Текст книги "Гибель Марса"

Автор книги: Михаил Белозёров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

  Глава 7.
  Десант

  Каждый раз, когда я глядел на Луку Федотова, меня так и подмывало спросить, что же на самом деле произошло тогда в высотке.

  Лука Федотов делал вид, что ничего не помнит. Он напускал на себя важный вид и неожиданно вдруг стал начальником: сюда нельзя, туда не ходи, и вообще.

  Неужели он был человеком, которого нельзя было убить? Подобно цекулам. Я слышал о таких и все чаще задавал себе вопрос, не веря в очевидный ответ. Как мне не хватало моей базы данных, которая осталась в компьютере, да и "Феня", признаюсь, был хорошим советчиком.

  В одном месте мы стали свидетелями короткого, но показательного боя между черными ангелами и юмонами. Бог весть каким ветром их занесло сюда. Но хваленые полицейские нейтрализаторы, а в простонародье – глушители мыслей – на наших врагов не подействовали. Где-то в районе Лефортово у нас возникли проблемы с машиной. Лука загнал машину на глухую аллею и стал возиться с двигателем, а мы бдели во все глаза и лишний раз убедились, что мозги клона ни на что не годятся. Отряд юмонов промаршировал мимо в сторону центра. Нет чтобы спрятаться под сенью парка – им понадобилась Головинская набережная. У всех на виду. Как на заклание. Естественно, их заметили. Из-за реки прилетели черные ангелы с нибелунши и один "пирос" – разведывательная боевая машина с бластером под пузом. Юмоны открыли ураганный огонь. Хорошо хоть додумались рассыпаться по кустам набережной. Однако и это их не спасло. Небо стало белесым от шаров глушителей мыслей. Черные ангелы преспокойно миновали огненную завесу и выжгли участок набережной от Лефортовского до Госпитального моста. "Пирос" для острастки разнес "Бизнес-сити" и бассейн "Локомотив". Сильный запах ночной фиалки сменился тошнотворным смрадом сгоревшей плоти.

  После этого мы передвигались только окольными путями, сторонясь центральных улиц и объезжая транспортные развязки и набережные. В результате мы долго кружили по пустынным улицам Столицы: вначале по восточному административному округу и по Выборгской стороне, и я понял, что Лука Федотов держит путь на юг. Видно, он знал, где находятся камены, и на протяжении всего пути нам всего два раза пришлось отсиживаться в подворотнях, пережидая, когда освободится дорога. Первый раз мы едва разминулись с тупорылым полицейским "гирвасом", который, похоже, патрулировал 5-й километр и Коломенский проезд. Принадлежал ли он федералам или восставшим каменам, мы не знали и решили не рисковать. Удивительно, как Лука еще заметил его желтый хвост на фоне осенней листвы, и вовремя затормозил. Притихнув, мы вслушивались в звуки города: на востоке грохотало, на севере грохотало, тише было на юге и на западе, но там вспыхивали странные, беззвучные зарницы.

  Второй раз где-то в районе Беляево машина, которая порой то там, то здесь мелькала по Варшавской, странно скакнула, задрав капот, потом упала, потом снова задрала капот и еще раз упала и еще раз задрала нос и наконец взлетела на воздух так неожиданно, что на нас посыпались горящие обломки, и Лука с перепугу свернул в Кузнецовский проезд. Машину занесло, и мы едва не перевернулись.

