Текст книги "На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»"

Автор книги: Михаил Вознесенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

До поры советские дипломаты еще удерживали Кима от обострений на полуострове. После 1963 года такая возможность иссякла. Опыт Вьетнама, во многом похожего на Корею, казался очень заманчивым, причем не столько самому Киму, сколько «ястребам», которые к 1965 году взяли верх в Политбюро ТПК, оседлали армию и все силовые структуры. Успехи вьетнамских партизан, без счета снабжаемых советскими вооружениями от патронов до ракет, очень хотелось повторить. Но сначала следовало раскачать ситуацию на Юге, развернуть партизанскую войну вплоть до контроля над целыми районами, а там… Через пару лет Ким Ир Сен поймет, почему его диверсионные группы никак не могли обрасти «народными мстителями» из местных. Южнокорейские крестьяне зачастую сами сдавали боевиков властям. «Марионеточный» Сеул активно насаждал рыночные отношения. Страна менялась… Ким опоздал с экспортом революции. Но тогда, в 1968-м, он, возможно, еще не осознал всей глубины пропасти, разделившей обе Кореи по 38 параллели. А, может быть, спеленатый доморощенными догматиками, не был так самостоятелен стратегически, каким наружно всем казался.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

Вашингтон, 23 января 1968 года, 12.58–13.30

Бизнес-ланч президента США

(на основе протокольной записи беседы).

В Белом доме при Линдоне Джонсоне деловой ланч с обсуждением вопросов национальной безопасности был заведен по вторникам.

Министр обороны Роберт Макнамара мрачно заметил, что к этому ланчу стеклись самые неприятные новости – за истекшие сутки Соединенные Штаты понесли ощутимые потери в живой силе и технике в Индокитае (вторжение в Камбоджу оказалось неудачным), потеряли стратегический бомбардировщик Б-52 с четырьмя водородными бомбами в ледниковом массиве Гренландии, в довершение ко всему северные корейцы захватили американский разведывательный корабль. Типичный день сплошных неудач.

– Могу я отъехать сейчас? – спросил Кларк Клиффорд. В то время он исполнял обязанности заместителя министра обороны.

Но президент Линдон Джонсон, казалось, не заметил его осторожной просьбы:

– Что нам ответила Москва?

Советник по национальной безопасности Уолт Ростоу сказал, что телеграмма получена несколько минут назад, и вопросительно посмотрел на госсекретаря. Советы уведомили США, медленно сказал Дин Раск, что к инциденту они не имеют никакого отношения и рекомендуют американскому правительству выйти на прямой диалог с Северной Кореей.

– С кем удалось встретиться послу Томпсону?

– Господин Президент, Громыко от встречи уклонился, нашего посла принял заместитель министра Кузнецов. Ответ в духе обычной советской риторики. Москва считает источником напряженности на полуострове американский воинский контингент в Южной Корее. Отказ от сотрудничества Советы сформулировали кратко, но решительно.

– И что же? – нервно спросил президент Соединенных Штатов. – Какие выводы?

– Прежде надо определиться самим, – пожал плечами Дин Раск. – Спасение моряков и возвращение корабля слишком отличаются от удара возмездия.

– Собственно говоря, какие у нас альтернативы? – задумчиво сказал Джонсон. – На мой взгляд, их три: массированный удар по корейской территории с моря и с воздуха, требование объяснить их действия и, возможно, задержание одного из их судов в открытом море.

– Я бы добавил возможность захватить корейский военный патруль в Демилитаризованной зоне, а также направить к порту Вонсан один из авианосцев, – заявил Макнамара.

Повисла пауза.

– Вначале все же следует разобраться, что же там произошло, – твердо сказал президент.

– Пока можно утверждать только одно – «Пуэбло» в момент захвата находился в международных водах. Однако нет ясности, не пересекал ли командир корейскую границу во время этого похода до инцидента.

