрана до металла. Зато на ней красовалась гордая надпись "Ижора" и двуглавый орел.

  Оказалось, "Ижора" – одна из трех подлодок, которая была более менее готова к выходу. Уж не знаю в какой степени. Об этом сообщил матрос, которого послали на разведку. Но если Лука рассчитывал с помощью ее вести боевые действия, то задумка эта не самая лучшая. Во-первых, никто из нас, за исключением матроса-штрафняка, не имел никакого отношения к военно-морскому флоту, а во-вторых, по-моему, лучше было бегать по суше, чем пробираться под водой. Где эта таинственная база в Кронштадте? Куда нас тянет Лука? И вообще, кто он такой? Я видел, как Лука Федотов нырнул с двадцать пятого этажа в раскаленное газовое облако. Сомнения до сих пор грызли меня. Я не находил ответа.

  – Ты идешь, или нет? – Федор Березин высунулся из рубки.

  Оказывается, они уже вовсю обживали подлодку. Леха нашел паек моряка и втихую пожирал шоколад, обеими руками заталкивая его в рот. Из нагрудного кармана торчала вобла.

  – Дай парню, – сказал я.

  – М-м-м... – давясь, пробурчал Леха и полез через узкий лаз на нижнюю палубу, откуда струился свет и доносились звуки, когда закручивают гайки и передвигают тяжелые вещи. Удивительно еще, как он туда проскользнул со своими габаритами.

  В этот момент из отсека управления появился довольный Лука и спросил:

  – Так, где Круглов? Гоните его в аккумуляторную на подмогу Кутузу.

  – Он уже там, – сказал я и тоже полез вниз.

  Они возились с источниками питания, без которого невозможно было запустить ПГ – плазменный генератор. Оказалось, что на лодке некомплект. Не хватало трех батарей. Мы сняли их с ближайшей лодки и установили в цепь, чтобы подлодка ожила.

  На это ушло часа четыре. Мы возились с тросами, талями и лебедками и перемазались, как черти, а когда вылезли на палубу, то даже не успели умыться и почиститься: за это время Лука с Федором Березиным не только разведали путь и открыли подводные ворота, но и в основном разобрались в управлении подлодкой. В качестве консультанта они призвали к себе Григория Кутуза, и оставшуюся часть работы мы с Лехой Кругловым закончили вдвоем.

  Леха ворчал:

  – Что это за подводники, которым выпить не дают. Даже простому матросу положено сто граммов водки в день. А я на старшину тяну. Значит, мне триста и закуска. И вовсе не жирно будет... – добавил он неуверенно под моим ироническим взглядом.

  Федор Березин что-то мурлыкал себе под нос. Это была одна из мелодраматических песенок, которые я многократно слышал из его уст.

  Матрос был пьян и ревнив,

  Услышав танго мотив,

  Увидев крошку Джуэль,

  Стал изгаляться над ней.

  И в страхе замер весь зал,

  Когда ей в грудь вонзился кинжал!

  На ворс персидских ковров

  Пролилась алая кровь!

  – Не "стикс", так подлодка. Здесь такое же управление, – радостно сообщил он, двигая рулями глубины. – Элероны называются! – И запел: – Как-то раз проснулись звери, на... тра-та-та и... тара-ра-ра и отправились гулять... ра-ра-ри... вдруг откуда ни возьмись появился в рот...

  Мне было интересно. Я никогда не плавал на подлодках – пусть даже и на таких маленьких. Но мне смертельно хотелось спать. Последнее, что я помню, сидя в каком-то закутке между оборудованием – Лука закрывает люк, а Леха, чавкает, доедая очередную плитку шоколада, спрашивает:

  – А это что? А это?

  Под плеск волн и детские песенки Федора Березина я уснул.

  ***

  Проснулся я от сильного толчка. Лука стоял в центре отсека у перископа и командовал:

  – Малый вперед. Скорость пять узлов. Кутуз, у нас есть торпеды?

  – Мы будем атаковать? – удивился я, потирая плечо.

  – Еще как!

  – Так точно! – отозвался Григорий Кутуз. – Авиационные.

  – Авиационные?! – обрадовался Федор Березин, крутанув свой штурвал так, что я едва устоял на ногах.

  – Умеешь пользоваться, сынок? – спросил Лука.

  – Приходилось видеть.

  – Заряжай!

  Наступив мне на ноги, в корму пронесся матрос-штрафник.

  Выяснилось, что боезапас состоит из четырех торпед диаметром сорок два сантиметра.

  Нас снова качнуло. Впрочем, качало постоянно. Просто в этот раз особенно сильно. Я на карачках пополз к пульту управления. За штурвалом сидел Федор Березин и следил за экраном сонара переднего обзора: по черному экраны плыли размытые зеленоватые тени. Я хотел спросить, что это значит, но увидел более интересное устройство, на котором было написано: "Без надобности не лапать!" и которое было накрыто прозрачным колпаком.

  – Это что такое? – спросил я.

  – Рычаг экстренного всплытия, – пояснил Федор.

  – Понятно, – сказал я. – Если тронуть, то взлетим, как ракета? – уточнил я.

  – Да, – радостно ответил Федор Березин, не очень задумываясь о своем ответе.

  Он был на вершине блаженства – дорвался хоть чем-то порулить.

  – А это?

  – Дифферентомер, кренометр и глубиномер.

  Я бы и с третьего раза не запомнил. Леха Круглов впялился сумасшедшими глазами в круглый экран радара бокового обзора, на котором вычерчивалась береговая линия и какие-то объекты в виде прямоугольников.