  В третий раз нам уже не повезло. Когда мы выскочили из Новоизмайловского на Бассейную, Лука развил бешенную скорость. Перед поворотом на Московский парк, там, где дорога делает зигзаг и где поперек улицы висит здоровенный плакат геев "Наши животы принадлежат нам!", Лука вынужден был притормозить. И тут мы увидели их. Они стояли на тротуаре, с изумлением уставившись на нас своими фасетчатыми глазами цвета зеленого шалфея, и в руках у них были "старые" ах-пучи. Они даже синхронно повернули свои маленькие головы и посмотрели нам вслед. Потом один из них спокойно приподнял ах-пуч и... Я еще успел подумать, как же он выстрелил: голубыми шарами или серебристыми импульсами. Черный ангел выстрелил импульсами, потому что тратить на какую-то дерьмовую машину много энергии не имело смысла. Лука отчаянно давил на газ. Казалось, машина ползет, как черепаха. Из-под колес валили клубы жженой резины. Уши заложил скрежет и визг. В нашу сторону летел рой этих мерзких серебристых импульсов. "Бах!" Произошло невообразимое – нас словно окутало дымкой. Впрочем, так оно и было. Казалось бы – достаточно прозрачной, но все равно ничего нельзя было разглядеть. Город двоился, небо опрокинулось. Потом – "Жи-и–х-х!.." Как Лука сослепу умудрился влететь в какой-то проулок между домами, одному богу известно. Ударило – раз, другой. Правая сторона задралась. Машина заглохла. Дымка пропала. А из радиатора повалил пар.

  Дверь с моей стороны заклинило. Я выбрался вслед за Лукой.

  – Подождите!..

  Он сунулся назад в машину за фуражкой. И тут мы услышали хлопанье крыльев. Кто бы помнил, что черные ангелы умеют летать!

  – Бежим! – прохрипел то ли Леха, то ли Федор Березин.

  Мы шарахнулись к ближайшему дому. Подъезды были заколочены. Возле одного из них темнел распахнутый люк. Леха суетливо полез было внутрь.

  – Куда?! – крикнул я. – Куда?!

  Мы с Федором едва его удержали от неверного шага в прямом и переносном смысле. Это был какой-то технологический ход в почтовое отделение – наверняка тупик, заблокированный решетками и металлическими дверьми, в любом случае – ловушка.

  Сверху кружила тень. Даже пьяный Леха оказался сообразительным – пихаясь и как можно быстрее, мы залегли под почтовый фургон и со страхом разглядывали, как тень от черного ангела мелькает по песочнице и дорожкам сквера. Если бы я не знал, что нахожусь на Марсе, то решил бы, что лежу под машиной на родной Земле, настолько все было схожим, только дорожки были посыпаны ржавым марсианским песочком и, между прочим, было точно так же пыльно и грязно.

  – Сейчас улетит... – с видом знатока предсказал Федор Березин.

  Обычно таким тоном он предсказывал действия своей жены, после наших с ним совместных "чаепитий". Надо ли говорить, что Федор Березин развелся еще раньше, чем мы с Лехой, и давно вел жизнь холостяка, с утра до вечера изучая тактику и стратегию воздушного боя, зубрил устав с матчастью, помимо занимался шагистикой, боксировал с тенью, прыгал через скакалку и бегал кроссы с соседской собакой. За неделю до полетов Федор Березин воздерживался от женщин, дабы накопить энергию в каких-то там чакрах. А еще он установил дома сигнал тревоги и просыпался под его чарующие звуки.

  Черный ангел полетал, полетал и куда-то исчез.

  – Посмотри!.. – попросил Федор Березин, дергая меня за ногу, потому что я лежал с краю.

  Я осторожно высунулся и оглядел колодец двора: один черный ангел сидел на водостоке и от нечего делать пулял одиночными импульсами в нашу покореженную машину: "Тук-тук... тук-тук...", второго нигде видно не было.

  Посовещались. Лука сказал:

  – Надо выбираться...

  Федор Березин, напротив, придерживался тактики выжидания. Один Леха не высказал своего мнения, потому что опять уснул, вернее, впал в то состояние опьянения, когда ничего не чувствовал и ничего не помнил.

  – Леха, проснись, – сказал я, подлезая под заднюю ось почтового фургона и попадая прямо в лужу, – уходим...

  Лука в своей полковничьей форме предпочел обходной маневр. Федор Березин полез вслед за мной – похоже, ему, как и мне, после мусоропровода в бабоне Троя было на все наплевать.

  Леху пришлось вытягивать за ноги. Если бы черный ангел не был так увлечен нашей машиной, то Леха вообще грозило остаться под фургоном в гордом одиночестве. Пока мы его тянули, он лягался и умудрился заехать Федору Березину по носу.

  – Едрить твою налево! – выругался Федор Березин и невольно отпустил Леху.