– По нашим данным, – пояснил председатель Объединенного комитета начальников штабов четырехзвездный генерал Эрл Вилер, – в последние двое суток корабль находился в 25 милях от материка и в 15-ти – от ближайшего корейского острова.

Ланч уже близился к концу, когда президент вдруг вспомнил о погибшем. Что говорить прессе – откуда родом, как зовут, куда его ранило?

Генерал Вилер осторожно выразил опасение – на брифинге для журналистов воздержаться от конкретики, иначе можно сместить акценты в нежелательную для администрации сторону. Не вполне понятно, ранение ли это. Есть предположения, что моряк (фамилия не установлена) подорвался сам, уничтожая секретное оборудование. Точно известно, что ему оторвало ногу по самый пах… видимо, скончался от болевого шока. Флот не исключает несчастного случая. Если с корейцами придется договариваться, недостоверные обвинения в их адрес только повредят захваченному экипажу.

Госсекретарь Дин Раск согласно кивнул. Госдеп уже охарактеризовал официальное заявление Пхеньяна как ожесточенное – прямые обвинение США в шпионаже и агрессии. Если предположить переговорный процесс, стартовые условия будут чрезвычайно жесткими.

– Дайте же хоть взглянуть на этот «Пуэбло», – президент взял фотографии, наскоро перебрал, отложил в сторону. – Положа руку на сердце – смотреть не на что. А у русских присутствует в районе что-то подобное?

– Несколько южнее, господин Президент. Две единицы наблюдают за красным Китаем и еще одна – возле нашего острова Гуам.

ВИСКИ ЕГО ИМЕНИ

Всегда не просто любопытно, но и полезно докопаться до истока. Чтобы уловить момент склонения звезд к необратимому финалу, когда все другие варианты стали уже невозможны, канва причин и следствий соткана, и определилось русло событий, по которым они потекут именно так, а не иначе…

В 1986 году Уокер признал себя виновным в шпионаже и отбывает пожизненный срок в знаменитой американской тюрьме Мэрион, побег отсюда считается невозможным. Тюрьма окружена 15 рядами колючей проволоки и сторожевыми вышками. Это настоящая крепость, которую специальная противовертолетная решетка защищает от возможной атаки с воздуха. Содержание, питание и охрана одного заключенного в Мэрион обходятся государству в 40 тысяч долларов в год! Двадцать лет Уокер сидит в подземном «блоке К», в большой камере с душем и цветным телевизором. Живым ему отсюда не выйти. У него два пожизненных срока.

А ведь все могло кончиться, не начавшись.

– Ага, босс, я тебя застукал! – раздался за спиной шутливый бас подчиненного. – Использовать копировальную машину в личных целях строго запрещено, разве забыл?

Джон тоже ответил шуткой, вроде «беги закладывай, выйдешь в адмиралы», но голос его звучал хрипло, а по спине катились ручьи пота. Сделать уже ничего нельзя. Ксерокс передернул каретку, считывающий лучик света пробежал невозвратно, и вот-вот готова полезть наружу его, Джона, уголовная статья: ксерокопия принципиальной схемы шифровальной машины KW-12.

Вот он, ключевой момент всей нашей истории, где судьба еще раскачивалась на качелях сомнений. Задумай она прищучить непатриотичного Джона, все могло закончиться служебным расследованием и увольнением уоррент-офицера. Другое дело, если бы его взяли с секретными документами на проходной военной базы, – это преступление. А в бункере всего лишь должностной проступок. Может быть, супервайзер проверял работоспособность ксерокса… Кражу доказать надо. И ответить на вопрос «Qui prodest?» – кому выгодно? Если никому, значит, судебная перспектива нулевая. Тогда пристало ли командующему подводными силами Атлантического флота США самому раздувать кадило шпионского скандала? Старая машинка давно числилась резервной критосистемой, все забыли, когда ею последний раз пользовались. Выставить разгильдяя втихую – и дело с концом.