  – Что происходит? – почему-то шепотом спросил я.

  – Конвой обнаружили, – так же шепотом ответил Леха, тыча грязным пальцем в квадратики на экране.

  Квадратиков было много – больше двадцати. Леха подводил к ним курсор и нажимал кнопку "маркировать".

  – После этого объект попадает на этот экран, – Леха показал на устройство, – в котором объекту присваивается номер. Например, А10.

  – А что значит А10? – спросил я.

  – Это...– Леха показал, – а вот здесь в углу возникают его характеристики: скорость, надводный или подводный.

  – Понятно, – сказал я. – А это?

  – Это антенна, которая выпускается на кабеле, если надо засечь ну очень крутой объект. Но мы ею не пользуемся. Здесь и так все видно. Вот еще один. Очень похож на баржу. А это что-то большое.

  – Я его уже давно наблюдаю, – сообщил Лука. – Иди посмотри.

  Едва наступил рассвет, но в перископ хорошо был виден берег Котлина и силуэты кораблей напротив. В центре выделялся настоящий крейсер, который находился как раз в пересечении сеточки перископа.

  – Откуда на Марсе крейсер?

  – Огромный черный корабль, – прокомментировал Федор Березин, глядя на свой сонар.

  – Даже не делают противолодочных маневров, – покачал головой Лука.

  – А что должны? – спросил я.

  – По идее... – садистки ухмыльнулся Лука. – Непуганные еще...

  – Все аппараты заряжены! – доложил Григорий Кутуз.

  – Вот по этому и влупим, – сказал Лука, указывая на громадину в центре строя.

  – Вводи в первый и второй данные по цели Е19.

  – Готово!

  – Ну с богом! – произнес Лука и перекрестился. – Огонь!

  Раздался шипящий звук, затем сразу еще один. Лодку подбросило.

  – Федор! Следи за глубиной! – крикнул Лука. – Заряжающий!

  – Есть! – отозвался Кутуз.

  – В первый введи данные по цели Г5, а во второй – по цели Б15.

  – Готово!

  – Огонь!

  Подлодку снова подбросило. Я посмотрел в перископ – на этот раз корпус почти выскочил из воды, на его покатых боках плескались белые гребешки волн. В таком виде мы были прекрасной мишенью. Благо еще, было темно да и по стечению обстоятельств мы находились на фоне Котлина с темной стороны горизонта.

  – Федор, по команде приготовься к погружению на тридцать пять метров и смене курса. – Лука, как настоящий подводный волк, следил за целями, растопырив локти. – Скорость пятнадцать узлов.

  Вдруг раздался взрыв и сразу же еще один.

  – Вот это катаклизм! – крикнул Лука, не отрываясь от перископа. Погружаемся!

  Перископ опустили. Григорий Кутуз открыл вентили главного балласта и продул цистерну быстрого погружения. Мы упали на глубину тридцать пять метров секунд за десять и на полной скорости понеслись в сторону Котлина. Еще примерно через минуту прозвучало еще два взрыва. Никогда не думал, что под водой можно так быстро перемещаться. Теперь главным лицом на подлодке выступал Леха. Он выкрикивал глубину погружения и расстояние до острова.

  – Глубина тридцать восемь... глубина сорок... сорок пять... До Александра десять кабельтовых, девять кабельтовых...

  – Скорость пять! – скомандовал Лука. – Глубина сорок. Курс двести семьдесят.

  Лука колдовал на картой. Похоже, у него что-то не получалось.

  – Позови Федора...

  Пока они совещались, я рулил подлодкой. На экране сонара переднего обзора то и дело возникали зеленые фантомы. Они увеличивались в размерах и заполняли весь экран, но в конце концов исчезали, а вместо них появлялись новые. Я не знал, что и думать и ждал катастрофы, а позвать Федора Березина не решался, потому что они горячо спорили:

  – Главное на отмель не налететь – фарватер узкий, – говорил Федор Березин, – а то с нами случится встречный катаклизм.

  – Ну и что! – возражал Лука. – Погружаемся на восемьдесят и идем до Константина.

  – А если мы уже рядом с Константином? Если ошибемся с местонахождением? Я так и не понял, где мы находимся.

  Они уперлись в карту. Лука считал, что мы в районе банки Каменная. А Федор Березин – что мы в самой что ни на есть Каботажной гавани. Причем разница в местоположении "Ижоры" исчислялась восемью-десятью километрами. Выяснилось также, что ширина фарватера всего-то двести метром.

  – Мда... – сказал Федор, почесывая шрам на лбу, – а по краям такие глубины, что мы будет словно черепаха на отмели.

  – Надо всплыть и определиться по спутнику, – предложил Лука. – Или хотя бы оглядеться.

  – А из-под воды?

  – Из-под воды я не умею.

  – Рискованно, – заметил Федор Березин. – А если нас заметят? Берег чей?

  – Берег наш.

  – Бабка надвое сказала, – проворчал Федор Березин.

  – Но до него далеко, – стоял на своем Лука.

  Наконец они решились, потому что считали себя военными и думали, что соображают больше нас с Лехой, но это не значило, что они имели право на ошибку.

  – Стоп! – скомандовал Лука Федотов. – Вплываем.

  Я почему-то подумал, что мы зря это делаем – бывают у меня плохие предчувствия. Но ничего не успел сказать – матрос Григорий Кутуз уже крутил вентили. Подлодку заметно качнуло. Лука поднял перископ и осмотрел горизонт.