  В этот момент мы увидели, как на нас пикирует черный ангел – зрелище не для слабонервных, потому что черный ангел с расправленными крыльями был огромен и напоминал какого-то мифического зверя типа дракона. В одно мгновение Леха был выдернут из-под машины, как кляп изо рта, а мы с Федором сели на зад.

  – Стреляй! Стреляй! – вопил Федор Березин, юрко, как ящерица, ныряя назад под фургон.

  Я вспомнил о своем пистолете с вычурной скобой. Как только я его выдернул из-под мышки и пальнул, причем, не целясь, с локтя, черный ангел сделал крутой вираж и скрылся за срезом крыши. Я был уверен, что попал. Трудно было не попасть в такую огромную мишень, даже если стреляешь навскидку. Другое дело, что ранение в крыло было не так серьезно.

  Черный ангел знал, что такое марсианское оружие, но против его ах-пуча с одним пистолетом у нас не было никаких шансов. Из ах-пуча, которые мне довелось видеть на Земле, можно было стрелять серебристыми импульсами, голубыми шарами и огнем. Это было отличное универсальное оружие, но оно действовало только в руках черных ангелов. Для человека ах-пуч была самая бесполезная "указка". Хотя один раз я удачно использовал ею в качестве шпаги и заколол не кого-нибудь, а самого настоящего метатрона в бронезащите – дело было на Земле в пресловутой базе черных ангелов.

  – Они не могут стрелять на лету, – спокойно объяснил Лука Федотов, один-единственный из нас троих сохранивший олимпийское спокойствие.

  – Точно! – вспомнил я, поднимаясь и потирая зад.

  Два года назад черные ангелы тоже предпочитали сражаться на земле.

  К этому моменту мы уже затащили Леху, который так и не проснулся, в арочный проход между дворами и увидели, как на асфальте перед ним мелькает тень черного ангелы, которого я подстрелил. В свою очередь, тот ангел, который расстреливал нашу машину, спустился на землю, и мы услышали звук его копыт, которые эхом отдавались в колодце двора. Положение было аховое. Мой огромный черный пистолет с вычурной скобой не шел ни в какое сравнение с ах-пучами черных ангелов. И хотя я почти сбил из него боевой аэромобиль "джива", до сих пор мне отчаянно везло.

  Пока Лука с Федором Березиным ломали замок в дворницкую, я занял оборону. Я улегся за мирно посапывающим Лехой таким образом, чтобы получился упор для рук, и взял под прицел ту сторону прохода, откуда должен был появиться пеший черный ангел. Если бы они оба действовали синхронно, то наше дело вообще было дрянь. В лучшем случае у меня была возможность одного из них здорово напугать. Однако черный ангел оказался не так прост, как я ожидал: он появился не из-за почтового фургона, а высунулся из-за верхнего среза арки и на светлом фоне смотрелся черным наплывом. Я выстрелил в этот черный наплыв. Пуля попала в стену, и в воздухе повисло облачко пыли. Черный ангел тотчас пропал, а кто-то: то ли Федор Березин, то ли Лука заорал:

  – Сзади! Сзади!

  Второй ангел, которого я, похоже, все-таки подстрелил, стоял как раз в центре арки. Я выстрелил, не целясь – у меня просто не было времени. Я знал, что мы безбожно проигрываем, что нас сейчас поджарят, как цыплят. Черный ангел исчез, оставив после себя капли крови. И в это время со стороны почтового фургона полыхнуло. Но то ли я первый раз выстрели удачно, то ли черный ангел осторожничал – огонь захватил лишь малую часть арки и подарил те драгоценные несколько секунд, которые спасли нам жизнь.

  С криком: "Тащи Леху!" ко мне бросился Федор, и мы, подхватив Леху за руки, за ноги, буквально с разбега втиснулись в дворницкую. Лука захлопнул дверь, и сразу же с той ее стороны заревело пламя, а мы, роняя лопаты и громыхая ведрами, куда-то побежали по сумрачным сводистым коридорам.

  Все повторяется в жизни. Совсем недавно я один мучился с пьяным Лехой в бабоне Кагалма. Теперь же для нас с Федором Березиным Леха показался неподъемной ношей. К тому же проходы были слишком узкими, и мне пришлось двигаться спиной вперед. Лука расчищал путь и подбадривал:

  – Быстрей! Быстрей!