Но капризнице-судьбе такой сценарий показался слишком пресным. Глазастому подчиненному Джона срочно приспичило в гальюн, и в силу этого глубоко интимного обстоятельства КГБ СССР приобрел одного из самых выдающихся своих агентов… Вопрос единственный – когда? Дата, требуется точная дата!

Его звали Джонни Уокер. В точности, как знаменитый сорт шотландского крепкого. «Бармен, плесни-ка мне виски моего имени!» – кричал он во всеуслышание у всех барных стоек, к которым прибивала его моряцкая судьба. Флотский унтер вечно пыжился, подделываясь под лихого разгульного бритта с этикетки «Red Label», балагур-анекдотчик и якобы тот еще «ходок». Но широта души часто выглядела натужной. Не помогали ни яхта-полутонник, ни новенький «ягуар»: до плейбоя недотягивал, фальшивил по мелочам… Нынче сказали бы – «драила» нет. Девицы тонко чувствовали это и млели на его плече только за доллары. Не все они подряд оказывались портовыми шлюхами. Случались длительные привязанности, но неизменно и сполна их приходилось оплачивать. В общем, уоррент-офицер, то есть мичман Уокер, был далеко не поручик Ржевский, не знавал он чистой любви, а так всегда хотелось!

В юности он укрылся на флоте от уголовной ответственности за мелкую кражу. Служба понравилась, но Уокер пребывал в постоянном страхе, что рано или поздно его обман раскроется при проверке на полиграфе. Со временем страх разоблачения удвоился: изо всех сил стремясь разминуться с «детектором лжи», он кое-что подчистил в своем личном деле… Но любопытно: угроза раскрытия его предательских связей с советской разведкой волновала Уокера значительно меньше!

Старший уоррент-офицер 3-го класса Джон Уокер (John Walker) служил одним из четырех сменных супервайзеров (то есть дежурный унтер – «сутки через трое») в штабе подводных сил США в Норфолке. Служебная функция – прием сообщений американских атомных субмарин, патрулировавших в Атлантике. По собственному почину Уокер явился в 1967 году в советское посольство в Вашингтоне и предложил КГБ купить у него совершенно секретные «ключевые» таблицы и описания криптографических систем, используемых ВМС США.

Спустя годы отставной лубянский генерал станет утверждать, что Уокер понуждал свою жену к занятию проституцией, – вот, дескать, с какими моральными ничтожествами имел дело КГБ!

…Жена пожаловалась, что подрядчик сделал ей недостойный намек: в смете ремонтных расходов можно учесть знаки женского внимания.

Уокер, поглощенный думами начинающего предпринимателя, промолчал.

– Так может быть, – вскипела Барби, – ради твоих выдумок мне отправиться на панель?!

Уокер промолчал снова. Вот, собственно, и все «понуждение». Бар, который так трудно они строили в надежде на небо в алмазах, быстро и с треском прогорел.

Русские сначала не хотели верить Уокеру. Вашингтонская резидентура КГБ находилась на верхнем этаже советского посольства. А приемная, естественно, внизу. Защищенной телефонной связи между этими помещениями не было из-за вечного опасения «жучков». По этой причине офицерам приходилось часто отлучаться для консультаций с резидентом, причем так подолгу, что Уокер начал беспокоиться, не убьют ли его в здании советского посольства.

Он пришел облагодетельствовать Советы по твердой таксе 2 тысячи «баксов» в месяц независимо от объема поставляемой информации и никак не ожидал столь неприветливого приема. Не принеси он с собой ключей к шифровальной машине, русские вообще вытолкали бы взашей на виду у полицейского поста: так, мол, мы обходимся с вашими провокаторами!

Попутно следует отметить (наши компетентные органы отмечать этого не любят), что самые ценные сведения – с начала 1960-х годов и по самое начало перестройки – пришли в советскую разведку самотеком, благодаря таким вот «инициативщикам». В 1986 году в докладе сенатской комиссии США по разведке заявлено прямо: лица, «добровольно предлагающие сведения на продажу», организуют самые серьезные утечки сверхсекретной информации.