  Он же заваливал за нами проход – вначале метлами и лопатами. Мы пробежали через какие-то комнаты. Попали в лабиринт закоулков, где пару раз уронили Леху, который, к его чести, даже не проснулся. И наконец, преодолев крутую винтовую лестницу, едва вползли в квартиру. А позади ревело пламя – черные ангелы старательно выжигали дворницкую и пути нашего отступления. Лука тоже знал свое дело: он старательно нагромождал баррикады всем, что оказывалось под руками, то есть вначале дворницким инструментом, а затем стульями, канцелярскими шкафами и даже огромным сейфом, затем перешел на тумбочки, зеркала и диваны. Какая-то легкомысленная шляпка и та пошла в дело.

  Это дало нам небольшую передышку. Однако и черные ангелы сообразили, что таким образом не доберутся до нас. Когда мы уже нашли выход из квартиры на соседнюю улицу, сзади так громыхнула, что с крыши полетела черепица. Похоже, черные ангелы стали стрелять голубыми шарами. Но было поздно – мы с разгона впихнулись в красный "токсуй", который обнаружили напротив подъезда, и через минуту, в течение которой Лука Федотов с профессиональным видом заводил его, понеслись прочь – в сторону Финского залива.

  В Юго-западном районе Столицы еще теплилась жизнь. Сюда не докатились бои, и даже были открыты кое-какие магазины, а по тротуарам сновали горожане. Присмотревшись, я понял, что в основном они занимаются мародерском. И как назло ни одного полицейского "гирваса" или "сухопутных" "жигулей".

  Федор Березин пихнул меня в бок:

  – Смотри, смотри...

  На Ульяновке обносили магазин промышленных товаров. Двое голых по пояс мужиков тащили холодильник в упаковке. У одного из них сползали штаны, и он периодически подтягивал их к груди. Старуха в огромных солдатских ботинках с высоким берцем волокла безмерно ветвистый фикус. Какая-то непонятная личность в фуфайке, без пола и возраста, была увешена гирляндами туалетной бумаги. Лука Федотов не удержался, притормозив, крикнул:

  – Поставь на место!

  Старуха прибавила скорости. Ее огромные ботинки чиркали по асфальту: "Чвырк... чвырк... чвырк... чвырк..."

  – Поставь! – крикнул еще раз Лука и надавил на клаксон.

  Старуха бросила фикус на мостовую и скрылась в подворотне, сверкнув на последок злющими глазами.

  Мужики оказались смелее:

  – Тебе больше всех надо? – Однако разглядев полковничьи погоны, сдали позиции без боя: – Так-х-х... мы что? мы, как и все...

  Настаивать они не посмели.

  – Стой! – Лука затормозил напротив.

  Мужики отпустили ношу и бросились бежать: один помоложе со страху перемахнул через метровый палисадник, потеряв при этом резиновый сапог, и был таков, а второй долго трусил по дороге, придерживая сползающие штаны. Холодильник покачался, покачался и с грохотом упал на мостовую.

  Пока Лука разбирался с этими двумя, непонятная личность без пола и возраста, увешанная туалетной бумагой, умчалась от места боевых действий в противоположную сторону. Лука хотел было сдать задом, а потом со смехом махнул рукой:

  – Черти! Все равно растащат и спасибо не скажут.

  Мне показалось, что мы можем вздохнуть с облегчением – на сегодня приключения, вроде, кончились. Вечерело. Солнце было желтым, как расплавленное золото. Покалеченная Столица мира тоже сияла – сияли московские купола, сияли санкт-петербургские шпили, сияли крыши и даже Нева-Москва-река и Финский залив отливали позолотой.

  Я чувствовал, что безмерно устал. Такого количества событий за один день выпадало на мою жизнь разве что на Земле. Хотя я уже кое-что и подзабыл, но Мирон Павличко всегда был где-то рядом со мной, и я не мог простить себя его смерти. А ведь все могло быть по-другому – Мирон Павличко сейчас мог быть рядом с нами, и однозначность произошедшего была хуже смерти.

  – Неплохо было бы где-то остановиться и поспать, и вообще, привести себя в порядок, – высказался Федор Березин.

  – Повезло нам, ребята, – согласился Лука. – Сегодня будем на месте. Чая напьемся и завалимся до рассвета. А потом с ними разберемся.

  Федор Березин с презрением толкнул безвольное тело Лехи.

  – В следующий раз не повезет, – пообещал он непонятно кому.

  – В следующий раз я с вами никуда не поеду, – проворчал Леха, открывая ясные очи и удобнее устраиваясь на заднем сидении и распихивая при этом нас с Федором в разные стороны.

  Оказывается, он уже выдрыхся и был способен к комментариям.

  – А мы тебя не возьмем, – многозначительно заметил Лука, на мгновение отрываясь от дороги.

  – Это почему? – удивился Леха и сел. – Едем же и едем себе! Ой... чего-то у меня спина болит...

  – А ты что, ничего не помнишь? – спросил я.

  – А что я должен помнить? – удивился он с той непосредственностью, которая мне так нравилась в нем.

  Если до этого я еще надеялся, что Леха напился из-за угрызения совести, то теперь полностью в нем разочаровался. А ведь мы могли и не выбраться из Трои и пополнить коллекцию Сони Бергамаско. Могли быть поджаренными черными ангелами или быть убитыми "гирвасом" – полицейский тупорылым аэромобиль. Отныне на Леху полагаться было нельзя, хотя мне с ним всегда везло – что на Земле, что на Марсе. Какой-то ходячий талисман, а не редакционный фотограф!

  – Тяжелый случай, – констатировал Федор Березин. – Тебе пить нельзя.

  – Много ты понимаешь! – огрызнулся Леха. – А куда едем? – невинно спросил он, обращаясь к Луке Федотову и с любопытством присматриваясь к окрестностям. – Я что спал? – Наконец он сообразил, что мы с тех пор, как покинули Арбат, заехали к черту на кулички.

  – После сегодняшних приключений будешь долго жить, – заметил, смеясь, Лука. – Второй раз такого в жизни не случается.

  – Чего не случается?

  – А вот надо было тебя оставить черным ангелам на съедение, тогда бы случилось.

  – Я что, напился? – просил Леха, глядя на меня честными-пречестными глазами.

  – Надо было сказать – снова! – философски заметил Федор Березин.

  – Да пошли вы все! – Леха уставился на меня, как на последнюю надежду: – Что напился?

  – Напился, – кивнул я, намекая на приключения, которые он бессовестно проспал.

  Но Лехе было не до наших намеков, он спокойно их переварил и впал в свои обычные раскаяния.

  – Черт! – воскликнул он, страдая физически и морально. – Как стыдно! Как стыдно! Все завязал! Больше не пью! А опохмелиться есть? – спросил он вдруг у Луки. – Голова трещит. Остановись у магазина! Остановись!

   Но его уже никто не слушал. Лука Федотов и Федор Березин спорили.

  – Мы их били и будем бить! – воодушевлено говорил Федор Березин.

  – Астросы так могущественны, что нам с ними не тягаться, – спокойным тоном возражал Лука.

  – А что они могут? – с тоном превосходства вопрошал Федор Березин, – Что?!

  – Ха!.. – насмешливо воскликнул Лука, а потом сообщил менторским тоном, да так, чтобы Федор больше не интересовался: – Например, уничтожить все и вся в радиусе светового года.

  – Да?.. – влез в разговор Леха, отнюдь не обескураженный новостью. – А зачем это им нужно?

  По-моему, он еще плохо соображал, о чем, вообще, идет речь и что такое световой год.

  – Подумаешь! – брякнул Федор Березин. – Вот наши Красные звезды...

  – Красные звезды... Красные звезды... Нет такой эскадрильи! Нет! – заявил Лука Федотов. – Миф это, понимаешь?! Миф! И давай больше не будем!

  – Ничего не миф... – проворчал Федор, но спорить не стал. Все-таки он был военным и почитал звездочки на погонах – особенно на полковничьих.