Возможно, и даже наверняка, у КГБ и ГРУ имелись собственные «творческие успехи». Нов США массовое предательство приобрело такие масштабы, что сами американцы называют 1960-е годы «десятилетием шпиона». АНБ, ЦРУ, ФБР, а также армия, авиация, флот, морская пехота, работающие на оборону фирмы, – кажется, не было закрытой режимной структуры, выходцы из которой не предлагали советским загранучреждениям на территории США секреты своей страны оптом и в розницу. Эти люди не с паперти протягивали руку, поэтому нет ни времени, ни желания исследовать побочный продукт чужой сытости и скуки. Прохиндеи среди данной публики тоже не были редкостью.

Но какая прелесть наши мемуаристы в невидимых миру погонах! Когда доходит до дележки лавров, они начинают проговариваться. Какое еще мохнатое пальто, которым якобы генерал Олег Калугин укутывал Уокера перед «выброской» на посольском лимузине! Вообще не было никаких генералов. И, дескать, не к лицу Борису Соломатину в заграничных интервью приписывать себе славу вербовки ХХ века. Не покидал он своего резидентского кабинета, не разглядывал два часа «подставу» в глазах насмерть затурканного Джонни. Мы сами с усами, чтобы «вербануть», – я не исказил смысла высказываний А.А. Соколова в его труде «Суперкрот» ЦРУ в КГБ: 35 лет шпионажа генерала Олега Калугина». Далее цитирую:

«Владимир Митяев, также подтвердивший, что Соломатин вниз не спускался и с Уокером не беседовал, кстати вспомнил, что у него на даче случайно до сих пор сохранился темно-синий плащ из модного тогда материала “болонья”, который надевал Уокер во время выброски».

«Крот» Калугин или не «крот», но в своих воспоминаниях он четко придерживался руководящей установки: Джонни-гуляка явился вербоваться в октябре 1967 года. И поэтому, конечно, пальто как раз по вашингтонскому сезону. Чем толще и мохнатей, тем лучше. «Болонья» никак не годится в октябре над речкой Потомак. Поскольку у нас «болонью» давно не носят ни милиционеры, ни даже бомжи, хранится она на подмосковной дачке неспроста. Видно, плащик в самом деле мемориальный. Что же из этого вытекает: бедного Уокера в советском посольстве не только выдолбили и высушили, но решили напоследок подморозить?

Нет, из этого следует, что ФБР имеет основания утверждать: уоррент-офицер Уокер установил контакт с советской разведкой почти сразу после назначения в Норфолк, штат Атланта. То есть – в марте 1967 года. Тут и «болонья» будет как с куста. В Душанбе, поди, уже какие-нибудь финики зацветают – а это как раз широта Вашингтона.

Пальто или плащ, октябрь или март… Какая, в самом деле, разница? Джон Уокер работал на СССР 17 лет. Он обеспечивал электронную разведку КГБ сведениями о принципах развития криптологии и криптографии в США. С его помощью, как считают американцы, в Советском Союзе имели возможность прочитать более миллиона зашифрованных сообщений военно-морского флота США. Проскальзывают суждения, что Пентагон так и не сумел до конца определить ущерб, причиненный Уокером и его командой: он привлек к краже государственных секретов приятеля Уитворта и сына Майкла, сделал курьером жену. С дочерью, тоже военнослужащей, вышла осечка, она отказалась наотрез. Шпиона всех времен и народов сдала жена Барбара, спившаяся, насколько можно судить, на почве сексуальной неудовлетворенности при ветреном муже-моряке. Причем агенты ФБР лишь с третьего раза прореагировали на пьяный бред телефонной заявительницы.

Ротозейство американской контрразведки порой просто потрясает. Секретоноситель жил явно не по средствам флотского унтера – и это никого не трогало. А как вам такое: на базе в Норфолке Уокеру разрешили поставить на режимной территории жилой трейлер, чтобы дежурный имел возможность прилечь (!) во время обеденного перерыва. На самом деле фургон понадобился, чтобы без помех снимать на микропленку секретные документы, не рискуя всякий раз при вносе-выносе бумаг через проходную. «Будка гласности» при штабе подплава Атлантического флота США!

В конце 1960-х наиболее важным советским приобретением благодаря ключам KW-7, переданных Уокером, стало проникновение в планирование войсковых операций США во Вьетнаме. Эта удивительная осведомленность начала проявляться именно весной 1968 года. Зенитные ракеты С-75 советского производства подстерегали стратегические бомбардировщики В-52 даже там, где по метеоусловиям американские пилоты пытались отбомбиться по плановым резервным целям!

– Это казалось сверхъестественным, – вспоминал Теодор Шекли, руководитель сайгонской базы ЦРУ с 1968-ro и до самого подписания парижских соглашений о прекращении огня. – Мы не могли понять причины!

Те же чувства испытывали чины флота США, когда в момент испытаний наиболее секретных образцов оружия вдруг как приглашенные появлялись советские корабли и самолеты.

– Как будто у них имелись копии наших оперативных планов! – жаловался один американский адмирал. В сущности, именно так и было. Последнюю выемку из тайника в 1985 году произвело уже ФБР, а не КГБ. Немало повидавшие на своем веку специальные агенты испытали настоящий шок, когда прочитали:

– подробный анализ технических проблем крылатой ракеты «Томагавк», составленный специалистами концерна «Локхид»;

– развернутый план боевых действий ВМС США в случае возникновения силового конфликта в Центральной Америке;

– указание на слабые места противоракетной обороны атомного ударного авианосца «Нимитц»;

– фундаментальное исследование возможностей вывода из строя орбитальной группировки американского разведывательного наблюдения, а также некоторые коды доступа для боевого взвода ядерных боеголовок ракет средней дальности.

А за несколько лет до этого командир атомной подводной лодки «Симон Боливар», на которой тогда служил Уокер, позволил ему заглянуть в тайну тайн: «Единый комплексный оперативный план». Это был тщательно разработанный Пентагоном план широкомасштабной войны против Советского Союза. В нем содержался перечень всех ядерных систем США и объектов, на которые они были нацелены.

В дальнейшем арсенал трофейных шифровальных систем КГБ пополнили машинки из разгромленных южновьетнамских штабов (якобы больше трех десятков все тех же KW-7 и KL-7). Но это уже было не принципиально и не актуально. Познания советских криптоаналитиков стали столь обширны, что при необходимости они могли построить кодирующий аппарат нового поколения, если не Имели физической возможности овладеть им.

Для наглядной оценки эффективности Уокера и его команды сравните цифры. К раскодированию депеш «Энигмы» англичане подключили буквально тысячи высокоодаренных людей. Итог – 15 тысяч прочитанных приказов гросс-адмирала Деница и докладов асов Кригсмарине за три года. Электронная разведка КГБ СССР благодаря одному агенту, трем его подручным и нескольким десяткам обеспечивающих офицеров за 17 лет прочла более миллиона документов категории Тор Secret. С такой информационной рекой никогда бы не справилось 8-е Главное управление КГБ СССР, где перехват и дешифровка радиообмена потенциального противника не значились первоочередными задачами, а лишь в ряду многих прочих. В 1969 году (работы прибавилось!) Юрий Андропов создал новый, 16-й главк, который занялся исключительно электронной разведкой. Вместе с этим локальная спецгруппа ТФП (тайное физическое проникновение – в основном по ночам в иностранные посольства в Москве) была расширена до отдела, тоже 16-го, но в рамках Первого Главного управления, и работала в тесном контакте с 16-м ГУ.

Иными словами, одиночку Уокера опекал целый отдел КГБ, но разве он того не стоил? После ареста предателя в 1985 году взбешенный Рональд Рейган распорядился выдворить из Вашингтона 25 советских дипломатов.