  Я не знал, что думать. По-моему, Федор был не прав. Конечно, мне хотелось думать, что именно наши завалили базу астросов. Какой-нибудь особый отряд ассов, какое-нибудь супероружие, о котором никто, ничего ни сном, ни духом. Так хотелось чем-нибудь гордиться! Так хотелось надеяться, что кто-то за тебя думает и планирует наверху. А вдруг мы, марсиане, тоже не лыком шиты, вдруг мы тоже что-то умеем? Но Леха Круглов молчал, соображая, что такое световой год. Молчал и Федор Березин, пораженный грандиозностью мощи астросов. Он-то знал и о световом годе, и о возможностях "инделей" да и самих астросов. Конечно, в противостоянии цивилизаций Красные звезды были мелочью, ерундой, эпизодом в бесконечной борьбе. Эти два понятия по масштабности и сравнивать нельзя было. Однако именно из таких "мелочей" и строилась история. А те, кто стояли за этими "мелочами", и были настоящими героями.

  – Это еще ерунда, – сказал напоследок Лука Федотов, внимательно ведя машину. – Есть сведения, что они входят в очень могущественную коалицию еще более могущественных сил, о которых мы можем только догадываться.

  – Давайте и мы вступил в эти коалиции, – предложил Федор Березин, что для кадрового военного было непростительно или, по крайне мере, просто легкомысленно.

  – Это очень странные коалиции, не биологического вида, – дернув углом рта, объяснил Лука, – похоже, они функционируют на основе энергообмена квазиплазменных полей, принципы стабильности которых мы не знаем... мы даже не знаем, как они накапливают и передают информацию... – и замолчал на полуслове, словно боясь выдать какой-то секрет.

  – Что-то вроде холодной плазмы? – подал голос Леха.

  – Очень приблизительно, что-то на основе наших плазменных генераторов, но гораздо масштабнее и технологичнее.

  – То есть продвинутее, – то ли спросил, то ли констатировал Леха, и брови у него от изумления полезли вверх.

  Наконец мы выскочили на Петергофское шоссе где-то в районе канала и понеслись строго на запад, и в этот момент Федор Березин воскликнул:

  – Смотрите!!! Смотрите!!!

  Я тоже взглянул и вначале ничего не понял: по холодной, сверкающей глади Финского залива двигались какие-то плоские тени, а между ними вырастали серебристые всплески взрывов. И только через секунду донеслись звуки боя.

  – Да смотрите же!

  Оказывается, мы смотрели совершенно не туда.

  – Вот они – Красные звезды!!!

  Со стороны вечернего солнца заходила эскадрилья "титанов". И хотя их трудно было различить на таком расстоянии, мне показалось, что я узнал характерный профиль крыльев со стабилизаторами на концах. Однако нет, это были не "титаны". Огромные воздушные корабли, лишь издали походили на них.

  – А это что? – оторопело спросил Леха, забыл, что ему давно пора опохмелиться.

  – Это? – Лука с достоинством остановил "тоскуй", и мы смогли лучше разглядеть, что происходит в заливе. – Это... это... это десант!

  И хотя в сторону машин федералов уже тянулись цепочки огней нибелунши и лучи бластеров разрезали воздух, воздушные корабли, похожие на "титанов", произвели залп. Мне показалось, что ракетами. Десант словно накрыл гигантским зонтиком, и все, что бы под ним, словно сжало в огромный комок и беззвучно выплюнуло в огонь. Огонь захватил и устье Финского залива, и далекий северный берег, и даже Гутуевские верфи.

  – Нет! Это?! Это!.. – закричал Леха, выпрыгивая из машины.

  Мы тоже выскочили следом. Но машин, которые поразили нас своим необычным видом и эффектной стрельбой, уже не было. Они словно растворились в холодной, голубом марсианской небе.

  Леха Круглов возбуждено бегал по асфальту и причитал:

  – Вот это да! Вот это да! Вот это скорости!

  – Что это было? – спросил я у Федора Березина, который, ехидно улыбаясь и поглядывая в сторону Луки, ерошил свои армейские усики.

  – Как что? – делано удивился он. – Красные звезды!

  – Ну?.. – мне хотелось знать больше.