КГБ очень берег ценного агента, причем служебное рвение оперативников тесно переплеталось с личной заинтересованностью. Пробиться в опекуны Уокера означало взять бога за бороду. Орденов для кураторов государство отсыпало, наверное, с ведро.

– Для всех, кто был связан с делом Уокера, – пишет в своих вашингтонских мемуарах Олег Калугин, – оно явилось большой удачей и послужило потрясающим толчком в нашей карьере. Соломатин получил орден Красного Знамени и был назначен заместителем начальника разведки. Юрий Линьков, первый оперативный работник Уокера, был награжден орденом Ленина, второму, работавшему с ним, Горовому, присвоено звание Героя Советского Союза.

Всего Героя получили пятеро кураторов Джонни-гуляки, но постойте-ка… Ведь у нас кто первый встал, того и тапки! Что-то здесь не так, почему первому орден, а Золотая Звезда – второму? Очевидно, что космический полет Германа Титова был в 17 раз сложнее и куда результативнее, чем единственный виток Юрия Гагарина. Формально космонавт-2 получил те же регалии, но вся слава досталась первопроходцу, а честолюбивого Германа Степановича бросили на боевой космос, откуда не высунуть носа. В разведке категория славы сильно заужена, но не настолько же, чтобы недооценить первого, того самого, который добыл бесценный ключ от Orestes!

Горовой… Фамилия не очень распространенная, чтобы пропустить ее мимо внимания, особенно если она довольно тесно соприкасается с историей «Пуэбло» и отражена в документах. Например, в докладе советского посольства в Пхеньяне «Некоторые новые аспекты корейско-китайских отношений в первой половине 1965 года», датированном 5 июня 1965 года. Он рассекречен российским МИДом, но, видимо, фрагментарно, поскольку ничего секретного в наборе пропагандистских штампов не содержалось, как говорится, и ныне и присно. Аспекты – это регистрация признаков отхода от односторонней ориентации на Китай. Однако не содержится ни тени осмысления эффекта от низложения Хрущева, сильно обидевшего Ким Ир Сена. Во-вторых, корейский лидер действительно осознал, что замена советской помощи на китайскую далеко не равноценна. Если сам не понял, Алексей Николаевич Косыгин в ходе пхеньянского визита доходчиво объяснил. Но это вещи все известные… в докладе примечательна подпись, вторая, следом за первым секретарем А. Борунковым: «Атташе посольства СССР в КНДР В. Горовой». А подпись посла, Чрезвычайного и Полномочного, вообще отсутствует. И даже Временный Поверенный в делах не указан… так чей же это доклад? Посольства или резидентуры КГБ?

Вновь товарищ В. Горовой возникает на страницах записи беседы Предсовмина СССР А.Н. Косыгина с послом КНДР – новый глава северокорейской дипмиссии пришел представиться. Ее, беседу, записал Горовой, снова в качестве атташе, но уже Дальневосточного департамента МИД СССР. Дата – 6 мая 1968 года. Однофамилец Героя? Вряд ли такое возможно в сообщающихся сосудах дипломатии и разведки. Следовательно, очередной пост кореиста Горового – Вашингтон? Крутой вираж для чистого ориенталиста. Если же речь все-таки о «нечистом», вывод, напротив, логичен и доказателен. Он подтверждает – пусть косвенно, – что захват «Пуэбло» вовсе не спонтанный выверт воинствующего националиста Кима, а хорошо спланированная операция, которая готовилась не один месяц. Причем как минимум при консультативной помощи советской политической разведки. Тогда звезда Героя Советского Союза – заслуженная награда архитектору хрупкой рискованной конструкции, которая на удивление состоялась. Нигде не указано, что он за атташе – по культуре? По печати? Военный атташе? Младший дипломатический чин в любом случае.

В принципе В. Горовому не обязательно следовало выезжать в длительную вашингтонскую командировку. Личные встречи с бесценным агентом назначались не чаше одного раза в год и только за пределами Америки. Однажды, толи в Вене, толи в Праге, куратор торжественно объявил, что секретным постановлением советского правительства «товаришу Уокеру» присвоено воинское звание контр-адмирала советского Военно-морского флота. Так утверждает журналист Пит Эрли, который длительное время имел возможность интервьюировать Джона в федеральной тюрьме штата Колорадо, где тот отбывает свои бессрочные «срока». Джон не слишком обрадовался адмиральскому чину. Он всегда предпочитал моральным стимулам материальные.

Прибыль фирмы Walker&Со. ФБР оценило в полтора миллиона долларов за 17 лет. Операция КГБ была настолько успешна, что «в случае возникновения потенциального конфликта между двумя супердержавами, советская сторона имела бы сильное преимущество в одержании победы…» – заявил адмирал Уильям Студеман, когда в 1986 году возглавил военно-морскую разведку. На фоне миллиардов, сэкономленных СССР на гонке вооружений, Джонни-ходок не так уж много заработал ремеслом «плаща и кинжала». Уокер и так получил бы что-то между третьей частью и половиной названной суммы за тот же период беспорочной шифровальной службы…

Но я вновь обращаюсь к вопросу, когда же был завербован Уокер. Почему это так важно? А вот почему.

«Вербовка Д. Уокера исключительно удачно совпала с поступлением в Службу электронной разведки КГБ американской шифровальной машины K.L-7». Вот так – ни больше ни меньше: взяла и совпала. Неприятно читать глупости из-под пера профессионального разведчика. Неуклюжая попытка подправить перипетии «холодной войны» к выгоде умершего государства.

Дело было так. С Уокером тогда встретился Юрий Линьков.

– Скажите, Джон, у вас в Норфолке уже есть машинки Orestes?

– Есть, – простодушно ответил Уокер. – Они называются KW-7.

– Я знаю, – мягко улыбнулся куратор. – Сложный аппарат?

– В обслуживании гораздо проще прежних машин и работает намного быстрее. Не нужно набивать никаких перфолент. Вы кладете обычный машинописный оригинал, машина его заглатывает. Такой же открытый текст получает адресат. По сути, это двухсторонний телетайп. Что он там творит внутри себя, я не знаю, но наши утверждают, что абракадабру, которая несется в эфире, расколоть невозможно.

– Часто ли меняются ключи и что они из себя представляют?

– Каждый день сменный супервайзер вводит в процессор перфокарту или несколько групп цифр. Я тоже это делаю, иногда одной дежурной смене выпадает несколько перемен листов кода.

Они договорились…

«Связной очень просил Джона поторопиться именно с этим, – пишет Пит Эрли. – Русские хотели получить документ непременно до середины января»

А двадцать третьего января разведывательный корабль США «Пуэбло» был захвачен боевыми кораблями КНДР.

«Когда Уокера арестовали, – продолжает Эрли, – вопрос о времени передачи шифровального ключа к машине KW-7 был в первые дни едва ли не основным. Вновь и вновь они возвращались к тому, знал ли Уокер о готовящемся захвате “ Пуэбло”. Джон упорно отрицал всяческую связь этих событий. Однако агенты ФБР остались при своей версии. Они были глубоко убеждены, что СССР потребовал от КНДР напасть на “ Пуэбло” специально с целью завладеть шифровальной машиной KW-7, к которой сама судьба подбросила ключи. Согласно той же версии, русские прекрасно знали, что KW-7 на борту корабля-разведчика имеется».