  – "Стиксы" – коротко и с достоинством сообщил Федор.

  – Как, как? – переспросил я, по привычке нащупывая в заднем кармане старую записную книжку.

  – "Стик-сы" или "кё-зы" – по складам произнес Федор Березин.

  – Расскажи подробнее.

  – Какие "стиксы"? – подлетел Леха Круглов. – Какие кёзы? Едрить твою налево! Святые яйца!

  Он уже полностью оправился и, похоже, не болел, а глаза у него на плоском лице снова стали наглыми и бойкими.

  – Новые суперкорабли, с новым оружием – калачарка.

  – Как?! – вскричал я, чтобы поправить: – Не калачарка, а чоппер – оружие направленной энергии, – но вовремя прикусил язык.

  – Калачарка, – повторил Федор Березин, пробуя, как держится наклейка у него на лбу. – Корабли – Красные звезды! А защита такого же класса, как и у "инделей" – "мангус".

  Неужели цекулы сотрудничают с человечеством, то бишь с марсианами? Это было новостью. Это было той новостью, которое меняло мировоззрение. Получалось, что человечество, то бишь марсианство получило энергию чоппера. Сейчас бы попасть в редакцию, но путь туда был заказан, да еще неизвестно, цела ли сама редакция и состою ли я в штате – власть-то поменялась. Теперь редакцией управлял Рем Понтегера. А насколько я помню, мы с ним повздорили еще у меня дома.

  – Красные звезды! – Федор Березин пребывал на вершине блаженства. Наконец-то он всем докажет, что прав.

  В данном случае мы не могли отмахнуться от логики, как от мухи. Посрамленный Лука Федотов полез назад в красный "токсуй", бросив напоследок фразу:

  – Еще доказать надо...

  Но с ним уже никто не спорил – не потому что не хотели, а потому что надо вовремя признавать свои ошибки, а Лука этого делать не умел. Ему мешали погоны и многолетняя привычка маленького начальника, которым он был на Земле в газете "Петербургские ведомости".

  – За такое дело надо выпить! – заявил Леха. – Где здесь ближайший магазин?! – завертел он головой.

  Но выпить мы не успели, потому что во-первых, в заливе произошло какое-то странное движение: сквозь огонь стали прорываться хоть и редкие, но все же череда теней, которые с бешенной скоростью неслись к берегу, некоторые из них горели, другие были полузатопленными, а во-вторых, со стороны Приморского парка мы увидели черных ангелов, которые летели что называется строем, а дальше, словно из ничего, появлялись новые черные ангелы. Они сыпались на город, как горошины.

  – Это бабон! – крикнул Лука, захлопывая дверцу машины. – Едем!

  Вот оно – началось, подумал я, астросы в открытую решили поддержать каменов. До этого были только игрушки. Значит, камены и черные ангелы сидели в петлях времени и ждали своего часа Х, а астросы их направляли.

  Опять мы куда-то неслись – в данном случае по Брестскому бульвару в сторону моря. Зачем и почему – я так и не понял. Ведь десант явно высаживался на берегу. Но Лука словно угадал мои мысли:

  – Оглянись!..

  Я оглянулся. За Петергофским шоссе и Дудергофским каналом было черным черно от развивающихся крыльев черных ангелов. На нас пока еще не обращали внимание, но уже была слышна стрельба и взрывы.

  Трудно было понять, куда мы летим, и трудно было понять, кто в кого стрелял. Я только увидел, что черные ангелы выстраивались в цепи, словно собрались прочесывать город.

  – База у нас в Кронштадте! База! Тайная! – словно угадав мои мысли, крикнул Лука. – Войдем в информационную систему и все узнаем.

  – А если нас схватят... – предрек Леха. – Если эта база им известна?!

  Его лицо ничего не выражало: ни печали, ни грусти, оно было бесстрастным, как небо над нами. И вдруг Леха озорно улыбнулся и произнес:

  – Эх, тряхнем стариной!

  Но ни стариной, ни тем более базой мы встряхнуть не успели.