Почему так настойчиво отпирался Уокер? Подрыв национальной безопасности США, безусловно, тяжкое преступление, не влекущее, однако, высшей меры наказания. Но если гибель конкретного американского гражданина произошла в результате действий обвиняемого – здесь уже действительно пахнет жареным. На электрическом стуле…

«Атомная подводная лодка “Скорпион” затонула через четыре месяца после захвата “ Пуэбло”. Полученные от Уокера таблицы и изъятые с борта корабля-шпиона шифровальные машины позволили внешней разведке КГБ в течение многих лет прослушивать секретные сообщения ВМС США. После потери “Пуэбло” Пентагон не предпринял никаких мер для повышения безопасности кодированной связи, посчитав, что противнику не достались шифрблокноты! А поскольку советский ВМФ хорошо знал, чем занимаются американские подлодки и где они находятся, то не исключено, что именно это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе “Скорпиона” – таков вывод газеты «Сиэтл Пост-Интеллидженсер».

Наши чекисты настаивают на октябрьской версии вербовки Уокера со сходной целью. Да, Борис Соломатин рискнул с бесшабашным шифровальщиком, нарушил все правила вербовки и выиграл в итоге пост заместителя начальника Первого Главного управления КГБ СССР – куда выше! Но Центр ни за что не санкционировал бы разработку агента такого калибра без его глубокой всесторонней проверки. А на это необходимо время, не один месяц. Тем самым читающую публику подводят к очевидному выводу – до конца 1967 года Джонни как советский агент еще не созрел для таких серьезных заданий. Какой там «Пуэбло»!

А если все-таки довериться доводам ФБР и нашей «болоньевой» подсказке, получается вполне логичная схема. К осени Джон как активный «штык» Первого Главного управления КГБ СССР уже был в строю, выдержав заочные проверки, о которых даже не догадывался. К тому времени Москва уже точно знала, что такое программа AGER, где находится зона Pluto, почему ключи к KW-7 необходимы именно к середине января, а не раньше и не позже. Возможно, знали на Лубянке и бригаду 124 с ее экзотическим заданием отрезания головы южнокорейского лидера.

«При всей привлекательности трудно было поверить, что передача Джоном этих секретов подтолкнула русских на такой сложный и опасный акт», – пишет Пит Эрли, имея в виду версию советской инициативы захвата «Пуэбло» руками северных корейцев.

Американский журналист прав… но только в контексте мирного времени. А если предположить, что северянам удалось бы ликвидировать лидера Южной Кореи и спровоцировать крупные боевые столкновения с американцами в Демилитаризованной зоне? Тогда захват вражеского корабля-разведчика выглядел бы не актом пиратства, а вполне оправданным эпизодом крупного военного конфликта.

Нерешительность, проявленная американским командованием в Японии 23 января 1968 года, впоследствии объяснялась именно опасением поддаться на провокацию и спровоцировать масштабный вооруженный конфликт. В свою очередь, абордаж «Пуэбло», предпринятый несмотря на провал атаки Голубого дворца в Сеуле, указывает на настойчивое желание северян ввязаться в драку во имя объединения страны по вьетнамскому образцу.

В чем был интерес Ким Ир Сена? Не в том, разумеется, чтобы помочь СССР предупредить угрозы ядерной триады США. Ким стремился к информационному обеспечению будущей собственной войны на Корейском полуострове, его интересовали доклады американцев с поля боя и директивы Пентагона. Это была простая сделка: коды за шифровальные машины. Обычный торг дружественных разведок. Никаких совместных действий, только обмен информацией. Поэтому у Ю.В. Андропова, который возглавил КГБ в мае 1967 года, не было необходимости специально информировать Политбюро (кандидатом в члены которого он стал 21 июня 1967 года) о поддержке операции спецслужб КНДР. К тому же Юрию Владимировичу был очень важен крупный успех принципиального характера в первый год своего руководства КГБ СССР. Его предшественник Семичастный не был способен на такую самостоятельность. Он очень обиделся, когда Брежнев, смещая его, сказал:

– На этом посту нужен человек, который будет стоять ближе к партии.

Андропов понял напутствие лидера по-своему: стоя ближе к партии, очень заманчиво стать над партией. Особенно имея под рукой всю мощь политического сыска. И напористо двинулся к цели.