  Как только мы пересекли улицу маршала Захарова и оказались на самой высокой точке местности, то увидели вдали слева, между отрогов гор похожих на жуков коробки танков и бронемашин, а в воздухе – то ли "бонги" то ли "пиросы", которые барражировали, прикрывая район с воздуха. Мне даже показалось, что на заднем плане кружит тяжелая боевая машина – черный "индель". Где же тогда наши "стиксы"? Или хотя бы "титаны" или, на худой конец – "дживы".

  – Эх!.. – проворчал Лука, – сюда хотя бы дивизион артиллерии...

  Мы как зачарованные застыли под защитой ажурной балюстрады – справа был какой-то ресторан, слева к берегу сбегали широкие лестницы. Жалкие марсианские сосны дополняли пейзаж.

  А из барж все выползала и выползали техника. Выходила пехота, занимала прибрежные районы и строилась в колонны.

  Марсиане не оказывали противодействия. То ли десант оказался полной неожиданностью, то ли у наших, действительно, не было сил удерживать Столицу мира.

  Словно в опровержении моего недоумения со стороны Южной бухты выскочила эскадрилья "титанов", все тотчас заволокло дымом. Черный "индель", который и сбить нельзя было, вдруг оделся в плазменную защиту типа "кужух", то есть предстал в виде блестящего облака и стал носиться по небу, как ураган. Кроме этого он выпустил не меньше дюжины БЛА – беспилотных летающих аппаратов, которые тоже имели защиты типа "кужух" и которые клевали бластерами наших первоклассных "титанов" со всех сторон. Пока они отвлекали "титанов", ракеты которых были не эффективны, а бластеры слишком медленными, "индель" применил свое главное оружие "синтай" – перемещение объекта в бабон с металлоплазмой. Выглядело это так: "титан" вдруг пропадал из взора, потом появлялся из ниоткуда в виде оплавленных кусков, которые падали в залив. И хотя "титаны" успели сбить две или три БЛА, силы оказались далеко неравными. Последний "титан", подбитый БЛА, дымя, едва спланировал в сторону горы Крестовской и взорвался где-то в районе Лахты.

  Собственно, "инделю" ничего и не надо было делать, а лишь перемещать объект в отдельный бабон, где его ловили в магнитное поле и разделывались по всем законам земной, то бишь марсианской физики. Все это нам в двух словах объяснил Федор Березин.

  – Ну где же "стиксы"?! – кричал он в отчаянии.

  Из наших глоток вырвался возглас разочарования. Мы еще на что-то надеялись, глядя во все глаза – "стиксы" так и не появились. Правда: высадке каменов попыталась помешать дальнобойная артиллерия, и даже несколько разрывов, выросшие, как пирамидальные тополя, пришлось на скопление войск. Но вдруг все прекратилось и "бонги" и "пиросы", словно очнувшись, полетели в нашу сторону, а танки, бронемашины и пехота стали разворачиваться в боевые порядки и поползли, занимая улицы, переулки и кварталы.

  Лука включил передачу и газанул. Водородный двигатель "токсуя" все еще работал, как часики. Но разве мы могли тягаться даже с разведывательным "пиросом". Один из них проскочил было поперек улицы над крышами, но тотчас вернулся. Деваться было некуда. Лука аж вспотел, крутя баранку.

  Трудно было сказать, кто и зачем скопировал старую часть Санкт-Петербурга в этом гористом районе Столицы. Наверное, какой-нибудь денежный мешок, которого замучила ностальгия по настоящему земному Санкт-Петербургу. Как бы там ни было, теперь мы этому мешку были обязаны по гроб жизни. Лично я бы поклониться в ножки, потому что практически он нас спас. В общем, Лука нырнул в стандартную санкт-петербургскую арку и понесся из одного двора-колодца в другой.

  "Пирос", конечно, сообразил, что к чему. Несколько раз он пытался перехватить нас в очередном дворе-колодце, но каждый раз стрелял весьма неудачно, дырявя своим бластером стены домов и расплавляя стекла в окнах. Попасть он в нас не мог, потому что мы проносились с бешенной скоростью. Благо еще, что жители от воя нашей сирены попрятались кто куда, а у Луки не возникало проблем с препятствиями во дворах и выбором маршрута. Правда, он тут же помял все бока "токсую". Но это уже была ерунда.